Текст книги "Пираты. Книга 1. Остров Демона"

Автор книги: Игорь Пронин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

ГЛАВА ВТОРАЯ
Паруса и пушки

Итак, я стал юнгой. Ничего особо примечательного в этом факте нет, так же как и в том, что наш бриг, счастливо миновав туманы и мели Английского Канала, иначе именуемого Ла-Маншем, вышел в океан. Мне, также как и Роберту, и еще некоторым новичкам, пришлось пережить так называемое «крещение». Боцман Стиве вырядился дикарем, измазал лицо сажей и сел возле грот-мачты, а мы должны были кланяться ему, подносить всевозможные дары из тех пустяков, что у нас имелись, а в конце церемонии – прыгнуть в воду с верхней реи. Даже капитан Бриджис не возражал против этого обычая, а уж как веселились пассажиры! Губернаторша хохотала до упаду, на время оставив в покое свою служанку. Воспользовавшись случаем, Кристин почти весь день проторчала в камбузе у Мерфи, что меня всерьез удивило. Создавалось впечатление, что старый кок не просто привязан к девчонке, но и уважает ее, будто хорошую старую знакомую.

Мы с Робом, конечно, были одними из главных действующих лиц. По вантам к тому дню мне уже пришлось полазать достаточно, но спрыгнуть с высоты – совсем другое дело. Кроме того, я совершенно не умел плавать. Выручил Клод Дюпон, который то казался мне негодяем, то наоборот, славным и добрым человеком. Мсье, скучавший на корабле во время плавания, постоянно болтал с матросами и уделял нам, юнгам, немало внимания. Это он объяснил мне, как спрыгнуть так, чтобы не удариться о воду всем телом, и показал, как нужно двигаться в воде. И все равно мы с Робом едва не опозорились – сперва Летбридж вцепился в рею и боялся спрыгнуть, так что мне пришлось его столкнуть, а потом я так растерялся, оказавшись за бортом, что без товарища, боюсь, мог просто утонуть от страха. Это маленькое приключение сплотило нас, и мы уже по-настоящему подружились.

После этого представления Дюпон взялся развлекать публику дальше. Он вынес на палубу свое буканьерское ружье с длинным стволом и, набрав прямо в рот пуль, несколько раз необычайно быстро выстрелил в птиц, ни разу не промахнувшись. Не только я, но и бывалые люди из команды были потрясены тем, как ловко этот француз умеет перезаряжать ружье. По словам Дюпона, испанские солдаты стреляют в три раза медленнее, чем буканьеры, и я ему поверил. Конечно, такие фокусы заставили меня заинтересоваться Дюпоном еще больше и, пока матросы рассматривали удивительное ружье, сделанное, по словам француза, на лучших в мире заводах города Шербур, я обратился с расспросами к Робу. Раньше у меня просто не было времени. Мы, пользуясь редкими для нас свободными минутами, валялись на нагретых солнцем досках палубы, пока наша одежда сушилась тут же.

– Буканьеры – охотники с карибских островов! – тут же сообщил мне Роберт. – Дюпон сам рассказывал. Они коптят мясо на деревянных решетках, которые по-французски и называются «букан». Ходят прямо по морю на каноэ, живут свободно… Но главное их охотничье угодье – Эспаньола, ее еще сам Колумб открыл. Остров принадлежит испанцам, которые давным-давно выпустили на него коров и быков. Пастбища там очень хорошие, животные размножились, и испанцы могли бы охотиться на них в свое удовольствие. Но буканьеры приплывают туда с Тортуги, маленького островка рядом, и бьют дичь прямо У них под носом. Конечно, постоянно происходят стычки… Но ты видел буканьера в деле – не хотел бы я с ним связаться!

– Это точно, – завистливо кивнул я. Моник не шла у меня из головы, и приходилось признать, что Клод достоин такой женщины. – Странно, что Франция, имея таких солдат, еще не отобрала у Испании все колонии!

– Мсье Клод говорит, что буканьеры никому не подчиняются! – Роб перевернулся, потому что доски бака настолько разогрелись, что впору было жарить яичницу. – Они не платят налогов, не воюют за свою страну. Буканьеры дерутся только тогда, когда это им нужно. А старый Джек Мерфи как-то раз сказал, что буканьеры – те же пираты… Мол, пиратам нужна еда, и они закупают мясо у буканьеров. А когда не хватает людей, то зовут в походы и их.

Я только покачал головой.

