Текст книги "Как я стал боевым магом (СИ)"

Автор книги: Игорь Осипов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

  Глава 8. Ярмарка, или о том, что мы отвечаем за тех, кого приручили

  Опять утро. За ночь плохое настроение потускло, как это бывает по утрам, оставив после себя очередной след в памяти. Из-под одеяла совершенно не хотелось вылезать, тем более что это утро выдалось прохладное и тихонько тлеющая печка не прогревала палатку.

  Не высовываясь, я оглядел своё жилище. Сама палатка меня не интересовала. Я поискал глазами своих иждивенцев.

  В первую очередь взгляду попался страж. Он висел на своём штатном месте, и диковато было оттого, что я не понимал, как с ним поступить. С одной стороны, дух совершенно не мешал, с другой, засевшая внутри него сущность окончательно переварила стандартного фантома. Внешне он так и остался миниатюрным богатырём, а вот изнутри... Рваный ритм дёргающегося внутреннего комка, видимого аурным зрением как фиолетовый шар колючего репейника, сменился ровной медленной пульсацией. К этому прибавлялась алая рана, сияние которой билось как человеческое сердце. Страж висел, прикрыв глаза, но я знал, что он видел всё в этой палатке.

  Деда не наблюдалось, но от ноутбука под стол свисали наушники, и мне почему-то казалось, что он тоже там.

  Ольха нежилась на печке в облике кошки. Теперь я знал, что это её не единственное обличие, и было интересно, кем она ещё могла быть.

  Оксана лежала на соседней кровати, укрывшись с головой. Ей дышать не нужно, поэтому одеяло оставалось совершенно неподвижным.

  Утро в нашем лагере редко начиналось спокойно, вот и сейчас дневальный ходил вдоль палаток, и не заскакивая в них, орал во все горло: 'Общий сбор через тридцать минут. Внимание, общий сбор через тридцать минут'.

  Не хотел я скидывать тёплого одеяла, но ничего не поделаешь, придётся. Одним рывком я раскрылся и соскочил на поролоновый коврик, который всегда клал рядом с кроватью.

  'Общий сбор через пятнадцать минут. Внимание, общий сбор через пятнадцать минут', – всё ходил и орал дневальный, хотя бы поправку сделал, с пятнадцати на десять.

  Дёрнула ухом кошка Ольха, зашевелилась Оксана.

  – Огромное желание присоединить этого горлопана к нашему сообществу в виде трупа, причём немого, – проговорила утопленница.

  – На полноценное убийство не рассчитываешь? – спросил я.

  – Каждый раз, когда смотрю в зеркало, перестаю верить в окончательную смерть, – последовал ответ, – а этот даже в виде призрака будет ходить и орать. Так что труп и без языка, других вариантов не вижу.

  Девушка скользнула ногами на пол. Чёрная длинная ночнушка прикрывала мертвенно-бледное тело. Оксана поддалась уговорам домового и теперь демонстративно придерживалась готического стиля в одежде. Только один раз возмутилась, мол, и так, сама на себя непохожа, а тут ещё траурной куклой наряжают.

  – Дед Семён, – позвал я домового, однако, ответа не было.

  Было несколько странно, так как домовой довольно неохотно покидал жилище, к тому же он никогда не спал. Я наклонился и заглянул под стол. Никого. Только из наушников шла тихая музыка, причём тяжёлый рок. Неужели он такое слушает? Всяко может быть.

  – Марго, а где объект домовой?

  – Объект домовой покинул помещение пятьдесят четыре минуты назад, – тут же последовал ответ.

  – Не сказал куда?

  – Речь не была распознана.

  – Запись есть?

  Вместо ответа из динамиков ноутбука донеслось неразборчивое бурчание, из которого можно было вычленить только нечто похожее на 'бобыня' и 'щедроты'.

  Снова прошёлся с криками дневальный. Я наскоро умылся и оделся, ещё раз окинул взглядом палатку и вышел. Народу было немного, не все успели выйти на поляну. Но начальник сборов был уже там. Он стоял и чему-то улыбался, глядя себе под ноги.

  Народ собрался почти вовремя. Начальник не обратил на это 'почти' никакого внимания, словно не на построение всех собирал, а на увеселительное мероприятие.

