Текст книги "Эпоха ХХ съезда: международная деятельность А. И. Микояна в 1956 году"

Автор книги: Игорь Селиванов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Игорь Николаевич Селиванов
Эпоха XX съезда: международная деятельность А. И. Микояна в 1956 году

Рецензенты: доктор исторических наук И. А. Конорева, кандидат исторических наук А. С. Стыкалин

Предисловие

Большую роль в истории «советского левого проекта» сыграл состоявшийся в феврале 1956 г. XX съезд Коммунистической партии Советского Союза. В ходе его подготовки и работы были внесены важнейшие корректировки не только во внутреннюю, но и в международную политику СССР. Активным сторонником таких изменений, реальные последствия которых в тот момент было трудно предсказать, стал один из самых влиятельных советских политических деятелей – член Президиума ЦК КПСС, Первый заместитель Председателя Совета министров СССР Анастас Иванович Микоян. Именно благодаря его личному участию в тот период во многом удалось трансформировать заложенные в «сталинские» времена основы советской международной политики, сделав ее более гибкой и открытой для внешнего мира.

Международная деятельность Микояна накануне и после завершения работы XX съезда КПСС достаточно полно отражена в различных исторических источниках, значительная часть которых по разным причинам ранее была недоступна исследователям. В этот относительно короткий период ему пришлось предстать перед внешним миром в самых различных качествах: от респектабельного «полпреда Страны Советов» в некоммунистических странах Востока и вплоть до опытного переговорщика с представителями западного мира, причем самого разного уровня.

Предмет отдельного рассмотрения – исполнение Микояном роли своеобразного «кризисного менеджера», от мнения которого во многом зависели дальнейшие судьбы целых государств и народов, оказавшихся после Второй мировой войны в зоне советского геополитического влияния. Ни один другой советский руководитель не мог в тот период быть на равных с Микояном в умении находить разумные компромиссы в той или иной конфликтной ситуации.

По линии выстраивания нового вектора связей со странами мировой социалистической системы (в сталинские времена по тактическим соображениям именовавшейся «лагерем народной демократии») Микоян принимал участие в нормализации отношений с Югославией. Он также пытался убедить, порой не всегда успешно, в правильности решений XX съезда КПСС коммунистических лидеров Китая, Вьетнама, Кореи и Монголии, а также руководителей дружественных СССР несоциалистических Индии и Бирмы.

В отдельных случаях, во время встреч с западными общественными деятелями, дипломатами, представителями профсоюзных и деловых кругов Микоян представал едва ли не поборником идей, разделяемых левой социал-демократией. Как нам представляется, это была не только умелая дипломатическая игра, но и искреннее желание изменить что-то в лучшую сторону в Советском Союзе, используя позитивные наработки своих идеологических противников.

Не подлежит никакому сомнению убежденность Микояна в справедливости теории марксизма-ленинизма, а также осознание им к середине 1950-х гг. допущения значительных ошибок в ее практическом осуществлении, как в Советском Союзе, так и в союзных ему государствах Восточной Европы и Дальнего Востока.

В этой связи выглядит не случайным тот неформальный авторитет, которым Микоян пользовался как среди зарубежного политического истеблишмента, так и среди простых людей. Весьма показательно содержание некоторых писем, направленных на его имя в течение 1956 г. советскими и иностранными гражданами. Они в значительной мере позволяют определить отношение на уровне сложившегося общественного мнения к нему лично, а также к его практической деятельности. Кто-то в своих посланиях выражал Микояну явное одобрение, особенно после резонансной речи на XX съезде КПСС, другие, наоборот, высказывались достаточно негативно[1]1
  См.: ГАРФ. Ф. Р-5446. Оп. 120. Д. 1260. Приведем лишь один пример. 7 июля 1956 г. президент нью-йоркского Института внешней торговли написал Микояну: как Вы и Жуков (Министр обороны СССР – И. С.) можете терпеть факт нахождения тела Сталина (грязного и запятнанного) в Мавзолее? Автор письма выражал надежду: «Вы порвете с садистской эпохой Сталина раз и навсегда и выбросите тело Сталина в помойную яму, где ему пристало быть, а не оставите его на Красной площади (Там же. Л. 58). В тот период на имя Микояна присылали много писем родственники невинно репрессированных советских граждан (См., например РГАСПИ. Ф. 84. Оп. 3.Д. 91), к нему на прием смогли попасть и получить поддержку выжившие узники сталинского ГУЛАГа. Если бы у них было мнение о Микояне как о «сталинском сатрапе», ничего подобного они не высказывали и не обращались за помощью. О том, насколько все в тот момент было неоднозначно, наглядно свидетельствуют рассекреченные архивные документы. См.: Кириллова Н., Сорокин А. «Зачем все это огласили, как в душу плюнули» // Родина. 2016. № 3; Дымарский В. Н. Речь Хрущева на XX съезде партии: реакция Запада – https://history. wikireading.ru/133558 и др. См. также приложение 2 в Разделе 3.1 настоящей работы.


[Закрыть].

В течение 1956 г. Микоян 15 раз побывал с различными целями в 13 зарубежных государствах[2]2
  В 1954 г. Микоян совершил з зарубежные поездки, в 1955 г. – 9, а в 1957 и 1958 гг. – по 4. См.: РГАСПИ. Ф. 84. Оп. 3. Д. 191. Л. 22. По подсчетам С. А. Микояна, всего за свою политическую карьеру его отец посетил с различными целями 29 зарубежных государств (Микоян С. А. Жизнь, отданная народу // Микоян А. И. Так было (Предисловие). М., 2014. С. 14). По подсчетам биографа Микояна, М. Ю. Павлова, тот побывал с зарубежными визитами в 36 странах мира более 70 раз (Павлов М. Ю. Анастас Микоян. Политический портрет на фоне советской эпохи. М., 2010. С. 325–326).


[Закрыть]. Кроме того, он принимал участие в качестве представителя принимающей стороны в официальных встречах и неформальных беседах с лидерами и общественными деятелями 20 иностранных государств, посетившими в тот год Москву: премьер-министром Дании X. К. Хансеном, президентом Югославии И. Б. Тито, шахиншахом Ирана М. Р. Пехлеви, премьер-министром Японии И. Хатояма и др.

За активную внешнеполитическую деятельность Микояна на Западе за глаза часто называли «советским теневым министром иностранных дел». Эта сторона его деятельности (т. н. «кремлевская дипломатия», одним из ключевых разработчиков и проводников которой он являлся) также нуждается в объективном рассмотрении в контексте реалий советского внешнеполитического курса[3]3
  Стоит отметить, что кандидатура Микояна на должность министра иностранных дел СССР (кроме него предлагались к рассмотрению кандидатуры М. А. Суслова и Д. Т. Шепилова) в конце мая 1956 г. обсуждалась на двух заседаниях Президиума ЦК КПСС. Причем фамилия Микояна была названа первой, и за него высказались Г. К. Жуков, А. Б. Аристов и Н. И. Беляев. См.: Президиум ЦК КПСС. Т. 1. М., 2015. С. 137–138. За день до приезда в Москву Тито на эту должность назначили Шепилова.


