Текст книги "Луна и пес"

Автор книги: Игорь Корольков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

– Ты когда-нибудь опаздываешь? – спросил Кент, когда лысый сел рядом.

– Редко, – ответил Макошин, жестом подозвал официантку, заказал американо со сливками. – Я не люблю опаздывать. Опаздывать всегда плохо. А иногда и опасно.

– Опоздавшие на «Титаник» остались живы.

– Правил без исключений не бывает.

Принесли кофе. Макошин налил в чашку сливки, размешал, отпил.

– Иногда мне кажется, что я работаю рядом только потому, что здесь готовят вкусный кофе.

– Ты здесь потому, что тебе хорошо платят, – сказал Кент.

– У тебя злой язык.

– В твоей конторе знают, что ты со мной общаешься?

– Они все знают.

Выпив половину чашки, Макошин откинулся на спинку стула. Лицо его казалось простоватым. Глаза искрились добротой, но наблюдательный человек мог бы заметить в них постоянную готовность к неожиданностям.

– Ты меня заинтриговал, – улыбнулся Макошин. – Продолжай.

Кент замялся.

– Даже не знаю, как сказать… Мне тревожно.

– Почему?

– Мне кажется, за мной следят.

– Следят? – удивился Макошин.

– Я не уверен.

– Почему ты думаешь, что за тобой следят?

– То машина долго едет за мной, то лицо мелькнет… Все чаще возникает ощущение, что кто-то рядом думает обо мне…

– Когда это ощущение появилось?

– Недели две назад.

– При каких обстоятельствах?

– Как-то я сел в троллейбус. За мной вошел человек… Я поймал его взгляд…

Макошин отпил кофе, посмотрел на Кента.

– Может, так начинается паранойя? – улыбнулся Кент.

– Может быть, – согласился Макошин. – Сходи в отпуск.

– В отпуск?

– Да. Съезди в Прагу. Она в эту пору особенно хороша. Мало туристов. Холодная Влтава. Белые лебеди. Посидишь в ресторанчике с видом на Карлов мост, попьешь пиво… Я тебе завидую!

Макошин приложил палец к губам, взял мобильный телефон Кента и вместе со своим отнес бармену.

– А теперь – рассказывай!

– Что рассказывать?

– Рассказывай, чем занимаешься.

Кент помолчал. Макошин терпеливо ждал.

– В последнее время произошли странные убийства, – сказал Кент. – убили банкира Куталию и руководителя элитного охранного предприятия в Питере Жигаря. Одного отравили ядом, изготовленным в ваших лабораториях, второго – полонием.

Макошин поднес чашку к губам, на мгновение замер, сделал глоток, поставил чашку на блюдце.

– На какой стадии твое расследование? – спросил Макошин.

– Я встречался с профессором, который установил формулу яда, и с лечащим врачом Жигаря.

– Это он тебе рассказал про полоний?

– Нет. Я встречался еще с одним человеком.

Макошин зачем-то помешал ложечкой остывающий кофе.

– У меня ощущение, что воздух вокруг меня изменился, – сказал Кент. – Что делать?

– У тебя только один вариант: прекратить расследование. Причем сделать надо так, чтобы они об этом узнали.

– Но это невозможно!

– Почему?

– Мне кажется, я ухватил хвост гадюки!

– Она укусит тебя! Ты их уже чувствуешь. Это очень плохо.

– Что же делать?

– Я дал тебе совет.

– В стране происходит что-то ужасное!

– В нашей стране всегда происходит что-то ужасное.

– Ты один так думаешь?

– К счастью, нет.

– Я хочу, чтобы люди узнали то, что узнал я!

– Что это изменит?

– Люди, которые обладают информацией, и люди, которые ею не обладают, это разные люди.

– Или ты прекращаешь расследование, или Серафим останется без отца, – жестко произнес Макошин.

– Ты это серьезно?

– Твоя машина стоит у дома?

– Да.

– Я бы не садился в машину с Серафимом. Я бы вообще перестал пользоваться машиной. Это во-первых.

– А во-вторых?

– Поскольку ты упрям – подготовься к побегу.

– К чему?

– К побегу.

– К побегу куда?

– За границу, дорогой! За границу!

Кент застыл от удивления.