  Наконец, он заговорил.

  – Товарищи обучаемые, не буду ходить вокруг да около. Я решил привлечь вас к одному мероприятию, призванному взбодрить вас после недавних событий. Неподалёку будет проходить фестиваль общества любителей сказок, то есть фэнтези всякого разного типа. Будет костюмированное представление. Мы тоже будем фокусы показывать. Не вы, конечно, а наши подготовленные специалисты. Весь городок будет присутствовать в качестве зрителей, – он опустил глаза и добавил притихшим голосом, – кроме тех, кого горе коснулось сильнее всего. Но мы с ними поговорили. Они не против. Людям нужно снять напряжение, особенно детям, кого не отправили по родственникам.

  – А когда представление будет? – раздался голос из строя.

  – К девяти часам подойдут автобусы. Все желающие смогут поехать. Останется только наряд по лагерю. Там два часа езды.

  Народ оживился и после команды сразу разбежался по палаткам готовиться. Пошёл и я.

  Сразу нашёлся дед Семён. Он сидел на моей кровати и шумно рассказывал какую-то историю. При виде меня он заулыбался ещё шире и оборвал свой рассказ, заговорив со мной.

  – Я тут с утреца узнал о ярмарке, решил подсуетиться, – он довольно крякнул, прежде чем продолжить, – Наши тоже решили свет поглядеть. Тама все ряженные, никто и не заметит, что мы настоящие, а не куклы какие.

  – Это сколько вас будет-то?

  – Ну почитай Степан Емельянович, – начал он перечислять, – домовых пятеро, енто со мной вместе, девчонки наши.

  – Вас тут пятеро? – изумился я.

  – Ну так кудесников-то много, вот и домовых тоже.

  – А Степан Емельянович, это кто?

  – Это призрак такой. Ты видел его. Он с вами на поучения ходит.

  Я кивнул, понимая про кого он говорит.

  В итоге, когда автобусы подошли, то гурьбы собралось немало. Весь путь описывать не стоит. Скучный он. Мы просто долго ехали, прибыв к большому посёлку, где даже стояло несколько пятиэтажек, возвышаясь над малыми домиками. Фестиваль уже начинался, обещая через несколько часов войти в самый разгар.

  На большом поле стояло множество разноцветных палаток, в которых были организованы магазинчики с сувенирами и лакомствами. Из колонок, развёрнутых у какой-то машины, играла музыка, по большей части фольклорная. Туда и сюда сновало большое количество разодетых в народные и сказочные костюмы людей.

  Из автобусов народ начал разбредаться по местности. Я не знал куда идти и стоял тут же, у места высадки.

  – Давно не был на ярмарке, – проговорил дед Семён. – Все поменялося. За столько годов-то. Вон глянь, наше дитя леса куда-то уже убегло.

  Дед был невидим был невидим для окружающих. И обитал где-то возле меня, но комментарии его были прекрасно слышны.

  Я поискал глазами Ольху, девочка в самом деле убежала в направлении палаток с сувенирами. Как бы ни натворила чего лишнего, дед Семён ей всю поездку растолковывал на своём наречии, что можно делать, а что нет. Нельзя превращаться в животных, нельзя творить какое-либо чародейство, нельзя драться, нельзя убегать далеко. Вроде бы поняла, да только неясно насколько. Дикая она все же. Стоял вопрос брать её с собой или нет, но потом махнули рукой, мол что эта безобидная может сделать. Если что, спишем все огрехи на программу фестиваля, сказка всё-таки.

  Оксана стояла молча чуть поодаль, разглядывая наскоро вкопанный деревянный стенд с афишей.

  Объявили по громкоговорящей связи о предстоящей битве клуба реконструкторов. Снаряжённые в разномастные доспехи воины покажут представление через полчаса.

  Пока я слушал объявление, ко мне подошла женщина, разодетая в зелёное платье, претендующее на некую историчность. Вот только на какую именно я понять не мог. Ей было на вид лет тридцать, и чего греха таить, она была приятна собой.

  – Вы ведь из магов? – заговорила она.

  – Да. А как вы угадали?

  – А тут и угадывать нечего. Я сама имею отношение к чародейству. Я просто вижу вашу ауру, – ответила мне незнакомка, – вы достаточно сильный маг.

