Текст книги "Есть время жить "

Автор книги: Игорь Негатин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Annotation

Что произойдет, если привычный мир превратится в ад? Как изменятся простые люди, столкнувшись с неизвестным заболеванием? В новом мире есть вещи похуже смерти – вирус, который оживляет мертвых…

Роберт Берг не похож на героя, он простой дизайнер, и вся его жизнь – это семья, работа и необычное хобби: оружие. Но жизнь не похожа на спорт; однажды она круто меняет правила игры, ставя перед ним новые задачи – спасти семью и найти вакцину.

Игорь Негатин

Часть первая

Часть вторая

Эпилог

Словарь терминов

notes

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

17

18

19

20

21

22

23

24

25

26

27

28

29

30

31

32

33

34

35

36

37

38

39

40

41

42

43

Игорь Негатин

Есть время жить

Часть первая

Если бы не чугунная печка, стоявшая около самого окна, и картонная коробка с дровами, то ничего необычного в этой комнате не было. Разве что здоровенный сибирский кот, который, усевшись неподалеку, с удовольствием ловил остатки тепла. Можно было бы предположить, что это и есть хозяин квартиры, которому лень подняться, чтобы подбросить дров в почти погасший огонь. За окном сгущались сумерки, декабрьская метель швыряла снег в окна, забранные снаружи железными, грубо сваренными решетками. Но вот кот оглянулся, потянулся всем телом и, задрав пушистый хвост, не спеша направился к входной двери. Еще через пару минут щелкнули замки, и в квартиру, тяжело ступая, вошел человек, от которого пахнуло морозом и трубочным табаком. Тщательно заперев за собой дверь, он опустил на пол тяжелый рюкзак.

– Ну что, кот, не было у нас гостей? Вижу, что не было. Ты молодец, настоящий охранник. – Мужчина присел на стул, стоявший здесь же, в прихожей, и, расстегивая куртку, устало оперся на стену. – Сейчас посижу немного и будем ужинать, печку натопим…

Этот уставший, немного замерзший мужчина – я. Обычный живой человек. Странно звучит фраза «обычный и живой»? Что поделать, с некоторых пор эти слова приобрели особый смысл. Почему? Для этого мне придется рассказать все с самого начала. Вы готовы меня выслушать?

Роберт

21 марта, утро. Нагорный парк, Вильнюс

Т-та-та-тах! Шестнадцать выстрелов раскатились частой дробью, громыхнули металлом упавших попперов и ушли звонким эхом в весеннее небо. Глухо стукнул о землю выпавший магазин, пистолет щелкнул, принимая новый, и выстрелы повторили только что утихшее стаккато. Отстреляв еще одну серию, стрелок разрядил пистолет, снял наушники и повернулся к стоявшему позади него человеку:

– Привет, Мартинас.

– Привет. Что-то ты рано, Робби, вроде поспать любишь. Или бессонница на старости лет замучила?

– Дела, боярин, дела.

– Разве что дела. Вряд ли ты, чтобы просто пострелять, из Каунаса поедешь…

Человек, только что закончивший стрелять, – это я, Роберт Берг. Мне тридцать семь лет, я дизайнер по профессии и стрелок I.P.S.C. в свободное время. Больших спортивных достижений у меня нет – это скорее увлечение, чем спорт. И еще хороший повод провести время в компании людей, которые не будут испуганно хлопать глазами при виде оружия. Вот вы улыбаетесь, а таких очень много, поверьте. Слава богу, среди моих знакомых таковых нет.

Этот невысокий улыбчивый мужчина – Мартинас, мой коллега по спорту и управляющий тиром. Чуть старше тридцати лет, но уже лысый как колено, отрастил небольшое пивное брюшко, что ему не мешает быть одним из лучших стрелков Литвы. Кстати, он прав, я ненавижу рано вставать, и, если бы не дела, ни за что не поехал бы в тир, за сто километров от дома. Тем более сегодня.

– Кофе будешь? – Мартинас отбросил ногой гильзу и потянулся.

– Конечно, – убирая запасные магазины в сумку, ответил я, – обязательно буду.

