Текст книги "Ящик водки. Том 3"

Автор книги: Игорь Свинаренко

Соавторы: Альфред Кох
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Ты помнишь, еще же была одна возможность, чтобы сарацины и мусульмане завоевали Европу?

– Нет.

– Это же Кампанелла.

– А, Томмазо Кампанелла. «Город Солнца».

– Ну. Социалист. Он решил построить идеальный город любви и равенства. Город, стало быть, Солнца. Но для этого надо было ему получить под эту стройку землеотвод. На что тогдашние законные власти не пошли бы. А единственным способом свержения папской власти на тот момент было объединение сил с турецким султаном.

– Турки – это не сарацины. Сарацины – это арабы.

– Я шире смотрю на вопрос: это ж все братья-мусульмане. И, значит, социалист Кампанелла входит в сношения с врагом. Он при помощи турецкого султана собирается свергнуть антинародный режим. И на осколках самовластья, типа, они свой новый мир построят. Короче, значит, заговорщики договорились, что как только флот султана приближается к итальянскому берегу, они режут береговую охрану и встречают турок хлебом-солью. Ну, как Ленин с немцами договорился, что они вместе нейтрализуют Россию в Первой мировой. И вот уже флот подходит… Султан ждет, что вот ему сейчас хлеб-соль поднесут. И тут кто-то из заговорщиков, которые желали построить светлое будущее, вдруг опомнился: е… твою мать! Да точно ли турки будут строить город Солнца? А вдруг они вместо этого сомнительного проекта сожгут все, вырежут и вые…ут? Чего-то как-то у нас х…ня какая-то с городом Солнца… Своими сомнениями этот заговорщик поделился с инквизицией.

– Ха-ха!

– Короче, заговорщиков приняли, флот на х… отогнали. И дальше вот этот Кампанелла, которого рисуют на знаменах у нас как одного из первоисточников…

– Утопист. Социалист-утопист.

– Ну. Так, оказывается, его не сожгли на костре, не отрубили голову, не дали ему десять лет без права переписки. Его просто отпи…дили, потом держали там где-то в СИЗО, какие-то кости сломали, но в итоге-то – его выпустили! Он вышел на волю и ему даже дали место библиотекаря чуть ли не в Ватикане. Вот такой бесчеловечный режим был.

– Грамотных было немного, их жалели. А ты знаешь, что сарацины завоевали фактически всю Испанию – и даже Южную Францию? Остановили их только под Пуатье, в ходе знаменитой битвы, в которой франки их победили.

– А ты это все знал от рождения или вычитал из книжек?

– Конечно, из книжек.

– Из книжек и дурак может вычитать.

– Ха-ха! Это хорошая фраза.

– Я думал, ты умный, эрудированный, а ты, оказывается, все вычитываешь из книжек.

– Ха-ха! Так вот после Пуатье уже началась Реконкиста – освобождение Испании.

– А сейчас опять… Каждый второй школьник во Франции – кто? Угадай.

– Араб?

– Да, да! Мусульманин. То есть взрослых арабов пока меньше, но на детском уровне все уже решено. Судьба Франции определена.

– Ну, понятно: они рожают больше. А потому что многоженство у них разрешено!

– Да. Возможно. Что касается того, что Константинополь нам не достался по объективным причинам, – так хорошему танцору всегда яйца мешают.

– Да нет, ну, старик, это очевидно. Ну, вспомни, Лев Толстой, «Севастопольские рассказы».

– Да, да, понятно, что всегда можно найти какие-то оправдания. Но факт остается фактом: кто-то вышел на Средиземное море, а кто-то не смог. Мешали, не мешали – это уже второй вопрос. Мешали всем. Одни позволяют себе помешать, а другие – нет. Это как если бы ты проспал приватизацию и потом бы обижался, что кто-то чего-то себе хапнул. А ты нет.

– Да, Европа не хотела усиления влияния России в Средиземном море. Представляешь, чего бы было, если бы все Балканы присоединились к России? Ты можешь себе представить? Это была бы мировая держава!

– Так что же выходит? Россия не справилась со своей главной задачей! Не реализовала национальную идею!

