355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Игорь Пронин » Побег » Текст книги (страница 14)
Побег
  • Текст добавлен: 17 сентября 2016, 23:11

Текст книги "Побег"


Автор книги: Игорь Пронин



сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

Часть IV
Лето

Глава четырнадцатая
Сильные и свободные

Прежде, в Старой крепости, люди по привычке пользовались календарем, даже отмечали некоторые праздники. Максим даже помнил, когда был его день рождения: пятнадцатого августа. Это был последний летний месяц, перед самой осенью. Был, потому что при переезде в Цитадель общинники сбились со счета и никак не могли решить, с какого числа продолжить отсчет. Попробовали узнать у соседей и получили два разных ответа. Потом, постепенно, эту проблему забыли. Какой в самом деле смысл считать дни? По растениям понятно, когда заморозки близко, а когда тепло. Дядя Толя, правда, дважды дарил Максиму пустяковые подарки – других не было – и называл их подарками ко дню рождения. Потом дяди Толи не стало, и Максим выкинул эту чепуху из головы. Но теперь, стоя на берегу далекого от Цитадели ручья, задумался.

– Какой сейчас месяц, Валька? – спросил он, поправляя ремень автомата. – Как ты думаешь: март или май?

– Март – последний месяц зимы, в марте еще холодно, – как всегда неожиданно влезла в разговор Алка, которая молчала с самого утра.

– Не путай, это май холодный! – заспорил Валька. – Но и май, и март – это весна. А сейчас уже жарища, значит, лето пришло. Там какие-то на «и» два месяца почти одинаково называются. А что?

– Да так. – Максим изучал следы зубов на стволах. – Они прошли не меньше чем десять дней назад. Много детенышей, а вот взрослых, кажется, маловато: кора редко ободрана высоко.

Стая мутов прошла вдоль ручья, оставив характерный след: вечно голодные твари обдирали кору, сожрали все молодые побеги и даже муравейник, похоже, не пощадили. Муравьев всех, конечно, употребить в пищу не смогли, и теперь они деловито отстраивались. Валька смотрел на них и думал: не наловить ли побольше и не бросить ли в котелок? У них же кислота, вдруг мясо вкуснее получится?

– Идти надо дальше. – Алла нервничала. – Зачем мы у воды стоим? Муты недалеко где-то.

– Нет, мы вернемся. – Максим отошел от ручья, по пути пнув ногой маленький череп: кому-то из детенышей мутов не повезло. – Туда, где песчаная почва и сосны растут. Вот там и заночуем, между двух ручьев. Я думаю, от обоих достаточно далеко. Дальше сейчас идти не стоит: не нравится мне, что эта стая так поздно на север пошла, да еще мало взрослых мутов. Наверное, столкнулись с такими же, на чужую территорию влезли, вот их и погнали. После драки могли остаться одиночки или группы. Лучше будем осторожнее.

Алла, молча кивнув, с готовностью подхватила с земли мешок с карманами. Это был рюкзак, но такого слова трое беглецов не знали. Помимо мешка, девушка тащила еще и сверток с мясом встреченного утром мута. Стараясь сохранить мясо от порчи, его обложили травами, которые вроде бы узнала Алка. Некоторые из них и правда придавали пище новый вкус, а от других появлялась только горечь. На ругань Алла не отвечала, только вжимала голову в плечи, а потом опять упрямо собирала те же травки.

– На ночь лучше на сосну подняться, – сказал Валька, наполняя из ручья три металлические фляги. Кишки мертвого мута, которые кое-как прополоскали с утра, он уже заполнил водой и они пузырились на траве. – Привяжемся и переночуем. Стая нас вряд ли обложит, а одиночек как-нибудь прикончим.

– Главное – не шуметь! – напомнил ему Максим, а заодно и самому себе тоже.

Автомат – это соблазн. Так здорово не затевать с мутом смертельно опасную игру, а сразу разнести ему череп! Конечно, нужна сноровка, потому что, используя оружие предков первый раз, Максим чуть не пристрелил Вальку: мут оказался прямо между ними. Да и вообще, убивать тварей из автоматов оказалось труднее, чем они думали. Но зато как интересно! Было лишь две проблемы: во-первых, патронов Новосиб оставил в наследство внучке не так уж много, а во-вторых, на шум всегда могли заявиться новые муты. Поэтому с одиночками и парами предпочитали справляться по старинке: огнем, кистенем, рогатиной и топором.

