Текст книги "Огненные дороги Геона"

Автор книги: Игорь Чужин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 6
ДРЕВНИЙ АЛТАРЬ

Утром, после завтрака, мы с Первым приступили к раскопкам тайника, а Тузика отправили на охоту. Шак устроил тайник под каменной лестницей, ведущей на второй этаж башни. Место он выбрал очень толково: пролет лестницы закрывал схрон от дождя и сырости, торчавшие из развалин обломки балок делали подход к нему трудным и неудобным. Мы целый час разгребали завал, пока не добрались до спрятанных вещей, но нас ждало сильное разочарование. Вещи действительно не пострадали от сырости и их никто не нашел, но все кожаные предметы сожрали какие-то местные крысы или мыши. От панциря остался только проволочный каркас с оправой под камень, а от седла – деревянный каркас. Слава богу, уцелела шкатулка с картой и медальонами иностранцев. Я с содроганием сердца развернул метатель и облегченно вздохнул. Агрегат остался целым и невредимым, даже кожаный ремень, который я приспособил для переноски, не пострадал. Наверное, мышам понравился вкус защитной смазки, которой я смазывал метатель.

Шак начал подбирать деньги из съеденных кошельков, а мне пришлось заняться чисткой метателя. Разобрав механизм на составные части, я тщательно протер его от пыли и снова собрал. Первый за это время уложил серебро в узелок и принес мне. Золото и часть серебра у меня было спрятано в поясе, который достался ассасинам. Часть денег я отдал Колину и Викане, а Торвин с Рисом увезли половину оставшегося серебра. На данный момент у меня осталось только триста пятьдесят серебряных империалов.

– Итак, что мы имеем в наличии? – начал я ревизию своего имущества. – В наличии эльфийский меч, два ножа, двенадцать пригодных стрел. Денег у меня триста пятьдесят серебряных империалов. Также есть исправный метатель файерболов без единого заряда и камень от панциря. Есть карта Геона и четыре медальона иностранцев. Не густо.

Я разложил перед собой карту Геона и приступил к планированию своих действий, от которых зависела вся моя дальнейшая жизнь.

«Для начала нужно решить, что делать дальше. Куда я могу податься? В Кайтон соваться глупо, я в городе никого не знаю, и в одиночку там делать нечего, да и что я буду делать в бандитском городе? Идти матросом на пиратский корабль, а Первого и Тузика куда девать? Мотаться по морям, грабить и убивать за бутылку рома, желания у меня не было. В Мэлоре сейчас неспокойно, при здешних скоростях передвижения армий и способах ведения боя за три месяца заваруха не могла закончиться. Мне нужно двигать в Арис. От него недалеко до первого тайника, в котором ценностей намного больше, там попробую легализоваться. Сейчас с такой рожей я больше похож на зомби, чем на хумана. Пристроюсь где-нибудь кузнецом, куплю дом и буду заниматься исправлением своей внешности. Самая удобная дорога до Ариса через Шателье, а оттуда по озеру Вортекс до Пельтье, а затем по реке Нерей до Латра. От Латра до Ариса рукой подать. Только чтобы добраться до Шателье, через территорию афров нужно пройти, в этом самая большая проблема. Хотя если прибиться к каравану, то, может быть, и получится. Сначала нужно добраться до дороги на Тадмур, а там видно будет», – пришло в голову окончательное решение.

Пока я занимался планированием, вернулся с охоты Тузик. Он притащил здоровенную ящерицу, похожую на игуану, и положил ее к ногам Первого. Добыча Тузика вызвала у меня большие сомнения в ее съедобности, но шак сказал, что это деликатес и он приготовит из ящерицы вкусный суп. Я возражать не стал и полез на смотровую площадку башни сканировать окрестности.

Вокруг башни все как будто вымерло, ни на земле, ни в небе мне не удалось обнаружить аур живых существ крупнее кошки. Этот факт меня настораживал и одновременно подсказывал, что отсюда нужно как можно быстрее сматываться. Через час Первый позвал меня к столу, и я спустился.

