Текст книги "Вывих времени"

Автор книги: Игорь Ларионов

Соавторы: Ирина Ларионова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Теперь насчёт средств массовой информации. Курс поддерживай прежний. Только некоторые изменения нужно ввести. Свободный секс резко сократить. Он должен выйти из моды. Стать чем-то вроде анахронизма. Неплохо бы создать несколько шедевров-сатир на чрезмерное увлечение сексом. Акцентируйтесь на пропаганде романтической любви. Почаще воспевайте прочность семейных уз. Вырабатывайте у женщин идеалы, связанные с желанием рожать и воспитывать детей. Потом, лет через пятнадцать, когда о вольном сексе подзабудут, мы неожиданным, массированным напором пустим его в оборот широкой публики.

– Должно ли всё это каким-то образом сказаться на политике?

– В определённых рамках, несомненно. Идейную кампанию за чистоту нравов, за массовое естественное деторождение пусть возьмёт в свои руки партия традиционалистов. Пусть даже затеют что-нибудь щекочущее нервы. Например, развернут борьбу за прекращение искусственного деторождения. Но лидера этой партии на ближайших выборах в президенты планеты не проводи. Посидят один срок в оппозиции – приобретут большую общественную поддержку. Массы всегда склонны поворачивать свои глаза и уши в сторону оппозиции. Таким образом, на ближайших выборах, через два года, президентом поставишь председателя партии свободы. Пять лет пусть поцарствует. Но, кстати, лидера этой партии смени. Что-то он мне не нравится. Слишком часто прыгает от одной крайности в другую. Конечно и он управляемый, но лишние помехи нам ни к чему.

– Какие будут особые распоряжения относительно Вашего личного имущества?

– Ты прекрасно знаешь, что оно самым тщательным образом связано с общественным. А предпосылка всякой собственности, общественной и персональной одна – безопасность общества и стабильность порядка. Эти качества коренятся, прежде всего, в головах людей. Чтобы чувства безопасности и стабильности не ослабевали, о них нужно напоминать почаще. В этом отношении нет ничего лучше, чем угроза, а затем – мобилизация сил по её преодолению.

– Ваша милость, но что может угрожать безопасности и стабильности нашей системы?

– Реально – ничего, малейшая угроза отсутствует. Но тогда создай её в конце концов. Несколько теорий, ярких произведений об угрозе из Космоса. Найдите какие-нибудь сенсационные документы из прошлого. На один из астероидов пошлите, только в полном секрете, команду специалистов и рабочих. Пусть изготовят там космический корабль, размером побольше и формой поэкзотичнее. Посадите туда несколько десятков роботов, видом пострашнее. Организуйте вторжение на Элею. Когда корабль отправится, астероид вместе с командой взорвите. Лишние свидетели не нужны. Взрыв спишите на инопланетян. Красочное вторжение передайте по всем каналам. Особых жертв не нужно. Несколько десятков тысяч будет достаточно. Затем корабль впечатляюще уничтожьте. На этой основе разверните патриотическое движение по подготовке отпора возможным космическим агрессорам. Особое внимание уделите защите зданий и сооружений от возможных губительных излучений инопланетян. Эта защита должна быть весьма капиталоёмкой. Защиту же старинных зданий и сооружений нужно превратить в баснословно дорогое мероприятие.

– Понятно, Ваша милость. Можно даже организовать несколько панических продаж старинной недвижимости. Сбить на неё цену, а потом по дешёвке скупить вместе с прилегающей территорией, расширяя Вашу персональную собственность. Надеюсь, я достаточно уловил мысль моего Великого Учителя?

– Всё, что относится к коммерции, ты воспринимаешь обычно быстро и точно. В настоящее время я владею одной десятой частью суши Элеи. Почему бы мне несколько не увеличить эту долю?

– Разумеется, Ваша милость. Чуть не забыл. Один маленький вопрос. Тут список из десяти персон-претендентов на вступление в круг бессмертных.