  – Да бросьте, я только учусь, – отмахнулся я.

  – Вы уж поверьте мне. Но я просто так подошла узнать, говорят вы из настоящих военных магов. А я в городе работаю, в Новониколаевске, – меж тем продолжила незнакомка.

  Я хотел было спросить в каком выступлении она участвует, но дед Семён ткнул меня в бок и шепнул на ухо.

  – Кажись, первая оказия складывается. Наша лесавка что-то учудила.

  – Извините, – буркнул я и оглянулся.

  И вправду, от палаток с сувенирами к нам во всю прыть неслась Ольха, а за ней следовала тётка, оглашая возгласами округу.

  – Стой. Стой, тебе говорю. А ну отдай. Стой.

  Девчурка ловко спряталась за меня, вцепившись в одежду, а тётка остановилась, шумно пыхтя, восстанавливая дыхание. Женщина в зелёном с любопытством смотрела на эту картину. Ещё бы. Она маг и ей сразу понятно, кто есть кто.

  – Ваша дочка, – начала торговка, заставив меня улыбнуться, – она гребень украла. Он, между прочим, костяной, ручная работа. Стоит денег.

  Я открыл было рот, спросить цену, но магесса в зелёном меня перебила.

  – Я расплачусь, вы лучше другой проблемой займитесь, посерьёзнее. И охрану позову на всякий случай.

  Оглянувшись на жест, я увидел Оксану. Она глядела куда-то в сторону, и на её лице было столько ненависти, сколько приставить сложно. Девушка сделала шаг, другой, а потом контуры её тела размазались в броске. Преодолев за секунду не менее сорока метров, она сбила с ног какого-то мужчину, и они вместе покатились кубарем по траве.

  Со всех сторон к месту драки поспешили люди, я тоже кинулся к туда. Зеваки окружили их, а два полицейских пытались оттянуть девушку от мужчины, но та вцепилась мёртвой хваткой ему в горло. Тот хрипел и пытался оттолкнуть Оксану.

  – Это он. Он. Он. Это все он... – раз за разом повторяла девушка.

  Один из полицейских ударил Оксану резиновой дубинкой по голове, но вместо того, чтоб обмякнуть, навья зыркнула на него совершенно пустыми белыми глазами. А потом народ раскидало в стороны силовым импульсом. Только я, выдрессированный за столько времени, рефлекторно поставил защиту, и потому остался на ногах.

  Понимая, что ситуация перешла рамки естественного, я брякнулся на колени рядом с Оксаной. Я схватил девушку за плечи и спокойным, но твердым голосом произнёс.

  – Отпусти его. Ты встала под мою опеку. Я буду решать. Отпусти его.

  Не знаю, что толкнуло меня сказать так, но подействовало. Навья разжала руки, отчего мужчина закашлялся и пополз по траве. Оксана обернулась ко мне. Из уже нормальных глаз текли слезы.

  – Это он, – сорвалось с дрожащих губ.

  – Что он?

  – Это он меня убил. Изнасиловал и убил. Он меня связал, поимел, а потом бросил в реку, – ещё тише произнесла она, – Это он. Он.

  Она перевела взгляд мне за спину и сорвалась на крик.

  – Это он! Вам понятно?! Он!

  Я быстро оглянулся. Народ стоял широким кругом, боясь подойти ближе. Рядом стояли только начальник сборов, знакомый фээсбэшник и магесса в зелёном, держащая за руку Ольху. От начальника исходила мощь. Он творил что-то защитное. Представитель спецслужб, в тоже время, сделал шаг и наклонился.

  – Ты понимаешь, что это серьёзное обвинение?

  Девушка кивнула.

  – Я узнаю его из тысячи, нет из миллиона. Он меня убил. Я чувствую свою кровь на нём. Я знаю.

  – Ты же умная девушка, – ответил старший лейтенант, – огляди себя и подумай, сколько он получит за убийство.

  Вслед за Оксаной я опустил глаза. Из живота девушки, зайдя в плоть по самую рукоять, торчал нож. Такие продаются в здешних сувенирных лавках.

  Она аккуратно тронула оружие, потом подняла глаза на мужчину, который хрипя таращился на девушку.