Повесив на плечи булькающую кишку, Валька первым пошел в лес. Шагая позади, Максим усмехнулся: как быстро обнаглел парень! Раньше он так себя не вел. Но автомат, оружие старого мира, заставил Вальку поверить, что он великий воин. Максим знал это ощущение. Ты сколько угодно можешь сам себе говорить, что против стаи тварей человек бессилен даже с двумя автоматами, но что-то внутри тебя этому не верит. Навести ствол, нажать на крючок, обведенный металлической скобой, и зачарованно смотреть, как летят в стороны кровавые клочки! В этой зачарованности кроется еще одна опасность: больше половины патронов израсходовано впустую. Теперь надо экономить, потому что они твердо решили дойти до моря. По пути группе попадались разные общины: и еще крепкие, и одичавшие, и нуждавшиеся в срочной помощи. Максим и его друзья редко разговаривали с их обитателями, но и со стороны все было видно. Порой их умоляли остаться – с двумя автоматами они могли бы стать надежной защитой. В других случаях, обладая этим оружием, они могли бы остановить ужас одичания, опускавшийся на поселение, продлить на время его жизнь. Но Максим был неумолим: раз уж решили идти на запад, к морю, то надо идти до конца.

На самом деле так решил, конечно, Максим, остальным лишь пришлось присоединиться. Без Максима ни Валька, ни его молчаливая подружка не имели никаких шансов продержаться так долго, даже если бы Новосиб оставил в наследство своей внучке не два автомата, а сто, да еще с огромным количеством боеприпаса. Им нужен был лидер, а Максиму нужна была компания. Первые дни его немного раздражала Алла, но он постепенно привык к ней, а потом и оценил: пусть не слишком умная, зато не ленивая, на каждой стоянке тут же начинает первой собирать хворост, а что все время молчит – так это очень хорошо. Ну что толкового могла сказать такая девка? Хотя даже Максим вынужден был признать: один раз ее слова были просто золотыми. Слово это он знал, хотя золота никогда в жизни не видел.

Переплыв реку, они шли к Старой крепости шесть суток, вспоминая карту, которую видели. Им повезло: даже огибая довольно большое озеро, они не встретили мутов. Охота, на которой настоял тогда Максим, оказалась удачной: им удалось забить топором и кистенем двух бледных, малоподвижных и худых после зимней спячки подо льдом тварей. Большую часть мяса несли с собой, постоянно пересыпая снегом, которого в лесах было еще много. Но с каждым днем становилось все теплее, остатки снега растаяли, и, когда они оказались поблизости от руин родного дома, холодно было только по ночам, да и мясо воняло так, что не только есть, а и нести его стало опасно: у мутов обоняние куда лучше, чем у людей. Снова очень голодные, путешественники поднялись на небольшой холм, возвышавшийся посреди леса, чтобы осмотреться.

Дым они заметили сразу, а крышу крепости, бывшей твердыней местной общины, углядел Валька, когда забрался на дерево. Рискнув подойти чуть ближе, беглецы в лесу обнаружили несколько делянок, уже подготовленных к севу, и множество других следов присутствия человека. Они передвигались как можно тише, перебегая от дерева к дереву, предполагая, что в секретах сидят такие же дозорные, что и в знакомых им общинах. Часовые опасались мутов, а муты прятаться не умеют: они просто бредут напрямик, поэтому углядеть их несложно, у людей же имелся шанс остаться незамеченными. Но к самой крепости подходить Максим запретил.

– Откуда мы знаем, как тут относятся к другим людям, да еще издалека? Может быть, и здесь уже случались войны между соседями.

– Мы могли бы, может быть, украсть что-нибудь… – сопя, попробовал возразить голодный Валька. – Жрать хочется.

– А зачем, по-твоему, им выносить еду из крепости? Сейчас не осень, на делянках рожь не колосится! Или ты собираешься прямо в трапезную к ним пробраться? Нет, давай-ка еще раз припомним карту и тихонько пойдем забирать Алкино наследство. Вот потом, может быть, и познакомимся с соседями.