[Закрыть].

Конечно, подобные исследования должны проводиться на основе достоверных сведений, содержащихся в официальных документах[4]4
  В последние годы рассекречен значительный массив материалов, относящихся к Микояну и оценкам его внешнеполитической деятельности. См, например, материалы его Секретариата в Совете Министров СССР (ГАРФ. Ф. Р-5446. Оп. 98с. Д. 702, 704, 717, 718, 721; Оп. 120. Д. 1235–1247, 1249–1260 и др.) и личного фонда в РГАСПИ (Ф. 84. Оп. 1. Д. 17, 18, 32–36; 44–47, 49–50; Оп. 2. Д. 2-5, 10-12, 14-17; Оп. 3. Д. 14, 15, 111, 115, 116, 155, 190, 191; Оп. 4. Д. 4, 12 и др.). Ценные (хотя и более фрагментарные) сведения о международной деятельности Микояна содержатся в частично рассекреченных материалах Архива Президента РФ (АП РФ. Ф. 3; Оп. 64. Д. 329, 344-346, 349, 355, 413, 669; Оп. 65. Д. 584, 606, 608, 610; Оп. 66. Д. 295, 296, 729, 1020, 1021) и РГАНИ (Ф. 3. Оп. 63. Д. 220) и др.


[Закрыть], мемуарной литературе[5]5
  Московские издательства «Вагриус» в 1999 г. и Центрполиграф в 2014 г. опубликовали сокращенные варианты воспоминаний А И. Микояна под названием «Так было. Размышления о минувшем». К печати они были подготовлены и отредактированы его сыном, Серго Микояном. Их значительная часть, хранящаяся в РГАСПИ (ранее – Институт марксизма-ленинизма при ЦК КПСС, Центр хранения и изучения документов новейшей истории), до сих пор остается неизданной. Об обстоятельствах их создания и трудностях с публикацией см.: Микоян С. А. Политическое долголетие // Книжное обозрение. 1989. № 1; Селиванов И. Н. Де Голль, Франция и внешний мир. Курск, 2013. С. 44-47. Микоян собирался издать отдельную книгу воспоминаний о своей международной деятельности, но не успел этого сделать. План книги под рабочим названием «Отдельные записки. О поездках за рубеж (1954–1965 гг.)» см.: РГАСПИ. Ф. 84. Оп. 3. Д-191– Л. 14-19.


[Закрыть], а также с учетом сложившейся историографической базы, которая, к сожалению, пока весьма фрагментарна. На наш взгляд, российские и зарубежные историки незаслуженно мало уделяют внимание изучению политического наследия таких неординарных политиков, как Микоян.

При написании книги использованы документы, опубликованные в различных сборниках и периодических изданиях, относящихся к деятельности Микояна по разрешению кризисных ситуаций в Польше, Венгрии, а также к урегулированию отношений с Югославией[6]6
  Президиум ЦК КПСС 1954–1964. Т. 1–2. М., 2004 (второе издание – 2015 г., в настоящей работе постраничные ссылки даны на первое издание); Советский Союз и венгерский кризис 1956 года. Документы. М., 1998; Советско-венгерские экономические отношения. 1948–1973. Документы. М., 2012; Советско-югославские отношения 1945–1956 гг. Документы и материалы. Новосибирск, 2010; Juгославиjа–СССР. Сусрети разговори на наjвишем нивоу руководилаца Juгославиjе и СССР. 1946–1964. Т. 1. Белград, 2014; Встречи и переговоры на высшем уровне руководителей СССР и Югославии в 1946–1980 гг. Т. 1. 1946–1964. М., 2014 и др.


[Закрыть].

Значительная часть материалов Центрального разведывательного управления США (ЦРУ), в которых имеется информация об оценках внешнеполитической деятельности Микояна, включая эпоху XX съезда, в начале 2017 г. была размещена на официальном сайте этого ведомства[7]7
  https://www.cia.gov/library/readingroom/search/site/Mikoyan. Часть этих материалов уже введена в оборот в Армении в рамках русскоязычного проекта сайта Медиамакс «Микоян глазами ЦРУ» (https:// mediamax. am/ru/specialprojects/mikoyan).


[Закрыть].

Мемуарная литература, особенно относящаяся к событиям советского периода, традиционно воспринимается в качестве достаточно специфического исторического источника, нуждающегося в уточнениях с учетом субъективности мемуаристов, особенно тех, которые писали свои воспоминания спустя много лет после того, как произошли события, в которых им приходилось непосредственно участвовать, или же быть пассивными наблюдателями[8]8
  В данном случае применительно к воспоминаниям как специфическом историческом источнике уместно вспомнить высказывание российского специалиста по проблемам советской эпохи О. В. Хлевнюка: «У мемуаров, как известно, есть существенный недостаток – они лишь в некоторой степени достоверны». – https://lenta.ru/ articles/2015/08/29/bioleader. He вдаваясь в детали, необходимо отметить, что к рассматриваемому в настоящей работе периоду (с января по декабрь 1956 г.) данное утверждение явно не относится.


[Закрыть].

Оценки международной деятельности Микояна давали в своих мемуарах такие политические деятели, как Н. С. Хрущев, Д. Т. Шепилов, Н. А. Мухитдинов, посол Югославии в Москве в 1956–1958 гг. В. Мичунович, а также советские дипломатические работники – В. А. Крючков, К. А. Крутиков, В. М. Бережков, В. М. Суходрев и др.[9]9
  Хрущев Н. С. Люди. Годы. Власть. Кн. 3. М., 1999; Шепилов Д. Т. Непримкнувший. М., 2001 (второе издание – 2017 г.); Мухитдинов Н. А. Река времени. М., 1995; Крючков В. А. Личное дело. Часть первая. М., 1996 (второе издание – 2003 г., третье – 2019 г.); Крутиков К. А. На китайском направлении: из воспоминаний дипломата. М., 2003; Суходрев В. М. Язык мой – друг мой. М., 2008; Бережков В. М. Как я стал переводчиком Сталина. М., 1993; Micunović V. Moskovske godine. 1956/1958. Zagreb, 1977 (американское издание, с предисловием Дж. Кеннана: Micunović V. Moscow Diary. N. Y., 1980) и др.


[Закрыть] Отдельного внимания заслуживают воспоминания М. Ракоши[10]10
  Часть из его текстов была опубликована на русском языке. См.: «Видел, как возникает культ личности». Матьяш Ракоши о Сталине и о себе // Источник. Вестник Архива Президента Российской Федерации. 1997. № 1; «Людям свойственно ошибаться». Из воспоминаний М. Ракоши // Исторический архив. 1997. № 3-6; 1998. № 3, 5-6; 1999-№ 1. Полный текст воспоминаний на венгерском языке, составляющий по объему более трех тысяч страниц, до сих пор не опубликован.


[Закрыть].

