Текст книги "Записки репортера"
Автор книги: Игорь Свинаренко
Жанр:
Публицистика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]
1 ноября2007 г.,18:04
Трудно придумать более скучную тему, чем политические разборки накануне выборов. Если, конечно, ты сам не депутат или не вложился в Думу солидными инвестициями. Или не политический обозреватель, – короче, если ты простой человек.
Уйдет Путин или нет?! – это сильно волнует чиновников, которые кормятся с этого дела, и друзей теперешнего президента, например Никиту Михалкова. Я пытался его выспросить, как он видит процедуру неухода Путина. Никита Сергеич воскликнул, что он не процедурная сестра, – короче, ушел от ответа. Да знаю я, что не сестра! Я его как режиссера спрашивал! Это же серьезная постановка, это важная мизасцена, в которой должна быть внутренняя логика… Нельзя пускать дело на самотек. Иначе может выйти конфуз. Представьте себе весенний денек 2008 года. В Кремле суета, радостное волнение, одних курьеров 300 тысяч. Музыка играет, фанфары, гусары, по ковровой дорожке наподобие каннской взбегает наверх новоизбранный президент. Он движется к пюпитру с Конституцией… И тут в залу выходит Владимир Владимирович, в шлепанцах и халате, и говорит:
– А чё тут у вас? Чего шумите?
– Ну как же… Вот, президент новый…
– Вы что, обалдели? А я?
– Так вы ж сказали, что уйдете.
– Уйти-то то я уйду, все мы в этом мире гости. Но я же не ушел еще! Что ж вы при живом президенте себе позволяете?
– И что теперь делать?
– Знаете что? Идите-ка вы по домам.
Все уходят…
Нет, так нельзя, нехорошо как-то. Надо заранее все продумать.
Я думаю, что Никита Михалков может помочь своему другу при помощи другого своего друга – Патриарха всея Руси. Можно ж договориться, чтоб ВВП венчали на царство. В «Новостях» об этом сообщат просто и буднично, парой строчек, без помпы и без шума. И тогда ВВП выполнит все свои обещания: он не президент, не премьер, а занятие себе нашел.
А Конституция? Так в ней про царя ничего не написано. Никаких нарушений. Патриарх представляет церковь, которая, слава Богу, отделена от государства, венчание на царство – вещь сугубо духовная, не государственная.
Попробуйте себе представить кандидатов в президенты, которые не зайдут к царю за советом. Не получается? У меня тоже…
Противоречия между наличием монарха и демократией нету никакого, посмотрите хоть на Англию с Японией или там Нидерланды, Норвегию… Осматривая эти страны, я часто ловил себя на мысли, что, может, я прирожденный монархист. Вот оно, решение! Не могу себя назвать другом Путина, не могу также блажить на тему: «Без него Россия пропадет!!!» Я просто пытаюсь придумать сценарий, который позволит соблюсти приличия. Так-то мы понимаем, что уйти никто не уйдет никуда. И не отдаст руль охраннику Жириновского.
Перед тем как обнародовать свою идею, я зашел к соавтору (книга «Ящик водки») и товарищу по работе (журнал «Медведь») Альфреду Коху – так, перекинуться парой слов. Он выслушал изложенные доводы и предложил мне назначить Путина не царем (это все-таки должность), а императором – что ближе к понятию «аятолла». Кох мне сообщил:
– Вполне бывают императоры при республике. Это Древний Рим, начиная с Августа, это Франция при Наполеоне и, наконец, США при Буше-младшем.
Ну вот видите, как все удачно складывается…
А тут совершенно случайно и кино вышло в прокат про конец Смутного времени («1612»). Которое кончается учреждением новой династии. Все как по писаному…
PS
Но всегда кто-то испортит настоение…
Вчера вспомнил, что первым, кто потребовал от Путина остаться, был Проханов. Я пошел и к нему перекинуться парой слов, а заодно выпить винца. Причем забавно, что он пил белое, а я, напротив, красное. Это все накануне октябрьских, заметьте…
И вот мне что рассказал Александр Андреич, вот он чем испортил мое благостное настроение:
– Началась великая октябрьская путинская революция! Путинские репрессии неизбежны. Сейчас в стране та же ситуация, что была в конце Гражданской войны, накануне процесса против промпартии. После выборов пройдет грандиозная чистка…
Причем он это излагал в таком духе, что вот оно, счастье, не за горами.