– Оставь до моего возвращения к активным делам.

– А если кто-то из них до этого срока не доживёт?

– Тем хуже для них. До встречи через десять лет, Бэш.

Секретарь с поклоном, словно бесшумная тень, трудно ассоциируемая с его грузной фигурой, исчез.

Крокут остался один, закрыл глаза и мысленно начал считать до ста, с каждым ударом сосредотачиваясь всё глубже и глубже на мистическом центре в глубине затылка. Его сознание, при этом, погружалось в ощущение тёмной, однообразной, сжатой в тугое, сверхмощное пятно силы, стиснутой в небольшом пространстве планетарного мира, но зато плещущей морем без берегов в пространстве другом. Это сила воли Крокута находилась одновременно в двух пространствах – телесном, концентрированно ограниченном, и психическом, ограниченном лишь рамками вместимости той высшей части всякого существа, где коренится само понимание.

Теперь Крокут сам превратился в это живое пятно, из которого вырывались тонкие, но удивительно мощные отростки-щупальцы, инстинктивно ища новое седалище для своего хозяина. Тот не заметил, как его почти безжизненное тело пересадили в кресло на колёсах и повезли по длинным тоннелям и переходам в тот древний, заветный Зал.

* * *

Пьер Горский уже десятый день находился в одной и той же комнате, очень похожей на больничную палату Земли какого-нибудь госпиталя для супераристократов. Теперешнее положение было довольно курьёзным. К его телу постоянно присоединяли какие-то приборы, связанные со сложными панелями, утыканными клавишами и соединенными с видеоэкранами. Приходящие в палату, либо явно не могли, либо отказывались его понимать. Конечно, имел место языковой барьер. Но почему бы не попытаться его преодолеть. Тем более, что нечто общее в языках угадывалось довольно рельефно.

Как он сюда попал? В эту палату? Этого он знать не мог. Тогда, он на неопределённое время потерял сознание, но всё бывшее с ним накануне он помнил с удивительной отчётливостью. Вот он летит в открытом космосе по направлению к Земле. И вдруг, то ли он начинает расширяться во все стороны одновременно и равномерно со скоростью взрыва, становясь невообразимо огромным, то ли Земля начинает уменьшаться до размеров горошины, оставаясь видимой и различимой. Но вот изображение Земли заколебалось и из вибрирующих контуров горошины стали веерами, одно за другим, образовываться мириады горошин, каждая из которых имела отчётливые очертания его родной планеты. Стоило Пьеру присмотреться к какой-то одной горошине повнимательнее, она тут же увеличивалась в размерах. На одну из горошин Пьер загляделся так пристально и долго, что она через некоторое время заняла всё поле его зрения и в этот момент он обнаружил себя падающим с высоты нескольких десятков километров на поверхность планеты. Земля? Очертания континентов были очень похожи, но замечались и различия. Континент, напоминающий очертаниями Африку, был явно меньшего размера. Зато рядом с аналогом Австралии находился ещё один континент примерно такого же размера.

Стремительность падения нарастала. Пьер закрыл глаза... и очнулся в этой палате.

В этот день в комнату вошли четверо, вкатив в нее большое кресло на колёсах. В отличие от всех других, занимавшихся Пьером и бывших всегда в белом, атлетические фигуры вошедших были затянуты в чёрное трико. Они подняли Пьера, усадили его в кресло, крепко пристегнули ремнями и выкатили из палаты.

Сначала его долго катили вдоль длинного, ничем не примечательного коридора без окон, потом свернули направо в похожий, но значительно более широкий и длинный коридор. Однако его конца не достигли, остановившись у очень широких дверей, которые тут же бесшумно разошлись в стороны и они оказались в большой белой кабине лифта. Двери задвинулись так же бесшумно. Ощущения движения не было никакого. Когда двери раздвинулись вновь, его выкатили в сумрачно освещенную, весьма внушительных размеров пещеру. Из неё открывались несколько тоннелей, довольно грубо вырубленных в скале. Пьера вкатили в один из них.

