Текст книги "100 великих супружеских пар"

Автор книги: Игорь Мусский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 43 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]

Юстиниан I и Феодора

Флавий Пётр Савватий Юстиниан родился около 482 года в глухой деревушке Таурисий (Верхняя Македония) в семье бедного иллирийского крестьянина. Его бездетный дядя Юстин, став императором, тотчас вызвал племянника в столицу и дал ему блестящее образование. Юстиниан, благодаря своему уму и энергии, приобрёл огромное влияние на дядю и стал активно вмешиваться в государственные дела. В апреле 527 года, чувствуя приближение смерти, Юстин усыновил Юстиниана и сделал его своим соправителем. Вскоре император умер, и 45-летний Юстиниан стал неограниченным правителем византийского государства.

На дипломатию Юстиниана оказывала большое влияние его супруга Феодора. Она писала царю Персии Хосрову: «Император ничего не предпринимает, не посоветовавшись со мной». Иноземные посольства направлялись не только к Юстиниану, но и к Феодоре, а иногда раньше к ней, чем к императору.

С Феодорой Юстиниан познакомился в начале 520-х годов. Ему было уже под сорок, бывшей цирковой актрисе – чуть больше двадцати. Из весьма пристрастной «Тайной истории» Прокопия известно, что Феодора была низкого происхождения, её отец Акакий работал смотрителем зверинца. Прокопий отмечает, что Феодора «была красива лицом и в общем изящна, но невысокого роста; кожа её была не совсем белой, а скорее матового оттенка; её взгляд был ясный, проникновенный и быстрый».

Юстиниан осыпал Феодору подарками и драгоценностями. Он добился от Юстина самой великой почести для возлюбленной: вчерашняя актриса была возведена в достоинство патрикии. После этого Юстиниан просил разрешения у императора жениться на дочери смотрителя зверинца, ибо только с ней он испытал минуты настоящего счастья. Юстин к увлечению наследника Феодорой отнёсся одобрительно, справедливо считая, что мудрая и искушённая жена принесёт племяннику больше пользы, нежели коронованная особа из чужих земель. Однако против этого брака неожиданно выступила императрица Евфимия. Она была хорошо осведомлена о прошлом Феодоры. Как ни просили её муж и Юстиниан, Евфимия оставалась непреклонна.

Только после её смерти Юстин разрешил племяннику жениться на Феодоре. Произошло это событие в 524 году. Правда, для этого пришлось издать закон, разрешавший лицам сенаторского сословия заключать брак с актрисами.

У Юстиниана и Феодоры, вероятно, сразу наметилась необходимая линия «сосуществования», сферы, в которых каждый из них был самостоятелен в своих решениях, симпатиях и антипатиях. В каких-то случаях можно говорить и о независимой политике Феодоры. Но в то же время императрица знала, какие дела Юстиниан будет решать только сам – упорство и последовательность характера супруга были ей хорошо известны. Между ними редко возникали конфликты, а если и возникали, то не очень значительные.

Супругов сплачивала и общая неприязнь к ним старой аристократии. В 532 году произошло восстание Ника, направленное против правительства Юстиниана. Во главе его оказались находившиеся в городе сенаторы. Доведённый до отчаяния император решил бежать из столицы. По его приказу были приготовлены корабли, на которые погрузили царскую казну и богатства императорского дворца. И здесь необычайную энергию и решимость проявила Феодора. Появившись на заседании императорского совета, она обвинила своего царственного супруга и его приближённых в позорной трусости. В конце своего гневного выступления она заявила, что предпочитает смерть потере власти, ибо «царская порфира – прекрасный саван». Феодора требовала, чтобы Юстиниан отказался от бегства и немедленно отдал приказ уничтожить мятежников.

Восстание было жестоко подавлено. Коронованный народом Ипатий и его брат Помпей были казнены, а 18 сенаторов, сопричастных к восстанию, отправлены в ссылку (правда, вскоре были оттуда возвращены).