Роберт

21 марта, утро. Аэропорт, Вильнюс

Воробей осторожно подобрался к упавшему кусочку пончика и, наклонив голову, посмотрел на меня: «Тут у вас что-то ненужное упало, я возьму, если ничего не имеете против»… Чирикнув, осторожно схватил добычу и стремительно рванул куда-то вверх, под крышу здания.

Я стоял в зале ожидания Вильнюсского аэропорта и, прихлебывая кофе из пластмассового стаканчика, ждал рейса из Москвы, которым прилетал мой коллега по рекламному бизнесу, Айвар. Бизнес – это, наверное, слишком громко сказано. На двоих у нас было небольшое рекламное агентство, которое в последнее время боролось с набиравшим обороты кризисом, клиентами-должниками и просто весенней хандрой. Кроме нас двоих в конторе трудились еще девять человек, если считать секретаря-администратора, которая уже полгода сидела в декретном отпуске. День, как говорится, не задался с самого вечера, причем еще с позавчерашнего. Типография тормозила с выполнением заказов, клиенты обрывали телефон и ненавязчиво, как бы между делом, интересовались: увидят ли они свою рекламную продукцию до наступления осенних холодов? Странно развивается этот кем-то придуманный кризис. Народ вроде бы должен работать быстрее, а получается наоборот – работают еще медленнее, оправдывая свою заторможенность трудностями времени. Крутились бы быстрее – кризиса бы не было.

На большом экране, висящем в холле, рядом с надписью «Москва – Вильнюс» появилось «опаздывает на 15 минут»; то же самое по трансляции продублировал приятный женский голос. Я, мысленно плюнув (и тут тормозят, сволочи), пошел к выходу на перекур, по пути отправив стаканчик с кофе в ближайшую урну. У входа, как обычно в аэропортах и на вокзалах, толпился народ: с чемоданами и без, отъезжающие и провожающие, встречающие и только что прилетевшие соотечественники. Не помню, кто именно из древних сказал мудрые слова: «В разлуке три четверти горя берет себе остающийся, уходящий уносит всего одну четверть». Вон у женщины глаза на мокром месте, наверняка мужа на чужбину отправляет за длинным рублем. То есть за каким, пардон, рублем – евро. Или долларом, но это смотря куда товарищ ехать намылился. Как бы там ни было, в последнее время народ из Литвы массово рвет когти. А что здесь ловить? Нечего. Безработица растет как на дрожжах, политики, прикрываясь обещаниями, разворовывают еще не разворованное, а в свободное время выпрашивают кредиты у Евросоюза. Интересно, а кто их возвращать будет? Загадка, в общем, детская – налогоплательщики, кто же еще. Как говорил Остап Бендер: «Грустно, девушки».

К концу второй выкуренной сигареты (и моего терпения!) наконец-то объявили о прибытии московского рейса. Еще пятнадцать минут ожидания, и мой коллега выпорхнул из дверей таможенного зала – если можно сказать «выпорхнул» о человеке ростом метр девяносто пять и весом под сто двадцать килограммов.

– Прикинь, Робби, какой дурдом! Из Москвы еле-еле вылетели, прилетев, тут полчаса кружили, посадку не давали, я уже подумал – в Ригу отправят. Чашку кофе для меня, конечно, не купил? – размахивая огромной сумкой, как барсеткой, выпалил Айвар.

В этом он весь. Мой коллега по работе и друг еще со студенческих времен. Слегка бесцеремонный сорокалетний мужчина с грацией медведя и упрямством осла. Несмотря на все эти сомнительные достоинства, – человек, на которого можно положиться в любой ситуации и в любое время суток. Если ему позвонить в три часа ночи и попросить приехать за вами из Каунаса в Вильнюс, он только усмехнется и спросит: «Она хоть красивая была?» Ругаться, конечно, будет, что разбудили среди ночи, но без злобы, скорее так, для порядка. Самая положительная черта – никогда не унывает. Грустным видел всего один раз, когда по ошибке бухнул в его чашку с кофе две ложки соли. Искусство и он, по его собственным словам, вещи совершенно несовместимые, что не мешает ему заниматься рекламным делом. Правда, если я с дизайнерами буду спорить до хрипоты, обсуждая новый проект, он, глядя на нас, ухмыльнется, пожмет плечами и отправится соблазнять соседскую секретаршу.