– Вдруг мы могли бы остаться в Старой крепости? – мечтательно прошептала Алла, ни на кого не глядя. – Жили бы тихонечко, никого не трогали…

Мужчины сделали вид, что не услышали. На кусочке голой земли они, переругиваясь, как могли изобразили русло Осотни, озеро, которое обогнули, и отметили камушками место расположения Цитадели, Березового сруба и Озерной крепости. Еще труднее оказалось решить, где они находятся сейчас. С трудом, ориентируясь по сторонам света, приблизительно справились и с этим. Выходило, что если обойти земли незнакомых общинников с юга, то странники должны были выйти прямо к развалинам.

– Если там остались развалины. – Валька еще раз присмотрелся к схеме. – Все-таки этот холм севернее, мы от озера дважды ручейки переходили и все время к северу сворачивали.

– Не важно. Главное – хоть примерно знать, где искать. Если нет развалин, то есть яма, потому что фундамент у нас был крепкий и глубокий. Сейчас еще совсем немного зелени, так что найти должно быть не сложно. Вот только в яме, наверное, вода, придется к каждой такой луже присматриваться. Но пока мы ни одной тут не видели, так что, наверное, справимся. Главное – держаться подальше от людей.

– А если там кто-нибудь поселился? – У Вальки был еще один каверзный вопрос. – Что тогда? Камень-то недалеко совсем был!

– Вот когда увидим, что там живут, тогда и будем думать! – Максим посмотрел на облако, за которым скрылось солнце. – Успеем начать поиски, все равно ужина у нас не будет. Так что и без костра обойдемся! Пошли.

Валька предпочел бы отправиться на охоту и покосился на Аллу – больше поддержки искать было не у кого. Но девушка уже собралась и стояла, нетерпеливо притопывая ногой. Где-то рядом ждало ее дедушкино наследство! Алла никогда в жизни не получала наследства и даже не видела никого, кто бы получал. Когда группа оказалась в районе поиска, начал накрапывать противный холодный дождь. Они пробирались по лесу, то выходя на полянки, то покидая их, а потом вышли на какую-то большую поляну, там и тут заросшую рощицами невысоких деревьев и кустарником.

– Стойте! – воскликнул Валька, когда Максим уже собирался снова войти в лес. – Я понял! Это был луг возле одной из стен! Смотрите – старые пни! Когда самые старшие сюда пришли, они вырубали деревья, чтобы видеть мутов издалека!

Алла мало что поняла и стала бестолково озираться во все стороны, но Максим сразу определил направление к крепости.

– Если ты прав, то мы, считай, уже все нашли! – Он почти пробежал несколько шагов, а потом высоко подпрыгнул, держась за босую ногу. – Что за… Тут из земли острый камень торчит! Ох, да это же не камень…

Это был какой-то старый бетонный обломок, он крошился в руках, а земля рядом была в ржавчине: железо, которым предки начинили когда-то плиту, полностью ушло в ржавчину и теперь год за годом вымывалось водой. Парни переглянулись. Говорить было не о чем: они и правда нашли, не успев особо и потрудиться! Оба помнили: дом, в котором обосновалась община, находился в небольшом поселке. Все жилища по мере сил разобрали, чтобы построить крепость, но кое-что, совсем бесполезное, оставили. Теперь путники стояли там, где некогда, в старом мире, находились высокие крепкие жилища, а теперь эту территорию уже почти вернул себе лес.

– Туда! – Осмелевший Валька, поправив переброшенный через плечо кистень, уверенно захромал вперед. – Шагов триста, не больше!

Максим поспешил за ним, невольно улыбаясь: он поранил пятку и теперь хромал так же, как и его друг. Алла, торопясь к своему наследству, обогнала его и прыгала вокруг Вальки, счастливая, словно мелкая девчонка со сладкой морковкой. В ту минуту они совсем не думали о секретах соседских общин, которые легко могли заметить их в редколесье.

– Вот! – Валька обернулся, на что-то указывая, а спустя еще десяток шагов Максим и сам увидел блестевшую на вовремя выглянувшем из-за облака солнце водную поверхность. – Все, как ты сказал!