Освещение было тусклым. С неровного скалистого потолка на массивных цепях свисали фонари. Их красные стёкла, стиснутые в чёрный металлический каркас, заливали тоннель каким-то зловещим, кроваво-красным светом. Неровные, шероховатые стены и потолок контрастировали с идеально гладким полом. Скальная порода напоминала серый гранит с вкраплениями других горных пород. Через некоторое время они миновали овальную нишу, в которой был установлен скелет в наручниках. Над ним фосфоресцировала какая-то надпись. Потом ещё и ещё. Пьер насчитал около двухсот ниш и сбился со счёта. Тоннель, казалось, не имел конца. Наконец впереди показалось какое-то пятно, становившееся все более отчётливым. Это была не очень большая пещера, освещаемая матово-белым стеклянным шаром, свисавшим со скалистого потолка на массивной чёрной цепи. Они остановились перед двухстворчатой дубовой дверью. Над ней висел небольшой бронзовый колокол.

Один из сопровождавших тронул его. После странного, леденящего кровь перезвона, створки двери распахнулись и перед ними открылись едва различимые в полумраке гладкие ступени широкой лестницы, теряющейся в сероватых клубах ароматичного дыма, терпко ударившего в ноздри Пьера и вызвавшего лёгкое, сладковатое головокружение.

Восемь крепких рук подхватили кресло и начался спуск в кромешную тьму. Пьер стал мысленно считать. На цифре сто они остановились.

Несколько минут он сидел в полной темноте, вдыхая ароматный дым, с которым понемногу уже стал осваиваться. Голова больше не кружилась. Во всём теле ощущалась необычная лёгкость, почти невесомость.

Послышался удар гонга. За ним ещё шесть. Откуда-то с высоты вырвалась ослепительная полоса дневного света, сконцентрировавшаяся на полированном рубиновом шаре весьма внушительных размеров. Шар переливался особым, ни с чем не сравнимым светом. Всё окружающее пространство оставалось погружённым во мрак. Через несколько секунд шар раскрылся на две равные половины, из которых медленно поплыл наверх фосфоресцирующий череп. Полоса дневного света исчезла. Излучавшийся из плавно поднимающегося черепа свет постепенно, круг за кругом, вводил в поле зрения зал древнего храма, пока он не предстал целиком во всех своих титанических размерах.

Освещённое фосфорическим светом помещение представляло собой правильный формы круг, по стенам которого, на равном друг от друга расстоянии, восседали десять каменных статуй, каждая не менее нескольких десятков метров высотой. Пять мужских и пять женских фигур. Вместо человеческих лиц, их плечи венчали головы каких-то фантасмагорических животных. Все десять монстров были одноглазы и в глазных впадинах каждого из них – сверкали и искрились невероятного размера граненые кристаллы, рубины и бриллианты.

В середине храма находилось весьма сложной формы сооружение, напоминавшее беседку с колоннами и куполом. Его можно было бы даже назвать привлекательным, не будь оно выложено из человеческих черепов. Беседку окружало подземное озеро и к ней вело шесть мостов из слоновой кости.

Всё озеро окружали, плотно стоящие друг к другу, два ряда людей, лица которых скрывали капюшоны. Все из первого ряда были облачены в чёрное, из второго – в белое. Каждый черный капюшон был украшен изображением красного квадрата с фосфоресцирующей точкой в середине. На белых капюшонах были изображены два чёрных перекрещенных треугольника.

Четверо в чёрном трико подняли кресло с Пьером и медленно, в молчаливой торжественности понесли его. Стоящие плотным кольцом образовали узкий проход, через который, а затем и через мостик, Пьер был доставлен внутрь беседки.

Весь её пол представлял собой мозаику из драгоценных камней, служивших единственным источником отраженного всеми цветами радуги света.

