Текст книги "Нильмера (СИ)"

Автор книги: Игорь Нерюриков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

Глава 4

На полях снова начался моросящий дождик, который в несколько мгновений, перешел в жуткий ливень. На подъезде к Мереже тучи рассеялись. Вышло яркое солнце, похоже было на то, что лето снова вернулось, стало жарко и светло. Было ощущение, что непогода не затронула окрестные деревни и вовсе. На дворах возле изб было сухо, домашние гуси на бегу, старались напасть на проезжающий экипаж. Строгие мужи сурово смотрели на украшенную серебром повозку. Местные девицы, напротив, пылали жгучим интересом, кто же такой статный, красивый и видимо знатный, подгоняет гнедых лошадей. Велизарию было не до них. Промчавшись и оставив деревню позади, он снова оказался на дороге посреди чистого поля. Оглядевшись, он остановил лошадей и спрыгнул с повозки. На лугу пахло цветами. Он собрал целую охапку; красных; желтых; зеленых; всех цветов и оттенков. Положил их рядом с собой на телеге и снова пустился в путь.

Мережа встретила его ничуть не изменившейся. Шла полуденная ярмарка. Проходу совсем не было. Пришлось сворачивать. От ярмарочной площади вела вверх на пригорок извилистая дорожка. Велизарий хотел сходу ехать к княжескому терему. Но вынужденный объезд привел его к своей тесной избе. Он оставил экипаж, и подошел к двери. Отворив ключом, он пробрался в узенькую прихожую. Все было в пыли. На стенах, однако, можно было еще разобрать следы толстого бруса. Чихнув пару раз, Велизарий решил не задерживаться. Выйдя на улицу он подошел к экипажу и оценил сундуки с серебром и драгоценными камнями. Он сгрузил их и спрятал в придомовом сарае. Еще раз взглянув на свой скромный домик, он начал раздумывать:«Совсем не терем. Но после свадьбы я сразу начну строить другую избу!»

Собравшись с духом, Велизарий решился идти в сторону княжеского терема. Он еще раз перебрал драгоценные камни и кольца, полученные в плату за его службу Атилле, и выбрал самое красивое, с большим, но очень аккуратно встроенным в оправу изумрудом. Он думал, как оно будет смотреться на его любимой Нильмере. «Интересно, она сильно изменилась?.. Увидит меня, вот будет сюрприз!» Его захватила некоторая неуверенность. Он оценил свои походные вещи и решил, что не дело идти в таком виде. Да и в баню зайти ему следует. Обмывшись и купив на ярмарке праздничную рубаху, с новыми портками и позолоченными сапогами, добрый молодец решил, что терзаться больше нет смысла. «Разве она откажет увидев меня, еще и такого?!»

Внешне княжеский терем был все такой же величественный. Конечно до дворцов Атиллы он не дотягивал, но в Мереже, такое излишнее богатство было бы скорее порицаемым. Велизарий, держащий в руках охапку цветов, постучался в дверь. Через минуту, одни из оконных ставен на втором этаже открылись. Выглянул Тихомир и удивленно сказал:

– Велизарий?! Неужто ты?..

– Как видите, достопочтенный князь!

– Постой… Сейчас тебе отворят.

Через несколько минут дверь в терем открыли. Вышел какой-то дворовой старик, каких Велизарий в княжеском доме не видел. Тихомир старался не тратиться попусту, тем более на дворовых. Даже конюхов он нанимал в соседских избах. Старик пригласил гостя в терем.

Внутри обстановка была странной. Что-то в доме поменялось, Велизарий сразу почувствовал неладное. Пройдя в просторную гостиную и осмотрев ее, он заметил сильный беспорядок.

Вместо стульев были расставлены на деревянном полу, сильно испорченном вредителями, большие медные кувшины. Слева от входа развесили амулеты, а над ними висел оберег от Барабашки. «Но ведь Нильмера со своим колдовством в миг прогнала бы это пакостное чудище?!»– удивился про себя Велизарий. Но его рассуждения прервал, заглянувший в гостиную князь Тихомир. Он отчитал дворового старика, за то что тот, не проводил гостя на кухню, а затем жестом сам позвал Велизария следовать за собой. Они пошли по длинному коридору, по которому разносились приятные запахи свежего хлеба. Выйдя в просторное помещение с большими печами, перед их взором предстали пузатый пекарь с круглолицей стряпухой. Они о чем-то мило шушукались. Увидев строгий взгляд князя, они тут же принялись за работу.