Старую крепость покидали в спешке, пришлось с факелами прорываться через большую стаю мутов. Они пробили стены сразу в нескольких местах – общинники впервые повстречались с особой породой могучих, бьющих со страшной силой тварей. А может быть, и прыгунов в тот раз заметили впервые… Максим почти не помнил того кошмарного дня. До вечера большая часть общины успела перебраться к соседям, эвакуировав только самое необходимое. Часть старших пожертвовала собой, чтобы увести мутов, – соседи сразу дали понять, что долго гостить не позволят. Опасаясь, что у них заберут ценности, необходимые для нового старта, люди ушли на заранее подготовленное запасное место, и вскоре там поднялась Цитадель. Позже часть общинников вернулась, чтобы спасти что-нибудь еще в руинах, но Старой крепости уже не было: соседи с трех сторон растащили все, до последнего кирпича. Запасы тряпья, книги, много инструментов и оружия из металла, посуда – все пропало. Теперь на месте Старой крепости была залитая вешними водами яма.

– Ну, тут и искать нечего, – сказал Максим, становясь у воды рядом с друзьями.

– Я понимаю, – кивнул Валька. – Просто почему-то хочется здесь постоять. Мы тут родились, все трое. И самое счастливое время нашей жизни прошло тут.

– Может, все еще изменится! – сам не веря своим словам, буркнул Максим. – Надо искать камень. «Могила пророка», что за глупость? Я не помню никакого пророка.

– Я помню. – Валька все смотрел на свое отражение в воде. – Новый Иеремия – так он себя звал. Новосиб и другие старшие запрещали ему с нами общаться. Но у пророка были друзья. То есть он не был, наверное, никаким пророком, но я помню, что кто-то ему верил. Он был такой… страшный. Больше ничего вспомнить не могу.

– Он умер. – Алка потянула Валю за рукав. – Его сожгли и высыпали пепел, а потом друзья собрали пепел и закопали под камнем. Пошли!

Камень находился там же, где и тогда, – его утащить никто и не пытался. Большой, в полтора мужских роста, он непонятно почему лежал посреди луга, а до того посреди леса, и вскоре тоже опять будет скрыт среди деревьев. Даже Максиму не приходило в голову, что камень могли притащить сюда в старые времена: не могли же люди быть настолько могучи? Летать по воздуху – это одно, но камень-то был просто огромным.

– А копать-то как будем? – спросил Валька, когда они обошли камень вокруг. – Вдруг они прямо под камень подрыли тоннель, как муты, и там пепел спрятали?

– Вряд ли, – рассудил Максим. – Они ведь втайне это делали. Так что где-то с краю Алкино наследство, если, конечно, оно все еще здесь. Будем рыть топором, хоть и жалко его.

– Обязательно тут! – с надрывом сказала Алла. – Конечно, тут! Дедушка не стал бы врать!

– Начинай! – Максим протянул Вальке топор и снял с его плеча кистень. – А у меня нога побаливает.

Вальке ничего не оставалось, как начать ударами заострившегося, похожего на клюв топорика рыхлить землю. Ему на помощь тут же кинулась Алла и, не жалея ногтей, принялась отгребать почву. Оба быстро вспотели, но дело едва двигалось. Заскучав, Максим обошел камень, поглядывая по сторонам. Ему не очень нравилось, что они торчат тут, почти совсем не прикрытые деревьями от сторонних наблюдателей, но скоро должно было стемнеть. От нечего делать – и нежелания копать самому, конечно же, – Максим стал прикидывать, где бы он сам решил похоронить пепел человека, которого некоторые почитали как пророка. Он покосился на юг, где прежде находилась крепость, которую еще никто не называл Старой, и решительно зашел с севера. Он бы предпочел, чтобы его не видели часовые на стенах.

С этой стороны камень напоминал перевернутый конус. В одном месте имелось еще и небольшое углубление, в котором пустило свежие зеленые побеги какое-то многолетнее растение. Максим решительно выдрал их и, помогая себе рукоятью кистеня, начал отбрасывать мягкую землю. По мере того как он копал, яма уходила все глубже под камень. Увлекшись, Максим не сразу сообразил, что, вообще-то, должен караулить, и быстро обошел камень. Друзья продолжали работать, хотя и с меньшим рвением, вокруг все было спокойно. Тогда Максим опять вернулся к своему труду и, едва начав копать, понял, что нашел могилу пророка. Был ли там его пепел, Максим понятия не имел, но Новосиб, оставляя посылку внучке, позаботился защитить ее толстыми кусками коры, которая совсем сгнила и почти превратилась в грязь, но вот под ней… Максим не помнил, как правильно называлась плохонькая во всех остальных отношениях материя, которая долго не менялась под воздействием времени, но это была именно она. Внутри прощупывалось нечто твердое.