– Собери «тревожный чемоданчик». Положи туда загранпаспорт, деньги, то, что может понадобиться на первых порах за рубежом. Храни этот чемоданчик в доме, в котором есть запасной выход. Если за тобой действительно следят, у этого дома тебя должны будут потерять. Продумай дальнейший маршрут.

– И… когда это сделать?

– Ты почувствуешь. По моему телефону больше не звони.

Макошин вынул авторучку, на салфетке написал номер мобильного телефона.

– Запомни.

Кент прочил номер, несколько раз про себя повторил. Макошин скомкал салфетку, положил в карман.

– Попроси кого-нибудь из надежных друзей – пусть купит самый дешевый мобильник и сим-карту. Ни в коем случае не покупай на свое имя. Никому, кроме меня, по этому телефону не звони. Если потребуется встреча, скажи, что было бы хорошо попить пива. Это будет означать: встреча в торговом центре «Панорама» в Новых Черемушках в 17.00.

– Спасибо тебе!

– Не за что.

– Тебе не кажется все это странным?

– Что именно?

– Наш разговор. Мы ведем себя, словно находимся не в родном городе, а во вражеской стране на нелегальном положении.

– Так оно и есть. Надеюсь, я тебя еще увижу.

Макошин забрал у бармена телефон и вышел из кафе.

Кент заказал еще кофе. Когда его принесли, почувствовал в горьковатом аромате едва уловимый запах печных труб…

– Что-нибудь еще желаете?

Официантка с узкими глазами склонилась у столика.

– Вы давно были дома? – спросил Кент.

Девушка смутилась.

– Давно.

– Скучаете?

– Очень!

В книжку со счетом Кент вложил двести рублей чаевых. «Может, и мне кто-то там посочувствует», – подумал он и нехотя покинул кафе.

Вернувшись в редакцию, Кент не стал подниматься на седьмой этаж, а спустился в полуподвал, через него вышел во двор. Из недр типографии доносился гул: работали ротационные машины. Кент обогнул корпус, прошел мимо ремонтных мастерских, свернул к шестиэтажному зданию с колоннами. Здесь располагались издательские службы, в том числе и та, которая занималась поставками рулонов бумаги. Его интересовала проходная. Кивнув охраннику, он беспрепятственно вышел в Настасьинский переулок. Прошелся к Малой Дмитровке, вернулся к проходной.

– Простите, – обратился к охраннику, – если мне придется задержаться на работе допоздна, до какого часа я смогу воспользоваться этой проходной?

– Да когда угодно! – безразлично ответил охранник. – Мы работаем круглые сутки.

Вторая проходная располагалась напротив кинотеатра. Она тоже работала круглосуточно, по служебному удостоверению через нее можно было проходить беспрепятственно в обоих направлениях.

Кент решил проверить еще один вариант. В издательской поликлинике поднялся на второй этаж, прошел по длинному, изогнутому коридору и вышел к вестибюлю с широкой лестницей и лепным потолком. Лестница вела к парадному входу. Кент толкнул деревянную дверь и очутился на Малой Дмитровке.

«Три выхода – это очень хорошо», – подумал Кент.

* * *

Кент опомнился, когда прошел турникет. С недавних пор метро для него стало самым мерзким местом на земле. Здесь не то что можно уколоть иглой с ядом, считал он, здесь можно воткнуть нож, и никто не заметит, пока на остановке толпа не вынесет бездыханное тело. Он стал избегать подземки и злился на себя, когда обнаруживал, что спускается по эскалатору. Вот и сейчас вместо того, чтобы сесть в троллейбус, по привычке вошел в метро. Перед ним на ступеньках спускался мужчина в камуфляже с рюкзаком на спине. Позади стоял кто-то, от кого пахло мужской туалетной водой. Кто они? Что у них в голове? Может, они заодно? Может, взяли его в «вилку»? Кент шагнул влево, побежал по ступенькам.