Через несколько минут уже другая четвёрка в чёрном трико внесла в беседку такое же кресло, как и у Пьера. В нём, не будучи стеснённая ремнями, восседала фигура, облачённая в плащ с капюшоном Одна половина плаща и капюшона была белой, другая чёрной В середине капюшона сверкающие бриллианты образовывали круг, а внутри него – два скрещенных треугольника.

Все люди в чёрных трико выскользнули из беседки.

Заиграла тихая, грустная, щемящая душу музыка.

В беседку вошли двое в красных капюшонах с белыми крестами на – груди. Подойдя к Пьеру, они намертво прикрепили его голову к спинке кресла. Потом ему, насильно раскрыв рот, вставили нечто отдалённо напоминающее вставные искусственные челюсти. Закатав рукава, в его руки вдавили, впрочем, безболезненно, четыре инъекции. Наконец, во рту Пьера, при помощи уже вставленного туда приспособления, закрепили один конец прозрачного шланга, другой конец которого исчезал под капюшоном сидящей напротив фигуры.

Затем люди в красном покинули беседку.

Вновь заиграла оборванная ранее музыка. Беседка стала интенсивно насыщаться ароматическим дымом, несколько другого свойства, чем тот, которым Пьер уже успел надышаться незадолго до этого.

Музыка опять оборвалась резко. На несколько минут храм погрузился в абсолютную тишину и темноту. Вдруг тишину взорвал ужасающе режущий ушные перепонки, скрежещущий звук. Через несколько секунд он затих. Ещё через мгновенье в переносицу Пьера ударил резкий, как лезвие ножа, узкий пучок яркого света. Инстинктивно зажмурившись, Пьер не стал открывать больше глаз, чувствуя продолжающееся давление на веки ослепительного луча. Вскоре, однако, острота светового давления притупилась. Но зато Пьер почувствовал другое давление – невидимый взгляд чужих, враждебно-жестоких глаз фигуры, скрытой под плащом с капюшоном в кресле напротив.

Через шланг в горло стал просачиваться какой-то слизисто-холодный, до омерзения противный флюид. От ощущения брезгливости и неприязни кожа покрылась мурашками.

Вдруг через эти крошечные точки в организм стали вливаться струи освежающей энергии, вымывающей из тела этот враждебный, ни с чем не сравнимый по отвращению флюид. Тело приятно отяжелело, впадая в обволакивающие его отдых и тишину. Неожиданно в глубине позвоночника, словно землетрясение, раздался толчок. Вдоль всего позвоночного столба, до макушки головы, возникла мощная вибрация. Могущественный поток, вибрирующий внутри, вырывался наверх в бесконечность, с каждой вибрацией расширяя тело Пьера до невообразимо огромных размеров. Сознание превратилось в кристально прозрачный космос и в нём, как в объёмном зеркале, отражалась каждая мельчайшая клеточка тела, светившаяся словно живой драгоценный камень. Сверкающий переливами бесчисленных огней мозг превратился во Вселенную, чудесную и живую в каждой своей мельчайшей точке. И словно крона бесконечного дерева – этот Мозг-Вселенная держались на некоем подобии короткого ствола, а точнее, на овальном яйце из кристально прозрачного хрусталя. Вокруг того яйца перекрещивались и искрились бриллиантовые грани, казалось, образуемые из полированного света.

На почти неуловимое мгновенье все эти бесчисленные вибрации Сознания-Вселенной остановились и сквозь образовавшуюся вибрационную щель внутрь светящегося и прозрачного мозга влетел ужасающего вида чёрный паук и на несколько секунд застыл в неподвижности. Затем, издавая леденящее душу и кровь шипение, медленно шевеля зловещими шупальцами, пополз в направлении хрустального яйца.

