Текст книги "Ведьмак. Назад в СССР (СИ)"

Автор книги: Игорь Подус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 24 страниц)

Глава 14. Поединок

– Твой, выходить – безапелляционно приказал здоровенный мужик хриплым басом. – А потом я делай из тебя ледяной человек. Твой потом ходить за моя долго-долго.

– Нет – ответил я и тряхнул вырванной трубой.

– Твой, выходить. Иначе мой стрелять, а потом всё равно делай из тебя ледяной человек – пригрозил стрелок и потряс ППШ, который сжимал в мозолистых ручищах.

– Ну так стреляй – предложил я и увидел, как на его лбу напряглись морщины. – Если бы ты мог, то давно меня пристрелил, грёбанный ты тупой обалдуй. Ведь так?

В ответ великан гневно рыкнул, и грубо пнув одного из зомбопсов, порывисто подался вперёд, замерев всего в тридцати сантиметрах от наполовину распахнутых дверных створок.

– Мне обещай тебя, тёмный человек! – гневно и с явной претензией начал он. – Я заплатить осколком переходный кристалла, за свой новый ледяной ходок. Ты должен выходить и стать холодным.

– Кому я должен я всем прощаю – процедил я сквозь зубы, ибо информация о странной перепродаже, без моего ведома, неким тёмным человеком, мне совсем не понравилась. Никогда не любил, когда кто-то кого-то продаёт, переводя человека в разряд вещи.

– Тогда я сам буду войти и буду забрать своё – грозно пообещал великан и принялся буквально по сантиметру придирчиво осматривать створки, заиндевевшие окна и корпус вагона.

Я же стоял и перебирал в голове всевозможные варианты оказания хоть какого-то сопротивления, но как не старался, хоть более-менее подходящего плана придумать не мог.

Поджигание пальца тут явно не поможет. Поднимание монеток тоже бесполезно. Сразу вспомнилось как я смял кружку в больничке, даже её не касаясь. Однако, как у меня это получилось я так и не понял. Так что повторить этот фокус к примеру, с яйцами здоровенного обалдуя, считающего живое содержимое вагона своей собственность, я бы точно не смог.

Единственное что я смог извлечь из воспоминаний своего двойника, способное хоть как-то помочь встретить противника, была возможность вливать силу в кулак. Этому обучал боевой инструктор на индивидуальном занятии в школе милиции.

Воспользовавшись всплывшей подсказкой, я мысленно потянулся к окружающим меня потокам силы, излучаемым аномалией и тут же почувствовал, как от плеча к пальцам правой руки потекла неведомая мощь. Правда сделать в точности так как учил инструктор у меня не получилось, и сила вместо того чтобы накапливаться в кулаке, начала сливаться в трубу, которую я сжимал и концентрироваться уже там.

К чему именно это приведёт было непонятно, но я, инстинктивно решив, что это поможет, мешать процессу не стал и даже наоборот постарался его зациклить и поставил вливающиеся потоки в режим своеобразного автопополнения.

И как только я закончил, последние, судорожные приготовления, стрелок перестал методично осматривать вагон и снова уставился на меня.

– Моя войти. Твоя заплатить большой цена – словно последний раз грозно предупредил он, затем порывисто сорвав с шеи исчерченный рунами костяной амулет и воткнул его в проём.

При этом стрелок сам рванулся вперёд, прижав плечом, заискривший амулет. После этого проявилась полупрозрачная оболочка аномалии, начавшая выгибаться словно натянутый целлофан, по которому часто пробегают яркие энергетические искорки.

А через пару секунд я увидел, как створки дверей начали выгибаться и со страшным треском, медленно, расползаться в стороны. При этом оба зомбопса ломанулись снизу, давя на прогибающуюся оболочку, причём один из них сразу прорвался практически на половину.

Мгновенно среагировав, я, размахнувшись, насколько позволял вагон, влепил ему хромированной трубой по башке, со всей дури. А в следующий миг я едва удержал в руках свое единственное оружие, так как с него сорвался заряд энергии, усиливший удар в десятки раз.