– Что у вас тут приключилось? – спросил Велизарий.

Князь суетливо подобрал полный кувшин и забрав цветы из рук гостя, по одному стебельку начал ставить их в воду.

– Барабашка завелся! – донеслось от говорливой стряпухи, на которую тут же строго посмотрел князь.

– А где вся семья? – спросил Велизарий.

– Пришлось женушку за город мне отправить, в селение соседнее, – проговорил князь. – Ох, ты и не представляешь сколько мне этот Барабашка хлопот в доме принес… Но что мы о нас, давай лучше о себе расскажи.

Князь без перерыва начал расспрашивать про поход. Велизарий только успевал отвечать, как Тихомир задавал новый вопрос. Так прошел целый час. Когда у князя вопросы закончились, в воздухе повисла тишина. Но откуда-то сверху начало доноситься громкое стучание. Тихомир прислушался и сказал:

– Слышишь?.. Вот пакостник, опять постукивать начал.

– Почему же Нильмера его не прогонит? – удивленно спросил Велизарий

– Нильмера? – засуетился старик.

– Она таких духов, как орехи пощелкает. Ну да ладно тебе самому лучше знать… Я же не просто в твой княжеский терем пришел... Еще и цветов набрал. Свататься к твоей дочери я пришел. Ты же помнишь уговор, Тихомир? Так что жду от тебя княжеского согласия… И говори в какое селение ты ее вместе с матерью отправил…

– За рекой, – взволнованно ответил старик.

– Значит прямо сейчас и поеду, – сказал Велизарий и поспешил к выходу.

– Стой! – крикнул ему вдогонку Тихомир. – Я тебя провожу.

Когда они очутились на крыльце княжеского терема, Тихомир добавил:

– Тут загвоздка одна появилась.

– Какая еще загвоздка? – насторожился Велизарий.

– За реку тебе нечего ехать…

– Это еще почему?

– Туда я только жену свою отправил.

– А где же Нильмера? – беспокойно спросил Велизарий.

– В Городец уехала, к окинцам.

– Я тебя не пойму. Незамужнюю в такую даль отпустил?

Тихомир глубоко вздохнул и тут же выпалил:

– Замуж я ее выдал, за князя окинского – Плинту.

– Подшутить надо мной вздумал? – гневно сказал Велизарий. – Осторожней, я и не посмотрю на то, что ты князь.

– Да какие тут шутки, – потупил взгляд Тихомир. – Сколько лет тебя не было. Слухи разные стали ходить…

– Как же наш уговор? Ты подонок.

– Прости… Значит видно такая судьба...

– Значит правду сказал, – медленно произнес Велизарий, его глаза сверкали молниями. Гнев застилал его разум. Он размахнулся и ударил кулаком прямо в стену княжеского терема. Сруб разбился на щепки. Без колдовства тут точно не обошлось.

– Что творишь?! – крикнул на него князь.

Велизарий взял того за грудки и тихо сказал:

– Значит поедем к окинцам и поможешь разорвать договор.

– Как же… Так ведь нельзя… На нас все духи ополчаться и чистые и нечистые…И не только духи, но и все дружинники, князья, простой люд…

Велизарий отпустил старика и достал из кармана листок с печатью Атиллы. Он поднес его поближе к лицу старика и грозно сказал:

– Читай.

Да пусть будет устроен сей брак между Велизарием и Нильмерой, ибо нельзя спорить с волей богов... и с моей.

Атилла, вождь Гуннов.

– Как же брак разорвать? У них ведь сын уже родился.

– Сын говоришь родился, – схватился за голову ошарашенный Велизарий. – Когда же ты ее замуж выдал?

– Еще два года назад.

– Ты подонок! Заставил родную дочь от любви отказаться! Разбил наши сердца! В Городец ее уволок!

– Хм… – ухмыльнулся Тихомир.

– Улыбайся подонок… Можешь рожи мне строить... Постой… Намекаешь что это было ее решение?

– Ничего я не намекаю, – строго произнес Тихомир. – Это было только мое решение… Рожу строю… Ты я смотрю совсем распоясался. Князю грубишь, за ворот хватаешь.

