Текст книги "Выпуск 1. Петербургские авторы конца тысячеления"

Автор книги: Игорь Шприц

Соавторы: Сергей Носов,Андрей Зинчук,Наталия Бортко,Олег Ернев,Станислав Шуляк,Александр Образцов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц)

Антон поворачивается к Марине. Ее место пусто. Ни он, ни зрители не заметили, когда она ушла. Антон смотрит на сцену, сцена также пуста – Варвара исчезла. Он поднимается, быстро идет на сцену, пробирается за кулисы, идет в темноте, натыкаясь на какие-то предметы. Впереди свет, там стоят Варвара и Режиссер. Антон стоит, прислонившись к стене, смотрит на них. Переговорив с Варварой, Режиссер уходит. Она стоит неподвижно, смотрит на Антона. Он тоже не двигается с места.

ВАРВАРА. Где Марина?

АНТОН. Не знаю. Она куда-то исчезла.

ВАРВАРА. Жаль, мне нужно было ей сказать… Передай ей…

АНТОН. Я вряд ли смогу ей передать.

ВАРВАРА. Почему?

АНТОН( резко подходит к ней, берет за плечи. Твердо.) Потому что не увижу ее больше.

ВАРВАРА. Она должна знать, что наш план не удался. Ничего нельзя планировать, потому что можно наткнуться на сумасшедшего, и все планы летят к черту.

АНТОН( трясет ее). О каких планах ты говоришь?

ВАРВАРА. Я не хотела, чтобы этот режиссер взял меня, но он оказался сумасшедшим. Он взял меня в свой театр. Я уезжаю в Москву, Антон.

АНТОН( обнимает ее, прижимает к себе). Да уезжай ты куда хочешь. Какая разница!

ВАРВАРА. Прощай! ( Высвобождается из его объятий.)

АНТОН. Я пришел поздороваться, а не попрощаться. Ты любишь меня?

ВАРВАРА. Разве ты не понял, куда тебя привела Марина?

АНТОН. Твоя сестра привела меня к тебе.

ВАРВАРА. Марина мне не сестра.

АНТОН. Мне надоела эта игра. Я больше не играю! Я не хочу больше играть.

ВАРВАРА. Это не игра. У меня нет сестер. Я встретила Марину на какой-то попойке. У меня не было ничего. Я погибала. Я была как капля воды, которая вот-вот превратится в ледышку. И знаешь, что она сделала? Она подарила мне самое дорогое, что у нее было, единственное свое сокровище – тебя. Она хотела меня спасти и подарила мне то, что не имеет цены – мумию египетского фараона. Какой бесценный подарок для знатока, для того, кто может оценить, верно? В один миг я стала безумно богатой. Но что мне было делать с таким подарком? С ним нужно уметь обращаться, хранить его. Чтобы черпать вдохновение из мумии фараона, чтобы извлечь из нее что-нибудь для этой жизни, надо ее любить. Ей и в голову не могло прийти, что любить – это очень трудно. Ей невозможно это объяснить. Для нее любовь – это так естественно… Она думала, что ее бесценный подарок сделает меня счастливой. Но я в этой области абсолютно бездарна. Я не знаю, что мне делать с мумией Тутанхамона, зачем доставать ее из пирамиды на свет божий и как извлекать из нее радость. Такой курьез получился с этим бесценным подарком. Но она все равно спасла меня, спасла так, как и сама не ожидала. Меня никто не признавал как актрису. Я все время играла себя, играла свою дистонию. А что еще можно играть в этом мире, где каждый сам за себя? А тут я впервые встретила девочку, которая не тоскует, а любит. Сегодня я сыграла ее, и меня приняли в театр. Я не хотела ее играть, она меня очень долго просила.

Пауза. Антон отталкивает Варвару с силой, она летит к стене и ударяется об нее. Антон в испуге.

ВАРВАРА( смеется). Чтобы сдвинуться с места, не надо сниматься с якоря.

Антон поворачивается и уходит.

ВАРВАРА( гладит рукой свое плечо). Господи, как больно… Как больно… ( Сдерживает слезы.)

Комната общежития. Темно. Резко появляется Антон, включает свет. Кровать Марины пуста. На другой кровати спит какая-то девушка. Когда загорается свет, она садится на кровати. Это крупная девица в простой нелепой ночной сорочке. Она бессмысленно смотрит на Антона, щурясь от яркого света.

АНТОН. Откуда ты взялась?

Девушка берет с тумбочки очки, надевает, опять смотрит на Антона, потом берет с тумбочки часы, смотрит, который час.

НИНА. Час ночи. Что ты здесь делаешь?

АНТОН. Марина не приходила?

НИНА. Я приехала два часа назад. Она еще, наверно, не приехала. Занятия только послезавтра.

АНТОН. Она не уезжала.

НИНА. А где она?

АНТОН. Пошла прогуляться.

НИНА. Давно?

АНТОН. Не знаю. В десять ее здесь не было.

НИНА. А откуда ты знаешь, куда она ушла?

АНТОН. А куда она могла уйти?

НИНА. Мало ли… Может, где-то заночевала. Утром появится.

Антон садится.

