Текст книги "Свиток Мертвого моря"

Автор книги: Игорь Бер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

В дверь громко постучали. Мистеру Смиту понадобилось для подъема наверх меньше времени, чем рассчитывала Дайна.

– Я же сказала, что не желаю с вами разговаривать, – мелодичным голосом отозвалась она.

– Позвольте мне войти, Я только хочу поговорить...

– Нет!

– Я же не съем вас, в конце концов!

Желудок Дайны сочувственно заурчал. Она проглотила слюну. Поесть бы! Апельсины, шиш-кебаб, что-нибудь восточное и экзотическое... Или хотя бы добрый старый гамбургер...

– У вас могло хватить ума притвориться горничной или еще кем-нибудь! – сердито крикнула она. – Неужели у вас нет ни капли изобретательности?

Последовала неловкая пауза.

– Слушайте, – заговорил мистер Смит, сбавив тон. – Не могли бы вы просто...

– Если вы не уйдете к тому времени, как я сосчитаю до трех, я вызову полицию.

– Полицию? Подождите...

– Инспектора Ахуба. Почему бы вам для разнообразия не поприставать к нему? Он все знает об убийстве. Господи, что это за страна, где мирный турист не может... Раз, два, три!

Дайна сняла телефонную трубку.

– Комнату обслуживания, пожалуйста, – тихо сказала она и тут же услышала удаляющиеся шаги, тяжело громыхающие по коридору.

Смит вернулся через пять минут. На сей раз стук был мягким и вежливым.

– Это горничная? – осведомилась Дайна, не вставая с кровати.

Послышалось бормотание фальцетом.

– В следующий раз попробуйте изобразить официанта, – громко сказала Дайна. – Диапазон вашего голоса больше подходит для этой роли.

– Черт! – выругался мистер Смит.

– И выдержите больший интервал. Например, полчаса, чтобы усыпить мои подозрения.

При третьем стуке, раздавшемся через две с половиной минуты, Дайна спрыгнула с кровати и открыла дверь. Усмехающийся официант поклонился, балансируя подносом.

– Отлично, – промолвила Дайна. – Ставьте все поскорее, а то он может вернуться раньше, чем я рассчитываю.

Надежда на чаевые была явно выражена па лице официанта. Когда он удалился, Дайна тут же села. Блюдо, тушенное в каком-то экзотическом соусе, выглядело восхитительно. Понадобились всего лишь правильный расчет времени и немного хитрости, которой не хватает мистеру Смиту, думала она, протягивая руку к вилке. Дайна была так довольна собой, что только слегка расстроилась, обнаружив под сли-вово-фисташковым соусом обычный гамбургер.

* * *

День был долгим и утомительным, поэтому к десяти вечера Дайна начала уставать от повторяющихся визитов мистера Смита под той или иной личиной. Услышав, как он пытается открыть замок, она потеряла терпение. Вскоре прибыл администратор и увел протестующего Смита. Дайна падала от усталости – ей потребовалась вся сила воли, чтобы совершить обычные вечерние приготовления ко сну, а не сразу свалиться в постель. Пустая белая степа за умывальником была подобна киноэкрану – Дайна словно видела на ней холодное серое лицо с закрытыми глазами.

Выключив свет, она вышла на балкон. Ущербная луна висела над темными силуэтами пальм; мерцающая серебристая дорожка тянулась по воде. Воздух был прохладным и душистым. Под тусклыми уличными фонарями медленно шла обнявшаяся парочка.

Как жаль, с тоской подумала Дайна, что у нее останутся такие смутные и неопределенные воспоминания о Бейруте. Вряд ли она сможет толком припомнить даже освещенное луной море, пальмы и яркие неоновые огни. Она дала себе твердое обещание забыть с этого момента о неприятной истории и стараться удержать в голове воспоминания для своего отца и для себя. Путешествие продолжается – инспектору Ахубу явно больше нечего ей сказать.

В этот момент в дверь постучали.