– Не справилась. Не смогла стать великим славянским государством.

– У страны было предназначение, был смысл…

– Смысл был такой: Россия – Третий Рим. Третий Рим!

– Но нам сказали: нет! Этого не будет.

– Не будет Третьего Рима…

– Это все равно как если бы в свое время немцам сказали: никогда вы не объедините свои германские княжества в единую Германию. Будете и дальше барахтаться на уровне Лихтенштейнов и Монако.

– У нас еще хуже получилось. Предназначение Руси было такое: построить Третий Рим, возродить римскую доблесть, римский дух, византийский дух. Россия к этому готовилась пятьсот лет. И когда она, наконец, созрела для этого, ей сказали: нет.

– Самое главное в жизни – оно и не состоялось.

– Логика следующая. Человека тренировали всю жизнь, он должен был стать олимпийским чемпионом. Готовили, готовили… Говорили – ты в этих соревнованиях не будешь участвовать: вдруг ты потянешься, порвешься. Тебе надо готовиться к главному. Он на тренировках такие результаты показывает!

– И тут – бойкот Олимпиады.

– Да! Объявляют: мы не поедем на эту Олимпиаду. Человек в шоке: да через четыре года я уже буду старый! Я не смогу! Все кончено.

– И когда после этого говорят, что надо придумать русскую идею, и делают вид, что такой идеи отродясь не было… Это вяло звучит.

– Россия должна была стать великой славянской православной империей. Вся ее история – подготовка к этому. Петр Первый не случайно начал с Азова – а не с Нарвы. Это уж потом он начал через Балтику пробираться. К Европе. Потому что понял, что через Черное море не пролезть.

– Вот мы сейчас об этом с тобой почему говорим? Потому что это вовсе не является общепризнанным фактом. Мы к этому продираемся…

– Нет, ну почему? Милюков-то именно это говорил.

– Господи, где это он говорил? Кому?

– Это было общеизвестно накануне Первой мировой войны.

– Но в учебниках, по которым мы учились, этого не было. Там что-то врали про передел рынков, про империалистических хищников…

– Да, нас этому не учили.

– Значит, у нас забрали это основное видение России, русских задач. И мы должны об этом на старости лет сами догадываться, читая Милюкова!

– Да. Но подсознательно-то мы это чувствуем. Ты, кстати, помнишь, с чего мы вообще начали? С дискуссии о причинах такой неадекватной ревности к хохлам. Вот она откуда!

– А ведь точно!

– Хохлам даром досталось то, что кровью полито, типа, реками русской крови. Мазепе досталось, который продал Петра за бочонок золота и сбежал вместе с короной нации к султану, присягнул ему. Досталось этим пидорасам – Свинаренкам различным.

– Сам ты пидорас! А кровью, кстати, полито русской – а не немецкой.

– И еще какой немецкой!

– Ладно! Откуда – немецкой?

– Ну а кто там офицерами были, в этой армии? Все эти Минихи и прочие всякие Тотлебены…

– Ты забыл, что матрос Кошка – из хохлов.

– Это уж потом. А при матушке Екатерине немцы были. Они участвовали в отвоевании северного Причерноморья у турок. Петр Первый обосрался, не смог отвоевать его – ни Азов, ни Прут. Под Прутом, как ты помнишь, он в плен попал, его жена откупила чуть ли не за ночь с пашой.

– Но тогда не было немецкой большой политики.

– Кстати говоря, у Петра жена – немка была. Екатерина Скавронская. Ха-ха! Служанка пастора Глюка из восточнопрусского Мариенбурга.

– Да. Уж ни того ли, который первый перевод Библии на латышский язык сделал? Ха-ха.

– Кстати, вполне возможно. Года совпадают. Не так много, наверное, было пасторов Глюков в Ливонии…

– Да.

– Она дала турецкому паше, и за это Петрушу выпустили. А так бы сидел бы он в плену у турецкого султана… Она, немка, выручила русского императора.