– Сюда идите, дармоеды бесполезные! – весело закричал он. – Все приходится за вас делать!

И вот, спустя всего пару минут, из-под камня был извлечен на свет самый настоящий ящик. Они вместе вспомнили это слово. Доски выглядели не лучшим образом, но все же продержались в земле столько лет, и Валька с видом знатока начал рассуждать о каких-то особых лаках, пропитках… Максим попросил его заткнуться: с тем же успехом он мог выдумывать любые слова. Взломав ящик – это было нетрудно, потому что гвозди, которыми он был заколочен, почти совсем проржавели, – Максим откинул крышку. Внутри оказались две коробки из деформированного, ломкого пластика. Изделия из этого материала иногда попадались в земле, но толку от них не было никакого: за годы, прошедшие со времени крушения старого мира, пластик совсем испортился, а где его брали предки, оставалось загадкой.

– Ну вот… – Валька нерешительно ткнул пальцем в маленькую коробку, и кусок пластика с негромким хрустом отвалился. – Ой! Тут еще какие-то обертки…

– Да рви смелее! Если что-то пропало, то уже не вернуть!

Максим буквально разорвал на части большую коробку и в ней обнаружил сильно поврежденную ткань, в которую было завернуто что-то твердое, похоже – металлическое. В ноздри ударил незнакомый запах. В нетерпении продравшись сквозь последнюю преграду, Максим обнаружил два скользких, покрытых какой-то вязкой массой предмета и обомлел. Это были автоматы! Он видел их только в детстве, и тогда они уже не могли стрелять, потому их и бросили в Старой крепости, но он не мог их не узнать. Целых два! Бережно, словно боясь, что оружие рассыплется в прах, он перенес их на траву и обнюхал руки.

– Гадость какая! – поморщилась Алла. – Мыть надо, а то коростой пойдешь.

– Закрой рот!

Рядом с автоматами, в такой же густой слизи, оказались три рожка и целая россыпь патронов. У Максима от счастья закружилась голова, он просто не знал, что делать, и рассеянно попробовал один патрон на зуб. Металл не был ржавым! Грязным, с отвратительным вкусом, липким и склизким одновременно он был, но не ржавым! Максим постарался взять себя в руки.

– Наверняка все сгнило и не стреляет… – забормотал он, рассеянно пытаясь руками отчистить патроны. – Надо помыть… Но все равно…

На него никто не обращал внимания, и Максим поднял голову. Перед Валькой рассыпались кучей ломкие, желтые листки, покрытые едва видимыми буквами, складывавшимися в слова. Валька беззвучно шевелил губами, а Алла смотрела на него так, будто он пел какие-то невыразимо прекрасные песни.

– Что там? – спросил Максим и схватил один листок, который тут же сломался пополам в его пальцах. – Сухие какие!

– Тут песок везде и, кажется, с солью, – растерянно сказал Валька. – Новосиб старался, чтобы влага не проникла. – Эх, тут много всего написано, но я не все буквы помню… И, кажется, тут про то, как они из Москвы сюда ехали. Что-то… «Мрази, закрывшиеся в бункерах, однажды оттуда выйдут, если…» Тут я не понимаю, у него почерк такой, сложный.

– «Мрази» – это кто? – спросила Алка.

– Ну, те, кто в бункере. Только не спрашивай, что такое бункер. Эх, ну какая нам от этого польза?

– А про меня что-нибудь есть? – Девушка стала осторожно подгребать листки к Вальке. – Ты почитай. Про маму есть? Про бабушку есть?

– Ну, конечно! Стал бы Новосиб про какую-то бабушку писать! – вскипел Валька. – Как ты думаешь, когда я читал последний раз? Сама попробуй почитай!

– Уходим, – скомандовал Максим. – Солнце опускается, а ночевать здесь нельзя. Возвращаемся за холм, там не спеша со всем разберемся. Главное – ничего тут не забыть!