– Во-первых, привет, – в тон ему ответил я. – А во-вторых, чего ты хотел – на полосе туман, видимость с гулькин нос, а они такого человека на родину везут! Естественно, боялись тебя угробить, надежду рекламного бизнеса. Ну а в-третьих, с твоими габаритами надо транспортными самолетами летать. Что хорошего привез, чем отца родного порадуешь?

– Отца! – фыркнул он. – Сынка неразумного, а не отца! Что бы вы делали без меня, умницы и почти гения. А если серьезно, то привез пару интересных проектов, ну это потом обсудим. Сразу в контору или домой меня закинешь? Я бы хотел в душ залезть.

– Ладно, – добравшись до машины, сказал я. – Раз проекты интересные, отвезу тебя в душ, заслужил. Что Москва, на месте? Книгу привез?

– На месте, что ей сделается! Строится, расширяется. Посмотришь, так и кризиса у них нет. Книгу – да, привез. Кстати, а кто такой этот Круз? Его «Земля лишних» в страшном дефиците, еле нашел. Можно сказать, половину Москвы обегал, так что с тебя причитается.

– Спасибо, возьми с полки пирожок, там их два, твой посередине. Москва, батенька, это государство в государстве, поэтому кризис и не чувствуется, а Круз, чтобы ты знал, это писатель такой, – выруливая со стоянки, заметил я и еле успел дать по тормозам, чуть не влетев в стремительно пролетевшую машину скорой помощи. – Ну ни фига себе, ты видел? Им что, сирену лень включить?

– А может, они, подъезжая, выключили? – сказал Айвар, провожая взглядом машину и вытаскивая пачку сигарет.

– Зачем?

– Чтобы панику среди встречающих не устраивать. Мало ли рейсов прибывающих ждут. А так тихо подъедут, мол, кофе попить заехали.

– Идиоты, понакупят прав, ездить ни хрена не умеют…

– Ладно тебе возмущаться! – Айвар хлопнул меня по плечу. – Кстати, у нас с рейса одного мужика сняли. Прямо в зале ожидания потерял сознание.

– Пьяный или сердце прихватило?

– Мы тоже сначала подумали, что пьяный. Покачивался, лицо такое красное, опухшее. Кашлял, кашлял в платок, потом взял и вырубился прямо в проходе. А еще, падая, какой-то женщине по лицу рукой заехал, нечаянно естественно, но поцарапал здорово, наверное, кольцом или часами задел. Ей уже в самолете стюардессы царапину чем-то замазали и сразу после посадки в медпункт отправили.

– Почему сразу?

– Ее в дороге что-то лихорадить начало, тошнить. Может, это за ней приехали?

– Может, и за ней, а с тем мужиком что?

– Ничего, погрузили на носилки и унесли куда-то.

– Весело вы летели, блин…

До Каунаса мы ехали около часа. Конечно, можно было бы и быстрее, но полицейские везде понавешали фотокамер с радарами, а получить свое, пусть и удачное, фото вместе с квитанцией о штрафе мне как-то не хотелось, поэтому ехали чинно и благородно, почти как на похоронах. На въезде в город вытянулась пробка, но мы ее успешно обогнули по объездной трассе и, пропетляв по знакомым переулкам, подъехали к дому Айвара. Пока наш «умник и почти гений» что-то напевал в душе, я приготовил две чашки кофе и заглянул в холодильник. Между пустыми полками висела игрушечная мышь в старательно затянутой петле. Очень остроумно…

Щелкнув мышь по носу, я прошел в комнату и включил телевизор. На первом балтийском канале показывали мужчину в порванной и окровавленной рубашке, который что-то рассказывал журналисту, яростно размахивая руками. Опять, наверное, что-то взорвали, мелькнула мысль и ушла вместе с переключенным каналом. Последнее время такие новости перестали быть горячими – мир целенаправленно сходил с ума. В торговых центрах устраивали охоту на людей, взрывали автомобили и поезда, американцы несли демократию в массы, а прикормленные ими политики рекламировали с экранов галстучную диету. На фоне всего этого бедлама даже сомалийские пираты с их средневековым гешефтом по захвату кораблей выглядели Робин Гудами из Локсли.