– Выручила, да. Слушай, а сколько ж это лет прошло от вмешательства Англии в Крымскую войну до Октябрьской революции? Грубо, навскидку, семьдесят лет прошло? (70 лет – этот срок тебе ничего не напоминает?) То есть фактически случилось следующее. Октябрьская революция произошла не потому, что русские – мудаки или там они резать кого-то хотели. А просто потому, что на хера тогда империя, если миссия – impossible!

– Последний рывок был как раз незадолго до революции, в Первую мировую. К тому времени Александр Второй промежуточную задачу решил: освободил Балканы, братьев-славян, от турок. И сделал их, по сути, сателлитами России. Нас выпустили в Грецию, и следующим этапом должно было стать окончательное завоевание Балкан и выход к Босфору. Ведь разъезды казачьи при Александре Втором дошли до Стамбула. Но их вернули – потому что Англия и Франция пригрозили нам войной. Потом второй рывок был – Первая мировая война. Когда стало ясно, что задача не будет решена, похоже, уже никогда, – тут империя и развалилась.

– То есть логика железная во всем этом.

Комментарий Свинаренко

И снова это случилось через семьдесят лет. Видно, на столько хватает завода. Возможно, это как-то связано с длительностью человеческой жизни. Тот же дед мой, 1901 года рождения, строил империю очень увлеченно. И умер в 1992-м, через год после ее распада. То есть вот когда он, грубо говоря, в 61-м оформил пенсию, и все это железное поколение ушло, их задор пропал, а дальше пошли уже совершенно не железные шестидесятники. Начались буквально шестидесятые годы, все начало сыпаться. Не потому что кто-то умный и кто-то что-то осознал или вычитал из самиздатских книжек, а просто движок заглох. И дальше тридцать лет машина ехала по инерции. И после остановилась. Видно, и в первый раз было так. Люди, которые в начале Первой мировой выходили на улицы демонстрировать за поход на Константинополь, были аналогом наших пенсионеров, которые до сих пор демонстрируют с красными флажками и портретами Сталина. И у сегодняшних, и у их предшественников были, наверно, такие же горящие глаза и такие же гнилые зубы. И та же готовность умереть за идею великой империи. Вообще же это красиво – готовность умереть за идеал.

Кох: А после товарищ Сталин построил новую империю на базе развалившейся. Как бы обновил ее – с другой задачей: завоевать всю Европу. Ликвидировать Англию с Францией – и тогда уже спокойно заняться Босфором. И эта задача не была решена. Потому что вмешалась Америка.

– Не дают сыграть десятерную – сажают все время без лапы, без двух, без трех.

– Ха-ха!

– Обычная игра, простой преф…

– А казалось бы, на руках прекрасные карты!

– На руках – да, но игроки переглядываются…

– И там маленькая дырочка есть… И – мы получаем паровоз…

– Никакой нет ни дружбы, никакой благодарности…

– И прухи нет, что обидно! Ну, нету! Вот есть маленькая дырочка. Всем, сука, такая дырочка сходит с рук, а Россия остается без лапы…

– Проиграно столько, что фактически уже надо сказать: ребята, все, этому парню нельзя больше садиться играть.

– Ха-ха!

– Не пускайте его в казино! А то он дальше прое…ет вообще все. И будет ходить с голой жопой. И, кстати, ходит уже.

– Ну, теперь тебе понятно, почему обидно за Крым? За Одессу? За Николаев? За Херсон?

– Ну, теперь-то, бл…, да! И не случайно, значит, в числе первейших вопросов – отношения с Украиной! И дальше, впритык, вот ведь забавно, – идет декларация России и Штатов о прекращении холодной войны. Это «прекращение» – как бы последний аккорд во всех этих обсдачах. Последний гвоздь в гроб великой идеи. Все, мы уже никогда не будем бороться за империю, ни в каком виде. Приехали.

– Но за либеральную-то империю мы еще поборемся! Ха-ха!

– Ну, либеральная-то уже без войны.

– Да, без войны. Это уже чисто экспансия – капитала, ментальности, образа жизни, жизненных стандартов, установок.

– Это – сколько угодно! То есть как Штаты – чтобы все жители планеты ходили в бейсболках и жрали бигмаки.

– Да! Великая американская мечта. И американский вестерн перебил французский фильм.

