Текст книги "Воплощение Похоти 4 (СИ)"
Автор книги: Игорь Некрасов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)
3. Обученный скелет-пехотинец.
Здесь у скелета наконец-то появляются вменяемые характеристики, и он становится более-менее сносным воином. Также получает пару простых атакующих навыков, хоть и довольно слабых.
4. Скелет-воин.
На четвёртом уровне скелеты уже неплохо владеют мечом и способны наносить вполне ощутимые удары. Получают больше атакующих и несколько защитных навыков, но всё ещё остаются довольно хрупкими.
С четвёртого уровня и выше открывается опция «Создать всадника». Это своего рода читерский путь: посадив скелета на коня, он моментально перескакивает целую ступень развития, то есть с четвёртой сразу на шестую. Дальше его путь развития аналогичен пешему воину, но с бонусами к скорости и мобильности.
5. Элитный скелет-воин.
На пятом уровне скелет наконец-то становится по-настоящему сильным и может на равных сражаться с авантюристами серебряного ранга, хотя победить ему всё же будет сложно.
6. Павший рыцарь.
Скелет, достигший шестой ступени и ставший павшим рыцарем, уже запросто может позволить себе раздавить подсрачники авантюристам серебряного ранга. и имеет все шансы выйти победителем.
В идеале мне бы заполучить пять сотен элитных воинов, пару сотен павших рыцарей и… ещё хотя бы полсотни воинов следующей ступени. Тогда у меня будет отличный костяк пехоты, с которым не стыдно выйти против любой армии. Особенно если усилить их лучниками и уникальными существами вроде костяных и мясных големов.
7. Рыцарь Воитель / Рыцарь Смерти / Рыцарь Заклинатель.
Здесь на седьмой ступени предлагается три пути развития с упором на силу, ловкость или интеллект. В зависимости от выбора рыцари получают способность использовать негативную энергию для сотворения боевых заклинаний и усиления себя.
8. Капитан Рыцарей.
На восьмой ступени рыцарь приобретает ауру, дающую бонусы остальным рыцарям, так как ему присваивается звание капитана.
Думается мне, достичь восьмой ступени – очень сложно…
Если бы не возможность создавать павших всадников, я бы до сих пор не увидел и скелетов пятой ступени. Хотя сейчас Сата со своим высоким уровнем некромантии и колоссальным запасом маны, наверное, сможет сделать мне пару десятков сильных воинов. Но жалко тратить на них ресурсы, учитывая, что, посадив их на коня, можно перескочить целую ступень.
Хм… может, стоит всех их сажать на лошадей, а потом, если что, приказывать спешиться? Звучит как гениальная идея! Возможно, это и есть игровая лазейка. Но, чёрт, с поля боя мы залутали всего семь коней, а остальные, наверное, разбежались – я ведь точно видел, что всадников погибло больше. А без наличая лошадей лазейкой не воспользоваться.
Так что пока что попрошу Сату создать столько сколько получится павших всадников, а остальных сделать скелетами-воинами и отправить тренироваться. Правда, на полигоне уже не хватает места – нужно строить ещё один.
В общем, так и поступлю. Прикажу Сате следовать моему плану, а там посмотрим. Вдруг пока барон будет осаждать город, я смогу и там налутать ресурсов.
Интересно, а можно ли как-то купить лошадей? Надо будет разузнать. Хотя вряд ли в такое время кто-то повезёт сюда коней на продажу.
И наверное… я плохо себе представляю скелетов низших гоблинов в виде развитых скелетов-воинов или тех же падших всадников. Всё-таки они коротыши.
Вон те другие хобгоблины – ещё куда ни шло, но этих я, пожалуй, оставлю в первозданном виде. Будут пушечным мясом. То же самое касается и зомби-крыс – их я тоже не буду продвигать дальше.
9. Командующий смертью.
Девятая ступень развития относится уже ко всей армии, и бонусы получает каждый мертвец в войске.
10. Король-скелет.
А вот последняя, десятая ступень, выглядела загадочно. Информация была скудной, будто система сама ещё не определила условия. Или же… может, никто её ещё не достигал?