Помимо автоматов, рожков и патронов, а также писанины Новосиба, в «Алкином наследстве» оказался отличный нож, который следовало только отчистить, и еще несколько предметов, с которыми решили разобраться позднее. Уже у костра Максим понял, например, что Новосиб оставил внучке свои часы, вот только тикать – Валька сказал, что часы обязательно должны тикать! – они отказывались. Еще были странные стеклышки, сквозь которые было неудобно до боли в глазах смотреть. Лишь недели две спустя, играя с ними, Валька выяснил, что в солнечную погоду с их помощью можно легко развести огонь. Некоторые вещи, кажется, предназначались просто для украшения. По крайней мере, других свойств желтого колечка и желтого же кругляша с красным камушком внутри на хрупкой черной цепочке парни не обнаружили и отдали эти «сокровища» плаксивой Алке. Цепочку она отчистила и носила кругляш на шее, а колечко куда-то спрятала: оно было ей велико.

– Это компас! – уверенно сказал Валька, когда они уже сидели у костра и разбирались с добычей. – Тут стрелка, она показывает на север. Ну, одна из них. А вторая, может, время показывает…

– Я и так знаю, где север… – проворчал Максим, запихивая кое-как отчищенные патроны в рожок. Он не мог понять: пружина должна быть такой тугой или испортилась? В памяти всплывали одно за другим забытые слова: «пружина», «ствол», «затвор»… Когда-то и отец, и дядя Толя ходили с таким оружием в дозоры. – Алка, принеси еще хвороста. Вдруг муты?

– Сам и принеси, – неожиданно грубо отозвалась рыжая, которая все пыталась разобрать дедовы каракули. – Оказывается, это дедушка убил Иеремию. Пишет, что «я этому пророку сколько раз говорил: не баламуть народ! Он не слушал, ну вот я и отправил его на небеса, пусть там с его пророчествами разбираются». На небеса – это ведь как сжечь труп, да? Разве раньше не так говорили?

– Примерно так, – кивнул Валька. – Еще что прочла?

– Про старую жизнь я совсем ничего не понимаю, – вздохнула Алла. – А про Старую крепость пишет, что «эти дуры собрали его пепел, зарыли под камень и ходят тайком молиться. Вот тут я тогда и спрячу посылочку для внучки, которая пока только орет и писается. Сюда наши богомолки не полезут искать, это же их святое место! Надеюсь, Алла, ты это прочтешь, когда вырастешь, и не будешь такой глупой, как твоя мамаша. Ну надо же было удумать: в тринадцать лет рожать! Да еще раньше срока, потому что бабушка твоя, Ниночка, мути… мутировала и ее напугала». Что это за слово?

– Мутом стала, неужели трудно понять? – Максим вщелкнул рожок в вычищенный по мере сил автомат и с дрожью в руках смотрел на него. Стреляет он теперь или просто бесполезный кусок металла? Все ли он правильно сделал? Было страшно. – Зачем он тебе автоматы оставил, не пишет?

– Мне только бабушкино колечко и какой-то «медальон». Остальное для общины. Он писал, что надеется, это поможет нам пережить трудные времена, что скажет маме – молчи, пока все хорошо, а будет плохо, скажи им. Вот так. – Алла пожала худыми плечиками. – Может, мама не так поняла. А может быть, она как лучше сделала.

– Твоя мама – молодец! – уверенно сказал Максим, который от матушки Аллы такого подарка совсем не ждал. – Все правильно сделала.

Он еще раз передернул затвор, и патрон, сверкнув отчищенным от слизи боком в свете костра, отлетел сторону. И тогда там, в темноте, кто-то пошевелился. Максим даже не услышал его, а как-то почуял страх. «Идиоты! На чужой земле, рядом с чужими людьми развели костер, а часовых не выставили! – разозлился Максим сам на себя, вскакивая. – И это я отвечаю за нас всех!»

– Кто здесь?! – крикнул он в темноту.

Валька привычно схватился за кистень, Алла потянулась за горящей головней. Но все трое уже понимали: это не муты.

– Положи оружие! – приказал хриплый голос. – Положи на землю, кому говорю!

– А ты отбери! – рявкнул Максим, неожиданно для самого себя. Он направил ствол в сторону голоса и нажал на крючок.

Автомат затрясся у него в руках, и парень как можно скорее убрал палец. В лесу кричали от боли сразу двое. Максим попятился от костра и, сам не зная зачем, дал еще одну короткую очередь.

– Попробуй отбери! – крикнул он. – Я вас всех перестреляю!

