Текст книги "Выпуск 1. Петербургские авторы конца тысячеления"

Автор книги: Игорь Шприц

Соавторы: Сергей Носов,Андрей Зинчук,Наталия Бортко,Олег Ернев,Станислав Шуляк,Александр Образцов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 23 страниц)

Картина седьмая. Святилище

Тишина. Появляется Второй актер и четверо его товарищей с завязанными глазами.

КУДЕСОВ. Как тихо. Куда мы пришли?

ВТОРОЙ АКТЕР. Посмотри.

Кудесов снимает с глаз повязку, остальные делают то же самое вслед за Кудесовым.

КУДЕСОВ. Какой-то дом.

ВТОРОЙ АКТЕР. Ты знаешь, что это за дом?

КУДЕСОВ. Возможно.

ПЕРВЫЙ АКТЕР. Кудесов, куда мы пришли?

Кудесов указывает на Второго актера.

КУДЕСОВ. Пусть он скажет.

ВТОРОЙ АКТЕР( отрицательно качая головой). Это твой друг.

КУДЕСОВ. Да, это мой друг. Но его сейчас здесь нет.

ВТОРОЙ АКТЕР. Поищи.

ТРАВЕСТИ. Поищи.

ПЕРВЫЙ АКТЕР( Третьему актеру). Кто этот друг?

ТРЕТИЙ АКТЕР. Не знаю.

ВТОРОЙ АКТЕР. Шарковский.

Кудесов ходит по сцене и осматривается, заглядывает во все углы, заглядывает за расставленную здесь мебель.

КУДЕСОВ. Никого. Никого нет.

ТРАВЕСТИ. Смотри еще.

КУДЕСОВ. Вы меня разыгрываете. Здесь никого нет и не может быть.

ТРАВЕСТИ. Посмотри под кроватью.

Кудесов заглядывает под кровать.

КУДЕСОВ. Черт!.. Там кто-то есть. Кто там? Сережа!..

Пытается залезть туда, вскрикивает, отшатывается, но все-таки тащит кого-то из-под кровати.

Никак!.. ( Актерам.) Помогите!..

Актеры Первый и Третий помогают Кудесову вытащить из-под кровати Сергея Арсеньевича Шарковского.

Сергей Арсеньевич, что с тобой?

Шарковский вырывается, отскакивает в сторону, хватает нож и размахивает им.

ТРАВЕСТИ. Он болен.

ТРЕТИЙ АКТЕР. Мания преследования.

ПЕРВЫЙ АКТЕР. Он опасен.

Кудесов медленно подходит к Сергею Арсеньевичу. Актеры свободно перемещаются по сцене, уходят и возвращаются. Шарковский тревожно следит за их перемещениями.

ШАРКОВСКИЙ( Кудесову). Не подходи.

КУДЕСОВ. Ты меня узнаешь? Неужели ты кого-нибудь из нас сможешь зарезать?

ШАРКОВСКИЙ. Афанасий… Бессмертный…

КУДЕСОВ. Да, это я. Сколько мы с тобой не виделись? Как ты? Как твои дела?

ШАРКОВСКИЙ. Если жив – значит, уже плохо.

КУДЕСОВ. Ты остроумен по обыкновению.

ШАРКОВСКИЙ. Нужно обладать большим бесстыдством, чтобы называть агонию остроумием.

Шарковский отбрасывает нож в сторону, но смотрит недоверчиво. Кудесов пытается подойти ближе, Шарковский отскакивает.

ШАРКОВСКИЙ( кричит). Нельзя!

КУДЕСОВ. Что с тобой?

ШАРКОВСКИЙ. Хочешь меня удавить. Руками меня теперь удавить ты!.. Давно думал об этом. Дружков подговорил своих!..

КУДЕСОВ. Хорошо. Если ты не хочешь, я не стану к тебе подходить.

ШАРКОВСКИЙ. Дерьмо. Давно ты с ними? Привел их, чтобы убили меня. Ты опоздал. Я уже мертв.

КУДЕСОВ. Ты один?

ШАРКОВСКИЙ. Я не бываю один. Я умоляю всех оставить меня, но они сговорились.

КУДЕСОВ. Ты не хочешь ничьей помощи?

ШАРКОВСКИЙ. Ты пришел помогать?

КУДЕСОВ. Возможно, пришел и для того, чтобы ты помог мне.

ШАРКОВСКИЙ. Нет меня. Я не могу тебе помочь. ( Кричит.) Что тебе? Логики здесь нет, истины я не знаю. Спасайся сам. Мне не дают запереться, от меня прячут ключи. Нож – бутафория. Меня все уговаривают, меня все успокаивают!..

Третий актер подходит к Шарковскому, Сергей Арсеньевич сжимается в комок.

ТРЕТИЙ АКТЕР. Сергей Арсеньевич, вы меня не помните? Кирилл Ракин, актер. Нас как-то представили друг другу.

ШАРКОВСКИЙ( Кудесову). Не пускай его! ( Третьему актеру, угрожающе.) Ты! Не держи руки за спиной! Вытащи руки из карманов! Я знаю, что у тебя там спрятано.