– Значит, что должно получиться? Что иностранцы должны ходить в лаптях? В кирзе? Говорить по-русски, щи хлебать…

– Это значит, что мы должны родить жизненный стандарт, который будет адекватен всему постсоветскому пространству.

– Жизненный стандарт – это что? По бабкам или как?

– Ну, вообще что-то такое – и по бабкам, и моральное, и материальное, все. Ну, ты понимаешь, в чем была великая американская мечта?

– Это образ жизни.

– Да. И мы должны привнести его.

– Хорошо бы его сперва придумать, а после уж привносить.

– Он сам должен сформироваться. Он сейчас и вырабатывается в России.

– Может, и вырабатывается. Тебе как партийному работнику [1]1
  Кох в то время руководил избирательным штабом СПС. (прим. Ред.)


[Закрыть] виднее. Я вот еще что хочу сказать про холодную войну. Очень выразительный термин – «прекращение». Когда речь идет о войне. В войне ведь, как известно, либо победа, либо поражение. Если одна из сторон говорит о прекращении войны, то, стало быть, это не она победила. Она, соответственно, войну проиграла! Потерпела поражение. Вот я тут снова вспоминаю Игоря Малашенко. Странно, что он мне так часто приходит на ум, при том что мы с ним всего-то раза три-четыре виделись и разговаривали… И тем не менее. Он рассказывал, что его профессия была – вести холодную войну.

– Ага.

– Он то и дело ездил в Вашингтон, сидел там по полгода, по году, писал какие-то отчеты. Я его спрашивал: «А ты ненавидел их, американцев? Это ж война, даром что холодная. Ты готов был их урыть, разбомбить?» Он отвечал: «Нет, это была игра. И они понимали, и мы, что это игра. Все это сдерживание ядерное – это было как шахматы». И еще. Он считает серьезной политической ошибкой то, что от народа скрыли факт нашего поражения в войне. Об этом следовало объявить торжественно, в президентской речи. Я себе представляю, как публика собралась у радиоприемников и ТВ и отец нации говорит: «Господа! Друзья! Товарищи! Братья и сестры! Война, которую мы вели с империализмом…»

– …проиграна.

– «Война проиграна. Прошу вас мужественно пережить поражение и не терять присутствия духа. Мы больше не великая держава, мы – побежденная бедная страна. Давайте потихонечку, ребята, работать. Надо ж как-то жить…»

– Ха-ха!

– Вот Малашенко считает ошибкой, что это не было объявлено. А ты что думаешь?

– Конечно, это ошибка. Надо было формировать комплекс побежденной Германии, побежденной Японии – тогда концентрация нации бы произошла. Люди бы поняли, что они скорее ближе друг к другу, чем дальше. А так они начали искать виноватых: этот богатый, этот бедный, а что наворовали – фигня. Не было у нас ощущения поражения, и зря: ведь поражение сплачивает.

– Да. Вот я недавно у кого-то встретил мысль – чуть ли не у Немцова, он же любит про реформу армии. Мысль такая: армию нельзя реформировать по чуть, постепенно. Если бы в 45-м из вермахта начали постепенно делать бундесвер – ни хера бы не вышло. Это был бы все тот же фашистский вермахт, просто с новой формой и новой болтологией.

– Ха-ха! Они бы все время рвались в бой.

– И потому немцы тогда действовали решительно, единственно возможным способом. Они упразднили вермахт, повесили боевых командиров, ни формы, ни флага – ничего не оставили. А наняли иностранных инструкторов, которые подбирали и обучали людей, объясняли им, как себя вести, как жить по новому уставу…

– Пониженной агрессивности.

– …Вот и нам надо было признать поражение и точно так же камня на камне не оставить от советской жизни – как от вермахта.

– На самом деле – да. На самом деле, конечно, после поражения всегда наступает некий ренессанс. И Россия в этом смысле не исключение. Так было после поражения в татаро-монгольском нашествии. Россия была фактически данником Золотой Орды. Орда ведь не держала у нас оккупационную армию! Татары просто периодически проверяли, так сказать, правильность выплаты – ясак, да?