НИНА. Ты что, будешь ее ждать?

АНТОН. Да.

НИНА. Антуан, ты пьян?

АНТОН. Абсолютно трезвый. Она пропала.

НИНА. Надо заявить в полицию.

АНТОН. Я заявил. В милицию.

НИНА. Пардон… Когда ты пришел, мне снился полиХцейский-негр.

АНТОН. Господи…

НИНА. Такой шикарный. Ты прервал на самом интересном месте. Он зашел в буфет на вокзале в Апатитах, весь в снегу, в валенках, а на боку у него вместо кобуры висели ботинки с фигурными коньками. Я еще подумала, что явно не его размера. Ты же знаешь, что наши победили на чемпионате мира.

АНТОН. Нинка, ты привезла чего-нибудь пожрать?

НИНА. А как же! ( Встает с кровати. Ее ночная сорочка больше похожа на смирительную рубашку. Открывает форточку, достает из-за окна авоську с продуктами.)

АНТОН. А что, холодильник не работает?

НИНА. Черт его знает! У нас в Апатитах ничего не работает. Я по привычке. ( Раскладывает на столе продукты, нарезает мясо, достает посуду.)

АНТОН. Нинка, она раньше так уходила?

НИНА. Антуан, это ваши дела. Я в этом ни хрена не смыслю и лезть не буду, понял?

Едят.

АНТОН. Ну, как там в Апатитах? Жить можно?

НИНА. Еще как! У нас там какие-то такие трубы интересные. Когда по ним что-то начинает течь, они сразу лопаются, как мыльные пузыри. По всему городу канавы вырыты, пар прет, как в парилке. Попрыгаешь день через эти канавы, домой приходишь, разденешься – как в ледяную прорубь. Бодрит жутко.

АНТОН. Ты бы оделась.

НИНА. Да ты что! Здесь у вас жарко.

АНТОН. Нинка, у тебя когда-нибудь был какой-нибудь юноша?

НИНА. Кто?

АНТОН. Юноша, говорю, был у тебя?

НИНА. Какой еще юноша? Юноша – это кто?

АНТОН. Юноша – это некто мужского пола.

НИНА. Нет, такого не знаю. Любовь была. Это как положено. Это было.

АНТОН. В Апатитах?

НИНА. Антуан, прошу тебя… ( Смеется, подавилась, кашляет.) Стукни по спине.

Антон бьет ее слегка по спине, тоже начинает смеяться.

НИНА. Слушай, аппетит разыгрался. Зачем ты меня рассмешил?

АНТОН. Тащи, что там у тебя еще есть.

НИНА( достает из сумки трехлитровую банку с огурцами и палку колбасы.) Если мы с тобой будем так всю ночь хомячить в два жала, мы лопнем. Тут продуктов на месяц. Знаешь, как я это все доперла! ( Открывает банку с огурцами, нарезает колбасу.)

АНТОН( помрачнел). Почему всю ночь?

НИНА( смотрит на него растерянно). Конечно… Может, она и раньше придет…

АНТОН. Ну так как там про любовь?

НИНА( смеется). Антуан, прошу тебя… Я опять подавлюсь.

АНТОН. Нинель, расскажи, умоляю.

НИНА. Про любовь, говоришь? У нас в Апатитах есть бард.

АНТОН. Кто?

НИНА. Ну бард, бард. От слова бардак. Сокращенно бард. Ну с гитарой такой, знаешь? В каждом городе такой есть, но я тогда не знала. Когда я его увидела, я отпала. Я еще в школе училась и из родного города никуда не выезжала. Так вот, смотрела я на этого барда и плакала. Я думала: конечно, это не для меня. Наверно, суждено мне в девках помереть. А он возьми да подвали ко мне. И началась любовь. Да какая! Он говорит: «У меня есть семь любовниц. Будешь восьмой?»

АНТОН. И ты согласилась?

НИНА. Ну ты странный… А что мне было делать? Я знала, что такого нигде нет и больше никогда не будет. Представляешь, весь в черном, все время поддатый и без копейки денег. Я чувствовала себя, как на Монпарнасе.

АНТОН. Что это за бард без денег?

НИНА. Так он все деньги жене отдавал.

АНТОН. У него и жена была?

НИНА. Как положено. Матка. Когда он любви преХдавался, она гитару чистила. Хотя восемь плюс еще одна – это, кажется, больше даже, чем Коран позволяет.

АНТОН. Он что, мусульманин был?

НИНА. Почему был? Он и сейчас есть. Не мусульманин, а грек. Дионисий.

АНТОН( смеется). Как это грек в Апатиты попал?

НИНА. Вот спрашивается. И как я могла от такого отказаться? Это мне сейчас смешно, а тогда, Антуан, мне было совсем не смешно. Ты бы видел нас всех тогда! Еще та компания. Если бы эти семеро сейчас сюда завалили, ты бы со стула упал. Ну вот, страдала я отчаянно. Думала, как же я смогу без него жить? А когда сюда приехала и в универ поступила, поняла, что меня кто-то крепко надул. Здесь таких бардов на каждом шагу по двадцать копеек за пучок в базарный день. А ты, Антуан, по сравнению с этим бардом, просто Гийом Аполлинер.