Велизарий поймал странные нотки в голосе Тихомира. Будучи в походе, он многому научился у Атиллы и теперь мог распознать даже самую тонкую ложь. «Он говорит, но я слышу, что врет. Неужели она сама решилась на свадьбу? Влюбилась в другого?.. Нет! Нет! Нет!»– гнал он от себя прочь эти мысли.

– В самое ближайшее время поедем к окинцам, – гневно сказал Велизарий и пошел прочь с княжеского двора.

– Не поеду! – крикнул ему вслед Тихомир. – Езжай сам если хочешь, а лучше проспись!

Выйдя за ворота княжеского двора, Велизарий шел вдоль красочных теремов. Картинки расплывались перед его глазами. Он старался сдерживать себя.

Ему уже казалось, что прошедший разговор – только нелепый сон, его не покидало это чувство. Некоторые жители узнавали Велизария и старались заговорить с ним, как со старым другом, которого не видели много лет. Пару раз он хотел ответить на радостные приветствия, но словно терял дар речи и шел дальше. Он проклинал себя, когда в его памяти всплывали картины Бургундии, сколько раз он мог отправить еще одно письмо, но его раз за разом, что-то отвлекало. Еще только вчера ему казалось, что он способен на все, но теперь понимал какими тесными пределами ограничивает его судьба. Вся его доблестная жизнь, превратилась за один разговор, в жалкое существование. Как он может позволить себе сдаться? Но выходит вся его любовь и намерения, оказались бессильными потугами глупого фантазера, который расписывал картины своего разума, какими-то нелепицами и небылицами.

Он слонялся в прострации до позднего вечера. Иногда к нему приходили гнев и обида, но затем он снова впадал в какую-то холодную отстраненность.

Нелегкая занесла его в корчму. Отворив дверь, он сразу же почувствовал смрад заблудших пьяниц. Внутри тесного помещения, каким-то волшебным образом помещалось десять столов и до двадцати грубых деревянных лавок. Обстановочка так себе, но шаг уже сделан, теперь только вперед.

Велизарий вышел из корчмы только на следующее утро. Он оглянулся и заметил покосившуюся кривую крышу. Его шатало из стороны в сторону. Погода вокруг изменилась в мгновение ока. В городище шел холодный дождь, похоже, что пришла настоящая осень, дороги за ночь успело размыть, было грязно, серо и на улице почти никого не было. Велизарий сделал несколько шагов вперед. Внутри у него все замирало от отчаяния и холода. По размытым улицам он пошел медленной и шаткой походкой. Вся его голова уже была мокрой, как и рубаха, он натянул свой ворот на голову и пошел в слепую, но не успел сделать и пяти шагов, как поскользнулся и упал в лужу. Вставать совсем не хотелось. Куда дальше идти? Вся его жизнь, мечты, все намерения, смыслы, рухнули в одно мгновение. Вот такая вот жестокая эта любовь. Он отполз к какой-то покосившейся избе и улегся под сенью дырявого ската соломиной крыши. Весь мокрый, кривой, он выглядел глупо, постыдно и жалко. От вчерашнего Велизария казалось не осталось и следа. «Будь, что будет!»– воскликнул он неразборчиво, закрыл глаза и уснул.

Велизарий несколько раз просыпался. Было слышно как надвигались на Мережу страшные тучи. За окном гудел ветер, превращающийся в дикую бурю. В шумном треске небес то и дело разверзались молнии с устрашающим громом. В такие моменты птицы за окном щебетали в поисках убежища. Целая стая слетелась к закрытым ставням тесной хижины. Затем послышались удары капель по кровле. Сначала одна-две, затем десятки-сотни и вот за окном уже ливень пересекается с громом и молниями. В такие мгновения щебетания за окном превращались в один сплошной гул, смешивавшийся с дождем. Промокшие птицы просились внутрь жилища, но их никто не пускал. Велизарий снова уснул. В комнату вошла она. Ее сердце снова наполнялось радостью, когда она смотрела на него спящего. Через день, ближе к утру, все грозы прошли вместе с бурями. Ставни снова открыли и всю комнату заполнило солнце, вместе с прохладой свежего осеннего воздуха. Велизарий еще немного покрутился на кровати и встал. Он смутно помнил происходящее. Что это за дом? Как он здесь очутился? В голове у него снова затеплелась небольшая надежда. В этот раз он был с ней очень опаслив и осторожен. Но все же сердце сильно забилось в его груди, он улыбнулся. Затем надел порты, рубаху и вышел в тесную гостиную. Там крутилась молодая девица.