Сначала Дайна не сомневалась, что это вездесущий мистер Смит. Может, хитрость и не принадлежала к его достоинствам, но этого нельзя было сказать об упорстве. Она не слишком встревожилась, так как он уже продемонстрировал неумение открывать замки. Они в отеле были старомодными и не слишком сложными, однако для взлома требовался определенный опыт, которым не обладал мистер Смит.

Дверь распахнулась.

У Дайны перехватило дыхание. Темнеющая па фоне тускло освещенного коридора фигура не принадлежала мистеру Смиту. Она была выше, худее и как-то странно согнута... Прежде чем Дайна смогла заговорить или крикнуть, шатающаяся тень двинулась вперед. Щелчок замка приглушил мягкий стук, как будто что-то тяжелое упало па пол.

Рука Дайны скользнула к выключателю у двери ванной. За долю секунды ее мозг осмыслил то, что она видела и слышала, и освещенный прямоугольник дверного проема ванной продемонстрировал зрелище, которого она наполовину ожидала.

Вошедший оказался темноволосым мужчиной, которого Дайна приняла за ночного администратора. Он лежал на спине возле двери, которую сумел закрыть уже падая, – очевидно, это было его последним полубессознательным действием. Одна рука была вытянута, другая прикрывала лицо. Человек лежал на полу, слегка согнув одно колено. Причудливая поза выглядела бы безмятежной и даже по-своему изящной, если бы не одна деталь – темное пятно на рубашке.

Следующее движение Дайны было таким же инстинктивным, как поиски выключателя, и вполне естественным – по крайней мере, таким оно ей показалось тогда. Позже она осознала, что женщина, обладающая менее развитым чувством сострадания и большим количеством здравого смысла, скорее всего, закричала бы и выбежала на балкон. Вместо этого Дайна пересекла комнату и опустилась на колени возле упавшего человека.

Она приподняла руку, лежащую на лице, и пощупала пульс. Постепенно ей удалось его обнаружить, но у нее не хватало опыта для определения по пульсу чего-либо, кроме того, что человек жив. С закрытыми глазами и обмякшим ртом он выглядел моложе и еще красивее. Сочетание романтического облика и жалкого состояния незнакомца растопило чувствительное сердце девушки. Она задержала руку над липким темным пятном на его груди и внезапно ее отдернула. Длинные ресницы незнакомца дрогнули, губы шевельнулись, словно он собирался заговорить.

Дайна наклонилась ближе, стараясь расслышать его слова сквозь гулкие удары собственного сердца. Но ее ушей достиг лишь невнятный шепот, после чего рот таинственного посетителя снова расслабился, а ресницы сомкнулись.

Дайна больше не колебалась. На сей раз она будет благоразумной...

Но ей, очевидно, было не суждено воспользоваться телефоном в критические моменты. Дверь ее комнаты вновь открылась и закрылась настолько быстро, что она не успела испугаться, даже если была бы способна на какие-либо дополнительные эмоции. Дайна устремила неестественно спокойный взгляд на человека, только что включившего торшер.

Он был ей абсолютно незнаком. В облике уже немолодого мужчины ощущалась властность, а его серый костюм строгого покроя напоминал военную форму. Коротко стриженные волосы и аккуратные усики были серо-стального цвета, а глаза под нависшими бровями имели тот же оттенок. Прямые бледные губы сурово сжались, когда он посмотрел на лежащего без сознания человека.

– Бедняга Картрайт, – промолвил он, словно обращаясь к самому себе. – Выходит, они все-таки до него добрались.

Дайна присела на корточки. Много лет назад она упала с дерева и сильный удар на момент лишил ее способности дышать. Теперь она испытывала почти такое же ощущение. Не было ни боли, ни паники – только спазма в горле и сверхъестественная обостренность зрения и слуха. Цвета казались более яркими, а очертания предметов – более отчетливыми. Алое пятно на груди лежащего незнакомца подчеркивало ослепительную белизну его рубашки, черные волосы, обрамляющие смуглое лицо, слегка поблескивали. Руки Дайны, лежащие на коленях, выглядели странно бледными на фоне розовой пижамы.

Поднявшись, она осознала, что ее самообладание обманчиво – рука седого мужчины быстро подхватила ее под локоть, не давая упасть.