– Ясак.

– И Орда поручала это делать русским князьям, кстати говоря.

– Они сами редко приезжали. Чего мотаться? Дань собирается, князья не бунтуют – чего переться в такую даль?

– Да и холодно в России.

– И вот они время от времени говорили: поехали! Надо развеяться, пое…аться.

– Ха-ха! Они в Россию ездили, как в Таиланд – секс-туризм.

– Ну. А презервативов у них не было. Вот почему у нас такие азиатские косые скулы. По скулам сразу видно – западный человек или восточный. Западные – они как кукла Барби. У Барби нет скул.

– Ну хорошо, хорошо. Это общее место. Я о другом хочу сказать. Нельзя собирать двойной налог! В России это делалось. Русские князья и для себя собирали, и для татар. Может быть, поэтому у России всегда классовая борьба немножко острее протекала, чем на Западе, где собирался всего лишь один налог.

– А, наши валили все на татар.

– Ну, естественно.

– На инородцев. Тогда – на татар. Сейчас – на жидов.

– Да, да. «А что мы можем сделать? Хотите, чтобы татары пришли? Да уж лучше нам отдайте. Татары, они ж тут долго разбираться не будут». И тем не менее, несмотря на такое угнетенное положение, началось экономическое возрождение, нация сплотилась, появился Иван Калита, выступил Сергий Радонежский – а далее Куликовская битва и разгром Мамая. Так?

– Ну да.

– Новое поражение – это в Крымской войне. И сразу же – отмена крепостного права, демократические реформы, бурный экономический рост, Александр Второй, Александр Третий, железные дороги – зае…сь! Поражение в Японской войне – тут же тебе Конституция, столыпинские реформы, развал общины, огромная миграция на восток, экономический рост, 13-й год.

– Так.

– Поражения полезны для России.

– Разумеется. Но самое ужасное – это то, что случилось после Второй мировой войны. Россия потерпела поражение…

– Которое выдали за победу?

– Да, да! Сталин ведь в первые дни войны объявил, что намерен захватить всю Европу. Но вместо всей Европы ему отдали Румынию, Болгарию, Чехословакию, кусочек Германии… Но ни Англии, ни Франции, ни тем более проливов России не досталось.

– А он хотел проливы, кстати.

– Как не хотеть! Выход в Средиземное море – это такая вещь, про которую в первую очередь думается… В общем, не было победы. Не зря Сталин не стал принимать парад на белом коне и вообще не отмечал День Победы, ты помнишь…

– Для него это было поражение.

– День Победы только в 65-м году начали отмечать. Я как раз заканчивал первый класс. Помню эти плакаты кругом – там наши бойцы с автоматами, в пилотках, гордые такие, счастливые… В общем, по итогам Второй мировой Россия получила приз только в одной номинации – «Краткосрочная военная победа». Поскольку в экономике Россия потерпела поражение; куда нам равняться с Германией, якобы побежденной? И территориально нам достались какие-то неудобья, второстепенные участки. Вместо проливов, вместо Парижа и Лондона – Румыния, Чехия… Так… Россия надорвалась – и п…дец.

– И добровольно отказалась от участия в плане Маршалла – что было полной глупостью. Зачем? Почему отказалась?

– Да хер его знает. Точно так же, по этой же схеме, она после войны отказалась, причем дважды, от денег, которые немцы вызвались платить бывшим узникам концлагерей. Французы за это время столько денег получили! Которые вовсе не показались лишними людям, тем, что в лагерях подорвали здоровье… То есть Россия потерпела поражение однозначно. Об этом и надо было объявить. Люди бы сказали: да, сука, теперь нам надо, наконец, работать. Хватит бегать размахивать саблей, завоевывать. Так нет! Ни победы, ни пользы, а один обман.

– Давай вернемся к поражению в холодной войне.

– Так вот и в холодной войне – опять скрыли поражение! Якобы победила дружба. И теперь мы с ними типа лучшие друзья.

– Решили помириться. Никто никому не набил морду. Ничья.

– И долгое время народ верил, что так оно и есть, помнишь?

– А вежливые западники решили, так сказать, не напоминать об этом, что проиграли.

