Текст книги "Кремлевская секретарша. На посту в приемной чиновника"

Автор книги: Игорь Харичев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

Глава 9

Начальник стремительно вошел в приемную, пересек ее, бросив на ходу: «Здравствуйте», скрылся в кабинете. Ирочка поднялась – ей следовало немедленно закрыть за ним дверь. Потом она заглянула к Виктору Петровичу.

– Приехал.

Он благодарно кивнул ей в ответ, взял приготовленные документы и направился к начальнику. Ирочка заняла свое место в приемной.

Рабочий день уверенно въехал в привычную колею. До девяти можно еще расслабиться, а потом звонки, посетители и документы посыплются на нее как из рога изобилия.

Виктор Петрович вышел от начальника минут через двадцать, положил перед Ирочкой стопку бумаг и тотчас отправился куда-то. Ей предстояло отправить каждый документ по соответствующему адресу, рассовав по конвертам и прибегнув к помощи фельдсвязи. Достав стопку конвертов с надписью «Администрация Президента России», она взялась за дело.

Фельдсвязь пожаловала сама еще до того, как она закончила работу. Молоденький фельдъегерь решительным шагом подошел к ее столу, протянул конверт:

– Срочный документ. Из правительства. Приказано получить визу и вернуть.

Виктор Петрович так и не возвратился. Надо было действовать. Ирочка взяла конверт, осторожно открыв дверь, заглянула в кабинет – начальник сосредоточенно изучал какие-то листки.

– Александр Сергеевич, срочный документ. Фельдсвязь принесла.

Начальник глянул на нее с раздражением:

– Вы мешаете мне работать!

– Срочный документ, – повторила она.

– Ну что вы стоите? Положили и идите.

– Просили сразу вернуть. Фельдъегерь ждет.

Недовольно помолчав, начальник разорвал конверт, достал папку, извлек несколько листов бумаги. С хмурым видом пробежал их глазами, поставил визу и, закрыв папку, бросил ее на край стола.

В приемной Ирочка взяла большой конверт, спрятала в него папку, запечатала, сделала соответствующую надпись и, поставив печать, вручила фельдъегерю. Козырнув, он удалился тем же решительным шагом.

«Похоже, из новеньких», – подумала Ирочка, проводив его взглядом. Она почему-то всегда сочувствовала этим ребятам: что за служба – ходить из кабинета в кабинет с утра до вечера, таскать без устали какие-то конверты, даже не зная, что там внутри и сколь это важно для государства.

Раздался первый звонок – городской телефон отметил начало бурного периода рабочего дня. Звонили с юго-запада Москвы, просили помочь с горячей водой, которой уже третий месяц нет.

– Вы звоните в Кремль, – растерянно сообщила Ирочка.

– Да, – подтвердили в трубке, – в Кремль. А что делать, если нигде правду найти не можем? В округе от нас отмахиваются, в мэрии не хотят разговаривать. Пусть президент поможет. Неужели и здесь откажут?

Она могла обругать звонившего – что за глупость, в самом деле, – могла послать к черту, но понимала – это будет неправильно. Люди обратились за помощью. Надо хоть что-то сделать. Но что можно сделать в данном случае, она не знала. Выход был единственный.

– Подождите, – сказала она и отправилась к Виктору Петровичу.

Хорошо, что тот оказался на месте. Несмотря на всю занятость, подошел к ее телефону, выслушал, тяжко вздохнув, принялся звонить по правительственной связи в мэрию, просил выслушать страдальцев. Потом долго объяснял по городскому, куда звонить, заверял, что там помогут.

Затем появился первый посетитель директор научного института, академик. Отвечая на телефонные звонки, Ирочка украдкой разглядывала его. Немолодой, солидный, с пышными седыми волосами, он сосредоточенно смотрел перед собой, погруженный в собственные мысли. Можно было подумать что окружающий мир совсем не интересует его.

«Интересно, какая у него жена? – думала Ирочка. – Или он вообще на женщин не обращает внимания?»

Александр Сергеевич сам вышел встретить академика, радушно улыбаясь. Лицо ученого хранило озабоченность.

– Чаю нам, – проговорил начальник перед тем, как закрыть дверь.

