Текст книги "Рукокрылые, приматы, неполнозубые, панголины, зайцеобразные, грызуны, китообразные, ластоногие, трубкозубые, даманы, сирены и хоботные"
Автор книги: Игорь Акимушкин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 22 страниц)
Неполнозубые
В отряде неполнозубых – три семейства (броненосцы, ленивцы и муравьеды), 14 родов и 21 вид древних зверей, родина которых Центральная и Южная Америка. «Неполнозубые» – название неточное, и сохранили его по традиции: так в XVIII веке назвал Жорж Кювье группу животных, в которую включил, кроме некоторых современных и вымерших неполнозубых, также утконосов, ехидн, панголинов и трубкозубов. Среди ныне живущих неполнозубых только у муравьедов нет зубов. У ленивцев их от 17 до 30, а у некоторых броненосцев (у гигантского) больше, чем у любого сухопутного зверя: до ста! Однако зубы примитивны и однообразны, без корней, эмали и растут всю жизнь. Резцов нет, а зубы, похожие на клыки, только у двупалых ленивцев.
Когти на передних лапах очень массивные, длинные. Шейных позвонков у ленивцев не семь, как обычно у млекопитающих, а от шести до девяти. У грудных и поясничных позвонков дополнительные сочленения. Мозг невелик и примитивен, особенно большие полушария, на которых мало извилин. Обоняние хорошее у всех, но зрение и слух у муравьедов не первого сорта.
У муравьедов и ленивцев обычно лишь по одному детенышу, но самки «мягких» броненосцев рожают до двенадцати однояйцовых близнецов. Эта редкая способность – находка для генетиков и психологов, которые, наблюдая в разных условиях за идентичными близнецами-броненосцами, пытаются понять, насколько врожденные свойства определяют поведение и характер живого существа.
Температура тела неполнозубых понижена, когда холодно, и повышается в тепле: у ленивцев на 11 градусов (от 24 до 33), у трехпоясных броненосцев – на 13.
Год 1789-й. Около Буэнос-Айреса в прибрежных отложениях реки Луяна нашли кости огромного зверя ростом со слона. Маркиз Лорето, вице-король колонии, с первыми же кораблями, которые отплывали в Испанию, послал их королю Карлосу IV.
Год 1796-й. Хосе Гаррига опубликовал описание скелета загадочного гиганта, изучив его кости в королевском музее в Мадриде. Ученый мир был потрясен. Французский дипломат Меанвиль попросил у испанского ученого для Парижского музея пять гравюр с изображением скелета. Молодой Жорж Кювье по этим рисункам установил, что на берегах Луяна найдены кости гигантского ленивца, которого он назвал мегатерием.
Хроника невероятных событий
Жил мегатерий не на деревьях, а на земле. Ходил на задних ногах, изредка лишь опираясь передними. Вытянувшись во весь рост, поднимал голову на пять метров. Ел листья. Объев те, до которых мог дотянуться, подкапывал корни дерева когтями, раскачивал, валил на землю и поедал зелень, оставшуюся на вершине.
Великий Гёте написал о невероятном монстре великолепное эссе, «в котором некоторые исследователи хотят видеть зачатки эволюционной теории». А король Испании Карлос IV немедленно приказал чиновникам своих трансатлантических колоний привезти ему мегатерия живым или мертвым. Над сумасбродной прихотью короля натуралисты немало потешались: в научном мире единодушно решили, что мегатерии вымерли миллионы лет назад. Однако дальнейшие события показали, что Карлос IV был ближе к истине, чем Жорж Кювье и его коллеги.
Год 1881-й. Странная палеонтологическая находка в Фонтесуэлас: почти полный человеческий скелет… под щитом от панциря глиптодона – гигантского броненосца, который прятался в своем четырехметровом панцире, как в переносном блиндаже. Позднее нашли еще несколько подобных панцирей, а под ними остатки древних очагов и скелетов. По-видимому, предкам индейцев щиты глиптодонов служили укрытием от непогоды или надгробиями. Один обугленный скелет глиптодона откопали в глубокой яме. Все четыре ноги зажаренного, по-видимому, живьем зверя были не тронуты, но средняя часть почти целиком съедена. Очевидно, поймав «живой танк» в замаскированную ловушку, индейцы не смогли его вытащить и развели в яме костер, чтобы вволю попировать, когда он потухнет, а зверь изжарится.
