Текст книги "Оправдывая ожидания (СИ)"

Автор книги: Игорь Грант

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

– Спасибо.

– Наконец-то, – облегчение на лице Алекса было неподдельным. А день откровений заиграл новыми красками. Значит, ждёшь, что я пожертвую всем ради тебя, Света? Этому не бывать. Где там мой телефон? Наведя камеру на улыбающегося друга, сказал:

– Улыбнись, парень.

Он вскинул голову и зажмурился на солнце. Так и помню тот день. В виде его лица, улыбки и полуприкрытых глаз. Я встал на ноги, потянул друга за собой, и мы вдвоём медленно пошли сквозь кусты к парапету. Перебравшись через него, мы на миг застыли. И он сказал:

– Ну, всё, моя миссия выполнена. Не пугай так больше, Вовкище. Я знаю, сегодня ты прошёл по краю. Но больше так не делай.

– Я постараюсь, – наши взгляды встретились. – Жаль, что ты обычный упёртый гетеро. А то бы приударил.

Он усмехнулся и сунул мне под нос кулак:

– Только попробуй.

Мы обнялись, и он ушел к дороге, где сел в такси. Похоже, все это время тачка так и стояла здесь в ожидании. Часы на руке показывали двенадцать двадцать девять. Целых двадцать две минуты новой жизни. А яркое апрельское солнце над головой ласково гладило по волосам уютным весенним теплом. И тут телефон зазвонил ещё раз. Светка. Я осторожно провёл пальцем по экрану. Словно он мог укусить за палец.

– Слушаю.

– Вовка, – её голос был полон слёз. – Вернись, а?

– Свет, – мой голос дрогнул. – Солнышко, прости меня за этот день.

– Это ты меня прости, дуру такую, – её голос был полон искренности. Но я знал, что этот день не последний в нашем списке скандалов. Однако, рвать и метать смысла нет. Она сказала:

– Иди домой, мой хороший.

– Скоро буду, – я отбил звонок. Взгляд сам собой уцепился за тонкую фигуру проходившего мимо юноши в красной куртке. Он шагал, засунув руки в карманы и заткнув уши наушниками. Почему я трачу в пустую время? Оно ведь уходит безвозвратно. И я бодрым шагом стал догонять парня. Чтобы сфотографировать в профиль. Надеюсь, морду не кинется мне бить.

Комментарий к Глава 6. Апрель 2014 года. Стальная паутина под ногами.

Жизнь – сука такая, да. Как вам проход над бездной?

========== Глава 7. Путь наружу. Октябрь 2016 года. ==========

Два с половиной года понадобилось мне на полное переосмысление собственной жизни после того сидения на скале. К началу шестнадцатого года я стал меняться. Осознанно, но пока без конфронтации дома. С чего начал? Просмотрел свой гардероб. И понял, что устал носить серо-чёрное унылое гэ. А как иначе назвать? Вы вообще задумывались, почему для среднего поколения нет нормальной изысканной моды? Есть эклектика и броскость для молодёжи, эпатаж для женщин, метросексуальность и ламберство для бездельников с деньгами. А вот для обычных людей среднего возраста, для тех, кто и платит налоги, ничего такого нет. Ширпотреб в лучшем случае. Цветовая гамма – оттенки чёрного, серого, ну иногда синего или вкрапления белого. Покрой – парашютоподобный. Посмотришь на улице, кто во что одет. И сразу видно – для них ничего не шьют. Просто по умолчанию. Типа – нет таких на свете. Это забытое, брошенное поколение мужчин в чёрном и женщин в безразмерных балахонах. Они уже списаны. Мы списаны со счетов. Я списан… в свои без малого сорок лет. Это открытие стало для меня шоком. И внутренним спусковым крючком.

Первым делом я полез в интернет. И стал заказывать всякую чушь из одежды. Главный принцип тут был: неформатно, пафосно и броско. Но стильно, мать вашу. В Питере – мантии с капюшонами. В Москве – брутальные и просто яркие футболки, толстовки, свитшоты и прочие радости. В общем, с миру по нитке – и за три месяца полностью сменил одежду.

Вторым шагом стало самоуважение. Душ два раза в день, всегда чистое бельё, бритое лицо, начищенная обувь, если это не кроссовки. А если всё-таки они – то тщательно вычищенные щеточкой.