Внутренний голос беззвучно и непреклонно заговорил в Сознании Пьера: "Все знания и опыт бессильны в этой борьбе. Победит тот, у кого больше воли к жизни. Крепость воли зависит от уровня самосознания".

САМОСОЗНАНИЕ! Эта мысль молнией пронеслась через всё существо Пьера. И на крыльях этой мысли все его жизненные силы влетели в нутро хрустального яйца. На миг он увидел, почувствовал и ощутил жизнь всей Вселенной изнутри, смотря на неё как бы через самоосознание всех живущих в ней существ. В следующее мгновенье, уже чувствуя движение своих лёгких и, вдыхая полной грудью, Пьер поднял веки и увидел, как из него вылетел чёрный паук. Ещё через мгновенье на драгоценной мозаике пола он смог наблюдать чёрное, паукообразное пятно, резко контрастирующее с излучающим сиянием окружающих его драгоценных камней.

Теперь Пьер ощутил, как затекли его мышцы, скованные ремнями. Ему захотелось расправиться, раз мять оцепеневшие в долгой неподвижности конечности.

Инстинктивно, забыв о сдерживающих его ремнях, он легко поднялся с кресла и, с удивлением для себя, увидел там своё телесное отражение, по-прежнему привязанное. Сделав довольно резкое движение, что было видимо следствием непривычного отсутствия какой-либо тяжести и силы сопротивления, Пьер словно стрела пронёсся сквозь купол и выше, через толщу скалы, взмыв в вечернее небо планеты. Словно птица он парил над её огнями, наслаждаясь незнакомыми ему очертаниями.

Один из огоньков ему захотелось разглядеть попристальнее. В тот же момент он оказался внутри уютной я комнаты. В ней на диване сидели трое. Очень красивые молодые мужчина и женщина, а рядом с ними величественный, с гривой седых волос старик. На груди женщины сверкал прозрачный камень. Исходящие из него лучи рисовали на стене комнаты, во всех деталях и подробностях, картину того зала храма, который не так давно покинул Пьер.

В этот момент все находившиеся в зале люди как в белом, так и в чёрном распластались ниц на каменном полу. Четыре человека в чёрных трико подняли кресло с фигурой, закутанной в черно-белый плащ, и водрузили его между двух половинок рубинового шара. Шар захлопнулся, внутри засветились языки яростно трепещущего пламени.

Пьер попытался привлечь внимание присутствующих в комнате, но его явно не слышали и не замечали.

– Теперь я словно бесплотный дух, – подумал Пьер, – что же стало с моим телом?

В то же мгновение он оказался в больничной палате и увидел, как двое в белом усиленно растирают его распростёртое на кровати тело, дышащее глубоко и спокойно. В следующее мгновенье Пьер ощутил свой организм, наполненный бодростью и энергией, изнутри.

САД СНОВИДЕНИЙ

Жизнь Пьера в палате претерпела известные изменения. Хотя за его организмом продолжали вести наблюдения, правда, не столь интенсивно как ранее, рядом с его кроватью установили видеоэкран. Вскоре Пьер уяснил его назначение. На нём появлялась яркая, чистых цветов, объёмная картинка какого-либо предмета, а под ним на чёрной полоске фосфоресцировали какие-то знаки. Голос женский – нежно-мелодичный и мужской – чётко очерченный, несмотря на его низкие ноты, по несколько раз, поочерёдно, повторяли один и тот же звук. Через несколько дней на экране стали прокручиваться короткие игровые сценки, сопровождаемые звуковыми комментариями и титрами. Еще через две недели на экране возникла весьма миловидная женщина и обратилась к Пьеру на языке, основы которого он уже успел усвоить довольно неплохо.

– Ваша речь мне понятна. Как вас зовут, – ответил изображению Пьер.

– Меня радуют ваши успехи. Моё имя "Эна". Но в данном случае это не имеет никакого значения. Для вас я лишь говорящее изображение, на которое возложена миссия усовершенствовать ваше овладение основным языком Элеи, который претерпел некоторую деформацию в вашей памяти после некоторых обстоятельств, нам неизвестных, а вами, вероятно, забытых.