Год 1898-й. Профессору музея в Буэнос-Айресе Флорентино Амехино привезли из Южной Патагонии горсть костяных бляшек величиной с боб. Их вырезали из куска кожи толщиной около двух сантиметров. Кожа была покрыта этими бляшками, как мостовая булыжником, и редкими рыже-серыми волосами. Гигантские ленивцы, в том числе и мегатерий, носили на своей шкуре подобную броню. Амехино решил, что горсть косточек, доставленная ему, снята со шкуры милодона, родича мегатерия, который ростом был, однако, не со слона, а с быка.
В этом же году Амехино написал заметку о «живом представителе древних ископаемых неполнозубых Аргентины».
Год 1899-й. Шведский ученый Эйнар Лённберг опубликовал исследование сенсационных находок в пещере Эберхарта. Капитан в отставке Эберхарт вблизи своей фермы на крайнем юге Патагонии, на берегу фиорда Последняя Надежда, нашел огромный, величиной с кафедральный собор, грот. В глубине пещеры лежал человеческий скелет, обработанные каменные орудия и какая-то странная, свернутая в трубку шкура. Эберхарт принес ее на ферму и повесил во дворе. Тут шкуру увидел знаменитый шведский путешественник Отто Норденшельд. Его поразила необыкновенная прочность шкуры, в которую сверху вросли костяные бляшки. Разрезать ее ножом было невозможно, только топором или острой пилой с трудом удалось оторвать от нее куски. Отто Норденшельд исследовал загадочную пещеру и нашел в ней огромный роговой коготь.
На Огненную Землю устремились экспедиции. Первыми приехали шведы во главе с Эрландом Норденшельдом, кузеном Отто Норденшельда. На месте, где Эберхарт нашел свернутую трубкой бронированную шкуру, раскопали много костей, мелкорубленое сено и помет какого-то большого животного.
У «проворного простака» физиономия почти человеческая. «Проворству» его, впрочем, а улитка не позавидует. Видите три длинных когтя-крюка на передних лапах? Это трехпалый ленивец. Было описано с полдюжины трехпалых ленивцев, современная наука признает лишь пять или даже три из них, прочие – вариететы.
Год 1899-й. Аргентинская экспедиция под руководством геолога Рудольфа Хаутхала установила, что в пещере Эберхарта за двумя сложенными из камней стенами жили гигантские ленивцы. В первой стене был узенький проход, через который едва удалось протиснуться в большой подземный зал. Метров через пятьдесят пещеру перегораживала вторая, очень толстая, как крепостной вал, стена. В ней проходов не было. Когда ученые через нее перелезли, то нашли в центре нового зала небольшой холмик, несомненно «(кухонные» отбросы. Под толстым слоем пыли и камней – разбитые раковины моллюсков, обгорелые кости гуанако и оленей. Все это было перемешано с нарубленным сеном и навозом очень крупного травоядного животного. Рядом лежали черепа милодонов, проломленные ударами больших камней.
Единственное логичное заключение, к которому пришли исследователи, сопоставив все факты, таково: «Обитавшим в пещере людям задняя часть грота служила хлевом для домашних животных, остальная часть пещеры жильем».
Первые поселенцы Патагонии ловили гигантских ленивцев еще детенышами и за толстой стеной в пещере растили и кормили рубленым сеном. Возможно, в подземелье, как в крааль, загоняли взрослых милодонов.
Когда все это было? Полагают, 7-12 тысяч лет назад, уже после того, как в Европе и Сибири вымерли все мамонты.
«Проворный простак»
Говорят, что Жорж Кювье так хорошо изучил соотношение органов животных, что по одной лишь кости, по одному зубу мог сказать, как вымерший зверь выглядел, где жил, чем питался и какой у него был нрав-хищный или миролюбивый.
Станем и мы на время зоологическими детективами и попробуем определить повадки и образ жизни зверя, о котором известно гораздо больше, чем было достаточно знать Кювье.
Итак, требуется доказать, где живет, как живет, что ест и кто ОН, если дано:
1. Зубы без эмали. Резцов нет. Цвет зубов темно-коричневый, почти черный.
2. Губы твердые, ороговевшие.
3. Желудок большой, многокамерный, с мускулистыми «жующими» отделами, выстлан изнутри твердой тканью.
4. На задних лапах три, на передних два или три длинных (до 7,5 сантиметра), изогнутых крюками когтя.
5. Шерсть жесткая, серо-бурая с зеленоватым оттенком (от множества микроскопических водорослей, поселившихся среди волос). Много здесь и других поселенцев: жуки, клещи, яйца и личинки трех видов бабочек-огневок, которые, по-видимому, питаются микроскопической зеленью, живущей в волосах.