– Ива, – расстроено проговорил Велизарий. Улыбка покинула его лицо и он снова стал мрачным.

– Ты проснулся! – радостно воскликнула девица и бросилась с объятиями к своему гостю. Он принял их очень сдержанно.

Ива усадила Велизария за стол и постелила узорчатую белую скатерть. Она подала свежевыпеченные сырники, земляничное варенье и мед.

– Я не голоден, – тихо произнес Велизарий отодвигая от себя тарелку.

– Ты не рад меня видеть? – спросила Ива.

– Как я вообще здесь очутился?

– Мне больше интересно, как ты очутился спящим прямо на улице? – с небольшим упреком проговорила Ива.

– Тебе-то что?

– Я беспокоюсь…

– Не стоит.

Велизарий все же попробовал сырник с вареньем и медом.

– Спасибо за угощение, – сказал он вставая из-за стола и направляясь к двери.

– Куда ты собрался?

– Поеду к окинцам.

– Значит, за ней, – злобно процедила сквозь зубы Ива. – Она тебя ни во что не ставит, втихомолку кличет простолюдином, за князя пошла. Пойми она просто змея!

– Не смей! – крикнул Велизарий.

– Я люблю тебя, – проговорила Ива, резко сменив тон на нежный. – Я люблю тебя всем своим сердцем, мой Велизарий.

– Прости, я тебя нет, – сказал он и пошел прочь.

Нащупав в кармане, горсть серебряных монет, Велизарий поспешил в ближайшую конюшню. Его шею немного жгло. Он потрогал амулет, висевший на груди, вынул из под ворота, посмотрел на него еще раз и снова убрал.«Еду к окинцам!»– сказал он вслух и поспешил выбрать гнедого коня.

Ива сидела в своей хижине и смотрела, как за окном проплывает осенний солнечный день. Ветер уже кружил пожелтевшую листву. На дороге резвились детки, крестьяне грузили сено на телеги, знатные жены, в расшитых серебром сарафанах, прохаживались со своими важными мужьями. Девица сидела дома одна и тихим голосом повторяла: «Ворожба, не ворожба… Договор, не приговор… Ворожба, не ворожба… Договор, не договор… Ворожба, не ворожба… Приговором не явись… Ворожба, не приговор… Вытарашка в миг явись!»

В полутораста верстах от Мережи, чуть в стороне от широкого тракта, находилось большое озеро. «Эх, до ночи не успею!»– расстроено воскликнул Велизарий и остановился. Его оклик нашел много отзывов в широком лесу; дрозды; глухари; сойки; иволги; свиристели; где-то далеко даже послышался коршун.

Он решил сделать привал на берегу озера. Напоил коня и уселся рядом с желтеющим лесом. С озера подул холодный ветерок. Велизарий подумал: «Вот теперь точно лето ушло».

Но тучи рассеялись и показалось солнце. Грело лицо. Велизарий собрал ветки и разжег костер, а сам снял рубаху и пошел купаться в портках. Он долго стоял на прибрежном песке, всматриваясь вдаль. На противоположном берегу никого было не рассмотреть. Только желтеющий лес поднимался вместе с пригорком. В воду он зашел осторожно, окунулся и сразу в небольшой заплыв. Когда он перекувырнулся в холодной воде, то заметил на берегу неладное. Какой-то разбойник рылся в его вещах. Поспешив к берегу Велизарий еще в воде стал кричать:

– Ах ты тать, шаромыга, шельмец!

– Вылезай-вылезай, доходяга! – крикнул оскорбленный разбойник в плаще с башлыком.

Они тут же вцепились друг в друга. У разбойника было явное преимущество в виде короткого клинка. Но он его быстро лишился, когда Велизарий ловким ударом выбил его из рук. Они начали перекатываться по песчаному берегу. Разбойник взял горящую палку из костра и начал ей размахивать, как дубиной. Навык у него явно был. «А парень не прост!» – рассудил Велизарий. Он сделал подсечку разбойнику и снова уложил на лопатки. Ударив хорошенько по локтю, он выбил у соперника и палку. Они снова начали перекатываться по пляжу. Но разбойник вдруг отпрянул от него, снял башлык и с изумлением воскликнул:

– Велизарий!

– Валамир?! Ах ты скот, Валамир! – набросился он на разбойника и стал бить пуще прежнего.

– Да постой ты! – кричал вырвавшийся Валамир. – Извини, обознался!

– Ах ты гад! Стал татью позорной!

– Да шутил я! Тебя же сразу распознал! – оправдывался Валамир убегая и получая пинки.

– Ах ты врун! Ах ты змей! Думаешь сможешь от меня ускользнуть?! – кричал на него Велизарий. Наконец он догнал Валамира и свалив того на землю, занес кулак прямо перед его лицом.

– Да постой ты! Тать я! Тать! Признаю!

– Этак дело мне все равно! Хочешь грабь, только тут у окинцев!

– Так пусти меня тогда!

– Ах ты мерзкий предатель! – закричал Велизарий, замахнувшись еще сильней.

– Да постой ты! – кричал Валамир, извиваясь и пытаясь выбраться из захвата. – С чего ты меня предателем то кличешь?

– Знал, что князь твой окинец на Нильмеру глаз положил! Не сказал ему в упрек, что жених у нее есть!

– Так ты про Нильмеру! Давно уже не служу я Плинте! Выгнал он меня!

– И за что же?!

– Как за что?!. Я же это… того… упрекнул его… что он глаз положил… на Нильмеру… Я еще и за правду пострадал! Ты не представляешь, как меня его витязь отделал! Что перечить мол князю я стал… Честь твою спасти я пытался! Тумаков получил! А ты значит, мне еще добавить хочешь?!

Велизарий, знал, что все сказанное ложь, но ему хотелось верить, что хоть кто-то вспомнил о нем, когда сватали Нильмеру Плинте. И он заставил себя поверить в слова Валамира. Товарищ, ему сейчас, как никогда был нужен, пусть и такой опустившийся, как Валамир.

– Ладно, будешь полезен мне, – подал руку Велизарий и помог подняться своему старому-новому приятелю.

– Что с тобой приключилось? – поинтересовался поднявшийся и отряхнувшийся от песка Валамир.

– Это со мной приключилось?

– Давай не будем о грустном.

– Значит без князя грабежом решил заняться, – укорял Велезарий.

– Ну, не в батраки же наниматься, – ответил Валамир, тут же получив еще более суровый взгляд Велизария.

Они просидели далеко за полночь в полной тишине. Каждый думал о своем. Костер уже прогорел и только несколько раскаленных углей, еще давали хоть какой-то жар. Ночью было холодно. Валамир укутался плащом, сел рядом с костром, но все равно дрожал. Велизарий был невозмутим. Он сидел в своей праздничной рубахе, и высохших портках и смотрел на звездное небо. Где-то на другом берегу озера, громко завывали волки. Казалось, что их там целая стая, а то и две.

– Расскажи мне про этого князя, Плинту, – наконец прервал молчание Велизарий.

– Да он в сравнение с тобой пустое местечко.

– Расскажи мне не что-то приятное, а лучше правдивое.

– Правду, значит, – ухмыльнулся Валамир. – Да ничего в нем особого нет. Чуть за тридцать годов. Невысок, но и вовсе не мелок. Лысоват, толстоват, ну может не слишком. Терем есть, чуть может краше, чем в вашей Мереже. Двор большой и дружина довольно умелая. Витязь там есть, Громобой, скотина он этакая... Уважают князя... поговаривают, что во всех городищах. Мол не просто самый важный у окинцев... а чуть ли не самый-самый... на триста верст... что на запад... восток... и на север, на юг...

– Может и впрямь, мне с ним не в пору тягаться, – вздохнул Велизарий.

– Да брось ты! – воскликнул Валамир поднялся и начал ходить из стороны в сторону. Он словно начал показывать какое-то представление, раскидывал песок, снова начал разжигать угли. Кидался, бросался и гарцевал похлеще любого шута. – Нильмеру твою он получил колдовством! Это я уж точно знаю. Есть в ближайших краях ставленник гуннов. Сам он по роду, вроде из скифов. Но говорят его очень ценит Атилла. Зовут того ставленника Эдекон. Да ты и сам небось видел его. Он от Мережи до Городца, лично дань ездит со всех собирать. Так вот тот Эдекон, часто бывает у Плинты. Но однажды он заехал вместе с колдуном по имени Эрнак. Он там такие фокусы нам всем показывал. Мне аж самому страшно стало. Но ты же знаешь меня, я не из пугливых. Так вот этот Эрнак, потом часто стал заезжать к Плинте. Что-то ему все время про свадьбу талдычил. И тут раз, гляди! У Плинты невеста появилась! Я как увидел, сам был ошарашен! Смотрю и вправду Нильмера! Думаю Эрнак...

– Хватит баек на ночь, – недовольно пробормотал Велизарий и укрывшись шерстяной простыней лег спать.

Глава 5

Главное городище окинцев было знатным. Лежащее на двух берегах реки и соединенное деревянным мостом, оно производило величественное впечатление; красно-синие избы и клети; изумительные бревенчатые терема с зелеными крышами; круглые святилища; пятистенные казармы;огромные мельницы и амбары; ярмарочные гулянья и целые ремесленные улицы.

Все столичные окинцы незатейливо называли свой дом – Городец. Чтобы прочим въезжающим через внешний деревянный частокол сразу было понятно, какое городище и вправду можно называть величественным.

Но самым бесподобным строением были пятибашенные княжеские хоромы на вершине лесистого холма, что возвышался над городом. Они были огорожены высокой каменной стеной. Попасть к ним можно было только по одной извилистой дороге, поднимавшейся вверх от ярмарочной площади. По стене ходили бодрые часовые, внимательно высматривающие, что происходит в городе. Их насторожили два путника, поднимавшиеся по извилистой дороге наверх.

– Стоять! Псы шелудивые! – послышалось со стены, окружавшей княжеские хоромы. – Вы куда идти-то удумали?

– Ты, давай без оскорблений, собака! – крикнул Валамир.

– Ах, вот кто пожаловал к нам! Мало тебе наш могучий витязь ребер пересчитал?

– А ты его позови и посмотрим, – проговорил Валамир.

– Зови князя! – вдруг потребовал, молчавший доселе Велизарий.

– Ты кто еще?

Вдруг ворота отворились. Вышел Громобой – витязь окинцев. И хоть он был на голову ниже, во всем среднего, Валамира, но в плечах был шире в три раза, обоих гостей. На его лице было три глубоких шрама, может больше, но если и так, то их все равно скрывала черная густая борода.

– А я то все думаю, что же так чешутся руки с утра? – грозно произнес витязь.

– Ты бы помыл их тогда, – с усмешкой пробормотал Валамир, но увидев, наступающего на него Громобоя, попятился назад, а затем и вовсе спрятался за спину Велизария, который снова потребовал:

– Княза зови!

– Может лучше в глаз тебе дать?! – усмехнулся Громобой.

– Княза зови! – повторил Велизарий, протягивая витязю бумагу, тот прочитал:

Эту бумагу даровал Велизарию Атилла , вождь Гуннов, в благодарность за великую службу.

– Так ты наниматься пришел? – спросил Громобой, а затем посмотрев на Валамира добавил: – А эту поганку зачем тогда к нам привел?

– Я к князю по делу пришел, – ответил Велизарий.

– По делу говоришь, – сказал витязь еще раз осмотрев гостей. – Ну тогда оружие снимите и проходите.

Велизарий снял с пояса ножны с клинком, а Валамир сдал Громобою небольшой топорик, подвязанный за спиной.

Когда они прошли внутрь княжеского двора, витязь приказал гостям ждать, а сам медленной походкой двинулся в сторону величественных пятибашенных хором. К Валамиру тут же подошли двое дружинников настроенных очень дружески, они стали о чем-то весело беседовать с ним.

Велизарий в это время рассматривал крепостной двор. Ничего особенного в нем не было. Выстриженная лужайка, да несколько громоздких пристроек около каменной стены. Они использовались в качестве казарм для личной дружины князя. А вот хоромы и вправду были величественными. Аккуратные срубы поднимались в шесть этажей, а пять башен еще выше. Над каждой башней виднелась посеребренная черепичная крыша, разукрашенная золотыми узорами. На пяти верхушках красовались коньки вырезанные в красном дереве.

Вдруг, во дворе началась какая-то непонятная суета. Вооруженные дружинники выбегали, кто из казарм, а кто из хором и выстраивались в ряд, вздымая вверх копья. Собеседники Валамира отпрянули от него и тоже начали строиться. На четвертом этаже хором был выстроен большой деревянный балкон с двумя подпорками, спускавшимися вниз и впивавшимися в землю. Во дворе снова появился Громобой. Витязь быстрой походкой последовал к гостям и приказал им идти вместе с ним ближе к хоромам. Поставив их под самым балконом, он стал внимательно за ними следить. Через пару мгновений послышался деревянный скрип и шаги. На балконе появился муж, лет чуть за тридцать. Крепкий, высокий с чуть выдающимся пузом. Его почти округлое, но не очень толстое лицо сияло улыбкой. Он почесал короткую бороду и выпрямившись во весь величественный рост, взглянул на гостей сверху вниз.

– С чем соизволили пожаловать? – спросил Плинта.

– Нехорошо ты князь поступил, – уверенным тоном произнес Велизарий. – Невесту чужую украл…

– Да как ты смеешь недоносок?!

– Не оскорбляй меня князь, – продолжал Велизарий. На этот раз в его голосе появилась дрожь. – Забрал ты мою любимую Нильмеру себе, против всех клятв пошел и обещаний, данных ее отцом мне.

– Так к нему и иди! Тихомир мне ее лично сосватал. Коли хочешь разобраться, так и беседуй с ним. Он мне ни про каких Веларазиев не рассказывал…

– Велизарий.

– Что ты сказал? – спросил князь недовольно.

– Имя мое Велизарий.

– Да хоть кто, вас всех не разберешь. А вот как ты князя посмел перебивать возникает вопрос!

– Не хочешь по хорошему разговор вести, – гневно произнес Велизарий. – Тогда вызываю тебя на поединок.

– На поединок? Уха-ха, – рассмеялся Плинта, а вместе с ним и витязь, а потом и прочие дружинники во дворе. – Ты кем себя возомнил, простолюдин?! Вышвырни их прочь Громобой!

Витязь вплотную приблизился к Велизарию и посмотрев тому в глаза строго произнес:

– Сам пойдешь по-хорошему?! Или мне тебя вышвырнуть за шкирку?

– Князю служишь, – сказал Велизарий и достав из кармана листок, сложенный вдвое, добавил: – Понимаю, но прочти еще одну бумагу, пока глупостей не натворил. Да читай ее вслух!

Громобой нехотя взял из рук Велизария аккуратно сложенный листок и развернув прочитал:

Да пусть будет устроен сей брак между Велизарием и Нильмерой, ибо нельзя спорить с волей богов... и с моей.

Атилла, вождь Гуннов.

Ряды дружинников чуть встрепенулись, только витязь не подал вида, а князь и вовсе был непреклонен, но все же обдумав добавил:

– Хочешь Атиллой меня запугать? Не выйдет! Я и сам десять лет назад в поход с гуннами ходил. У меня от Бледы знаешь сколько писем с печатями? А ведь он брат Атиллы и гунны чтят его ничуть не меньше. Так что проваливай подобру-поздорову, пока я взаправду не разозлился и не повелел вас высечь.

– Слушайте дружинники! – неожиданно вперед вышел Валамир, окинув быстрым взором всех присутствующих во дворе, он продолжал: – Что-то путается ваш князь! Высечь велит! Сам от поединка отказывается! Ссылается мол Велизарий безродный простолюдин. Но как же он может быть простолюдином, если сам Атилла его восхваляет?!

– Верно говорит.

– И не поспоришь, – доносилось из рядов дружинников, стоявших рядом с приятелями Валамира.

– Так вы еще бунт ко мне принесли! – уже не на шутку разъярился князь.

– Да я тебя так сейчас отделаю! – Закричал Громобой и грозно зашагал в сторону Валамира, за ним последовал целый ряд копьеносцев, выстроившийся вдоль хором. Но другая половина дружины вдруг преградила им путь, тоже выйдя вперед и выставив копья. Из их рядов доносилось:

– Валамир дело говорит!

– Все же нужно тут как следует разобраться!

– Князь-то не по-княжески поступает.

– Тебе-то пес, почем знать, как князьям поступать? – разъярился Громобой и взмахнул огромным топором.

– Стойте! Прекратить! – закричал с балкона Плинта. Громобой убрал топор и напряжение немного спало. Князь продолжил: – Пусть тогда Атилла наш спор разрешит! Но слышал я, что он сейчас в Галлии занят. И думаю наши маленькие разногласия ему не интересны. Но что же тогда делать, спросите вы? Напишу письмо Эдекону. Его Атилла в наших землях и поставил, чтобы такие несерьезные споры решать. Я сейчас же отправлю к нему гонца. Он живет неподалеку. А завтра к полудню, Эдекон возможно приедет и разрешит наш спор. Можете пока на ярмарку сходить...

– Я никуда не уйду, пока не дашь поговорить мне с Нильмерой, – сказал Велизарий.

– С женою моею я тебе не дам говорить, – строго заявил князь. – Если хотите, можете ждать Эдекона здесь во дворе, только подальше от моих хором. Чтоб глаза мои вас до завтра не видели!

Велизарий уселся около крепостной стены. Поддержавшие его дружинники, заняли казарму неподалеку. Началось долгое ожидание. Весь горизонт со стороны севера был в сплошной черноте, быстро приближавшейся к городищу. «Надо ковать, пока горячо! Пойду о дальнейшем сговариваться с дружинниками!» – подумал Валамир и юркнул в казарму.После полудня начался дождь. Он полил как из ведра. Ближе к вечеру началась гроза. Темные тучи захватили весь небосвод. Казалось, что дождь никогда не прекратится. Но ближе к ночи, сквозь тучи начала проглядываться яркая луна, затем альтаир, там и денеб, уже был виден и юпитер. Непогода постепенно рассеивалась. Велизарий все это время просидел под холодными каплями, без перерыва падающими с неба. Он вымок с головы до ног, но ни одного мускула не дернулось на его лице. Он ждал.

Когда ливень стал стихать, вместе с ним уходили и сотрясающиеся перекаты грома. Небо прояснилось целиком, началась осенняя ночь с полной луной.

Нильмера целый день просидела возле окна, в своей просторной комнате, на пятом этаже великолепных хором. Она слышала, из-за закрытых ставен, весь разговор Плинты и Велизария, но так и не осмелилась выглянуть.

«Значит он все еще любит меня?!» – терзалась Нильмера. Она распахнула оконные ставни и начала разглядывать княжеский двор. Несколько дружинников ходили вокруг. Кто-то весело беседовал около казарм.Она попыталась найти Велизария в ночи. Она увидела фигуру, сидящую возле стены, под светом луны. Нильмера старалась рассмотреть черты его лица, не изменился ли он? Но Велизарий был от нее слишком далек. Закрыв ставни, она села за стол и начала перечитывать его письма. «Почему он остановился на одиннадцатом? Неужели мне рассказывали про него небылицы? Что он участвует во всех этих пирах устраиваемых Атиллой, где их развлекают сотни развратных девиц. Что Велизарий завел себе сотню любовниц... Что давным-давно позабыл обо мне. Неужели все эти наговоры оказались ложью? Почему он тогда перестал мне писать? Но что я могу поделать с этим сегодня? Любовь ведь прошла… Или нет? А если Велизарий предложит бежать? Но как же оставить мне Плинту?»

Вдруг из колыбельной кроватки донесся плач. Нильмера подняла малыша и убаюкав положила обратно. «Нет, не может быть и речи о побеге. От Плинты у меня сын… Мое золотце… Мой маленький Сенежа... Он княжеский сын...»

Еще до полудня на извилистой дороге, поднимающейся к княжеским хоромам, появился экипаж в сопровождение полусотни всадников гуннов. Ворота открыли. Первыми заехали вооруженные конники. Затем в княжеский двор проскочил экипаж, запряженный двумя вороными. Ездовой мигом промчался к хоромам, свернул на рысях и осадил возле деревянного крыльца. Из экипажа вышел среднего роста скиф, одетый в шерстяные штаны и кафтан. Поверху на нем была надета длинная накидка черно-белого меха. Эдекон не слишком любил холод, поэтому даже ранней осенью, одевался так, как знатные окинцы выходят только в суровую зиму. Он поднялся на крыльцо и открыв дверь, быстро проскочил внутрь княжеских хором. За ним прошли несколько, вооруженных клинками, гуннов.