– Он не умер, – пролепетала Дайна.

– Это я уже заметил. Сядьте на кровать, девушка. Я о нем позабочусь.

Дайна с радостью повиновалась. Какой приятный контраст с инспектором Ахубом! Этот человек был примерно одного возраста с полицейским; оба обладали властными манерами; голос и поведение незнакомца были не более теплыми, чем у инспектора. И тем не менее она чувствовала, что мужчина в сером, в отличие от Ахуба, понимает ситуацию и ее роль в ней.

Дайна по-детски болтала босыми ногами, сидя па кровати, покуда человек в сером занимался своим... кем? Другом? Подчиненным? Коллегой? Когда он поднялся, его лицо слегка смягчилось.

– Могло быть хуже, – пробормотал он. – А теперь...

Человек в сером приоткрыл дверь, выглянул в коридор и распахнул ее настежь. Вошли двое мужчин, до нелепости похожие друг на друга: оба маленькие, смуглые, облаченные в безликую европейскую одежду и двигающиеся, как специально обученная цирковая пара. Они подняли Карт-райта и вынесли его из комнаты, покуда человек в сером придерживал дверь. Вся процедура происходила в полном молчании. Когда они выходили, Дайна бросила взгляд на лицо Картрайта. Его голова откинулась назад, а черный локон прилип к высокому лбу, изгибаясь над глазом, словно запятая. Ресницы темнели на фоне смуглой кожи, а уголки рта были слегка приподняты, как будто он улыбался, видя хороший сон.

– Могу я чем-нибудь ему помочь? – спросила Дайна.

Мужчина закрыл дверь и повернулся к пей:

– Сейчас он в надежных руках. Не беспокойтесь о нем, дорогая. Подумайте немного о себе. Полагаю, я должен дать вам объяснения. Картрайт хотел вам все рассказать, он чувствовал себя виноватым из-за того, что так с вами обошелся.

– Прошлой ночью?

Мужчина кивнул.

– В нашей профессии пет места для сантиментов, – мрачно промолвил он. – Я говорил это мальчику. Не то чтобы он нуждался в напоминаниях. Молодой Картрайт – один из лучших моих людей. Хотя странно, что он пришел сюда.

Дайна почувствовала, что краснеет. Взгляд незнакомца был дружеским, почти отеческим. Его поведение внушало уверенность. Она почти забыла, что беседует среди ночи в спальне с посторонним человеком, одетая в розовую нейлоновую пижаму. Но ей не нравились намеки – пусть даже туманные, – что Картрайт потерпел неудачу в своей работе (какой именно???) из-за сентиментальности и что она каким-то образом помешала ему достичь цели. С детства наделенная хорошо развитым воображением, Дайна живо представила себе бледного и решительного Картрайта в сверкающих доспехах, отправляющегося в крестовый поход, а себя – с плачем цепляющейся за стремя его коня.

– А что у вас за работа? – внезапно спросила она.

– Самое время этим поинтересоваться. – Седой мужчина придвинул единственный стул и сел, глядя на нее. – Вам следует знать о ней.

– МИ-6? А может, 7 или 8?

Незнакомец усмехнулся – словно камнем царапнул по цементу.

– Ничего подобного. Никаких официальных учреждений. Мы просто делаем пашу работу, какой бы она ни была.

– Но тогда вы, конечно, знаете, что, если вы или кто-нибудь из ваших людей попадетесь, правительство будет отрицать...

– Что именно? – насторожился седой мужчина.

– Ничего, но такие вещи случаются.

– Безусловно, случаются. – Незнакомец откинулся на спинку стула. – Это вы тоже должны знать, находясь в самой гуще событий.

– Выходит, это не обычное убийство?

– Нет.

– Шпионаж? – Дайна широко раскрыла глаза; мужчина отечески улыбнулся.

– В некотором смысле. Человек, которого убили прошлой ночью, не просто пьяница и неудачник. Некогда он был видным ученым. Но с ним произошла какая-то личная драма – кажется, жена ушла к другому мужчине. Он начал пить, пил почти двадцать лет и был замешан в разных темных делах. Али – известный агитатор и экстремист. В целом он мелкая сошка, не имеет твердых политических убеждений и готов делать грязную работу для любого, кто хорошо платит. Они оба прибыли в Бейрут продавать информацию тому, кто предложит самую высокую цену, и, очевидно, не сошлись в условиях продажи.

