Текст книги "Найти человека"

Автор книги: Игорь Федоров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Фёдоров Игорь
Найти человека

Игорь ФЕДОРОВ

НАЙТИ ЧЕЛОВЕКА

Я интересуюсь будущим, потому что собираюсь

провести в нем всю оставшуюся жизнь.

Чарльз Ф.Кеттеринг

ПРОЛОГ. УТРО УПРАВЛЯЮЩЕГО

...находятся в вечной тревоге и ни одной минуты не

наслаждаются душевным спокойствием, причем их треволнения

происходят от причин, которые не производят почти никакого

действия на простых смертных. Страхи их вызываются

различными изменениями, которые, по их мнению, происходят

в небесных телах.

Д.Свифт

Генри-21 сегодня не на шутку волновался. С самого утра. То есть, с самого пробуждения, которое, как и у всех представителей династии Генри, наступало задолго до утра. Поднося к пересохшим губам первую чашку кофе, он заметил, что у него трясется рука. Удивленно посмотрел на вторую – та, хоть и лежала расслаблено на столе, тоже немного подрагивала. Не принять ли транквилизатор? Нет, нельзя. Голова сегодня должна быть пронзительно ясной. И волнение ей только на пользу. Лучше попробовать отвлечься.

Протянул палец левой к пульту и включил визор.

"...предпраздничном убранстве. Президент отметил в своем выступлении на Всепланетном слете феминисток, что вся нация, как никогда ранее..."

"...в корзинах для пожертвований, которые по древней традиции оставляют у дверей прогуливающиеся Дед Клаус и Санта Мороз. Уже собрано, в масштабах всей планеты, достаточно средств, для..."

"...и ожидается, как всегда перед Рождеством, оживление торговли антиквариатом. Корпорация "Виктор", мы надеемся, не забыла про нас, рядовых потребителей ее драгоценного товара..."

Да уж, отвлечешься тут... Генри раздраженно ткнул пальцем в переключатель еще раз: "...и в преддверии Четвертого тысячелетия надо подвести итоги нашего духовного развития, ибо грядет..." – и выключил визор.

Да, сегодня волнуются все. Но волнение всех и каждого не идет ни в какое сравнение с его, Генри-21, волнением. Сегодня решается все. И его карьера, теперь уже двадцатилетняя, и существование Корпорации, и, даже, само существование цивилизации. И все это, в конечном итоге, висит на нем.

Сегодня прибывает Виктор. Виктор Второй!

Вчера получена космограмма – и сегодня он опустится на секретный космодром Корпорации – с новым товаром и новыми заботами. Весь смысл существования Генри сводился к этой встрече. Ну и к управлению крупнейшей на планете Корпорацией – попутно.

Впрочем, встреча Виктора Второго – событие хоть и экстраординарное, тем не менее, имевшее место в прошлом. В самом начале карьеры, двадцать лет назад, он присутствовал на встрече Виктора Четвертого. Ужасающую ответственность налагало другое. Сегодня должны встретиться Виктор Второй и Виктор Пятый. Подобное за последнюю тысячу лет было лишь однажды – и то на другой планете, на Бете...

Генри доцедил кофе. Поставил чашку на настоящую деревянную поверхность стола – хотя больше всего хотелось зашвырнуть ее в окно, закурил.

Пора работать.

– Секретарь.

– Доброе утро, мистер Генри. Сегодня 4 декабря 3000 года. Четыре часа утра по среднепланетному времени. Погода хорошая, как вы и заказывали. Мистер Генри Пятый находится в своем замке в Крыму. Еще спит. Исполнительный директор мистер Дорошин просил соединить с вами, когда вы проснетесь...

– Ну, хоть этот не спит.

– Кроме того, в приемной вас ожидают психоаналитик, которого я имело смелость вызвать для вас, и менеджер рекламного отдела, который пришел сам. Какие будут распоряжения?

Генри задумался, пытаясь спланировать сегодняшний день. В полдень встреча Виктора Второго. Он сразу же захочет разобраться в делах. Вечером – банкет...

– Что запланировано на сегодня, секретарь?

– В девять вы собирались вызвать финансового директора для ознакомления со всепланетным балансом средств...

– Справится сам...

– В десять прием у Президента Народа по поводу предрождественской торговли...