– Почему же? На свою память я не жалуюсь. К тому же потеря памяти – это потеря личности. Простите, я забыл представиться, меня зовут Пьер.

– Очень странное имя. Однако прошу вас не говорить о вашем прошлом. Мне, во всяком случае, не разрешено его касаться. Для нас вы – человек, потерявший свою память, а следовательно, как вы выразились, и личность. Но ваше самоощущение жизни, самосознание вашего Я сохранилось. Вокруг них постепенно образуется новая личность. Если в вас когда-либо пробудится память и проснётся прежняя личность – это будет касаться только вас. Тогда вы сможете продолжить прерванный к настоящему времени жизненный путь прошлой личности, соединив его с новым. Наше общество основано на принципе свободы личности, и никто не может стеснять её проявления в рамках тех границ, за пределами которых уже затрагивается право свободы других личностей. Вы, например, вправе убить себя, но не другого. Надеюсь, конечно, что такое намерение к вам никогда не придёт.

– Скажите, где я нахожусь? – спросил Пьер.

– В одном из лучших психоневрологических госпиталей планеты.

– А храм, вырубленный в скале, тоже используется в лечебных целях?

– Никакого храма при госпитале нет. Попадающих сюда пациентов нередко посещают красочные сны, видения, галлюцинации, некоторые даже летают наяву, тем не менее не вставая со своей кровати. Вам лучше забыть о приснившихся вам фантазиях. И наиболее лучший способ для этого, навести порядок в элементарных знаниях об окружающем вас мире и обществе. Точно также, как пласты языковой информации перемешались в вашей подсознательной памяти, точно также сместилась и наслоилась накопленная вами в прошлом информация. Вот почему в нём вам не рекомендуется копаться, во всяком случае, сейчас. Самое лучшее – заново освоить начальные знания. Затем на их основе вы самостоятельно приобретёте необходимый вам опыт.

– Вам не кажется странным, что человек, потерявший свою память, а вместе с ней и личность, способен хотя бы на элементарном логическом уровне мыслить, о чём, в некоторой мере, свидетельствует наш с вами разговор. Кроме того, я всего, за несколько недель овладел тем языком, при помощи которого и осуществляется наше общение.

– Это было бы необычным, если бы вы потеряли абсолютно всю вашу память. Однако, хранимая ею информация в области абстрактно-логического мышления осталась, вероятно, нетронутой. Деформация затронула вашу память на конкретно-личностные события и перемешала звуковые и знаковые обозначения, предназначенные для языкового общения. Случай крайне редкий, но вполне возможный в рамках современных представлений о психике. Очень давно людям казалось, будто мышление без языка невозможно. Однако это не так. Лишь в результате социальной эволюции человека совершенствование его мышления шло параллельно с развитием языка. Каждая мысль переплеталась в его сознании с предложением. В дальнейшем было обнаружено различие. Его практические приложения оказались значительными и многообразными. Во-первых, некоторой части людей удалось на время отделять абстрактно-логическое мышление от языка, что резко раздвинуло возможности мысли. Во-вторых, был уяснён механизм безъязыкового мышления, причём не только в его абстрактно-логическом виде. Таким образом удалось разгадать мышление животных и установить с ними весьма любопытный обмен информацией, одинаково полезный и им, и людям. В-третьих, в безъязыковом мышлении учёные увидели ключ к взаимопониманию с инопланетными существами, случись установить с ними контакты в будущем.

– До сих пор это не удавалось?

– Нет. Хотя нам доподлинно известно о существовании одной чуждой нам цивилизации, отказывающейся вступать в какой-либо взаимообмен информацией с Элеей и долгие годы тщательно готовящейся к вторжению на нашу планету.

– Нельзя ли рассказать об этом подробнее?

– Пока нет. Дело в том, что в настоящий момент вы проходите курс реабилитации. Первую его часть вы прошли весьма успешно и быстро. Настоящая беседа выявляет, что вы, в отличие от предполагаемого ранее, не нуждаетесь в серии подобных бесед для развития навыков речи. Остаётся вторая часть. Вам необходимо восстановить или усвоить заново, что практически мало чем отличается одно от другого, элементарные сведения о жизни и законах нашего общества. До завершения такого усвоения на всю остальную информацию по указанию специалистов, занятых вашей реабилитацией, наложен запрет. После вашей полной реабилитации вы сможете через подключение своего персонального компьютера к хранилищам планетарных знаний получить любую интересующую вас информацию, в том числе и об угрозе со стороны космических пришельцев.

– Когда же я смогу начать изучать элементарные сведения о жизни загадочной для меня голубой планеты Элея.

– Как только вы освоите технику общения с компьютером. Если у вас есть к этому настрой, можем приступить немедленно.

Через час с небольшим Пьер до тонкости усвоил технику беседы с думающей машиной.

– Вы очень способный ученик, Пьер.

– Когда мы увидимся еще?

– Разве в этом есть необходимость?

– Но всё же. К тому же вы первая, с кем я вступил в контакт в своей новой жизненной роли.

– Мой код компьютерной связи, – на экране загорелось несколько знаков и цифр. – Если трудно будет запомнить или забудете, я свяжусь с вами сама и передам код вашему персональному компьютеру, который вам вручат по завершении реабилитации.

– Тогда, если в придачу к компьютеру мне предоставят какое-либо жильё, то приглашаю вас на новоселье.

На лице Эны изобразилось неподдельное изумление.

– Для такого визита нужны очень веские мотивы. В нашем обществе те, кому за тридцать, даже если они друзья и хорошие знакомые, практически не встречаются друг с другом, общаясь при помощи видеотерминалов. Если не считать непосредственное общение внутри семьи, люди не встречаются обычно, иначе как для секса или в связи с оказанием медицинской помощи. Исключение составляют те виды работ, в которых не избежать непосредственной кооперации труда. Однако таких работ осталось очень немного. На них занята лишь небольшая часть населения планеты.

– Таким образом, каждый живёт словно видеоплёнка в отведенной ему нише, устанавливая взаимные просмотры по каналам связи, воображая, что объемлет весь якобы принадлежащий ему мир, на деле будучи всего лишь узником в довольно узкой клетке своего персонального быта.

– Что поделаешь? Век видеоинформации. До свидания, Пьер!

Изображение собеседницы исчезло.

Пьер после некоторого размышления по поводу только что проведенного диалога, в результате чего возникали сплошные вопросы и ни одного достаточно определённого ответа, решил, не откладывая в долгий ящик, приступить к допросу компьютера об элементарных условиях жизни общества, в которое ему довелось попасть.

К этому времени Пьер, с учётом опыта своих предыдущих приключений и прекрасно помня открывшуюся ему в Космосе картину невообразимого числа планет, каждая из которых представляла большую или меньшую вариацию Земли, был почти убеждён в том, что вместо родной планеты он попал на один из многочисленных её аналогов, отделённых друг от друга не трёхмерным геометрическим пространством или хронологическим временем, нет, не этими измерениями привычного пространства, в котором время лишь одна из его координат, а измерением совсем другим – альтернативой возможностей, открывающихся на ключевых, перекрёстных точках истории. В этом отношении она на курьерский поезд, с железной необходимостью мчащийся по единственно возможной для него стальной колее. В истории существуют не только потенциальные возможности альтернатив, но и различные альтернативы, осуществившиеся одновременно в "параллельных" друг другу мирах.

Такое мировосприятие согласовывалось, со всем увиденным им на Элее. Пьер понимал, что эта планета во многом сходна с Землёй. Но немало и различий. В чём они состоят? Это необходимо было теперь уяснить.

Погружаясь в информацию, предоставляемую ему видеотерминалом, Пьер постепенно вникал в социальное устройство Элеи. Оно держалось на четырёх "китах". Во-первых, на свободе личности каждого её жителя делать всё, что заблагорассудится, за исключением действий, связанных с покушением на свободу других, на экологическое равновесие планеты и её общественный порядок. Во-вторых, вся собственность планеты, включая её территорию, была поделена примерно поровну на общественную и частную. При этом острова частной собственности вкрапливались в общественную и обратно. Отдельных государств, следовательно, и государственных границ, не существовало. В-третьих, общественный порядок поддерживался Законом и его службой, подотчётной выборному Совету во главе с президентом. Одинаковым правом голоса на выборах обладал каждый житель, независимо от его социального статуса. Голосование осуществлялось через всеобщую сеть персональных компьютеров, каковыми обладал каждый житель планеты. Изменение Закона, в том числе и о дележе всего богатства планеты, прежде всего её территории, между общественной и частной собственностью, допускалось только в том случае, если за такое изменение выскажется большинство планетарного населения, причём ежегодно в течение ста лет. В-четвёртых, чётко оговаривалось распределение и перераспределение богатства. Частный сектор обязан был вносить существенные налоги для развития общественного. Налоговые ставки утверждались Советом планеты сроком на пятилетие, т. е. на весь период его полномочий. Владельцы частной собственности, существуя с приносимых ею доходов, остающихся после уплаты налогов, заниматься какой-либо полезной деятельностью, хотя и вправе, но не обязаны. Не обладающие частными доходами получают все необходимое им, естественно в разумных пределах, от общества. За что каждый должен отработать в год на общественных работах определенное количество часов, определяемое решением Совета планеты. В последнее время это число остановилось на отметке 200. Этот же Совет определяет и уровень обеспечения каждого гражданина, не обладающего частной собственностью. Тех же, кто злостно не хочет работать, за исключением частных собственников, насильно к труду никто не принуждает. По зато уровень их обеспеченности материальными благами на порядок ниже, чем всех остальных членов общества. Учёт богатства, собственности, отработанного времени и получаемых благ осуществляется при помощи компьютеров, производящих электронную запись движения общественного богатства между персональными номерами личностей, каждая из которых получала свой код, действующий от её рождения до смерти.

Вот, пожалуй, и всё об основах социальной организации жизни. К этому следует добавить лишь о системе гарантий соблюдения Закона каждым жителем планеты. За нарушение правил экологической чистоты или за проникновение на частную территорию, порчу общественного или персонального имущества и т.п., если это, однако, не связано с насилием над личностью других, устанавливались наказания на выбор – в виде штрафа или отработки определённого времени в пользу потерпевшего.

Покушение на насилие над любой личностью, не говоря уже о совершенном преступлении, наказывалось изоляцией человека от общества, осуществляющейся под контролем специалистов-психиатров. Выйти из такой изоляции он уже мог только под их гарантию. Без таковой, его могли продержать в заключении всю жизнь даже за такой поступок, как единственная к тому же неудавшаяся попытка "съездить кому-нибудь по физиономии".

За всей внешней простотой и якобы разумностью организации общественной жизни, для Пьера уже начала проглядывать её внутренняя сложность и противоречивость. С одной стороны – все равны. С другой – один владеет несметным богатством, а другой лишь необходимым ему в разумных пределах. И вот те, кто владеет богатством, могут на этой основе устанавливать добровольную личную зависимость от себя тех, кого так или иначе можно подкупить или привлечь на свою сторону. Кроме того, богатства можно было свободно обменивать. И вот каждый меняльщик устанавливает для каждой конкретной сделки свой, неписаный закон. За внешней законной свободой и вседозволенностью тут же вырастает частная неузаконенная регламентация всех конкретных экономических действий, да такая, что в ней сам чёрт голову сломит.