Товарищ Проханов! При всей к тебе симпатии, все же типун тебе на язык. Не императорское это дело – чистки проводить.
Вечность и мышиная возня8 ноября2007 г.,19:53
Вот, прилетел из Одессы. Вся местная экзотика типа Дюка, Екатерины и Бени Крика вам, безусловно, известна, и я не буду вас ею утомлять. Хотя на истории с памятником Екатерине Второй можно коротко остановиться. Памятник ей, убранный в свое время большевиками, возвращен на место, опять восторжествовала справедливость, через 87 лет, – лучше поздно, чем никогда. Возле памятника первое время протестовали казачки, но теперь они пропали, остались одни менты. Которые не мешают подойти к монументу поближе и изучить надписи. Из них следует, что Новороссийский край был завоеван российской короной, а вовсе не правительством Ющенко, и всем от этого немножко неловко. Казаки, желая памятник вслед за большевикам упразднить, проявляли просто революционную твердость. А потом им, как и большевикам в свое время, надоело валять дурака и они занялись повседневными делами.
Ранее на месте Екатерины – во время ее вынужденного отсутствия – стоял памятник потемкинцам. Я по простоте душевной всегда думал, что речь идет о графе Потемкине и его соратниках, но, к стыду моему, оказалось, что увековечены были революционные матросы с известного броненосца. Так вот этот невыразительный монумент перенесен ближе к спуску им. Жанны Лябурб, французской революционерки. На самом же деле памятником восставшим вполне могла бы служить многофигурная композиция «Лаокоон и его сыновья», стоящая у археологического музея. Змеи, которые терзают благородных джентльменов, – чем не художественный образ червей из известного мяса, обусловившего знаменитый бунт?
Но тут речь не о монументах и не о частном дне рождения, ради которого я летал за, пардон, границу. Все-таки главным впечатлением поездки были беседы с Борисом Литваком, великим человеком, который в память о своей рано ушедшей дочери построил детский реабилитационный центр. Там лечат больных детским церебральным параличом. Бесплатно причем лечат. Не спрашивая гражданства. Центр оснащен новейшей техникой, какая только бывает и мыслима сегодня. Про это много писали разные люди и я в том числе. Самое удивительное, что Литвак не имеет никаких капиталов и живет на зарплату тренера детской спортшколы, ну и еще на пенсию – парню все-таки 77 лет. Откуда деньги? Боря (его все почему-то зовут именно так, а иные так и вовсе Боречкой) обладает удивительным даром – доходчиво объяснять даже неподготовленным людям, что на это дело деньги давать надо. Все построено и держится на частные пожертвования. Странно, удивительно, но это так. Это работает. Боря – святой человек. Я его сравнивал с библейским пророком, это по крайней мере объясняет, отчего с ним все на ты. С пророками на вы ведь не говорили.
И вот теперь, после сколько-то летнего перерыва, я прилетел в Одессу и увидел новую необъяснимую вещь: возле центра построена коробка восьмиэтажного здания. Боря показывал его с гордостью:
– Это гостиница для родителей, которые привозят больных детей. Они тут будут жить бесплатно. А на первом этаже столовая, в которой их будут кормить – бесплатно же.
Понятно, что у Литвака какая-то сверхнормативная энергия, его место – в списке Форбса, он стал бы легко миллиардером, стоило б только захотеть. Но он занимается совсем другими делами. И заставляет каждого из нас задумываться о жизни, ну хоть слегка.
Будучи в Одессе, я три дня не читал газет и не смотрел ТВ. По прилете оттуда по телефону постепенно стал узнавать политические новости. Они все мне после бесед с Литваком показались мелкой мышиной возней. Которой таки и являются. По сравнению с вечностью и с деяниями пророков, из которых с Борей Литваком мне посчастливилось быть лично знакомым. Дай Бог ему здоровья! Сейчас таких не делают.