– Не могу себе представить, чтобы порядочный человек мог связаться с пиратами! Хотя, конечно, раз уж буканьеры нарушают закон и вторгаются в чужие угодья…

– А кто сказал, что леса Эспаньолы – испанские угодья? – раздался у меня под ухом звонкий голос Кристин. – Разве что Колумб, так ведь и он не Господь Бог!

Мы с Робом так и подскочили. Потому моряки и не любят женщин на кораблях, что не всегда возможно выглядеть пристойно. Негодная Кристин подошла к нам, даже не предупредив, и теперь обоим пришлось напяливать мокрые, просоленные тряпки. Хорошо хоть, она отвернулась. Но и не подумала замолчать.

– Кстати, Колумб даже не был испанцем, – сказала она. – Все люди должны уважать этого великого человека, капитана среди капитанов. Но испанцы – совсем другое дело. Если бы не Голландия, испанцы вообще никого не пустили бы за океан. Они так договорились с португальцами: одним Африка и Индия, другим – Вест-Индия и все, что рядом. Разве это справедливо?

– При чем тут Голландия? – спросил я, путаясь в рукавах мокрой рубахи. – Голландцы воюют с Испанией, им все равно, где топить их корабли.

– Голландия нашла их слабое место! – твердо сказала Кристин. – И немало украденного у индейцев золота оказалось в глубоких голландских карманах. А потом на это золото были построены новые корабли, чтобы не пускать испанцев в Голландию!

– Она и сама голландка! – к нам подошел, не спеша раскуривая трубку, кок Мерфи. – Так что не вздумайте ругать эту крошечную страну – выкинет за борт!

– Уже напился! – фыркнула Кристин. – Мне казалось, ты не ладишь с боцманом!

– Не лажу, – согласился кок. – Но он-то мечтает со мной поладить! Отчего же не распить кое-что из его подарков, если боцман угощает, а капитан отвернулся? Тем более, что капитан снова пьян.

– Этот капитан напрашивается на неприятности! – вдруг резко сказала Кристин. – Я не доверила бы ему и шлюпку.

Мы с Робом только переглянулись. Вообще эта девчонка была остра на язык и чувств своих никогда не скрывала. Уж чего только мы не слышали о ее хозяйке-губернаторше! Иногда хохотала вся команда. Но осуждать капитана – другое дело, на это не решался даже такой человек, как Мерфи.

– Не знаю… – пробормотал кок, облокотившись на фальшборт. – Не знаю. Но, сдается мне, он совершенно напрасно так поглядывает на госпожу Моник Дюпон.

– Да она тоже та еще штучка! – мгновенно отреагировала Кристин. – И вовсе не такая уж красавица. Верно, Роб? Джон?

То, что Роберт с самого начала плавания влюбился в Кристин, знали все. И конечно же, Кристин это нравилось. Но при чем же здесь я? Меня эта не слишком воспитанная юная девица мало интересовала.

– Леди Моник удивительно хороша, – честно сказал я. – Не понимаю, зачем такой человек, как Дюпон, решил везти ее за океан. Лучше бы ему было жить на континенте, где-нибудь в Париже или другом большом красивом городе.

– Вот как? – фыркнула Кристин и Роберт одарил меня недобрым взглядом. – Эта Моник, выходит, красавица? Да у нее глаза разноцветные!

– Неправда! – я нечасто видел Моник, но уж когда видел, смотрел как следует. – У нее одинаковые синие глаза. А вот у ее мужа – разноцветные!

– Что есть, то есть… – необычно легко согласилась Кристин и почему-то посмотрела на Мерфи. – А ты заметил, старина Джек? У Клода разноцветные глаза, и у нее тоже. Я бы подумала, что они родственники, да мне говорили, что прежде у Клода таких глаз не было.

– Кто говорил? – я все еще был настроен на спор. – И у Моник не разноцветные глаза! Просто очень красивые. Не как у всех.

Кристин, ничего не ответив, ушла с бака, а кок Мерфи неодобрительно покачал головой.

– Джон, ты славный малый, но не стоит при одной женщине восхищаться красотой другой. И, предупрежу на всякий случай, не вздумай при мне обидеть эту девочку. Она мне… Ну, будем считать, что она мне как внучка. А что до глаз Моник, то я видел их разными. Просто у ее мужа такие глаза постоянно, а у нее, вроде как, не всегда… Это странно.

Мерфи замолчал, покуривая свою трубку. Я не понимал смысла этого обычая, но многие матросы занимались выпусканием дыма изо рта – это стало модой. Некоторые даже начали курить уже во время нашего плавания и, хотя это давалось им нелегко, терпеливо переживали приступы кашля.