Я взглянул на Сату, она всё ещё готовилась к ритуалу, значит, можно продолжить изучение. Теперь перейдём к лучникам.
Скелеты дальнего боя.
1. Скелет.
2. Скелет-лучник.
В целом на втором уровне скелет-лучник совершенно бесполезен. Да и следующий тоже не делает его особо сильным.
3. Обученный скелет-лучник.
4. Скелет-снайпер.
А вот снайпер – это уже неплох. Может хотя бы пробить лёгкую броню, а если их ещё и вооружить арбалетами…
5. Элитный скелет-снайпер.
До пятой ступени включительно скелет просто становится точнее и ловчее, обретая определённые навыки. А вот со следующей ступени он становится по-настоящему опасным, в том числе и в ближнем бою. Также с этого уровня его можно посадить на лошадь, сделав конным лучником.
6. Скелет – мастер боя.
7. Магический лучник.
А вот тут уже интересно! Скелет получает способность стрелять магическими стрелами. В его арсенале появляются выстрелы, отравляющие, проклинающие, усыпляющие, приводящие в бешенство, а также ледяные стрелы с замедляющим эффектом.
8. Капитан лучников.
На восьмой ступени, как и у ближников, присваивается военная должность. Его задача – контролировать, командовать, усиливать и направлять стрелков для сокрушительных залпов.
9. Великий стратег.
На девятой ступени скелет постигает высшие тактики и стратегии ведения боя. Он учится придумывать хитрые планы, устраивать ловушки и находить другие способы уничтожить армию врага без прямого столкновения.
10. Уничтожитель.
И снова про десятую ступень – ни намёка. Может, мне нужно повысить уровень всего подземелья, чтобы открыть эту информацию?
Закончив с изучением, я вновь взглянул на Сату. Она всё ещё была в процессе ритуала, и я задумался. Стоит ли мне теперь углубиться в развитие зомби или вампиров? Или сделать перерыв?
В итоге, после минуты раздумий, я поднялся с трона. Мои мысли были уже далеко от схем прокачки, и я направился на тренировочный полигон, где собирался выполнить обещание, недавно данное Аноре, и хорошенько так выебать её в задницу!
Глава 13
Глубоко под землей, в тренировочном зале, царила особая, почти священная тишина. Воздух был неподвижен и прохладен, пахнул вековой пылью, влажным камнем и дымом от чадящих факелов, чьё неровное пламя отбрасывало на стены гигантские, пляшущие тени. Свет факелов выхватывал из мрака причудливые очертания двух людей, объятых страстью. Мы находились вплотную у одного из манекенов, чей корпус был исполосован ударами.
– Давно этого ждала? – мои слова прозвучали низким, сдавленным шёпотом.
Не дождавшись ответа, я с размаху вошёл в Анору, проталкивая член в её узкий задний проход. Наше соединение было не нежностью, а яростным, требовательным продолжением тренировки.
Пальцы Аноры впились в манекен, оставляя красные полосы на его белой поверхности. Её дыхание, сдавленное и хриплое, было единственным звуком, нарушавшим тишину, если не считать потрескивания факелов и приглушённого стона, сорвавшегося с её губ, когда я ухватился за её волосы, запрокинул её голову назад и посмотрел ей в глаза.
– Признайся, что нравится?
– Нет! – вырвалось у неё почти сразу.
Но в её глазах я видел дикое удовлетворение, а её тело, вопреки словам, плотно сжималось вокруг меня, каждым мускулом подтверждая обратное.
Ох, ладно. Плевать, не особо и хочется добиваться от неё правды прямо сейчас. В её заднице так приятно, что я лучше просто с кайфом потрахаюсь. Мой член прям пульсирует от наслаждения.
Я переместил руки на её талию, вцепился в кожаную юбку и начал ритмично, с силой вгонять себя в её упругую плоть. Я не мог оторвать глаз от того, как мой член исчезает и появляется в её тугой дырке, и сам не замечал, как постанывал от удовольствия.
Ух, как же приятно… Она так глубоко принимает… Ох…
Почувствовав, что на пределе, я чуть замедлился, звонко шлёпнул её по округлой заднице. Она пронзительно вскрикнула, и это стало последней каплей.