– Да. И сказали: давайте вы, забирайте войска…

– И долги все признайте.

– Да. А мы не будем НАТО расширять.

– Не. Они сказали: и НАТО будем расширять, и долги заставим платить, которых вы не делали, и войска ваши под жопу пинком выгоним. Единственное, что мы вам обещаем, – что не будем слишком часто напоминать, что вы просрали холодную войну.

– Н-да.

– «А напоминать мы вам этого не будем, чтобы не трогать ваше самолюбие. Мы же знаем, что, если вы признаете поражение, вы консолидируетесь и сделаете экономический рывок. А нам это невыгодно, поэтому мы будем говорить, что ничья, что мы договорились мириться и сейчас Россия новая, демократическая. Чтобы только вы не консолидировались».

– И тогда вот на этой волне мы просто вывели войска. Потому что мы помирились. А нет бы сказать: «Мы выводим войска хоть завтра – и из Германии, из Прибалтики, – если вы к завтрему построите нам в России такие же базы, с которых мы уходим».

– Не. Западники б сказали: ничего мы вам строить не будем. Более того, мы отрубим вашим военным базам электричество, водопровод и канализацию. Завозите туда дизельное топливо и еду вертолетами, потому что ваши составы с топливом, жратвой, обмундированием мы не пропустим через нашу территорию… И в принципе можете на этих базах оставаться сколько влезет.

– А! То есть ты думаешь, что здесь и обмана не было.

– Конечно! «Какие базы? Когда денег нет, учителя голодные, пенсионеры дохнут. Вы эти базы через два года сами уберете, за свои бабки. Будете на коленях ползать и просить денег, чтоб вывезти солдат, которые бы уже страдали кахексией».

– Кахексия? Это что такое?

– Крайняя степень истощения. Когда человек ходить уже не может.

– Как на острове Русский?

– Как на острове Русский.

– Хорошее название у острова…

– Вот мы цеплялись за военные базы во Вьетнаме и на Кубе. Но несмотря на весь милитаристский угар президента Путина, мы эти базы ликвидировали сами. Без какого-либо настояния со стороны Запада.

– Да… Что еще там у нас? В феврале случилось назначение Гайдара Е.Т. министром экономики и финансов. Это что такое? Правильно? В 92-м?

– Нет, он назначен был, на всякий случай, в ноябре 91-го. Седьмого, что ли, числа…

– Может, он был и.о.?

– Он был и.о. Премьером был сам Ельцин. Первым заместителем был Бурбулис. А Гайдар с самого начала был министром экономики и финансов. Потом Ельцин сложил с себя полномочия премьера, и и.о. некоторое время пробыл Бурбулис. Потом его перевели в госсекретари, а и.о. стал Гайдар.

– Так. Значит, потом начинаются бои между Приднестровьем и Молдавией.

– Это все на периферии сознания, вся эта Приднестровская история.

– Мне тоже она не очень понятна. Лебедь там чего-то как-то…

– Ну, Лебедь, ну, клоун Смирнов с бородкой с какой-то профессорской… Шовинисты…

– В Молдавию ездили мои знакомые, патриотические журналисты. Они там какой-то чудный коньяк пили в подвалах.

– Не будем об этом говорить… Лучше о том, что нам известно точно. Вот я тогда вел приватизацию. Мыс Маневичем хорошо работали. Было очень весело. Мы молоды, счастливы, у меня дочка родилась 1 сентября… Это была уже вторая дочка. А первой к тому времени уже двенадцать лет было. Я был счастливый отец. Квартира была… и я уже по-взрослому ездил по заграницам – в Англию, Данию, Финляндию. Это такие учебные краткосрочные поездки. Мэрия нас отправляла.

– Это серьезно было – в те годы увидеть капстрану. Впечатлений хватало надолго.

– Хорошее, да, хорошее впечатление. Англия… Мы жили на севере страны в городе Дарам. Старинный собор, университет XIII века. Потом были в городе Ньюкастл, потом проехали границу с Шотландией…

– Где шахты реконструировались, реструктуризировались.

– Да, да, да, совершенно верно. Мы на этих шахтах были, на этих малых бизнесах, которые за счет казны строили и потом отдавали шахтерам. Потом я проехал полграницы с Шотландией, где огромное количество замков, вал, который римляне построили для защиты от шотландцев, когда их называли скоттами. Огромное количество замков, огромное! Еще в Дании был. Мне очень понравилась. И еще на севере, на границе с Норвегией – ее видно было через пролив.

– Я был только в Осло.

– Город Ольборг. Там как раз водку эту делают, «Аквавита», датскую. Огромный завод стоит.

– Из пшеницы гонят?

– Из картошки.

– Считается, что картофельная делает человека злым, агрессивным.

– Видимо, это в них тевтонская ярость просыпается – то, что называется берсеркерство у скандинавов. Скандинавы пьют до скотского состояния, просто в стельку.

– А вот что еще было в 92-м: «Принять уход Гайдара с поста министра экономики и финансов». Это апрель. Что это такое было?

– Гайдара убрали и премьером назначили ЧВСа. Помнишь, была такая история?

– Как-то весьма смутно.

– Я помню не больше твоего. Был съезд народных депутатов, под давлением депутатов отправили в отставку Гайдара. Потом, значит, депутаты предложили кандидатуры – Каданникова, Черномырдина и так далее. Ельцин посоветовался с Гайдаром и попросил Каданникова сняться. Остался один ЧВС, его и затвердили.

– Наверно, Гайдар был слишком такой экстремальный для тогдашних условий. Давайте, типа, постепенно, потихоньку Чего гусей дразнить? И Егора убрали. – Да.

– А как так получилось, что Гайдара убрали, а после уже без него программу приватизации все-таки приняли?

– Это у Чубайса надо спрашивать. Я еще тогда в Питере был и просто это как факт воспринял. В 92-м случился один очень интересный эпизод – по-моему, летом, – который слабо отражен в нашей куцей историографии. А ведь он имел фантастическое значение для дальнейшего хода реформ – и фактически поставил Россию на грань катастрофы.

– Что же это такое было?

– Был период, когда цены довольно быстро стали расти, инфляция – много процентов в месяц. Но потом ситуация вышла на точку равновесия, в апреле-мае. При этом предприятия испытывали острый дефицит оборотных средств. Ведь все подорожало, и нужно было закупать сырье по новым высоким ценам… Тогда резко упали объемы производства. А у директоров и у истеблишмента была еще очень сильная советская ментальность. Объемы в натуральной величине – фетиш. Директора говорили: вот, экономика встала, мы сейчас производим в десять раз меньше, чем обычно… Рабочим нечем платить… И прочее, прочее, прочее. И тогда было принято «гениальное» решение. Поскольку первым вице-премьером назначили Хижу…

– Поручика Киже.

– Да, нашего питерского Хижу, который на всех болт положил, потому что он, как всякий директор завода, считал, что он самый умный и во всем разбирается. Он уговорил, по-моему, Матюхина – кажется, тот тогда был руководителем Центрального банка, – и они выступили с совместной инициативой. О том, что ЦБ должен непосредственно предприятиям дать кредиты на пополнение оборотных средств.

– Так, так…

– Это кредиты не из тех денег, которые в обороте находятся или в бюджете, а из тех, что просто напечатаны. Ну, Центральный банк других денег и не имеет, кроме напечатанных. Ну вот. И такого рода кредиты были выданы… В колоссальных количествах. То есть фактически неконтролируемая эмиссия. Это так раскрутило инфляцию, что следующий раз ее удалось загнать в какие-то рамки только к осени 94-го. А потом Чубайс придумал план финансовой стабилизации, который начал давать свои плоды где-то к концу 95-го года. То есть три года потом сачками ловили эту инфляцию, и она шагала так, что мало не показалось. Помнишь, что с курсом доллара творилось?

– Помню. Он был 120 рублей в 92-м, а в 93-м – уже 1200.

– Да. А когда с 97-го на 98-й год Дубинин провел деноминацию, доллар стоил пять тысяч.

– Как не помнить.