– Мерфи, а ты не знал Кристин прежде? – спросил Роберт. – Вы как-то с ней так быстро подружились…

– Нет! Что ты! Я всю жизнь по кораблям, откуда мне ее знать. Но мне интересно, кто мог сказать Кристин, что у Клода таких глаз прежде не было… – старик потряс хмельной головой и встал. – Хватит валяться на солнышке, обезьяны! Вы тут не пассажиры! Праздник кончился, марш на камбуз – пора делить сухари для команды!

Сухари и солонина, да немного медленно гниющей в бочках воды – вот и весь наш рацион. Мне, выросшему на ферме, поначалу приходилось несладко. Обнадеживали только рассказы о южных островах – там, по словам бывалых, всего было в изобилии, особенно тропических фруктов. Капитан, его помощник и пассажиры жили получше нашего. Мерфи каждое утро подавал им к столу яйца от четырех наших корабельных кур, а для мадам Моник – козьего молока, как распорядился капитан Бриджис. Само собой, Дюпона такое отношение к его жене злило, но капитан лишь потешался, продолжая оказывать Моник знаки внимания. На корабле француз был бессилен, хотя порой мне казалось, что до взрыва недалеко. Вообще наш буканьер отличался ревнивостью – он не отпускал Моник от себя ни на шаг. Впрочем, когда ей хотелось поболтать со мной, Дюпон запросто мог оставить нас. Меня это и радовало, и немного злило.

Между тем француженке нравилось проводить со мной время. У юнги много забот, но в свободные минуты мы много говорили. Я не знал, как к этому относиться… Порой мне казалось, что я понравился Моник. Порой – что ее забавляет моя фермерская глупость. Как-то раз, примерно через неделю после нашего «крещения», она даже угостила меня апельсином. Я никогда прежде не пробовал этого фрукта, и Моник рассказала мне о нем.

– «Китайские яблоки» привезли с востока португальцы, когда Васко да Гама нашел туда морской путь. Теперь их много за Пиренеями… Ах, Джонни, как там много солнца, как там много фруктов… Я хотела бы жить только там, в Испании!

– Говорят, в Вест-Индии тоже много всякого! – я старался есть не спеша, но как быть, если сок так и течет по губам? – А уж солнца там наверняка хватает!

– Верно, – кивнула Моник. – И все же я надеюсь вернуться в Мадрид. Он мне нравится больше Парижа и Вены. И уж конечно, больше туманного, грязного Лондона! Настанет день, когда я вернусь.

– Все зависит от вашего мужа…

– Мужа? Ах, ты о Дюпоне! Да, мой мальчик, конечно. Конечно, все зависит от мсье Клода! – Моник говорила с легким акцентом совершенно не похожим на французский, но я стеснялся расспросить ее. – Но мсье Клод мало понимает меня, и не интересуется моими желаниями. Ты – совсем другое дело! Лучше бы я вышла замуж за тебя, Джон!

Я проглотил язык, и немного подбродивший апельсин тут был ни при чем. Впрочем, Моник смотрела на меня лишь секунду, а потом расхохоталась.

– Не делай такое лицо, Джонни! Я, конечно же, просто шучу. И все же за каждым словом хоть что-нибудь, да стоит, как учил меня дед. Мы говорили с Моник все чаще, благо ветер нам благоприятствовал, и работы у команды было немного. Ревность Дюпона на меня, похоже, не распространялась. Лишь иногда он подходил к нам, брался за шляпу или за сережку жены пальцами, и на минуту прикрывал глаза – как тогда, с моим ножом. Эту странную манеру француза давно подметили все и многие в команде считали его колдуном. Потом Дюпон уходил, а я снова слушал рассказы Моник. О Париже, о далекой Германии, о полноводной реке Дунай… Как-то я набрался смелости и спросил, каким образом ей довелось так много путешествовать, но Моник лишь печально рассмеялась и ничего мне не ответила.

Впрочем, иногда Дюпону становилось совсем скучно, и тогда он возвращался к нам. В шутку француз даже фехтовал со мной, играясь, как кот с мышонком, а иногда устраивал поединки между мной и Робертом. Мне было немного стыдно перед Моник, но она так искренне хохотала… Постепенно Клод увлекся и стал давать мне и Робу настоящие уроки. Шпага на бриге имелась лишь одна, но француз брал у боцмана Стивса абордажные сабли – тяжелые, страшные даже на вид орудия убийства. Не обошлось и без урока стрельбы, хотя порох, по словам Дюпона делавшийся все в том же городе Шербур специально для буканьеров, француз очень берег. Конечно, хорошо стрелять мы не научились, но по крайней мере я знал теперь, что в бою не растеряюсь.