  – Я буду ждать новой встречи, – отчётливо произнесла навья, и рухнула без движенья на траву.

  – Убили. Врача, врача! – раздались крики из толпы.

  Как в тумане я наблюдал, как подскочила машина скорой помощи. Врач констатировал смерть. Полицейские, что вот только пытались угомонить девушку, скрутили того мужчину. Он что-то невнятно бормотал, глядя на мёртвую Оксану. Им всем было невдомёк, что она уже год как мертва. Сколько таких живых мертвецов ходит по нашей Земле со своими проблемами?

  Из всех присутствующих только Ольха выделялась неестественным пятном. Она сжимала в руке гребень и улыбалась. Впрочем, ей то чего горевать. Она тоже мертва. Вот уже двести лет. Ей это все казалось, наверное, забавной игрой. Люди скачут вокруг неподвижной девушки, а та притворяется. Только дальнейшие процедуры были непонятны.

  Фестиваль продолжился, но уже без нас. Люди поохали и разошлись. Через час уже и забыли об этом случае. Нас отвезли назад в лагерь на служебной машине. Пустой лагерь нагонял тоску.

  Я зашёл в палатку и рухнул на кровать. Домовой, бормоча под нос про оказию, спрятался под стол. Ольха, вопреки привычке, не перекинулась кошкой, а сидела на Оксаниной кровати и любовалась новой игрушкой.

  День, в конце концов, завершился, и вечер принёс чувство облегчения. В палатку тихонько вошла героиня событий. Она скользнула к своей койке и вытряхнула на одеяло содержимое пакета, который принесла с собой.

  – В общем, меня изъяли для вскрытия, а там у них свой человек. Написали бумажки, после чего меня полковник забрал.

  – Ты как себя чувствуешь?

  – Мёртво.

  – Я не об этом.

  – Буду этому гаду письма писать в тюрягу, пускай понервничает. А если с ума сойдёт, так вообще прелесть будет. Он же меня тоже узнал, – она помолчала чуток, а потом продолжила, – надо сменить имидж.

  Навья дала по рукам Ольхе, которая уже потянулась к новым игрушкам, и разгребла вещи. Там была косметика и разные аксессуары к одежде, в основном чёрного цвета. Там же валялся и новенький планшет, непонятно откуда взявшийся. Девушка положила его на стол, а потом молча протянула мне какую-то бумажку.

  Я развернул. Там значились номер телефона и имя.

  'Анна'.

  Глава 9. Незадачливый бункер, или о том что такое расстрел на месте

  Тонкие девичьи пальцы неуклюже вставляли холостые патроны в магазин от автомата Калашникова, а их обладательница непрерывно бурчала.

  – Мы тебя не просто так вытащили, говорили они. Ты теперь на нашем попечении, говорили они. Должна принести пользу, а в свете своих небольших способностей станешь напарницей боевого мага, говорили они. Мало того что замочить того ублюдка не дали, так ещё теперь хотят из меня сделать боевую нежить. Я им что, овчарка на поводке?

  – Ты скорее похожа на разгневанного упыря, – ответил я ей. – А боевая нежить неплохо звучит, прям из компьютерной игры выдержка.

  – Из какой? Зомби против кустов? Я студентка, а не солдатка.

  – Кстати, где ты училась?

  Девушка открыла рот, чтобы ответить, но замерла. Только немного времени спустя с её губ слетели слова.

  – Я не помню. Я каждый день стараюсь вспомнить, но не помню. Я не помню, как жила раньше, ни маму с папой, ни брата. Я помню город, помню мир вокруг, а их не помню. Мне сказали, что они у меня есть, но это словно из другой жизни. Я умерла и вся моя жизнь умерла вместе со мной.

  – Но ведь своего убийцу ты вспомнила.

  – Это единственное, что помню. Лучше бы не помнила.

  – Скажи, а как твоя жизнь поменялась после смерти?

  – Ты сам услышал, что сказал? Как жизнь поменялась после смерти. Тоже мне выражение, – буркнула Оксана.

  – Я думаю ты поняла.

  – Как-как. Мне не нужно есть, не нужно дышать. Я не чувствую голода, не чувствую холода. Единственное, это жажда. Мне всегда хочется пить, хочется залезть в воду. Я утопленница, и водная стихия зовёт меня обратно.