В контексте использованных при написании книги воспоминаний, наиболее точно тезис об искажениях, имеющихся в мемуарной литературе, отражают воспоминания Мухитдинова, содержащие значительные неточности при описании поездки делегации КПСС во главе с Микояном в сентябре 1956 г. в Пекин и Пхеньян[11]11
  Подробнее об этом см. приложения к Разделам 3.3 и 5.2 в настоящей книге.


[Закрыть].

В значительно меньшей степени это относится к воспоминаниям Крючкова[12]12
  Критический их разбор см.: Стыкалин А. С. Об одном из свидетельств о венгерской революции 1956 г. (В. А. Крючков и его воспоминания) // Славяноведение. 1998. № 4. С. 75-82.


[Закрыть] и «дневниковым записям» Мичуновича[13]13
  Российский историк А. Б. Едемский считает, что книга Мичуновича является мемуарами, а не «дневниковыми записями», как сам автор определял жанр своей публикации. См.: Едемский А. Б. Два Велько из титовского окружения // Черногорцы в России. М., 2011. С. 295. См. также: Селиванов И. Н., Животич А., Гинзбург Ю. В. Международные отношения на Балканах в лицах и событиях. Курск, 2018. С. 132, 135–152.


[Закрыть].

Участие Микояна в разрешении различных международных проблем нашло отражение в исследованиях российских и зарубежных историков: А. М. Орехова, А. С. Стыкалина, А. Б. Едемского, А. Ф. Носковой, В. А. Козлова, А. Н. Ланькова, Ю. В. Аксютина, М. Крамера, А. Хегедюша, Ж. Персона и др.[14]14
  Орехов А. М. Советский Союз и Польша в годы «оттепели». М., 2005; Стыкалин А. С. Прерванная революция. Венгерский кризис 1956 года и политика Москвы. М., 2003; Он же. Венгерский кризис 1956 года в исторической ретроспективе. М., 1956; Едемский А. Б. От конфликта к нормализации. Советско-югославские отношения в 1953–1956 гг. М., 2008; Козлов В. А. Неизвестный СССР. Противостояние народа и власти. 1953–1985. М., 2004; Ланьков А. Н. Август, 1956 год. Кризис в Северной Корее. М., 2009; Аксютин Ю. В. Хрущевская «оттепель» и общественные настроения в СССР в 1953–1964 гг. М., 2004 (второе издание – 2010 г.); Носкова А. Ф. К истории советско-польских переговоров осенью 1956 года: пролетарская солидарность и геополитическая обусловленность // Славяноведение. 2020. № 3. С. 43−63; Hagedüs A. B. Mikoyan’s Overcoat: Discussions and Decisions in the Kremlin, 1956 // Journal of Communist Studies and Transition Politics. 1997. Vol. 13. № 2. P. 134–140; Kramer M. The Soviet Union and the 1956 Crises in Hungary and Poland: Reassessments and New Findings // Journal of Contemporary History. 1998. Vol. 33. № 2. P. 163–214; Person J. North Korea in 1956: reconsidering the August Plenum and the Sino-Soviet joint intervention // Cold War History. 2019. Vol. 19. № 2. P. 253–274 и др.


[Закрыть]

Для восстановления исторического фона эпохи, в которой приходилось жить и работать Микояну, наряду с официальными документами, периодикой того времени и мемуарами, были привлечены исследования, написанные авторами, представляющими разные подходы при освещении проблем советской эпохи: Р. Г. Пихоя, Д. А. Волкогонова, О. В. Хлевнюка, А. В. Пыжикова, Д. Боффа и др.[15]15
  Пихоя Р. Г. Советский Союз: история власти. 1945–1991: в 3-х тт. Т. 1. М., 2009; Волкогонов Д. А. Семь вождей. Кн. 1. М., 1995; Хлевнюк О. В. Сталин и Орджоникидзе. Конфликты в Политбюро в 1930-е годы. М., 1993; Он же. Сталин. Жизнь одного вождя. М., 2015; Данилов А. А., Пыжиков А. В. Рождение сверхдержавы: 1954–1953 годы. М., 2002; Пыжиков А. В. Хрущевская «Оттепель» 1953–1964. М., 2002; Боффа Дж. История Советского Союза. Т. 2. М., 1990; Жуков Ю. Н. Сталин. Тайны власти. М., 2016 и др.


[Закрыть]

Следующую группу составляют индивидуальные и коллективные работы, посвященные различным проблемам истории советской и зарубежной внешней политики в 1940-1950-е гг.: А. М. Васильева, Т. В. Волокитиной, Б. Т. Кулика (Колоскова), М. С. Капицы, О. Б. Рахманина (Борисова), С. А. Романенко, П. Кавалькоресси, Д. Богетича, Л. Димича, А. Животича, Б. Шалонтая, и др.[16]16
  Васильев А. М. От мессианства к прагматизму. Советская внешняя политика на Ближнем и Среднем Востоке. М., 1993 (второй издание – 2017 г.); Волокитима Т. В., Мурашко Г. Н., Носкова А. Ф., Покивайлова Т. А. Советский Союз и страны Восточной Европы. Становление политических режимов советского типа: 1949-1953: Очерки истории. М., 2002; Борисов О. Из истории советско-китайских отношений в 50-х годах. М.,1981; Рахманин О. Б. К истории отношений России-СССР с Китаем в XX веке: Обзор и анализ основных событий. М., 2000; Кулик Б. Т. Советско-китайский раскол: причины и последствия. М., 2000; Капица М. С. КНР. Три десятилетия – три политики. М., 1979; Холодная война. 1945-196З. Историческая ретроспектива / под ред. А. О. Чубарьяна и И. И. Егоровой. М., 2003; Романенко С. А. Между «пролетарским интернационализмом» и славянским братством»: Российско-югославские отношения в контексте этнополитических конфликтов в Средней Европе (начало XX века – 1991 год). М., 2011; Кальвакоресси П. Мировая политика после 1945 года: в 2-х кн. М., 2000; Животич А. Югославо-советские военные противоречия (1947-1957) – М., 2020; Bogetic D. Nova strategija spoljne politike Jugoslavije 1956–1961. Beograd, 2006; Dimic L. Jugoslavia i hladna rat. Beograd, 2014; Szalontai B. Kim II Sung in the Khrushchev era: Soviet-DPRK relations and the roots of North Korean despotism, 1953–1964. Wash., 2005 и др.