– На месте капитана я бы устроил учения для всей команды! – сказал как-то раз Мерфи, когда мы с Робом прибирались на его камбузе. – Но Бриджис из Королевского Флота, привык иметь на борту солдат… И никогда не ходил в Вест-Индию.

– А еще слишком занят поисками истины на дне стакана! – не удержался я. – Джек, как так вышло, что хозяева брига доверили его такому человеку, как Бриджис?

– Почем мне знать? Другое дело, что такому человеку, как Бриджис, мы все доверили свои души на время этого плавания… И ты тоже. Как так вышло, Джон Мак-Гиннис?

Я не нашелся, что ответить. Дни шли за днями, и «Устрица» приближалась к Вест-Индии. Я слышал, как бывалые матросы удивлялись: мы шли необычайно быстро, погода стояла хорошая и ветер почти всегда дул нам в корму. Бриджис уже обещал лишний стакан джина тому, кто первый увидит землю, хотя его помощник, неразговорчивый и неуклюжий мистер Гаррис, скептически качал головой. Мы больше верили Гарри-су: говорили, что этот чудак способен определить положение корабля в море с помощью одного лишь арбалета и песочных часов. Надо сказать, что других часов на «Устрице» и не было – никакой механизм не выдержит постоянной качки. Да и не придумали еще таких часов, чтобы были точнее песочных! Главное, чтобы вахтенный матрос не забывал их переворачивать.

Как-то раз Дюпон, в очередной раз изнывая от скуки, заглянул на камбуз, где мы с Робом помогали коку. На глаза французу попался любимый нож Джека – крупный, с хищно изогнутым лезвием. Конечно, мсье Клод схватил его и, прикрыв глаза, замолчал. Мы с Робертом переглянулись и негромко захихикали. Но старику Мерфи этот фокус совершенно не понравился.

– Мистер Дюпон! Будьте так любезны отдать мне нож, я собираюсь резать солонину! – не слишком почтительным тоном обратился к нему кок. – Да и вообще, в моем камбузе стало тесновато.

– Держи! – француз сверкнул своими ослепительно белыми зубами. – Славный нож. Наверное, он потому такой острый, что на его острие закончило свою жизнь немало потомков Адама и Евы, а, старина? Сдается мне, нож побывал с тобой в драке с Непобедимой Армадой и помнит самого Френсиса Дрейка! Надо признать, ты неплохо сохранился для своих преклонных годков.

– Никак нет, мсье Клод! – старик, сбавив тон, забрал нож и тут же спрятал его подальше. – Этот нож достался мне от брата. Заблудшая душа… Мне жаль, но говорят, что он был пиратом.

– Вот как! – француз расхохотался. – Твой брат был пиратом? Ну, вероятно, теперь он горит в аду! Главное – не рассказывать об этом пьянчуге Бриджису. Я не раз от него слышал, что всех пиратов следует вешать, а не судить! А вы какого мнения, парни? Согласны, что разбой на море хуже разбоя на земле?

– Не стоит нам болтать о пиратах! – вмешался Мерфи прежде, чем мы успели ответить. – Мы находимся в тех морях, где пирата встретить проще, чем торговца. Да и разница между теми и другими не всегда заметна… Если угодно поговорить, поговорите о чем-нибудь другом.

– Как знаешь! – беспечно отозвался Дюпон и вышел из камбуза, но тут же с улыбкой заглянул обратно. – Не знаю, мы накликали или кто другой, но я вижу парус!

Мы с Робом кубарем выкатились на палубу. Плыть неделями, не видя вокруг ничего, кроме океанской глади – и вдруг заметить парус! И отчего молчит марсовый? Все тут же стало понятно – матрос во все глаза смотрел вперед, надеясь заметить землю и получить от капитана выпивку, а неизвестный корабль появился сзади.

– Испанец! – тут же крикнул вышедший вслед за нами Мерфи. – Парни! Будите капитана, у нас, кажется, неприятности!

В те годы испанцы уже не могли считать Вест-Индию исключительно своей вотчиной, но память о прежних временах полного владычества в этих водах все еще была жива в кастильских сердцах. Матросы говорили, что встретив в море одинокий корабль, испанцы ни за что не оставят его в покое. Мы с Робертом, переглянувшись, полезли на мачту – хотелось рассмотреть врага получше.

– И правда, испанец! – Дюпон, стряхнув с себя скуку, ловко вскарабкался на рею вслед за нами. – Большой, трехмачтовый, и пушек, наверное, не меньше сорока… Подать вам руку, леди?

Вслед за ним по вантам лезла неугомонная Кристин. Руку француза она проигнорировала и устроилась между мной и Робом. Я был просто поражен такой наглостью, хотя, казалось, уже привык к ее поведению – но карабкаться на мачту в платье! Это было просто неприлично. Однако Кристин, приложив руку к глазам, спокойно разглядывала идущее за нами судно, будто делала так каждый день.

– Вижу две пушки на баке! – сказала она. – Прислуга суетится. Думаю, будут стрелять.

– Стрелять?.. – до меня только теперь стала доходить вся серьезность ситуации. Я тоже видел крохотные, будто муравьи, фигурки людей на палубе испанского корабля. – Но за что в нас стрелять?

– Не «за что», а «зачем»! – фыркнула Кристин. – Чтобы мы остановились, зачем еще? На таком расстоянии стрелять больше незачем.

– Они нас догонят! – уверенно сказал Дюпон, беспечно болтая ногами в воздухе. – Три мачты, больше парусов, а ветер попутный. Пары часов не пройдет, как догонят.

Внизу послышался пьяный голос капитана. Нам с Робом пришлось спуститься вниз – Бриджис всерьез готовился к бою.

Нужно было обежать весь бриг, убрать и закрепить все, что могло помешать. Мы подняли дополнительные паруса, но, насколько я мог судить, это слабо помогало – преследующий нас испанец был быстроходнее. Когда с приготовлениями было покончено и капитан потребовал себе очередной стаканчик, почти вся команда собралась на корме. Все пассажиры, кроме губернаторши, конечно, тоже были там.

– Достанет нас! – уверенно говорил рыжий Моррисон. – Как пить дать, достанет! Якорь мне в глотку, если наше сукно доплывет до Ангильи! Но хорошо еще, что это испанцы – с пиратами пришлось бы еще хуже.

– Наш капитан – идиот! – вдруг четко сказала Кристин и все удивленно посмотрели на нее. – Что уставились? Если бы вы хотели удрать от них, то не шли бы по ветру, а легли в бейдевинд! У нас много косых парусов, управлять бригом проще – этот фрегат ни за что не смог бы к нам приблизиться!

Кто-то из молодых матросов засмеялся, но рыжий Моррисон, покачав головой, промолчал. Смех оборвался и я понял, что Кристин сказала вовсе не глупость. Тем не менее, мне не понравилось, что в такой момент никто ее не одернул – все же назвать капитана идиотом – это уже чересчур, как бы я сам к Бриджису не относился.

– Капитан надеется, что в темноте они нас потеряют, – осторожно сказал Мерфи. – Он старый моряк, Кристин, и кое-что понимает. Нам нужно продержаться часа четыре.

– У нас нет и часа! – выкрикнула девчонка и будто в подтверждение ее слов нос преследующего нас корабля покрылся дымом.

– Россыпью! – крикнул Мерфи и, ухватив Кристин поперек живота, словно котенка, первым побежал с кормы. – Ядра летят!

Я рванулся было за ним, но уткнулся в живот толстяка Моррисона, который удивленно проводил кока взглядом.

_ Не видел, чтобы старина Джек так волновался! – растерянно сказал он. – Первый выстрел, да на таком расстоянии… Совсем он помешался на этой Кристин!

Два фонтана воды взметнулись футах в пятидесяти за нашей кормой, а потом до нас долетел и звук залпа. Мне стало немного не по себе.

– А вот теперь я никому не советовал бы ходить в сторону бушприта! – Моррисон принялся набивать трубку. – Канониры попробуют взять нас в «вилку» и задерут стволы повыше. Но в любом случае, парни, это так, шалости, чтобы не скучать. Веселье начнется, когда они подойдут ближе. А нам и ответить нечем – все пушки по бортам. Или удирать, или стрелять…

– Так надо перетащить сюда хотя бы две и ответить! – Кристин, растрепанная, злая, без шляпы, прибежала обратно. – Чертов Джек! Я скормлю тебя акулам, если еще раз так сделаешь, старый трус!

– Мисс Кристин, вам не место на палубе в такое время! – оправдывался Мерфи, вернувшийся вслед за ней.

Постепенно на корме снова собралась толпа. Капитан Бриджис, поднявшись на надстройку, в подзорную трубу разглядывал испанцев. Он заметно покачивался, и в другое время я бы рассмеялся. Снова показался дым, но на этот раз никто не испугался. Моррисон оказался совершенно прав: теперь ядра перелетели нас и ударились о воду впереди по курсу.

– Гаррис! – услышал я нетрезвый голос капитана. – Прикажите раздать команде оружие из арсенала. Будь я проклят, если подчинюсь каким-то донам!

– Ну, хоть в чем-то он еще мужчина… – процедила сквозь зубы Кристин. – Вот только в море все решают пушки, а не мушкеты.

– Лучше бы вам все же помолчать, мисс, – сказал ей Мерфи, лучив в ответ злой взгляд, добавил: – Пока лучше помолчать.

Испанцы выстрелили в третий раз, и снова ядра перелетели «Устрицу». Боцман приказал всем убраться с кормы, и мы с Робертом устроились в камбузе – здесь, под какой-никакой крышей, возникало обманчивое ощущение безопасности. Прямо перед нами, на палубе, расположился Дюпон. Француз, склонный к позерству, вынес из каюты стул и теперь преспокойно сидел на нем с ружьем в руках и шпагой на поясе. Матросы вооружились, и даже нам, юнгам, боцман выдал по сабле.

– Если что случится – вперед не лезьте! – учил Мерфи. – Толку от вас все равно немного. Но и ни шагу назад. Сзади, сами понимаете, только море. И… Что ты ухмыляешься, Джек?

– Да странно как-то, – ответил я. – Вот он, враг, стреляет по нам! Но и попасть не может, и мы, вроде как удираем… Но собираемся драться – странно все!

– Ты не переживай, все случится куда быстрее, чем ты думаешь! Хотя на месте нашего капитана я бы спустил паруса и вступил в переговоры. Не в нашу пользу расклад.

– А ты, значит, согласен драться только когда козыри у тебя?! – весело крикнул нам с палубы остроухий Дюпон. – Как не стыдно, Мерфи!

– Никто не тронет ни команду, ни пассажиров, если корабль сдается! – хмуро отозвался кок. – Люди на карибских островах тоже в цене. И какой резон нам сопротивляться, если мы проигрываем и в пушках, и в людях?

– Ну, у меня резон простой: не хочу, чтобы Моник досталась испанцам! – отрезал Дюпон. – Хватит ныть, старик, а то пожалуюсь вашему капитану. Если он, конечно, еще способен что-то понимать.

Испанцы выстрелили снова, и на этот раз одно из ядер легло совсем недалеко от нашего борта. Я инстинктивно втянул голову в плечи – выходило, что все бесполезно. Пристрелявшись, враги просто уничтожат нашу «Устрицу» на расстоянии.

– Пугают! – успокоил меня Мерфи. – Им нужен наш груз и корабль. Положить пару ядер на палубу – хороший способ объяснить, кто тут главный, но не более того.

Кок высунул голову из камбуза, прикинул расстояние до испанского корабля, посмотрел на солнце и покачал головой. И без слов было понятно: расчет нашего нетрезвого капитана ошибочен, времени до темноты оставалось еще слишком много. Я водил пальцем по широкому лезвию сабли и внутренне содрогался. Спасибо Дюпону, теперь мы с Робом знали, как с этим оружием обращаться. Но представить себе, что я наношу им кому-то страшную рану, я просто не мог.

Так, в напряженном ожидании, прошло еще часа полтора. Испанцы отчего-то перестали стрелять, солнце склонялось все ниже к горизонту. У меня появилась робкая надежда, что все еще обойдется, когда возле камбуза снова оказалась Кристин.

– Все, – сказала она Мерфи. – Я просто чувствую, как испанец крадет у нас ветер. Что собирается делать наш пьянчуга? Завалиться спать?

– Крадет ветер? – я впервые услышал это выражение.

– У них больше парусов. Они зашли нам в корму и ветра «Устрице» теперь будет доставаться все меньше, – пояснил Мерфи и, заткнув за отвороты сапог пару камбузных ножей, вышел на палубу. – Похоже, ты права, моя девочка.

От кормы донесся бессвязный рык, и мы поняли, что бой примем, по сути, без капитана.

– Пушки на корму! – дрожащим голосом перевел распоряжение начальника мистер Гаррис. – Быстрее, парни! Пора им ответить!