– А каким образом мистер Картрайт оказался здесь прошлой ночью?

– У нас есть свои источники, – с явным нежеланием ответил человек в сером. – Использование информаторов – грязное дело, но в полицейской работе это необходимо. А наша работа в некотором роде полицейская. Естественно, Картрайт не ожидал убийства. Он надеялся убедить обоих, особенно Лейарда, у которого могли сохраниться остатки достоинства, продать их информацию нам, а не... другой стороне. Но Картрайт пришел слишком поздно.

– А что случилось с ним сегодня вечером?

– Надеюсь, Картрайт сам сможет сообщить нам это после того, как с ним поработают врачи. Он всегда настаивал на том, чтобы играть в одиночку. Я много раз говорил ему, что это рискованно. Впрочем, я могу догадаться, что произошло.

– Что вы имеете в виду?

– Неужели вы не понимаете? – Человек в сером покачал головой; он казался расстроенным. – Мне бы не хотелось выступать в роли рассказчика.

– Хорошо бы хоть кто-то рассказал мне что-нибудь, – свирепо сказала Дайна.

– Это слишком просто. Лейард и его сообщник имели кое-что на продажу. Но этого... э-э... документа не оказалось в комнате. Он исчез. Спор, окончившийся убийством Лейарда, очевидно, касался упомянутого документа. Вы одна слышали этот спор.

– Исчез... – пробормотала Дайна; в комнате было тепло, но пальцы ног у нее онемели, а руки покрылись гусиной кожей. – Очевидно, его забрал другой человек – Али.

Мужчина в сером покачал головой:

– Едва ли они держали документ при себе. Опытные воры, имеющие дело с не слишком щепетильными покупателями, обычно не столь доверчивы. Нет, они его где-то спрятали, прежде чем идти в отель.

– Так вот почему... – Дайна не окончила фразу. – Инспектор Ахуб знает об этом?

– Официально инспектору Ахубу ничего не известно о пашей организации, – ответил человек в сером.

– А этот мистер Смит, он думает, что я...

– Смит? – Человек в сером снова напрягся. – Доктор Джеффри Смит?

– Доктор?

– Подобно многим докторам философии, он предпочитает обращение «мистер», по его докторская степень вполне законна. Он контактировал с вами?

– Пытался. По-моему, доктор Лейард был его другом, и он хочет поговорить о его последних минутах.

– Последних минутах! – с презрением повторил человек в сером и погрузился в молчание.

Некоторое время он сидел, постукивая по колену указательным пальцем и скривив губы, потом решительно посмотрел на Дайну:

– Я вынужден сообщить вам больше, чем намеревался, так как мне совесть не позволяет оставить вас без предупреждения. У Лейарда не было друзей, мисс ван дер Лин. Смит знал так же хорошо, как и я, во что тот превратился. И тем не менее он единственный ученый в Бейруте, который имел какие-то дела со старым пьяницей. Смит – очень опасный человек. Предупреждаю: не имейте с ним ничего общего. Ничего ему не говорите. – Увидев, что Дайна испуганно уставилась на него, он с сожалением добавил: – Боюсь, что Картрайт был прав: вы в опасности. Должно быть, он пришел сюда, чтобы поговорить с вами или защитить вас, но встретил кого-то, чьи намерения были не столь дружелюбны.

– Ой! – вскрикнула Дайна.

– Не бойтесь, дорогая. Картрайт помешал этому человеку, а мы о вас позаботимся. – Лицо человека в сером смягчилось, и в глазах появилось нечто вроде огоньков. – Решение просто. Расскажите мне, что вы слышали, и вы перестанете представлять интерес для неприятных личностей.

– В самом деле?

Человек в сером позволил себе слабый намек на раздражение:

– Дитя мое, как только мы найдем пропавший документ, другие поймут, что игра проиграна.