Пока я размышлял о незавидной участи мира, из ванной выполз Айвар и, ухватив приготовленную ему чашку кофе, начал рассказывать про поездку, а также о наших перспективах на ближайшие полгода в свете его московского путешествия.

До конторы мы добрались только часам к двум. Место у нас хорошее, не центр, но и не окраина города. Удобное, недавно построенное здание, а точнее – офисный комплекс, в котором мирно существовало множество небольших фирм, часть из которых уже была нашими клиентами, а другую мы настойчиво обхаживали. Занимали одно не очень большое помещение, разделенное стеклянными перегородками на четыре комнаты: приемная, она же секретариат и бухгалтерия, комната дизайнеров и верстальщиков, наш с Айваром кабинет и небольшая комната для переговоров с клиентами. В приемной всегда был железный порядок, здесь царила наша «Железная Леди», бухгалтер Эльвира. Приятная женщина лет сорока пяти, брюнетка с мягким голосом и стальным характером. Пять лет назад мы переманили ее из одной типографии и ни разу не пожалели – свою работу она знала прекрасно. Если честно, даже мы ее слегка побаивались. Дизайнеры обосновались в самой большой комнате, и там постоянно царил художественный бардак, который они оправдывали особенностью своего ремесла.

Изредка эта молодая шумная компания зависала на работе до позднего вечера, особенно когда появлялась новая компьютерная игра. Мы на это реагировали спокойно – сами в их годы вели себя не лучше, правда, тогда и игрушек таких не было. Что еще? Наш с Айваром кабинет. Небольшая, почти квадратная комната, с большим столом на двоих цвета красного дерева. Кожаный диван, шкаф и денежное дерево на подоконнике. На половине коллеги громоздились различные каталоги, проспекты выставок, планы, графики и расписания, на моей – рисунки, эскизы, проекты и чертежи. Представили себе картину?

На первом этаже здания был небольшой, но уютный ресторанчик, куда мы ходили обедать; до курилки – метров десять, направо по коридору. Что еще нужно человеку, чтобы спокойно трудиться? Правильно, бросить курить, что, собственно, и делаем, причем регулярно – один раз в полгода.

Вернувшиеся с обеденного перерыва сотрудники боролись с ленью, причем их физиономии были прекрасной иллюстрацией фразы: «До обеда боремся с голодом, а после обеда – со сном», только Эльвира все так же энергично стучала по клавиатуре компьютера, видимо латая дырки в нашем бюджете. Впереди было еще три полновесных рабочих часа, и мы решили, что еще успеем утрясти несколько дел с типографиями и надавить на совесть некоторым клиентам-должникам. Пока я размышлял, кому из них испортить настроение первому, снаружи что-то сильно ударилось в дверь, а потом раздался истошный женский крик.

Айвар стоял у выхода и вертел в руке пачку сигарет, поэтому первым открыл дверь и выскочил в коридор, а я, выйдя следом за ним, увидел, что какой-то придурок в сером костюме уронил женщину на пол и, судя по движениям, в любви ей признаваться не собирается.

– Да что же ты делаешь, зараза такая! – с этими словами Айвар схватил мужчину за шиворот и, словно котенка, отшвырнул от женщины, которая, не переставая кричать, прижалась к стене коридора.

Смотри ты, визжать не перестала, а задранную юбку поправила. Это у них что, на уровне инстинктов заложено? А ножки красивые, отметил я, поворачиваясь к нападавшему. Странный незнакомец с каким-то застывшим выражением лица проехал спиной по кафельному полу и, ударившись о стенку, попытался встать. Когда он поднялся и утвердился на ногах, то почему-то забыл про объект в юбке, а, прохрипев что-то невнятное, двинулся прямо на меня. «Больной, что ли?» – мелькнуло в голове. Когда между нами осталось метра три, он начал тянуть ко мне руки, пытаясь меня схватить. Ничего себе посетитель у нас! Пока я его рассматривал, думая, куда бы ему двинуть, неизвестного перехватил Айвар: «Да что ты, Робби, на него любуешься!» – и хорошо поставленным ударом в грудь опять отправил нападавшего на пол. Надо заметить, что после такого удара, как правило, не встают, а мирно лежат на полу, дожидаясь медиков и полиции, – это я как его старый друг говорю. Видал, знаете ли, виды. Так вот, ничего подобного!