6. Ворс шерсти направлен не сверху вниз (от спины к брюху), как у всех нормальных зверей, а снизу вверх, так что «макушка», из которой, как из эпицентра, расходятся волосы, и волосяной «пробор» располагаются не на хребте, а на брюхе.
7. Положение печени тоже необычное: сдвинута к спине, лежит между хребтом и желудком и нигде не касается стенок живота.
8. На мышцах конечностей – «чудесная сеть»: густое переплетение мелких кровеносных сосудов.
9. Ушки крохотные, морда…
Впрочем, достаточно и того, что уже знаем.
Начнем экспертизу с зубов. Их мало – о чем это говорит?
Нет эмали на зубах у китов, неполнозубых, трубкозубов. Здесь мы, кажется, можем сделать некоторый выбор. Так как зверь наш явно сухопутный, то, отбросив китов и исходя из «уравнения с двумя известными» – нет эмали, нет резцов, – выбираем неполнозубых и трубкозубов, у которых обе эти недостачи, так сказать, в наличии.
Зубы почти черные… Темные зубы у грызунов и землероек-бурозубок (у этих лишь концы зубов), но, увы, причина здесь в темном цвете эмали, а у нашего «неизвестного» эмали нет совсем.
Однако у толстотелых обезьян из рода колобус зубы чернеют от чрезмерного потребления «сякого рода древесной листвы.
Может быть, и наш зверь стал чернозубым по той же причине. Запомнив это, перейдем ко второму пункту (твердые, ороговевшие губы), который, по-видимому, подтверждает наш предварительный вывод – „он“ ест много листвы. Потому губы и ороговели, чтобы срывать ее, раз нет резцов.
Пункт третий вполне с этим согласуется: желудок, совершенно очевидно, приспособлен для переваривания и перетирания „силоса“.
Пункт четвертый: когти – ну прямо крюки, на которых подвешивают туши в мясных лавках. Висеть на них можно отлично, но вот ходить с такими роговыми „кошками“ на лапах едва ли возможно.
К самым странным заключениям приводит, однако, исследование шерсти: ворс направлен снизу вверх. У всех зверей в обратном направлении: от спины к брюху, за немногими исключениями, например на предплечьях обезьян. Такое положение ворса лучше защищает от ливней: вода, стекая по естественному уклону волос сверху вниз, под шерсть особенно не проникает.
Вывод может быть только один: большую часть жизни „он“ проводит… вверх ногами! Но ни ходить, ни ползать ногами вверх практически невозможно.
Если… если только не передвигать их по какой-нибудь опоре вверху, за которую цепляются когти-крюки… Например, за древесный сук?
На ветках растут листья. Вспомним, что зубы, губы, желудок доказывают: „он“ их ест. Зеленый оттенок шерсти – маскировка в зелени. Водоросли, жуки, клещи и бабочки, с комфортом поселившиеся на живом звере! „Он“, значит, малоподвижен, ветрам и палящему зною недоступен – исключительный домосед. А дом его в тени листвы и в климате теплом и сыром: иначе все водоросли засохли и погибли бы.
Пункт седьмой с этими выводами согласуется отлично: оттого и печень сдвинута к спине под желудок, чтобы своей тяжестью (орган весьма массивный) не давить на него, на сердце и легкие, когда зверь висит спиной вниз. Тогда и печень внизу, под всеми органами, и те, освободившись от лишней нагрузки, функционируют без помех.
Итак, к чему мы пришли: „он“ малоподвижен, висит вниз спиной, уцепившись когтями за сук, в море сочной листвы, которую, очевидно, рвет ороговевшими губами и прямым ходом отправляет в объемистый желудок. „Он“, судя по зубам, из племени трубкозубов либо неполнозубых.
Путеводной нитью теперь послужит „чудесная сеть“. Анатомы нашли ее у китов, тюленей, лемуров-лори, некоторых грызунов и неполнозубых – броненосцев, муравьедов и ленивцев.
Но броненосцы одеты в костяную броню, у муравьедов шкура не перевернута вверх ворсом, и ни» те, ни другие вверх ногами по сучьям не лазают.
Значит, ленивец!