  – Это плохо? – озадаченно спросил я.

  – Не знаю. Это просто есть.

  Мы замолчали. Патроны все так же неуклюже попадали на своё штатное место. Навья заполняла только второй магазин. Я посмотрел на свой боекомплект. Мне даже не нужно было прикасаться к этим маленьким сувенирам смерти, достаточно было поднести магазин к кучке распакованных боеприпасов, и те сами быстро заскакивали куда надо. Этот фокус мы тренировали уже полтора месяца. Крайне эффективное снаряжение оружия. Так же сам собой снимался и ставился предохранитель, так же двигалась прицельная планка на автомате. Нужно только захотеть, и дрессированная магия делала своё дело, как тренированные руки, которые выполняют работу даже тогда, когда их хозяин погружён в размышления.

  Я подождал пока Оксана закончит, а потом поднял автомат. Щелчок предохранителя, лязг затвора и новый щелчок, когда предохранитель встал на место, слились в единый звук.

  – Ты теперь всегда будешь выпендриваться, делая всё без рук? – снова пробурчала навья.

  – Это тренировка.

  – А хрен ты тоже без рук передёргиваешь?

  – Тебе такие выражения не к лицу. Маленькая ещё.

  – Я продвинутая молодёжь,– парировала она. – Я говорила с домовыми, они говорят, что тут специально магией снижают тягу к противоположному полу у вас. Говорят, иначе не умеющие держать свою силу в руках боевые маги натворят много бед.

  – Я что, сам себе не хозяин?

  – Они говорят, что скоро пойдут курсы контроля маги во сне, а то вдруг лунатики есть какие. Вдруг баба какая приснится. После этого эмоциональное подавление снимут. Представляю, как вы начнёте носиться с распухшим в одночасье достоинством, ища куда его приткнуть, – хохотнула Оксана.

  – Ты это к чему? Неужто боишься?

  – А тут есть некрофилы и прочие извращенцы? Я думаю, что к боевой маги ненормальных не подпустят и на пушечный выстрел. Нет, я не боюсь. А вот ты бы озаботился личной жизнью.

  – Не сейчас. Тем более, когда нас давят, как ты говоришь.

  – Вот придурок. Все мысли ниже пояса. Я про человеческое общение с самкой. Тебе, вон, даже телефончик дали.

  – И что? Я возьму и позвоню. Здравствуйте, незнакомка. Я тот маг недоучка, не соизволите ли меня подождать со сборов эдак ещё три месяца. Потом я к вам в гости приду, – возразил я.

  – К тому времени ты станешь квалифицированным магом. А она, меж тем, в курсе, что вас не выпускают в большой и чудный мир. Она сама обещалась в гости заявиться. Будешь как солдат-призывник на КПП общаться, – ехидно произнесла Оксана.

  – Эй вы, супергерои хреновы! – раздался голос начальника сборов, – долго вас ждать будем?!

  Мы прервали беседу и направились к белым и красным столбикам исходной позиции тактического поля. Подполковник Сошкин хмуро уставился на нас. Отделение поддержки переминалось с ноги на ногу в десяти шага в стороне.

  – Значит так, ваша задача обеспечить штурм вон той огневой точки, – начал говорить начальник сборов, показав на ДЗОТ, стоявший в конце участка. – До точки пятьсот метров. Упражнение будет считаться выполненным, когда вы закинете внутрь дымовую шашку, имитирующую гранату. Однако для начала, обучаемый Соснов, вы можете определить сколько там человек?

  Я зажмурился и внутренним зрением пробежался по блиндажу. В висках неприятно заломило. Всё-таки слабоват я пока как экстрасенс.

  – Четыре, тащ полковник, – скороговоркой ответил я.

  Начальник кивнул и подал короткую команду: 'На исходную!'. Мы выстроились на рубеже красных столбиков, оставив белые позади. Непонятно откуда выскочила Ольха в облике кошки. Вероятно, не хотела, чтоб такое приключение обошлось без неё. Она встала сбоку, водя ушами из стороны в сторону. Мы ждали команду, и она вскоре прозвучала. 'К бою!'

  Отделение поделилось по заранее доведённому расчёту на две части. Пока одна перебегала короткий участок местности, чтобы плюхнуться с перекатом в траву, вторая прикрывала их огнём, потом следовала смена. Я двигался сзади, на удалении тридцати метров, создав стандартный тактический щит. Когда мы пробежали сто метров, со стороны блиндажа застрочили автоматы. Я сразу почувствовал, как пули калибра пять сорок пять преломляли свой полет, улетая вверх, либо вязли в воздухе. Так работала защита. Пулю проще отклонить, если же нет возможности, тогда она останавливалась. Пять целых и сорок пять сотых миллиметра – это маленький калибр, боеприпас очень лёгкий и легко отклоняется, тем более на такой дистанции. Но свист над головой все же нервировал, поэтому мы все лишний раз не поднимали головы.

  Худо-бедно ли, но под звук не умолкающих даже во время стрельбы кузнечиков, живущих в серовато-жёлтой выгоревшей к этому времени траве, но мы добрались до противника. Сдерживать огонь из автоматов в упор было тяжело, но вполне реально. Один из бойцов быстро подсочил к бойнице и кинул туда картонный цилиндрик дымшашки. Стрельба сразу прекратилась, а внутри послышались шумные выдохи 'Ху!', какие делают, надевая противогаз. Упражнение выполнено. Из рации донеслось 'На исходную'.

  Взмыленные и пыльные, но довольные мы протопали обратно. Кто-то из солдат успел достать сигаретку и, подскочив ко мне, попросил: 'Товарищ маг, можно огоньку, я спички не достану из-под броника'. Я аккуратно импульсом подпалил белую палочку с табаком. Боец затянулся. К нему подошёл ещё один: 'Дай сигу'.

  Мы были спокойны, отделение поддержки мага и, собственно, сам маг в моём лице. Мы привыкли к тому что в нас стреляли. Только Оксана злобно зыркала по сторонам, а потом хлопнула по фляжке сержанта Сидорова.

  – Дай воды. Сухо здесь, не могу.

  – Что не сделаешь для русалки, – потянул тот в ответ, отцепляя полевую ёмкость.

  – Только в принцы не записывайся, максимум на краба потянешь.

  – Вот ты колючая как ежевика.

  – Сейчас я засохшая ежевика, – ответила девушка и жадно приложилась к горлышку фляжки, – последний раз дождь был три дня назад.

  – Ну что ж, молодцы, управились, – начал подполковник Сошкин, когда мы пришли на исходный рубеж. – Сейчас ещё раз.

  По строю прокатился вздох недовольства. Снова лезть под пули не хотелось. Ладно бы бутафорские, настоящие ведь.

  – Отставить гундеж, – рявкнул начальник сборов, – на исходную. Переснарядить оружие.

  Мы молча упаковали патроны в магазины, дождались ворчащей Оксаны и приготовились к выполнению упражнения.

  – Готовы? – спросил Сошкин, а потом произнёс напутственное, – ну, с богом. К бою!

  Первые сто метров были такие же, как и тогда. А потом по телу пошла волнами боль. Волны возникали с каждым выстрелом из НСВС, когда я отклонял пули калибра двенадцать и семь, выпущенные по нам из этого станкового пулемёта. Послышались матюги солдат, которые не ожидали такого.

  Несколько раз над нами хлопнули разрывы гранат от АГС. Тактический щит держал и их, вызывая ещё большую боль в теле. На фоне этого я даже не замечал стрельбы из десятка автоматов. Наверное, нам следовало залечь и дождаться объяснений, но мы шли. Шли вперёд зло и сосредоточено.

  Темп наступления возрос. Из игры в пострелушки занятие переросло в нечто большее. Мы шли вперёд, забыв про своё оружие, снаряжённое холостыми. Наше оружие – это магия и дымовые шашки.

  Ольха затравленно пряталась у меня под ногами, отчего я два раза чуть не споткнулся.

  До амбразуры осталось всего пятьдесят метров, когда в метре передо мной хлопнул фокусный импульс. Против меня применили магию. Потом заломило зубы. Я рассеял ещё один импульс, который норовил поразить пространство перед моим лицом. Они, конечно, не работают на поражение, и даже пулемёт бил не прицельно, а просто в нашу сторону. Но это было слишком натурально.

  А потом я проворонил пулю, и не одну. Канал в щите пробил маг противника. Пули предназначалась не мне. Я видел, как Оксана остановилась и схватилась за живот. Между пальцев потекла скупая чёрная кровь.

  Я подскочил к девушке. Та удивлённо смотрела на рану, а потом одними губами прошептала: 'Серебро?'. Мне стало не по себе.

  Просвистела ещё одна пуля, войдя в правое лёгкое навьи. Я зажмурился и прочесал внутренним зрением пространство вокруг себя.

  Вот они. Снайпер при поддержке мага. Я их не знал. Ауры товарищей и преподавателей я бы сразу отличил.

  По рации пронёсся крик: 'Какого хуя?! Прекратить стрельбу! Немедленно отставить огонь!'. Но очередная пуля все же прилетела. И прилетела мне.

  Я схватился за плечо, передавливая его пальцами, сделав телекинезом то же самое. Левая рука обвисла плетью, но кровь еле сочилась. Навыки экстренной медицинской магии прививались не зря. Повреждённая конечность сразу потеряла чувствительность, словно в неё вкололи обезболивающее.

  К навье подскочил Сидоров, подхватив её на руки. Стрельба стихла. Из окопов и блиндажа повыскакивали солдаты, имитировавшие противника. Они испуганно таращились на развернувшееся действо.

  Свистнула ещё одна посланница смерти. Но я был готов. Я вложил все силы, чтобы развеять канал для пули и закрыть барьер. Обтекаемый кусочек серебра повис в воздухе. Непонятно кому он предназначался, но это и неважно. Тот, кто стрелял, игнорировал команды о прекращении огня, хотя явно слышал их. Это враг, независимо от того, как он здесь оказался и какие цел преследует.

  Внутри все вскипело. Я двинулся к их позиции. Я видел их.

  Ещё два выстрела, остановленных мной, отдались зубной болью. Зря вы так. Я зачерпнул силы и ударил фокусным импульсом по снайперу. Раздался протяжный, полный боли крик. Неизвестный маг вскочил и бросился бежать. Я попытался достать и его, но сил уже не хватило, и он развеял мои удары. Единственное что удалось – это дойти до раненого. Снайпер держался за оторванную по локоть, словно разрывом гранаты, руку.

  А потом я упал. От истощения и вернувшейся в моё плечо боли. Я не видел подскочившего ко мне на бронетранспортёре Сошкина, не видел других людей, начавших суету вокруг меня. Я провалился во тьму.

  Свет все же вернулся. Потихоньку, с болью, но вернулся. Я лежал на больничной койке. В руку была воткнута игла капельницы, и от неё верх к стеклянной бутылке уходила прозрачная трубка.

  Через какое-то время в палату заглянула пожилая медсестра. А ещё минут пятнадцать спустя вошёл Сошкин. Он поставил на тумбочку упаковку яблочного сока, а затем присел на табуретку.

  – Ну ты, блин, настоящий супермен, – заговорил он.

  – Что с Оксаной?

  – В соседней палате лежит. В неё три серебряные пули вогнали. Когда врачам доставили, то они испугались. Раньше нежить не лечили никогда. Представляешь, чёрная кровь и пациент не дышит. Но ничего страшного. Она на ноги встанет раньше чем ты. А ты быстро поправишься, здесь и простые врачи очень хорошие, и маги-целители сильные. Недельку поваляешься и снова в строй.

  – Кто это был?

  – Не знаю пока. Стрелка спецслужбы с собой упёрли, а мага так и не поймали. Но как только все прояснится, ты первый узнаешь. Но, блин, ты монстр. Три мегаджоуля как с куста. Обычным фокусным импульсом руку оторвало.

  – Это много?

  – Много. Я в лучшей форме до двух недотягиваю. А я не самый последний маг в нашей стране.

  – Тот маг тоже не слабый был. Он меня блокировал.

  – Вот если бы не вбухал все силы в снайпера, то, глядишь, и на того бы хватило, студент.

  – Простите, не смог.

  – Да ладно. Главное, сам жив. И к тебе ещё один посетитель.

  – Я уже понял, – ответил я, улыбнувшись, когда услышал мурчание Ольхи под боком.

  – А я не о ней, – проговорил Сошкин, улыбнувшись шире чем я.