Максим любил вспоминать чувство, охватившее его в тот вечер. Он был готов идти один против всего мира, и старого, и нового. Никто больше не мог заставить его жить не так, как хочет он сам, потому что Максим был вооружен. Они не задержались в землях той общины и не встречались больше с соседями Старой крепости.

«Год идет за годом, а ничего не меняется, – писал Новосиб. – Я со дня на день жду, что мутирую, но со мной ничего не происходит. Зачем я живу? Годы идут, все меньше остается от цивилизации. В радиоэфире тишина. Где люди могут выжить и сохранить культуру, чтобы однажды снова стать хозяевами планеты? Не здесь, в суровом климате. Мутов меньше, но и нам приходится постоянно думать о пропитании. В больших городах? Не верится. Там слишком много мутантов, зато мало земли для пахоты. Ведь без удобрений и техники урожаи стали совсем маленькими. В горах? Может быть, но, боюсь, там, как у нас: все свободное время тратится на выживание. Про джунгли и думать смешно: прожорливые муты их, наверное, уже доели, учитывая, как они размножаются. Может быть, большие острова в теплых морях? Я так и не узнал наверняка, могут ли мутанты жить в соленой воде. Но даже если могут – вряд ли они заплывают далеко от берега. Полагаю, морские жители даже им не по зубам, ведь нет же у тварей плавников, в конце концов! Тогда, может быть, где-то и сохранился очаг цивилизации или даже несколько. Я их уже не увижу, слишком стар и устал ото всего. Но ты, внучка, если вырастешь в этом страшном мире, может быть, при помощи друзей попытаешься найти тех, кто сохранил надежду? Я хотел бы, чтобы ты была среди них. Вот и все. Прости, что мы не смогли остановить Катастрофу, а теперь почти все ушли, оставив вас, молодых, наедине с этим ужасом. Целую в пухлые, слюнявые щечки. Твой дедушка».

– Море на западе, – сказал Максим. – Ты помнишь карту, Валька. Мы пойдем туда, потому что только там еще живет надежда.

– Как же плыть-то по нему? – растерялась Алла. – У нас тоже нет плавников!

– Не знаю. Лодки были раньше. Теперь, может быть, они там остались еще… Не знаю. Рано думать! Путь долгий, может, и не дойдем еще.

Но они шли быстро, гораздо быстрее, чем Максим думал. Все дело в оружии. Теперь они не боялись встречи с людьми, просто старались их избегать. И все же встречи были. После них у друзей появился котелок из странного, совсем не ржавого металла, обувь из кожи мута красовалась на босых в начале странствий ногах Максима, да и едой они порой разживались у сородичей. Сперва путники боялись, что навстречу им могут выйти с оружием, но такого не случилось ни разу. Даже в тех общинах, где на самый черный день хранили патроны, этот день давно настал, и на автоматы, способные стрелять, смотрели, как на чудо.

День за днем они продвигались все дальше на запад. Стало тепло, земля вся покрылась зеленью, а не так давно в лесах появились летние опята. Максим торопился: он боялся не успеть до холодов увидеть море. И все же иногда надо было быть осторожнее: против большой стаи мутов не помогут даже два автомата, ведь патронов постепенно становилось все меньше. Закусив вареным мясом, на ночь они, как и предлагал Валька, поднялись на деревья. Еще одним их ценным приобретением за время странствий стали гамаки, сплетенные из как-то обработанных жил мутантов. Подвесив их под ветками и крепко привязавшись, можно было спать почти в безопасности – если, конечно, выставить бдительного часового.

Посмотрев в последний раз на яркие летние звезды, Максим закрыл глаза и уже собирался уснуть, когда его легко тронула за руку дотянувшаяся из своего гамака Алла. Она должна была сторожить первую половину ночи. Мгновенно стряхнув с себя дремоту, Максим всмотрелся в темноту внизу. Чья-то тень отступила прочь от ствола дерева. Значит, не муты.

– Мы вооружены автоматами! – крикнул Максим. – Настоящими! Проваливайте, а то всех перебьем!

– Автомат – это хорошо, – ответили снизу. – Два – еще лучше! Только ты лучше говори с нами вежливее, а то ведь если из самопала жахнем, всех вас на куски разорвет, а оружию-то ничего небось не сделается. Жорка! Запали уже факел, чего ты ждешь?


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю