Текст книги "Дети компрачикосов"
Автор книги: Игорь Пронин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)
10.
– Должен признаться, это отличная мысль командования. Я имею в виду – собрать всех уродов вместе. Есть на что посмотреть!
Прохаживаясь вдоль балкончика, Ли исхитрялся что-то жевать прямо на посту. Стоило бы отчитать молодого, но сейчас сержант Пол Мадженто был слишком увлечен разглядыванием существ, заполнявших огромный зал под ними. Уроды уже начали ссориться – какой-то кентавр то ли случайно, то ли нарочно навалил кучу прямо на голову гному. Тут же набежала толпа его мелких сородичей, поднялся шум. Кентавр громко ржал, угрожал передними копытами, но пока никого не трогал. Пришедшие с ним полукони стояли смирно, только раздували ноздри и часто поглядывали на вооруженную охрану.
– Как бы нам не пришлось поработать… – Тим погладил бластер. – Как думаешь, сколько их всего сюда запрут?
– Ну, как говорят офицеры, людей тут постоянно проживало около трех тысяч, – прикинул Пол. – Сколько у них было рабов? Я думаю, тысяч пять.
– Пять тысяч?! – изумился Тим. – Да они тут передавят друг друга!
– Не передавят, ангар большой. Но нам придется посменно спускаться и лупить тварей электрошоком, если будут плохо себя вести. Помните инструкцию? Для кентавра – уровень 12, а для гнома – 4, не больше! Иначе придется с трупом разбираться. Убьете этого… ну, больного, а отвечать как за человека. Они теперь освобожденные граждане.
– А если они на нас кинутся? – занервничал Ли. – Все сразу? Они же это… ну, ненормальные уроды!
– Во-первых, – успокоил его сержант, – они запрограммированы подчиняться людям. Хоть за это компрачикосам спасибо. Во-вторых, давайте все же не называть их уродами. Хоть постарайтесь. В-третьих, полкан, Брайан – свой мужик, и если что – мы тут устроим кровавую баню для бестолковых.
В зал вошли несколько десятков бойцов и выстроились вдоль стены. Громкоговоритель, постоянно вещавший уродам успокоительные сообщения о заботе правительства и счастливом будущем, замолчал. Собравшиеся заволновались, даже кентавр, задиравший гномов, отошел в сторонку.
– Сограждане! – послышался наконец баритон полковника Брайана. – Я – комендант лагеря временного содержания «Эллия». Как вы уже знаете, вы находитесь здесь для вашей же безопасности. Я от лица всех людей свободного мира выражаю вам искреннее сочувствие. Вы много пережили, так потерпите еще чуть-чуть. Мы ведем тяжелую борьбу против нашего общего врага – компрачикосов. Эта война длится уже много сотен лет, и несмотря на постоянные успехи Федерации, враги еще находят укромные уголки в дальнем космосе, чтобы творить там свои злодеяния…
– Я думаю, он это сам сочинял, – захихикал Тим. – Да уж, в дальнем космосе полно укромных уголков!
– Выходит, мы будем воевать вечно? – Ли даже перестал жевать. Сержант потребовал, чтобы подчиненные заткнулись, но и сам улыбался во весь рот. Конечно, компрачикосы – мерзкие твари, и у Федерации, безусловно, постоянные успехи. За последние пять земных лет, насколько было известно Полу, уничтожено аж три гнезда компрачикосов, не считая Эллии. Космос велик, и враги шарятся по нему, как у себя дома, а Федерация такой возможности не имеет, потому что враг бьет по рукам. «Вояджеры» уходят вдаль чуть ли не миллионами, но миллионами их и уничтожают. С Эллией – несомненная удача. Только за нее наверняка придется заплатить чем-то вроде налета на Таллас, когда компрачикосы безо всякой пользы для себя, просто мести ради, угробили почти сотню миллионов граждан Федерации. Вот такая война: мы у них Эллию, они нам Таллас. Конечно, Федерация могуча, Талласов у нее много, да и тот как-нибудь отстроят и очистят, но у Конфедерации куда больше миров, и они находят все новые. Война навсегда.
– …конечно, не так просто. Поэтому каждый из вас пройдет через нескольких специалистов. Это, прежде всего, сотрудники нашей контрразведки. Здесь вам недолго придется с ними общаться, ничего сложного в этом нет. Вопросы самые простые. Далее заведенный на вас файл поступит к медикам, которые оценят ваше общее состояние…
Сразу многие в ангаре стали кричать, показывая свои раны. Полковник Брайан, наблюдая за подопечными через камеры, отключил микрофон и повернулся к присутствующему на командном пункте лагеря Передку.
– Вот вам, Ральф, одно из лиц войны: перестрелки особой не было, Остров сам по себе крохотный, наши потери всего двадцать пять человек, включая раненых, а сколько пострадало гражданских! Видели бы вы, что творилось в одном из мегаполисов Респроса, когда я был там во время так называемого «усмирения вышедших из-под контроля граждан». Медиков было нужно больше, чем солдат. Война…
– Понимаю, – кивнул журналист. – Но сейчас, наверное, надо им что-то сказать?
– Сами уже зашикали крикунов, – усмехнулся полковник. – Здоровых-то больше, им интересно, что я скажу дальше. Да уж, самая интересная в их жизни радиопередача. Однако продолжим.
Он откашлялся.
– Раненым следует сформировать очередь у красных высоких дверей, обозначенных по бокам красными крестами. Пожалуйста, пропускайте вперед тех, кому хуже, чем вам. Имейте в виду: у нас три медицинских кабинета, очередь будет двигаться быстро. А вот тех, кто заявится с насморком, выставим с позором!
Полковник сделал паузу – а вдруг рассмеются? Он не знал, что оставшийся без левой руки брауни в это время сказал товарищу: «Заткни мне чем-нибудь нос, течет и течет! Может, не заметят…»
Ральф Передок ожесточенно почесал все еще пышную шевелюру. Ему нельзя делать видеозаписи, да и не нужно: не того он уже полета птица. Нужны впечатления, которые можно будет переработать в концепцию, новую концепцию для граждан Федерации. Мы не просто освобождаем, мы очищаем мир от скверны… Но тогда проще всего уничтожить этих уродов прямо тут, о чем его просто подмывало попросить полковника. Ведь это оскорбление не только Человечества, но и Бога! Не столь гадки компрачикосы, как их создания.
Журналист потряс головой, словно в уши затекла вода. Нет, так каши не сваришь. Это зритель не съест. Нужно другое. Но не жвачка на тему «все мы люди, все мы равны», а что-то важное… Он пока не понимал, что именно. Надо постараться быть добрее. Да, установка на доброту. Внизу – несчастные люди, даже не похожие на людей.
Полковник все говорил:
– …наконец, самое главное: ваше будущее. Не беспокойтесь, вы на попечении правительства Федерации, объединяющей тысячи могучих миров. Вас не оставят в беде. Вы отправитесь в уютные, красивые места, где сможете до конца дней не беспокоиться ни о крове, ни о питании. Никто и никогда больше не сможет вами владеть. Вы свободные люди! Вам предстоит лишь короткая, безболезненная процедура. Принятый парламентом закон предписывает мне рассказать о ней особо. Дело в том, что вашим предкам – не важно, далеким или близким – нанесли необратимый ущерб. С тех пор генетика их потомков ущербна. Компрачикосы утверждают, будто создали новые расы или даже новые виды людей, но это ложь! Вы всего лишь больны. Очень тяжело больны. На Федерации нет вины, но мы, весь наш народ и правительство, возьмем эту вину на себя. Вам ни о чем не придется беспокоиться до конца ваших дней, да будут они длинными. Однако… – Брайан прокашлялся. – Однако каждый из вас получит безболезненную инъекцию, которая исключит саму возможность появления у вас неизлечимо больного потомства. Проще говоря, у вас не будет детей. Я знаю, это больно сознавать. Но поймите: если человек болен и передает по наследству свою болезнь – разве не лучше ему остановиться? Зачем мучить собственных потомков? За этот подвиг Федерация навсегда сохранит ваши имена в народной памяти. С вами еще поговорят об этом военные психологи, но уже после погрузки на корабль. Ну вот, собственно, в основном все… Да, кстати, сексом вы сможете заниматься сколько угодно, в этом смысле укол абсолютно безвреден!
Разнообразные лица внизу окаменели, потом раздались первые выкрики, переросшие в гул голосов.
– Так всегда бывает, – объяснил полковник. – Но идиотский закон заставляет меня это произносить. Иначе трибунал! Я первый раз говорю это сам, но дважды присутствовал в таких лагерях. Конечно, у них сейчас шок! У вас бы, наверное, тоже был.
– Я думаю, да! – прокряхтел Передок. – А потактичнее, или лично, или как-то еще нельзя было это сделать?
– Какой смысл? Мы спешим, я выполнил все требования Устава и Закона. Каждый раз есть недовольные – лучше выявить и обезвредить их сразу, простите военную прямоту. – Брайан несколько обиделся, он был другого мнения о своей речи. – В конце концов, мы их освободили. Что ж, еще задницу лизать этим уродам за то, что они уроды не по своей воле? Я в этом не виноват, и вы тоже, и никто в Федерации. Меня вот никто не спросит, если заболею фелленитом – изолируют в госпитале, который похуже тюряги, до конца жизни, и привет родителям. А этих разместят во вполне приличных заведениях.
– Не совсем верно… – Ральф подошел к прозрачному лишь с одной стороны стеклу и всмотрелся в волнующуюся толпу. – Их отправляют в «строящиеся миры», чтобы не мелькали на людях. Работать они не смогут, работы там для них нет. Уехать куда-то – тоже. Редко кто живет больше десяти лет. Спиваются.
– И каждая смерть на совести компрачикосов! – разъярился Брайан. – Или вы, Ральф, считаете, что в этом Флот виноват?
– Да нет, не считаю. Я вообще не могу никак понять, что именно я считаю! – Передок прошелся по кабинету, ероша волосы. – Вы, случайно, не провоцируете бунт?
– Не то чтобы бунт… – Полковник виновато усмехнулся. – Ну, скажем, я занимаюсь шоковой терапией. Чем раньше поймут, что их неизбежно ждет, тем быстрее смирятся. А бунта не будет, они не в состоянии нападать на людей. Просто как роботы. Вот паника – очень даже возможна. Но только один раз. Когда мы объясним уродам, кто теперь их хозяева, все встанет на свои места окончательно, и можно будет без проблем загружать их на корабли.
– Что станется с Эллией?
– Как ни странно, она не останется без обитателей, – вздохнул полковник. – На какое-то время. Я говорю о русалах. Эти человекообразные живут в океане, но не могут, как киты, спать в воде. Спят они на берегу, и там их можно брать, но время… Время не позволяет. Я никогда не признаюсь при свидетелях в том, что скажу вам сейчас, Ральф, но уж слишком вы меня обидели и… Короче говоря, мы кое-что добавили в воду. Эллия – не первый случай такого решения проблемы. Русалы еще долго будут плавать в океане, но уже никогда не дадут потомства. А еще, наверное, много местной рыбы передохнет и всяких водорослей, но Федерации сейчас нет до них дела. А чтобы вы не считали меня извергом, поверьте на слово: на этот счет существует достаточно древняя инструкция.
– Зачем? Просто хоть намекните мне: зачем это Федерации? Жили бы да жили, кому они нужны и кому они мешают?!
– Дело в том, милый Ральф, что сегодня они, может, и почти люди. Хотя я уже сомневаюсь. А завтра мы встретим в космосе корабли нелюдей. Тех самых, страх перед которыми заставляет нас не селиться в космосе свободно, как компрачикосы, а жаться на планетах Федерации! Теперь примените тот же подход ко всем остальным «народцам», и станет понятно, почему мы не можем оставить их здесь. Хотя они, конечно же, люди, граждане и прочее!
11.
Гул в лагере стоял такой, что разговаривать было просто невозможно. О чем-то «перешептывались» Ольдек и Илан, изо всех сил напрягая голосовые связки, но Топусу это не показалось выходом из положения. Место у них было вполне безопасное: с одной стороны – сотни гномов, с другой – покладистые фавны-овцеводы. Значит, можно и отойти, оставив тут лишних. Топус подхватил на руки не слишком сконфузившегося Корнелия и вместе с ним протиснулся к дверям в туалет. Тут их, по одному, снова обыскали. Фавн не мог не обратить внимания, что федераты не скрывали своей неприязни к народцам.
– Здесь потише! – сказал Топус, как только они вошли в изрядно уже загаженное помещение. – Упс… А кентавры, как обычно, думают, что в туалете надо гадить прямо у входа.
– Мелочи жизни!
Тут тоже посетителей хватало, и тоже все болтали, но зато не так громко.
– В общем, слушай, что думаю! – Гном, покосившись на дежуривших у дверей федератов, жестом попросил Топуса нагнуться. – Я на такие условия не согласен! Видел, как Матильда ревет?! Нам хозяева обещали разрешить ребенка в следующем году. А теперь что? Да даже если бы мы его и родили, и Матильда его на руках принесла – сейчас бы мы узнали, что пацан получит укол!
– Или девочка, – поправил фавн.
– Я думаю, пацан. Но не в этом дело. Пусть девочка! Почему они за нас решают?! Выходит, прежние хозяева нам разрешали плодиться, а эти нас под корень изводят! Это – Свобода?!
– Хватит, – попросил его Топус. – Весь этот шум, оттого что все до единого повторяют те же слова на разные голоса. Нам не дали выбора. Сейчас, как я понимаю, вот что получится: самые нервные разогреют себя и начнут цепляться к солдатам. И им будет плохо. Видишь лица солдат? Они готовы и ждут. Между тем солдаты ведь ничего не решают! Нужно что-то другое.
– Нужно отправиться к этому правительству Федерации и спросить их: вы что делаете, сволочи?!
– А вот в этом что-то есть…
Действительно, на солдат то и дело начинали наседать толпы разных народцев, однако оружием федераты пока лишь угрожали. Топус отыскал взглядом старшего наряда у входа в туалет и решительно двинулся к нему.
– Прошу прощения, сэр! – Топус успел понять, как нужно называть новых хозяев. Сержант хоть и не опустил электрошокер, но чуть расслабился. – Мое имя – Топус. Я хотел бы помочь новой власти, помочь нести нам Свободу. Я провел голосование в лагере и сформировал небольшой комитет из представителей нескольких народцев. Нам очень хотелось бы задать некоторые вопросы, чтобы потом передать ответы всем. Я думаю, это пошло бы на пользу… Ну, вы понимаете.
– Подождите там! – Пол Мадженто кивнул козлоногому на более или менее свободную часть туалета. – Люси! Слышишь меня?
– Мой позывной – Пирог.
– Пирог, нас поставили дежурить в сортир, мне не до еды. Передай наверх: уроды сформировали какой-то комитет. Настроены вроде дружелюбно. Говорят, хотят нам помочь. Я пока держу представителя возле себя, жду ответа.
Топус не умел читать по губам, но предположил, что этот федерат приманку заглотил. Хорошо бы, чтобы она теперь дошла и до его командиров.
– На фига нам это надо? – Корнелий немного нервничал. Все же обстановка в лагере так себе, а Матильда осталась одна. – Придумано неплохо, согласен. Но что мы им скажем?
– Мне важнее понять их, брат. Что нас ждет? Дело не только в уколе.
Корнелий задрал голову и увидел странный блеск в глазах фавна.
– Козлоногий, ты только держи себя в руках. Всем тяжело, но ведь может стать хуже.
– А вот может ли быть хуже, Корнелий, я и хочу понять.
12.
Брайан решил поговорить с «комитетом» один. В принципе, дело хорошее – народцы выбрали каким-то образом своих представителей, через которых военная администрация может более точно донести свои требования. Другое дело, что эти представители могут подумать, будто кого-то действительно представляют здесь. А это ошибка – они должны представлять только полковника и только внизу. До того, как комитет это поймет, нет смысла устраивать официальные, запротоколированные для отчета встречи.
Сержант, который провел Топуса, Корнелия, Ольдека, Илана и Нинон в кабинет полковника, несколько раз повторил: каждый из них постоянно на прицеле, да не на одном. Гном уже начал заводиться, а Илан пустил слезу, когда встреча наконец началась.
– Добрый день! – Высокий военный не стал жать гостям руки, а встал у своего кресла. – Я – полковник Брайан, комендант лагеря и представитель военной администрации на планете Эллия. Прошу представиться и сесть.
Церемония представления заняла немного времени, а вот сесть легко оказалось не всем. Корнелия подсадили гоблин и нимф, Нинон Топус сам устроил, тем более что он ее и принес, а вот сам фавн при попытке втиснуться за стол едва не опрокинул его высокими коленями.
– Извините, – сконфузился фавн.
– Пустяки! – успокоил его полковник, подбирая упавшие бумаги. – Итак, я слышал, что у вас есть ко мне некоторые вопросы?
– Есть, – признался Топус. – Хотя, может быть, лучше начать не с вопросов… Или все-таки с вопроса… А что будет с Эллией?
– Как это что? Она включена в реестр Федерации, в свое время сюда придут люди и займутся колонизацией.
– Но Эллия, сэр, уже давно колонизирована, – заметил фавн. – И до известной степени скорее нами, нашими предками, чем нашими хозяевами. Народцы славно обустроили Остров, вы не находите?
– Ну, не знаю… – замялся полковник. – Может быть, у Эллии судьба курорта или еще какая-нибудь. Это будет решать народ Федерации. Кстати, вы уже ужинали? Как питание?
– Нет, мы как раз ушли, когда начали раздавать миски, – мрачно произнес Корнелий. – Я хочу немного спрямить зигзаги вашего разговора, любезные. Что если Остров останется нам, а Федерации спасибо за освобождение, приезжайте в гости? Не очень-то мы хотим уколов для бесплодия! У меня жена есть!
Брайан налил стакан воды и аккуратно поставил его перед гномом.
– И как вы собираетесь тут жить? Насколько мне известно, компрачикосы жестко регулировали численность всех народцев. Теперь это делать некому. Некому решать ваши споры. Некому вами командовать. Вы перессоритесь в первую же неделю, это вы понимаете?
– Ну и что?! – Корнелий хотел вскочить на кресло, но Ольдек удержал его и подвинул стакан поближе.
– А то, – спокойно продолжил Брайан, – что вы граждане Федерации. И Федерации пришлось бы сюда, на край света, в дальний космос, тащить войска, чтобы между вами наводить порядок. Я уже не говорю о том, что кое-кто может вернуться, и тогда многим из вас не поздоровится… Может, Федерации тут эскадру держать, охранять ваш крошечный Остров? Или все-таки справедливее переселить вас в безопасное место? С другой стороны или, точнее, по другому вопросу отвечу так: а кем будет ваш ребенок в Федерации? Человеком? Да. Но неполноценным. Даже не способным иметь потомство от кого-либо, кроме таких же гномов. У него не будет перспектив.
– Отлично. – Корнелий залпом выпил воду. – Замечательно. Значит, в Федерации у нас перспектив нет, а здесь вы нас не оставите. Спасибо за Свободу.
Брайан посмотрел в глаза куда более прагматичному и спокойному, как полковнику казалось, фавну. Топус улыбнулся, пожав плечами. Назвать эту козлиную улыбку симпатичной Брайан не решился бы, но что-то обаятельное в ней имелось.
– Я понимаю, как это выглядит в ваших глазах, – тихо сказал полковник. – Но прежде всего хочу, чтобы вы поняли: это – лучший вариант.
– Всегда есть то, что нуждается в починке, – заговорил Ольдек. – Мы, гоблины, веками занимаемся механикой, электропроводкой, водопроводом, много чем. Мы умеем учиться. У нас будет возможность работать в мирах Федерации? Это важно для нас, гоблинов. Пожалуйста, ответьте откровенно.
Теперь Брайану пришлось посмотреть в глаза зеленокожего человечка, который свою несоразмерно большую голову и держал-то, казалось, с трудом.
– Откровенно? Хорошо. У нас этим занимаются люди. Всегда занимались, и всегда будут заниматься. Если вы считаете себя гоблином – у вас нет шансов. Если вы назовете себя человеком – почему бы и нет. Только это не касается вопроса инъекции, здесь инструкция простая: без процедуры никто Эллию не покинет.
Гоблин смотрел на человека и отчетливо понимал: человек врет. Никто в Федерации не станет тратить на Ольдека время, там все прекрасно устроено и без него. Даже если он чему-то и научится, применить знания будет негде.
– Илан, ты ничего не хочешь спросить у сэра полковника? Нимф глубоко вздохнул. Он был очень эмоциональным существом, но вовсе не глупым.
– Мы проживем остаток своей жизни где-то на другой планете, в безопасности и сытости, никому не нужные?
– Отчего же не нужные? Федерация ценит каждого своего гражданина! – Брайану этот тип нравился даже меньше остальных. Внешне как человек, безобразно хорошенький юноша. Эдакий ухоженный бисексуал, каких полно на любой планете Федерации. Вот только и он тоже – не человек, и это особенно страшно. – Но своими страданиями вы заслужили право на отдых.
– А я хочу страдать! – сорвался План. – Я хочу страдать, любить и быть любимым или убейте меня!
– Начинается, – удовлетворенно резюмировал Брайан. – Вот таких педиков вам в комитет включать не следовало. Почему нет никого от кентавров?
– Они подключатся позже, – пообещал Топус, у которого было время подумать. – Благодарю за разъяснение некоторых позиций Федерации по нашему вопросу. Нам нелегко осознать фактическое положение дел. Но благодаря вам мы многое поняли. Теперь мы хотели бы вернуться к землякам и обсудить это с ними.
Топус встал первым, за ним остальные. Брайан медлил. Что-то его беспокоило в добродушном фавне. Не изолировать ли весь этот «комитет»? Впрочем, если они не вернутся, их товарищи могут спровоцировать какую-нибудь голодовку, полковник слышал о подобных инцидентах. Пусть идут. Все равно у уродцев нет власти над собой, они подчинены людям.
– До свидания, рад был с вами познакомиться, – распрощался наконец Брайан. – Если будут какие-либо жалобы на условия содержания, обращайтесь непосредственно ко мне.