АНТОН. Грустная история.

НИНА. А главное – поучительная.

АНТОН. Ну и как теперь с любовью?

НИНА. Антуан, мне этого Дионисия поддатого хватит надолго. Сейчас мне главное – чтоб в аспирантуре остаться. Диссертацию буду писать.

АНТОН. Тему уже выбрала?

НИНА. А как же! ( Достает из сумки трехлитровую банку с помидорами и палку колбасы. Едят.) Про Евтушенко буду писать.

АНТОН. Тема классная, что и говорить.

НИНА. Другую мне не поднять пока. Этот чертов бард так меня шибанул, что у меня до сих пор мозги набекрень. Мне главное – защититься. А уж потом…

АНТОН. Заведешь себе восьмерых.

НИНА. Скажешь тоже…

АНТОН. Что, восьмерых не потянешь?

НИНА. Запросто. Ты посмотри на меня. ( Расправляет плечи.) Только где ж их столько набрать? Антуан, я не переборчива. Мне лишь бы глаза были и чтоб не грек Боже упаси. Но такого, сам знаешь, где взять! Хочу пушкиниста найти. Но это в будущем. Это все мечты, Антуан, девические.

АНТОН. Интересно ты рассказываешь. ( Смотрит на часы.)

НИНА. Будешь еще есть?

АНТОН. Ложись, Нинель.

НИНА. А ты? Что, всю ночь будешь так сидеть?

АНТОН. Угу.

НИНА. Я еще поем. Совсем спать не хочется. Ни в одном глазу.

АНТОН. Ложись, Нинель, ложись. И свет можешь погасить. Я не буду тебе мешать.

НИНА. Мешать? Что ты! Провести ночь с влюбленным мужчиной – подарок судьбы. Грех проспать такую ночь. Ты закусывай, а я буду рассказывать. Люблю смотреть, как едят счастливые люди. Ты знаешь, счастливые люди едят совсем не так, как несчастные. Ко мне бабушка приезжала из Франции. Она ела так, как будто наряжалась на бал. Одно удовольствие было смотреть. А в троллейбус заходила и кричала: «Водитель, включите эйр кондишн!»

АНТОН. У тебя бабушка во Франции?

НИНА. Была.

АНТОН. А чего ж ты-то не во Франции?

НИНА. Ее с дедом немцы во время войны угнали из Киева, а папаша маленький был, в детский дом попал в Апатиты. Бабушка во Францию потом попала. У них с дедом там магазинчик был. А когда дед умер, она нас разыскала и хотела к себе забрать, ей там трудно одной было.

АНТОН. Ну и что?

НИНА. Понимаешь, отец мой был парикмахером, но ему все время казалось, что он – как Есенин. Почему именно Есенин, Бог его знает. Но он время от времени куда-то исчезал – на неделю, а то и на две. Потом появлялся просветленный, такой нежный, заботливый. Время шло, он начинал смуреть, смурел все больше и, наконец, исчезал опять. Мамаша терпела, терпела, а потом ушла к врачу, к психиатру. Он ей помогал, помогал и помог совсем. Папаша вернулся просветленный, а ее нет, и след простыл. Она у психиатра значит. Он запил по-черному, стал исчезать, да еще и пить, а я сидела ждала. Сидишь ночью, ждешь, делать нечего, я стала книжки читать. Читала ночи напролет. А тут бабка нас и разыскала, пишет: приеду, заберу вас к себе. Папаша пить бросил, помолодел, повеселел, мы квартиру продали. Ну и тут появляется бабушка. Заходит, смотрит на сыночка своего и… падает в обморок. Потом приходит в себя и говорит: «Неужели это мой сын такой старый?» В общем, смотрела она на него, смотрела и решила, что не годится он для Франции, Есенин-то наш. Его она брать не захотела, а меня одобрила, хотела забрать. Но в сложившейся ситуации это было невозможно, сам понимаешь. Бабуся укатила ни с чем, вернее, ни с кем. Ну и нам пора было съезжать – квартиру-то мы продали. Папочка запил по черному, все, как положено, и пропал. Прихожу я однажды из школы домой и чувствую, что он дома, где-то здесь, совсем рядом, я даже уже знала, где именно. Открыла ванную комнату, ну он там и висит на трубе. Как Есенин. Думаю, надо мамочке позвонить, я ведь маленькая еще, чтобы папочку с трубы снимать. Мамочка прибежала, стала охать, ахать. «Допрыгался, – говорит, – Есенин. А ты бесчувственная, – это она мне говорит». Ну раз я бесчувственная, я ее и вытолкала за дверь. Сняла папочку, помыла, привела в божеский вид, нарядила, ну а тогда уже и позвала всю эту братию: милицию, врачей. Они хай подняли, что нельзя было, дескать, его трогать. Только я на них на всех положила. Я тогда уже сама решала, кого мне трогать, а кого не трогать.

АНТОН. Ну после этого ты уже могла уехать к бабушке.

НИНА. Могла. Только бабушка из окошка выбросилась чуть ли не в тот же день, что и папочка. Так что не зря он себя Есениным чувствовал.