Третий шаг – бег. Я начал бегать. Каждый день, в любую погоду, по утрам, перед работой. Да, пришлось научиться вставать совсем рано. Боже, чего мне стоили первые недели этого мазохизма! Ушедшего животика они мне стоили. Так что я тогда заткнул своего внутреннего раба лени. Семь тысяч шагов на фитнесс-браслете с утра – минимум. Бегом. И за день обязательно ещё не меньше пяти тысяч шагов просто ходьбой. А ещё полный отказ от сладких газировок, печенек, булочек и сгущёнки… Последнее было особенно трудно – с детства обожаю эту вкуснятину. Мама, роди меня обратно! Так себя менять оказалось подобно самоистязанию индийских дервишей. Но я справился.

Четвёртый шаг, после которого Светлана начала тихо паниковать, – татуировка на плече с заходом на шею в её тыльной части, под затылком. Чёрная блестящая кобра словно ползла от шеи, где трепетал кончик хвоста, к ладони. Раздвоенный кончик языка слегка заползал на внутреннюю сторону запястья, так, чтобы чуть-чуть показывался из-под манжета рубашки. Пока мне её набивали, а заняло это почти полгода, Светка лишь кривилась, бросая фразочки о детстве в жопе одного парня, не желающего взрослеть, молодящегося старика. Но однажды увидев чёрную змею на моём преобразившемся теле, Светлана тихо подошла сзади, пока я вытирался после душа, прижалась к моей спине и спросила:

– Что происходит, Вов?

– Ты о чём? – сделал я вид, что не понимаю.

– Вот это всё? – её пальцы скользнули по коже, где змеилась чёрная красавица.

– Просто захотелось, – я пожал плечами, накинул полотенце на шею, развернулся и с лёгкой улыбкой спросил: – Тебе не нравится?

– Она красивая, – сказала Светка. – У тебя кто-то есть?

– Ты о чём? – с нарочитой лёгкостью спросил я.

– Ты с кем-то встречаешься? – она повысила голос. – Говори!

– С чего ты взяла? – удивился я.

– Ты стал внимателен к своему внешнему виду, Вова, – она поджала губы. – И будешь мне говорить, что никого себе не завёл на стороне?

– Думай, что хочешь, – ответил я. – Я никого не заводил. Думаешь, за собой надо следить только тогда, когда намечаются отношения? А в другое время не надо?

– Кто она?! – её голос сорвался на визг.

– Нет никакой «она», – попытался я её успокоить, внутри понимая, что добился её внимания впервые за долгие годы.

– Значит… – на её глазах заблестели слёзы, а губы мелко задрожали, – это он. Ты снова встречаешься с мужчинами.

– Во-первых, никакого «он» тоже нет, – резко сказал я. – А во-вторых, почему сразу во множественном числе, Свет? Ты настолько плохо обо мне думаешь? Хотя чего я спрашиваю… Ты ведь всегда была обо мне не высокого мнения.

Я внимательно посмотрел на жену, пробежав взглядом её фигуру от пальцев на ногах до одутловатого злого лица с двумя подбородками. Да, что-то она совсем за собой перестала следить. Хотя, конечно, двое родов никакую женщину не сделают стройной. И в целом фигура моей жены могла дать фору многим нимфеткам… Но это её дело – следить за собой или нет. Когда-то я попробовал с ней поговорить о том, что не стоит так расплываться. А в ответ – скандал с воплями о разводе, нелюбви и прочих прелестях. На фиг, на фиг такое счастье!

Вишенкой на тортике моего нового имиджа стали три вещи. Похоже, именно они и кристаллизовали окончательно моё новое отношение к жизни. В августе я заключил договор с городской картинной галереей о проведении моей персональной выставки фотографий. Да, нашёлся спонсор – влиятельный городской депутат, к которому в руки попал альбом моих работ. Пожилой дядька сам мне позвонил и предложил благотворительную помощь. В половину стоимости выставки. Упускать такое никак нельзя было. И я решился, занял ещё денег, а галерея пустила меня за бесценок в один из залов. Когда я рассказал Светке о том, что моё бездарно потраченное на фотографирование время вылилось в такое вот светское мероприятие, на котором обещался быть городской «цвет нации», так сказать, она словно взбесилась. То есть напомнила мне, как она умеет орать и обвинять. И я наконец понял, что же у неё за отношение к моему творчеству. К тому, что я могу, оказывается, чего-то добиться в жизни без её участия и управления. Это была обида за то, что вместо красивой жизни я «посадил её на цепь» брака и детей. Проще говоря, она всегда мне завидовала? Охренев от такого предположения, я не стал задавать ей глупых вопросов.

А пошёл и в конце августа проколол уши и стал носить чёрный каменный ушной пирсинг. То есть, окончательно впал в детство. И получил от этого удовольствие, сравнимое разве что с долгим оргазмом. Даже сам поразился. Это сколько же положительных эмоций я был лишён в юности? Небо словно стало выше и синее, люди ярче, а сама жизнь обрела жар и лихорадку безостановочных дел и событий. Я словно оторвался от груза повседневных забот. На работе мужики даже шутить надо мной перестали. Словно увидели – я счастлив от таких маленьких перемен, несущих в себе заряд полноты существования.

Так незаметно я добрался и до главного своего действия перед октябрём, когда была назначена выставка. Что я сделал? Сам в шоке до сих пор. И рад. Безумно рад, что мне хватило смелости это сделать. Когда до выставки оставалось всего три недели, мне позвонил всё тот же депутат и пригласил на встречу. Там меня познакомили с неким приезжим типом и его супругой. Они долго восхваляли моё видение мира. И скопом купили набор моих работ, условно названных мной «Молодость в штанах». Два десятка летних фотографий. В цвете. Парней возрастом от восемнадцати до примерно тридцати. Разных, ярких, в городе и на пляже, в гипермаркетах и на улицах… Смеющиеся и горюющие, хмурые и ехидные, удивлённые и весёлые – все они были мне дороги. И я продал эти работы. Денег получил от парочки столько, что понял – это шанс. Я теперь мог года три отдать творчеству, не думая о хлебе насущном. Да что хлеб… О масле и колбасе тоже можно было больше не думать.

Что удивительно, Светлана была искренне рада такому повороту. Она словно расцвела вместе со мной. Стала ходить на фитнесс, начала учиться всяким штукам в онлайне. Мальчишки тоже времени даром не теряли. Костик плотно занялся спортом. По всей детской начали появляться медали за призовые места на чемпионатах по кудо. Ну а Валерка продолжал посещать садик. В следующем году ему предстояло идти в первый класс. И он готовился к этому со всей возможной серьёзностью. Так вот, третьим шагом к внутренней свободе стала не продажа фотоколлекции, нет. Другое. Я уволился с давно надоевшей работы. Просто вот так, в никуда. Без истерик, ужаса в глазах и прочего.

А потом пришёл октябрь. Открытие выставки пришлось на первое октября, на субботу. После дождя город словно умытый блестел стёклами окон и холодел серым асфальтом. А в галерею пришло много людей. Такого не ожидал никто. И вот там, среди всей этой суматохи, я вновь и впервые встретил его. Игоря Грачёва, мужчину в самом расцвете сил, на тот момент двадцати девяти лет от роду. Помню, в электрическом свете мимо стены с моими работами тянулась гомонящая череда зевак. А среди них вдруг мелькнуло знакомое лицо. Это оказался мой бывший коллега Игорь. И ведь виделись всего неделю назад, в день моего увольнения. Но вот поди же ты. Я увидел его другим. Не привычным парнем за компом где-то в соседнем кабинете. Не тем вечно хмурым и задумчивым типом, с которым регулярно сталкивался в коридоре, когда шёл покупать дешёвый обед у тётки, приезжавшей каждый день в офис с клетчатыми сумками всякой снеди в пластиковой таре. И не тем суматошным клерком, несущимся куда-то с кипой бумаг по коридору. На этот раз я его увидел. Чуть пониже меня ростом, черноволосый, худощавый, спортивный и порывистый. Казалось, вот-вот сорвётся с места по неведомым делам. На его симпатичном лице блестели карие глаза. Нос тонкий и ровный, губы чуть пухловатые, бледно-розовые, сухие… Скулы тонкие, щёки чуть впалые, подбородок острый. А ведь он выглядит моложе своего возраста, вдруг осознал я. Года так на двадцать два, двадцать три, не больше. Поразительно, почему не видел этого раньше?

Одет Игорь был в классические английские брюки, матовые туфли серой масти, тонкий свитер цвета маренго с у-образным воротом, а поверх всего стильный кардиган, похожий на пальто без пуговиц, сине-серый, в мелкую клетку. И завершал картину серый же шарф, обнимавший шею молодого человека и прятавший от посторонних глаз светлую полупрозрачную кожу, под которой вились тонкие жилки. Иногда, при движении рук, виднелась ложбинка под горлом. То есть этот свитер он надел на голый торс? Поняв это, я чуть прикрыл глаза, несколько раз размеренно вдохнул-выдохнул и спокойно отвёл взгляд от парня. Игорь как раз умудрился уставиться на меня. И улыбнулся. Эта улыбка словно спица вошла в грудь. Чёрт, как он может так улыбаться? Никогда такого не видел! Он же на работе тоже смеялся и не раз. Но совсем по-другому.

Когда официальная часть открытия закончилась, я отправился в холл галереи, чтобы взять в гардеробе пальто и пройтись подышать свежим воздухом. На улице царил вечер. Осенний, прохладный, но ещё очень уютный, пусть и напоенный лёгкой льдистостью начинающегося октября. Знакомый голос за спиной раздался почти сразу:

– Так вот ты какой, северный олень.

– Попрошу без выражений, – я с улыбкой развернулся к Игорю, последовавшему за мной наружу.

– Оказывается, я тебя не знаю, – на лице парня было удивление, а вот в глазах – смех. – Никто у нас тебя не знает. Так что предлагаю… Приятно познакомиться! Зови меня Игорем, не ошибёшься.

Он протянул мне руку. Я твёрдо пожал тёплую ладонь и сказал:

– Взаимно приятно. Владимир.

Так мы и познакомились. Спустя много месяцев после первой встречи. Два незнакомца.

Комментарий к Глава 7. Путь наружу. Октябрь 2016 года.

И вот он, выход в свет… Что думаете? Семейный человек, отец, муж – и такой пассаж.

========== Глава 8. Падаю в небо. Август 2017 года. ==========

Мы не стали встречаться, как могло бы показаться после того, что я уже рассказал. По крайней мере – тогда. Ну, пересекались иногда. Он всё-таки менеджер по PR: дизайн, заказы, всё такое. А я как раз фотохудожник и дизайнер. Всё в масть, так сказать. Но иногда мы вдвоём сходились в одном из городских магазинчиков крафтового пива, где садились за один столик, заказывали какое-нибудь экзотическое пойло ценой в бутылку вискаря и болтали. Обо всём. И как-то так получилось, что к следующему лету Игорь знал обо мне всё. Да и я о нём узнал не меньше. Единственный ребёнок в богатой семье, престижные школа и университет, потом неплохая должность. Как настоял его отец, парню надо отработать на других лет шесть, а уже потом начинать своё дело. Иначе он не сможет грамотно руководить. В общем-то Игорь был с ним согласен. И сейчас как раз он проходил очередной год «предбизнесовой» практики. Похоже, не последний. Так он сам говорил. Как-то незаметно для самих себя мы стали очень близкими друзьями. Носились друг к другу по первому зову, мебель там переставить, на встречу с кем-нибудь сходить за компанию, всякое было.

Так пролетели месяцы, настал август семнадцатого года. Морской сезон, так сказать. И мы семьёй отправились на берег моря с палатками, походной кухней, мангалом и жаждой раствориться в летней неге. Мальчишки старательно помогали грузить машину, Светка собирала баулы, я загружал, стараясь сделать это максимально компактно. И ранним утром первого августовского дня мы поехали. Недалеко, зато эта база нам всегда нравилась. Застолбив место на полосе песка, способной вместить отдыхающих в три палаточно-тентовых ряда, мы стали возводить наш лагерь. Торчать тут намеревались не меньше трёх дней, чтобы всласть накупаться, обожраться мяса и пива (некоторые из нас), так наотдыхаться, чтобы потом минимум полгода не вспоминать о море.

Костик в меру сил помог поставить палатку и кухню, а Света тут же взялась творить обед. Всё-таки отдых с детьми отдых не для всех. Я помог ей разобраться с вещами. Надувной матрас отправился в палатку, туда же сумки с вещами для пацанов и для нас. Всякие там купальники, плавки, крема от солнца и прочие нужные вещи. В это время Валерка успел усвистать к прибою, где и поселился. Пришлось отправлять к нему Костика с песочным набором игрушек. Ну и самому сходить, обмазать паразитов защитным кремом. Вернувшись, уселся на одно из раскладных кресел. Так день и пошёл. Возня, болтовня ни о чём, дети в прибое, купание и солнце. Ну как болтовня. По нашей привычной схеме. Светка трындит без перерыва, а я максимум издаю звуки типа «ага», «да ну?» и «надо же». Это у нас такой диалог. Она говорит, я сочувствую. Если попробую вылезти со своим мнением или фразой длиннее трёх слов, наступает некая тишина из разряда «Хто сдесь?! Оно говорит?! Молчать! Я говорю, а не ты!» Уже не задевает. Бог с ней, пусть трещит.

Когда начало темнеть, мы загнали пацанов в лагерь, обтёрли и переодели. Всё-таки морской ветерок коварен, а они нам здоровые нужны. Настало время готовить шашлык. Замаринованное мясо уже настоялось. Мангал собран заранее. И мы с Костиком стали колдовать. Уголь, жидкость для розжига, опилки особо пахучих сортов дерева, шампуры… Красота. А там и красное сияние под серо-чёрной вуалью тающего от огня чёрного древесного угля. Жар, он так приятен, когда лишь слегка касается твоей кожи. Но зол и хищен через мгновение и готов сожрать твою конечность. Словно кот, сначала безмятежный, мирный и тёплый. Но вот ты уже перешёл границу дозволенного… И твоя рука полыхает от ран, нанесённых когтями.

Мальчишки прижились с планшетом в кухне, где Светка зажгла фонарь под потолком. Я же сижу на покрашенной в белый цвет покрышке, вкопанной в песок наполовину. В руке уже третья по счёту банка пива. Рядом дышит мангал, витают ароматы дыма и мяса. Да по дороге уже в который раз шагает одна и та же парочка. Чего это они? Я спохватился, что таращусь на бродящих в ночи людей. Обычно мимо шмыгают по одному, по два. В туалет там, или душ. А тут типы дефилируют туда-сюда, словно не решаются на что-то. Ощутив кое-где позыв осуществить животный акт пометить территорию, я подождал, пока парочка пройдёт мимо, и за их спинами проскочил к стене камыша. Небольшое озерцо полностью заросло этой высокой травой, создавая шумящий ночью обманчивый барьер. Пойдёшь вот так отлить, а там чуть зевнул и улетел вниз. И хорошо, если не пьяный. Главное – докричаться, чтобы помогли вылезти. Ну вот и я пошёл к этой границе между реальностями. На овраг посмотреть и свой показать. Не овраг, да.

В разгар возвращения миру арендованного пива я услышал слева от себя очень подозрительные звуки, знакомые каждому, кто хоть раз жадно целовался. Я привёл себя в порядок и развернулся, чтобы уйти. Да так и замер. Снова те двое, надо же. Ага, мужчины, ёбушки-воробушки! В общем, звезда – в шоке, шок – в жопе… А посмотреть было на что. Чёрные силуэты на фоне фонарей, заполонивших берег. Мужские, ага. Целующиеся, да ещё так смачно, что я не выдержал и закашлялся. Парочка тут же отлипла друг от друга и панически ломанулись прочь. Один из них громко выругался и сказал:

– Ну, бля! Да где же одним-то побыть?!

– Не на пляже, – ответил я. – Тем более не в природном туалете.

– Вот же… – продолжил силуэт. – Ты, мужик, это…

– Не дёргайтесь, – сказал я. – Ухожу уже.

– Э, Владимир? – неуверенно подал голос второй член бодрой парочки.

Я остановился и уставился на него. Знакомый голос, однако. Недолго думая, я шагнул в его сторону и, наконец, узнал:

– Игорь, ты? А чего это вы тут…

И тут до меня дошло. Потому что осознал, что видел. Так он гей? Я сглотнул, ощущая пустоту в груди. Гей. Всё время рядом был гей. И что? Я тряхнул головой, резко выдохнул и шагнул ещё ближе. Вот тут узнал и второго. Им оказался Григорий, тот самый бармен-продавец в пивном магазинчике. Они оба уставились на меня, словно два барана. А я на них. Робкая улыбка коснулась губ Игоря. Он нервно оглянулся и сказал:

– Ты только не говори никому, пожалуйста.

– Я не радио, чтобы вещать, – ответил я, усмехнувшись. – Валите, а я к своим пойду, там шашлык доходит уже.

И спокойно пошёл от них прочь. В спину долетел смешок Игорька и шёпот Григория:

– Блядь, да чем же я так согрешил, а?

– Мной, – коротко подытожил пивомен.

Я чуть не заржал, дошёл до покрышки у мангала, уселся и продолжил пить пиво. Кусок картона, приспособленный под махалку, загнал с моей помощью в мангал поток свежего воздуха. Кажется, мясо готово. Я начал снимать с углей шампуры и ножом стаскивать в эмалированную чашку горячие ароматные кусочки жаренного прокопченного мяса. Ах, красота… Вкуснота! Не удержался и прямо у мангала сожрал шматок с колечком чернёного жаром лука. Блаженство наступило после глотка пива. Всё, я на отдыхе.

Появление чашки на столе в кухне восприняли воплями «ура!». Светка с лёгким недовольством спросила:

– Куда ходил? Я выглядывала, тебя не было.

– Отлить, – коротко ответил я.

– Мог бы и предупредить, – проворчала она.

Но уже прошло то время, когда я считал нормальным давать ей подробный отчёт о своих действиях и планах. Нет, ну иногда, по инерции, да. Но не сейчас. Да и настроение было очень уж благостным, чтобы чего-то там встревать. Так что я промолчал. А пацаны насели на шашлык, лопая с мясом ещё и лаваш, нарезанные ломтики свежих огурцов и помидоров, и попивая сок. Мне даже стало немного завидно – всё у них ярко, вкусно, памятно. И хорошо, что так. Костик заметил мой взгляд и улыбнулся, впиваясь крепкими зубами в кусок шашлыка. И тут снаружи раздался голос Игоря:

– Хозяева, можно к вам?

– О, а ты здесь откуда? – удивилась Светка, при этом глянув на меня. Странным взглядом.

– Я тут с друзьями, – сказал Игорь, заходя в кухню. А с ним в не такую уж и большую пляжную хозяйственную палатку вломились ещё два человека – Григорий и колоритная девушка, вся в татухах, пол-лица в пирсинге, майка и шорты ядовито-зелёного цвета. За цвет волос сказать было невозможно. Главное – они были. Пряди радовали оттенками белого, зелёного, зелёного и чёрного. Короче, ужас родителей. Её вид обезоружил Светку на целых десять минут, в течение которых мы познакомились, оприходовали половину бутылки вина, притащенной гостями, и приговорили половину остатков мяса. Так часов до одиннадцати и просидели в кухне за болтовнёй. Света была искренне рада компании, но потом ушла в нашу огромную семейную палатку, забрав мальчишек. Предупредив, что там и останется. Валерку так просто не уложишь.

Третья бутылка вина сменилась штофом виски, припасённом мной именно для моря. Мы вчетвером расселись по стульям, и пошёл вялый разговор ни о чём. Хороший разговор. В котором я мог позволить себе говорить. Я задумчиво посмотрел в сторону палатки, где уже все притихли. Сидевший рядом Игорь коснулся пальцами моей руки, привлекая внимание и, наклонившись, прошептал в ухо:

– Не говори никому, хорошо?

Его взгляд словно невольно скакнул в сторону Григория и его жены Риты. Я же легко усмехнулся и опрокинул в себя дозу вискаря из пластикового стаканчика. Вскоре они ушли, и я остался в кухне один. Погасил фонарь под крышей и вышел наружу. Лёгкий прохладный бриз приятно освежал горящую кожу. Да, вот она, жизнь, где-то рядом. Народ чего-то поёт, шумит, требует, общается, настаивает и любит. А я тут, глухим истуканом при жене и детях. Шаг влево, шаг вправо, прыжок на месте – попытка побега, за которую следует сквозной вынос мозга. В свете звёзд даже безлунное небо поражало красотой. Россыпь огоньков, то редкая, то переходящая в плотную вуаль искр – вот что я увидел, задрав голову. Затем глянул на пляж между мной и шепчущим прибоем. Идеально… Для раздумий. Я наклонился, зацепил за уголок циновку, на которой днём валялась Светка, загорая между обедом и ужином, и двинул к воде. Метрах в двух от шелестящих волн остановился, сел на замершую циновку и глотнул виски прямо из горла. Закрутив крышку на бутылке, воткнул тару в песок, а сам откинулся на руки назад, уставившись в небо. Мерный шелест волн гармонично совпал с мерцанием звёзд. На душе стало хорошо, спокойно и знакомо-равнодушно. Вот он, Игорь, парень, которому в октябре стукнет уже тридцать один год, живёт себе и не тужит. Ладит с парнями, приняв себя когда-то безоговорочно и прямо. А я? Что мне помешало? Почему всё вот так? Странно, страшно и порой кошмарно? Почему у меня не хватает сил или смелости жить своей жизнью? Почему я упорно стремлюсь проживать чужие стремления, мечты, планы, ожидания? Неужели так и будет идти до конца? Ведь уже за сорок один возраст перешагнул. Я усмехнулся сам себе, нашарил бутылку, свинтил ей голову и хлебнул янтарной отравы, наждаком продравшей горло. Поздновато, батенька, спохватился. Это молодому можно менять жизнь по пять раз в год. А ты о чём думаешь? Бросить жену, сыновей, привычный уклад? Куда ты денешься один? Кому ты будешь нужен? И что о тебе подумают? Кто подумает? Этот вопрос заставил меня удивиться. А действительно? Думать некому. Вот уже год, как мама покинула этот мир. Как жила отдельно, упорно не признавая невестку, так и ушла спокойно, тихо.

При этих мыслях я ощутил горечь, замешанную на пресном пепле. Тоска колючим клубком шевельнулась в груди. Мама, как я по ней скучаю. Надеюсь, Светке хватит ума не говорить ни слова о ней. Пока хватает. Как будет дальше, посмотрим. Но у неё и тут двойные стандарты. Мою маму в своё время не приняла. А в последнее время всё чаще заговаривает о том, что надо бы её маму, овдовевшую пару лет назад, к нам забрать. При этой мысли я ощутил глухую злость. Моя, значит, мама плоха для неё оказалась, а я должен её мать принять. Нет уж. Только если купит себе отдельную квартиру, не ближе пары кварталов от нас. Тогда ещё ладно.

Размеренные шаги по песку заставили меня выпрямиться и оглянуться. Ко мне подошёл Игорь и нагло уселся рядом на циновку. Так же нагло сцапал из моей руки пузырь бухла, присосался к нему, несколько раз глотнул, отдал бутылку обратно и сказал:

– Как же всё достало. Гриша такой трус. Сейчас чуть не воет там. Типа его видели с парнем, теперь все узнают…

– Пусть не ноет, не разболтаю, – спокойно ответил я.

– Это я уже понял, – сказал Игорь, посмотрел на меня и спросил: – А почему? Почему ты так спокойно всё воспринял?

– Тебе правду сказать? – оживился я. – Или придумать что-нибудь этакое?

– Давай правду, – выдохнул парень.

– Я би, – спокойно выдал ему свой секрет. – По молодости спал с мужиками.

Не буду же я ему говорить, что спал с мужчинами всего два раза? И оба раза всё было очень нехорошо. Игорь даже отодвинулся, словно хотел увидеть меня целиком, после чего сказал:

– Хм… А всё может быть. Ты выглядишь очень…

– По-гейски? – спросил я.

– Нет, словно богемный человек, – поправил меня Игорь. – Именно таким, кто может всё.

– Ну, вот видишь, – пожал плечами я. – А ты чего с женатиком связался?

– Да как-то так, понравился он мне, – невнятно ответил Игорь.

– Ты ведь умный парень, – я хохотнул. – Так что сам смотри.