Ирочка позвонила в спецбуфет, попросила чаю и все, что полагалось к нему. Через минуту в приемную вошла официантка с подносом, на котором стояли две чашки и две вазочки, одна – с конфетами, другая – с печеньем. Взяв поднос, Ирочка занесла его в кабинет. Академик и начальник сидели сбоку, на кожаных креслах. Ирочка поставила поднос на приземистый столик и удалилась. В приемной постепенно собралась большая кампания – это были представители каких-то общественных организаций, которые пришли на совещание. Они изрядно шумели.

– Можно потише? – вежливо попросила их Ирочка.

Едва академик покинул кабинет, шебутная кампания устремилась внутрь. Теперь уже требовалось гораздо больше чашек и вазочек. Ирочка вновь позвонила в спецбуфет, и скоро появились две официантки. На сервировочном столике покоилось то, что должно было способствовать проведению совещания. На этот раз Ирочка не покинула своего места – пусть официантки работают, когда сервировка большая.

Следующим в приемной появился Дмитрий Сергеевич.

– Здравствуйте. – Он смотрел на нее спокойными, все понимающими глазами. – Я рад, что вы стали улыбаться. У вас хорошая улыбка. Честное слово.

– Спасибо. И за вчерашний вечер еще раз спасибо.

– Мне приятно, что вам понравилось… Вот, – достал он небольшую книгу в тисненой клеенчатой обложке зеленого цвета, положил перед Ирочкой. – Я обещал принести.

Она взяла книгу, раскрыла – на тонких страницах мелкий текст. Библия была совсем новой.

– Эта книга вам досталась от бабушки? – удивленно проговорила она.

– Нет, что вы. – Дмитрий Сергеевич мягко засмеялся. – Та для меня как реликвия. Память. Я ее берегу. А эта новая. Купил ее недавно в церкви, в которую хожу.

– Спасибо. Я буду читать. – Ирочка рассчитывала на то, что они договорятся о встрече на завтра, но тут из кабинета выскочил один из посетителей, сунул ей стопку бумаг:

– Размножьте, пожалуйста.

Она поднялась, пошла в угол, где стоял большой ксерокс. Громоздкое устройство загудело, принялось выполнять свою работу.

«Что же он тянет? – спрашивала она себя, стараясь не поворачиваться к Дмитрию Сергеевичу. – Стесняется, что ли?..»

Получив копии, она отнесла их в кабинет, раздала шумной компании, захватившей большой стол для совещаний. Когда вернулась в приемную, Дмитрий Сергеевич был еще там.

– Я пойду, – несколько смущенно проговорил он.

Она ласково улыбнулась ему в ответ, хотя на самом деле была разочарована. Он вышел, осторожно закрыв за собой тяжелую дверь.

«А может, он думает, что слишком старый для меня?» – вдруг явилась к ней мысль, показавшаяся весьма правдоподобной.

Она не успела обдумать, как в этом случае себя вести, потому что ожил городской телефон. Звонил Славский. Она сходу узнала его вкрадчивый голос:

– Скажите, пожалуйста, удалось решить вопрос о моей встрече с Александром Сергеевичем?

Ирочка последовала совету Воропаева, решительно ответив:

– Александр Сергеевич просил вас позвонить Воропаеву.

Последовала долгая пауза, после чего раздалось:

– А по телефону можно с Александром Сергеевичем поговорить?

– Он очень занят. Позвоните Воропаеву.

Пробормотав что-то невразумительное, Славский положил трубку. Похоже, ее контакты с новоявленным императором закончились. Ирочка не сомневалась – больше он не позвонит. Но три бумаги, полученные от Славского, она решила сохранить на память. Не каждый день встретишь авантюриста такого уровня.

Дверь открылась, вошел режиссер знаменитого театра.

– Здравствуйте, – растягивая гласные звуки, напевно произнес он. – Александр Сергеевич свободен?

– Нет, – выговорила Ирочка, лихорадочно соображая, что делать. Режиссера не было в списке посетителей. – У него совещание. Уйма народа. Я сейчас…

Она кинулась к Виктору Петровичу. Тот печально вздохнул, услышав о новой проблеме, поднялся из-за стола.

– Будем спасать ситуацию, – пробормотал он.

Увидев его, режиссер тотчас протянул руку, заговорил.

– Виктор Петрович, дорогой, надо с ним увидеться. Мне будет достаточно пяти минут. Какие-то пять минут могут спасти отечественную культуру. Я вас прошу.