АНТОН. К кому же ты ездишь?

НИНА. А на могилку езжу два раза в год. Новые хозяева моей квартиры люди душевные. Когда я приезжаю, они мне комнату сдают за валюту. Мне бабушка наследство оставила во Франции. Гроши, конечно, для нормальных людей, а для меня целое состояние, если здесь жить.

Антон смотрит на часы.

НИНА( закрывает рукой часы на его руке). Она придет, когда рассветет. Поверь мне. Я знаю, когда приходят. Есть время еще ровно на одну историю. ( Снимает очки.)

АНТОН( надевает ей очки). Не надо показывать глаза, даже пушкинисту. Ты даешь чужому человеку в руки оружие… Мне надо идти в милицию. Я не могу на них положить, как ты. ( Встает, гладит ее по голове и выходит.)

Нина сидит в прострации, смотрит в одну точку, начинает напевать какую-то дурацкую песенку.

~

Антон выходит в коридор, спускается по лестнице. Внизу, у выхода, сидит Марина.

АНТОН( ошеломленно). Почему ты здесь?

МАРИНА. Я ждала, когда ты уйдешь.

Антон с силой бьет ее по лицу. Она вскакивает и бежит вверх по лестнице. Антон бросается за ней. Они вбегают в комнату. Нина сидит за столом в той же позе, в какой ее оставил Антон. Антон и Марина не обращают на нее никакого внимания.

АНТОН( хватает Марину за рукав, поворачивает к себе). Ты врала мне. Ты дрянь. Она не сестра тебе!

МАРИНА. Она моя сестра. Самая настоящая родная сестра.

АНТОН. Зачем ты врешь? Зачем? Ты придумала это все, чтобы удержать меня!

Их диалог происходит очень быстро, на высоких тонах. Они кричат друг на друга.

МАРИНА. Мне незачем врать. Я хочу, чтобы ты убрался! ( Вырывается. Он не отпускает ее.)

АНТОН. Ты не можешь этого хотеть! Я ждал тебя здесь всю ночь.

МАРИНА. Ждал, потому что тебе было плохо!

АНТОН. Мне было очень хорошо, так хорошо, как никогда! Но я ждал тебя каждую минуту.

МАРИНА. Я не хочу больше быть твоим аэродромом!

АНТОН. А чего ты хочешь?

МАРИНА. Я хочу быть всем или ничем!

АНТОН. Ты никогда не будешь для меня всем! ( Толкает ее, она летит в другой конец комнаты и падает у стены.) Но я не могу без тебя жить! Ты способна это понять?

МАРИНА. Нет! Мне нравится невозможность жить без тебя. Я хочу пребывать в ней! Я хочу, чтобы ты убрался!

АНТОН. Но делаешь все, чтобы я не уходил. Ты опять врешь.

МАРИНА. Что мне сделать для того, чтобы ты убрался?

АНТОН. Ну придумай! Раз ты так этого хочешь… Придумай! Ты же умеешь сочинять!

МАРИНА( поднимается, подходит к нему, толкает его в грудь). Уходи!

АНТОН( не двигаясь). У тебя не хватит сил, чтобы так меня прогнать.

МАРИНА. Тогда я сама уйду. ( Бьется об него руками и головой.) Зачем ты стоишь у меня на пути?!

Антон крепко берет ее за плечи, целует. Их поцелуй больше похож на борьбу. Они падают на кровать Нины.

В это время в дверном проеме появляются Мать, Отец и Бабушка Марины. Бабушка бережно держит белое свадебное платье на плечиках. У Папы в руках Подарок.

НИНА( после паузы, разглядывая их). Доброе утро!

За окном светает.

Занавес

Макс Биттер-младший

«НА ДОНЫШКЕ»
Комедия [1]1
  Перевод с австрийского Игоря Шприца.


[Закрыть]

Посвящаю Кириллу Игоревичу Филинову

Действующие лица

ИВАН МИХАЙЛОВИЧ КОСТЫЛЕВ, 54 лет, ответственный квартиросъемщик

ВАСИЛИСА КАРПОВНА, его жена, 26 лет

НАТАША, ее сестра, 18 лет

МЕДВЕДЕВ, милиционер, 40 лет

ВАСЬКА ПЕПЕЛ, 28 лет

КЛЕЩ АНДРЕЙ, слесарь, 40 лет

АННА, его жена, 35 лет

НАСТЯ, девица, 24 лет

КВАШНЯ, торговка пельменями, под 40 лет

БУБНОВ, без определенных занятий, 45 лет

ИДИОТ, 45 лет

САТИНи АКТЕР, приблизительно одного возраста, лет под 40

ЛУКА, бомж, 60 лет

АЛЕШКА, сын Идиота, 17 лет

ТАТАРИНи КРИВОЙ ЗОБ, мелкие бизнесмены

БАРОН, скелет без возраста

Действие первое

Общая кухня в коммунальной квартире дома дореволюционной постройки, переделанная, по всей видимости, из большой залы-библиотеки. Внизу собственно кухня с ванной комнатой и туалетом, на антресолях несколько маленьких каморок, по бокам лестницы. На стенах переплетение водопроводных, фановых и газовых труб, электрических и телефонных проводов. По стенам развешены велосипеды, оцинкованные ванны для младенцев, тазы для варенья, несколько персональных счетчиков электричества. Стоят газовые плиты с кастрюлями, раковина для мытья посуды, столы, буфеты, холодильник. На стене у туалета висит сиденье-стульчак, там же телефон.

У плиты хлопочет Квашня, Бубнов в раковине моет пустые бутылки, Идиот осматривает тощего цыпленка. Настя сидит у стола и читает газету, Клещ сидит и курит. В ванной комнате, невидимая зрителю, страдает Анна. К дверям квартиры подходит Сатин, изучает фамилии жильцов под многочисленными звонками. Пепел стоит на антресолях и курит, стряхивая пепел вниз.

ИДИОТ. А дальше?

КВАШНЯ. Не-ет, говорю, милый, с этим ты от меня пойди прочь. Я это, говорю, уже испытала… Как издох мой милый муженек, ни дна ему, ни покрышки, – так я целый день от радости одна просидела. Сижу и все не верю счастью своему. И теперь уж ни за какие коврижки – под венец не пойду! Да будь он хоть принц арабсХкий – и не подумаю замуж за него идти.

КЛЕЩ. Врешь! Обвенчаешься с Абрамычем.

ИДИОТ( заглядывает в Настину газету). Настя, ну как Вы можете читать такую ересь!

НАСТЯ. Не лезь! Не твое дело.

КВАШНЯ( Клещу). Ты, пидор македонский. Туда же – врешь! Я никогда не врала…

ИДИОТ( гладя Настю по голове). Какая Вы глупая, Настя… Что с народом сделали…

НАСТЯ. Какая есть, не обратно лезть…

Сатин жмет на все звонки по очереди, играя при этом довольно осмысленную мелодию с перезвонами. Входит в кухню. Все смотрят в его сторону. Сатин рычит.

БУБНОВ( Сатину). Ты чего рычишь?!

САТИН( обнимает и целует Бубнова). Эврика! Эврика!! ( Обходит кухню с жестом триумфатора.) Я нашел ее! Я пришел к тебе!! ( Бубнову.) Ты… БУБНОВ?! ( Клещу.) А ты… Клещ!! Где твоя жена Анна?!

Анна выползает из ванной, ей плохо.

САТИН. Анна! Тебе плохо?!

АННА. Помираю, должно быть… Дайте же подлечиться, люди добрые…

КВАШНЯ( Сатину). Ты кто такой, а?! Ты чего вылез как прыщ на жопе? Чего раззвонился, как у себя в доме?

САТИН. Милая моя Квашня. Моя любимая Квашня. ( Обнимает Квашню.)

КВАШНЯ( вырываясь). Да ты что?! Охренел мужик! Что вы все на меня полезли вдруг, как блохи на собаку?

КЛЕЩ( Сатину). Ты из третьего цеха! Митрич! Ну?!

САТИН. Нет.

КЛЕЩ. С гаража! Колька – артист!

САТИН. Нет!

КЛЕЩ. Тогда ставь со знакомством!

ИДИОТ. Вы нас шокируете своим амикошонством. Извольте объясниться! Здесь живут приличные люди!

САТИН. Барон, вылитый Барон. ( Обходит Идиота со всех сторон.)

КЛЕЩ. Он у нас идиот вылитый.

ИДИОТ. Мышкин. Лев Николаевич. Кандидат технических наук.

САТИН. Чудесно. Просто восхитительно! Идеальное воплощение! Князь. Он же Идиот, он же Барон! Ну хоть сейчас вы все что-нибудь поняли?! Люди! Вы не понимаете своей ценности! Непреходящей!

ПЕПЕЛ. Мы все уже поняли.

САТИН( замечает Пепла). Ты – Пепел?! ( Пепел молчит и стряхивает пепел.)

АННА. Андрюша, достань хоть что-нибудь, все шумят, а я просто помираю…

БУБНОВ. Шум смерти не помеха.

САТИН. ( Бубнову). Божественно. Ты гениален! Еще раз, но больше изнутри. Чувствуешь? Давай.

БУБНОВ. Шум смерти не помеха.

САТИН. Фиксируем! Я сейчас. Всем оставаться на своих местах! ( Убегает.)

ПЕПЕЛ. Воровать я еще не пробовал, но придется. ( Уходит в свою каморку.)

КВАШНЯ( Бубнову). Твой, что ли, дружбан?

БУБНОВ. Выходит, мой.

АННА. Помираю, Андрюша…

КЛЕЩ. А-а, иди ты… ( Уходит.)

КВАШНЯ( Анне). Поешь пельменей, на, горячее мягчит. Чумовой какой-то.

АННА. Не есть мне, видать уж, пельменей…

НАСТЯ. Кончайте выть, дайте почитать. Во, еще один нашелся придурок – где ты, моя Асоль? От пятидесяти и дальше! Куда уж дальше-то?

КВАШНЯ. Размер или возраст?

НАСТЯ. И то, и другое. Господи, сколько мудаков по свету ходит…

ИДИОТ. И все-таки в этом незнакомце есть что-то неуловимо интеллигентное. Жаль, что он ушел. ( Осматривает курицу.) Что бы такое из нее сотворить?

КВАШНЯ( Идиоту). Пойдем на рынок, поможешь донести.

ИДИОТ. Неудобно, коллеги могут увидеть.

КВАШНЯ. Твоим коллегам на рынке делать нечего. Жрать каждый день, небось, удобно?

Входят Сатин и Актер.

КВАШНЯ. Приперся, ирод царя небесного. Да их двое. Паши нету на них.

САТИН( Актеру). Давай.

АКТЕР( Сатину). Однажды тебя совсем убьют до смерти.

САТИН. А ты болван!

АКТЕР. Почему?

САТИН. Потому что дважды убить нельзя! А? Каково?

АКТЕР( оглядываясь). Да, брат, дивная фактура. А это, небось, Квашня? Что, небось, горячее мягчит?

КВАШНЯ. Ох, нет на вас моего Пашеньки!

АКТЕР. А на нет и суда нет!

АННА. У вас есть чем полечиться, ребятки?

САТИН. Анюта! Милая моя! Лекарства будут! Шампанское будет! Во фраках гулять будем!

АКТЕР. Будем!! Будем-будем-буду-ду! Ду-душеньки-ду-ду! ( Приплясывают и поют с Сатиным.) Господа! Если к правде святой мир дорогу найти не сумеет, честь беХзумцу. Честь безумцу! ( Указывает на Сатина.) Честь беХзумцу, который навеет человечеству сон золотой! ( Падает на колени перед Сатиным.)

САТИН( вбегая по лестнице). Смотри, как здесь все ловко устроено!

ИДИОТ. Надсон.

КВАШНЯ. Сумасшедшие. Кто их провел?!

Входит Костылев. За ним плетется Клещ.

БУБНОВ. Здороваться надо, господин хороший.

КОСТЫЛЕВ. Перетопчешься. Много чести. Где Василиса?

КВАШНЯ. Здорово, Костылев. Чего мрачны? ( Идиоту.) Бери корзину, она полегче.

ИДИОТ( Насте). Бросьте читать дрянь всякую!

НАСТЯ. Идешь – иди! ( Идиот и Квашня уходят.)

КОСТЫЛЕВ( Клещу). Где Василиса?

КЛЕЩ. Где, где? В гнезде! ( Курит.)

КОСТЫЛЕВ. Ты у меня поматюгайся! Поедешь на сто первый в двадцать четыре часа!

КЛЕЩ. Обсерешься, пенек!

КОСТЫЛЕВ. Завалил дерьмом всю квартиру! Жену довел! Тьфу! Пустое место – вот ты кто!

КЛЕЩ. Я – рабочий! Я гордость народа. А ты говно!

НАСТЯ. Кончайте лаяться. Козлы. Дайте почитать спокойно.

БУБНОВ. Всему хорошему во мне я обязан газетам.

КОСТЫЛЕВ( Бубнову). Где Василиса? Ну народ… ( Пьет воду из-под крана.) Была здесь?

БУБНОВ. Крутилась.

КОСТЫЛЕВ. А это кто такие? ( Указывает на Сатина и Актера.)

САТИН. Костылев?

КОСТЫЛЕВ. Ну.

САТИН. Михаил Иваныч?

КОСТЫЛЕВ. Иван Михалыч.

САТИН. С чем и поздравляю. Идите сюда, дело есть.

КОСТЫЛЕВ( забираясь наверх). Кто такие?

САТИН. Нас направили. Из отдела культуры. Горкома. Понимаете?

КОСТЫЛЕВ. Ну я ответственный. Вот пустая комната. ( Заходят в каморку.)

БУБНОВ( Клещу). Анна-то помереть может. Дай что-нибудь.

КЛЕЩ. Я не давалка – всем давать. Сам и дай. По глазам вижу, что есть. Жмот ты, Бубнов. До последнего, сука, тянешь.

БУБНОВ. Каждый раз, как последний. ( Достает бутылку.) Анна в ванне, выходи, вдова командора!

Анна выходит из ванной. Топология этой квартиры настолько причудлива, что человек, вышедший в одну дверь, очень просто может выйти из противоположной, например, из туалета. Или из ванной сразу несколько человек, туда не входивших. Здесь все возможно.

АННА( смеется). Бутылочка. Бог тебя вознаградит.

БУБНОВ. Если вспомнит при встрече.

КЛЕЩ. Молчал, гад. Пошли, у нас макароны были.

Анна, Бубнов и Клещ уходят.

Из каморки выходят Костылев, Сатин и Актер.

КОСТЫЛЕВ. Боремся за звание «Квартира образцового быта». Есть отдельные достижения, так и передайте.

САТИН. Всенепременно!

АКТЕР. Я земной шар чуть не весь обошел. Но в нашей буче лучше!

КОСТЫЛЕВ. Матрацы я вам дам! Не беспокойтесь.

САТИН. Иван Михалыч, вы просто чудо, так и передам в отделе культуры.

Сатин и Актер заходят в свою каморку.

КОСТЫЛЕВ( благодушно). Настька!

НАСТЯ. Чего тебе?

КОСТЫЛЕВ. Чего ты у нас такая толстая?

НАСТЯ. Греблей занималась.

КОСТЫЛЕВ. Это полезно, это хорошо. Василису видела?

НАСТЯ. Была тут.

КОСТЫЛЕВ. А Васька, небось, дома? ( Стучит.) Василий, ты дома?

АКТЕР( высовываясь, в публику). Он отворяет, а она там!

КОСТЫЛЕВ. Кто там? Ты чего это? А?! Ты чего это говоришь?! Василий, а ну открой! Кому говорят!

ПЕПЕЛ( выходит из каморки). Чего тебе?

КОСТЫЛЕВ. Да вот, видишь, ты…

ПЕПЕЛ. Деньги принес?

КОСТЫЛЕВ. Какие деньги?

ПЕПЕЛ. Часы брал?

АКТЕР( в публику). Краденые!

КОСТЫЛЕВ. Так они краденые? Нет, такого не берем. Ты что, Василий? А? Крадешь, что ли?

ПЕПЕЛ. Ты видел?

КОСТЫЛЕВ. Нет.

ПЕПЕЛ. Тогда деньги гони! ( Уходит к себе.)

КОСТЫЛЕВ( Актеру и Сатину). Видали? Во народец! Мне б его на плац! Да строевой! Он бы у меня с радостью б повесился. От люди. От твари.

Входят Василиса и Наталья.

КОСТЫЛЕВ. Вы где шляетесь? Придешь голодный, как волк, а эти… барыни подколодные! Василиса, ты где шлялась?! ( Спускается по лестнице.)

ВАСИЛИСА. Отстань. Сумки возьми! Руки отваливаются! ( Замечает Сатина и Актера.) А это что за морды? Кого пустил? Деньги взял?

АКТЕР. Ку-ка-ре-ку!

ВАСИЛИСА. Только засрите мне комнату, быстро отсюда полетите! Наташка, домой!

НАТАША( подымаются по лестнице). Здравствуйте!

САТИН. Здравствуй, Наташенька.

КОСТЫЛЕВ( Василисе). Чего ты так нервничаешь? Пошли в комнату.

НАТАША. Дай с людьми поговорить.

ВАСИЛИСА. Знаю я твои разговоры! ( Костылеву.) Чего стоишь? ( Уходят.)

Уходят.

Навстречу им выходят Клещ с Бубновым.

КЛЕЩ. Милости прошу, барыня-хозяюшка! Какие вы сегодня!

ВАСИЛИСА. Иди, козел рыжий! ( Уходит.)

КЛЕЩ. Не в духе. Амбрэ. Бывает. Ты чего у нас такая толстая, Настя?

НАСТЯ( читая). Греблей занималась.

КЛЕЩ. Это хорошо. Гребля – это хорошо. ( Закуривает.)

НАТАША( Сатину). Вы надолго?

САТИН. Как карты лягут. Позвольте вам представить – редкостный органон! Актер. Сарданапал!

АКТЕР( Сатину). Организм! Девушка, мой организм отравлен ядом алкоголя и на яд любви уже – увы! – не реагирует. Позвольте ручку.

НАТАША. Ну что вы, как можно.

САТИН. Он у нас ручной, не откусит. Вас ждут! ( Стучит в дверь к Пеплу.)

НАТАША. Вася, к тебе можно? ( Заходит.)

САТИН. Нужно. ( Актеру.) Парадный выход из «Венецианского купца». Три-четыре! Пам-парам-пам-пам! ( Торжественно спускаются по лестнице.)

КЛЕЩ. Новенькие, стало быть. Со знакомством бы хорошо бы, а?

БУБНОВ. Добавить бы не мешало. Хорошо пошла.

КЛЕЩ. Да, блядь.

САТИН. Господа, потерпите малость. Сейчас все будет, а чуть позже будет еще больше.

АКТЕР. Хороша фактура. ( Оглядывает интерьер.) Душа горит. Славы просит! ( Сатину.) Чего же ты ждешь, человече?!

БУБНОВ. А Луки-то нет. Ниточки-то гнилые!

САТИН. Без Луки никак. ( Актеру.) Пошли на вокзал! Луку ловить. ( Уходят.)

КЛЕЩ. Луку им не хватает. А я вот редисочкой уважаю. А по осени грибком белым.

БУБНОВ. Бывало и это. Все бывало! Истинное блаженство…

Входит Костылев.

КОСТЫЛЕВ( Клещу). Ты долг когда отдавать будешь?

КЛЕЩ. Ну, бля, ты и кайфолом!

БУБНОВ. Уникум.

КЛЕЩ. Охренел, Михалыч? Где я тебе сейчас возьму? Жена болеет, все на лекарства уходит.

КОСТЫЛЕВ. Знаю я твои лекарства! Споил жену!

КЛЕЩ. Я и виноват! Во, блин, она пьет, а я виноват.

БУБНОВ. У сильного всегда бессильный виноват.

КОСТЫЛЕВ( Бубнову). А тебя не спрашивают!

БУБНОВ. Р-р-ррр-рр!