– Потом стал пять рублей стоить, как франк. Помнишь? Французский франк стоил столько же долларов, сколько рубль. Было очень удобно во Франции, потому что цены как бы в рублях.

– Я помню, прилетел как-то в Южную Корею, и там курс их монет, забыл как называются, был семьсот за доллар – в точности как рубль в то время. А после в Италии я как-то попал в ту же ситуацию, там был курс 1200 лир за доллар. И рублей столько же было за доллар. Смешно.

– Короче, вот это пополнение оборотных средств такой удар нанесло! Если б не это, то финансовая стабилизация, снижение инфляции и выход из кризиса – это все случилось бы года на три раньше. Если бы не эти художества с пополнением оборотных средств.

– Ну, что ж это такое? Один дилетант херню придумал, а все остальные сделали?

– А потому что все долбо…бы. Никто не мог… Ельцин, например, ничего не понимал.

– А Гайдар?

– Гайдар этого Хижу сам притащил из Питера. Вместе с Чубайсом. И поэтому они сильно против него выступать не могли. Им бы сказали: «Ребята, вы же его сами притащили!» А тогда вообще уже ЧВС стал премьером и Гайдара не было. Остановить некому было – и получилось то, что получилось! Потом-то его выгнали, естественно, за все эти художества, он же недолго пробыл первым вице-премьером.

– Ну, то есть это простая русская история – приходит пьяный слесарь и говорит: «Я вам наслесарю».

– Да, да, и начинает гаечным ключом по телевизору лупить. Потом орет: «Ой, ой, что же это такой дым повалил? Я пошел! Ха-ха!»

– Парфенов тут показал в «Намедни» – когда мы начали делать уникальную ракету «Тополь-М», которая запускается прямо с железнодорожных путей, то тут же человек купил завод, который сделал корпуса для этой ракеты из стекловолокна, и сказал, что будет там что– Нибудь другое делать…

– Да ну, знаю я. Эти страшилки оборонные все тупые. Они хотели, чтоб он эти самые корпуса из стекловолокна делал им за три копейки. А он заявил, что это стоит столько денег, сколько стоит. Хотите, чтобы я их делал, – заплатите мне цену. Не захотите – я это оборудование демонтирую.

– А на заводе, где начинка к этой ракете, там отключили отопление и люди растащили золотые детали – все равно ж пропадут без отопления…

– Вот подумай, что ты сейчас сказал. Вот тебе прекрасный образец журналистского зомбирования: золотые детали все равно пропадут, поскольку в цехах нет отопления. Поэтому рабочие не виноваты, что они эти золотые детали растащили, а виноват тот, кто отключил этот завод от отопления. Тот, кто отключил завод от отопления, должен был бесплатно подарить заводу энергию и тепло, тогда бы он был хороший – из теплого цеха рабочие золотые детали, как правило, не воруют. У них клептомания начинается от низкой температуры. И владелец этого завода был бы хорош, если бы бесплатно для военных произвел необходимые детали. И рабочим, тем самым, что воруют золотые детали, ничего не заплатил за работу. И во всей этой истории, по-твоему (и по-журналистски), хороших двое – военные, которые не платят за сделанную для них работу, и рабочие, которые воруют золотые детали. А плохих тоже двое – энергетики, которые отказываются работать бесплатно, да хозяин завода, чьи золотые детали воруют. Ох, беда мне с тобой… И тем не менее «Тополь-М» делали и делают. Причем сколько нужно, столько и делают, согласно плану.

– Ну, в Россию и татары приходили, и французы, и немцы – с огнем и мечом. Полстраны, бывало, разрушат, спалят, перережут, и ничего. А ты говоришь – Хижа. Да что ей Хижа! Страна уж про него забыла.

– Да ну, не надо банальные черты выдавать за уникальные. Что, какая-то другая страна ведет себя иначе? Вот прошли огнем и мечом через Польшу, Германию, Японию – они что, не восстановились? Прошли огнем и мечом Китай – три раза: туда-сюда, две армии – что, он не восстановился? Восстановился. Всякая страна так себя ведет. И нету ничего уникального в этом – в том, что страна восстанавливается. А куда ей деваться? Конечно, восстановится.