– Но я не знаю, где документ! Я не поняла ни единого слова из этого разговора! Вы должны мне верить! Никто не верит, но это правда. Я не знаю арабского.

– А ваши беседы с горничной?

– Да, мистер Картрайт слышал нас. Неудивительно, что он счел меня лгуньей. Но это была всего лишь игра! Я певица, мой слух тренирован для звукоподражания. Так я заучиваю иностранные языки, чтобы петь на них...

Дайна понимала, что болтает чушь, но она боялась холодного и враждебного молчания, которое неминуемо должно было наступить, как только стихнет ее голос. Выражение лица человека в сером уже не было отеческим. По бокам его рта обозначились резкие поперечные складки, похожие на скобки.

Молчание оказалось еще более неловким, чем она ожидала. Наконец сероватые губы разжались.

– Думаю, этого достаточно, – начал он, и его холодный голос заставил Дайну поджать ноги и съежиться, словно нервная гусеница.

Услышав негромкий стук в дверь, она подскочила. Человек в сером скорчил гримасу и пошел открывать. Дайна увидела смуглое лицо одного из мужчин, выносивших Картрайта. Он что-то прошептал. Человек в сером покачал головой, по шепот продолжался, и он, даже не взглянув на Дайну, вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.

Дайна скрестила ноги в позе портного и стала растирать онемевшие пальцы. Она задумчиво посмотрела на телефон. Это бессмысленно – человек в сером может вернуться в любую секунду, да и куда ей звонить? Доверие к ней было подорвано слишком сильно.

Прежде чем она успела подумать о чем-нибудь еще, человек в сером вернулся в комнату. Он закрыл дверь и прислонился к ней спиной, слегка покачиваясь. Дайна с облегчением узрела на его лице едва заметную улыбку.

– С ним все будет в порядке? – спросила она.

– С кем? А, с Картрайтом! Надеюсь. Но мне сообщили не о нем. Кажется... а впрочем, вы и так знаете слишком много. Доброй ночи! Хороший сон вам не повредит.

– И вы больше не собираетесь задавать мне вопросы?

Человек в сером, уже взявшись за дверную ручку, обернулся и бросил на нее насмешливый взгляд через плечо:

– Мне больше не о чем вас спрашивать. Вы не в состоянии мне помочь. Жаль, но ничего не поделаешь. Спите спокойно, дорогая, и желаю вам приятного путешествия.

Аура теплой доброжелательности вернулась в усиленном виде. А ведь только что он смотрел на нее с холодным недоверием!

– Подождите! – Дайна спрыгнула с кровати. – Неужели вы вот так уйдете? А как же мистер Картрайт? Я бы хотела убедиться, что с ним все в порядке.

– Вы не увидите мистера Картрайта, пока я не сочту, что встреча с вами для него безопасна.

Фраза напомнила Дайне либретто оперы Верди, но она оставила эту мысль при себе и воскликнула:

– Для него! А как же я? Вы сказали, что какие-то люди могут мне угрожать, и хотите оставить меня беззащитной?

Человек в сером пригладил усы. Дайне показалось, что его рука скрывает улыбку, но она не была в этом уверена.

– Не беспокойтесь ни о чем, – сказал он. – Спокойной ночи, мисс ван дер Лин.

Незнакомец выскользнул из комнаты бесшумно, как тень. Но через секунду дверь открылась вновь.

– На вашем месте я бы вставил в ручку стул, – спокойно посоветовал он. – Старый, но эффективный способ.

2

Телефон разбудил Дайну в восемь утра. Ее первой сознательной эмоцией было удивление – удивление тем, что она, как бы то ни было, уснула, а теперь проснулась живой. Все мышцы ее тела словно одеревенели. Дайна не спала почти до рассвета, лежа неподвижно и прислушиваясь к каждому звуку. Мозг ее онемел так же, как тело. Только услышав оскорбительно веселый голос телефонистки, сообщавшей, что уже восемь, она вспомнила, что утром должна уезжать из Бейрута.

Дайпа упаковала почти все вещи прошлой ночью. Надев первое, что попалось под руку, и умывшись холодной водой, она поплелась в поисках кофе.

Администратор был человеком тактичным. Он не стал беспокоить Дайну новостями, пока она пила кофе. Сначала Дайна не поняла, что он имеет в виду.

– То есть как это я не могу сегодня уехать?

Месье Дюпре развел руками:

– Задержка всего на один день, мадам. Машина, которая должна была взять мадам и ее спутников, попала в аварию, совсем небольшую! Завтра же все будет исправлено.

– Что за ерунда! У них должны быть другие машины.

– Это специальная машина, – объяснил месье Дюпре.

Дайна выпила еще кофе, хотя он был чересчур густым и горьким, чтобы пить его без молока, и покрывался пенкой, смешиваясь с тепловатым молоком, которое подавали в отеле. Все же это был кофе.

– Я этому не верю, – заявила она.

– Мадам может позвонить в туристическое бюро, если сомневается в моих словах, – обиженно произнес месье Дюпре. – Если мадам соблаговолит выслушать предложение...

Так как Дайна была не в состоянии подняться и уйти, ей оставалось только выслушать предложение. Опершись локтями на стол, она устремила на месье Дюпре серьезный взгляд.

– Уверен, что мадам получит наслаждение от короткой поездки, – закончил свой монолог администратор. – Сидон и Тир – два старейших финикийских города. Путешествие предусматривает ленч в одном из великолепных прибрежных ресторанов, и, конечно, все абсолютно бесплатно. Бюро покрывает все сегодняшние расходы мадам в качестве компенсации за задержку. А завтра все пойдет по плану.

– Значит, поездка в Тир и Сидон не входит в число регулярных экскурсий туристического бюро?

– Нет-нет, это регулярная экскурсия городского транспортного агентства. Мадам следует знать, что бюро занимается только длительными международными турами для выдающихся посетителей, интересующихся историей и археологией. Мадам – одна из избранных клиенток бюро.

Дайна не стала объяснять, что знакомство ее отца с директором бюро, бывшим историком, помогло ей стать избранной клиенткой, как она подозревала, по сильно сниженному тарифу. Но Дайне была известна отличная репутация бюро, и она едва ли могла заподозрить эту солидную организацию в надувательстве. Ей вообще не пришло бы в голову что-то подозревать, если бы это не совпало с другими ее неприятностями. Но такие совпадения случаются. К тому же это был Ближний Восток, где к соблюдению графика не относятся с таким благоговением, как на Западе. Экскурсия в Тир и Сидон не была придумана специально для нее – она читала о ней в нескольких путеводителях.

Появился официант с апельсиновым соком, яйцами и булочками.

– Хорошо, – недовольно согласилась Дайна.

Месье Дюпре удалился, напомнив, что автобус отходит в девять тридцать. Дайна смотрела на его опущенные плечи с невольным сочувствием – все-таки у бедняги грязная работенка.

После завтрака она почувствовала себя лучше, а вид маленького зеленого автобуса придал ей бодрости. Это был нормальный туристический автобус, такой же, как тот, который вчера возил ее в Библос. Водитель, смуглый и красивый молодой ливанец, дружелюбно ей улыбнулся; полдюжины пассажиров выглядели обычной разношерстной группой туристов.

Все же Дайна рассматривала их более внимательно, чем сделала бы при других обстоятельствах. Хорошо одетая пара средних лет, сидевшая по другую сторону прохода от нее, беседовала друг с другом по-французски. Семейная группа – отец, мать и два бойких светловолосых мальчугана – походила па скандинавов. Мрачный сгорбленный мужчина в очках с толстой роговой оправой мог быть представителем любой из латинских стран; он уткнулся в путеводитель, ни на кого не обращая внимания. Перед Дайной сидела низенькая седовласая леди, чьи бесформенный серый свитер, массивная сумка и ужасающего вида шляпа безошибочно обнаруживали в пей британку. Она была воплощением скучной респектабельности, и Дайна, усмехнувшись про себя, подумала, что, возможно, по этой причине выбрала место позади старой леди.