Телефоны детского бесплатного центра в Одессе:
+38 (048) 724 2505
+38 (048) 724 0548
Выборы в штатском15 ноября2007 г.,20:28
Надо успеть про выборы чего-то написать, пока можно, там же как-то запрещают за сколько-то дней.
Представьте себе такую картинку. В утро выборов в орган власти, куда идет один очень высокопоставленный чекист, вам в дверь стучат. Вы смотрите на часы, а там полшестого. Открываете дверь… Там стоят люди в штатском. Они вам дают пять минут на сборы… Вы, одетый, спускаетесь и видите у подъезда автобус. Туда таких же штатских, как и вы, аккуратно усаживают люди в штатском же и везут на избирательный участок. Там под бюстом Ленина – пионеры и пионерки в белых рубашках, с галстуками, салютуют. Вы отдаете голос, понимая, что при таком-то уж раскладе будет 99 процентов… Вас проводят в буфет, где продают сосиски и импортное пиво.
Что, похоже на сценарий антиутопии? Может, и похоже.
Я знаю, что вас смутило: сосиски с импортным пивом, зачем они в избирательном буфете, когда их кругом полно? Остальное вы так бегло просмотрели с легкой скукой.
Я тоже споткнулся тогда на гастрономическом абсурде: ну зачем? Все остальное меня тоже не очень удивило. Это все было в лихие 70-е, когда я с ВВП (одновременно, но со сдвигом в пространстве: я – в Лейпциге, а он – в Дрездене) выполнял задание Родины в Восточной Германии. Про него вы и так знаете, а я был студент и писал дипломную работу. А на выборы – в Верховный Совет то ли СССР, то ли РСФСР – шел тогда Андропов. Он был выдвинут, как сейчас помню эту смешную деталь, рабочими Горьковского завода телевизоров. Почему именно этим трудовым коллективом? Намек на то, что чекисты далеко видят… Что сладкой вам (нам) жизнь не покажется, если что не так. Намек на ополчение, которое пошло из Нижнего Новгорода очищать Московский Кремль… Сарынь на кичку… А может, просто пальцем ткнули куда попало? Поди их знай, чекистов…
И вот я думал тогда: чем же плохо немецкое пиво с немецкими сосисками, зачем было в седьмом часу утра подпихивать меня к прилавку с привезенными из соседней Чехословакии сосисками и пивом же? Но уж, видно, такая команда была дана по всей огромной империи и во всех «наших» буфетах, раскиданных по земному шару, кипела работа. В Зимбабве везли пиво из Кении (хуже советского, кстати), из Бельгии – во Францию, из Штатов – в Мексику…
Конечно, то были не выборы. И это будут не выборы. И в целом прав был адвокат Павел Астахов, когда проводил в Твери митинг сторонников неухода Путина. Его корят: ах, ты юрист, как ты мог! Но ведь трезвым людям, мало-мальски знакомым с простейшими принципами законотворчества и криминологии, известно: уважаются и выполняются только те законы, которые нравятся подавляющему большинству. Уж на что был хорош «сухой закон» в Штатах! В смысле, для печени хорош и для снижения преступности. Но не пошел. Хотят люди Путина – если хотят, – задача ответственного юриста дать его людям, причем корректно, с соблюдением каких-то солидных процедур, чтоб пьяные матросы не кинулись разрушать до основанья. Это я без шуток вам говорю, как самодеятельный юрист и бывший криминальный репортер.
И Сталин был прав, отстраняя крестьян от участия в выборах. Ну какое они могли дать волеизъявление? После того что устроили в Гражданскую? Опять красного петуха пускать? И новую элиту вырезать? Чтоб это до сегодняшнего дня тянулось, как в Зимбабве?
Про сегодняшний день я сказал не для красного словца. Не так давно беседовал я с пьяным – не скажу крестьянином, но сельским жителем, крепким мужиком с определенным достатком, не голытьбой какой. И вот он мне признался честно:
– Я сам ничего начинать не буду. А если кто другой начнет, я присоединюсь охотно. И петуха красного пустим, и поделим кой-чего, и кое-кому кое-что припомним.
Как это все близко! Какие еще нужны антиутопии?
Правые говорят про свободные ответственные выборы… Я в прошлый раз голосовал за СПС, там и знакомых полно, и тяга иных к западной жизни мне понятна; я хоть и русский патриот (либеральный патриот), на Западе нахожу много милых подробностей и симпатичной ерунды… Мне и таким, как я, которые строят из себя умников, больше и голосовать-то не за кого… Я надеялся в прошлый раз, что те ребята, которые считают, подкинут сколько-нибудь голосов правым, чтоб хоть была какая-то компания там в верхах, чтоб можно было Западу показывать наши демократические достижения. Это не было сделано. Но что-то мне подсказывает, что в этот раз правым не дадут пропасть. Они (или тут уместней сказать «мы»?) уже – после всего – не так страшны для начальства. Я думаю, на этот раз Сурков – или кто там – таки наконец пустит правых в Думу.
Эта моя мысль окрепла после того, как я совершенно для себя неожиданно получил сигнал от Путина. Я не ожидал, что он приедет на юбилей красного террора в Бутово, я только фантазировал на эту тему, я представлял себе нереальную ситуацию, что вот он приедет. Я был озадачен, когда он приехал наяву. С другой стороны, почему нет… Не все ж с доярками и ткачихами общаться. Хочется, наверно, поднять уровень дискуссии, а то: «Вы знаете, я не непомерно великий, просто я необычайно, но в рамках приличий великий».
Я про что-то похожее разговаривал по пьянке с молодым парнем, который меня подвозил ночью на «Жигулях» за скромные деньги, и он – это уже когда я заплатил – сказал, что мысль моя неплоха и он таки проголосует за СПС. При том что отродясь на выборы не ходил…
Смешно, что на другой день мой старый товарищ с могучим интеллектом решил агитировать меня – меня! – за «Единую Россию».
– Что-что? – искренне удивился я. – Да ты в своем ли уме? Как ты мне такое можешь предлагать? Мало у вас подхалимов? (Подхалимы – это просто очень хорошо воспитанные люди прагматичного толка, они просто обчитались книжек типа «Как приобрести друзей и влиять на людей».) Ты лучше ответь Немцову он говорит, что за путинское правление у нас стало чиновников на 600 тысяч больше!
– Во Франции еще больше!
– Они там, во Франции, уже под арабами совсем; заедь к ним, они тебе твою любимую новую машину сожгут – тогда поговорим. А вот как так: в газете на одной полосе идет реклама «Единой России», тут же про рост цен на нефть и стабфонд, и – цинично – объявления о том, что вот не на что детям делать операции, так что граждане пусть скинутся. По-моему, это идеологическая диверсия или как это сейчас называется…
Он молчал.
– Может, цензуру усилить? Пусть она крамолу отслеживает. Или объявления эти про операции запретить.
– А что, это мысль! – бодро откликнулся он.
Так что ожидайте новую заботу партии.
Вчера сдал в номер (в журнал «Медведь») интервью. С писателем Алексеем Варламовым. Который вышел в финал премии «Большая книга» с призовым фондом, между прочим, 6 миллионов рублей. Итоги будут оглашены 22 ноября. Позже выяснилось, что он получил вторую премию. Варламов не только писатель, он к тому же и преподает в МГУ. Тема его докторской диссертации была такая: «Жизнь как творчество в дневнике и прозе Пришвина».
– А чем вас так заинтересовал скромный Пришвин? – спрашиваю.