– Я попробую, но ничего не обещаю. В любом случае, надо подождать.

Режиссер устало рухнул на диван, однако уже через несколько секунд принялся легонько стучать ладонями по коленкам, обтянутым добротными брюками. Билась в нем какая-то неуемная энергия, искала выхода. Поморщился, думая о своем, глянул на Виктора Петровича:

– Представляете, минувшей ночью какие-то сволочи все кнопки в лифте сожгли. Домофон испорчен, вот и творят, что хотят. Поймал бы, лично убил. Вот этими руками. – Он продемонстрировал холеные руки.

– Это повсеместно. – Виктор Петрович невесело вздохнул. – Окна побиты, или загажены лестницы. И с кем ни поговоришь, все жалуются. Увы.

Режиссер вскинулся:

– Все от бескультурья. И вот что я скажу: пока этот народ бескультурен, он будет жить в дерьме.

– Но пока он живет в дерьме, он будет бескультурен, – осторожно заметил Виктор Петрович.

– Значит, он всегда будет жить в дерьме, – весело заключил режиссер.

Ирочку занимал их разговор, хотя она и не понимала, кто из них прав. После некоторой паузы режиссер мечтательно проговорил:

– Чем дольше живу, тем меньше понимаю, зачем все и в чем смысл жизни? Рождаешься дураком, дураком и умираешь.

– Что вы так мрачно? – попытался успокоить его Виктор Петрович.

– Правда-правда, – заверил режиссер. – Вот вы разобрались, зачем мы живем?

Виктор Петрович замялся:

– Ну… чтобы пользу какую-то принести.

– Кому?!

– Людям.

– А нужна им она, эта польза? Прогресс с цивилизацией устроили. А может, надо было душу совершенствовать?

В это время дверь в кабинет открылась, начали выходить участники совещания. Приемная вновь наполнилась голосами. «Какие они шумные, эти представители общественных организаций», – заключила Ирочка.

Виктор Петрович проскользнул в кабинет. Режиссер, остававшийся на диване, состроил ангельское лицо. Ирочка последовала за Виктором Петровичем. Ей было необходимо привести кабинет в порядок – поставить на место стулья, убрать пустые чашки.

– А чего он пришел? – удивленно спрашивал Александр Сергеевич. – Мы не договаривались.

– Не знаю, – отвечал Виктор Петрович. – Какое-то срочное дело. Очень просит. Клянется, что ему хватит пять минут.

– Знаем мы эти пять минут… Пристанет как банный лист. Ладно. Не выгонять же его.

Начальник сам отправился к корифею. Ирочка слышала радостные возгласы. Потом они вошли в кабинет, устроились на креслах. Забрав чашки, она удалилась.

Разговор начальника с мэтром затянулся на полчаса. Он длился бы дольше, если бы Ирочка не напомнила несколько раз Александру Сергеевичу о следующем посетителе, который был записан и прилежно ждал, устроившись на диване. Режиссер удалился, весьма галантно попрощавшись. Оставшись в одиночестве, Ирочка размышляла о том, как помочь Дмитрию Сергеевичу сделать следующий шаг. И тут зазвонил внутренний телефон. Неприятное ощущение охватило Ирочку.

Она не ошиблась – это звонил полковник. Потребовал, чтобы она явилась к нему. Немедленно. Ирочка вызвала Елену Игоревну.

Чего он теперь хочет от нее? Когда это кончится? Выходит, ее обращение к Воропаеву и Гаврикову не помогло? Что еще нужно сделать, чтобы он отстал?

На выходе ей опять попался тот же охранник, худощавый, рыжий. Глянув на ее удостоверение, он проговорил негромкой скороговоркой:

– Может быть, все-таки встретимся?

Она не удостоила его ответа. Холодный, насмешливый взгляд, и все. Нечего приставать к ответственному работнику.

Полковник встретил ее пренебрежительным выражением на лице, указал на кресло по другую сторону стола. Помолчал, потом глянул на нее пристально:

– Ну что, вы готовы признаться?

– Я уже вам говорила, что мне признаваться не в чем, – хмуро произнесла она.

– Все еще упорствуете. Зря… – И вдруг его пустые глаза наполнились любопытством: – А что это Воропаев за вас ходатайствует? Он что, ваш любовник?