Одержав триумфальную победу, Феодора почувствовала силу. Она обратила своё внимание на жизнь двора, его этикет, привычки и ритуальные обряды, решив изменить их по своему усмотрению. Юстиниан теперь прислушивался ко всему, что предлагала императрица, и охотно исполнял её желания. Многие историки обращают внимание на тот факт, что в законодательстве Юстиниана есть много нового, необъяснимого с точки зрения римского права. Новые идеи относятся прежде всего к области семейных отношений и прав женщины в семье и вне её. Покровительство падшим женщинам, заботы об имущественных и личных правах замужней женщины с большою вероятностью объясняются личным влиянием императрицы на законодательство.

Феодора вела и свою церковную политику: когда в Сирии начались ужасающие преследования монофиситов, сторонников христианского учения, она открыла для них в столице странноприимницу и призывала Юстиниана посещать её. В «Житиях святых» монофиситской Церкви не раз упоминается, что гонимые монахи находили в Феодоре свою заступницу против немилости византийского царя. Если бы она не скончалась так рано, то империя не испытала бы многих несчастий, и, может быть, было бы менее поводов чернить Юстиниана.

Императрица жила в своё удовольствие, пока болезнь не приковала её к постели. Она умирала в страшных муках, крики её по ночам наводили страх на обитателей дворца, а муж беспрестанно молился и просил отпустить ему грехи, точно опасаясь, что всевидящий Бог покарает такой же болезнью и его.

28 июня 548 года, прожив всего сорок восемь лет, Феодора умерла от рака. Историки пишут, что её супруг был безутешен. Впрочем, ему давно уже перевалило за шестьдесят, и он сам готовился к путешествию в мир иной. Однако Юстиниан прожил ещё долго. К концу своей жизни он увлёкся теологией и почти не занимался делами государства, предпочитая проводить время во дворце в спорах с иерархами церкви или даже простыми монахами. Давая народу торжественные клятвы, он по-прежнему клялся именем Феодоры. Так продолжалось до дня его смерти – в ночь с 14 на 15 ноября 565 года. Император умер в возрасте 83 лет.

Князь Игорь и Княгиня Ольга

Имя великой княгини Ольги упоминается всякий раз, когда речь заходит о выдающихся женщинах Древней Руси. Её мужем был князь Игорь. Сменивший Олега на киевском княжеском престоле Игорь подобно его предшественнику изображён в древнерусских летописях во многом как легендарная личность. Вещий Олег приходился родственником и опекуном молодому князю.

Легенда XVI века передаёт сказание о том, как однажды киевский князь Игорь охотился в лесах у Пскова. Здесь он встретил на своём пути реку и увидел стоявший у берега чёлн. Перевозчиком оказалась девушка Ольга. Игорь попросил перевезти его, он был поражён её умом. Когда же он, «некие глаголы претворяше к ней», получил отпор на свои «стыдные словеса», девушка отказала Игорю столь искусно, воззвав к его княжеской чести, что Игорь не только не обиделся, но, согласно легенде, тут же посватался к ней.

Биография Ольги в большей её части загадочна. Даже само появление её на исторической сцене различные летописи датируют по-разному. В «Повести временных лет» под 903 годом читаем: «Игорь вырос и собирал дань после Олега, и слушались его, и привели ему жену из Пскова именем Ольгу». А в Новгородской первой летописи младшего извода в недатированной части, но непосредственно перед статьёй 920 года, сказано, что Игорь «привёл себе жену из Плескова, по имени Ольгу, была она мудрой и смышлёной, от неё родился сын Святослав».

Русская православная церковь причислила Ольгу к лику святых, богословы создали её Краткое и Пространное житие. Житие считает Ольгу уроженкой псковского села Выбуто, дочерью незнатных родителей. Напротив, известная в пересказе В. Н. Татищева поздняя Иоакимовская летопись выводит Ольгу от новгородского князя, или посадника – легендарного Гостомысла. Вряд ли можно сомневаться в том, что она была из знатной семьи, а не крестьянской девушкой.