Я засадил в неё на всю длину и, не сдерживаясь больше, начал трахать её с животной яростью, пока волны оргазма не выплеснулись из меня мощным потоком, заполняя её изнутри.
Наступила тишина, нарушаемая лишь нашим тяжёлым, прерывистым дыханием. Я медленно вышел из неё. Анора, всё ещё опираясь на искорёженный манекен, не двигалась. Её плечи ритмично вздымались.
Она медленно выпрямилась и обернулась. Её лицо было серьёзным, взгляд тёмным и нечитаемым. Она молча провела рукой по кожаной юбке, разглаживая складки.
– Удовлетворил своё мужское тщеславие? – её голос прозвучал ровно, без насмешки и без злобы, просто как констатация факта.
– Нет, – тихо, но твёрдо ответил я.
В её глазах мелькнуло удивление, но ему не дали разгореться. Я резко приблизился к ней, схватил её за затылок и страстно, почти жестоко прижал свои губы к её губам. Этот поцелуй был не о нежности, а о праве, о доминировании, о том, чтобы стереть её холодную маску. Она на мгновение застыла, а затем ответила с той же яростью, впиваясь зубами мне в нижнюю губу до крови.
Разорвав поцелуй, я, не отпуская её взгляда, с Аноры подумал: Вот же сука!
– На колени, – прозвучал негромкий, но не терпящий возражения приказ.
В её глазах вспыхнул огонь неповиновения, но тело, привыкшее подчиняться, сработало быстрее мысли. Она опустилась передо мной на колени, её поза была одновременно покорной и вызывающе прямой.
Я провёл большим пальцем по капельке крови на своей губе и медленно, не отрывая взгляда от её губ, смазал её.
– Моё тщеславие ничто по сравнению с тем, чего я хочу на самом деле, – прошептал я, впиваясь в неё взглядом. – Я хочу не твоего подчинения, Анора. Я хочу твоего признания. Твоего честного «да». И мы будем стоять здесь, до тех пор, пока ты не сломаешься и не признаешься, что жаждешь этого не меньше моего.
Я положил руку ей на голову, не давя, а просто фиксируя её на месте.
– А сейчас… ты прекрасно знаешь, что делать дальше. Ты ведь не думала что всё закончится так быстро?
Её глаза сверкнули гневом, но в их глубине читалось и другое – азарт, вызов и та самая животная страсть, которую она так тщательно пыталась скрыть. Она медленно потянулась ко мне, и на этот раз в её движении была не вынужденная покорность, а тихое, яростное согласие на новую часть нашей извращённой тренировки.
Её пальцы дрожали едва заметно, когда она взяла влажный, всё ещё чувствительный член в руку. Анора замерла на мгновение, её дыхание горячим облаком касалось кожи. Она посмотрела на меня снизу вверх – взгляд, полный ненависти, вызова и неистового, пожирающего любопытства.
– Признайся, – снова прошептал я, впиваясь пальцами в её волосы, но уже не с силой, а с требованием. – Скажи, что ты этого хочешь. Что ты сгораешь от этого.
Она не сказала ни слова. Вместо ответа она резко, почти грубо, приникла ко мне губами, и мир сузился до влажного жара её рта, до языка, который не ласкал, а покорял, до низкого стона, вырвавшегося из её собственной груди. Её движения были неистовыми, отчаянными, лишёнными всякого изящества. Она не угождала – она доказывала. Доказывала, что может сокрушить моё самообладание так же легко, как и я её.
Я откинул голову назад, пламя факелов плясало у меня перед закрытыми глазами. Её ногти впивались в мои бёдра, оставляя метки, её слюна стекала по мне, и каждый её звук, каждый прерывистый вздох был музыкой, сладчайшей из когда-либо слышанных.
– Да… вот так… – вырвалось у меня сдавленно, и я почувствовал, как её губы растянулись в ухмылке вокруг моего члена.
Она знала, что побеждает. И это заводило её ещё сильнее.