Голова мёртвого пса раскололась на двое, а тело кубарем вылетело наружу и с громогласным стуком шмякнулось об мраморную колонну. Увидев отличный результат, я невольно оскалился и попытался ударить по частично прорвавшейся голове здоровяка, который начал реветь словно настоящий медведь.

Однако тот вовремя среагировал на замах и наклонившись, ловко подставил под трубу каску. В результате лязг метала и сноп искр, был всеми моими достижениями. Раздался новый безумный рёв и в следующий миг полупрозрачная преграда начала с треском рваться, впуская внутрь поток лютой стужу вместе с наполовину прорвавшемся мужиком.

Я попытался воткнуть в него трубу и оттолкнуть тяжеленную тушу, но стрелок отпустил автомат и перехватив трубу за другой конец, начал вырывать её из моих рук. При этом он прокладывал столько сил, что она начала выгибаться и мне пришлось отпустить своё единственное оружие и отбежать на несколько метров.

Я чувствовал, как постепенно в правый кулак начинает набираться энергия, но отлично понимал, времени накопить достаточно хронически не хватает. К тому же как подобраться к такому детине на дистанцию удара я в душе не знал.

Осмотрев вагон ещё раз, я принялся судорожно просчитывать варианты, и пока больше никто не прорвался, отбежал как можно дальше, к переходу между вагонами.

А тем временем, практически пробившийся внутрь здоровяк, в конец запутал в своей сбруе согнутую трубу, и в конец разбушевавшись, начал яростно её мотать, при этом разрывая стропы и ремни, оплетающие его могучий торс с ног до головы.

Резко навалившись в последний раз, он ворвался в вагон и громко взревев от накрывающей ярости, откинул трубу в сторону вместе с запутавшейся автоматным ремнём и перемётной сумой. И в этот момент я увидел, как «ППШ-41» слетел с его торса и вместе с котелком и сумой, грохнулся на пол.

Однако вместо того чтобы подобрать оружие, стрелок сорвал с пояса боевой чекан и безумно оскалившись, рванул в мою сторону.

– Твоя умереть! – взревел он, скалясь словно зверь.

В этот момент одноглазый зомбопёс прорвался внутрь и проскочив между ног хозяина, устремился ко мне. Я заставил себя простоять ещё несколько мгновений смирно, и только в тот момент, когда псу оставалось преодолеть последние три метра, заскочил в открытую дверь тамбура и захлопнув её, оказался позади противников в другом конце вагона.

Безумный план, использовать механику аномалии, переносящую массу в противоположную часть вагона, сработал, правда оставалась вероятность что противник зайдёт за мною и потому я замер, готовясь сорваться с места в том или ином направлении.

Однако всё вышло так как я и предполагал. Взревев от очередной волны нахлынувшей ярости, гигант развернулся на месте, и насколько это возможно быстро понёсся в мою сторону, при этом его мёртвый пёс снова его обогнал.

Времени оставалось совсем чуть-чуть и потому я, схватил валяющийся на полу автомат за порванной ремень и рванул к двери, из которой вышел всего несколько секунд назад. Вывалившись с другой стороны, я, ловко подхватив ППШ, по памяти изготовил его к стрельбе. Затем взял на мушку затылок здоровяка и выпустил длинную очередь, опустошив добрую треть дискового магазина.

Однако вместо того чтобы точно попасть в отлично просматриваемую мишень, все до одной пули полетели веером во все стороны, обильно дырявя стены, стёкла, пол и потолок вагона.

Результат обескуражил, и я невольно проверил не крив ли ствол, посмотрев на него через прорези в кожухе. Никаких дефектов не обнаружилось, и я для проверки выпустил ещё одну короткую очередь в начавшего поворачиваться здоровяка, с тем же неудовлетворительным результатом.

Все пули ушли в молоко, причём на этот раз я заметил, как они начинали резко отклоняться, не долетев пары метров до противника.