– Да ну его, вечно ноет и всего боится, – Игорь спокойно крутанулся на циновке и беспечно улёгся так, что его голова бухнулась мне на бедро. Я с удивлением уставился в его блестящие в ночи глаза. Взгляд парня был внимателен и туманен. Пришлось ещё раз присосаться к вискарю, чтобы суметь прочитать его мысли. И я сказал:

– Я тоже женат, знаешь ли. И староват для тебя. Так что…

– Стоп, – прервал он. – Я сам буду решать, кто для меня староват, а кто нет. А про то, что ты женат…

Его губы растянулись в улыбке:

– Думаешь, я слепой? Это же видно всем, что вы с женой не пара. Уже не пара. Может быть, раньше всё было, и любовь, и страсть, и планы. Но сейчас от всего этого остался только пшик.

Я скрежетнул зубами. Всё-таки это больно, когда вот так с размаху по любимой ране. Игорь уловил мою реакцию и стал серьёзным:

– Прости, Владимир, я не хотел. А ты её ещё любишь, да?

– Наверное, – ответил я. – Наверное.

– А вот она к тебе испытывает что угодно, но только не любовь, – сказал парень, ёрзая по циновке. В итоге его голова переместилась поближе к моему животу. Это начинало нервировать. Наши взгляды вновь встретились. И я наклонился поближе, чтобы увидеть блеск звёзд в его зрачках. Его руки тут же обхватили мою шею. Игорь потянулся вверх, и наши губы встретились. Сначала холодно, словно деревянные. Но уже через мгновение он выдохнул что-то нечленораздельное и лизнул меня в губы! От удивления я приоткрыл рот. И этот нахал воспользовался моментом. Его язык нагло коснулся моего. Наш поцелуй плавно набрал температуру. И это было здорово. Мы целовались долго, самозабвенно, как гурманы пробуют новое блюдо. Над нами сверкали россыпи звёздных огней. Рядом размеренно дышало море, то выдыхая свои волны на берег, то забирая их обратно. А где-то рядом, но бесконечно далеко от меня, спали мои сыновья и женщина, что родила мне этих бесенят. Кажется, это уже не имело никакого значения. Потому что я начал падать вверх, в бездну внутренней свободы.

Комментарий к Глава 8. Падаю в небо. Август 2017 года.

Как вам море, пляж, шашлык… в первых числах марта?

========== Глава 9. Здравствуй, мир… Ноябрь 2017 года. ==========

Странно мне сейчас вспоминать те дни, когда наши с Игорем отношения, сначала робкие и осторожные, стали перерастать в нечто по-настоящему осязаемое. Окончательно границу мы перешли в ноябре того же семнадцатого года. Вот прямо сейчас подумалось, что это была моя личная революция. Не седьмое число, конечно, но всё-таки. В тот день я пришёл к Игорю в гости с пакетом «под настроение», как он выразился, диктуя заказ. Красное полусухое вино средней паршивости, две коробки дорогих шоколадных конфет, кусок дырявого сыра и нарезка дорогущей сыровяленой колбасы. В общем – странный набор, я бы сказал.

Игорь распахнул железную дверь своей двухкомнатной холостяцкой квартиры сразу, словно ждал буквально за ней. Выхватив пакет, он схватил меня за грудки и втащил вовнутрь. Мужчина радостно сказал:

– Ты пришёл! Наконец-то!

Его губы накрыли мои. Я же в это время умудрился развернуть нас, обхватить Игоря за талию левой рукой, а правой притянуть дверь до щелчка. Ну их на фиг, этих любопытных соседок. Игорь довольно замычал в меня, отчего стало немного щекотно. И я обхватил его уже двумя руками и ответил со всем жаром, на какой был способен. Что уж поделать, если мой разум остаётся трезвым в любой ситуации. Это, кстати, одна из причин, почему со мной скучно на тусовках. Я жёстко замкнут. Жизнь приучила, я уже рассказывал о её подарках. Но у Игоря мог хоть немного ослабить вожжи. Чуть-чуть. Но даже этого мне хватало, чтобы словить кайф.

Шаловливые лапы бывшего коллеги по работе стащили с меня пальто, отправив его куда-то в район обувной полки. А сами мы отправились на кухню, где как раз вскипел чайник. Оторвавшись друг от друга, мы с Игорем шумно выдохнули в унисон. Я улыбнулся и сказал, глядя в его искрящиеся глаза: