Текст книги "Оправдывая ожидания (СИ)"

Автор книги: Игорь Грант

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

========== Вступление. ==========

Мой шанс понять, что же именно случилось и почему – записать все события по порядку. Но чтобы перейти к случившемуся непосредственно, придётся сначала рассказать о моей злости, семейной жизни и тайной стороне желаний. Конечно, после знакомства со Светкой и нашего совместного решения пожениться, в моей пустоте населённее не стало. Но всё-таки на сердце потеплело. Когда мы познакомились в августе 2004 года, Светлане был 21 год, она только что отучилась на бакалавра госуправления и была свободна как ветер. Эта девушка как-то сразу стала неотъемлемой частью моего личного пространства. И это поначалу меня забавляло. Её непосредственность, жажда быть в центре моей жизни, быть моей вселенной – вполне нормальное поведение для такой молодой девушки, жаждущей поклонения, любви и ухаживаний. Ни в чём этом я ей не отказывал. А уж секс у нас происходил ярко и часто – она умела заводить так, что в глазах белело. Но… Это самое «но». Оно было неизбежно. Каждый человек по-своему уникален и нуждается в некой толике личного пространства, неприкосновенного для окружающих. По-настоящему неприкосновенного. Она этого не понимала тогда, не понимает и сейчас. И наше «но» вскоре выросло в нечто пугающее. Но давайте по порядку.

========== Глава 1. Апрель 2006 года. Здесь и сейчас, или Доброволец. ==========

Расписались мы летом 2005-го, вскоре после моего двадцать девятого дня рождения. Сняли малосемейку двенадцати квадратных метров и стали жить отдельно от всех. Моя мама сначала обиделась, но со временем, пообщавшись со Светкой плотнее, заявила, что терпеть её не может и чтобы я её к ней в дом не приводил. Дело житейское, хоть и неприятное. Тем более молодая жена так же встала в позу и объявила мою маму «злой свекровью». Короче, они не сошлись категорически. И главное – почему-то решили, что высказывать об этом надо мне, день за днём.

Я по-прежнему работал охранником в музее, регулярно выбираясь на фотопленер, чтобы снимать пейзажи и гуляющих по улицам города людей. Естественно, за это ловил от Светки претензии, что где-то шляюсь, по дому ей не помогаю и тому подобное. Ага, не помогаю. Когда мы узнали о её беременности, в июне 2005-го, дела домашние как-то сами по себе легли на меня. Мытьё посуды, влажная уборка, готовка по вечерам – мало ли всякого надо делать. Она же постепенно угнездилась на диване с вязанием и просмотром сериалов. Естественно, личного времени стало не хватать. Но стоило мне пойти куда-то с фотоаппаратом, по возвращении ждали упрёки. Куда ушёл, зачем ушёл, гад такой? Не так летишь, не так свистишь… Понятное дело, я списал это на разгулявшиеся гормоны, да и Света постоянно просила после таких сцен прощения и так же кивала на перестройку организма.

Чтобы не нервировать будущую маму, я сократил свои «хотелки» до того минимума, без которого совсем уж грустно будет. И до родов всё устаканилось. А вот после мой вполне уютный мир взбесился. Упрёки участились, стали злее, даже грубее. Светлана начала строить наши отношения с той позиции, что мне больше нельзя никуда отлучаться. Потому что она жутко устаёт с ребёнком. И снова я решил, что потерплю ради неё и нашего Костика, презабавного карапуза, генератора пузырей и милоты, которого я пока даже не мог осознанно называть сыном. Родился Костя четырнадцатого февраля 2006 года, вполне нормальный пацан. Так и повелось в первые недели: я обслуживаю нас, Светка – нашего мальчишку. Стирка пелёнок, мытьё, каши, глажка бесконечная. Полный набор. Ну и падение на раскладной диван в бревнообразном состоянии. Самое обидное – упрёки не прекратились. Прекратился секс. А что вы хотели? Молодая мама выматывалась так, что я диву давался: и откуда у неё силы берутся, когда ей надо что-то для себя сделать? Наивный тогда был, что тут скажешь.