Я не сдержался. Новый, ещё более мощный оргазм вырвался из меня, заставив её подавиться. Она отпрянула, кашляя, с подтёками на щеках и победным, диким блеском в глазах. Она смотрела на меня, тяжело дыша, она победила, заставила меня кончить, продолжая стоять на коленях в пыли и прахе.
Мы молчали несколько долгих секунд, измеряя друг друга взглядами. Воздух снова трещал от невысказанного напряжения.
Я медленно опустился перед ней на колени, сравняв наши позиции. Большим пальцем я стёр грязь с её подбородка, и она не отстранилась.
– Видишь? – мои слова прозвучали тихо, но отчётливо, заглушая потрескивание огня. – Ты не просто хочешь этого. Ты отлично справляешься! Прям будто рождена для этого!
– Рождена? – удивилась она с кривой улыбкой на лице. – Для чего? Для того чтобы…?
– Да, – коротко ответил я, и вновь вогнал член ей в глотку. – Для того чтобы сосать! Ух, да, продолжай!
Анора не сопротивлялась, она активно начала двигать губами и язычком, вновь пытаясь закончить все быстро, но я ухмыльнулся и активировал навык, теперь я не кончу пока сам того не пожелаю.
– Следующий раунд, Анора. – прошептал я. – И он будет очень долгим…
Город Наарком. Предрассветные часы.
Воздух над городом гудел от напряжённой деятельности, словно гигантский улей перед грозой. За высокими каменными стенами кипела лихорадочная работа: слышался лязг железа, скрип телег, отрывистые команды капитанов и глухой, нервный гул сотен голосов. Город продолжал готовиться к осаде.
У подножия стен солдаты и горожане, обливаясь потом, возводили дополнительные баррикады и частоколы, углубляли ров. Ина фоне этой суеты, этого хаотичного муравейника, ворота с тихим скрежетом приоткрылись ровно настолько, чтобы пропустить отряд, резко контрастирующий с окружающим миром.
Первым выехал Гаазэф. Он был облачён не в свой привычный походный доспех, а в тёмный, оттенённый серебром дублет и плащ, наброшенный на плечи. Его лицо было непроницаемо-спокойным, но глаза, холодные и оценивающие, сканировали местность, выискивая малейшую угрозу.
Он был стержнем, вокруг которого закручивалась вся операция. За ним, будто выплывая из тени стены, появились маги. Их было легко отличить друг от друга.
Двое – в глубоких бархатных мантиях, расшитых сложными серебряными узорами, символизирующими стихии. Их руки украшали массивные перстни с мерцающими самоцветами, а посохи были вырезаны из тёмного дерева и увенчаны кристаллами, пульсирующими тихим внутренним светом. Они сидели в сёдлах с надменной, почти скучающей грацией аристократов, снисходящих до грязной работы.
Это были маги-аристократы, ценнейший и капризнейший ресурс, выпрошенный у знати. Ихокружала другая группа – маги в практичных, но добротных шерстяных плащах с капюшонами, с более простыми, но не менее эффективными жезлами из полированного дуба. Их лица были сосредоточенны и суровы. Это были личные маги-охранники и маги-рабочие, ветераны многих кампаний, чья магия была не украшением, а ремеслом.
Защиту всей этой колонны обеспечивал эскорт рыцарей в полных латных доспехах. Их кони фыркали и беспокойно перебирали копытами, чувствуя исходящее от магов напряжение. Отряд тронулся, оставив за спиной шум стройки и устремившись по мощёной дороге, которая, как разорванная артерия, вела прямиком к надвигающейся армии барона.
Я был удивлён тому, что граф прислал за мной посреди ночи. Мой план явно пришёлся ему по вкусу. Настолько, что он, видимо, тут же вызвал аристократов, и теперь их дети, личная стража и маги рабочие теперь скачут позади меня.
Интересно, как он их заполучил? Силой, угрозами или мольбой? Отпрыски знати – не маги, а просто напыщенные щеголи на первый взгляд. Но остальные… Они обученные, суровые. Видно, что справятся с задачей.
Через пару часов.
Гаазэф поднял руку, и отряд замер. Они достигли идеальной точки: небольшой мост, под которым шумела река. Уничтожить его здесь – значит усложнить путь для обозов и организованного войска.