Получив новую вводную, я буквально опешил и в этот момент между ног здоровяка снова проскочил зомбопёс и рванул ко мне. На автомате взяв его на прицел, я выпустил пару коротких очередей и неожиданно увидел, как пули порвали шерсть на поднятом загривке, а одна так и вовсе подсекла переднюю лапу.

Правда пса это не остановило. Явно сбавив темп, он продолжил маниакально загребать перебитой ногой, при этом яростно скалясь словно в последний раз.

– Да, сука получай! – в сердцах выкрикнул я и встав на одно колено, выпустил длиннющую очередь по псу, раздробив ему голову и буквально напополам разрезав пулями позвоночник.

Выбросив последнюю гильзу ППШ-41 замолк, и даже несмотря на то что я выпустил всё без остатка, дважды мёртвый, практически разорванный надвое зомбипёс, продолжал ковыряться и пытаться ползти в мою сторону.

Увидев поверженную тварь, бородатый детина снова яростно взревел и громко топоча, ещё быстрее рванул ко мне. Однако я опять не позволил ему добраться и пройдя через аномальный тамбур, выскочил с противоположной стороны вагона.

И что теперь? – спросил я себя и выдернув барабанный магазин, посмотрел на пустую прорезь. Надежда увидеть там хотя бы один патрон не оправдалась и потому я, тяжко вздохнул.

Патронов нет. Труба согнута в бараний рог, так что теперь удар деревянным прикладом ППШ выглядит более предпочтительным. На полу кроме нескольких порванных ремешков, котелка и перемётной сумы ничего нет.

Конечно я могу продолжать и дальше бегать от здоровяка, мгновенно перемещаясь из одного конца вагона в другой, но возникает вопрос на сколько меня хватит. Уже сейчас температура в вагоне упала где-то до минус десяти. Пока я бегал это не ощущалось. Но пройдёт с полчаса, и я начну околевать и действовать намного заторможённое. К тому же имеется вероятность что стрелку надоест за мной гоняться, и он вспомнит о маузере, находящийся в деревянной кобуре и просто меня застрелит.

По результатам мозгового штурма я принялся снова обшаривать вагон в поисках хоть чего-то полезного. Подхватив оброненную перемётную суму стрелка, я быстро вытряхнул её содержимое, но не заметил ничего полезного, между мешочками с дурно пахнущим содержимым.

Другого выхода не оставалось, так что я снова прошёл через крохотный тамбур, захлопнув дверь перед самым носом рычащего здоровяка. А дальше я продолжил выполнять одну и туже рутинную операцию, дожидался, когда выкрикивающий проклятия, неутомимый противник, подойдёт, и мгновенно перемещался в другой конец вагона, оставаясь там почти на полминуты.

Так продолжалось циклов 30–35 и с каждым из них в вагоне становилось всё холоднее и холоднее. И вот когда я в очередной раз переместился, мой взгляд снова пробежал по пробитым пулями сиденьям и неожиданно зафиксировался на трости болтливого старичка так и остававшейся лежать на том же месте, где он её оставил.

А что, если он оставил её там не просто так? – внезапная догадка едва не заставила ударить себя по лбу, при этом подвергая тупую голову риску, слить в этом ударе всю накопившуюся в правой руке, дурную силу аномалии.

И в этот момент прозрения, я решил действовать. Снова дождавшись, когда пыхтящий как паровоз детина до меня доберётся, я шагнул в тамбур и сразу побежал, направляясь к трости, находящейся ровно на середине вагона. Однако, стрелок тоже что-то почувствовал и на этот раз намного резвее чем прежде понёсся навстречу.

Увидев это, я не позволил себе паниковать и продолжил нестись вперёд, при этом расшвыривая гильзы, и по пути перепрыгнув ещё шевелившийся кусок плоти, оставшийся от зомбопса. А наконец добежав я схватил клюку с дерматинового диванчика и неожиданно ощутил, что она неимоверно тяжёлая и будто сделана не из дерева, а целиком выкована из железа.