После обеда шак занялся моим луком, а я решил ему помочь. Работа спорилась и быстро подходила к концу. Через пару часов мы обожгли лук на костре и изогнули рога. Осталось только обмотать рукоятку кожей, и можно натягивать тетиву. К ужину лук был полностью готов, и я провел его испытания. Этот лук получился значительно лучше предыдущего изделия шака, плечи по изгибающей нагрузке оказались практически одинаковыми, и рога на концах хорошо держали тетиву.

Наступил вечер, и последние приготовления к походу были закончены. Мы доели суп из игуаны и легли спать.

* * *

Солнце уже перевалило за полдень, когда мы добрались до дороги на Тадмур. Тузик, как всегда, бежал впереди, вынюхивая опасность, за ним – я, сканируя округу при помощи Силы, а позади нас пыхтел Первый с метателем за плечами. Местность ожила, и теперь окружавший нас лес наполнился аурами животных и птиц, но людей мне пока обнаружить не удалось.

В башне я нацепил на себя и Первого по два афрских амулета, скрывающих ауру, после чего мы исчезли из энергетического мира. Это, по моему мнению, должно было застраховать нас от шаманских штучек. Теперь мы играли с шаманами на равных условиях и могли обнаружить друг друга только визуально. Хотя, может быть, амулеты носили только шаманы, жившие возле долины Дерева Жизни? Усталость, накопившаяся за день, все настойчивее требовала отдыха, и я решил устроить привал на холме в двухстах метрах от дороги. Первый снял с себя бандуру метателя и уселся под деревом на землю.

«У шака здоровья немерено: тащить на себе пятидесятикилограммовую железяку и все время бегом – за пределами человеческих возможностей, – подумал я, глядя на Первого. – Хотя находись я в приличной форме, то при помощи Силы мог бы потягаться с ним».

Мое самочувствие стремительно приходило в норму. Сосуды на левой ноге уже не лопались от перегрузки, мышцы окрепли и перестали рваться, как раньше. Внешне обе конечности выглядели абсолютно одинаковыми, и только шрамы портили благостную картину. Я ощущал себя полностью здоровым, и у меня даже оставались силы, чтобы отправиться на охоту. За последнее время мне приходилось намного чаще бегать, чем ходить, и с каждым днем мой окрепший организм набирал спортивную форму.

– Отдыхай и займись костром, а я сбегаю что-нибудь подстрелю, – приказал я шаку.

Долго искать добычу не пришлось, и уже через двадцать минут я вернулся на холм с подстреленным оленем. Шак начал свежевать добычу, а мне удалось немного подремать. Во сне на меня снова нахлынули воспоминания из прошлой жизни.

Мы плыли на речном трамвайчике по Москве-реке в компании одноклассников, празднуя окончание школы. Теплую июньскую ночь заполняли звуки музыки, голова кружилась от выпитого шампанского и вина. Я вышел на верхнюю палубу проветриться и покурить. За мной увязалась Лариса, девчонка из параллельного класса, и полезла целоваться. Я был не настолько пьян, чтобы поддаться на провокацию. Меня на нижней палубе ждала Катя, моя первая любовь, на которую у меня сегодня были особые планы. Мокрые губы Ларисы обслюнявили все лицо, но я активно сопротивлялся. Лариса распалилась до такой степени, что полезла своим языком мне в рот, пытаясь изобразить французский поцелуй. У нее изо рта несло перегаром и табаком, и меня чуть не вытошнило, и в этот момент на трапе показалась Катя. Я оттолкнул Ларису и открыл глаза.

Оказалось, что во сне я целовался не с Ларисой, а с Тузиком, который таким способом пытался меня разбудить. Его мокрый шершавый язык намочил всю мою физиономию.

– Хозяин, обед готов, – позвал к костру Первый.