Он «ленив» непостижимо: купаясь в океане листвы, тянет к ней голову вяло, медленно, плавно. Жует, едва ворочая челюстями. Чуть передвигая когти вдоль сука, ползет со скоростью улитки. Все его эволюции – какая-то пародия на движение, если оно вообще происходит, потому что большую часть суток он висит на ветке, точно куль из мышц и костей, упакованных в серо-бурую шкуру. (Впрочем, мышц у ленивца удивительно мало – четверть от веса животного. У других зверей – обычно не меньше половины.) Неторопливо крутит этот «куль» запрокинутой вниз головой, которую ухитряется повернуть на 270 градусов, точно шея у него на шарнирах. Или небрежно, тягуче, словно у него в жилах не кровь, а клей, помахивая лапой (со скоростью маятника старинных часов), почесывается.
Какая-то безысходная грусть во всех его движениях, бездумная покорность судьбе на карикатурно человеческой физиономии с курносым носом и без ушей внушили великому натуралисту Бюффону невеселые раздумья и странные рассуждения о том, что, возможно, ленивец наказан богом за какие-то неведомые нам прегрешения и потому жизнь для него – одно мученье.
«Медлительность ленивцев – прямое издевательство над словом „движение“, какая-то сверхъестественная механика, мучительная для нервов замедленность. Протоплазма амебы двигается скорее, чем ленивец спасается от голодного удава» (Арчи Керр).
Все в ленивце замедлено и снаружи и внутри; кровообращение вялое, и дышит он не спеша – раз в три, а то и в восемь секунд. Пища через желудок и кишечник проходит рекордно долго. Корова, например, освобождает себя от непереваренной пищи раз тридцать в день, лошадь – десять, а слон через каждые два часа. Но ленивец, который «ленив» во всем, и здесь оригинальничает: удаляет из кишечника непереваренный балласт лишь раз, в лучшем случае три раза в месяц, а то и через сорок семь дней (мировой рекорд замедленной дефекации!).
Даже жуки-навозники приспособились к этому его «капризу» и, так как голод не позволяет им долго ждать, приходят за своей пищей прямо в прямую кишку ленивца.
У ленивца и мочевой пузырь огромных размеров. Растягиваясь, он расширяется вплоть до диафрагмы и поэтому вмещает больше литра жидкости (сам-то ведь ленивец совсем невелик – немногим больше кошки). Он опоражнивает мочевой пузырь раз в несколько дней.
Всеми этими делами зверьки занимаются почему-то не в ветвях, а внизу, не ленясь спускаться на землю, чтобы оставить там основательную кучу помета (впрочем, раз в месяц сделать это, конечно, не очень утомительно).
Приходится ленивцам бывать на земле и по другим делам: если вся листва, почки, цветы и бутоны съедены, а лиан или веток, по которым можно было бы переползти, как по канатам, на соседнее дерево, нет. Но на земле это чудо замедленного действия совершенно беспомощно. Распростершись всем брюхом, оно цепляется когтями за неровности почвы и подтягивает себя вперед. Ползет со скоростью 20 сантиметров в секунду. Впрочем, и в листве темп его передвижения не энергичнее.
Но что удивительно, плавают ленивцы отлично! Хотя, казалось бы, зачем им это уменье? В воде и показатели резвости у них самые высокие, больше, чем на суше и на деревьях: четыре километра в час!
Естественно, ленивцы любят спать. 15 часов в сутки спят, повиснув спиной вниз, уронив голову на грудь и уцепившись всеми четырьмя лапами за сук над собой или втиснувшись в развилку. Но и тогда одной когтистой лапой все-таки держатся за ближайшую ветку.
Зрение у ленивцев незоркое, хотя и редкого для зверей качества: они наслаждаются цветными картинами, в то время как для большинства млекопитающих, по-видимому, вся природа вокруг лишь театр теней, сплошь серо-черно-белая (правда, в последнее время некоторые эксперименты этого не подтвердили).
Слух нечуткий, и нюх хуже, чем у братьев муравьедов и броненосцев. Все чувства, которые работают на оборону, ненадежны. А единственное оружие – когти. Но ранят ими ленивцы довольно болезненно.
Однако и у гарпии («орла» тропических лесов), которая достигла высшего мастерства в охоте на ленивцев и обезьян, когти острые и сила большая. Ягуар и оцелот тоже весьма когтисты, а для удава ленивец – добыча прямо-таки удобная и вполне доступная: хотя сама в рот и не лезет, но и удрать особенно не спешит. Как случилось, что всех «проворных простаков» давно не съели?
Загадка? Есть отгадка. Неподвижность порой спасает лучше быстроходности. Это не парадокс, а экологическая реальность. Ленивцы наглядно ее демонстрируют. Замаскированные двумя видами водорослей-симбионтов в тон листвы, тихими, бесшумными, вялыми движениями они не привлекают понапрасну врагов к своей персоне.