И как только я это прочувствовал, вся накопившаяся в руке сила, одномоментно перелилась в трость с головой аиста на конце. А затем мне пришлось отскочить в сторону, так как воздух в том место где я только что стоял, разрезало острое лезвие боевого топорика.

При этом оказавшаяся рядом здоровенная туша стрелка, рванула вперёд желая сбить с ног. Я же, чудом увернувшись, успел запрыгнуть на сидение, уходя от столкновения, и инстинктивно, наотмашь ударил противника оголовьем трости. Затем рванул увязшую клюку на себя и потеряв равновесие упал.

Ожидая удара тут же прикрылся тростью и в этот миг рёв смертельно раненого зверя, взрывной волной прошёлся по вагону, оглушив меня и выбив все до одного стёкла. А вслед за этим стрелок качнулся и упал рядом со мной, от чего вагон ещё раз содрогнулся.

Взглянув на лицо врага, я увидел вместо правого глаза зияющий провал. После этого мой взгляд перескочил на окровавленный клюв цапли и в этот момент до меня дошло что именно произошло.

Резко вскочив я зябко поёжился, ибо теперь в оставшийся без стёкол и защиты вагон хлынул лютый мороз, мигом заставивший зубы отплясывать джигу. Вслед за этим начало медленно затухать электрические освещение. И только в этот момент я неожиданно осознал, что за время, проведённое в аномальном вагоне, я не разу не заметил ни одной тени.

Осознание этого факта удивило, и я устало опустился на обтянутое дерматином сидение. Сейчас я чувствовал себя напрочь вымотанным и поэтому в голове не имелось не одной разумной мысли, подсказывающей что предпринять чтобы пережить холод.

Между тем свет продолжал затухать, а мороз с каждой секундой крепчал всё больше, как бы намекая что рассиживаться точно не время.

Посмотрев на лежащую, бездыханную тушу, я поставил кончик трости на пол и в тот же миг вагон затрясло. Одновременно с эти начало происходить то чего я уж никак не ожидал. Туша поверженного врага дёрнулась и сначала медленно, а потом всё быстрее и быстрее заскользила к выходу, а вместе с ней туда же направились все разбросанные вещи стрелка и даже по-прежнему шевелящиеся останки мёртвого пса.

Я смотрел как всё, включая гильзы от ППШ, вылетают из вибрирующего вагона через развороченные двери. Складывалось впечатление что его прямо сейчас яростно трясёт неведомый великан, вытряхая всё лишнее. Однако меня это действо никак не задело и лишь только в тот момент, когда последняя гильза заскакала по полу и вылетела в выбитое окно, вагон тряхнуло так, что я дабы не слететь с сиденье, выпустил трость и она шлёпнулась на пол.

А когда я наклонился чтобы её поднять, в вагоне резко включился свет, и я явственно услышал, ударившее по ушам, объявление диктора:

«Осторожно, двери закрываются, следующая станция Беляево. Уважаемые пассажиры, будьте взаимно вежливы, уступайте места инвалидам, пожилым людям и пассажирам с детьми»

Содрогнувшись от неожиданности, я разогнулся и тут же замер, ибо прямо напротив меня сидел тот самый седобородый старикашка и лучезарно улыбался.

Поезд тронулся, а он, схватившись за рукоять своей трости, потянув её на себя и громко, с выражением заговорил:

– Ой спасибо, молодой человек. Помогли дедушке его клюку поднять, а то у меня косточки старые. Боюсь если в очередной раз согнусь, могу и не разогнуться.

Продекламировав, явно дежурный текст, дед резко дёрнул трость на себя, выказав недюжинную силу и вырвал её из моих околевших пальцев. После этого он удовлетворённо улыбнулся и внезапно подмигнул мне.

Я сидел, отогреваясь после пребывания в холоде и не знал, что делать. Встать, и дать деду хорошенького леща, ведь он явно как-то замешан в том, что со мною только что произошло, или же напротив обнять деда и поблагодарить за помощь, которую он вполне возможно мне оказал.

Правда уже через секунду оба варианта были выкинуты в мусорку, и я выбрал трети – разрешающий продолжать сидеть на жопе ровно, молчать и смотреть на него в упор не сводя глаз.