– Отменить, не до того...

– В двенадцать...

– Сам знаю...

– В три пополудни пресс-конференция...

– Посмотрим, посмотрим... Хватит.

Нет, все же волнение сильнее, чем он поначалу подумал. Действительно, лучше начать день с психоаналитика. Хорошая штука, этот секретарь. Еще бы, антикварная.

– Ты с какого года?

– Меня изготовлено в 2560 году на заводах Кор...

– Ладно. Я иду в кабинет. Запускай психоаналитика.

Ишь ты, "меня изготовлено"... Но хоть не спутаешь с кем говоришь.

Психоаналитик, задумчивый старик с мощной шевелюрой, напряженно вглядывался в лицо пациента. В миру этот профессор был известен, как один из крупнейших ученых мира, не раз поражавший парадоксальными исследованиями психонаук прошлого. Прошлого, конечно же прошлого... и никто, или практически никто не знал, что возможность заниматься академической наукой ему давала Корпорация. Точнее, ее архивы и оклад. За несколько таких приемов, как предстоящий, он получал зарплату, которой хватило бы на содержание приличного государства. Или небольшой планеты...

Разумеется, он, как и все люди с обостренными чувством времени, писал мемуары. И мемуары эти касались, в первую очередь, его работы в Корпорации – остальная его жизнь и так была подробно описана другими. Так что Корпорация, строго говоря, платила ему за сохранение тайны. За то, чтобы мемуары эти в Корпорации же и остались. Вовеки веков. И кроме этого, платили ему за то, чтобы он занимался науками прошлого. Только прошлого. Ибо профессор был одним из тех немногих людей, которые способны своей головой, своими идеями, изменить облик всей цивилизации. А Корпорации нужно было совсем не это.

Перед мысленным взором психоаналитика, вошедшего в контакт с пациентом, мелькали мечущиеся толпы людей, рушащиеся небоскребы, грязь, грязь...

Усилить контакт.

Сверкающий Бог опускается с небес. В одной его руке зажат кнут, в другой – пряник. Он приветливо улыбается. Я подползаю к нему, склоняю голову поцеловать ноги – и вижу, как они отвратительны. Грязные огромные, загнуты ногти, шарики грязи между пальцами... Я не могу это целовать – и лишь прижимаюсь щекой. Бог опускает удивленный взор. И вот – пряника уже нет. Лишь только кнут! Он замахивается...

...униженный, грязный, всеми брошенный несчастный, больной, умирающий я бреду улицей. Крысы, отбросы, вонь, ветер, дождь... Из подвала ко мне выходит девчушка. Ангелочек, только худой и грязный. Грустно смотрит на меня.

– Дядя, это ты сделал так, чтобы нам было плохо?

...Ах так! Вы все так?! Ну тогда получите! Я расту, я возвышаюсь! Грязь опадает с меня. Раны излечиваются. Не заметить меня уже невозможно! Я сам – Бог! У меня десять, нет, двадцать рук! И в каждой кнут! Получите! Получите свое!

Я – Бог!!!...

Психоаналитик снял очки – признак богатства и особой любви к антиквариату (а как же еще!) их хозяина – и тяжело провел рукой по лицу, снимая наваждение. Да уж, нелегкая это работа, пользовать первых лиц Корпорации.

Генри напряженно ждал, подавшись в кресле. Ну, что там еще? Давай! Одной тайной больше, одной меньше... Наконец врач обдумал виденное. Добрыми всезнающими глазами, располагающими к откровенности, посмотрел в глаза пациента:

– Сегодня прилетает Виктор?

Генри не смог утаить возникшую панику. Что, вот так легко, глядя на него, первый же человек узнает важнейшую тайну Корпорации? Да это же... Впрочем, спокойнее. Это далеко не первый встречный. Профессионал, умница, и, кроме того, не вылазит из архива Корпорации. Он и так это знал. Не знал только точной даты.

– Да, сегодня.

– Ну и что за сюрприз вы ему подготовили?

Это был, конечно же, риторический вопрос. Профессор не мог не понимать уровня происходящего. Если Генри-21 и в самом деле задумал подложить свинью Виктору Второму, то того, кто об этом узнает заранее, уже можно считать покойником.

Психоаналитик почувствовал, что самое время, пожалуй, лечить самого себя...