Я не стал заставлять себя упрашивать и принялся за еду. Мой личный повар, как всегда, оказался на высоте, изумительный суп из оленины сам просился в желудок, но спокойно поесть нам не дали. На дороге со стороны Кайтона показались ауры большого отряда, идущего в нашу сторону. Мы быстро доели суп и легли на землю, замаскировавшись в кустах. Через полчаса мимо нас проследовал большой отряд афров, нагруженный разным барахлом и ведущий на веревке пятерых пленниц. По всей видимости, они где-то недалеко разграбили караван, а теперь возвращались с добычей в свою деревню. Пленницы были одеты в арбскую одежду, а их лица закрывала чадра. Отряд проследовал мимо холма и скрылся за поворотом.

– Первый, быстро собираемся – и вперед. На месте боя должно что-то полезное остаться.

Шак шустро свернул лагерь, и мы побежали по следам дикарей. Через пару километров дорога вывела нас на перекресток, где следы повернули на проселок, ведущий на север. Нам пришлось бежать почти час, пока мы не вышли к месту побоища. Вдоль дороги стояли десять разграбленных телег, из которых дикари выпрягли лошадей, а на земле лежали трупы убитых. Афры повеселились вволю, многие покойники оказались изрубленными буквально на куски, и вся дорога оказалась залита кровью несчастных. Я насчитал двадцать два трупа.

Геон уже приучил меня к виду своей и чужой крови. Покойники воспринимались как неизбежное зло, поэтому отвращения я не испытывал и спокойно занялся мародерством. За последнее время мне приходилось обыскивать множество трупов, и я даже начал невольно радоваться, находя что-то полезное.

«Если дело и дальше так пойдет, то скоро человечину жрать научишься», – ехидно заметил внутренний голос.

«Да пошел ты, умник, куда подальше. Покойнику сапоги не нужны, а я все ноги сбил», – отбрехивался я, снимая очередные сапоги с трупа.

Мои мокасины, шитые шаком, рвались примерно через каждые два дня дороги, и ему приходилось делать новые из сырых оленьих шкур. Такая обувь была легкой, но очень ненадежной. Теперь передо мной был большой выбор кожаных сапог, снятых с ног убитых. К несчастью, покойники оказались все как на подбор низкорослыми, и их обувь не лезла мне на ноги. Выручил меня Тузик, отыскавший в кустах труп здоровяка. Парень получил стрелу в спину и успел далеко отбежать от дороги, пока не истек кровью. Несчастный оказался примерно моих габаритов, и я раздел его догола.

Дикари обчистили караван до нитки, а что не унесли, то переломали и испортили. Сапоги с покойников они не сняли, потому что ходили босиком. Эти сволочи даже все стрелы из убитых вырезали. Меня озадачил один странный факт. В караване я насчитал десять телег и только четыре убитых лошади, остальные куда-то исчезли. В отряде дикарей, который прошел мимо нас, лошадей не было. Значит, их куда-то увели. Лошади нам нужны были позарез, потому что пешком до Шателье добираться очень долго, да и груз на плечах таскать тяжело.

Следы лошадей нашлись недалеко от места побоища. Афры их выпрягли и увели за поворот дороги, после чего свернули в лес на звериную тропу. Отряд дикарей мы догнали через полтора часа. Тропа вывела нас на заросшую каменную дорогу, которая, в свою очередь, привела к каким-то развалинам. Мой магический взгляд сразу обнаружил мощный поток Силы, бьющий из земли в небо. Рядом с источником я обнаружил ауры одиннадцати человек и восьми лошадей. Лошади стояли в стороне, и их охранял один человек, остальные собрались возле источника.