– Начнём отсюда, – коротко бросил Гаазэф, указывая на мост. – Приступайте. Охрана, в периметр!
Рыцари рассыпались, заняв позиции на склонах, образовав живое ограждение вокруг магов. Гаазэф остался в центре, его рука лежала на эфесе меча.
Маги-аристократы спешились с помощью оруженосцев. Их движения были медлительными и полными собственного достоинства. Они обменялись короткими пренебрежительными взглядами с боевыми коллегами, будто принимая незримую эстафету.
Один из них, высокий и худой, с острым лицом, воткнул свой посох в землю. Кристалл на его вершине вспыхнул ярко-жёлтым светом. Он воздел руки, и его голос зазвучал, наполняясь могуществом, – это были не слова, а низкочастотный гул, заставлявший вибрировать камни под ногами.
Земля перед ним вздыбилась. Камни мостовой затрещали, будто по ним ударили молотом гиганта. Глубокие трещины, похожие на чёрные молнии, побежали от его посоха к центру дороги.
Его компаньон, тем временем, сделал изящный взмах рукой, держащий жезл, словно дирижируя невидимым оркестром. Из трещин, созданных первым магом, с грохотом начали вырываться каменные шипы, ломая и переворачивая плиты. Это была не грубая сила, а чудовищная, точная хирургия, разрывающая плоть дороги.
Когда работа аристократов была закончена – на месте ровного полотна зияла рваная, искорёженная траншея, несколько человек из числа магов рабочих, казалось, с болью смотрели на происходящее перед ними. Гаазэф это заметил и решил, что, возможно, они и сами строили подобные дороги, и им больно было наблюдать за тем, как их разрушают.
Работа аристократов была быстрой, отчего Гаазэф даже удивился, далее эстафету взяли маги рабочие. Без лишних церемоний. Они подошли к краю образовавшегося рва, сложили руки в специфические жесты и начали ритмично скандировать заклинания на языке, от которого звенело в ушах.
Почва по краям траншеи ожила. Она поползла вниз, как густая каша, затягивая и поглощая обломки. Это была не мощь разлома, а сила оползня – контролируемого, направленного. Земля размягчалась, превращаясь в непроходимое болото, которое должно было затвердеть неровной, бесполезной грудой.
После они начали двигаться обратно. По пути повторяя свои действия. Воздух дрожал от сконцентрированной магии, пахло расплавленным камнем, свежей глиной и напряжением. Лица магов покрылись испариной, у некоторых из простых в углах рта выступила кровь от перенапряжения.
Гаазэф наблюдал, ни на секунду не теряя бдительности. Его задача была не только командовать, но и защищать их в этот уязвимый момент. Он видел, как дорога, всего несколько минут назад бывшая образцом инженерной мысли, превращалась в непроходимое месиво – в настоящую ловушку для армии, которая посмеет сюда сунуться.
Работа была сделана, и это заняло у них половину дня. Уже вечерело, когда Гаазэф окинул взглядом результат – мёртвую, изуродованную землю на месте дороги. На его лице на мгновение появилось что-то вроде удовлетворения.
– В город, – его голос, хриплый и негромкий, прозвучал как выстрел в этой тишине.
Отряд развернулся и рысью двинулся назад, к спасительным стенам, оставив за спиной молчаливый памятник своему мастерству – серьёзную помеху на пути войны.
Великий зал главной цитадели ордена Пылающей Ласточки.
Зал цитадели был полон непривычной тишины. Не пахло кровью, пылью и потом, как после настоящей битвы. Вместо этого воздух был тяжелым от невысказанных мыслей и запаха воска, горящего в массивных канделябрах.
Виконт Лизард, еще не снявший латы, украшенные его фамильным гербом, стоял посреди зала перед тремя представителями Ордена пылающей ласточки. Его лицо, обычно суровое, сияло от нескрываемого облегчения и благодарности.