От ответил:
– Меня очень поразили его дневники, которые он начал вести в начале века. В них я нашел очень вдумчивый и глубокий анализ русской истории. Пришвин и история, Пришвин и большевики, Пришвин и народ. На чьей он был стороне – народа или большевиков? Он был резкий враг большевиков в 1917 году, а в 1918 году вдруг увидел в них историческую правду. Когда мужики распоясались, он их очень испугался. Бунин тоже испугался, но он их проклял и уехал. А Пришвин здесь остался и пришел к выводу, что большевики – это единственная сила, которая может мужиков привести в чувство, вразумить. Что только так с ними и надо – жестоко, железно, окуная в прорубь… Иначе эту стихию не утихомиришь. И он увидел в этом историческую закономерность и справедливость. С этим можно соглашаться или не соглашаться, но он, просидев в деревне три года в самое страшное время, выстрадал эту позицию. Большевики – это жестокая школа, через которую должен пройти анархический народ для своего же блага, чтоб от этого анархизма излечиться…
Если кто забыл, большевики усмиряли крестьян – нешто и правда для их же пользы? – при помощи такого инструмента, как чекисты.
Все уже было, что ли?
А на выборы сам Варламов давно уже не ходит. С тех пор как разочаровался в Ельцине.
Вот хотел я тут дурным голосом проорать: «Все на выборы!» – но как-то неловко перед Варламовым. Чего это я взялся выступать от имени яйцеголовых, когда такой человек молчит…
Блатная иерархия власти23 ноября2007 г.,14:33
В своем выступлении в Лужниках ВВП среди прочего, как известно, сообщил: «Власть действительно допускает ошибки в своей работе».
А после дал совет: «Можно и нужно критиковать власть за это».
Я как-то сразу подумал, что это не ко мне. Есть специально обученные люди, которые лучше меня, торопливее и грамотнее исполнят совет вождя.
Я вспомнил про другое. Про разговоры насчет демократии, которые в последний ельцинский – кто ж тогда знал – год я вел с известным правозащитником Валерием Абрамкиным. При Советах он был реально политзаключенным. И вот он мне сказал, что тюремный опыт убедил его в такой вещи: нашему народу демократия чужда.
Я, конечно, удивился: откуда демократия в тюрьме-то, когда ее и на воле не было? Уж при советской-то власти – точно.
Валерий, однако, уверял меня, что сиживал в камерах, где было настоящее равноправие и полная демократия. Имелись в виду учреждения, где правили мужики, то есть фраера, где не было блатной иерархии. Это работало! Все решалось коллегиально, сходкой. Но если ситуация сильно затягивается во времени, то – внимание! – люди устают, им это перестает нравиться. Тогда появляется некий пахан и ему сдают власть. Люди добровольно снимают тему равенства и братства – и восстанавливают жесткую иерархию.
Про термин «вертикаль власти» мы не слышали в те времена. Я только уточнил, в тогдашних терминах:
– Это ты про то, что на воле описывается термином «твердая рука»?
– Конечно.
Абрамкин, видно, много думал про это, у него были наготове объяснения, литые формулировки:
– Это от потребности многих людей иметь некую внешнюю совесть. Человеку часто хочется, чтоб кто-то снял с него ответственность – и взял на себя. Эта модель, по которой призывали варяга для наведения и поддержания порядка. В тюрьме такое случается, когда появляется новый человек. А бывает, кто-то из своей же камеры берет на себя такую обязанность…
Летом 1999 года мы не знали, кто придет и сделает все как надо.
Ну что же. Раз это есть, раз существует такая потребность – значит, иначе нельзя. (Похоже, люди и женятся по тому же принципу.) Это типа ручейка, который пробивает себе дорогу. Нравится нам это или нет. У нас нет другой страны и другого народа. Надо уметь жить в такой стране, какая есть. Жили же когда-то при так называемом социализме…
Тогдашняя наша дискуссия плавно перетекла на воспоминания про обстрел Белого дома.
Абрамкин и для этого нашел зоновскую аналогию:
– Накопилась критическая масса людей, привыкших к насилию. У таких, когда они никого не бьют, начинается ломка, как у наркоманов. Это по ощущениям похоже на Гражданскую войну. Ну, на Гражданской я не был, но у меня было похожее настроение, когда в зоне начался беспредел, когда в зону вот-вот введут внутренние войска.
Не к ночи будь сказано.
Еще я вспомнил про ситуацию с Пастернаком, на довольно вялую и безобидную книжку которого про доктора Живаго власть крепко обиделась. Тогда тоже выступали различные ткачихи и даже очкарики в строгих костюмах и страстно, волнуясь, говорили о любви к начальству… И острой нелюбви к тем, кто против. Эстетически это не очень, конечно, но по сути понятно желание быть ближе к прямому пути. Из двух вариантов – любить начальство или не любить – предпочтительней, конечно, первый вариант. Счастливы те люди, которые способны испытывать такую любовь искренне! Я практически даже близок к тому чтоб чуть-чуть завидовать им.
Пастернака власть не любила… За что, кстати? Я читал роман очень внимательно – тогда, при самиздате, это еще было возможно, сейчас-то мы чтением перекормлены, – пытаясь найти причину. Так вот крамолы там я нашел две порции: 1 – что-то типа «стало ясно, что коллективизация была ошибкой, и чтоб ее скрыть, была начата большая война, которая собой многое заслонила»; 2 – внимание! – «страна идейно вернулась ко временам диких первобытных пастухов и всевластных вождей, которых обожествляли». Что-то в этом роде. Вот этот второй пункт был наверно сильно обиден: кругом же вроде Европа, цивилизация, костюмы европейские же, а тут такие слова.
Но конечно, никого это не может обмануть. Какая Европа? Я как человек степной, родом из донецких степей, в детстве в огромных количествах насмотрелся на скифских баб – таких каменных истуканов в натуральную величину, их там полно. И потому строки «да скифы мы, да азиаты мы!» (запятые можно ставить, можно нет; смысл меняется только чуть, интонационно) я воспринимал не как поэтическую вольность или шутку, а как жесткую констатацию факта. Скифы – это круто, это была сверхдержава; грубо говоря, они делали что хотели и шугали европейцев. Говоря о том, что у нас дикий народ, я однажды был деликатно прерван вопросом:
– А ты, типа, не дикий?
Я схватился за голову. О Господи. С этого надо было начинать! Ну конечно же, я дикий, дикий степняк и скиф! Я варвар! С такой деталью, что я не хочу разрушать белый Рим, он мне в чем-то симпатичен… Но и камлание, которое начато по всей стране в честь нового вождя (или не сильно нового, не важно), мне не кажется чудовищным. Нормальное камлание, наше, скифское, простое. Оно необычайно демократично. Надо орать в пользу и в защиту вождя или там атамана «Любо!» или как там, – у запорожских казаков была замечательная демократия. У нас все в порядке. Страна живет так, как ей комфортно, как она привыкла.
Сколько раз я примерял на себя эмиграцию – но хлеб чужбины скучен. Сколько я видел эмигрантов там, как они жалки и нервны, если не имеют возможности вернуться сюда, пусть и с новым паспортом. Какие удивительные глаза у людей, которые провожают тебя в Москву оттуда, откуда им нет дороги домой, по известным причинам…
Вольнодумец Бертольд Брехт, отвечая кому-то – Ульбрихту, что ли? – на упрек, что народ Восточной Германии несознателен, говорил: «Если вам не нравится этот народ, найдите себе другой».
Теперь эти слова издевательски возвращены бумерангом тем людям, которые при шляпах и в очках, которые думают, что они сильно умные. «Не нравится?»
Да нравится, нравится…
У меня в юности была знакомая, она трудилась проводницей в купейном вагоне. Как-то мы с ней загуляли, она не ушла в рейс, и в наказание ее на неделю перевели в общий вагон.
Когда она отбыла срок, отказалась возвращаться обратно:
– В купейном надо улыбаться каждой сволочи, здрасте-извините, а в общем вагоне кого хочешь посылаешь на х…, не надо подметать каждые десять минут, разносить чай – сами нальют, и вообще чувствуешь себя свободно.
Так и мы сегодня… Со своим народом, там, где он.
Это и есть свобода, что б вы ни говорили.