[Закрыть]

Отдельно стоит выделить работы, связанные с анализом подготовки и проведения XX съезда КПСС, а также тех последствий, к которым привели его решения. В первую очередь это публикации В. П. Наумова, В. Ю. Афиани, М. Ю. Прозуменщикова, Е. Ю. Зубковой, Н. А. Барсукова, В. В. Журавлева и др.[17]17
  Наумов В. П. К истории секретного доклада Хрущева на XX съезде КПСС // Новая и новейшая история. 1996. № 4; Афиани В. Ю. Исторический доклад Хрущева о культе личности Сталина: правда и мифы // Новая газета. Спецвыпуск. 2016. № 20. 26 февраля; Прозуменщиков М. Ю. «Секретный» доклад Н. С. Хрущева на XX съезде КПСС и международное коммунистической движение // Доклад Н. С. Хрущева о культе личности на XX съезде КПСС. Документы. М., 2002; Зубкова Е. Ю. Опыт и уроки незавершенных поворотов 1956 и 1965 годов // Страницы истории КПСС. Факты. Проблемы. Уроки. М., 1989. С. 382–407; Барсуков Н. А. Журавлев В. В. и др. XX съезд КПСС и его исторические реальности. М., 1991; Granville J. Poland and Hungary, 1956: A Comporative Essay Based on New Archival Finding // Revolution and Resistance in Eastern Europe: Challenges to Communist Rule. N.Y., 2006 P. 57–77; и др.


[Закрыть]

После знакомства с публикациями о Микояне биографического формата[18]18
  На наш взгляд, наиболее заметной в этой категории является книга М. Ю. Павлова, в основе которой лежит его кандидатская диссертация: Павлов М. Ю. Анастас Микоян: портрет на фоне советской эпохи. М., 2010. Часть ее материалов имеет прямое отношение к международной деятельности Микояна в 1956 году. См. также: Медведев Р. А. Они окружали Сталина. М., 1990; Каспарян К. В., Каспарян В. Р. Анастас Микоян. Искусство возможного в политике. Пятигорск, 2009; Глущенко И. В. Общепит: Микоян и советская кухня. М., 2010; Исмаилов Э. Р. Он проходил между струй. Политическая биография одного кремлевского долгожителя. Баку, 2013; Geist E. Cooking Bolshevik: Anastas Mikoian and the Making of the «Book about Delicious and Healthy Food» // The Russian Review. 2012. № 71. P. 295–313 и др.


[Закрыть], которые условно можно обозначить как рассмотрение его деятельности «вширь», автор попытался исследовать его политическую биографию «вглубь» на примере внешнеполитической активности в 1956 г.

Стоит особо отметить, что именно после XX съезда КПСС во всей полноте проявились наиболее сильные личностные и деловые качества Микояна. Будучи сформирован как политик в условиях сталинской кадровой системы, он, уже достигший к этому времени шестидесятилетнего возраста, сумел сохранить в себе такое немаловажное качество, как смелость в отстаивании своего мнения в сложных ситуациях (даже если по какому-то важному вопросу оставался в одиночестве). Он всегда ответственно относился к собственной деловой репутации. Причем это видели не только его коллеги в среде высшего руководства, но и простые люди[19]19
  В этой связи стоит согласиться с утверждением М. Ю. Павлова о том, что «Активное участие Анастаса Ивановича в политической жизни страны в высших эшелонах власти на протяжении сорока лет и проделанная за эти годы масштабная и разностороння государственная работа позволяют говорить о феномене А. И. Микояна» (Павлов М. Ю. Указ. соч. С. 415).


[Закрыть].

Автор, стремясь дать более полное представление о дипломатическом опыте Микояна, написал вводный раздел, в котором кратко охарактеризованы основные этапы его международной деятельности до XX съезда КПСС, а также послесловие, где даны, с позиций сегодняшних реалий, некоторые оценки его внешнеполитического наследия.

Материалы основной части исследования сгруппированы по четырем разделам, каждый из которых отражает главные, на наш взгляд, направления международной деятельности Микояна после завершения работы XX съезда КПСС и вплоть до силового разрешения венгерского кризиса.

Для воссоздания в полной мере общей картины международной активности Микояна в 1956 г. в конце книги помещена хронологическая таблица.

Настоящая работа является продолжением и уточнением написанного автором по данной тематике ранее[20]20
  Часть материалов, вошедших в книгу, ранее в иной редакции публиковались в журналах «Российская история», «Азия и Африка сегодня», «Славяноведение» и в других изданиях. См. список литературы в конце книги.


[Закрыть], с вводом в научный оборот новых материалов, позволяющих более объективно взглянуть на деятельность этого незаурядного деятеля советской эпохи. В этой связи хочется выразить большую благодарность сотрудникам Архива Президента РФ, Государственного архива РФ, Российского государственного архива социально-политической истории за содействие при сборе материала для данной работы.

Когда книга была практически завершена, трагически ушел из жизни историк Арутюн Гургенович Айрапетов, с которым неоднократно обсуждался ее замысел и отдельные разделы. Для автора, знавшего его более трех десятилетий, как и для всех его друзей и коллег, это невосполнимая потеря.

Автор будет благодарен читателям за замечания по поводу содержания представленной работы.

1. Анастас Микоян: опыт международной деятельности до XX съезда КПСС

О таких политиках, к числу которых, несомненно, относился Микоян, принято говорить как о «самородках», сумевших путем самообразования стать достаточно компетентными в сложных и специфических сферах.

Как и некоторые другие высшие советские руководители сталинского периода, он не имел высшего образования. Его базовые знания ограничились духовной семинарией армянской апостольской церкви, которую он закончил в Тифлисе и несколькими месяцами обучения в Эчмиадзинской духовной академии. Потом была гражданская война, партийная работа в Нижнем Новгороде и Ростове, никак не связанная международной деятельностью.

Именно в эти годы произошло сближение взглядов и позиций Микояна по важнейшим вопросам с И. В. Сталиным и его ближайшим окружением, что вскоре и привело его в столицу. В возрасте 30 лет в 1926 г. Микоян оказался на советском политическом Олимпе, став вначале кандидатом в члены Политбюро ЦК ВКП(б), а затем, вместо оппозиционера сталинскому курсу Л. Б. Каменева, наркомом внешней и внутренней торговли[21]21
  Судя по опубликованным документам, предложение о замене его на этом посту Микояном высказал сам Каменев. См.: Письма Сталина Молотову. 1925–1936 гг. Сборник документов. М., 1995– С. 75.


[Закрыть].

Микояну, несмотря на молодость и небольшой практический опыт, предстояло успешно освоить такую сложную область деятельности, как внешнеторговые дела. От успехов в этой сфере во многом зависели положительные результаты индустриализации, объявленной советским руководством в качестве первоочередной задачи в 1925 г.

В составе советского правительства за внешние дела отвечал наркомат иностранных дел (НКИД СССР), с 1918 по 1930 г. возглавлявшийся опытным политиком, прожившим много времени в эмиграции – Г. В. Чичериным, но не пользовавшимся, в силу своего «небольшевистского» прошлого, большим доверием высшего советского руководства.

Затем на этом посту оказался М. М. Литвинов, хотя и «проверенный» большевик, но, также как и его предшественник, не игравший сколько-нибудь значительной роли на советской политической арене. Скорее всего, это было связано с его скрытым противостоянием и расхождениями по важным международным вопросам с И. В. Сталиным и новым главой правительства В. М. Молотовым[22]22
  Молотов в 1930 г. сменил на этом посту объявленного «правым уклонистом» А. И. Рыкова.


[Закрыть]. Именно на Молотова Сталин летом 1939 г. заменил Литвинова перед началом переговоров о формальном урегулировании отношений с гитлеровской Германией.

В силу вышесказанного становится очевидным, что часть вопросов принципиального характера, прямо или косвенно связанным с внешней политикой, Сталин иногда поручал решать преданным лично ему соратникам, в число которых входил и Микоян. Отличительной чертой микояновского стиля общения с внешним миром стало категорическое неприятие изоляции и самоизоляции СССР на международной арене, стремление привнести в советскую действительность лучшие достижения западной индустрии и сельского хозяйства. Он прекрасно осознавал, что в одиночку Советскому Союзу никогда не достичь таких же результатов, прежде всего, в экономике и в уровне жизни населения.

В этом отношении его позиция часто расходилась с взглядами некоторых других высших руководителей СССР, считавших, что при построении социализма в одной отдельно взятой стране надо, в первую очередь, опираться на собственные силы и возможности и стараться не допускать «развращения» советских людей буржуазными «излишествами».

* * *

В международной деятельности Микояна к началу XX съезда КПСС условно можно выделить два основных периода: до и после смерти Сталина.

Особняком стоит сам съезд, в ходе которого Микоян произнес одну из наиболее запоминающихся и новаторских речей, в том числе затрагивавшую важнейшие проблемы международных отношений и советской внешней политики.

Попробуем их кратко охарактеризовать и хотя бы в общих чертах оценить накопленный к тому времени опыт Микояна в международных делах. Таким образом, можно получить хотя бы общее представление о степени его практической готовности к реализации важнейших внешнеполитических задач, поставленных после XX съезда новым лидером СССР, лично доверявшим Микояну как никому другому из своих коллег по Президиуму ЦК КПСС – Н. С. Хрущевым.

1.1. Против политики изоляции СССР на международной арене, за использование лучших мировых достижений

Политический опыт накапливается годами, но задатки дипломата и переговорщика обычно являются врожденными и здесь никакими «специальными» знаниями, ни международной практикой их никак не компенсировать.

Ставшему наркомом внутренней и внешней торговли, Микояну, самому молодому среди коллег по советскому правительству, пришлось практически сразу начать международные переговоры по экономическим вопросам с рядом полномочных представителей зарубежных государств. Ему удалось найти общие точки соприкосновения с НКИД, в частности по вопросам получения кредитов от Германии, экспорта за рубеж зерна, леса и нефтепродуктов с дальнейшим использованием полученных валютных средств для проведения советской индустриализации.

Микоян, вне зависимости от политической конъюнктуры, всегда с большим уважением относился к представителям североамериканского бизнеса, явно видел в них не «бездушных империалистов, пьющих кровь у американского народа», но, прежде всего, успешных менеджеров, сумевших своим трудом и талантом создать те богатства, которыми они распоряжались. Конечно, по известным причинам, подобного рода взгляды им не высказывалась публично, но даже такая «осторожность» вызывала неоднозначную реакцию у некоторых его коллег, ориентированных в основном на административно– командные методы работы.

С приходом нового наркома сотрудники ведомства стали придавать большое значение укреплению советских торговых позиций на территории США как наиболее динамично и успешно развивавшегося в тот период государства. В 1924 г. там была создана внешнеторговая организация Амторг (Американская торговля). По мнению наркома, в Амторг, несмотря на отсутствие дипломатических отношений между двумя странами, следовало направлять более квалифицированные кадры в связи с повышением роли данной организации в развитии двусторонних торговых связей[23]23
  РГАСПИ. Ф. 84. Оп. 2. Д. 1. Л. 209; Павлов М. Ю. Указ. соч. С. 39. Полное название на английском языке – Amtorg Trading Corporation, американская акционерная компания, учреждена в Нью-Йорке и ставившая своей главной уставной задачей содействие расширению торговли США с СССР в качестве посредника. В Москве было открыто ее представительство – Совамторг.


[Закрыть].

В те годы Микоян неоднократно принимал в Москве торговые делегации из США и призывал сотрудников Амторга не поддаваться на провокации, периодически чинимые американской стороной.

Микоян на уровне Политбюро ЦК ВКП(б) старался по мере возможности «лоббировать» вопросы, связанные с облегчением для североамериканских промышленников и финансистов организации поездок в Советский Союз. По его мнению, это могло бы стать одним из эффективных способов сближения с этой страной[24]24
  РГАСПИ. Ф. 84. Оп. 2. Д. 3. Л. 114, 154; Павлов М. Ю. Указ. соч. С. 42–44.


[Закрыть]. Они там у себя, наверняка считал Микоян, могут не любить коммунистов, но перспективы получения коммерческой выгоды у представителей американского бизнеса должны в большинстве случаев преобладать над политическими предпочтениями.

Микоян в конце 1920-х гг. сумел добиться, чтобы советское торгпредство в США начало вести переговоры с ведущими американскими фирмами для покупки необходимого СССР оборудования. Для этого были нужны большие финансовые средства, и способы их получения могли быть самими разными.

В 1920-е гг. Микоян, по согласованию с НКИД, принимал в Москве дипломатических и экономических представителей из Германии, Великобритании, Франции, Швеции, Чехословакии, Латвии и ряда других европейских стран. Во время проходивших переговоров или неофициальных двусторонних контактов он стремился, в пределах своей компетенции, искать главное: как добиться от этих стран видения в Советском Союзе, в первую очередь, не потенциального врага, а взаимовыгодного партнера.

Деятельность Микояна на этом и на других направлениях советской международной и внутренней политики не всегда одобрительно оценивалась его соратниками по Политбюро, в частности, Сталиным, считавшим Микояна еще малоопытным, хотя и весьма перспективным политиком[25]25
  См.: Письма Сталина Молотову. С. 105.


[Закрыть].

В 1929 г. Микояну по поручению Политбюро ЦК ВКП(б) пришлось вплотную заниматься выстраиванием экономических отношений с Японией на Дальнем Востоке, поскольку там наблюдалось явное доминирование японской стороны. И на этом направлении ему удалось добиться хороших результатов в преддверии японской оккупации осенью 1931 г. граничившей с Советским Союзом территории Северо-Восточного Китая (Маньчжурии).

С 1930 г. Микоян возглавил союзный наркомат снабжения, и на этом посту ему также пришлось участвовать в международных контактах, в том числе и с представителями США. После установления в 1933 г. между двумя странами дипломатических отношений, у него появилась возможность оценить потенциальные возможности американской индустрии для Советского Союза. В том году большие экономические и проблемы испытывали как в США, только что начавших выходить из мирового экономического кризиса, так и в Советском Союзе, где ряд регионов охватил голод. Поэтому стремление к налаживанию экономического сотрудничества, в том числе и в сфере снабжения, во многом было взаимным.

В 1934 г. Микоян получил очередное назначение – стал наркомом пищевой промышленности СССР и начал работу на этом относительно новом для себя направлении. По поручению Сталина, в те годы высоко ценившего личные и деловые качества Микояна, ему в 1936 г. в течение двух месяцев пришлось находиться в США для изучения опыта, накопленного в различных сферах пищевой индустрии и в других областях. По возвращении советского наркома в Москву началось внедрение некоторых передовых американских достижений в практику советской пищевой промышленности и торговли[26]26
  См., например: Королев Д. Д., Филатов О. К. Воплощение идей Микояна в развитии пищевой промышленности. М., 2004; Глущенко И. Общепит. Микоян и советская кухня. М., 2010; Русский фастфуд образца 1937 года – http://back-in-ussr.com/2019/02/sovetskiy-fastfud-1937-goda.html. Подробнее см. Раздел 4.4 в настоящей книге.


[Закрыть].

В 1938–1949 гг. Микоян занимал должность наркома (с 1946 г. – министра) внешней торговли СССР и ему на этом посту пришлось решать много вопросов, так или иначе связанных с международными делами. Например, после нападения Японии на Китай при активном участии Микояна было разработано двустороннее советско-китайское соглашение о предоставлении режиму Чан Кайши экономической и военной помощи.

Летом 1939 г. Микояном от имени советского правительства были подписаны договор с Китайской Республикой о реализации выделенного Москвой кредита на 150 миллионов американских долларов, а также отдельное соглашение о поставках из СССР в Китай специального имущества[27]27
  Советско-китайские отношения. 1917–1957. М., 1959. С. 176–179; http://doc20vek.ru/node/552.


[Закрыть]. В 1940 г. контакты Микояна с китайскими представителями разного уровня были продолжены[28]28
  См.: РГАСПИ. Ф. 84. Оп. 3. Д. 14. Л. 15, 111, 155 и др.


[Закрыть].

В тот период Япония для Советского Союза вполне обоснованно представлялась как наиболее сильный потенциальный противник в дальневосточном регионе, и в Москве вполне логично рассчитывали, что, оказывая сопротивление японским войскам, китайская армия будет способна сковать силы своего исторического соперника и тот откажется от планов нападения на СССР. Кроме того, у китайского правительства не будет возможности предпринять попытки силового возвращения под свою юрисдикцию Внешней Монголии (с 1924 г. официально именовавшейся «Монгольская Народная Республика», МНР). Микоян в качестве члена советской делегации участвовал в переговорах с прибывшим в 1940 г. с визитом в СССР главой монгольского правительства и реально ее высшим руководителем – Х. Чойболсаном[29]29
  В ходе этого визита состоялись «смотрины» приехавшего вместе с монгольским премьером 23-летнего выпускника Иркутского финансово-экономического института Ю. Цеденбала, которого вскоре утвердили в должности главы (Генерального секретаря ЦК) правящей Монгольской народно-революционной партии (МНРП). После смерти в 1952 г. Чойболсана, Цеденбал занял пост главы правительства, а главой партии (Первым секретарем ЦК) был утвержден Д. Дамба. Подробнее см. Раздел 2. 2 в настоящей работе.


[Закрыть].

В 1939–1940 гг. Микояну, уже снискавшему авторитет в качестве опытного переговорщика, по поручению Сталина пришлось вести консультации с германскими экономическими делегациями и дипломатами посольства Германии в СССР по экономическим вопросам[30]30
  АП РФ. Ф 3. Оп. 64. Д. 669; РГАСПИ. Ф. 84. Оп. 1. Д. 17; СССР-Германия. 1932–1941. Вестник Архива Президента Российской Федерации. М., 2019; Год кризиса. 1938–1939. Документы и материалы. Т. 2. М., 1990. Документы № 388, 412, 413. См. также: Иваницкий Г. М. Советско-германские торгово-экономические отношения в 1939–1941 гг. // Новая и новейшая история. 1989. № 5; Куманев Г., Шкляр Э. До и после пакта. Советско-германские отношения в преддверии войны // Свободная мысль. 1995. № 2; Горлов С. А. Советско-германский диалог накануне пакта Молотова-Риббентропа // Новая и новейшая история. 1999. № 4; Павлов М. Ю. Анастас Микоян. С. 108–131 и др.


[Закрыть].

Советское руководство в тот период делало все возможное, чтобы оттянуть неизбежное – начало вооруженного противостояния с Германией. К большому сожалению, в сегодняшних реалиях исторической политики этот непростой вопрос стал предметом многочисленных спекуляций, имеющих мало общего с поиском исторической истины.

Перед началом Великой Отечественной войны Микоян также проводил очень непростые встречи по экономическим вопросам с полномочными представителями Японии, Финляндии, Бельгии, Дании, Югославии и ряда других государств[31]31
  См.: РГАСПИ. Ф. 84. Оп. 1. Д. 17, 18.


[Закрыть].

Уже в период войны он активно участвовал в переговорах по торговым и военным поставкам с полномочными представителями Великобритании и США, в частности, с американским политиком Г. Гопкинсом и представителями британской экономической миссии и др. В это непростое время Микоян накопил немалый внешнеполитический опыт во время ведения непростых переговоров с союзниками по антигитлеровской коалиции, особенно по поставкам по линии ленд-лиза[32]32
  РГАНИ. Ф. 3. Оп. 63. Д. 220. Л. 1–204;Также см.: Павлов М. Ю. Анастас Микоян. С. 163–182.


[Закрыть].

Вскоре после окончания войны у Сталина случился первый инсульт, и основная тяжесть руководства страной легла на плечи т. н. «четверки» в лице Молотова, Микояна, Булганина и Маленкова. Им приходилось много заниматься и международными вопросами. Не всегда принимаемые решения автоматически одобрялись Сталиным, в том числе и по причине опасений в сохранении собственного до того времени непоколебимого авторитета.

В качестве примера можно привести реакцию Сталина на данные «четверкой» указания опубликовать в советской печати хвалебные оценки Советского Союза и лично Сталина отставным британским премьером У. Черчиллем, а также отменить цензуру на подготавливаемые зарубежными корреспондентами материалы, отправляемые ими на родину. Сталин выступил резко против, его соратники вынуждены были с ним согласиться и признать «вину»[33]33
  Подробнее см.: Пихоя Р. Г. Указ. соч. С. 154–155.


[Закрыть].

Начавшаяся «холодная война» не сулила ничего хорошего в плане улучшения состояния отношений СССР со странами Запада. Значительная часть территории Советского Союза лежала в руинах, из-за неурожая во многих регионах начался голод. При этом требовались значительные средства для реализации советской ядерной программы, прежде всего для ликвидации монополии США на атомное оружие и показа собственной силы для тех стран, которые попадали в сферу советского влияния в Восточной Европе и в Азии.

Из недавних союзников по обе стороны биполярного мира пропагандистские службы начали создавать образы «коллективного врага». Такие политики как Микоян с его стремлением снизить накал напряженности и продолжать взаимовыгодное сотрудничество с Западом в глазах Сталина казались «подозрительными».

Тем не менее, и в этот непростой период Микоян по указанию Сталина, который лично активно занимался внешнеполитическими проблемами, успешно контактировал по самым разным направлениям с зарубежными политическими деятелями. Так, ему пришлось специально заниматься решением вопросов, связанных с получением Советским Союзом американских кредитов[34]34
  АП РФ. Ф. 3. Оп. 64. Д. 344. Л. 19–25, 39–40, 85–88, 112–122; РГА-СПИ. Ф. 84. Оп. 3. Д. 190. Л. 7-52.


[Закрыть].

В апреле 1947 г. тогда еще молодому английскому политическому деятелю лейбористу Г. Вильсону пришлось на себе испытать талант Микояна в качестве переговорщика по торгово-экономическим вопросам[35]35
  АП РФ. Ф. 3. Оп. 64. Д. 346. Л. 1–7, 8-62.


[Закрыть], о чем он позднее вспоминал, отдавая должное советскому политику[36]36
  Г. Вильсон после окончания переговоров был настолько восхищен его деловыми качествами и компетенцией, что стал называть себя «учеником Микояна» в вопросах торговли (РГАСПИ. Ф. 84. Оп. 3. Д. 190. Л. 194).


[Закрыть].

С большой долей вероятности можно предположить, что в этот очень сложный для советской внешней политики период Микоян в вопросах дальнейшего развития связей с внешним миром начал довольно заметно расходиться со Сталиным и группировавшейся вокруг него части консервативно настроенной партийно-государственной верхушки[37]37
  По информации, содержащейся в одной из публикаций С. А. Микояна, в 1947 г. во время встречи с шведским политиком Г. Мюрдалем, Микоян высказал согласие на присоединение СССР к плану Маршала», но Сталин не пошел на такой шаг, который «мог бы изменить ход всей послевоенной истории» (Микоян С. А. Жизнь, отданная народу. С. 19–20). В доступных для изучения документах АП РФ, ГАРФ и РГАСПИ, с которыми удалось ознакомиться автору, этот факт не отражен.


[Закрыть].

Стоит также отметить, что при жизни Сталина за малым исключением выезды за рубеж высших руководителей СССР были эпизодическими. Как правило, если дело не касалось выполнения служебных обязанностей работниками МИД[38]38
  Естественно, из высшего советского руководства «по должности» наиболее опытным в вопросах внешней политики был Молотов.


[Закрыть], это могли быть специальные «миссии» для выполнения каких-либо конфиденциальных поручений Сталина. Часто о них не появлялось вообще никакой информации в советской и зарубежной прессе[39]39
  Имеются сведения, что Микоян выполнял такого рода поручения и ранее. Например, в 1925 и 1937 гг. он контактировал по поручению Сталина с турецким лидером Мустафой Кемалем Ататюрком, с которым советский лидер по каким-то причинам не хотел встречаться лично. См.: Тарасов С. Почему не состоялась встреча Сталина с Ататюрком – https://regnum.ru/news/polit/2773935.html. Косвенным подтверждением этого является тот факт, что одна из пограничных застав между СССР и Турцией, располагавшаяся на территории Армянской ССР, в 1939 г. получила имя Микояна (См.: Ноев Ковчег. 2020. № 2. Февраль).


[Закрыть].

Такого рода «задания» не требовали от сталинских эмиссаров какой-либо «самостоятельности», а лишь по большей части воспроизведения директив, лично разработанных или одобренных вождем. В случае Микояна мы имеем дело с некоторым исключением из правил.

Так, в январе – феврале 1949 г. Микоян по поручению Сталина выполнял важную миссию на территории северной части Китая, где вел переговоры с Мао Цзэдуном и другими лидерами местной компартии о будущем этой страны под их властью. На режиме Чан Кайши, с которым СССР в августе 1945 г. подписал договор о дружбе, в Кремле уже поставили крест, и основная ставка была сделана на коммунистов, которые провели ряд успешных операций и вышли на подступы к Пекину[40]40
  АП РФ. Ф. 3. Оп. 65. Д. 606. Л. 1–103. Так же см.: Ледовский А. М. Секретная миссия А. И. Микояна в Китай (январь – февраль 1949 г.) // Проблемы Дальнего Востока. 1995. № 2–3; Галенович Ю. М. Сталин и Мао. Два вождя. М., 2009. С. 145–203. Один из вариантов воспоминаний Микояна об этой поездке, хранящийся в АП РФ, см. в приложении в конце раздела. Сокращенный вариант: Микоян А. И. Так было. Глава 42.


[Закрыть].

После той успешной поездки в среде советского руководства и лично Сталина Микоян стал пользоваться авторитетом «лучшего знатока» проблем Востока.

Дальневосточная дипломатия Микояна не ограничилась коммунистическим Китаем. В марте 1949 г. он принимал участие в переговорах с северокорейским лидером Ким Ир Сеном и министром иностранных дел КНДР Пак Хон Еном, уже начинавшими вынашивать авантюристические планы силового захвата юга Корейского полуострова и нуждавшихся в советской поддержке[41]41
  См.: РГАСПИ. Ф. 84. Оп. 1. Д. 36; Отношения СССР с Народной Кореей. 1945–1980. М., 1981. С. 68–69. См. также Раздел 5. 2. в настоящей книге. По всей видимости, Микоян был против силового решения проблем Корейского полуострова, но Сталин принял решение поддержать северокорейских руководителей лично, после того, как в пользу силового варианта высказался советский посол в КНДР Т. Ф. Штыков, которого, в свою очередь, об этом попросил Ким Ир Сен. Об этом прямо свидетельствуют недавно рассекреченные документы из фондов российских архивов. См.: РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 348. Л. 65–69.


[Закрыть].

В рамках созданного в начале того же года Совета экономической взаимопомощи (СЭВ), Микояну было поручено курирование вопросов о распределении советских кредитов и финансовой помощи для стран «народной демократии»[42]42
  Так в Кремле, по «тактическим соображениям, предпочитали до смерти Сталина называть страны, вошедшие в «советский блок». «Народная демократия» для стран Восточной Европы определялась в качестве разновидности «диктатуры пролетариата». Как отмечал сам Микоян, на Пленуме ЦК КПСС, состоявшемся вскоре после смерти Сталина, тот практически не интересовался деятельностью этой организации. См.: Известия ЦК КПСС. 1991. № 1. С. 149–153; Жуков Ю. Н. Сталин. Тайны власти. С. 404. Скорее всего, советский вождь в данном вопросе полностью полагался на компетентность Микояна. О том, что в последние годы жизни Сталин мало интересовался текущими делами, перекладывая их на соратников, которым доверял, есть свидетельство Молотова. См., например: Чуев Ф. Полудержавный властелин. М., 2000.


[Закрыть].

При этом он, зачастую, руководствовался не политическими соображениями, а конкретной экономической выгодой, которую мог бы потенциально получать СССР от такого рода связей.

Некоторым политикам в этих странах (т. н. «национал-коммунистам»[43]43
  На примере Северной Кореи, сравнивая ее развитие с другими странами «народной демократии», этот термин использовал российский историк-востоковед А. Н. Ланьков. См.: Ланьков А. Н. Август, 1956 год. Кризис в Северной Корее. М., 2009. С. 4.


[Закрыть]) микояновский подход не явно нравился, и они осуществляли «обходные маневры» в стремлении получения от Советского Союза в одностороннем порядке больших объемов помощи. Так, например, албанский лидер Э. Ходжа за глаза неодобрительно называл Микояна «купцом», для которого прагматические интересы своей страны были выше «политической солидарности»[44]44
  Вот точная цитата из воспоминаний Ходжа, относящихся к первой половине 1950-х гг.: «Этот купец держал в руке полукрасный-полусиний толстый карандаш (который можно было видеть во всех канцеляриях в Советском Союзе) и занимался «подсчетами». Теперь он уже был облечен более широкими компетенциями. 6 марта, в день распределения постов, было решено объединить в одно министерство Министерство внешней торговли и Министерство внутренней торговли, а портфель министра-купца захватил армянин» (Ходжа Э. Хрущевцы. Воспоминания. Тирана, 1980. С. 22). Объясняя Ходже свою позицию в отношении помощи Албании, Микоян прямо указывал ему на бедность и послевоенные проблемы СССР, не позволявшими ее увеличить в соответствии с албанскими желаниями (Там же. С. 24–25). См. также записи бесед Ходжа с Микояном, состоявшиеся в Москве в 1949 и 1951 гг.: РГАСПИ. Ф. 84. Оп. 1. Д. 33, 35.


[Закрыть].

В марте 1949 г., как писал в своих мемуарах сам Микоян, его совершенно неожиданно, по единоличному решению Сталина, освободили от должности Министра внешней торговли. Но с начала 1950 г. он продолжил курировать это направление уже в статусе руководителя постоянной внешнеэкономической комиссии Политбюро ЦК ВКП(б)[45]45
  РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 1079.


[Закрыть].

В декабре 1949–феврале 1950 г., во время нахождения в Москве высших руководителей Китайской Народной Республики (КНР) – главы компартии и правительства Мао Цзэдуна и министра иностранных дел Чжоу Эньлая, Микоян принимал участие в подготовке советско-китайских договоров о дружбе, а также двусторонних экономических соглашений[46]46
  РГАСПИ. Ф. 84. Оп. 1. Д. 44–46.


[Закрыть].

В марте 1950 г. Микояну поручили исполнять обязанности уполномоченного с советской стороны по обеспечению поставок в КНР в счет предоставленного Москвой кредита[47]47
  См.: Павлов М. Ю. Анастас Микоян. С. 238.


[Закрыть]. Во время визита Чжоу Эньлая в Москву осенью 1952 г. Микоян вновь принимал активное участие в состоявшихся советско-китайских переговорах[48]48
  РГАСПИ. Ф. 84. Оп. 1. Д. 47–50.


[Закрыть].

Наряду с «восточными» делами, ему приходилось заниматься и другими, более неоднозначными проблемами международного характера. В ноябре 1951 г. г. Микоян ездил в Прагу с еще одним специальным заданием Сталина: проверить на месте как под руководством Президента Чехословакии К. Готвальда идет подготовка к суду над объявленным «врагом» и «титовским агентом» генеральным секретарем ЦК Компартии Чехословакии Р. Сланским и другими лицами, привлеченными по этому делу[49]49
  Соответствующая информация была рассекречена и обнародована в Чехословакии в период «Пражской весны» в 1968 г. Позднее этот сюжет получил отражение в работе чехословацкого исследователя К. Каплана (Kaplan K. Report on the Murder of the General Secretary. Columbus, 1990. P. 142–143) и (со ссылкой на эту публикацию), в одной из коллективных монографий российских ученых (Волокитина Т. В., Мурашко Г. П. Носкова А. Ф. Москва и Восточная Европа. Становление политических режимов советского типа: 1949–1953: Очерки истории. М., 2002. С. 359). С. А. Микоян так оценивал этот эпизод: «Сталин послал отца к Готвальду с личным посланием. В нем говорилось, что Сланского надо арестовать, ибо он хочет убежать за границу. Не думаю, что отец «нажимал» на Готвальда. Скорее, они вместе обсуждали, как переубедить Сталина и спасти Сланского. Ведь Готвальд тут же позвонил Сталину и сказал, что у него нет данных о предполагаемом побеге Сланского. Сталин ответил, что у него есть точные данные от советской разведки, и потребовал выполнить свое решение» (http://www.vestnik.com/issues/97/0624/ koi/mikoyan.htm). См., также: Дело Сланского // Вопросы истории. 1997. № 3. С. 10–20; Данилов А. А., Пыжиков А. В. Рождение сверхдержавы. СССР в первые послевоенные годы. М., 2001. С. 54–58.


[Закрыть].

В доступных для изучения документах, хранящихся в федеральных архивах, этот эпизод никак не отражен. В фондах АП РФ (особая папка) и РГАСПИ есть достаточно большой блок документов, из содержания которых следует, что решением Политбюро ЦК ВКП(б) от 16 августа 1951 г. Микояна «обязали» поехать в Чехословакию с группой специалистов для оказания экспертной помощи в налаживании промышленного производства дружественному чехословацкому государству[50]50
  АП РФ. Ф. 3. Оп. 66. Д. 729. Л. 108; 110–116, 158–166. РГАСПИ. Ф. 84. Оп. 1. Д. 55. Л. 64–77; Д. 56. Л. 1-341; Д. 57. Л. 1-209. Отчет Микояна о поездке в Чехословакию см.: АП РФ. Ф. 3. Оп. 66. Д. 729. Л. 108; 110–116, 158–166. Л. 117–121.


[Закрыть]. Ничего подобного в практике внешнеполитической деятельности Микояна ранее никогда не было. Отсюда может возникнуть предположение, что направляли его туда один раз и только по этому вопросу.

Вряд ли Микоян, если такая поездка по «делу Сланского» имела место на самом деле, испытывал удовлетворение от выполнения такого рода поручения, но партийная дисциплина и чувство самосохранения не позволяли ему, к тому моменту уже находившемуся в негласной опале, возразить всесильному диктатору, которого своим другом давно не считал[51]51
  С. А. Микоян (по нашему мнению, вполне справедливо) так высказывался по поводу мотивации своего отца в таких непростых вопросах: «Кто упрекает Микояна, что он решительно не противостоял Сталину в годы репрессий, когда-либо возражал своему директору или начальнику, рискуя возможным продвижением. А в те сталинские годы результат решительной конфронтации мог быть только один – пуля в затылок и гибель сотен сослуживцев и близких (Микоян С. А. Жизнь, отданная народу. С. 21).


[Закрыть].

Необходимо также отметить, что Микоян, с 1935 г. являвшийся членом Политбюро ЦК ВКП(б) (с 1952 г. – Президиума ЦК КПСС), участвовал в многочисленных заседаниях этого фактически высшего органа власти в СССР, в ходе которых постоянно обсуждались и выносились решения по важнейшим вопросам советской внешней политики.