А чтобы насытиться в полную меру, ленивцам совсем не нужно утруждать свои ноги, как, скажем, волку. Они буквально утопают в океане листвы и плодов, которые растут, куда ни повернись, у самого рта. За водой тоже далеко ходить не приходится: ее полно в сочных листьях и фруктах. Так что ленивцы почти не пьют, утоляя жажду соками зелени и лишь изредка слизывая с листьев капли росы или дождя.
И ко всему этому они очень живучи: их не губят ранения, смертельные для других зверей, всякие отравления переносят так же легко, как еж, а вынутое из груди ленивца сердце долго бьется, не умирая, как у лягушки.
Самки рожают, вися на суках, одного детеныша. В зоопарках видели, как другие ленивцы в клетке, вплотную подобравшись по веткам к роженице, повисали рядом с ней, очевидно, чтобы не дать новорожденному упасть вниз. Но дитя не беспомощно: крупное (почти фунт), глаза открыты с первой минуты, и, родившись, «ленивый» младенец сразу ползет по брюху матери ближе к груди, к соскам. Там у сосков и висит, не слезая, недели четыре. Мать все это время, словно неживая, почти неподвижна. Через месяц малютку уже интересует природа. Выпустив шерсть матери, он цепляется когтями за ближайшие ветки, учится висеть и карабкаться по ним без ее помощи. Пробует жевать листву.
Отец-ленивец малышом не интересуется, самке ни таскать его, ни защищать не помогает. Да и она не очень-то внимательна и нежна: нередко так безответственно лезет сквозь гущу ветвей, что детенышу грозят серьезные неприятности: встречные ветки бьют его и царапают. И он вынужден, если стал постарше, прибегать к ловким и, казалось бы, невозможным для ленивца маневрам: когда очередной встречный сук грозит спихнуть его с материнской груди, он, быстро отцепившись от нее, окольным путем обходит, вернее, обползает, препятствие и, зайдя наперерез медленно «струящейся» вверх матери, снова устраивается на ее груди (резвость у молодых ленивцев на класс выше, чем у взрослых).
«Проворных простаков» («перико лихеро», как зовут их в Центральной Америке) два рода и пять видов: двупалые с двумя когтями на передних лапах и трехпалые – с тремя когтями. У трехпалых девять шейных позвонков, у двупалых – семь (унау) или шесть (ленивец Гофмана).
У трехпалых «лицо» плоское, морда «курносая» (рыло вперед не вытянуто), руки чуть длиннее ног, подошвы волосатые, хвост длиной около 7 сантиметров, на спине своеобразный рисунок из золотисто-желтых волос, оттененных причудливой формы черными пятнами, вес 4-5 килограммов. У двупалых «лицо» широконосое, морда чуть вытянутая, ноги длиннее рук, подошвы голые, ороговевшие, хвоста нет, или он чуть приметен, спина без пятнистого рисунка, вес около 9 килограммов.
Подобно коала, который ограничивает себя диетой из листьев эвкалиптов, трехпалые ленивцы едят в основном лишь листья и цветы цекропии, по-местному «юмбахуба» – дерева из семейства тутовых, и потому живут обычно там, где растут цекропии: на окраинах леса и у рек. Из-за этой их гастрономической (почти непреодолимой) склонности содержать трехпалых ленивцев в зоопарках трудно.
Самый обычный трехпалый ленивец аи назван так за своеобразный двухсложный крик (тропические равнинные леса от Гондураса на юг до Северной Аргентины). У гривистого, или капуцинного, трехпалого ленивца удлиненные волосы на голове и плечах, расчесанные на пробор (Гвиана, Боливия и Северная Бразилия). Воротничковый ленивец – с черной полосой на затылке и плечах (Северо-Западная Бразилия и Перу).
Двупалых два вида: унау (от Никарагуа до Центральной Бразилии и Западной Боливии, по другим данным: Венесуэла, Гвиана и Северная Бразилия) и ленивец Гофмана (от Никарагуа до Северной или Центральной Бразилии).
Двупалых ленивцев два вида. Они крупнее трехпалых, с двумя когтями на передних лапах, на земле еще более беспомощны, чем трехпалые, которые передвигаются «ползком на полусогнутых ногах, словно разбитые ревматизмом глубокие старики». В зоопарках обычно живут только двупалые ленивцы.