Я приказал шаку спрятаться с Тузиком в кустах, а сам подкрался поближе к афрам. Мне удалось подобраться к ним метров на сто, когда из развалин донесся душераздирающий вопль и загрохотали звуки тамтама. По уму мне нужно было поскорее сматываться, но любопытство взяло верх. Я пополз между камнями к небольшому зданию и полез на полуразрушенную стену. Звуки тамтама становились все громче, и из развалин послышались какие-то завывания, потом снова раздался вопль. Я спрятался за стеной на втором этаже и выглянул в оконный проем. Окно выходило на развалины древнего храма. Храм давно разрушился, и от него осталась только круглая площадка с остатками колонн. Площадка была расчищена от обломков, и на ней я увидел возвышение в виде шестиконечной звезды, напоминавшей звезду Соломона. Из центра каменной гексаграммы выходил поток Силы толщиной с телеграфный столб. Три луча звезды заканчивались каменными чашами с углублениями, повторяющими контуры человеческого тела, возле которых стояли воины с копьями. В двух чашах лежали голые трупы с отрезанными руками и ногами, а ручьи крови из расчлененных тел стекали в какое-то отверстие в основании чаш. Еще одного несчастного держали два шамана, а третий отрезал ему левую ногу чудовищной пилой с каменными зубьями. Жертва дико орала, но дикари спокойно продолжали свое кровавое дело. Я быстро оценил обстановку и приготовился стрелять. Шаманы ремнем перетянули жертве правую руку, и главный из них взмахнул серповидным ножом.

Сердце в груди застучало, как паровой молот, и я погрузился в транс. Первая стрела вошла под левую лопатку палача, и он начал заваливаться на свою жертву. Второй шаман дико завыл, получив стрелу в живот. Третий успел сделать только один шаг и забился в агонии со стрелой в горле. Все произошло за считаные секунды. Копейщики отреагировали очень быстро и, укрываясь за колоннами, бросились в мою сторону, поэтому мне удалось подстрелить только одного из них. Два копья одновременно влетели в окно и отскочили от стены за моей спиной.

«Идиоты, теперь без оружия остались», – подумал я.

Но хрен я угадал. Копья воинов на мгновение отогнали меня от окна, а они, воспользовавшись моментом, вынули большие кривые ножи и кубарем вкатились в развалины здания, из которых я стрелял по шаманам. Мне пришлось бросить лук и взяться за меч. Афры оказались ловкими, как кошки, и мне через считаные секунды пришлось схлестнуться с ними врукопашную. Воины действовали слаженно и нападали, не мешая друг другу. Мне, несмотря на мою быстроту, никак не удавалось зацепить хотя бы одного из афров, а время уходило, и запас Силы мог закончиться. В этот момент в развалины влетел Тузик и ухватил за ногу одного из воинов. Секундного замешательства мне хватило, чтобы зарубить одного из нападавших, а разделаться со вторым оказалось уже делом техники.

Мне с трудом удалось отдышаться и успокоить адреналиновую дрожь в руках. Следом за Тузиком в развалины, размахивая дубиной, вломился Первый и застыл на месте, увидев, что сражаться больше не с кем.

– Я тебе сказал, где меня ждать? – набросился я на шака. – Ты почему нарушил приказ? Где метатель, зараза?

– Хозяин, я не виноват, это Тузик. Он у меня вырвался и убежал, когда вопли услышал, а я за ним. Метатель я в кустах спрятал, – испуганно оправдывался шак.

– Ладно, прощаю в последний раз! Пошли к лошадям, там еще один недобитый афр остался.

Мы едва не опоздали: охранник, заметив, что у алтаря что-то не чисто, убежал в лес. Нам пришлось почти час гоняться за ним, пока дубина Первого не вышибла ему мозги. Обобрав убитого, мы вернулись к храму. Шаман со стрелой в животе оказался живучим и успел уползти в развалины, но Тузик быстро нашел подранка, а я дорезал его без сожаления.

Пока шак готовил лошадей к отъезду, я занялся осмотром алтаря. Чаши, в которых лежали уже обескровленные обрубки людей, оказались каменными сиденьями перед разрушенными пультами управления. Центр гексаграммы, из которого выходил поток Силы, окружали концентрические кольца оголенных кабелей, заглубленные в камень. Я насчитал шесть обмоток своеобразного трансформатора, расположенных вокруг отверстия в центре гексаграммы. От каждой обмотки к пультам управления шли жгуты проводов. На трех оставшихся лучах гексаграммы находились многочисленные углубления с катушками проводов и остатками каких-то электрических схем. По-моему, это была древняя зарядная станция для камней Силы. По приблизительным прикидкам, здесь могли заряжаться одновременно три сотни камней различного размера и емкости. От потока Силы буквально несло энергией, и на проводах катушек вспыхивали маленькие голубые молнии. Моя аура стала наполняться энергией без моего желания, просто впитывая разлившуюся вокруг Силу. Прошли тысячелетия, а разрушенный механизм все еще был наполнен энергией.

Закончив осмотр зарядной станции, я подошел к трупу главного шамана и стащил его с тела последней жертвы, у которой он успел отрезать одну руку и ногу. Содрав с покойного шамана амулеты, я посмотрел на его изувеченную жертву. Несчастный оказался человеком моего роста и возраста с обезображенным ожогами лицом и левым плечом.

«Товарищ по несчастью, – подумал я. – Тоже, наверное, под файербол попал, вон как лицо обожгло».

Перед тем как отрезать жертве конечности, дикари перетягивали их веревкой, которую потом разрезали, уложив обрубок в чашу, где несчастный истекал кровью.

– Экономные, суки, всю кровь в дело пускали, – выругался я.

Покойник неожиданно зашевелился и застонал. Я мгновенно погрузился в транс и начал сканировать ауру жертвы. Парень находился без сознания от болевого шока, но кроме ампутированных конечностей никаких других повреждений не имел. Подкачав его ауру Силой, мне удалось перевести его из состояния шока в гипнотический сон. Тело несчастного расслабилось, и он задышал более равномерно.

Закончив с раненым, я отправился за шаком. Первый уже связал лошадей веревкой в две цепочки, и все было готово к отъезду. Разбираться с трофеями времени не было, и мы решили сначала отъехать от развалин как можно дальше, чтобы обезопасить себя от преследования. Я рассказал шаку о раненом, мы забрали одну из лошадей и вернулись к алтарю. Раненый самостоятельно сидеть на лошади не мог, и нам пришлось привязать его к седлу, предварительно забинтовав раны и накрыв голое тело попоной.

– Первый, ты присматривай за ним, чтобы не свалился с лошади по дороге.

Больше в развалинах нас ничего не задерживало, и караван отправился в путь.

Глава 7
У МЕНЯ НОВОЕ ИМЯ

Лошадей мы гнали, не останавливаясь до самой темноты. Задача обезопасить себя от погони стояла на первом месте. Я отвык за три месяца от верховой езды, и моя многострадальная пятая точка вся покрылась синяками. В придачу ко всему у меня сильно сосало под ложечкой, но приходилось терпеть голод. Раненый несколько раз начинал биться в конвульсиях и громко стонать, и его снова приходилось погружать в забытье при помощи Силы. Парня сильно растрясло на лошади, но мы не могли останавливаться. Тузик уже не бежал впереди нас, а плелся позади с высунутым языком.

«Пора останавливаться на ночевку», – решил я и дал команду сворачивать с дороги в лес.

Звериная тропа вывела нас к ручью с песчаным дном и чистой водой. Я повел караван по дну ручья вверх по течению. Через полкилометра мы выехали на поляну, окруженную скалами, и разбили лагерь. Место оказалось удачным, и у меня возникла мысль задержаться здесь на некоторое время, чтобы разобраться с трофеями и раненым. Скалы полукругом окружали наш лагерь, ручей переходил в болото, и нападения можно было ожидать только с одной стороны.

Мы с Первым расседлали и стреножили лошадей, а потом пустили пастись. Одна из скал нависала над поляной, создавая подобие грота, в котором мы и уложили раненого, а сами занялись подготовкой к ночевке. Шак разжег костер и приготовил еду, а я перетаскал трофеи под навес скалы. Раненый все еще находился без сознания и требовал немедленной помощи и лечения. Для начала я устранил воспаление на обрубках конечностей и постарался снять боль, а потом удалил разрывы в истощенной ауре. Аура на месте ранений пульсировала, и по нервам в мозг волнами направлялись какие-то импульсы. Каждый раз, когда такой импульс достигал головного мозга, раненый кривился от боли. Лучом Силы мне удалось разрушить нервные волокна немного выше раны, и парень перестал дергаться. За последнее время из меня начал получаться нехилый лекарь, и за жизнь парня можно было не беспокоиться. Восстановление ауры пациента прошло на «отлично», но я знал, что без биологической подпитки эффект окажется временным. Для полного восстановления парню требовалась обильная еда, и как можно быстрее.

От костра доносились ароматы готового ужина, и через некоторое время Первый доложил, что все готово. Мы быстро поели, и шак завалился спать. С недавнего времени я отменил ночные дежурства, потому что с охраной отлично справлялся Тузик, а у нас просто не оставалось сил после дневных забегов. Малхус увлеченно грыз большую кость с остатками мяса, а я вернулся к раненому с котелком и ложкой.

«Сначала нужно снять с него блокировку сознания, а потом попытаться разбудить», – решил я.

Мои усилия увенчались успехом, мозг раненого активизировался, и он начал приходить в себя. Открыв глаза, парень заорал как сумасшедший и забился в истерике.

«Блин, нужно было рожу себе чем-нибудь замотать, а то от такого зрелища любой в обморок упадет», – дошла до меня причина истерики.

– Спокойно, парень, никто тебя не обидит, кругом свои.

Процедура лечения плавно перешла в сеанс психотерапии. Парень рыдал и бился как припадочный, увидев обрубки вместо левой руки и ноги. Я пытался его успокоить, но мне это плохо удавалось.

– Твари, что они со мной сделали?! Как я теперь буду жить дальше, кому я теперь нужен?! – вопил несчастный. – Убью гадов, на куски порежу!

– Успокойся, лучше поешь супа, а то сил у тебя и так мало, а ты их на истерику тратишь, – совал я котелок и ложку парню.

– Как я одной рукой есть буду? Лучше мне издохнуть! – продолжал он биться в истерике.

– Заткнись и ешь суп! – не выдержал я. – Твои товарищи уже на том свете, они сейчас порезанные на куски на алтаре лежат, а ты живой остался. Подумаешь, руки и ноги нет, – нес я какую-то ахинею, – люди без глаз и парализованные живут, а тебе только протез сделать, и будешь скакать как новый. На мою рожу посмотри, ты по сравнению со мной красавчик. Я совсем недавно живьем гнил, и меня черви жрали, два месяца под себя ходил.

Как ни странно, но мои слова успокоили парня, и он начал есть суп из котелка. На наш ор прибежали Первый с Тузиком, но я их сразу прогнал, чтобы не отсвечивали. Парень поел, и я снова погрузил его в гипнотический сон, а сам отправился спать к костру.

* * *

Утро началось новыми проблемами. К обычным делам прибавилась забота о калеке. После завтрака мы с Первым занялись сортировкой добычи. В основном это была бесполезная ерунда: дешевые украшения, ткани и безделушки. Из оружия нам достались копья и ножи убитых нами воинов и колчан со стрелами, луков, к сожалению, мы не нашли. Все вооружение, наверное, унес с собой отряд, встреченный нами по дороге, а шаманы забрали лошадей и пленников для ритуала жертвоприношения. Среди трофеев я нашел три комплекта одежды и обуви, скорее всего принадлежавшие предназначенным в жертву пленникам. Вместе с ними лежали три пояса с сумками и кошельками. Меня поначалу напрягало отсутствие карманов на одежде жителей Геона, но их с успехом заменяли широкие кожаные ремни, похожие на портупею. К ремню на кольца подвешивались ножны с оружием, кошели, небольшие борсетки. В потайных отделениях можно было спрятать деньги и другие мелкие ценности. Денег в трофеях оказалось немного, но в одной из сумок лежали какие-то свитки и небольшой портрет симпатичной девушки.

– Парень, это твои вещи? – указал я на принесенную мной охапку одежды.

– Не все, это вещи Лемма и Гарика, а вот эти мои, – сказал парень и, подобрав портрет, начал всхлипывать.

– Опять за старое? Хватит ныть, давай я осмотрю раны, а потом шак тебя помоет и переоденет.

Осмотр показал, что культи обрубков затянулись розовой кожей и не кровоточили, повязки уже не требовались, и я отдал раненого на руки Первому. Через полчаса парень, вымытый и одетый, сидел у костра, уплетая из котелка остатки супа. Дождавшись, когда он поест, я приступил к расспросам:

– Теперь рассказывай, кто ты и откуда, как попал сюда.

– Меня зовут Валлин Бартолин, я кузнец из Шателье, ехал с караваном в Керану по делам.

– Врешь, никакой ты не кузнец, а наемник, и рожу тебе пожгли файерболом, а не в кузнице. Руки у тебя под меч заточены, а не под молот, и на теле есть старые шрамы от меча. Говори правду, а то оставлю в лесу к чертовой матери, а сам дальше поеду.

– Я правду говорю, у меня и документы есть, вон в той сумке лежат.

Я достал сумку и высыпал ее содержимое на землю перед Валлином.

– Вот это моя именная грамота, это свидетельство о демобилизации по ранению, это завещание и купчая на кузницу.

– Ладно, проверим, а теперь рассказывай мне все по порядку, где родился, где крестился, кто родители. Главное, не ври, у меня есть способы проверить, – предупредил я и грозно посмотрел на парня.

Моя зверская рожа произвела на Валлина должное впечатление, и он начал свой рассказ:

– Родился я двадцать семь лет назад в поселке Наемники недалеко от Фьера. Мой отец служил во «Втором Легионе» оружейником. Когда мне исполнилось десять лет, отец ушел в отставку, и мы переехали во Фьер. В городе он открыл оружейную мастерскую. Все было нормально, но шесть лет назад наш дом сгорел вместе с мастерской. То ли поджег кто-то или само загорелось, только отец с матерью и сестренка сгорели в доме. Я в это время был в гостях у невесты. Вернулся домой, а там одни головешки: ни денег, ни вещей, ни документов, ничего не осталось. Похоронил я родню, продал землю под домом и завербовался в пограничную стражу на границу с Чинсу. Год назад во время штурма замка мятежного барона попал под бадью с горящим маслом, тогда я практически ослеп и меня комиссовали. Полгода провалялся в армейском госпитале в Мэлоре, пока зрение не восстановилось. За неделю до выписки в госпиталь пришло письмо, в котором имперский нотариус извещал меня, что умер мой родной дядя Андреас и оставил в наследство кузницу в Шателье. Я перебрался в Шателье, но вступить в права наследования так и не смог. У дяди оказалась жена, которой я должен был заплатить пятьсот серебряных империалов отступного за кузницу. Я эту тварь только два раза и видел, молодая, стерва, красивая, правда, бесплодная. Она дядю в могилу свела, наверное, затрахала до смерти. Откуда у меня такие деньги? Через два месяца истекает срок выплаты отступного, и кузница перейдет к Лили, так зовут эту сучку. В городе я случайно встретил Торвина, земляка из Фьера, он служил с отцом во «Втором Легионе». Я рассказал ему о своих бедах, и он пообещал дать мне взаймы денег на выплату отступного и налогов за кузню, если я съезжу в Кайтон и разыщу хумана Колина, гвельфийку Викану и какого-то Ингара. Мы пошли к магу и скрепили сделку.

– Ой, врешь ты, парень, за поездку в Кайтон пятьсот империалов? Не свисти! Я бы туда-обратно до скончания века за такие бабки катался.

Парень покраснел и замялся.

– Я за поездку должен тридцать империалов получить, за известия о Колине и Викане еще двадцать. Остальные деньги я получил бы в долг, если привез доказательства смерти Ингара или узнал, где он находится.

– Почему этот Ингар так интересует Торвина? Пятьсот империалов – деньги огромные.

– Ну не такие уж и большие, кузница двадцать пять золотых стоит. Деньги Торвин в долг дает и под проценты. Ингар его родственника, Риса, убил, а это дело кровное! Я хотел за пять золотых подрядиться этого Ингара убрать, только Торвин рассмеялся и сказал, что Ингар сотне таких, как я, на лету уши отрежет. Он его в розыск как убийцу по всей империи объявить обещался и десять золотых в награду назначить.

После этих слов я буквально впал в ступор. Торвин, с которым я сражался плечом к плечу и не раз спасал от смерти, обвиняет меня в убийстве Риса и объявляет в розыск. Немного придя в себя, я продолжил допрос:

– Богач твой Торвин, десять золотых за голову убийцы родственника – деньги немалые.

– Я тоже удивился, откуда у него такие бабки. Раньше он простым охранником караванов был, правда, выбился в начальники охраны, но десять золотых – это круто! Потом я в городе узнал, что они с Рисом из Кераны большой караван привели и продали имперским магам много магических артефактов по бешеной цене. Тогда этот Ингар ограбил и убил Риса, а сам в Керану к пиратам сбежал. Только не суждено мне теперь до Кераны доехать, и деньги мои пропали, – горестно вздохнул Валлин.

– Ты долго в Шателье жил? – спросил я.

– Да нет, только две недели всего, жена дяди в дом меня не пустила, поэтому пришлось ночевать на постоялом дворе за стеной города. Торвина случайно в префектуре встретил, когда документы на наследство оформлять приходил, он меня не узнал с горелой рожей, да и как меня узнаешь, когда я с платком на лице постоянно хожу, чтобы народ не пугать.

– Где этот Торвин в Шателье живет, знаешь?

– Торвин в Шателье не живет, он там проездом во Фьер останавливался, уехал уже, наверное.

– А как же он деньги тебе заплатит за информацию?

– Очень просто. Я должен ему обо всем написать и отправить письмо голубиной почтой. Маг подтвердит в этом письме, что я не вру, и Торвин вышлет расписку на пятьсот империалов.

– А если он тебя кинет?

– С магами не шутят, им за заверенное магическое свидетельство деньги платят, сразу без штанов останешься или на каторгу пойдешь.

– Ладно, отдыхай, а я пойду своими делами займусь.

Мне было необходимо переварить полученную информацию.

* * *

Известие о предательстве Торвина меня ошеломило. Голова лопалась от разных предположений и догадок. В моем сердце еще теплилась надежда, что все это неправда. Калека мог соврать или говорить о совершенно другом человеке, но факты доказывали обратное, слишком много совпадений. Торвин увел караван вместе со всеми магическими девайсами, и у него была возможность продать магам двигатель и запчасти от магических механизмов. О побоище в пустоши, наверное, стало известно в Керане. В город я не пришел, и он решил, что я погиб. С Колином и Виканой они тоже не встретились, и Торвин увел караван в Шателье. Без меня клан «Желтая змея» Торвину по барабану, и он захотел срубить денег по-легкому, а потом уйти на заслуженный отдых. Какой ему смысл тащиться за тридевять земель, чтобы воевать на стороне нищего клана хуманов. Клялся в верности он мне, а нет меня – нет и клятвы. Рис – парень молодой и влюбленный в Викану – мог воспротивиться этому, для него клятвы и честь еще не пустой звук. Они могли сцепиться, и старый наемник вынужден был убить парня. Чтобы оправдаться, он обвинил в убийстве Риса меня. Торвин – человек тертый, и у него возникли подозрения, что я мог остаться в живых, поэтому он и отправил Валлина в Керану, чтобы убедиться в моей гибели.

Такое объяснение произошедших событий очень походило на правду. Чужая душа – потемки, и жизнь часто преподносит и не такие сюрпризы. В прошлой жизни мне приходилось быть свидетелем не менее подлых поступков. Компаньоны по бизнесу за бабки режут друг другу глотки, словно бандиты на зоне. Так что Торвин на их фоне выглядел невинной овечкой.

После обеда я отправился на охоту, чтобы пополнить наши оскудевшие запасы и заодно подзарядить ауру. Потратив три часа на подзарядку и выслеживание оленя, я вернулся на стоянку. Первый к этому времени рассортировал трофеи и ожидал моего решения, что из барахла нужно выбросить. Я согласился с его выбором и полез в ручей мыться, оставив шаку одежду для стирки. Солнце клонилось к вечеру, и пришло время ужина. Валлин уполз в нишу под скалой, и я пошел помочь ему вернуться к костру.