Был час пик. Людская волна внесла Кента в вагон. Левое ухо щекотал женский локон. В ногу упирался чей-то кейс. Пахло дезодорантами, лаком для волос, табаком, чьим-то давно не мытым телом… На остановке Кент вышел, сел в следующий поезд. Зажатый со всех сторон пассажирами, он размышлял над тем, как неправильно себя ведет. Нельзя в одно и то же время выходить из дома. Нельзя пользоваться одним и тем же маршрутом. Нельзя пить кофе в одном и том же кафе. Нельзя находиться в квартире, не зашторив окна. Он все делал неправильно! И то, что сейчас ехал на встречу с Варей, тоже было неправильно. На какое-то время надо бы отказаться от встреч. Но в таком случае нужно объяснить почему, а Кент этого делать не хотел. Он переживал сложное состояние. С одной стороны, интуиция подсказывала, что он в опасности. Но с другой – с трудом верилось, что с ним может что-то случиться. С ним, законопослушным гражданином, журналистом крупной газеты. Это второе ощущение размывало его дилетантскую бдительность.

Варе было, как и ему, за сорок. Она работала переводчиком в издательстве, любила путешествовать на байдарке и была уверена: Кент – именно тот, кто ей нужен. Она сама сказала ему об этом. Но она не знала всей правды о нем.

В саду Эрмитаж Варя сидела на скамейке, элегантно скрестив ноги в сапожках. Увидев Кента, порывисто встала, направилась навстречу. Кент обнял ее, поцеловал в губы. Губы у Вари были чуткие и ласковые.

– Что мы сегодня слушаем? – спросил Кент.

– «Риголетто».

– О, «Риголетто»!

– Ты что-то имеешь против? – насторожилась Варя.

– С тобой я готов смотреть и слушать все, что угодно!

В гардеробе они оставили одежду.

– Ты знаешь, с чего начинается театр? – поинтересовался Кент.

– Это знают все. С вешалки.

– Театр начинается с буфета!

Кент взял два бокала шампанского, они заняли место у окна.

– К встрече с прекрасным нужно готовиться, – сказал Кент. – Один мой знакомый как-то заметил, что шампанское углубляет взгляд.

– Шампанское?

– Вообще-то он говорил о коньяке. Но это, по-моему, не принципиально.

– Видимо, все зависит от количества?

– От того, насколько сложно произведение. Думаю, для «Риголетто» двух бокалов будет достаточно.

Они выпили еще по бокалу. Вино зашалило, мир подобрел.

Пара заняла место в первом ряду на балконе. В зале царила атмосфера высокомерной небрежности. Зрители лениво искали свои места, но не занимали их сразу, а подолгу стояли в проходе или прогуливались.

Они были словно на сцене. С балконов и лож на них смотрели, это возвышало. Оркестр настраивал инструменты, в воздухе висел гул разговоров, царило торжественное ожидание.

Кент не был большим любителем оперы. Этот вид искусства ему казался слишком условным, а потому все, что происходило на сцене, его мало интересовало. Ему достаточно было выпитого в буфете шампанского и этого томного гула перед началом спектакля, чтобы получить удовольствие от оперы. Тем более, рядом была Варя. А все остальное не имело значения. Его рука лежала на ее руке. После двух неудачных браков ему казалось, что он, наконец, вытянул счастливый билет, и его задача теперь лишь в том, чтобы не потерять его. Когда они были вместе, у Кента возникало ощущение, что оба они не касаются земли, а скользят над нею…

Все угомонилось, свет погас. Первые несколько минут Кент был во власти музыки, но постепенно мыль о том, что ему придется бежать из страны, вытеснила все остальное. Главное, что теперь мучило его, это как быть с Серафимом? Брать ли с собой? Он склонялся к мысли, что уезжать нужно одному. Ведь никто не знает, что его ждет впереди. Какая страна примет? На что будет жить? Потом, освоившись, можно будет забрать и Серафима. И Варю. Если, конечно, она на это решится.

Кент представил, как летом могила родителей будет зарастать травами – все больше и больше, как начнет трескаться и крошиться бетонный цоколь, как покроется ржавчиной чугунная ограда и, в конце концов, покосятся надгробные плиты… А может, все обойдется? Кент посмотрел на балкон с противоположной стороны. Прожекторы, словно инопланетяне стояли с повернутыми к сцене головами. Стрелять оттуда было бы очень удобно! Кент скользнул взглядом выше. И там, наверху, среди прожекторов тоже можно пристроиться. А впрочем, они это могут сделать и в гардеробе. Или, скажем, на выходе из театра.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Назад к карточке книги "Луна и пес"