Это переходило всякие рамки.

– Послушайте, как вам не стыдно! Как вы думаете о людях!.. – Она так рассердилась, что не смогла сдержаться. – Я вам не сказала раньше, но Александр Васильевич выпивал, когда я принесла этот чертов документ. Он в комнате отдыха с какой-то кралей сидел. И с рюмкой в руке со мной разговаривал.

Полковник весьма оживился:

– А документ вы на стол положили?

– Да. Показала ему и положила.

– А-а-а. Вот теперь мне все понятно. Вы его показали, но папку на стол пустую положили, а документ на теле спрятали и вынесли из кабинета. А потом сообщнику передали.

– Какому сообщнику? – опешив от такого поворота, пробормотала она.

– Это вам виднее. Мы этого пока не знаем. Но узнаем, вот увидите.

Чувство безысходности охватило ее, когда она покинула ненавистный кабинет.

«Пусть выгонят, – говорила она себе. – Лишь бы не посадили. Я найду какую-нибудь работу… Мама одна не поднимет Артема. Только бы не посадили… Дмитрий Сергеевич – хороший человек. Но он ошибся. Ничего не кончилось. И теперь уже не кончится».

Ей было ясно – они пойдут до последней точки. Да и трудно ожидать другого от бывших сотрудников КГБ.

Она шла через другой вход, чтобы не встречаться с рыжим охранником и чтобы подольше побыть одной. Вернувшись в кабинет, попыталась придать своему лицу непринужденное выражение. Ей не хотелось, чтобы Елена Игоревна заметила, что у нее неприятности.

Та оставалась в неведении. Виктору Петровичу, перегруженному делами, было не до Ирочки; посетителям и звонившим по телефону – тем более. Так что нежелательный вопрос: «У вас что-то случилось?» – не прозвучал.

К счастью, Александр Сергеевич уехал в тот день рано. Его ждали на заседании какого-то клуба. Отпала нужда общаться с посетителями. Несколько позже иссякли телефонные звонки. В приемной стало тихо. Нахлынули прежние мысли.

«Только бы не посадили…» – думала неотступно Ирочка. И сама удивлялась проснувшемуся в ней какому-то генетическому страху.

Тут она вспомнила про книгу, принесенную Дмитрием Сергеевичем, достала ее, открыла.

«В начале сотворил Бог небо и землю, – выстраивались в слова буквы. – Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною; и только Дух Божий носился над водою…» История о сотворении мира увлекла ее. Но особенно понравилось одно место: «Потому оставит человек отца своего и мать свою, и прилепится к жене своей, и будут одна плоть». Эту фразу она перечитала дважды. И задумалась.

«Если это верно, почему так много одиноких людей в этом мире? Так много тех, кто ни к кому не прилепился? Кто не прав, Библия или мы?»

Она тотчас одернула себя: «Господи, какая я грешница. Такое в голову лезет».

Глава 10

Она решила: что бы там ни ждало впереди, пока ее не выгнали и не арестовали, она станет жить так, будто ничего не произошло. И потому она поднялась, привела себя в порядок и отправилась будить сына.

– Артем, просыпайся, – привычно говорила она, легонько трогая мальчика за плечо. – Давай, давай, просыпайся. Пора. Возьми себя в руки. Последний день. По-след-ний. Завтра будешь спать, сколько хочешь. И послезавтра. Давай, просыпайся.

Как всегда, не говоря ни слова, Артем открыл глаза, поднялся, пошел в туалет. Потом она кормила сына, следила, как он надевает школьную форму. Все это повторялось изо дня в день. Но Ирочка с особым чувством, как в последний раз, проделывала ежеутренний ритуал. Вышли они вдвоем. Она держала Артема за руку.

– Ну что, купишь мне такую приставку, как у Максима? – спрашивал сын.

– Что я тебе говорила? Читать надо, а не в игры играть. Сколько можно повторять? И я, и учительница тебе об этом говорят.

– Ну мама…

– Что «мама»? Приставка стоит недешево. Сейчас у меня таких денег нет.

– А когда будут?

– Через месяц или полтора… В любом случае, все будет зависеть от твоего поведения.

Повторяемые что ни день слова вдруг наполнились для Ирочки новым смыслом. У нее стиснуло горло от нежности к ребенку, который может остаться сиротой.