Хотя она не собиралась признаваться в этом пи месье Дюпре, пи кому-либо еще, последние остатки ее возмущения испарились, когда автобус выехал из города и направился к югу. Поездка в самом деле оказалась чудесной. Дорогу окаймляли рощи цитрусовых деревьев, изумрудные листья сверкали на утреннем солнце, оранжевые и желтые плоды тянули ветки к земле. В одном месте водитель остановил автобус и купил у торговца мандарины, которые раздал пассажирам. Это были самые большие и сладкие мандарины, какие Дайна когда-либо ела, и они помогли пассажирам отбросить излишнюю сдержанность. Трудно оставаться чопорным, жуя мандарины и выплевывая косточки. Когда они добрались до Сидона, французский джентльмен поздравлял Дайну с ее произношением, а два датских мальчика, склонившись над спинкой ее сиденья, демонстрировали результаты трехлетнего обучения английскому и смеялись над попытками Дайны правильно произнести их имена.

Сидоп несколько разочаровал Дайну – от руин старого города почти ничего не осталось, а самой большой древностью был замок крестоносцев на острове среди голубых вод залива, в конце скользкой каменной дамбы. Двум мальчикам замок показался отличным местом для игр после двух утомительных часов в автобусе; они бегали вверх и вниз по сломанным ступенькам и стояли на одной ноге на осыпающихся зубцах стен. Дайна с завистью наблюдала за ними. Лет пять назад она бы к ним присоединилась. День был самым подходящим для беготни, прыжков и веселых криков. Голубое небо и искрящееся синее море; белые стены городских домов и поросшие мхом серые камни старого замка; рыбачьи лодки с белыми парусами, скользящие по воде, настолько прозрачной, что можно было разглядеть камни и раковины на дне и рыб, плавающих в зеленых глубинах; дружелюбные лица рыбаков и местных жителей, приветствующих туристов вежливыми улыбками... Обернувшись, Дайна увидела перед собой английскую леди и заметила:

– Очаровательное место, не так ли? Сколько солнца, и люди такие славные.

– И при этом полная антисанитария, – фыркнула английская леди.

Базары, которые они посетили после этого, и впрямь можно было упрекнуть в антисанитарии, но они были настолько колоритными, шумными и веселыми, что Дайна не согласились бы пожертвовать ни единой мухой, если бы это хоть немного уменьшило их очарование. Впечатление от бейрутских базаров ей испортило посещение морга, к тому же базары выглядели архаичными и слегка неуместными в центре большого современного города. Но старый Сидон был подлинным от начала до конца: узкие темные улочки, вьющиеся под сенью арок, были с обеих сторон уставлены прилавками, товары с которых иногда падали прямо на дорогу. В лавках торговали шелком и парчой, разнообразными древностями, (скорее всего, поддельными), маленькими глиняными светильниками с изогнутыми носиками и дырками для фитилей, отделанными медью горшками, серебряными браслетами, бронзовыми подносами, фруктами, причудливой формы хлебцами, которые выкладывали на подносы прямо из печи...

– Я бы не стала это покупать, – произнес голос прямо над ухом Дайны, когда она разглядывала браслет из серебряной проволоки с маленькими серебряными колокольчиками. – Он просит слишком много.

– Правда? – Дайна с удивлением посмотрела на старую леди.

Цена казалась ей фантастически низкой, равной примерно американскому доллару.

– Это не серебро, – холодно заявила английская леди.

Торговец бросил на нее взгляд, способный поджечь бумагу, но леди, представившаяся как миссис Маркс, осталась невозмутимой.

– Мисс ван дер Лин? Рада с вами познакомиться. У вас еще будет возможность сделать покупки в Тире, где цены могут оказаться ниже. Сейчас вам не хватит на это времени. Мы собираемся уезжать, а купля-продажа в этих местах – длительный процесс. Пошли.

Чувствуя, будто на нее накинули лассо и привязали к седлу старой леди, Дайна повиновалась. Она ощущала вину перед торговцем, но, обернувшись, чтобы улыбнуться ему, увидела, как он сделал весьма грубый жест прямо над седым затылком миссис Маркс. Встретив взгляд Дайны, он превратил жест в вежливый поклон и одарил ее заговорщической ухмылкой.