– Не парень, ты у нас не свет и не тьма – наконец выдал он. – Ты тень, как она есть. Не замечаемая никем, непреклонная и преследующая всех без исключения.

Выдав характеристику, он снова замолчал и вытащив из кармашка вельветового пиджака ажурный платочек, принялся тщательно оттирать оголовье трости от крови стрелка.

– Кто ты? – напрямую спросил я.

– Не сейчас. Вполне возможно, что совсем скоро мы с вами молодой человек ещё увидимся, вот тогда и поговорим. А сейчас пожалуйста подберите уже свой заработанный трофей, а то он так и будет лежать, и привлекать внимание тех, кого точно не стоит привлекать – договорив, он указал кончиком трости на пол передо мной, и я там действительно увидел гранёный кусок чистейшего горного хрусталя, величиной чуть меньше моего кулака.

На автомате подняв, на ощупь, обжигающе-ледяной кристалл, я узрел проскочившую в нём аквамариновую искорку и вопросительно уставился на продолжавшего лыбиться старичка.

– Что это? – спросил я.

– Ваш трофей или награда. Называйте, как хотите. Я не претендую. Как говорится, что с бою взято – то свято.

– Зачем это мне?

– Я думаю вы потом сами разберётесь и с трофеем, и с тем что вы в нём найдёте. А теперь молодой человек вам стоит поспешить иначе вы опоздаете туда, где вас очень сильно ждут – и как только он это сказал, диктор объявил станцию и поезд остановился на перроне станции Беляево.

– Ну и что это было? – спросил я себя, уже стоя на перроне и провожая отходящий состав, в котором остался сидеть по-прежнему улыбающийся старичок.

Глава 15. На перепутье

Во время пятнадцатиминутного, пешего похода от Метро до ведомственной общаги, школы милиции, я думал о произошедшем в аномалии, и всё это время перед глазами стояла улыбка странного деда.

А ведь если б ни его клюка, то я навсегда остался там. И вполне возможно прямо сейчас бродил по снежной пустоши, освещая следы на снегу, аквамариновыми глазами.

Я так и не понял, что за стрелок на меня напал, но был уверен свои обещания он точно мог исполнить. А ещё у меня родилась пара животрепещущих вопросиков. Что за тёмный продал меня поверженному стрелку, и какого хера, но вообще решил, что может распоряжаться моей шкурой?

Однако одно я понял точно. Этот непредвиденный заход в аномалию, сто процентов как-то связан с тем кукловодом, что подставил меня в прошлый раз. Затраченные им ресурсы слишком велики и это только подтверждает высокий статус невидимого кукловода.

В связи с этим автоматически всплыл главный вопрос. По какой такой важной причине нужно убирать такую сошку как я со сцены, причём убрать наглухо, не считаясь с возможными потерями?

А ещё меня вымораживало, что вся эту экстрасенсорная хрень, владение непонятными силами и всякое разное паранормальное составляющее этой реальности, тщательно прячется под штукатуркой времён СССР моей молодости.

Мир как я заметил практически ничем не отличался, вплоть до мелочей, но то что я чувствовал делало меня не совсем тем, кем я был раньше. К тому же теперь мне казалось, что я вижу советских людей насквозь. Скорее всего сказывался опыт прожитых лет.

Уже на подходе к общаге, я для эксперимента принялся концентрировать внимание и практически мигом засёк десяток парней, толкущихся в парковой зоне, возле рядка лавочек. Они маскировались под шахматистов, но одного взгляда мне хватило чтобы определить, что это тусуется мелкая фарца.

В сумках скорее всего западные шмотки, джинсы, пластинки да всякая подобная хрень, промышленное производство которой по какой-то необъяснимой причине не могла освоить советская легкая промышленность.

Если честно я всегда не понимал, почему руководство страны добровольно рыло для СССР могилу долгие годы. Ведь всё элементарно, если народу нужны ставшие модными джинсы, почему оперативно не освоить выпуск необходимых тканей и не организовать за краткое время пошив. Так и со всем остальным. Формальный подход приводит к нулевым результатам. А резкие смены курса и вскрытие застарелых нарывов к развалу страны.

Подойдя к знакомой общаге, я остановился. Волнения и в помине не появлялось, но зато возникло сомнение и родился вопрос, а стоит ли туда вообще заходить? Ведь теперь я, конечно если захочу, могу стать вольной птицей и свалить куда пожелаю, перестав быть марионеткой.

Однако, уже через секунду я откинул сомнения и потянул тяжёлую дверь на себя.

Внутри общаги никаких проблем не возникло. Вахтёрша Мария Ивановна, обвела меня цепким взглядом, старой НКВДшницы и выдала ключ от комнаты. Машинально поднявшись на третий, я отсчитал четвёртую дверь с лева и сунул ключ в замок. Он подошёл, так что я не ошибся.

Войдя внутрь, очутился в той самой комнате что помнил из прошлой жизни. Моя кровать справа, а слева кровать Севы. В углу гири и гантели, на полке мои кубки и медали самбиста рядом с Севиными по силовому многоборью и штанге.

Книги, конспекты и даже одежда, вся была та же самая из моего прошлого. И даже выпрошенный на один день у знакомого, немного великоватый китель лейтенанта милиции с фуражкой, имелись в наличии.

А рядом на столе лежала записка от Севы, которую я мог и не читать, ибо её содержание знал наизусть.

Гена, одевай то что я достал, бери ноги в руки и галопом дуй в 4 корпус. В час закончится распределение выпускников и объявят тех, кто поступил в высшую школу КГБ СССР, а затем дисциплинарная комиссия примется за нас. Кровь из носа, но ты должен успеть, иначе нам точно хана.

Сева.

П.С.

Китель с Фуражкой великоваты, но другого достать не смог.

Сейчас пять минут первого. До четвёртого корпуса идти минут двадцать, значит успеваю. И даже более того, в прошлый раз распределение выпускников и последующее за этим объявление короткого списка зачисленных в школу КГБ, затянулось почти на час, так что времени у меня предостаточно. Так что лихорадочно собираться как в прошлый раз, я не стал.

Скинув спортивный костюм, я сходил в душ, распложённый в конце коридора и обмылся холодной водой, так как горячей как обычно в наличии не имелось. Затем вернулся, обработал йодом царапины на ухе и руках, и уже было начал одеваться, но в последний миг замер. А затем и вовсе улёгся в свою старую кровать и принялся размышлять.

А если тут практически всё повторяется и глобальные события идентичны уже произошедшим в моей реальности, то не открывает ли это мне кое-какие перспективы.

Пока я двигаюсь по чётко очерченной судьбой тропе, преодолевая всякие необычные помехи. Да я даже знаю в точности чем закончится дисциплинарная комиссия.

А что, если мне проявить самостоятельность и попробовать куда-то свернуть. Например, вообще не явиться на комиссию? Или вовсе уйти из органов? Свалить в солнечное Сочи или даже за кордон? Ведь зная, что к чему я мог бы быстро поправить своё благосостояние, заняться к примеру фарцовкой, или стать подпольным цеховиком клепающим джинсу?

А ещё я, немного покопавшись в закромах памяти, могу вспомнить пару-тройку случаев нахождения кладов и даже определить, где они прямо сейчас лежат в первозданном состоянии. Кроме этого у меня имеется информация о нескольких подпольных миллионерах, прямо сейчас занимающихся антиквариатом и обменом валюты, приходящей от фарцовщиков.

Хотя нет, это не моё. Достать много денег конечно можно, но бесцельно лежать после этого на берегу моря, рядом с очередной красоткой, я точно долго не смогу. Я и в той жизни мог устроить себе нечто подобное, но так и не устроил, предпочитая заниматься совсем иными делами.

Хотя, насчёт в меру развратных представительниц женского пола, нужно подумать.

А что если у меня получится что-то изменить? Например, предотвратить Чернобыльскую катастрофу или предупредить о землетрясении в Армянской ССР произошедшем в 1988 году. А ещё есть Афган, популист Горбачёв со своей перестройкой и сухим законом, распад СССР, «благословенные» девяностые с бесконечной бандитско-рейдерской вольницей, едва не закончившейся распадом Российской Федерации.

Если удастся разорвать цепь катастрофических событий, ну, например, устранить Горбачёва или главного инженера Чернобыльской станции Дятлова, по чьей причине случилась авария. Ведь имея такие специфические навыки как у меня, я это спокойно могу устроить.

И что будет потом? Что-то изменится или нет? Ведь в конце концов неизвестно, как поведёт себя временной поток, подвергающийся незапланированному изменению глобальных событий. А вдруг он начнёт сопротивляться?

А чего собственно я сам хочу? Хотелок, как выяснилось много, но я понимал, нужно начинать с чего-то малого, чтобы выяснить, смогу ли я реально хоть что-то реально изменить.

В этот момент осознания основных задач, мой взгляд упал на плохо проявленную фотографию, где мы с Севой стояли в спортивном зале, школы милиции. И этого взгляда хватило, чтобы я окончательно определился с приоритетами.

Надо спасти Севу, иначе через месяц его не станет. На ничем не примечательном дежурстве, в составе усиленной группы ППС, он отправится на срочный выезд, из-за сработавшей в ювелирном магазине сигнализации. И именно там его и застрелят оказавшие сопротивление грабители. Я тогда приехал поздно и не успел подставить другу плечо.

Теперь я знаю, что произойдёт и буду готов. А для того чтобы быть с ним в тот момент рядом и всё предотвратить, я прямо сейчас должен поднять задницу с кровати и повторно отправиться на неприятное судилище, о котором у меня ещё с прошлой жизни остались горькие воспоминания.

Сейчас надо действовать оперативно, а потом можно расквитаться с двумя «друзьями» предателями и наконец разобраться что за чертовщина вокруг меня происходит.

Вскочив с кровати, я спрятал под шкаф практически ледяной на ощупь, хрустальный трофей и принялся быстро облачаться в великоватую для меня, форму лейтенанта милиции.

А уже через 25 минут, я вошёл в длиннющее фойе четвёртого корпуса, предназначенное для торжественных построений курсантов высшей школы милиции и принялся продвигаться вдоль ряда окон, курсируя в толпе молодых лейтенантов, уже прошедших распределение и получивших назначение.

При виде меня, приглушённый шёпот практически смолк. Я почувствовал на себе взгляды разного спектра осуждения, уже распределённых сокурсников, собранных с трёх параллельных потоков, но вместо того чтобы невольно съёжиться, как это делал в прошлый раз, я пошёл прямо.

Излишнее и зачастую негативное внимания тех, кого я потом знал долгие годы, мне сейчас было по барабану. Так что я продолжал продвигаться дальше словно ледокол, оказавшийся в окружении ледяных глыб.

Одно плохо, чувствовать себя совсем уверенно мешал великоватый китель. Правый погон постоянно норовил слезть с плеча и это выбешивало и порождало ощущения что я не в своей тарелке.

Некоторые парни здоровались за руку, другие сочувственно кивали, но большинство либо делали вид что не замечают проходящего мимо залётчика, либо и вовсе кривились при моём приближении.

Я же чисто на автомате пересёк длинное фойе и пройдя мимо бюста Ленина, со стоящим рядом в стеклянном шкафу бархатисто-алым стягом учебного заведения, вошёл в тень колонны и там замер в ожидании.

И как только я оказался в тени, про меня все словно в один миг благополучно забыли и как ни в чём не бывало, продолжили довольно-таки громко перешёптываться. Я же ради проверки памяти принялся осматривать каждого и вспоминать, что с ними стало через без малого сорок лет.

Первым на глаза попал младший лейтенант Юра Селиванов. Он единственным из всей нашей группы получил младшого, из-за небольшого залёта. Ещё будучи курсантом, дежуря на КПП, он по незнанию не пустил на территорию и нагрубил сынку какого-то генерала МВД. – Хороший мужик, в двухтысячных дослужился до генерал-лейтенанта новой полиции, и уже будучи на пенсии, до сих пор имеет вес в структурах МВД. Кстати, на моих похоронах он точно присутствовал.

Рядом с ним стоит здоровяк, Боря Кравцов. – В начале девяностых будет с позором уволен из МВД, и сядет за злоупотреблением служебным положением и связи с криминальным миром. Потом быстро откинется с зоны и станет директором охранной фирмы, тесно связанной с Ореховской группировкой. Кончит плохо, после очередного передела, его так и не найдут.

Следующий, Вася Климов. Староста паралельной группы, Позывной Клим. – Уже будучи майором, будет командовать двумя ротами спецов во время первой войны в Чечне. Героически погибнет, попав в засаду под Гудермесом. Я тогда командовал бешенной ротой контрабасов всего в десятке километров, но о его смерти узнал намного позже.

Коля Заяц, что-то шептал на ухо Климу. – В конце девяностых станет начальником одного из Московских ОВД. – сядет за взятки и крышевание наркодиллеров с сетями точек продающих проституток.

Паша Серов – Афган, фугас, инвалидность.

Нурлан Садыков – зам министр МВД нового Узбекистана.

Витя по кличке Перекати-поле – московский угрозыск. Затем центральный главк. Следователь по особо важным делам. Ушёл на пенсию, сажал помидоры. Но и там его достали старые враги. Его заказали. Я лично присутствовал на похоронах, а потом помог наказать всех причастных.

Аслан Хашиев из параллельного. – Первая чеченская, полевой командир. Лютый зверь, режущий глотки направо и налево своим бывшим коллегам. Нашёл его со своими парнями в одном из ингушских горных селений. Долго разговаривал, но он обманул и едва меня не зарезал. Пришлось брать его лично. До приговора он не дожил.

Увидев его, я невольно напрягся, а мои пальцы сжались в кулаки.

Я обводил взглядом толпящихся молодых лейтенантиков, и как выяснилось мог почти каждому не только предсказать его судьбу, но и поведать много чего интересного о их делах.

Да уж «благословенные» для некоторых девяностые, хорошенько переломали судьбы почти всех присутствующих.

Кто-то заберётся на самый верх карьерной лестницы. Кто-то зависнет внизу или на полдороги. Другие уйдут в криминал, а, например, невзрачно выглядевший Коля Субботин, через десяток лет получивший кликуху Субботник, так и вовсе, как следует из его уголовного дела, лично прострелит голову своему лучшему другу по школе милиции, Боре Вяткину, с которым они прямо сейчас стоит рядом и ржёт, рассказывая политические анекдоты.

Сейчас в том времени откуда я пришёл, добрая треть присутствующих уже в могилах. Часть на пенсии, кто-то живёт за границей, распавшейся СССР. И лишь единицы до сих пор в строю, причем по обе стороны закона.

Однако существовала вероятность что моё появление внесёт в их судьбы определённые коррективы.

Кое кого не обнаружив, я ещё раз осмотрел толпу и убедился, что в фойе отсутствуют все претенденты на поступление в высшую школу КГБ. А кроме этого тут не было Севы.

– Не, ну что там так долго! – возмущённо воскликнул стоявший поодаль Вадик Орлов, который в будущем станет замом одного из Московских префектов. Затем погорит на взятках и откатах. Избежать наказание помогут влиятельные друзья.

– Да там всё ещё пытают наших претендентов. Их вон сколько, а козырных мест всего два – объяснил кто-то сведущий, из толпы.

– Зачем вообще нужна эта кутерьма с распределениями– возмутился Вадик. – Ведь всем итак ясно, из какого ГУВД или РУВД тебя направили учиться, туда назад и отправят.

– Ну не скажи – возразил кто-то кого я плохо видел и поднял бумажку над головой. – Меня, например, направили в кавалерийский дивизион, вместо того чтобы отослать обратно в Луганск.