Артем обиженно замолчал и, лишь когда они подошли к школе, спросил:

– Ты придешь за мной?

– Да, – сказала она.

Дождавшись, когда сын войдет в школу, Ирочка решительным шагом направилась к метро. Через десять минут эскалатор опустил ее к платформе, синий вагон распахнул двери, позволяя войти внутрь. Поезд тронулся, увозя ее и прочих пассажиров по тоннелю в другую часть города.

Потом пришлось ехать на троллейбусе. Наконец она достигла того места, куда стремилась. Железные контейнеры стояли ровными рядами, а в них – обилие всякой снеди. Это был мелкооптовый рынок, открытый совсем недавно. Оля, школьная подруга Ирочки, жившая поблизости, уверяла, что он самый дешевый в Москве.

Цены и впрямь были низкие. Серьезное подспорье для семейного бюджета. Припасенные пакеты быстро наполнились.

«Женщины, чтобы улучшить настроение, идут за покупками, – с грустной иронией думала Ирочка. – Но они покупают что-то себе. А я – продукты для семьи».

Тут у нее возникла идея. Не колеблясь ни секунды, Ирочка купила бутылку сухого вина и тотчас направилась к выходу. Она решила навестить школьную подругу.

Оля была дома. Обрадовалась, увидев Ирочку:

– Какими судьбами?!

– Приехала на твой рынок. Ты права – цены там радуют. Кое-чего купила. К примеру, вот, – она вытащила из пакета вино, протянула Ольге. – Давай выпьем.

Та усмехнулась, взяла бутылку, пройдя в кухню, поставила на стол. Достала два низеньких фужера. Полезла в ящик за штопором.

Оля сидела с ребенком. Ее второй дочери недавно исполнился год. А старшая, как и Артем, заканчивала первый класс. Ей тоже приходилось уделять немало внимания. Семейные заботы поглощали все время Ольги. Так что виделись они с Ирочкой редко. Единственное, что себе подруги позволяли – разговоры по телефону.

Штопор сделал свое дело. Вино заполнило фужеры.

– За нас с тобой, – предложила Ирочка. – Чтобы все у нас было хорошо.

Ольгу такой повод выпить вполне устроил. Фужеры соприкоснулись, издав приятный томный звук. Рубиновая жидкость попала в рот.

– Хорошее вино, – похвалила Ольга.

– Обычное, – спокойно заметила Ирочка. – Вполне отвечает цене… Как ты живешь?

– Нормально, – слегка удивившись, ответила подруга. – Ты знаешь, как.

– Я о другом. Ты довольна своей жизнью?

Ольга подумала, неопределенно пожала плечами:

– Довольна. А что?

– Ну и хорошо… – проговорила Ирочка.

Очередной глоток вина омыл ее горло. Тут ей и пришла новая идея. Глянув на подругу, она предложила: – А давай соберем девчонок. Сегодня. Мы так давно не встречались все вместе.

Ольге идея понравилась.

– Давай, – сказала она. – А как мы это сделаем?

Ирочка уже все придумала.

– Звони девицам, а я схожу за вином, а после съезжу за Артемом. Мне его не на кого оставить – мама сегодня дежурит. Ничего, они с Аней побудут.

Анной звали старшую дочь подруги.

К осуществлению плана приступили незамедлительно. Ольга взялась за телефон, а Ирочка вновь пошла туда, где в контейнерах продавали дешевые продукты.

Еще две бутылки вина были куплены. Вслед за тем Ирочка отправилась домой – завезти приобретенные продукты. Из дома зашла в школу. Забрав сына, Ирочка в очередной раз поехала к подруге.

Аня успела вернуться до их появления. На Артема, с которым они были давно знакомы, посмотрела свысока.

– У тебя есть приставка? – спросил ее Артем.

– Подумаешь, приставка, – гордо прозвучало в ответ. – У меня есть компьютер.

У Артема вытянулось от удивления лицо: компьютер – это недоступная мечта.

– Покажи, – просит он.

– Вот еще…

– Аня, – строго произносит Ольга. – Во-первых, компьютер папин. Во-вторых, Артем – твой гость. Тебе предстоит заниматься им весь вечер. Так что сядете рядом и будете играть.

Состроив недовольное лицо, Аня пошла в комнату, следом за ней – Артем. Обосновавшись в кухне, Ольга с Ирочкой принялись готовить угощение. Маленькая Света сидела на детском стульчике рядом со столом. Ирочка резала овощи для салата.

– Нет у него интереса к учебе, – говорила она. – Читает из-под палки. Не знаю, что с ним делать. И будет ли из него толк?

– Да он еще маленький, – возразила Ольга. – А ты хочешь, чтобы он всерьез относился к учебе. У мальчиков это позже проявляется.

– Может быть.

– Точно тебе говорю.

Почистив, Ирочка протянула Свете небольшую морковку. Малышка тут же схватила ее, принялась азартно грызть. Мимолетная инспекция одной из комнат показала, что Артем и Аня дружно сидят у компьютера. Вполне удовлетворенная этим фактом, Ирочка вернулась к овощам.

Разговор переключился на более тонкие темы.

– Чего ты себе никого не заведешь? – спрашивала Ольга.

– А как? Я то на работе, то с сыном. Личного времени совсем нет. И кому я нужна с довеском.

– Не выдумывай. Сейчас это не помеха… Активность надо проявлять, а то так и останешься одна. – Ольга повернулась к плите, укладывая кусочки мяса на сковородку. Веселое шипенье заполнило небольшую кухню. – Неужто никого нет на примете? – Она вновь смотрела на Ирочку. – Совсем никого?

Ирочка усмехнулась, размышляя, сказать или нет? Потом решилась:

– Есть один. Только он на пятнадцать лет старше меня.

– Хороший человек? – деловито спросила Ольга.

– Хороший.

– И ты еще думаешь? Мужик в сорок пять – в самом расцвете сил. И бегать не будет по бабам в таком возрасте. Он с тобой работает?

– Да.

– Ирка, дурой будешь, если упустишь.

Звонок прилетел из прихожей. Оля пошла открывать. Это оказалась Зойка, порядочно раздобревшая. Ирочка бросилась целоваться.

– Не могли заранее позвонить? – добродушно проворчала Зоя. – Пришлось все бросить. Разве так можно?.. Девки, как я вас давно не видела.

И тут новая трель заполнила прихожую.

Они собрались. Вся прежняя кампания. Вера, Зоя, Оля и она, Ирочка, составляли неразлучную четверку Они были вместе с третьего класса по десятый. Прекрасные годы. Как сладостно было вспоминать о них.

Зоя была замужем, как и Ольга, а вот Вера успела развестись и, подобно Ирочке, растила сына в одиночку. И вот что странно – обе они, Ирочка и Вера, выросли без отца. Разница была лишь в том, что Веру с матерью отец оставил, завел другую семью. А Ирочкин отец никогда не был женат на ее матери. В детстве мать говорила: погиб. И лишь когда Ирочка окончила школу, мать сказала ей правду. Но отказалась сообщить, кто этот человек. «Чтобы ты заявилась к нему после стольких лет? – с вызовом сказала тогда мать. – Я этого не хочу». Ирочка почувствовала: просить ее бесполезно. Оставила мать в покое. Хотя и не могла понять причину отказа. Теперь она сама находилась в подобном положении. Если Артем захочет когда-нибудь выяснить, кто его отец, навряд ли она скажет кто.

Они дружно решили остаться в кухне. Совместными усилиями накрыли стол. Убранство получилось отменным – столько всяких вкусностей оказалось на прямоугольной поверхности, покрытой белоснежной скатертью.

Выпили за встречу. Это было большое событие. Так, в полном составе, они уже не встречались года три.

Поначалу делились всякими новостями. Ирочка с интересом слушала подруг, сама рассказывала про очень известных людей, которые приходили к ее начальнику и с которыми она общалась. Но о своих проблемах она не обмолвилась. Более того, у нее было ощущение, что все уже прошло и никакие проблемы более не омрачают ее жизнь.

Позже сами собой стали всплывать из памяти давние события, радовавшие или огорчавшие их.

– Слушайте, девочки, а помните, как мы ездили в Звенигород в девятом классе? – с непонятным восторгом произнесла Ольга.

– Еще бы! – воскликнула Ирочка.