На визг женщины в коридор начали выглядывать люди из офисов, кто-то набирал телефонный номер 112, а наш сумасшедший опять начал подниматься, причем на этот раз в качестве жертвы выбрал некстати выскочившего в коридор мужчину из соседнего офиса. Он просто ухватил его за брюки и вцепился в ногу зубами! Теперь к визгу женщины добавился еще и заполошный крик мужчины, который пытался стряхнуть нападавшего со своей ноги. Я рванул к ним, но укушенный уже и сам сбросил оцепенение, дотянулся до висевшего на стене огнетушителя и со всего размаха ударил нападавшего по голове. Что-то красновато-белое брызнуло в стороны, он наконец отцепился от своей жертвы и замер на полу. Хорошо, что ему по голове попал, а не себе по ноге! Одна из женщин, стоявшая неподалеку, закатила глаза и начала медленно оседать на пол; кого-то, судя по звукам, стошнило.

– Славно мы поработали, – заметил Айвар, подхватывая падающую женщину.

Потом мы перевязывали пострадавших, ждали полицию и скорую помощь, а после их приезда битых три часа подробно рассказывали о случившемся. В коридоре работали люди, сверкали вспышки фотокамер и едко воняло какой-то химической дрянью. В общем, день был безнадежно испорчен, по домам разошлись только часов в восемь.

Вернувшись (благо семья в отъезде), наскоро приготовил холостяцкий ужин, покормил сибирского кота Левку, бандита такого, и уселся к компьютеру. Перелистал несколько форумов, ответил на пару сообщений, а потом занялся литовскими порталами. В ленте новостей ничего интересного не сообщали, за исключением небольшой, буквально в несколько строк, заметки о «двух непонятных случаях агрессии» в Каунасе и Клайпеде, по привычке связав эти случаи с общим ростом преступности «в наше тяжелое кризисное время». В Каунасе – это понятно, про нашего бешеного придурка написали, а в Клайпеде-то что случилось? Ладно, потом у друзей узнаю. К моему удивлению, на российских порталах тоже нашлось несколько заметок похожего толка, но и там они были какие-то обрывочные: «беспорядки», «вспышки немотивированного насилия», – ничего определенного так и не нашел. И знаете, как-то неспокойно мне на душе сделалось, тревожно. Если бы такое только у нас случилось, то еще ничего – ну, взбесился человек, с каждым может случиться. Может, его теща довела? А тут и в Москве такие случаи, и в Питере. Даже если и не точно такие же, то очень похожие. И еще семья в полном составе укатила к родственникам на Украину, дома им не сиделось. В общем, полез дальше в глобальную Сеть. Почему в Интернет? А куда еще? Телевизор я не смотрю, так что это – единственный нормальный источник новостей. От сплетен до самой точной информации, главное – уметь искать. В общем, убил вечер и пошел спать.

Роберт

22 марта, утро

Утром, как это всегда бывает, страхи и волнения немного улеглись. Особенно после холодного душа и завтрака, почти по Ремарку: «Солдатский завтрак – кофе и сигарета». В холодильнике, как и у Айвара, мышь могла бы повеситься со спокойной совестью – в магазин ходить я не любил. Покормил вечно голодного кота и начал собираться на работу. Уже одевшись, хлопнул себя по лбу за забывчивость и вернулся в спальню. Из сейфа достал пистолет Глок-17 с кобурой. Вот, теперь точно готов. Спокойно, господа, ствол совершенно легальный. В Литве, дай бог памяти, уже лет пятнадцать разрешено ношение боевого короткоствольного оружия. Естественно, после получения соответствующего разрешения и сдачи экзаменов. Так что все по закону, а я еще и спортсмен, так что лицензия у меня двойная: и для спорта, и для самообороны. Разница, в общем-то, небольшая, только в количестве патронов, которые можешь держать дома, – для спортсменов нет ограничений. Пистолет оставляю, только когда еду в спортзал, пока тренируешься, его хранить негде. Зачем ношу? Помните Абдуллу из «Белого солнца пустыни»? Его слова: «Кинжал хорош для того, у кого он есть». Так что замечание в стиле: «Ты что, бандит?» и «В кого ты стрелять собрался?» оставьте при себе, хорошо?

Пока пешочком с пятого этажа спустился (лифта-то нет – дом пятиэтажный), позвонил клиент, директор оружейного магазина Витаутас. Заказал повторный тираж буклетов и долго клянчил скидку. Конечно, иначе не был бы он жемайтис ^[1]. После короткой дружеской перепалки договорились: цену ему не снижаю, но весь тираж он оплачивает патронами. Ему это выгодно, наценку на патроны никто не отменял, и мне хорошо – то, что должна заработать на этом заказе наша фирма, внесу наличными из своей зарплаты, а с типографией договорюсь, чтобы цену немного снизили, так как тираж повторный. В общем, никто не в обиде – фирма в плюсе, заказчик доволен, а я тем более.

Выходя из подъезда, столкнулся с соседом Томасом. Пятидесятилетний здоровяк, водитель-дальнобойщик, живущий в квартире по соседству с женой Эдитой и немецкой овчаркой по кличке Берта. Поболтали немного о погоде, вспомнили анекдот про жену и собаку в багажнике машины, и я уже собрался уезжать, когда сосед меня огорошил:

– Роберт, а вы когда вчера домой вернулись?

– Часов в восемь, в полдевятого, а что? – Странный вопрос для соседа, излишним любопытством он никогда не отличался.

– Да нет, ничего такого, мне жена говорила, что вчера в соседнем доме какая-то потасовка была. Два экипажа полиции приехали, и вроде даже выстрелы были слышны. Я подумал, может, вы что-нибудь знаете.

– Нет, ничего не слышал. Ничего себе новость!

– Ну, может, ей и показалось. Счастливо!

– Удачи.

Ехал на работу, а в голове мысли, нехорошие такие. Это что же получается, я вас внимательно спрашиваю? Район у нас спокойный, можно сказать, тихий до одури, даже драк не припомню, а тут на тебе – два экипажа полиции, выстрелы. Не нравится мне все это, ой как не нравится! На перекрестке привычно сбросил скорость, чтобы с продавцами полосатых палочек не общаться.

Любят они меня до неприличия. Можно наклейку на бампер приклеить: «Спонсор дорожной полиции». Обойдетесь, господа, – кризис!

Кстати, патруль стоял, куда он денется. Но вот то, что полицейские были в бронежилетах, удивило. Один из них даже хеклер-коховский MP-5 на плечо повесил. Это что за новости такие, очередного судью завалили? ^[2]

На работе было относительно мирно, если так можно сказать про место, где вчера разнесли голову какому-то идиоту. В коридоре еще чувствовался запах химии, уборщица ожесточенно терла пол и что-то бормотала себе под нос. Ругалась, наверное: «Ходют тут всякие, мозги разбрасывают…» Коллеги сгрудились у одного компьютера и тихо, что само по себе удивительно, смотрели ролик на You Tube. Подошел посмотреть и… В общем, мне не понравилось то, что там увидел. Какой-то больной бросался на людей, те кричали и шарахались в стороны.

– Откуда запись? – спросил я у нашего дизайнера Валдаса, на компьютере которого и проигрывалась эта хрень.

– Из Ирландии линк прислали, приятель там работает.

– Слушай, Валдас, попытайся порыться по Сети, поищи все ролики и вообще любую информацию, похожую на эту.

– Но мне сегодня еще сайт для магазина надо закончить.

– Черт с ним, с магазином, сроки терпят, ищи давай.

Ничего себе, это что же такое делается?! Я переглянулся с Айваром, стоящим тут же, и кивнул на наш кабинет – пойдем, мол, обсудим.

– Как тебе это нравится, Робби? – Он был на удивление серьезен, как ксендз на исповеди; как правило, Айвар все шутить пытается.

– Мне? Очень не нравится, даже больше скажу: вчера в Сети прочитал, что очень похожие случаи были в России, а точнее – в Москве и Питере. Теперь еще Ирландия, вчерашний бешеный дебил у нас в коридоре и во дворе какая-то фигня со стрельбой.

– У тебя во дворе? – Глаза Айвара стали похожими на две монеты по пять литов.

– А что тебя так удивило?

– Ничего, если не считать того, что у меня во дворе ночью тоже стреляли. Темно было, а через окно я ничего не рассмотрел.

– Болван ты, боярин. Если во дворе стреляют, то самое глупое, что можно сделать, так это пойти к окну с целью «посмотреть».

– А что здесь такого?

– Ничего здесь такого, блин. Шальную пулю поймать решил? Забыл девяностые? Вспомни, как две «Ауди» из Германии через Польшу гнали и на разборку у мотеля нарвались.

– Ну да, – согласился он, – сглупил немного…

– По дороге в офис ничего странного не видел?

– Да нет, я особо и не приглядывался. Разве что у торгового центра «Maxima» стоит усиленный патруль полиции. Один даже с автоматом.

– С автоматом, говоришь… У перекрестка тоже патруль, и тоже с автоматом. И в бронежилетах – такого я у нас в городе давно не видел. Последний раз тогда, когда знаменитый Драсюс Кедис, обвиняемый в «Деле педофилов», за один день прямо в центре города двух человек пристрелил. Или, точнее, нелюдей, но это сейчас неважно. Тогда да, и усиленные патрули на выезде из города стояли, и машины останавливали просто так, без повода.

– Ну да, с автоматом. Не калашников, а маленький такой, черный.

– Хеклер Кох MP-5, ими подразделение «Арас» ^[3]пользуется.

– Не знаю, я в этих современных не разбираюсь. – Айвар усмехнулся. – Может, Драсюс вернулся?

– Если бы он вернулся, то… ты сам знаешь, что бы было.

Пока говорил, в кабинет вошел Валдас:

– Роберт, Айвар, я там немного информации собрал, думаю, лучше вам самим это посмотреть.

Да, так и есть. Мои худшие мысли обрели плоть и кровь. На YouTube один за другим появлялись любительские ролики – на прохожих кидались сумасшедшие. Что потом с ними происходило, видно не было – или оператор благоразумно «делал ноги», или его заслоняли бежавшие люди…

– Так, парни. – Я поднялся от компьютера и махнул в сторону переговорной комнаты. – Дверь запереть, никуда из офиса не выходить, послушайте местные радиостанции, может, какую-нибудь информацию узнаете. Через десять минут собрание. Айвар, пойдем пошепчемся.

Мы закрылись в кабинете, сделали себе по чашке кофе и, плюнув на правила, закурили.

– Что будешь делать? – спросил Айвар.

– А вот сейчас и решим. Думаю, это какая-то эпидемия. Причем не искусственно раздутая, как это было с птице-свиным гриппом, чтобы лишний раз денег заработать. Это гораздо серьезнее. И знаешь, что меня больше всего пугает? То, что это не в одной стране, а повсеместно. Это уже очень серьезно.

– Куда уж серьезнее. Бешенство какое-то? Но каким образом распространяется? По воздуху?

– А я почем знаю? Медик, что ли? Говорила мне мама – учись на доктора, так нет, в дизайнеры подался. Если таких бешеных появится больше, то в Литве, да и во всем мире бардак начнется. Особенно если вовремя вакцину не привезут.

– Погромы магазинов и прочее? – Айвар начал что-то записывать в ежедневник.

– Да и без погромов проблемы будут. Если эта зараза будет распространяться и дальше, у нас просто медиков не хватит. Еще неизвестно, чем это лечится. Что ты там пишешь, завещание? Если да, то мне отпиши свою казацкую шашку, которую ты в Калининграде достал.

– Хрен тебе, а не шашку и завещание! План действий набрасываю.

В этом весь Айвар. Какой бы бардак ни назревал – обязательно план составит и будет упрямо претворять его в жизнь. Хорошее качество, мне бы так.

– Ладно, идем с коллективом пообщаемся. Кстати, надо бы им зарплату за март выдать, раз такие дела творятся.

– Да? – Айвар удивленно посмотрел на меня. – У тебя что, есть лишние деньги, чтобы заранее платить? В конце месяца, как всегда, перебросим деньги на карточки, куда торопиться. Нам самим деньги не помешают, придется кассу выпотрошить.

– Не будь скрягой. Если это эпидемия, то на работе пару недель лучше не появляться, а до зарплаты осталась неделя, – выжать из него деньги было почти подвигом. – Им продуктов надо купить и по домам сидеть, пока дело не прояснится, а для «просто посидеть» тоже деньги нужны.

– Ладно, половину выдадим, но не больше, – с деньгами Айвар расставаться никогда не любил, особенно заранее.

В комнате переговоров собрался весь коллектив. Все серьезные, притихшие, перья опустили, – молодые еще, уличных беспорядков наверняка не видели. Это мы с Айваром самые старые в коллективе, ему вот-вот сорок стукнет, мне тридцать семь, помним и пятилетку пышных похорон, и последовавший за этим бардак по всей стране.

– В общем так, господа хорошие, – заговорил Айвар, пока я читал, что он успел написать у себя в блокноте. – Начинается какая-то ерунда, причем совершенно непонятная. Вы сами видели ролики, помните вчерашнее происшествие у нас в коридоре. Таких случаев в мире становится все больше, можно предположить, что это какое-то заболевание, похожее на бешенство, я в этом не разбираюсь. У кого-нибудь медики знакомые есть?

– У меня сестра врач, – по-ученически подняла руку Эдита, наш художник и по совместительству жена Валдаса.

– Позвони ей и попытайся узнать, что происходит. Если это болезнь, то какие лекарства помогают и есть ли у них вакцина. Если есть, сколько стоит и где можно приобрести.

– Да, конечно, я все узнаю.

– Так, идем дальше. Эльвира, – Айвар повернулся к бухгалтеру, – сколько у нас наличных в кассе?

– Видите ли…

– Не до сантиментов со служебной информацией, – сколько?

– Сорок тысяч литов, как раз хотела попросить Роберта отвезти их в банк.

– К черту банки, Эльвира. Так, сейчас выплатите коллективу… треть зарплаты за март. – Я посмотрел на Айвара, он ухмыльнулся и сделал каменное лицо. Вот жмот!

– Авансом? Но до конца месяца еще целая неделя.

– Я что, неясно выразился? – Айвар добавил в голос металла, и бухгалтерша осеклась.

– Конечно, все будет сделано…

– Далее, господа хорошие. Мой вам совет: никуда без особой нужды не ходить. Сейчас получите деньги – и марш по домам, неделю свободны. Кстати, не думайте, что если вы сидите дома, то на работу можно наплевать и забыть, работайте с проектами дома, потом укажете в отчете, что сделали, проверю. Роберт, хочешь что-нибудь добавить?

– Да, – сказал я, продолжая рисовать в блокноте шарж «Айвар – Скупой рыцарь». – По дороге закупите продукты в магазинах, причем желательно не скоропортящиеся – макароны, консервы, крупы. В большие супермаркеты не соваться – чем больше вокруг людей, тем больше вероятность столкнуться с этими, черт бы их побрал, бешеными. Купите все в маленьких магазинчиках, ассортимент везде одинаковый. Пока будет работать Интернет, а я думаю, с ним будут проблемы, поддерживайте между собой связь по скайпу и телефону. У кого есть дачи – можете ехать туда, но обязательно сообщите коллегам, как вас найти в случае необходимости. На этом вроде все. Эдита, звони сестре.

То, что мы узнали от ее сестры, прибило окончательно. По описанию, это какой-то неизвестный вирус, при котором жизненные функции человека замедляются – пульс почти не прощупывается, температура тела падает, но, несмотря на это, повышается агрессивность, больной даже укусить может. Она так сумбурно рассказывала, что возникло ощущение, что и сама ничего не понимает. Медик, блин. Как, находясь при смерти, человек может кусаться, – мы, если честно, не поняли. За прошедшую ночь в Литве зарегистрировано больше тридцати нападений бешеных на людей. Хотя каких бешеных-то – инфицированных. На данном этапе медики из Каунасской медицинской академии пытаются выяснить источник заболевания и способы его лечения, но, судя по информации из других стран, никаких зацепок нет. Медики всю ночь ездили на вызовы; под утро, после того, как один больной перекусал весь экипаж скорой помощи, стали выезжать только в сопровождении патрулей. Были случаи, когда полицейским пришлось применить оружие. Утром по телевизору и радиостанциям было обращение комиссара полиции к жителям Литвы с просьбой сохранять спокойствие, а мы за разговорами его, конечно, прохлопали…