Ресторан, куда они пришли па ленч, находился не в Сидоне, а в нескольких километрах по дороге, на берегу моря. Это было типично деревенское здание с простыми деревянными столиками в лишенной каких-либо украшений комнате, но крышки столов были выскоблены добела, а из окон открывался великолепный вид на море. Три улыбающиеся официантки при виде туристов тотчас же принялись за работу – водитель сделал предварительный заказ по телефону из Сидона.

Все уселись по-семейному за длинный стол и с удовольствием принялись за свежепойманную рыбу и традиционное ливанское mezze – разнообразные закуски с ломтиками плоского арабского хлеба. Французский джентльмен настоял на том, что угостит всю группу вином – местное розовое вино показалось Дайне восхитительным, хотя француз морщился с видом знатока. К концу ленча все были настроены крайне дружелюбно. Угрюмый джентльмен в очках робко назвался мексиканцем, и они с Дайной обменялись рукопожатиями над тарелкой с mezze в качестве живущих па одном континенте.

После бессонной ночи обильная пища и вино повергли Дайну в сонное состояние. Но они не успели отъехать далеко, когда что-то ее разбудило. Автобус стоял, а водитель просил у пассажиров их паспорта. Хотя месье Дюпре не предупредил об этом Дайну, она всегда носила с собой паспорт и, протягивая его шоферу, осведомилась о причине.

– Это пограничная зона, мисс, – спокойно ответил водитель. – Паспорта вернут, когда мы будем возвращаться.

Весело насвистывая, он вручил паспорта поджидавшему снаружи солдату. Они обменялись несколькими словами – очевидно шутливыми, так как облаченный в хаки солдат разразился хохотом, погрозил водителю кулаком и скрылся в постовой будке. Автобус миновал ограду из колючей проволоки, и Дайну вновь охватило знакомое чувство подавленности. Так легко забыть – тем более, если не хочешь вспоминать, – что эта солнечная страна практически пребывает в состоянии войны. Ливан был очень маленьким – они находились всего километрах в девяноста от Бейрута, но уже оказались в пограничной зоне, в нескольких милях от Израиля.

Отбросить эти мысли Дайне помогло созерцание миссис Маркс, которая перестала бороться со сном и звучно храпела; ее пурпурная шляпа забавно съехала набок.

У Дайны осталось только два более или менее четких воспоминания о Тире. Одним из них были раскопки некрополя древнего города. Ее представление о раскопках формировалось по книгам, и она испытала настоящий шок. Кругом ревели грузовики и бульдозеры, десятники размахивали загорелыми руками и кричали на рабочих – это больше напоминало строящийся город, чем солидное научное предприятие. В желто-коричневой земле были вырыты канавы, в них там и сям виднелись, словно орехи в куске пирога, гробы и каменные саркофаги. Их оставляли нетронутыми, чтобы археологи могли узнать их сравнительное местоположение.

Второе воспоминание о Тире было менее связано с наукой.

Тирские базары были не так обширны, как си-донские. Пессимистический взгляд Дайны сразу же подметил признаки упадка – в результате арабо-израильских войн маленький процветающий городок попал в пограничную зону и был отрезан от торговых путей на юг.

Мимо прошел красивый смуглый мужчина в белой пижаме, неся на плече двадцатифутовую доску, уложенную от края до края круглыми и плоскими буханками хлеба. Дайна, затаив дыхание и боясь, что человек уронит свою ношу, наблюдала за ним, пока он той же небрежной походкой не скрылся в каменной арке. Обернувшись, она увидела, как торговец выложил на прилавок поднос с чем-то, напоминающим стеклянную мозаику, – прозрачными красными и желтыми кубиками, слегка посыпанными сахаром. Конфеты! Выглядели они весьма аппетитно. Поймав взгляд шофера, Дайна с надеждой указала на прилавок, но водитель усмехнулся и покачал головой. Он предупреждал, чтобы они не покупали пищу на базарах, кроме фруктов в кожуре. Все, что пробыло на открытом воздухе более минуты, удостаивалось посещений мух, о местах предыдущих визитов которых лучше было не думать.