Начались затяжные уже скандалы и обиды, стоило взять в руки фотоаппарат. Что Света только ни говорила! Ты меня не любишь. Урод, по дому не помогаешь. Вечно куда-то хочешь уйти. И понеслась душа в рай, как говорится. Каждый день, неделями. И я не выдержал. В тот тёплый апрельский денёк солнышко грело так уютно, что мы решили прогуляться с Костиком в коляске. Выбрались на улицу и медленно отправились осваивать окрестности нашего кирпичного дома. Соседи здоровались, весна набирала силу, настроение хорошее… Было до того момента, пока я не услышал от Светки нечто совершенно новое и при этом дикое. Светка дёрганным движением поправила одеяло на малыше и забубнила:

– Не тряси коляску! Что ты толкаешь её, словно воз с картошкой?

– Нормально всё, чего ты? – удивился я.

– Вот куда ты опять собрался? – спросила она.

– А, вот ты о чём, – понял я. Перед выходом ведь сложил на тумбочке в прихожей кофр с фотоаппаратом и большую «вспышку». – Надо будет съездить, клиента сфотографировать. Обещал хорошо заплатить.

– Опять ты по мужикам шастаешь! – повысила она голос.

– Чего? – вот тут я растерялся. – Ты о чём?

– Думаешь, я не знаю? – жена почти прошипела эти слова. – Таскаешься по парням, трахаешься там, а потом ко мне лезешь!

– Ты охренела? – не выдержал я. – Чего несёшь?

– Ах ты! – она развернулась и с размаха влепила мне пощёчину. – Козёл! Убирайся!

– Да что с тобой?! – закричал уже я, отступив на шаг от остановившейся коляски. А она вдруг разрыдалась и кинулась мне на шею, выговаривая, что устала, просит прощения и вообще очень-очень любит-любит. Потом стала просить никуда не ездить, а то она так боится и нервничает, когда остаётся одна дома. А её так хочется гулять, но не одной. Дома тоскливо и нехорошо. А деньги, что деньги. Вот будет здорово, если я найду постоянную работу с хорошей зарплатой, а не эти разовые шабашки и мизерный оклад сторожа.

Что-то в моей душе перевернулось. Ведь это же я втянул её в семейную жизнь, а теперь она вот – стоит, плачет, жалуется. Как же её тяжело, наверное. А я тут со своими мечтами, снимками, творчеством. Но вот наезд про мужиков я не не понял. Гуляли мы ещё долго, Света успокоилась, всё было нормально. До самого возвращения. Когда зашли домой, она словно одеревенела, сняла пальто, вытащила из коляски сына и унесла его в нашу комнату. «Карету» же я сложил по мере возможности. Всё-таки пространства не много. И уже потом понял, что реакция Светки вызвана фотоаппаратом на тумбочке. Оставив спящего пацана в кроватке, она вернулась в прихожую и тихо сказала:

– Солнышко, пойми меня и прости. Но сейчас твои фотографии нам не к месту. И без того денег мало. Найди нормальную работу, прошу тебя.

– Свет, – я так и стоял в прихожей в одном ботинке. – А скажи мне, что это было? Твои слова про каких-то мужиков меня задели. С чего такая претензия?

– А разве не так? – её голос словно стал глубже. – Ты же у нас по мужикам знаток. Ты когда в последний раз ко мне подходил? Когда ласкал?

– Вот как, – я начал злиться. – Ты же сама мне даёшь от ворот поворот уже полгода. Да вон, позавчера, что ты мне сказала, когда я попытался к тебе подойти? Напомнить?

– Я уставшая была! – явно рассердилась жена.

– А ты всегда уставшая в последнее время, – парировал я, уже не пытаясь сдерживаться. – Как ни подойду, ты или занята, или вымоталась. То голова болит, то дел полно, то ещё что. А потом мне вот такие претензии, значит?

– Ты меня не любишь! – голос Светланы задрожал, того и гляди слёзы польются. – Твоя чуткость куда-то испарилась. Раньше ты понимал моё настроение, знал, когда и чего я хочу.

– Раньше и ты замечала меня рядом с собой, разве не так? – я прислонился к стене. – А сейчас только и слышу от тебя. Не так смотришь, не так говоришь, не то делаешь, не там прошёл, не тем тоном сказал. Думаешь, это радует?