ТРЕТИЙ АКТЕР. Извините. Я только хотел представиться. Больше мне ничего не надо. ( Отходит.)

ШАРКОВСКИЙ( Кудесову). Я сознаю, что мои страхи надуманны, но ничего не могу с собой поделать.

Появляется Травести в одеянии медицинской сестры, со шприцем в руке.

ТРАВЕСТИ. Сергей Арсеньевич, пора делать укол. Прошу вас, закатайте рукав.

ШАРКОВСКИЙ. Опять! Ты хочешь меня убить, ты впустишь мне воздух в вену!.. Кудесов, убери их!

ТРАВЕСТИ. Не волнуйтесь, Сергей Арсеньевич, один укол – и вам сразу же станет лучше.

КУДЕСОВ( Травести). Ты уверена, что это необходимо?

ШАРКОВСКИЙ. Не подходи!

ТРАВЕСТИ( актерам). Помогите!..

Первый и Третий актеры бросаются к Шарковскому, валят его и помогают Травести сделать укол.

ШАРКОВСКИЙ. Воздух!.. Воздух!.. Смерть! Дерьмо!.. Прекратить!..

КУДЕСОВ. Этот человек гениален, но сейчас он не в лучшей форме.

ШАРКОВСКИЙ. Воздух!.. Нельзя!..

ТРАВЕСТИ. Вам сразу же станет лучше.

ТРЕТИЙ АКТЕР. Спокойнее, Сергей Арсеньевич, спокойнее!..

ПЕРВЫЙ АКТЕР. Мы всегда преклонялись перед вашим уникальным искусством.

ТРЕТИЙ АКТЕР. Когда-то вы специально изучали наши стремления и увидели, что в них нет смысла.

ШАРКОВСКИЙ( Кудесову). Ты позволил им это.

КУДЕСОВ. Возможно, они были правы.

ШАРКОВСКИЙ. Мерзость!.. Дерьмо!.. Слабость!.. Голова кружится…

Шарковского отпускают, он бессильно валится в кресло и тяжело дышит.

ТРАВЕСТИ( Кудесову). Говори же с ним, говори.

КУДЕСОВ( Шарковскому). Я пришел к тебе… Помнишь наш успех в Канне? Эту свою последнюю вещь ты сделал как-то особенно трепетно.

ШАРКОВСКИЙ( мрачно). Я потратил на нее четыре года жизни. Я ее ненавижу.

ТРЕТИЙ АКТЕР. Такой успех!..

КУДЕСОВ. Ты, с твоим иссушающим талантом, рассказывал нам о девальвации человека. Ты изучал существование человека, смертельно опасного для мироздания.

ШАРКОВСКИЙ. Смертельно безвредного.

КУДЕСОВ. Возможно. Я слегка проверял тебя. Извини.

ШАРКОВСКИЙ. Я постарался все забыть. Хорошо ли у нас с тобой получалась наша работа или не слишком – большего мы сделать не могли. Мне следовало бы давно быть покойником, но я жив еще только из-за прочности сердца. Мне нужно отдохнуть, возможно, заснуть. Нет, не уходи, я не буду спать. Я хочу знать, что вы подле меня. Прежде я боялся вдруг дорваться до жизни, теперь же я одинаково боюсь и выйти из этого положения, и оставаться в нем дальше. Мне нужно говорить. Если я выхожу на улицу и вижу одиноко стоящую машину, меня иногда охватывает ужас. Вдруг она заминирована, думаю я. Когда я перехожу дорогу, мне вдруг кажется, что меня кто-то может толкнуть под колеса. Все это вздор, убеждаю я себя, но попробовали бы вы с этим жить. Кудесов, а чем ты был занят эти несколько лет?

КУДЕСОВ. Не знаю. Старел и проигрывал. Пытался работать через силу. Тоже боялся. Старался забыться.

ШАРКОВСКИЙ. Выходило?

КУДЕСОВ. Нет.

ТРЕТИЙ АКТЕР( Первому актеру). Пойди и ты. Представься ему.

ПЕРВЫЙ АКТЕР. Как это?

ТРЕТИЙ АКТЕР. Просто назови себя.

КУДЕСОВ( Шарковскому). Я хочу написать какую-либо большую вещь о презрении к сентиментальности и невыносимости трезвого взгляда.

ШАРКОВСКИЙ. Не советую. Оставь лучше себе убежище на то время, когда станешь немощным.

КУДЕСОВ. Всякий возраст имеет свои запросы, и я не уверен, что сейчас не прав, даже если когда-либо стану осуждать себя теперешнего.

Первый актер подходит к Шарковскому.

ПЕРВЫЙ АКТЕР. Позвольте представиться. Жан Беризна. Актер. Временно безработный.

ШАРКОВСКИЙ. Да-да, хорошо. Я вас запомню. И в гроб сходя, благословлю.

ПЕРВЫЙ АКТЕР. Благодарю. ( Отходит.)

КУДЕСОВ. Оглушенный бесполезностью будней, я порой испытывал сомнения и в самой жизни. Я искал, как мне из жизни просочиться в смерть, хотя без особенной жалости, без лишних потрясений; именно так: без всяких потрясений. Я не ставлю перед собой задач неразрешимых, но уж и легких – никогда.