Девушка пленила Игоря красотой, благонравием и скромностью. Любовь к юной Ольге ослепила Игоря, который, не раздумывая, пожелал взять её в жёны, предпочтя другим, более родовитым невестам.

О времени, месте рождения и происхождении самого Игоря нам ничего с достоверностью не известно. Рождение в Новгороде на Волхове около 879 года вызывает сомнение, поскольку в момент похода Игоря на Константинополь, в 941 году, ему должно было быть от 20 до 25 лет.

Поход Игоря на Константинополь в 941 году отмечен «Повестью временных лет» и упоминается в византийских историографических сочинениях. Но вызывает сомнение сорокалетнее (!) бесплодие Ольги. Весьма сомнительно, что Игорь женился на Ольге в 903 году и в течение 39 лет не имел детей, как и тому, что он взял её в преклонные годы не первым для себя браком. Скорее всего, к моменту рождения Святослава оба они, Ольга и Игорь, были молоды и полны сил.

Кончина Олега побудила древлянские племена к восстанию. Нестор следующим образом описывает вступление Игоря на киевский княжеский престол: «После смерти Олега стал княжить Игорь… И затворились от Игоря древляне по смерти Олега». В следующем году, по свидетельству Нестора, «пошёл Игорь на древлян и, победив их, возложил на них дань больше прежней».

Жаждавшие захватить власть в Киеве древляне замыслили убить Игоря и ждали удобного случая, чтобы расправиться с ним.

Но прежде чем столкнуться в смертельной схватке с вождями племенного союза древлян, князь Игорь предпринял под 941 год поход на Константинополь.

Ольга обладала даром предвидения – она чувствовала опасность, грозившую мужу, и изо всех сил старалась уберечь его от беды. Пророческий сон приснился ей, когда князь Игорь собирался в поход на Константинополь. Ольге привиделись сожжённые ладьи, мёртвые воины, чёрные вороны, кружившие над полем брани… Поражение дружины Игоря представлялось неизбежным.

Встревоженная Ольга пыталась остановить мужа, рассказав о дурных знаках, которые видела во сне, но он не сомневался в скорой победе.

Пророчество княгини сбылось, и войско было разбито. Впоследствии князь Игорь всегда прислушивался к словам Ольги, не раз предсказывавшей ему победу или поражение в ратных делах, следовал её мудрым советам.

Супруги жили счастливо. Вернувшись из похода на Константинополь, князь Игорь стал отцом: родился сын Святослав.

В 944 году князь организовал новый поход на Византию. На этот раз дело кончилось подписанием мирного договора.

Летопись Нестора под 945 годом повествует: «И пришла осень, и стал он (Игорь) замышлять поход на древлян, желая взять с них ещё больше дани. В тот год сказала дружина Игорю: „Отроки Свенельда изоделись оружием и одеждой, а мы наги. Пойдём, князь, с нами за данью, да и ты добудешь, и мы“. И послушал их Игорь – пошёл к древлянам за данью, и прибавил к прежней дани новую, и творили насилие над ними мужи его. Взяв дань, пошёл он в свой город. Когда же шёл он назад, [то] поразмыслив, сказал своей дружине: „Идите с данью домой, а я возвращусь и пособираю ещё“. И отпустил дружину свою домой, а сам с малою частью дружины вернулся, желая большего богатства. Древляне же, услышав, что [Игорь] идёт снова, держали совет с князем своим Малом: „Если повадится волк к овцам, то выносит всё стадо, пока не убьют его. Так и этот, если не убьём его, то всех нас погубит“. И послали к нему, говоря: „Зачем идёшь опять? Забрал уже всю дань“. И не послушал их Игорь. И древляне, выйдя из города Искоростеня против Игоря, убили Игоря и дружину его, так как было её мало. И погребён был Игорь, и есть могила его у Искоростеня, в Деревской земле, и до сего времени».

Настоящее погребение зверски убитого Игоря, по прадедовским обычаям языческой веры, не состоялось. Между тем в соответствии с народными поверьями покойник, которого не похоронили согласно обычаю, блуждал среди людей и тревожил их.

Следуя языческим традициям, княгиня Ольга надеялась, что безжалостная месть за смерть мужа исцелит её душу от страданий. Она поклонялась умершему супругу, который, по древним славянским верованиям, и в загробной жизни продолжал следить за своим родом и оказывать ему покровительство.

В годы замужества Ольга обрела ту самую «мудрость», которая позволила ей выдвинуться после смерти князя Игоря в правительницы Русского государства.

Минуло полгода после смерти Игоря, как вдруг весной следующего, 945 года верхушка древлянского союза племён решила восстановить дружеские отношения с Киевом и направила послов к Ольге с предложением выйти замуж за древлянского князя Мала.

Ольга ответила послам, что они могут привести сватов в ладьях к её терему (передвижение посуху в ладьях имело у восточных славян двойной смысл: и оказание почести, и обряд похорон). Наутро доверчивые древляне последовали её совету, а Ольга приказала их сбросить в яму и живыми закопать. Памятуя о мучительной смерти казнённого древлянами мужа, княгиня коварно поинтересовалась у обречённых: «Добра ли вам честь?» Послы ей будто бы ответили: «Пуще Игоревы смерти» (греческий историк Лев Дьякон сообщал, что «Игорь привязан был к двум деревам и разорван на две части»).

Второе посольство «мужей нарочитых» было сожжено, а вдова отправилась на землю древлян якобы для того, чтобы «створить трызну мужу своему». Когда войска встретились, юный Святослав, сын Ольги и Игоря, начал битву, метнув копьё в неприятеля. Пущенное детской рукой, оно не долетело до вражеских рядов. Однако опытные полководцы ободрили своих воинов примером юного князя. Здесь её «отроки» напали на «упившихся» после тризны древлян и перебили их множество – «иссекоша их 5000», как утверждает летопись.

Овладев Искоростенем, Ольга «сожгла его, городских же старейшин забрала в плен, а других людей убила, заставила платить дань… И пошла Ольга с сыном своим и с дружиною по Древлянской земле, устанавливая распорядок даней и налогов. И существуют места её стоянок и охот до сих пор».

Но княгиня на этом не успокоилась. Через год, продолжает свой рассказ Нестор, «отправилась Ольга к Новгороду и установила по Мсте погосты и дани и по Луге – оброки и дани. Ловища её сохранились по всей земле и свидетельства о ней, и места её, и погосты…»

Сказание о мести Ольги отчасти, вероятно, легенда. Обман, жестокость, коварство и другие действия княгини, мстящей за убийство мужа, прославляются летописцем как высший, справедливый суд.

Месть за гибель мужа не избавила Ольгу от душевных мук, а скорее добавила новые терзания. Покой и исцеление обрела она в христианстве, смирившись со своей участью и отказавшись от желания уничтожить всех врагов.

Отказалась Ольга и от брачного союза с византийским императором Константином Багрянородным, храня верность памяти мужа.

В 964 году Ольга уступила престол совершеннолетнему сыну. Но «възрастъший и възмужавший» Святослав длительное время находился в походах, и во главе государства по-прежнему оставалась его мать. Так, во время печенежского нашествия на Киев в 968 году Ольга возглавила оборону города. Предание нарекло княгиню хитрой, церковь – святой, а история – мудрой.

Судя по летописи, Святослав испытывал к матери почтительное уважение до самой её смерти. Когда она стала совсем больной, по её просьбе он вернулся из похода и был с матерью до её последнего часа.

Накануне своей кончины – все летописи датируют её 969 годом – «Ольга завещала не совершать по ней тризны (составной части языческого обряда похорон), так как имела при себе священника втайне».

Многое из того, что задумала, но не смогла осуществить Ольга, было продолжено её внуком, Владимиром Святославичем.

По-видимому, язычник Святослав запретил публичное отправление христианского культа (молебны, водосвятия, крестные ходы), выдвинул на первое место «норовы поганьские», то есть языческие.

Пьер Абеляр и Элоиза Фульбер

Пьер Абеляр хорошо известен философам. Родился он в 1079 году в местечке Ле-Палле в Бретани в аристократической семье и всю свою жизнь провёл, переходя из одних школ и монастырей в другие, поэтому и был прозван «Палатинским перипатетиком». Он встретил свою роковую любовь в зрелом возрасте, в сорок лет, когда возглавлял монастырскую школу при соборе Парижской богоматери.

Элоиза родилась в 1101 году. В монастыре она изучала латынь и произведения античных классиков. Потомкам ничего не известно о её родителях, воспитывал девочку дядя парижский каноник Фульбер.

Абеляр обратился к Фульберу с просьбой позволить ему за умеренную плату жить в его доме, добавив при этом, что хотел бы заняться воспитанием племянницы каноника. Абеляр признавался: «В то время я был так знаменит и привлекателен, что не боялся сказать женщине, которую я находил достойной своей любви. Кроме того, я полагал, что юная девица сдастся тем более охотно, поскольку она была образованна и любила учение».

Страсть захватила обоих. «Под предлогом учения, – вспоминал Абеляр, – мы всецело предавались любви… Руки чаще тянулись к телу, чем к книгам, а глаза чаще отражали любовь, чем следили за написанным… […] Даже когда мы пребывали в разлуке, мы могли общаться через письма, сообщать друг другу то, что трудно отважиться произнести вслух, и, таким образом, наши восхитительные отношения не прерывались ни на минуту».

Однако любовникам не удаётся сохранить свои отношения в тайне. Фульбер приходит в ярость. Он тут же выпроваживает Абеляра из своего дома. Вскоре Элоиза поняла, что беременна, и бежит с любовником. Они укрылись в доме его сестры, в Бретани. Здесь Элоиза родила сына Астролябия. Чтобы утихомирить Фульбера, Абеляр готов жениться на Элоизе. Для него это самый опасный путь: брак закрывал перед духовным лицом карьеру. Абеляр договаривается с Фульбером, что брак будет тайным.

Элоиза возражала против этого брака – не только потому, что он помешал бы академической карьере Абеляра, но и потому, что она, поверив Теофрасту, Сенеке, Цицерону и св. Иерониму, была искренне убеждена, что занятия философией несовместимы с браком.

«Она решительно отказывалась от этого брака, заявляя, что он явится для меня во всех отношениях постыдным и тягостным. Она подчёркивала и моё бесславие после этого брака, и те трудности брачной жизни, которых апостол убеждает нас избегать… Если же, говорила она мне, я не послушаюсь ни совета апостола, ни указаний святых относительно тяжестей брачного ига, то я должен, по крайней мере, обратиться за советом к философам и внимательно изучить то, что написано о браке ими самими…»

Несколько лет спустя Элоиза писала Абеляру: «Бог свидетель, что я никогда ничего не искала в тебе, кроме тебя самого; я желала иметь только тебя, а не то, что принадлежит тебе. Я не стремилась ни к брачному союзу, ни к получению подарков и старалась, как и ты сам знаешь, о доставлении наслаждений не себе, а тебе, и об исполнении не своих, а твоих желаний. И хотя наименование супруги представляется более священным и прочным, мне всегда было приятнее называться твоей подругой или, если ты не оскорбишься, – твоей сожительницей или любовницей».

Абеляр проявил настойчивость. Оставив ребёнка в Бретани, они с Элоизой тайно приезжают в Париж и так же тайно венчаются. Но в глазах людей супруги остаются любовниками. Родственники Элоизы недовольны тем, что брак заключён тайно, полагая, что это в большей степени спасало карьеру Абеляра, чем репутацию Элоизы.

Абеляр, желая оградить жену от постоянных упрёков и оскорблений со стороны членов её семьи, отослал Элоизу в Аржантёй, где в монастыре бенедиктинок она приняла монашеское одеяние (но ещё не пострижение).

Фульбер не знал, что постриг племянницы был фиктивным. Защищая родовую честь и следуя решению семейного совета, он нанял людей, которые пробрались ночью в жилище Абеляра и оскопили его. Вот что пишет философ в своей книге: «Однажды ночью, когда я спал в своей опочивальне, один из моих слуг, подкупленный золотом, поспособствовал их мести, которая привела в изумление весь мир! Они отрезали ту часть моего тела, при помощи которой я нанёс оскорбление, вызывавшее их гнев. Затем они скрылись…»

Опозоренный Абеляр укрылся в аббатстве Сен-Дени. Элоиза постриглась в монахини. Десять лет они прожили в молчаливой разлуке.

Абеляру пришлось бежать из Сен-Дени, он нашёл убежище в небольшом монастыре в Шампани. Затем он поселился отшельником в лесах близ Труа, где устроил часовню, посвящённую Параклету. В 1125 году Абеляр неожиданно получил приглашение стать настоятелем аббатства Сен-Жильда де Руи в Бретани.

Когда монастырь в Аржантёе оказался под угрозой закрытия, Абеляр предложил Элоизе и другим монахиням поселиться в Параклете.

В эти годы Абеляр начал работать над автобиографией «История моих бедствий». Набросок этого жизнеописания попал к Элоизе. Она не выдержала – и тоже взялась за перо, чтобы обратиться к Абеляру с любовным посланием.

Письма, составившие знаменитую переписку Абеляра и Элоизы, относятся к периоду после 1130 года, когда Элоиза была настоятельницей женского монастыря в Параклете.

Теперь, по прошествии многих лет, Пьер Абеляр видел в своей подруге «скорее сестру во Христе», чем жену. Его письма, во многом напоминающие письма св. Иеронима к благочестивым женщинам, духовным наставником которых он был, – св. Юлии, Евстохии, Марцелле, Азелле и Павле, – свидетельствуют о стремлении Абеляра к святости.

Иначе ведёт себя Элоиза. Она полна прежней страсти: «Даже во время торжественного богослужения, когда молитва должна быть особенно чистою, грешные видения этих наслаждений до такой степени овладевают моей несчастнейшей душой, что я более предаюсь этим гнусностям, чем молитве. И вместо того, чтобы сокрушаться о содеянном, я чаще вздыхаю о несовершившемся».

Абеляр был напуган исповедью Элоизы, осознав, что она с прежней страстью любит его. В назидательном ответе он объяснил своей «сестре», что варварское оскопление теперь представляется ему «актом божественного милосердия», поскольку позволило ему целиком посвятить себя Богу, освобождая от плотского вожделения, которое есть бремя, наваждение, грех. Абеляр всё чаще и чаще задумывается о спасении души – своей и, конечно же, Элоизы.

В одном из своих последних писем Элоиза сообщала: «В моих покоях висит ваше изображение. Всякий раз, когда я прохожу мимо, я останавливаюсь и смотрю на него. […] Я больше не стыжусь того, что моя любовь к вам беспредельна… Я ненавидела себя за свою любовь, я до сих пор уничтожаю себя вечным заточением, чтобы сделать вашу жизнь спокойной и лёгкой. О! Думайте обо мне, не забывайте меня – мою любовь; мою преданность, мою верность; любите меня как свою возлюбленную, утешайте меня как своё дитя, как сестру, как жену. Поймите, я всё ещё люблю вас, хотя и стараюсь избавиться от этой любви».

В 1136 году Абеляр снова преподаёт в Париже. После того как на Сансском соборе ряд его тезисов был осуждён, Абеляр нашёл приют в аббатстве Клюн. В течение двух лет он обучал молодых монахов. Умер Абеляр в возрасте шестидесяти трёх лет в обители Сен-Марселя близ Шалона 21 апреля 1142 года. Первоначально Абеляр был погребён в Сен-Марселе, однако позже его останки были перенесены в Параклет. Элоиза последовала за ним спустя двадцать лет. О её смерти старая латинская хроника рассказывает так: «Когда умерла она и была принесена к гробнице, её супруг, который скончался за много дней до неё, поднявши руки, принял её и заключил в свои объятия». В настоящее время останки Абеляра и Элоизы покоятся под общим надгробием на кладбище Пер-Лашез в Париже.