– Мудак, – прошептала она, а я ощутил вину. Похоже, Света совсем устала от материнства. Наверное, и так бывает. Тяжело вздохнув, я взял с тумбочки кофр и решительно закинул его на антресоль над вешалкой в прихожей. После чего сказал, глядя на жену:

– Хорошо, я пока не буду заниматься фотографией. И найду работу.

Рядом с этой плачущей девчонкой мне стало так неуютно, что захотелось сделать всё, что угодно, лишь бы она успокоилась и снова улыбнулась. В душе развернулась такая знакомая ласковая пушистая нежность, похожая на тополиное семя. Я подошёл к Светлане, обнял её, и она совсем тихо разрыдалась мне в плечо. Ничего, родная, прорвёмся. Всё только начинается. Так я думал тогда. И не ошибся.

Комментарий к Глава 1. Апрель 2006 года. Здесь и сейчас, или Доброволец.

Комментируйте)

========== Глава 2. Май 2007 года. Затяжное падение. ==========

Был момент, когда старая страсть почти взяла надо мной верх. Да, я завёл странички на нескольких сайтах гей-знакомств. Дурак потому что. Любой знает, что тайное ВСЕГДА становится явным. Без исключений. Вот и Светка нашла, блин, истину на той стороне монитора, так сказать. Чёрт её понёс в сеть в тот день. А потом… Бедная моя морда. Бедная моя жена. А что вы хотели? Именно тогда я вычитал ту фразу, о которой вам написал выше: бывших геев не бывает. Природа зовёт, так сказать. И вот такая двойственность хуже всего. Светлану я любил, даже после всех наших скандалов, ссор и обид. Ради неё я бросил фотографию, потом не поехал на четвёртую сессию моей заочной учёбы в вузе на дизайнера – не бросать же её одну на два месяца с малым? По крайней мере, так она говорила, когда убеждала меня, что не сможет без мужа справиться. Любил её, а потому всегда шёл ей навстречу в отношениях. В итоге: ни личного пространства, ни творчества, ни секса. Пардон, вру. Секс у нас иногда всё-таки случался. Раз в два-три месяца. Когда ей этого хотелось. При этом из бойкой, даже дерзкой девчонки, Светлана превратилась в едва подвижное бревно. Почти по-английски. «Замри и думай об Англии». Интересно, о какой Англии думала она?

Но я не об этом. В общем, моя молодая жена нашла пару закладок в браузере и решила проверить, куда они ведут. Никогда женское любопытство не доводило до добра, вот и на этот раз всё получилось наихудшим образом. Хорошо хоть, не было никаких переписок, просто смотрел чужие странички. Но и этого хватило, чтобы вызвать взрыв. Истерику она мне закатила знатную. И справедливую. Вся беда в том, что не всегда мне хватало сил держать в узде свои стремления. Иногда они прорывались. Но без последствий. Никаких походов налево или там интернет-связей. Слава богу, ума хватало хотя бы на это. Но в тот раз Володя Вертинский, морда тридцати лет от роду, влип по самые те самые.

Объяснять что-либо было бесполезно, да и неоправданно. Чего там говорить-то? Раскрыть глубоко закопанные комплексы и желания? Ей? Ну на фиг, жить ещё хочется. Жена есть, ребёнку второй годик, дом, пусть и съёмный, работа. Почему съёмный? Мы к тому времени перебрались жить в Хабаровск, нашли однушку в Южном районе, я нашёл работу печатника в рекламном агентстве, Света всё так же сидела дома с малышом. И твердила мне, что я запер её в четырёх стенах… Твою ж мать! Да возьми ты ребёнка и иди гулять! Найми няню, в конце-концов, если так хочется одной побыть. Моей зарплаты хватило бы и на это. Но нет же, опять я во всём виноват. В общем, потому и полез куда не следует – захотелось просто растянуть туман в голове. Туман обид и сожалений.

Тот скандал оказался тяжёлым, надрывным и злым. Сначала она кричала на меня, потом говорила, потом плакала. Затем мы говорили уже вдвоём. И она впервые заговорила про развод. И я сглупил – не позволил ей высказаться до конца. Малой всё это время спокойно дрых в кроватке. Тупо заткнув Светлану тихим «молчи», я ушёл из дома в ночь, побродить и остыть, да и ей не мешало прийти в себя. С одной стороны – не измена же. С другой… Ещё в библии сказано: «Мысль о грехе – уже грех». Купив в ближайшем ларьке полтора литра химического коктейля, я вернулся. И мы, сидя на диване и потягивая пойло, начала разговаривать заново, уже без тихих криков, истерики и зубовного скрежета.

Разговаривали мы прикосновениями. Её чёрные волосы так и просили, чтобы их пригладили. Спустя несколько минут Света спросила:

– Теперь ты уйдёшь?

Эта мысль мне категорически не понравилась. Да вся ситуация попахивала моим ублюдочным предательство. Слово за слово я постарался убедить самую красивую девчонку на свете в том, что данная сволочь по имени Владимир никогда не даст ей повода усомниться в его верности. Жена лишь вздохнула на это и сказала в итоге:

– Нет тебе теперь веры, Вовка. Сложно нам будет. Понимаю, что знала всё с самого начала. Но всё равно тяжело. Знаешь, иди-ка сюда.

В ту ночь я вспомнил, что она умеет быть очень нежной и активной в постели. Но больше такого не было никогда. Словно наши отношения провалились куда-то в бездну.

Комментарий к Глава 2. Май 2007 года. Затяжное падение.

Прочитал – прокомментируй!

========== Глава 3. Май – сентябрь 2007 года. Амплитуда отношений. ==========

История с сайтами случилась в первых числах мая. А 30 числа того же месяца Света встретила меня с работы очень уж оживлённо и даже радостно. Когда я приготовил ужин, мы уселись за стол, и она сказала:

– Вов, помнишь, мы в начале месяца мирились очень?

– Конечно, помню, – ответил я, уплетая макароны, обжаренные с яйцом.

– Тогда вот, – она положила передо мной на стол что-то белое и продолговатое. Сначала я не понял, но уже через секунду перестал жевать. Тестер на беременность, две полоски, оживление жены. И ощущение падения в пропасть. Тут не знаешь, как выжить с одним ребёнком и на одну же зарплату, да ещё и на съёмной квартире, а тут такой сюрприз. Я отложил ложку, сцепил пальцы рук под подбородком и с удивительным для самого себя спокойствием уставился на Светлану. Она торопливо продолжила:

– Мы тогда так сильно поругались, что решила, будто ты уйдешь. Я не ожидала, честно, Вов. Я таблетки пью. Но вот оно как. Ты ведь не против?

Глухая злость подкралась к самому горлу огненным комом. Опять за меня кто-то что-то решает. Хочу я чего-то, не хочу. Никого не волнует. Я старательно спокойно спросил:

– Ты уверена, что всё правильно делаешь?

– Конечно, нам сейчас трудно. Но ведь потом, через полгода после родов, я выйду на работу. Обязательно. И всё будет хорошо. Это же маленький.

– Почему ты меня не спросила, сможем ли мы сейчас потянуть второго ребёнка? Ты, когда Костика родила, на работу ведь так и не пошла. Да, понимаю, – я вздохнул и помолчал, а затем добавил: – Он маленький, до садика ещё жить и жить. На нянечку у нас нет денег. А сейчас ты говоришь, что будешь работать. Когда? Родишь второго, года полтора пробудешь с ним дома, только потом, если всё будет нормально, сможешь начать что-то делать. До того работать мне. Я и так пашу от зари до зари. И нам едва хватает сейчас. Голыми и голодными не ходим, уже хорошо.

– Ну, вот видишь, Вова, – Света улыбнулась и коснулась пальцами левой руки моей правой щеки. – Можем ведь.

– То есть, ты вот так вот решила всё, я правильно понял? – голова стала чугунным ядром. – И как мне зарабатывать ещё больше? По ночам вагоны разгружать? И долго я так протяну? Нет, солнце, я не согласен. Силы и без того не бесконечны.

– Ты… – она напряглась, уставившись на меня со странным прищуром. – Ты сейчас мне на аборт намекаешь?

– Не намекаю, – твёрдо сказал я. – Открыто говорю. Делай аборт. Мы просто не потянем второго ребёнка.

– Но как же, – она сложила свои ладони лодочкой и утопила в них лицо. – Это же…

И тут меня начало трясти. Заметив моё состояние, Света испуганно засуетилась по кухне. Выпив стакан холодной воды с настоем пустырника, я тяжело встал из-за стола, забыв и думать про ужин. Наши со Светкой взгляды встретились, и я сказал, словно припечатал:

– Или аборт, или мы расстаёмся.

– Владимир! – почти крикнула она.

– Да, Света, – я чувствовал себя последним скотом, но другого выхода не видел. Не так хорошо мы жили, чтобы настолько рисковать. Больше в тот день мы не разговаривали. А через несколько дней она сделала аборт. Холод, воцарившийся в нашей семье, просто обжигал. И в середине июня я отправил Свету и Костика к её родителям, а сам вернулся в городок у моря, к матери. Первую пару дней она торжествовала, но вскоре заметила моё тоскливое состояние и постаралась окружить неким подобием заботы, как она это понимала. То есть стала поливать грязью мою жену. Пришлось уйти и от неё. В середине лета позвонила Света, мы холодно поговорили, но, когда разговор зашёл о Косте, словно забыли невзгоды. Наш малыш рос здоровым и крепким парнем. Уверенно ходил, учился болтать (знал даже несколько внятных слов), в общем – именно он стал тем цементом, что стянул нас со Светкой обратно друг к другу. Полтора месяца телефонного общения привели к тому, что мы оба перестали лелеять случившееся и решили подумать о будущем. В какой-то момент я понял, что без них двоих мне намного тоскливее, чем если бы они были рядом. Мятежное беспокойство каждый день трепало мне нервы. Вот в сентябре и решили съехаться заново, уже без каких-то особых условий. Я вернулся в Хабаровск, нашёл работу, быстро снял квартиру, уже ближе к центру. А потом приехали они. Взяв на руки своего сынишку, я ткнулся лбом в щёку жены и прошептал:

– Прости меня, дурака страшного.

– Люблю я тебя, Вовка, – просто ответила моя Светланка. И мир всё-таки вернулся в наш дом, пусть и не навсегда. Но следующие два с лишним года оказались самыми счастливыми для нашей семьи. И я благодарен судьбе за эти дни.

Комментарий к Глава 3. Май – сентябрь 2007 года. Амплитуда отношений.

Жду отзывов.

========== Глава 4. Август 2010 г. Время пустых ожиданий. ==========

Весной 2010 года мы всем табором вернулись в мой родной городок. Я устроился на работу в одну из двух местных телекомпаний в службу новостей видеоинженером-монтажёром. Работа не пыльная, но муторная. Светлана сначала поработала в детском саду, а лето просидела дома с пацаном. И в августе я привёл её к себе на работу. Она стала корреспондентом и ведущей новостной программы. На самом деле работа нам обоим очень понравилась – готовы были торчать там и днём, и ночью. Зачастую наш Костик торчал там вместе с нами долгими вечерами. Он даже стал «звёздочкой» эфира – пару раз его снимали на вставки для детских программ. Или брали мнение по простым вопросам. В свои четыре с лишним года парень уже пытался рассуждать и имел собственное мнение по вопросам сладостей, игр, драк в группе в садике и разговоров за жизнь.

Монотонность работы сначала даже радовала. Резать видео, гонять ребят на запись текста, сведение картинки и аудиопотока, эффекты, заставки, подводки… Жизнь кипит, работа летит. Но постепенно на душе становилось тоскливо. Рутина радует, когда есть рядом поддержка, понимающий человек. Я же получал в основном только упрёки. Есть деньги – мало. Нет денег – не хочешь взрослеть. Стабильность – наше всё. Пусть мало, зато регулярно… Это я про зарплату. Мои попытки заниматься художественной фотографией пресекались на корню. Разве что раз в месяц свадьбу поснимать. Это ведь копеечка. Жуть-то какая. До того, как привёл Светку на телевидение, вообще мрак был. Она сидит дома на диване с вязанием и с сериалами? Я виноват – запер в четырёх стенах, увёз от подруг из большого города. Прихожу с работы, а ужина нет? Я виноват – она ухайдокалась стирать (ага, машинкой) и посуду мыть (тоже машина на кухне). Квартира заросла метровым слоем пыли? Я виноват. Чего это муж, приходя с работы, не хватает швабру с тряпкой? Обнаглел, инфантил, не желающий взрослеть и брать на себя ответственность. Не ценю мать своего ребёнка. И к августу мне опять всё стало ровно.

Мысли о разводе плотно засели в голове ещё раньше. Но именно весна и переезд в том году снова всё поменяли, пусть и ненадолго. Родители Светки помогли влезть в ипотеку, появилась уже не съёмная квартира. И что-то такое затеплилось внутри. Может, ещё была жива надежда на лучшее? Не знаю ответа. Но мы решились на второго ребёнка. А чего? Работа есть, крыша над головой есть, всё хорошо. Эта иллюзия на тот момент казалась крепкой и настоящей. Срок доктора поставили для малыша – к ноябрю. Отлично всё шло.

В августе, в первых числах, на горизонте нарисовались старые друзья-ролевики. И уговорили помастерить на полигоне под городом. Игру затеяли масштабную, яркую, ролевую. И самое главное – «страйковую». То есть народа ждали много. Войнушка для взрослых всегда притягивала человеков, молодых и не очень. В середине августа мы со Светкой и Костиком выбрались на этот полигон за пару дней до игры. Палатка, надувной матрас, всё как надо – уж комфортно жить в лесу мы научились давно. Наш парень везде был в центре событий. Где кто что делает – он там. Время пролетело отлично. Потом была игра. Просто на вынос, как говорится. Участники получили за сутки сценарного ролевого экшена столько драйва, что потом, после финального оповещения, ещё сутки гудели палаточные лагеря от эмоций – люди не спешили разъезжаться. И вот тогда-то, вечером, я и напился. Всё это время без задней мысли держался от градусов подальше – мастер на игре лицо официальное и несёт большую ответственность. А тут игра «ёк», можно расслабиться.

Да, я так расслабился, что до сих пор помню ту ночь. А началось всё с того, что у меня было прекрасное настроение. Уговорили с друзьями литр виски в четыре морды, всё путём. И тут к нам подошла Светка. Она укладывала Костика спасть в палатке. Мальчишка наш преспокойно уснул, уж это я знал на тот момент. Он вообще у нас был спокойный основательный парень. Подошла Света и сказала, старательно глядя куда-то в сторону:

– Вов, пойдём, поговорим.

Произнесла она это таким тоном, что моё веселье моментально слетело лохмотьями с головы, ставшей кристально ясной. Снова ей что-то не понравилось. Я с самым беспечным видом сказал парням, что скоро вернусь, встал с бревна, на котором сидел возле костра, и мы с женой молча двинулись куда-то в ночь по дороге, убегавшей с большой поляны, уставленной палатками и огнями нескольких костров. Удалившись на некоторое расстояние, мы остановились на бетонной плите, кинутой когда-то кем-то над ручьём. И Света холодно обронила:

– Знаешь, что, Владимир. Мог бы и помочь.

– С чем? – не понял я.

– Я там одна ребёнка укладывала, а ты сидел тупо бухал с парнями, – сказала Светлана. – Почему я всё должна сама делать? Помощи от тебя никакой!

Её голос обрёл пронзительные скрипливые нотки. А я в полном «афиге» пытался понять, что такое успело произойти? Жена продолжила:

– И вообще, в последнее время ты чего-то вообще никак мне не помогаешь. И дома я, как заведённая, кручусь. И на работе никакой от тебя помощи. Я даже просто пожаловаться не могу. Ты меня вообще не жалеешь. Взвалил всё на меня, а сам…

От такого потока обвинений мои мысли сбились в удручённое стадо, а потом принялись скакать в голове, поднимая клубы дурных эмоций. Светкин голос всё лился и лился, то истончаясь, то набирая грозную силу напористого прораба.

– Я готовлю, убираю в доме, обстирываю тебя. Мог бы и напрячься немного. Когда мы в последний раз в ресторан ходили? Вечно денег нет!

Я слышал её и пытался совладать с эмоциями. Ничего не понимаю. За что? Что я такого опять натворил, что её понесло здесь и сейчас? Нет денег? А где они? Мы ведь…

– Ты вообще слышал меня?! – вопль заставил вздрогнуть. – Опять ты тупо стоишь с пустыми глазами! Что я тебе такого сделала?! Почему ты так со мной?!

– Как? – спросил я, глядя в её побелевшие от злости глаза. Гормоны? Надеюсь, что так. Светка аж задохнулась от возмущения:

– Да кто ты вообще такой?! Сколько я могу тебя терпеть с твоими выходками?!

– Стоп, – что-то холодное до белого блеска в глазах поднялось по шее и остановилось у макушки. – Что ты сказала? Ты меня терпишь?

– А что мне остаётся?! Я думала, у нас семья! А мы постоянно перебиваемся с хлеба на воду! Ни одеться нормально, ни куда выйти, – голос Светки стал затухать, словно сам себя испугался.

– То есть, по-твоему, семья, это когда мужик упахивается, неся в дом большую денежку, а потом дохнет, не дожив до шестидесяти лет? – спросил я. – По-твоему, семья, это когда жена вечно ноет, как всё плохо, думая, что мотивирует этим мужа на подвиги? Или семья, это ты и твоя картинка о том, какая она должна быть? А я опять не попал в эти рамки, так что ли? Не гроблю себя ради твоего сидения на диване?

– Козёл! – крикнула Светка и хлестнула меня по щеке. – Да если бы ты упахивался! Ты же сидишь на своём телевидении за мизерную зарплату вместо того, чтобы пойти на нормальную работу!

– Это где платить будут на пару тысяч больше? – поинтересовался я, уставившись за её спину. – Или просто пойти на вторую, ночную там, или сменную?

– Да хотя бы, – твёрдо сказала Светка, победно сверкнув глазами.

– Мда, – протянул я. – Так, значит… Терпишь. Я, значит, на плохой работе сижу… А кто мне тогда плакался про «мало денег», про то, что учёба никуда не денется, а сейчас надо ребёнка поднимать. Про то, что надо просто немного потерпеть, а потом всё будет нормально. Кто?!

Теперь на крик сорвался уже я. Криво усмехнувшись, я сказал:

– Я бросил универ ради тебя и Костика. Помнишь, как я тебе говорил, что эта учёба важна? Что потом будет хорошая работа, отличная специальность? Что ты мне говорила? Что деньги нужны прямо сейчас, а не когда-нибудь? Что мы не можем себе позволить? Я тогда согласился с тобой, солнышко. Я всё время с тобой соглашался. Но, знаешь, что? Кажется, хватит соглашаться. Кто я такой, чтобы заставлять тебя терпеть и мучиться?

– Вот как ты заговорил, – упавшим голосом ответила Светлана. – Ты вообще меня любил? Хоть немного? Мы с Костей для тебя ничего не значим?

– Это ты сейчас о чём? – удивился я. – Мы говорим о моём нежелании работать, как ты дала мне понять. Разве не так? А теперь смотри, что получается. У нас семья, есть сын. Ты образованный человек, который почему-то упорно не хочет работать по специальности. Может, ты вообще не хочешь работать? Так найди себе доброго и заботливого олигарха, дорогая. Если такие существуют на свете. Я в твоих глазах должен и обязан тебе по гроб жизни за то, что родила мне сына. А разве Костик только для меня родился? Я тебя насиловал? На цепи в загс тащил? Не помню такого. Я во всём виноват, смотри-ка ты. В чём «всём»?!

– Как ты низок, – Светка отвернулась от меня и уставилась куда-то в лес. – Ты так и не повзрослел, не хочешь брать на себя ответственность за семью…

– В том смысле, что не гроблюсь на трёх работах, давая тебе возможность сидеть дома? – с каким-то шипением выдал я. – Всё лето приходил с работы и слышал: «Дорогой, я не готовила». «Дорогой, я так устала, приберись на кухне сам». И дальше, дальше, каждый день. Полы мою я, стирка, готовка, ребёнок на мне…

– Вот не надо! – вспылила жена. – Я его сегодня уложила!

– Дома это моя обязанность, – с усмешкой сказал ей. – Я уж не говорю про наш с тобой интим. Я надеялся, что ты всё-таки вспомнишь, что ты живой человек, а не просто жена. Весь последний год чувствую себя лесорубом с пилой. Но, знаешь, дорогая, пилить брёвна надоедает.

И прилетела вторая пощёчина. Я же только усмехнулся и добавил:

– Ты не думала, что смеяться в самый разгар секса – как ушат холодной воды для мужчины? Хотя о чём я с тобой говорю. Ты же всегда думаешь только о себе. Я к тебе даже подойти уже не могу, если ты этого не запланировала.

– Какой же ты мерзавец, – Светка вдруг безмолвно разревелась. А я стоял и смотрел на неё. Просто смотрел и понимал, что эти слёзы, из-за которых раньше метался и чувствовал себя тварью, больше не трогают. Эти слёзы, что лишили когда-то сил сопротивляться. Слёзы, из-за которых слил универ, свои фотографии, планы, мечты. Главное ведь, чтобы Она не плакала, моя Женщина. Ага… Когда тебя сквозят обвинениями и претензиями по несколько раз на день год за годом, никаких сил не хватит оставаться влюблённым и заботливым.

Помню, вот это всё помню. Мы начали ругаться. Громко, с надрывом, так, что друзья наши и знакомые принеслись разнимать. Хотя больше никто ни на кого руки не поднимал. А утром… Будто ничего и не было. Это тоже стало нашей фишкой за последнее время. Скандал, и типа всё в порядке. Так, лёгкий бриз, приснилось, что ли?

Уже дома, потом, я словно утонул в холоде и пустоте. Нет, даже не так. В каком-то песке, от которого начала чесаться кожа, а в голове стали роиться мысли не просто о разводе. Чувства к этой женщине осыпались пеплом. Я понял, что снова стал лишь средством для достижения каких-то целей. Даже не так, не понял. И раньше подозревал, так, слегка. Просто осознал во всей полноте. И задумался: а были ли чувства с её стороны с самого начала? Может, она меня и выбрала-то только по принципу «Вези меня, мой сильный конь». Повзрослеть, взять ответственность… Это значит, перестать быть собой и отдать все силы на исполнение желаний другого человека? Тогда – не хочу.

Комментарий к Глава 4. Август 2010 г. Время пустых ожиданий.

Тоскую без комментов… Волком вою… В лес гляжу, убежать хочу. Злые вы…

========== Глава 5. Июнь 2013 года. Старые связи не ржавеют. ==========

Что мне помешало тогда, после выезда на игру, разорвать отношения со Светланой? Не знаю, на этот вопрос нет у меня ответа. Может, потому что у нас был сын Костик, и мы ждали второго ребёнка? Я просто не мог оставить всё вот так. Сам вырос практически без отца. И не хотел, чтобы мои дети хлебнули той тяжести? Не знаю. Или просто успел настолько привыкнуть к Светке, что уже не представлял, как жить без неё? Что без неё хуже, чем с ней? Жалко как-то звучит.

Так и пошло потом. Рутина, жизнь, работа, скандалы с завидной регулярностью. Знаете, я тогда бросил пить. Окончательно. Чтобы не провоцировать такие вот ситуации, как тогда, в лесу. Опять в нору спрятался, скажете вы. И будете правы. Но меня всю жизнь учили думать сначала о других, а не о себе. Мужчина должен быть таким, сяким и никаким. Иначе какой он мужчина? Так, быдло, не желающее взрослеть и брать на себя ответственность за семью. Типичная наша установка. Вы никогда не задумывались, что в нашем странном обществе с одной стороны – патриархат. Мужики то, мужики сё. И на диванах лежат, и совсем охренели, и тэдэ и тэпэ. Но как только дело коснётся семьи, то всё. У мужчины прав нет от слова «совсем». Хотя, наверное, вру. Когда мужчина проявляет достаточную волю, женщине некуда деваться, кроме как делать, что ей говорят. Но не всякий на это способен, и не всегда. Обычно всё просто. Женщина: «Или делай, как я сказал, или ты меня не любишь и пора разводиться». Мужчина: «Да, дорогая». И в гараж – бухать с мужиками, спиваться, уходить с головой в рыбалку там. И уходить, не дожив до шестидесяти. Уходить от рака, цирроза, диабета, сердечных сбоев, инсультов… Мало ли способов уйти есть у человека, не видящего впереди ничего, кроме глухой стены раздражения и обвинений со стороны той, кого он когда-то выбрал для создания семьи? А мы все вокруг слышим: «Он женоненавистник!» Почему? Не обратил внимания на бабу, которая изо всех сил лезла ему на глаза. Он козёл… И так далее. Интересный антифеминизм получается. Знаете, есть у меня знакомый психолог. Так она со мной больше не хочет общаться. Избегает, я бы сказал. Не дай бог опять что-нибудь расскажу из своего быта. Ей и сказать-то нечего на мои рассказы. Но я отвлёкся.