– Епископ Амерсон, главный инквизитор Элоди, главный священник Олван, – его голос, привыкший отдавать приказы, теперь звучал почтительно и тепло. – Ваше присутствие решило всё. Я видел их знамёна на холме – их орды. Они рвались в бой, жаждали моих земель. Но когда на моем фланге взвилось ваше знамя, а ваши святые рыцари встали стеной… их пыл угас. Они простояли три часа и повернули назад. Без единого выстрела. Без единого удара меча.
Епископ Амерсон кивнул. Его спокойствие было таким же массивным, как его латы.
– Сила Света не всегда проявляется в ярости битвы, виконт. Порой ее тишина говорит громче любого боевого клича.
– И все же, это ваша заслуга, – настаивал виконт. – Моя казна, мои земли и жизни моих людей спасены. Обещаю, щедрость моя не знает границ. Припасы для ваших приютов, новые земли и десять тысяч золота ежегодно в качестве пожертвования. Орден будет знать, что Лизарды помнят своих друзей.
Он низко поклонился, и магистры ответили ему вежливым, но сдержанным наклоном головы. После еще нескольких любезностей виконт, сияя, удалился, чтобы отпраздновать «победу» со своими капитанами.
Едва тяжелые дубовые двери зала закрылись, улыбки сошли с лиц троих высших представителей ордена.
Главный инквизитор Элоди, женщина с пронзительным взглядом и аскетичным лицом, сложила руки на столе.
– Хорошо, что люди виконта не пострадали. Плохо, что армия грешников ушла нетронутой. Змеи заползут обратно в свою нору, чтобы снова выползти в другой день.
– Наша цель была предотвратить бойню, – напомнил Амерсон. – Мы – щит, а не меч. По крайней мере, сегодня. Но это не значит, что мы должны закрывать глаза на угрозу. Элоди, что с нашим посланником?
– Брат-инквизитор Теодор уже в пути в земли графа. Под видом странствующего проповедника. Прибудет со дня на день.
Олван мрачно хмыкнул.
– Проблема, которая не уходит сама по себе. Нежить. Нужно выяснить, что случилось с нашими братьями и сёстрами. Трое паладинов и пять служителей безмолвной церкви… Такая потеря.
Элоди вздохнула.
– Брат Теодор справиться со своей задачей. Однако ему было приказано лишь наблюдать и собирать информацию. Так проблему не решить.
– Согласен, – твердо сказал Амерсон. – Проблема требует силы и демонстрации нашей решимости. Мы пошлем карательный отряд. Полсотни святых рыцарей и два десятка братьев-паладинов в полном вооружении. Пять братьев-клериков со святыми реликвиями. Но им, нашему отряду, нужен командующий, главный инквизитор Элоди, кого вы порекомендуете?
– Брата Кармуса, с отрядом из пяти инквизиторов.
Амерсон удивился, и в зале повисло молчание. Это была значительная сила – почти целая рота Ордена пылающей ласточки, треть всех её сил. Где каждый воин был обучен мечу и предан делу ордена. Но больше всего его удивили слова Элоди об отряде инквизиторов. Каждый из них считался наивысшим воином света.
– Хорошо, задачей отряда будет: найти источник скверны, очистить земли графа от её пагубного воздействия и… узнать судьбу наших пропавших братьев. Живых или мертвых. Мы должны вернуть их домой, чтобы предать земле или огню с подобающими почестями.
– Это правильное решение, – кивнула Элоди. – Пусть свет нашего священного огня выжжет эту скверну дотла.
– Может, нам стоит попросить у виконта помощи? Раз конфликт разрешился, то он сможет выделить роту солдат в помощь.
– Боя не было, уважаемый Олван, и раз обе стороны сохранили свои силы, значит, конфликт может начаться вновь, особенно после того, как наши воины покинут орден.
– Верно, – кивнула Элоди, – и я считаю, что лучше нам справиться своими силами. И к тому же для начала предлагаю дождаться новостей от брата Теодора. Не будем спешить.
– Согласен, сегодня я отдам приказ о подготовке отряда, – произнёс Амерсон. – И они выступят только после того, как мы получим информацию от Теодора.
Три главы Ордена снова погрузились в молчание, глядя на горящие свечи. Одна победа была одержана без боя, но впереди их ждала другая война – против тьмы, которая не знает страха и не отступает от одного лишь вида их знамен.
Город Наарком.
Поздний вечер. Холодный пронизывающий ветер гонит по небу рваные пепельные тучи. Воздух влажен и пахнет гниющими листьями, дымом очагов и невысказанной тревогой.
Главные ворота города. Массивные дубовые створки, окованные черным железом, наглухо закрыты. Часовые на стенах напряжены, их взгляды устремлены не внутрь города, а во внешнюю тьму, на дорогу, ведущую от границы.
Отряд всадников успел вернуться, успешно выполнив задание, и теперь солдаты ожидали лишь врага. Однако к воротам, скуля от усталости, прискакала усталая кляча. На ее спине был мужчина, сгорбленный и закутанный в поношенный плащ из грубой шерсти.
Его лицо скрывалось капюшоном, но была видна усталая щетина, морщины у глаз и грубые рабочие руки, крепко сжимающие поводья. Он выглядел ровно так, как и должен выглядеть крестьянин, бегущий от ужасов войны и ищущий убежища за крепкими стенами.
Со стен над воротами раздается резкий оклик стражи – человека с усталым, но жестким лицом, в потрепанной, но добротной кирасе.
– Куда путь держишь, дед? – с кривой усмешкой спросил он. – У нас тут не постоялый двор. Проваливай!
– Ради всего святого, пустите. – голос у старика был тихий и хриплый. – С юга иду, с деревень тамошних, там разорено всё, пустите, я печь хлеб могу, воду носить могу… Лишь бы за стену.
– Значит, с юга? – дозорный задумался. У него был приказ никого не пускать из-за опаски появления разведчиков врага. – Лишний рот нам не нужен. Провизии на своих едва хватает. Ищешь спасения – иди в другое место, к реке.
В этот момент из-за спины дозорного появился старший по званию, капитан, и окинул взглядом старика, после чего обратился с вопросом к дозорному.
– Не пустишь старика?
– Так приказали же никого не впускать! Шпионов боятся. Каждый лишний – угроза!
Старик медленно, будто костяшки у него слиплись, снял капюшон. Его лицо – лицо простолюдина. Но глаза… глаза светло-серые, холодные и пронзительные, как зимнее небо. Они не выражают ни мольбы, ни страха, а лишь спокойную, тяжелую оценку.
– Пустите! Сжальтесь! Я не шпион, не враг!
– Он нас слышал? – удивился капитан и, нахмурившись, выкрикнул: – Проваливай, старик! Нечего тебе здесь делать! Сейчас мы не пускаем беженцев!
Старик, услышав слова капитана, выпрямился в седле. Исчезла вся его напускная слабость, сгорбленность. Плечи расправились, а взгляд стал твердым и властным. Он не изменился внешне, но его аура поменялась кардинально.
По лицам стражников пробежали судороги страха. Они начали переглядываться.
Старик медленно провёл рукой по груди, и сквозь разрез нательной рубахи на мгновение показался тускло поблескивающий в свете факелов символ – серебряный меч с рукоятью в виде креста, обвитой терновым венцом. Знак инквизитора.
– Послушай меня, капитан, теперь я не прошу разрешения. Я сообщаю тебе, что войду в этот город. – его голос теперь звучал с такой железной силой, что капитан невольно замер и сглотнул. – Ты опасаешься армии, что на горизонте. Это разумно. Но я здесь из-за врага, который уже внутри твоих стен. Той чумы, что повадила мертвецов подниматься из могил. Той тени, из-за которой пропадают люди.
Капитан побледнел. Он слышал рассказы о паладинах. И об исчезновениях. Он знает, какой властью обладает даже самый низкоранговый инквизитор. Перед ним уже не просящий беженец, а грозный представитель силы, с которой не поспоришь.
– Открывайте малые калитки, – сдавленно произнёс капитан после долгой паузы. – И проводите… гостя… ко мне в кабинет. И доложите графу о прибытии инквизитора, и побыстрее… – капитан посмотрел на инквизитора и с кривой улыбкой произнёс: – Добро пожаловать в Наарком, отец.
Инквизитор вновь натянул капюшон и вновь превратился в невзрачную фигуру на тощей лошади.
Кабинет Графа.
Граф нервно постукивал перстнем по столу, заваленному докладами, картами и просьбами о поставках провизии.
Что здесь забыл инквизитор, чёрт возьми? – раздумывал граф, пока его помощник искал документы, касающиеся инквизиторов.
В империи, где располагалось его маленькое графство, он и барон, объявивший ему войну, были маленькими песчинками. Над ними стояли герцоги, виконты, короли и, главное, сам император.
Еще император Валуон, правивший три сотни лет назад, наделил инквизиторов огромной властью. Они могли требовать помощь даже королей, как и судить их при необходимости, и что же такой высокопоставленный человек забыл в его графстве, он не понимал.
Граф стал думать над тем, где напортачил, и виновен ли он настолько, что инквизитор пришел по его душу. Но потом он вспомнил о докладах о пропавших паладинах, после чего у него отлегло, но он понимал, что разговор предстоит, скорее всего, неприятный.
В дверь без стука вошел капитан стражи, а за ним – тот самый старик. Но теперь в его позе не было и тени сгорбленности. Плащ он сбросил на пороге, открыв поношенную, но чистую рясу монашеского ордена. На его груди висел потёртый тусклый символ.
Граф попытался встать, но инквизитор упредил его, бросив на стол свёрнутый пергамент с восковой печатью, от которой, казалось, веяло жаром.
– Я брат Грион из Ордена Пылающего Сердца, – голос гостя был тихим, но резал слух, как сталь. – По воле Верховного инквизитора, я беру на себя расследование деяний некромантии и ереси в вашем городе. Ваша осада и надвигающаяся битва – дело временное и меня не волнует. А вот чума, что гнездится в ваших стенах, – вечна.
– Но как же… – граф попытался объясниться. – Брат Грион, прошу вас понять. К стенам движется армия, она будет у наших стен в ближайшие дни. У нас сейчас нет ни времени, ни ресурсов…
– Мне не нужны ваши ресурсы, – брат Грион уперся руками в стол, его бледное лицо оказалось в сантиметре от раскрасневшегося лица графа.
Граф побледнел. Его пальцы сжали край стола до побеления костяшек.
– Тогда… Чего вы хотите? – выдавил он.
– Полной власти. Доступа ко всем архивам. Права на допрос любого, от вашей супруги до последнего вора. Вашего приказа о полном содействии. И вашей молитвы о том, чтобы я нашел эту заразу раньше, чем враг постучит в ваши ворота.
Инквизитор выпрямился, его холодный взгляд скользнул по картам на столе.
– Ваша война еще в пути, граф. Моя уже здесь. И если я проиграю, вы потеряете не город. Вы потеряете свою душу.
Молчание повисло в комнате гуще дыма. Граф медленно, сраженно кивнул.
– Распорядитесь, капитан. Сделайте всё, как он говорит. И выделите несколько человек в помощь.
Инквизитор кивком принял капитуляцию и, не прощаясь, развернулся и вышел.
Граф остался в лёгком шоке и недоумении от встречи с этим человеком, выглядевшим как старик, но источающим невероятную силу.
– Простите… – нарушил тишину его помощник, молодой парень, который был отобран дочерью графа и с недавних пор выполнял различную работу, а также охранял графа. – Простите, граф Рурстэн?
– Да что? – обернулся граф и заметил в руках парня стопку бумаг. – Что такое?
– Вы запомнили, что именно изображено на символе достопочтенного брата Грифона?
– Что? Нет… – граф понял, что чтобы подтвердить личность инквизитора, нужно было знать, что изображено на его символе. – Ищи… ищи по имени и по описанию внешности, я не желаю больше с ним встречаться.
– Да, я понял, граф, сделаю.
* * *
Тяжёлые дубовые ворота графского замка с глухим стуком закрылись за его спиной, отсекая мир света и притворства. Несколько фигур молча встали позади него: пара стражей в потёртых кирасах, двое слуг с бесстрастными лицами, девушка с глазами, полными скрытой тревоги, и молодой парень, сжимающий рукоять меча с наигранной суровостью.