КОСТЫЛЕВ( Клещу). В последний раз! Слышишь? В последний!

БУБНОВ. От Советского Информбюро! В последний раз!

КЛЕЩ. Ну что я тебе, рожу их? Дадут получку – отдам! Куда я денусь, у меня династия на заводе!

БУБНОВ. А я – шалишь, брат. Свою династию – фьють! Я лучше всю жизнь в говне на коленях проживу, чем умру стоя у станка.

НАСТЯ. А я бы за любовь умерла. Полюбила бы, поплакала бы и умерла.

БУБНОВ. Плакать-то зачем?

НАСТЯ. Какая же любовь без слез?

КЛЕЩ. Писаю и плачу.

КОСТЫЛЕВ. Знаю я ваши любови. Как у суки с кобелем.

НАСТЯ. Ты своей суке морали читай.

БУБНОВ. Не бей его по больному.

КОСТЫЛЕВ. Вы что, а? Что знаете? А? Ну-ка, быстро! Как на духу!! Ну?

КЛЕЩ. Не нукай, а следи за своей сукой.

Все, кроме Костылева, смеются.

БУБНОВ. Есенин!

КОСТЫЛЕВ. Я вам посмеюсь! Василиса! Васка, стерва!! Я ей сейчас!

Костылев убегает, слышны звуки его скандала с женой.

БУБНОВ. Пошла писать губерния. ( Насте.) Вот где любовь! Вот где страсть. От одной спички, как сучок у пионера! А ты… И чего ты у нас такая ленивая на это дело?

НАСТЯ. Скотство это, а не любовь.

КЛЕЩ. Слова-то какие знает – скотство!

БУБНОВ. Скоты, они же звери, много чище нас будут. В будущей жизни обязательно скотом буду.

КЛЕЩ. Ну вот кем ты, к примеру, хочешь стать?

БУБНОВ. Китом буду. Синий кит. Блювал.

КЛЕЩ. Это нам известно – блювал и неоднократно. А знаешь, Настя, какой у кита хер? Два метра! Мужик в цеху рассказывал. Ей-богу!

БУБНОВ. Как живая атомная лодка из моря выныривает, весь в пене! Лопастью ударит – и под воду. И фонтаны по горизонту.

КЛЕЩ. Скучно под водой. Тина плавает.

БУБНОВ. Нет, брат. Это здесь скучно. Здесь тина. А там – жизнь! Ох, как я люблю жизнь. Чувствую, как по каплям уходит.

Вбегает Василиса.

БУБНОВ( указывает на Василису). А это, брат, не жизнь…

ВАСИЛИСА. Ты мне не тычь, я те не Иван Кузьмич! Нажрались и довольны? Только бы мужа с женой ссорить! Чего наболтали?!

НАСТЯ. Ревнует – значит любит!

БУБНОВ. Бешено ревнует – бешено любит!

ВАСИЛИСА. Не суйте нос не в свои дела. Где Наташка?

БУБНОВ. Я ж говорил.

КЛЕЩ. Т-с-с… Не мешай им… ( Показывает наверх.)

ВАСИЛИСА. Вот сука! Всю семью позорит! ( Подымается по лестнице.) Наташка! ( Стучит в дверь.) Наташка, кому сказано – открой!

Дверь открывается. На пороге Пепел.

ПЕПЕЛ. Что вас тревожит, Василиса Карповна?

КЛЕЩ. Во стелет.

ВАСИЛИСА. Наталья у тебя?

ПЕПЕЛ. Девушка в надежных руках.

НАТАША( выходит из комнаты). Чего пристала? Мы английским занимаемся.

ВАСИЛИСА. Знаю я твой английский! Марш домой! Почему в училище не была?

НАТАША( спускаясь вниз по лестнице). Санитарный день сегодня.

ПЕПЕЛ. Чашечку чая, дражайшая Василиса.

ВАСИЛИСА. Вообще-то я попила. Ну, разве что маленькую. ( Наташе.) Я проверю! ( Заходит с Пеплом в его комнату.)

КЛЕЩ. Английский. Ай ду ю пиво эври дэй.

НАТАША( Клещу). Шел бы ты по лесу, жевал бы ты веник! ( Уходит в туалет.)

БУБНОВ. Молодая, глупая, ой глупая! Настя!

НАСТЯ( читая). А?

КЛЕЩ. Хрен на! ( Смеется.)

НАСТЯ. Иди к черту.

БУБНОВ. Настя, Настя что такое счастье?

НАСТЯ. Это когда тебя любят.

КЛЕЩ. Во-во! У нас уборщицу грузчики в аванс всей бригадой полюбили – вот была счастливая! Всю раздевалку им помыла два раза!

НАСТЯ. Тошнит меня от вас. Нажрутся и лезут, лезут с разговорами.

КЛЕЩ. Культурно отдыхаем. За жизнь… тово… ( Настя уходит.) Чего она, обиделась за уборщицу? Я ж не вру. Бригада-то маленькая, человека четыре. Коммунистического труда была. Уборщица довольна, бригада довольна, в раздевалке чисто. А Настя обиделась. Все чин-чином было.