– Нет, док, успокойтесь, вам ничто не угрожает, – Генри и сам был неплохим психологом-практиком.

– Это не тот сюрприз. Не я его подготовил. Но по моей вине... Наверное...

"Док" пожевал губами, запустил руку в шевелюру, задумался. Генри отметил, что профессор не обращает ни малейшего внимания на роскошь кабинета – настоящее дерево, живые цветы, антикварная оргтехника... Это тоже важно, чтобы доктор не комплексовал перед своими пациентами.

– Ну что ж, мистер Управляющий, порассуждаем. Э-э-э... Этот "сюрприз", как я понял, серьезно огорчит Виктора. Какой это Виктор, кстати, Второй? – Генри кивнул – Я так и думал... И это его огорчение может вылиться в самые неожиданные формы. Вплоть до вашего уничтожения. Верно? – Снова кивок. – Что, впрочем, маловероятно. Сколько у нас сегодня человек со стопроцентной информированностью?

– Трое. Я, Виктор Пятый и Дорошин.

– Вот видите. Не станет же он устранять треть своих действительно осведомленных подчиненных? Вероятнее, он воспользуется вашим опытом работы на Альфе и знанием ситуации для устранения этого "сюрприза". Теперь о самом сюрпризе.

– Это связано с...

– Не надо! Не знаю и знать не хочу! Тем более, что для меня это несущественно. Так вот. Подсознательно вы чувствуете, что смогли бы справиться с этой неприятностью. Но вас парализует сам прилет Виктора. Вы не ощущаете себя больше управляющим самой крупной Корпорацией на Альфе, фактически управляющим Альфы. Он что, остается у нас?

– Да, ему уже тридцать семь...

– Вот видите. Это вас и тормозит. Бросьте. Не будет он лезть в наши дела. Покрутится немного – и сорвется искать приключений на планете – как все пенсионеры.

– Если бы...

– Ну, а раз он остается, значит должен улететь Виктор Пятый. Просто одного ребенка смените на другого, постарше... Кстати, а проблема-то, наверняка связана с Пятым... Не надо, ничего не говорите. Так вот, вся беда заключается еще и в том, что в глубине души вы сочувствуете тому, кто все это затеял. Вы как бы солидарны с ним – психологически. И не исключаете того, что и сами на его месте могли бы сделать так же. Вот в этом-то вся беда. Так?

"Я хочу уничтожить Корпорацию? Что за чушь?! Конечно, она изменила весь ход развития цивилизации, она замедлила его. Она заставляет многих людей жить в нищете... Она пользуется отвратительными методами... Но еще неизвестно, как было бы без нее. И самая ее суть, самое святое, смысл существования – известны лишь трем людям на планете. Один из них – я. Как это непереносимо... Хотя, не трем, больше... Есть ведь вспомогательный персонал, док вот, например... Но они не знают ВСЕГО!"

– По вашему красноречивому молчанию я вижу, что так. Что бы я посоветовал. Необходимо найти еще одного человека – назовем его "оперативником" – и посвятить во все. Совсем во все. И немедленно поручить ему расхлебывать ту кашу, которую вы допустили. Это и избавит вас от мук совести, и развяжет руки, и разгрузит голову, и, даже, даст козла отпущения. Я мог бы подготовить психопортет необходимого человека. Все.

Профессор откинулся на спинку кресла и достал сигарету. Генри думал. Впрочем, профессор знал, что ему можно курить в этом кабинете. Тщательно размял сигарету – дивная привычка, вычитанная им в раритетах седой старины – достал спички, правда не деревянные, как следовало бы, деревянные спички – это уж чересчур...

– Хорошо. Я обдумал. Вы правы... Как всегда. Идите к Дорошину. Ищите человека. Спасибо.

По тону Генри, док понял, что помог своему пациенту. Удовлетворенно хмыкнул, поднялся и направился к кабине лифта, который должен был довезти его до Дорошина, независимо от того, где тот находится.

Генри потер двумя рукам лоб, вздохнул, как перед прыжком в воду пора!

– Секретарь. Кофе. И соединяй с исполнительным директором.

– Генри? – Дорошин тоже уже был в своем кабинете. – Доброе утро!

– Думаешь? Ладно. Что ты хотел?

– Ну, сегодня такой день...

– Само-собой. Дальше.

Дорошин понял, что для болтовни не время.

– Готов доклад финансового отдела.

– Ну?

– Годовой поход Корпорации на двадцать процентов превышает валовой продукт планеты Земля. Это значит, что вся Земля принадлежит нам, еще и должна. Немного...

– Альфа принадлежит не нам, Стас. Земля, она же Альфа, принадлежит Корпорации. А Корпорация принадлежит Виктору Второму. Запомни это. Сегодня это особенно важно, Стас. Сегодня к нам прилетает хозяин Земли. И мы с тобой его встречаем. Ты все понял?

Исполнительный директор, не ожидавший такой взбучки, стоял у экрана связи по стройке "смирно". Испуг и гнев одновременно светились в его глазах. Генри понял, что хватит, чувство хозяина в себе он восстановил.

– Ладно. Садись. Извини. Все это и меня касается тоже, – Тон его теперь был совсем другим. – Теперь с Пятым. Еще спит?

– Спит.

– Сейчас к тебе придет психоаналитик. С ним подберете человека. Этого человека полностью ввести в курс дела.

– Полностью?

– Да! Полностью! Не отвлекайся. Если человека подбирает психоаналитик, то он подберет и методы сохранения тайны в этом человеке. Этого оперативника приставить к Пятому. И добиться нужного результата. Причем быстро. Ясно?

Оба выдержали паузу, обдумывая сказанное.

– Ну, кажется все. Работайте.

Генри отключил экран. Как бы Дорошин самодеятельностью не занялся... Он, если что не по нему, бывает удивительно изворотлив в изобретении обходных путей. Впрочем, приказ сформулирован – ясней некуда. И не вывернешься... Так что, должно сработать.

– Секретарь, что там еще?

– Реклама.

– Впускай.

1. МЕТАМОРФОЗЫ

Представление о том, что реальность не является

чем-то установившимся, вечным и нерушимым было не из

тех, которые легко укладываются в сознании человека.

А.Азимов

Золтан тронул бок своего мустанга шпорой, и тот побрел, приминая копытами слежавшуюся прошлогоднюю траву, вздымая облачки едкой пыли. Оба они – и Золтан и мустанг – устали и взмокли от изматывающей скачки по холмам, сделав за день пятьдесят миль от Канзас-сити. Так надо было.

По пути на них дважды нападали индейцы. Второй раз совсем недавно – и ствол кольта был еще теплым. Золтан чувствовал это сквозь деним на бедре. Тела мустанга и Золтана толстым слоем покрывала серо-рыжая пыль, не было ее только на губах и подбородке человека, там, где во время скачки от нее защищал платок. Из-за этой пыли в сгустившихся сумерках они казались цельным памятником самим себе.

Золтан был зол, измотан и зверски голоден, и посему он здорово обрадовался, когда в молочной полутьме вечера проступил силуэт ранчо и салуна старика Холидэя. Послышалось ржание лошадей, неуверенные гитарные переборы. Мустанг под Золтаном нервно всхрапнул, предвкушая отдых.

Золтан похлопал его перчаткой по голове, положил руку на кобуру – и приподнялся в седле.

Было спокойно и пусто. Где-то совсем рядом трещала, как лесопильная, цикада. Вдали выли койоты, собираясь на ночной промысел. Никого. Так, стоя в седле, шагом, они и въехали на ранчо. В стойле, изредка сморкаясь, жевала овес кобыла Ирландца Брауна (ага, он тоже здесь!), кричал что-то распорядительное на кухне Холидэй.

Кажется, он наконец приехал. Золтан позволил себе немного расслабиться. Не спеша спешился, расседлал коня и привязал рядом с кобылой. Лошади сдержанно поприветствовали друг друга и мустанг тут же сунул морду в корыто с водой. Стало шумно. Золтан побрел в салун. Толкнул заскрипевшую дверь – опять не смазал старик! – и оказался, слава богу, там, где нет пыли, насекомых и индейцев. Холидэй, как обычно, протирал бокалы.

– Привет, старик, – бросил Золтан, усаживая за любимый столик у рояля.

– Хэлло! – и на кухню: – Бой, поди сюда.

Вбежал мальчик в ковбойке и засаленном переднике ниже колен. Огляделся по сторонам, но в салуне людей было всего-то двое. Холидэй и Золтан. Холидэй молчал, обучая, видимо, таким образом мальчишку ремеслу. Тогда Золтан поманил его пальцем – из жалости.

– Воду, овес мустангу, виски и чего-нибудь пожевать мне.

Бой сразу же повернулся и исчез.

– И сигары, мне и мустангу! – Заорал Золтан ему вслед.

Тут в эту содержательную беседу включился старик.

– Сигару тебе и я могу дать...

– А мустангу?

– Не паясничай, Золтан.

И что-то в его тоне заставило Золтана насторожиться. Неужели опять?...

– Что, вызов?

Холидэй извлек из-под стойки роскошную "Ля Корона", распечатал ее и стал искать ножницы. Где-то под потолком пролетела сонная муха. Золтан понял, что вопрос излишен.

– А Браун – уже там?

Старик нашел все-таки старые ржавые ножницы и с трудом отделил ими кончик сигары. До Золтана дошло, что и этот вопрос неуместен.

– Когда отправляться? – Спросил он, в надежде получить хоть один ответ.

– Как обычно, прямо сейчас, – изрек Холидэй – и Золтан понял, что мог бы не спрашивать и этого. "Разжирели, – подумал он, – разбаловались на избыточной информации..." Старик потянул ему сигару: – С тебя двадцать центов, а заодно сдай и остальные деньги.

– Но я же жрать хочу!

– Пожрешь там.

Золтан подчинился, но с ропотом.

Нарочито медленно раскурил сигару и пустил вверх кольцо дыма. Там ему такая роскошь недоступна. Потом выгреб из кармана мелочь, отстегнул кобуру, патронташ, нож и вывалил все это на стойку.

Старик Холидэй как-то странно смотрел на него, совершенно не мигая. Интересно, подумал Золтан, а что он о нас думает? Кем считает? И как ему, наверное, хочется хоть раз побывать у нас.

– Ничего, старина, когда-нибудь мы тебя возьмем с собой, – в этот момент Золтан и сам в это почти верил.

– Глупости все это, бред пьяной индианки, – проворчал старик, но улыбнулся.

Золтан слегка кивнул ему, прощаясь, и прошел за стойку. В кухне миновал оторопевшего боя – и двинулся еще дальше. За дверью в кладовку была еще одна дверь. Настоящая. Золтан приложил к ней палец – клацнул замок – и вошел. В этом помещении очень странно пахло. Точнее, очень странно не пахло. Теперь раздеться догола...

Только сейчас Золтан заметил, что все еще с сигарой. Придется докурить прямо здесь, дальше нельзя. Почему же автоматика не пропускает ничего материального, кроме самого путешественника? Неумолимые ли это законы природы или не менее неумолимые законы бюрократии? Впрочем, ему какое дело? Турист... Нарушение закона могло завершиться либо полным самоуничтожением, либо изгнанием из Корпорации. Что, практически, одно и то же...

Зашел в кабину. Набрал на пульте код. Вдохнул побольше – и вышел.

В помещении было шумно. За стеной бубнили чьи-то голоса. За окном что-то взлетало – классом не ниже "Богерта" – определил Золтан по звуку. Где-то на грани слышимости пели принтеры. А "Ирландец" Браун орал кому-то невидимому: "На тринадцатый выводи! На тринадцатый!"

Осмотревшись (ослушавшись?), Золтан подошел к своему боксу, снова приложил палец. И потопал в душ.

Свежий, чистый, облачился в комбинезон, присел в углу бокса и пролистал, что накопилось в его принтере за это время. Ничего особенного не накопилось, так, обычная ерунда. Ну что ж, пора приступать к работе?

2. ЗАДАНИЕ

Растянутые линии коммуникаций порождают разобщение

прав и обязанностей, что в свою очередь порождает домыслы,

косность и имперский гонор корпораций. Все это размывает и

извращает коммуникации.

Дэвид Дж.Мэхони

В зале сидели трое. Браун продолжал орать в микрофон. Лешка Молотов что-то сосредоточенно считал на калькуляторе – калькулятор был недоволен. А Кэссин смотрел на терминал и бубнил: "...тридцать шесть, четырнадцать, тридцать два..." В общем, все были при деле.

Золтан тихо прошел на свое место, тихо уселся в кресло и вежливо сказал:

– Здравствуйте...

Все трое уставились на него и смотрели, наверное, секунд пятнадцать. Потом Браун пошевелил перед глазами пальцами и сказал:

– А, Золтан. Привет. С прибытием. Извини, что опять из отпуска отозвали, потом догуляешь. Там тебе факс, ознакомься. И снова заорал в микрофон: – Да на тринадцатый же!...

Золтан понял, что они опять выключились, и побрел ознакамливаться.

На столе имели место: первое – обычный предотпускной беспорядок; второе – сковорода с яичницей и колбасой и чашка кофе – завтрак; третье факс, мигающий индикатором "Золтану Локкеру. Лично. Срочно."

Ничего, потерпит еще немного. Золтан решил начать со второго, продолжить третьим и закончить первым. Завтрак был восхитительным. Спасибо, позаботился кто-то о постепенном рекондиционировании какой-нибудь современный кисель желудок сейчас вряд ли бы принял. Допивая кофе, Золтан приложился пальцем к факсу, и тот довольно заурчал, извергая застоявшуюся информацию.

"4 декабря 3000 года. 7 часов пополудни.

Золтану Локкеру, Оперуполномоченному ОБ.

Лично. Срочно."

Семь часов? Это как раз когда я вторично отбивался от индейцев. Конечно, где им меня там найти. Хорошая себе срочная информация, почти пол суток...

"Немедленно приступить к разработке темы "Фридмон", файл "Фридмон" в центральном компьютере Отдела безопасности. Работа с файлом допускается только в центральном зале. Пароль привилегированного пользования центральным компьютером на 4-6 декабря получите, назвав свое имя компьютеру."

Золтан присвистнул от изумления. Такого с ним еще не бывало...

"Настоящим вы выводитесь из подчинения Р.Брауна. Вам присвоен разряд Старшего Оперуполномоченного с неограниченной сферой деятельности. Копия этой части сообщения в данный момент поступает на факс Р.Брауна."

Дальше стояла подпись начальника ОБ и виза аж самого исполнительного директора Корпорации С.Дорошина.

Золтан обалдело смотрел на самоуничтожение сообщения и пытался разобраться в своих ощущениях. Ну, повышение – это конечно, приятно. Но с чего вдруг? Впрочем, Корпорация славилась умением замечать нужных людей. А дураком Золтан себя отнюдь не считал. Но что ж такое стряслось, что его пришлось заметить? Посмотрим, посмотрим.

И, приступив к первому, то есть к наведению порядка на столе – когда еще опять придется за него сесть? – Золтан начал первичный анализ ситуации.

Я славлюсь у наших боссов нестандартным подходом к проблеме. Как выражается Браун. "От Золтана всего можно ожидать." Значит, ход расследования еще не ясен самому шефу. Кроме того, я известен соблюдением профессиональной этики, в случае чего, не растрезвоню все прессе. Что касается воображаемых конкурентов (какие могут быть конкуренты у Корпорации?), то тут меня уже начали покупать. И я не против. И они это знают. Значит, ход расследования может ой-ей-ей куда завести... А пароль привилегированного пользования в центральный компьютер вообще имеют считанные единицы из всего отдела. Правда, это не центральный компьютер всей Корпорации, а лишь ее Отдела Безопасности, но все равно, там столько всего... Значит, данных мне понадобится много – и самых непредвиденных. Гнилое дело. С первичным анализом вроде все.

Золтан встал, швырнул ни в чем не повинную сковороду в утилизатор и подошел к Брауну. У того, вроде, стало поспокойнее в ближнем космосе – или где там они что сажали.

– Мистер Ирландец Браун, а у вас факс завис.

– Сам ты, лихой ковбой Золтан. Что за факс?

– Про меня.

Браун приложился пальцем к пульту. Прочел сообщение – и поднял удивленные глаза на Золтана.

– Поздравляю... И что теперь?

– Сие ведомо лишь Юпитеру.

Кэссин и Молотов профессионально почувствовали, что происходит что-то необычное и обернулись в их сторону.

– Ну я пошел, – ласково сообщил Золтан.

– Куда? – поинтересовался Кэссин.

– Старший оперуполномоченный Отдела Безопасности Золтан Локкер отправляется прогуляться после отпуска.

– Хам! – сказал Лешка.

– Обормот! – сказал Кэссин.

– Хуже! – сказал Браун.

Все трое помолчали, обдумывая, что может быть хуже. Такими их и оставил Золтан, задумчивыми, прикрыв за собой дверь зала. И не услышал, как его факс спел не прощанье еще одну прощальную мелодию.

В кабине пришлось снова переодеваться – не бродить же на людях в этом дурацком комбинезоне. Нет, сейчас (как, впрочем и всегда) в моде ретро. Натягивая джинсы, он запрыгал на одной ноге – и вдруг под нее подвернулось что-то мягкое и круглое. От неожиданности Золтан попытался отдернуть ту ногу, на которой стоял – и, естественно, грохнулся на пол. Руки привычно отработали падение, страхуясь. Но намного легче от этого не стало. Потирая затылок, встретившийся со стеной, Золтан вслух спросил себя: "Почему аист стоит на одной ноге?" Закончил натягивать джинсы и ответил: "Потому, что поджав вторую, он упадет."

А что же это все-таки было? Наклонился поискать глазами. И увидел. Большой, можно сказать королевский, окурок давешней "Ля Корона".

Поднял его – и еще раз присел, задумавшись. Так-так-так. Вот тебе и ответ на твой вопрос. Значит, все-таки, можно кое-что перетаскивать из прошлого. И никакие физические законы тут ни при чем. Да это же... Тут такое может быть...

Ладно. Обдумаем потом. Аккуратно опустил драгоценную сигару в карман, обулся, и зашел в лифт. Куда? Надо бы в зал центрального компьютера. Но не хочется. А хочется к Дороти. Тем более, что на его нестандартные поступки начальство как раз и сделало ставку.

И как хочется спать. Шутка ли – целый день верхом. Поэтому поедем к Дороти. Может она дома? Поехали. И задумался. О том, например, кто придумал официальное название лифтов. "Брокс". Дикая смесь "бокса" и "броска", хоть и соответствовала нынешней космополитической сумятице в языке, но понравиться могла лишь ненормальному. Естественно, все называли броксы в ретростиле – лифтами. И еще о том, например, что голова совершенно не варит, и надо бы действительно поспать. Ну да ладно. Успею. Взбодрился привычным усилием воли – и вышел в квартиру Дороти.

Дороти дома не было. Странно... Уж не на работе ли она? Золтан попытался вспомнить ее рабочий номер. В конце концов пришлось рыться в груде хлама у нее на столе. Помады, тени, фантики, сувениры, брелоки... Блокнот... Так. На первой странице когда-то давно Золтан собственноручно начертал трогательное и сентиментальное стихотворение – периода его погружения в психологию древности. И сейчас не удержался и перечитал.

Он гнал коня пятнадцать лет,

Как, впрочем, и себя.

Конь не единожды издох,

Трудней загнать себя...

"Ах, как она смотрела вслед,

Как будто бы я жалкий смерд,

Как будто кровь моих побед,

Как будто каждый мой совет

Все это – для себя!"

Пятнадцать лет в пыли, грязи,

Звон сабель, лязг мечей,

Забыться бы и отдохнуть,

И сбросить взгляд с их плеч...

"Ах, как она... Сказала что!

И умереть готов раз сто,

И горький слов ее настой

Забыть, и сразу на восток

К забвению ночей!"

И вот – очередной привал

Опять без битвы спать?

Делить с конем постель опять,

И снова вспоминать?

"Ах, как она... А было как..."

Но сколько ж мчаться, как дурак?

Послать бы к черту свой бивак,

И заново пройти строй драк?

И повернул он вспять...

Да, услышал бы это старик Холидэй. "Бред пьяной индианки..." Но, зато, какая сила предвиденья. Интересно, можно ли предвидеть будущее, сочиняя о прошлом? Что-то у меня настроение сегодня задумчивое. Не уснуть бы за столом...

Размышляя подобным образом, Золтан, отыскал в блокноте рабочий номер Дороти, набрал. На экране возникла Она. Как всегда эффектна и великолепна.

– А... Это ты? Привет.

– Привет. Меня вот из отпуска отозвали... И я решил к тебе... Зайти...

– А, ты опять был у своих индейцев?

"Почему – моих?" – подумал Золтан.

– Мы могли бы встретиться сейчас... Пойти куда-нибудь...

– Где?

– Ну, например... на площади, возле курильных автоматов... там еще курильщиков толпа всегда...

– Я знаю, где курильные автоматы, – Дороти нахмурилась, и Золтан сам ощутил, что идея была не из лучших. Ну в самом деле, что она будет делать возле курильных автоматов?

Впрочем, как выяснилось, хмурилась она не потому.

– Ты, знаешь, Золтан, наверное, я не смогу сегодня... Ты понимаешь...

– Я понимаю...

– И с этими твоими отпусками...

"Да, тут уж точно – с моими."

– И с этими твоими курильными автоматами...

– Автоматы как раз не мои, – не удержался Золтан.

– Не надо мне пока звонить. Ладно? И не шарь на столе.

И экран погас.

– Больно надо! – буркнул Золтан в пустоту. Захлопнул блокнот, который, оказывается, все еще держал в руке, и швырнул его в кресло. Сжал зубы и зажмурил глаза – так, что заплясали звездочки, – резко встал.

Ну что ж. Тут нам делать нечего. Домой? Какой там дом? Ночлежка... Что остается? Работать, работать и работать. Итак, Великий Компьютер, идущий на смерть приветствует тебя!

И шагнул в лифт.

3. БРАНДАШМЫГ

...и все же человек побивает ее...

Станислав Лем

Центральный компьютер Отдела Безопасности Корпорации "Виктор" был лапидарен до грубости:

– Имя?

– Старший оперуполномоченный Золтан Локкер.

– Голос идентифицирован. Пройдите. – И только тут распахнул дверь лифта и соизволил пропустить в помещение.

Центральный компьютерный зал был выполнен, как оказалось, в приятном ретро-стиле модерн – пластиковые обводы, подпружиненные пневмокресла, мерцание огоньков процессора. Надежная, старинная техника. Во всем имуществе Корпорации чувствовались солидность и достаток. А почему бы и нет?

– Пароль на сегодня? – поинтересовался Золтан, подкатившись в кресле поближе к терминалу – будет куда закинуть ноги.

– Кальвинизм.

– Хм. Это еще что такое? Ну да ладно. Пароль "Кальвинизм", файл "Фридмон", каталог файла – на экран.

Увидел и присвистнул.

Файл "Фридмон" являлся, по сути, основным и чуть ли не единственным файлом центрального компа СБ. То есть он содержал, конечно же, множество подфайлов – Платежный баланс Корпорации, История Создания, полный Список Сотрудников – с классификатором, наименования проданных товаров – и так далее, и тому подобное, от яйца – и до (надо полагать) нового яйца. Вселенная в миниатюре и с точки зрения Корпорации.

Это надо переварить. Золтан извлек из кармана осчастливившую его сигару – самое время – раскурил, уперся каблуками в панель недалеко от экрана, пустил струю дыма в потолок – и задумался.

Так-так-так... Что бы это все значило? Дорошин дает мне понять, что я теперь агент с максимальной информированностью. Что приятно. Но и чревато. С другой стороны, толку от всей этой груды данных, как с кота молока... или с козла? Если что и понадобится, то не сегодня, а когда сменится пароль, – а мне его забудут сообщить. Значит, надо первым делом обезопаситься от потери доступа. Запомним.

Дальше. Тот, кто санкционировал допуск меня в это капище наверняка понимал, что все это я не переварю. Значит? Или мне намекнут, что именно здесь меня должно интересовать. Или надеются на мой пресловутый метод ненаучного тыка. Кстати, вот и малюсенький такой подфайлик имеется – от сегодняшнего числа. Никак, мне послание. Прочтем.

"Не суйтесь в это дело. Мне терять нечего.

Пятый."

Золтан аж умилился. Вот спасибо. За совет, в смысле. А в какое дело не соваться? Или, наоборот, соваться? И что это за пятый такой?! Которому терять нече... Пятый? ПЯТЫЙ?!.. ВИКТОР ПЯТЫЙ?!

Золтан инстинктивно подобрался в кресле, сдернув ноги с пульта, поискал глазами, куда сплавить сигару. Впрочем, он был профессионалом и в руки взял себя быстро.