ШАРКОВСКИЙ. По-твоему, Кудесов, и в наши годы возможно удивляться миру и писать свое удивление в изощренных художествах?

КУДЕСОВ. Нелегко. А может, и невозможно без нарочитого забвения прожитого и своей состоявшейся жизни.

ШАРКОВСКИЙ. В последнее время о тебе ходили разные слухи. Говорили, что ты был в больнице, что ты пытался покончить с собой. Что тебе отказано в визе, что против тебя фабрикуется дело.

КУДЕСОВ. Всевышний изменил мне меру пресечения, и поэтому я теперь здесь.

ШАРКОВСКИЙ. Говорили, что ты работаешь на Феликса.

КУДЕСОВ. В минуту слабости я попался в его сети. За то и поплатился.

ШАРКОВСКИЙ. Разве у тебя был выбор? Феликса возможно было обойти? Феликс – человек в законе.

КУДЕСОВ. Если бы ты был поблизости, если бы ты мог мне тогда помочь, возможно, ничего бы этого и не случилось.

ШАРКОВСКИЙ. Не преувеличивай меня.

КУДЕСОВ. Быть может, нам снова нужно работать вместе. Быть может, еще какой-нибудь неосторожный шедевр и получится на пересечении наших возможностей.

ШАРКОВСКИЙ. Афанасий, говори еще со мной, говори. Я должен говорить. Иначе я засну, и вы удавите меня, спящего.

КУДЕСОВ. До одури когда-то был изможден я соблазнами совести, был увлекаем на горькие подвиги. А в последнее время потери были настолько значительнее находок, что даже самые лучшие из находок имели вкус горечи.

ШАРКОВСКИЙ. Мне сказали, что ты работал над историей о праведном Иове…

КУДЕСОВ. Я начинал писать, бросал, снова увлекался…

ШАРКОВСКИЙ. Тогда-то ты имел неосторожность обратиться к Феликсу?..

КУДЕСОВ. А что еще было делать? Он был сама предупредительность, сама любезность.

ШАРКОВСКИЙ. Теперь ты связан с ним многочисленными обязательствами, и он третирует тебя?..

КУДЕСОВ. Я не хочу об этом говорить.

ШАРКОВСКИЙ. Итак, ты с головой погрузился в чтение старинных трактатов и книг?..

КУДЕСОВ. С острой силой надсадности внимал я сим архаическим текстам.

ШАРКОВСКИЙ. Постепенно у тебя стала складываться некая концепция, но потом, возможно, она ускользала?..

КУДЕСОВ. Как соотносится речь современная с притчею архаической, занимало меня. Ведь длани глаголов нынешних протянутся в судьбы грядущие и застынут на пороге их тщедушного горла.

ШАРКОВСКИЙ. Я сам знаю, что я оскудел. Слово больше не подчиняется мне.

КУДЕСОВ. Ты искал спасения в болезни и заблудился на зыбкой почве. Ты всегда старался шагать один, без указателей и провожатых.

ШАРКОВСКИЙ. Да-да, хляби недуга… Жить безразлично и погибнуть незаметной смертью… Неважно…

КУДЕСОВ. Шероховатость Всевышнего ныне доведена до глянца потоками славословий, и я иногда уподобляюсь мальчишке, выцарапывающему на стенах Его непристойные словеса.

ШАРКОВСКИЙ. Усердием своим нужно спровоцировать Его на конец света; быть может, Он тогда сохранит избранных, прочих же истребит. Все-таки хоть какое-то движение.

КУДЕСОВ. Дай Бог оказаться тогда именно среди этих прочих.

ШАРКОВСКИЙ. Мало иметь одну решимость; она еще иногда возникает. Нужно, чтобы была привычка к решимости, и даже привычка к самой такой привычке.

КУДЕСОВ. Бог в самозабвенных молитвах наших нарочно предстает безликим для удобства нашего всеобщего по отношению к Нему восторга.

ШАРКОВСКИЙ. Итак, ты писал и ничего не показывал Феликсу. Он стал тебе угрожать?

КУДЕСОВ. Он подослал ко мне фискала. И я старался искусно симулировать бесплодие, как ты теперь симулируешь страх. ( Шарковский вздрагивает.)

ШАРКОВСКИЙ. Значит, должен быть текст?..

КУДЕСОВ. Соавтор мой следил за каждым моим шагом, он в моем доме учинял обыски в мое отсутствие!.. Если только все это не было в моем воображении.

ШАРКОВСКИЙ. Кто из нас двоих более болен?

КУДЕСОВ. Я писал по ночам на клочках бумаги и прятал их потом, где только было возможно. А он после просматривал на свет использованные листы копировальной бумаги, обшаривал память компьютера. Быть может, спасаться нам нужно одной работой, работой без рассуждений, нужно измождать себя ежедневным трудом, чтобы к ночи валиться в постель лишенному мыслей, лишенному желаний…

ШАРКОВСКИЙ. А где ты собираешься достать деньги?

КУДЕСОВ. Мы бы могли пойти по банкам с протянутой рукой, организовать подписку, искать меценатов.

ШАРКОВСКИЙ. Спекулируя на нашей известности. ( Глядит рассеянно и устало. Видно, что его не слишком убеждают рассуждения Кудесова.)

КУДЕСОВ. В этом нет ничего плохого.

ШАРКОВСКИЙ. Ты забываешь о Феликсе.

КУДЕСОВ. Просто я хочу о нем забыть.

Появляется Травести; на этот раз она в роли почтальона, в руках у нее увесистый конверт. Актеры Первый и Третий настороженно следят за ней издали.

ТРАВЕСТИ. Вам заказное письмо, Сергей Арсеньевич. Распишитесь, пожалуйста.

ШАРКОВСКИЙ( тревожно.) Что такое? Кудесов, что это?

КУДЕСОВ. Я искал способ передать тебе рукопись и в конце концов отослал ее по почте. Распишись.

ТРАВЕСТИ. Вот здесь, пожалуйста.

ШАРКОВСКИЙ. Я должен расписаться?

ТРАВЕСТИ. Конечно.

Актеры Первый и Третий суетливо поскакивают вокруг Травести с конвертом, будто воробьи вокруг поживы.

ПЕРВЫЙ АКТЕР. Что это?

ТРЕТИЙ АКТЕР. Вот так номер.

ПЕРВЫЙ АКТЕР. Рукопись Кудесова.

ТРЕТИЙ АКТЕР. Кто бы мог подумать?!

ПЕРВЫЙ АКТЕР. А ведь прикидывался ягненком.

ТРАВЕСТИ. Вам-то что за дело?

ТРЕТИЙ АКТЕР. Вздыхал и закатывал глаза.

ПЕРВЫЙ АКТЕР. Не было такого.

ТРЕТИЙ АКТЕР. Как так «что за дело»?

ПЕРВЫЙ АКТЕР. Скажешь тоже.

ТРЕТИЙ АКТЕР. Нам-то как раз есть дело.

ПЕРВЫЙ АКТЕР. Обмануть Феликса.

ТРЕТИЙ АКТЕР. Подумать только.

ТРАВЕСТИ. При чем здесь Феликс?

ТРЕТИЙ АКТЕР. Как при чем Феликс?

ПЕРВЫЙ АКТЕР( Травести). Дай мне.

ТРЕТИЙ АКТЕР. Давай я распишусь.

ПЕРВЫЙ АКТЕР. Дай мне.

ТРЕТИЙ АКТЕР( Первому актеру). Убери руки.

ПЕРВЫЙ АКТЕР( Третьему актеру). Ты, придурок. Закрой рот.

ТРЕТИЙ АКТЕР. Кудесову тоже не поздоровится.

ПЕРВЫЙ АКТЕР. Не тебе это решать.

ТРЕТИЙ АКТЕР. Может быть и мне.

ТРАВЕСТИ( Кудесову). Я больше не могу. Прогони их. Сергей Арсеньевич, скажите им.

ТРЕТИЙ АКТЕР. Как это так – «прогони»? Вот еще новости.

Кудесов отчего-то делается совершенно безучастным, вполне предоставляя Травести самой отбиваться от назойливых и все более и более дерзких актеров. Шарковский бессильно откидывается в кресле, он изможден, и вскоре засыпает. Перепалка актеров достигает накала взаимного отвращения и ненависти. Появляется Второй актер, – на нем уже более нет грима прокаженного, – печально наблюдает за перепалкой его товарищей.

ПЕРВЫЙ АКТЕР. Давай сюда эту писанину. Я знаю, что нужно с ней сделать.

ТРЕТИЙ АКТЕР. А ну-ка руки!..

ПЕРВЫЙ АКТЕР. Да заткнись ты!

ТРЕТИЙ АКТЕР. Я тебе сейчас заткнусь!

ТРАВЕСТИ( Кудесову). Сделай же что-нибудь.

ПЕРВЫЙ АКТЕР. Да что такого особенного в этой рукописи?!

ТРЕТИЙ АКТЕР. И в этой истории.

ПЕРВЫЙ АКТЕР. Разве редко тогда иудейский муравейник сотрясали катастрофы?!

ТРЕТИЙ АКТЕР. Сострадание умирает одновременно со смертью сарказмов.

ПЕРВЫЙ АКТЕР. Неверующие имеют своего не менее всесильного и вездесущего Бога!..

ТРЕТИЙ АКТЕР. Кудесов мечтал о сокрушительной победе, но одержал убедительный проигрыш!..

ПЕРВЫЙ АКТЕР. В тебе нет никакой гордости. Ты готов стелиться перед Феликсом.

ТРЕТИЙ АКТЕР. Не тебе говорить об этом.

ПЕРВЫЙ АКТЕР. Чтобы по-настоящему ощутить жизнь, нужно изгнать из нее все, что ей мешает!..

ТРЕТИЙ АКТЕР. Да и вообще: тотальное неведение суть главное наше благо.

ТРАВЕСТИ. Тс-с!..

КУДЕСОВ( Второму актеру). Помолись за них.

ВТОРОЙ АКТЕР. Не могу.

На сцене появляются еще герои – продюсер Кон, его охранники и Соавтор. Все они сменили охотничьи костюмы на другие – возможно, они в одинаковых кожаных пальто или в полувоенных гимнастерках и брюках с галифе. Так могут одеваться иные политические функционеры радикального толка.

Охранник Кона. Вот, папа. Вот они все. Взяли с поличным.

КОН. Я знал, где вас нужно искать. Я знал, что вы побежите к Шарковскому. И не ошибся.

Второй охранник заглядывает Сергею Арсеньевичу в лицо, щупает пульс.

ВТОРОЙ ОХРАННИК. Спит.

ПЕРВЫЙ ОХРАННИК. Вечным сном.

Второй охранник подбирает шприц, оставленный Травести, и показывает его Феликсу Ильичу. Кон понимающе кивает.

СОАВТОР( Кудесову). Феликс Ильич считает, что Иов может сам обучать своих сыновей приемам единоборств, и тогда в финале закономерно напрашивается его поединок с сатаной.

КОН( Соавтору). Перестань. Ты что, не видишь, что это уже не имеет никакого значения?!

ТРАВЕСТИ. Господи! И так же все само собой пропало, а вы еще пляшете на пепелище.

КОН( саркастически). Мышонок.

Охранники отбирают у Травести рукопись Кудесова и передают ее Кону.

ПЕРВЫЙ ОХРАННИК. И из-за этого сыр-бор?!

ВТОРОЙ ОХРАННИК. Какие-то листочки.

КОН. Вы оба в этом ничего не понимаете.

ТРЕТИЙ АКТЕР. Эти материалы нужно изучать. Их можно взять на вооружение.

КОН. Попрошу без комментариев.

ТРАВЕСТИ. Феликс Ильич, я прошу вас… Кудесов потратил на эту работу… ( Кудесову.) Господи, да почему же ты сам молчишь?!

ПЕРВЫЙ АКТЕР( Травести). Да хватит тебе.

КОН. Так, Кудесов. А теперь послушайте меня. Вы сами прекрасно знаете, что связаны со мной некоторыми недвусмысленными обязательствами. Вы помните, что между нами был заключен договор. Условия его вы не выполнили. Более того: за моей спиной вы вели вашу грязную игру. Я думаю, вы не можете сказать того, что я не был щедр по отношению к вам. Но я и сейчас мог бы пойти на какие-то уступки, если бы вы были хотя бы чуть-чуть сговорчивее, хотя бы немного корректнее. А так… Кудесов, я вам не завидую. Я затаскаю вас по судам. Мои юристы будут унижать вас, будут над вами глумиться. Каждая написанная вами ваша строчка будет моей. Вы, Кудесов, будете сидеть в тюрьме до тех пор, пока ваши долговые обязательства передо мною не будут полностью погашены, а это произойдет нескоро, очень нескоро.

СОАВТОР( Кудесову). Ты в этой жизни ничего не понял, не хотел понять, да и понимать было нечего.

ТРАВЕСТИ. Господи, что же делать? Что делать?

ВТОРОЙ АКТЕР. «Я слышал о Тебе слухом уха; теперь же мои глаза видят Тебя…»

Внезапно сверху спускается нечто ослепительное и величественное, слышится непродолжительное шипение, как будто включается некий часовой механизм, и разносится громоподобный и победоносный голос.

ГОЛОС. Кудесов будет свободен, ибо художник прозревает истину, которую возносит к чертогу Творца своего!

Все присутствующие, пораженные зрелищем, на мгновение отступают.

ПЕРВЫЙ ОХРАННИК. Что это?

ВТОРОЙ ОХРАННИК. Вот чучело!

ТРЕТИЙ АКТЕР. Это Deus ex machina.

ТРАВЕСТИ. Бог из машины.

ВТОРОЙ АКТЕР. «Поэтому я отрекаюсь и раскаиваюсь в прахе и пепле».

КОН. Это что, тот самый ваш прокаженный? ( Второму актеру.) Уродом был интереснее ты.

ГОЛОС. Через него дан был шанс миру, и мир его не использовал.

КОН. Тьфу ты, дерьмо!..

ГОЛОС. Куде… Куде…

Внезапно что-то щелкает, рвется, и то самое ослепительное и величественное вдруг рассыпается, рушится и становится заметным, что это всего лишь марионетка, из которой теперь торчат нелепые веревки, тряпки и проволоки.

КОН. Ну вот так.

ВТОРОЙ ОХРАННИК. Чучело.

ТРАВЕСТИ. Жаль.

КОН. Я сказал, а он слышал. Вот и все. ( Уходит.)

ПЕРВЫЙ ОХРАННИК( Кудесову). Пошел!

Охранники уводят Кудесова. Актеры некоторое время топчутся на месте, потом неторопливо расходятся.

ТРЕТИЙ АКТЕР. Обещали какой-то смысл, и где он?

ПЕРВЫЙ АКТЕР. Лучше и не спрашивай.

ВТОРОЙ АКТЕР. Кожа горит от этого грима.

ТРАВЕСТИ. Я так устала.

ВТОРОЙ АКТЕР. Да.

ТРЕТИЙ АКТЕР. Мертвая хватка Всевышнего?.. Разве это была мертвая хватка?

ТРАВЕСТИ( Третьему актеру). Ой, слушай, перестань!..

ТРЕТИЙ АКТЕР. А-а, мне все равно.

ВТОРОЙ АКТЕР. Вот именно.

Актеры уходят, Соавтор тоже исчезает, причем никто, возможно, и не замечает, когда это происходит.

~

Остается один спящий Шарковский. Внезапно он вздрагивает и открывает глаза. Глядит перед собой.

ШАРКОВСКИЙ. Какой странный был сон.

Гонг.

Затемнение.

Сергей Носов

«БЕРЕНДЕЙ»
В целом комедия

Действующие лица

Рюрик

Володя

Плюс – контролер, прохожий, полицейский, местный житель

Действие происходит в достаточно цивилизованной стране.

Пролог – в поезде. Потом – на станциях.

Пролог

Вагон. Не такой, как у нас. Входят Рюрик и Володя, обремененные сумками и складным столиком. Рюрик энергичен, Володя суетен – затаскивает тележку…

РЮРИК. Проходи, проходи, не стесняйся. Тяжесть какая. Давай, давай. ( Помогает.)

ВОЛОДЯ. Ничего, я сам. ( Осматривается.) Никак пустой?

РЮРИК. А тут в поездах никто не ездит. Тут у всех личный транспорт. Садись.

Усаживаются.

ВОЛОДЯ. Думал, не дотащу.

Поезд трогается.

РЮРИК. Дорого. Бензин дешевле.

ВОЛОДЯ( растерянно). Да?

РЮРИК. Это такие, как я, на поездах. А так дорого.

ВОЛОДЯ. Хорошо.

РЮРИК. Здравствуй, что ли. Мы с тобой так и не поздоровались… а? По-настоящему.

Обнимаются.

Сентиментальным стал.

ВОЛОДЯ. Скучаешь, наверное?

РЮРИК. Не то слово.

ВОЛОДЯ. Сильно скучаешь?

РЮРИК. Нет. Совсем не скучаю. Не то слово.

ВОЛОДЯ. Не скучаешь – «не то слово»?

РЮРИК. Не то слово, скучаю.

ВОЛОДЯ. Я и сказал, что скучаешь.

РЮРИК. Ты не то сказал. Не говори ничего. Не спрашивай.

Едут молча.

Ну как?

ВОЛОДЯ. Как?

РЮРИК. Понравилось? Или как?

ВОЛОДЯ. В смысле – что?

РЮРИК. В смысле – все. Ты же первый раз. Первое впечатление.

ВОЛОДЯ. Первое впечатление – ничего. Я еще не почувствовал.

РЮРИК. А мне сразу понравилось.

ВОЛОДЯ. У меня… сумки тяжелые – первое впечатление. Вагон пустой… Я еще не почувствовал. Я боялся, ты меня не встретишь… Тяжесть такая…

РЮРИК. За кого же ты меня принимаешь, Володька? «Не встречу»… Тут даже воздух другой.

ВОЛОДЯ. А далеко ехать?

РЮРИК. Не очень. Ну давай, рассказывай. Как твои?

ВОЛОДЯ. Мои – ничего.

РЮРИК. Татьяна твоя в театре по-прежнему?

ВОЛОДЯ. Нет, уже не по-прежнему.

РЮРИК. Понятно. А Елена Васильевна?

ВОЛОДЯ. Ушла на пенсию.

РЮРИК. Правильно.

ВОЛОДЯ. Остановок пять?

РЮРИК. Восемь. Не бери в голову, все равно высадят. А Федкевич, ты видел Федкевича?

ВОЛОДЯ. Кого высадят, Рюрик?

РЮРИК. Да никого. Ты видел Федкевича?

ВОЛОДЯ. Почему высадят, я не понял?

РЮРИК. Может, и не высадят. Раз на раз не приходится. Да ты не волнуйся, тут в каждом поезде так… После каждой остановки… Он как заводной… Свистун. Туда-сюда.

ВОЛОДЯ. То есть что за свистун?

РЮРИК. Ну свистун. Со свистком. Видел, на перроне свистел?

ВОЛОДЯ. У нас таких нет.

РЮРИК. А у нас есть. Он машинисту свистит. Чтобы трогались. Экзотика.

ВОЛОДЯ. Ну и пусть свистит.

РЮРИК. А потом проверяет. Он в поезде едет. По поезду ходит…

ВОЛОДЯ. Контролер.

РЮРИК. Ну да.

Пауза.

ВОЛОДЯ. Рюрик, ты купил билет?

РЮРИК. Все в порядке, не бойся.

ВОЛОДЯ. Ты купил два билета?

РЮРИК. Знаешь, сколько стоит билет, а тем более два?

ВОЛОДЯ. Мы так не договаривались.

РЮРИК. Высадят – поедем на следующем.

ВОЛОДЯ. Ты… ты… Ты в своем уме, Рюрик?

РЮРИК. Да что ты разнервничался? Со мной не пропадешь. Я все время так езжу.

ВОЛОДЯ. Рюрик, мне нельзя попадать в полицию. Меня больше не впустят.

РЮРИК. Здесь нет дорожной полиции. На этих ветках просто высаживают. С одного высадят – на другой пересядем. Все испытано. Если хочешь, можно спрятаться в туалете.

ВОЛОДЯ. Ты! Ты писал, что встретишь меня на машине!

РЮРИК. Не получилось. В другой раз. Не всегда все получается.

ВОЛОДЯ. Ты писал, что много зарабатываешь!

РЮРИК. Да. Но билеты все равно дорогие.

ВОЛОДЯ. Я тебе столько привез! Тебе не продать. Столько.

РЮРИК. Вижу. Спасибо. Продам.

ВОЛОДЯ. Три сумки тяжелые!

РЮРИК. Спасибо, Володя. Все хорошо, не волнуйся. Посмотри, как здорово, а ты говоришь. Неужели тебе здесь не нравится?

ВОЛОДЯ. Мне нравится, но я еще ничего не видел.

РЮРИК. Если бы не свистуны, был бы просто рай. Рай! Все зло в свистунах. Идем в туалет.

ВОЛОДЯ. А сумки?

РЮРИК. Поместимся. Должны поместиться.

ВОЛОДЯ. Да как же это так, Рюрик?..

РЮРИК. Туда не заглядывают.

Оба встают.

Нет. Опоздали.

ВОЛОДЯ( сердце упало). Идет?

РЮРИК. В соседнем вагоне.

ВОЛОДЯ. Ты видишь?

РЮРИК. Ощущаю. Я свистунов на расстоянии… Сядь.

Садятся.

Может, и не придет. Бывает, и не входит. Последний вагон. Подумает, нет никого.

ВОЛОДЯ( сутулясь). Может, нагнуться?

РЮРИК( невозмутимо). Как Раиса живет?

ВОЛОДЯ. Раиса? Нормально Раиса.

РЮРИК. А Петя?

ВОЛОДЯ. Нормально Петя.

РЮРИК. А Елена Васильевна? Сиди спокойно…

ВОЛОДЯ. На пенсии.

РЮРИК. Татьяна твоя ушла из театра?

ВОЛОДЯ. И Семенова тоже. Тоже ушла. Григорьев живет в Переделкино. Митрофаныч – метрдотель.

РЮРИК. А Федкевич?

ВОЛОДЯ. В Германии.

Едут. Молчат.

РЮРИК. В общем, всем хорошо.

ВОЛОДЯ. Нормально.

РЮРИК. Уже не придет. Как пить дать не придет.

Пауза.

ВОЛОДЯ. Ты… всех перечислил?

РЮРИК. Рассказывай.

ВОЛОДЯ( доставая конверт). Вот письмо.

РЮРИК. А на словах?

ВОЛОДЯ. У Юльки, говорит, плохо с математикой.

РЮРИК. Еще бы.

ВОЛОДЯ. И с физикой.

РЮРИК. Этого следовало ожидать.

ВОЛОДЯ. Сказала, что нет денег.

РЮРИК. Я отвечу. ( Убирает конверт в карман). Ты привез примус?

ВОЛОДЯ. Привез примус.

РЮРИК. Один?

ВОЛОДЯ. Ты один просил.

РЮРИК. Надо было три. Здесь все есть, кроме примусов.

ВОЛОДЯ. Увы.

РЮРИК. И складных столиков… Помнишь, Володька, мы с тобой по России как путешествовали… С примусами.

ВОЛОДЯ. С примусами.

РЮРИК. Я помню язык. Смоленск…

ВОЛОДЯ. Ростов-на-Дону.

РЮРИК. Ты привез водку?

ВОЛОДЯ. Две бутылки «Столичной».

РЮРИК. Доставай.

ВОЛОДЯ. Вот уж дудки.

РЮРИК. Доставай, доставай.

ВОЛОДЯ. До тебя не достану.

РЮРИК. Доставай, говорю.

ВОЛОДЯ. Когда приедем, тогда и достану.

РЮРИК. Ну и трус!.. Чего ты боишься? Я тоже сначала боялся. Ты не бойся. Тут свобода. Свистун сам испугается.

ВОЛОДЯ. Свободен, Рюрик. Разговор окончен.

Пауза.

РЮРИК. Посмотри: вагон для курящих.

ВОЛОДЯ. Где?

РЮРИК. Видишь знак? Вагон для курящих.

ВОЛОДЯ. Но не пьющих.

РЮРИК. А у вас нет для курящих. У вас для некурящих вагоны.

ВОЛОДЯ. Зато пить можно.

РЮРИК. Разве можно?

ВОЛОДЯ. А ты забыл?

РЮРИК. У нас тоже можно. Доставай.

ВОЛОДЯ. А у вас нельзя. Хочешь беломорину?

РЮРИК. Ты привез?

ВОЛОДЯ. Угощайся.

РЮРИК. Спрячь, спрячь. Не показывай.

ВОЛОДЯ. Отвык.

РЮРИК. Не отвык, а нельзя. Свистун увидит. Что нельзя, то нельзя. Тут у них экология. Действительно нельзя.

ВОЛОДЯ. «Беломор» нельзя?

РЮРИК. Именно «Беломор» нельзя. У них пунктик на этом.

ВОЛОДЯ. На «Беломоре»?

РЮРИК. На экологии.

ВОЛОДЯ. Цирк. ( Помолчав.) Ты меня удивляешь.

РЮРИК. Дым, дым.

ВОЛОДЯ. Я поражен.

РЮРИК. Дым и пепел. Вплоть до тюрьмы.

ВОЛОДЯ. Да ты что?

РЮРИК. Спрячь. Не надо. Потом.

ВОЛОДЯ. Неужели в тюрьму?

РЮРИК. Я тебе говорю. Лучше выпьем. Достань. ( Тянется к сумке.)

ВОЛОДЯ( препятствуя). Нет, я так не могу.

РЮРИК( внезапный прилив чувств). Не можешь… ты представить не можешь… как я рад… как я рад тебя видеть… Володька приехал…

Контролер. Контролерская форма. Фуражка. Бляха с номером. Висит свисток на груди. На запястье подвешен фонарик. Величествен, но и доброжелателен. Крайне доброжелателен. Пока.

( Не поворачиваясь в сторону Контролера.) Это он.

КОНТРОЛЕР( подойдя, улыбаясь любезно). Щур дуп фрезен. Катюп.

Молчание. Рюрик смотрит в окно. Володя – куда-то на пол.

Консоль. Щур фа сторин, Катюп.

Молчание.

( Менее доброжелательно). Катюп фа сторин. Консоль.

ВОЛОДЯ( подавленно). Между прочим, он к нам обращается.

РЮРИК( глядя в окно). Между прочим, я не глухой. Сиди спокойно.

КОНТРОЛЕР( Володе). Фаршен чис куден, Катюп стан.

Володя всем видом выражает непонимание, двумя руками показывает на Рюрика, – все вопросы, дескать, к нему.

( Рюрику – строго.) Фалант итове! Катюп фаршен чис куден?

ВОЛОДЯ. Он просит билет.

РЮРИК. Свистун.

ВОЛОДЯ. Сделай что-нибудь.

РЮРИК. А что я сделаю? ( Делает вид, что только что заметил контролера.) Сейчас, сейчас. ( Ищет билет.)

Поезд между тем стоит.

Остановка… Черт. Зараза. Чуть-чуть не хватило.

КОНТРОЛЕР( сердито). Бонстра харунда! Еспод ержетра! Консоль фалант итове. Консоль!

РЮРИК. Да подожди ты, разнервничался… Нетерпеливый какой… ( Ищет по карманам.) Что же ты свистеть не идешь на перрон?.. Остановка же… Нам бы одну остановку проскочить… Больше не надо…

КОНТРОЛЕР( торопя жестом руки). Харанд. Харанд.

ВОЛОДЯ. Надо уходить, Рюрик. Штрафовать будет.

РЮРИК. Безденежных не штрафуют. Подожди. Может, отстанет. Поищи у себя. Может, у тебя билет.

ВОЛОДЯ. У меня?

РЮРИК. Ищи, тебе говорят! ( Показывает контролеру, что билет, скорее всего, у Володи.)

Володя ищет, достает из карманов бумажки какие-то.

Не торопись. Спокойно. Спокойно. Время тяни.

КОНТРОЛЕР( грозно). Дибр фарана! Бонстра харунда консоль! Кужерт фарана консоль апта!

ВОЛОДЯ( роняя бумажки). Боже, позорище… ужас какой… какой кошмар… жуть, жуть…

РЮРИК. И не уходит, подлец, что удивительно. И ведь главное, поезд стоит из-за него. Ищи, ищи… Все из-за мандража твоего, Володька… Если б мы водку пили, он бы и не подошел даже…

ВОЛОДЯ( едва не плача). Рюрик, я не могу. Не умею.

КОНТРОЛЕР. Харанд!

РЮРИК. В заднем кармане посмотри.

ВОЛОДЯ. Рюрик, не издевайся надо мной, пожалуйста.

РЮРИК. Может, в сумку засунул? Посмотри в сумке.

ВОЛОДЯ( с надрывом). Рюрик!

КОНТРОЛЕР( гневно). Харанд! Патен харанд! Дибл! ( Показывает на дверь.)

ВОЛОДЯ( едва ли не радостно). Он нас выгоняет. ( Встает, хватает сумки, поспешно, натыкается на тележку.)

РЮРИК( помогая Володе). Ладно. Ладно. Уходим. ( Контролеру.) Не горячись, блюститель.

Кое-как, торопясь, удаляются.

КОНТРОЛЕР( яростно – им вслед). Чарста парита! Харанд!!! Дибл консоль утер апта! Катюп… Тай гален шур… Харанд!!! ( Следует за ними.)

Гаснет свет. Свисток. Шум отходящего поезда. Отошел и уходит. И гнетущая тишина.