Это была веселая история. Они поехали на электричке. Был самый конец мая. Посмотрели небольшой городок, пешком добрались до Саввино-Сторожевского монастыря. Он восхитил тогда Ирочку – уютная территория, втиснутая в белокаменные стены, порождающие ощущение невероятного спокойствия, защищенности. А когда они взобрались на Рождественский собор, открылась такая ширь и даль, что не хотелось отрывать от нее глаз. Там, в монастыре, она узнала о красивой легенде, объясняющей название: Звенигород – сторожевой пост, который своим колокольным звоном давал знать Москве о приближении опасности.

Потом они расположились на берегу Москвы-реки. Ребята купались, хотя вода была еще холодная. Загорали. Жгли костер. А потом опоздали на последнюю электричку и ночевали на вокзале. Единственный телефон-автомат оказался испорчен, так что никто не смог известить родителей о неожиданной задержке. Разумеется, в Москве начался переполох. Родители сходили с ума, звонили друг другу, но никто ничего не знал. Отец Миши Поливанова, у которого была машина, помчался в Звенигород. У него хватило ума заглянуть на станцию. Там он и нашел всю компанию, примостившуюся на деревянных скамьях. Конечно, взять всех в легковушку он не мог. Ирочка ехать отказалась, потому что не хотела оставлять подруг. Она только просила позвонить маме, чтобы та не волновалась.

– Если бы не Мишин отец, моя мама сошла бы тогда с ума, – с тихой улыбкой проговорила Ирочка.

– А помните выпускной бал? – Мечтательное выражение светилось на лице Веры. – Танцы до упаду. Мы потом всю ночь гуляли. Пришли на Красную площадь.

– Приходим, а там тысячи выпускников, – принялась вспоминать Зоя. – Сплошные белые платья.

– У Зойки было тогда самое красивое платье, – сообщила Ольга.

– У всех были красивые. – Зоя махнула рукой.

– Нет, самое необычное было у тебя. Ты говорила, что папа взял его на одну ночь в каком-то театре.

– Да, у него был знакомый костюмер в театре Станиславского. Но только я наврала. Костюмер не одолжил платье, а сшил мне такое же, какое было в реквизите для спектакля про американскую жизнь. А мне стыдно было признаться, что у меня есть такое платье, а у вас – нет. Вот я и наврала, что папа взял его на одну ночь.

– Во-от когда все раскрылось! – непонятно чему обрадовалась Ольга. – Знаете что? Давайте выпьем нашу школу.

Предложение было с радостью поддержано.

– А помните, как мы впервые попробовали вино? – спросила Ирочка.

– Это когда в поход на Клязьму ходили? – попыталась вспомнить Вера.

– Нет. У Зойки на дне рождения. В восьмом классе. Зойка стащила у родителей бутылку сухого.

– Вот и нет, – заявила Зоя. – Ничего я не тащила. Папа сам дал нам бутылку вина.

– Сам дал? Это антипедагогично.

– Антипедагогично?! А кто-нибудь из нас стал алкоголичкой?

Повисла глубокая пауза.

– Алкоголичек среди нас нет, – констатировала Ольга. – Но выпить мы любим.

– Вовсе нет, – уверенно проговорила Ирочка. – Мы любим общаться. А вино – это не главное.

– Главное, не главное… Наливай, – приказала Вера. – Давайте выпьем. За детей. Чтоб они нас поменьше расстраивали.

– Ой! – спохватилась Ольга. – Мы про них забыли. Про детей. Надо им дать поесть.

К этому срочно были предприняты усилия. Несколько тарелок с едой отбыли в комнату.

Когда Ирочка и Ольга вернулись на свои места, Вера напомнила:

– За детей мы не выпили.

Требование подруги охотно выполнили.

– А помните, – сказала Зоя, – когда мы бежали на электричку, чтобы ехать на Клязьму, что-то взорвалось в кармане у Поливанова.

– Не у Поливанова, а у Семенова, – немедленно уточнила Ольга.

– А по-моему, у Поливанова.

– Я тебе точно говорю – у Семенова. Это он смесь взрывчатую подготовил, чтобы нас пугать. А когда побежал, смесь и взорвалась. На брюках дырка получилась. И ногу обожгло. Можешь мне поверить – взорвалось у Семенова.

Для Оли это имело принципиальное значение – через год после окончания школы она вышла замуж за Колю Семенова и теперь нянчила второго ребенка.

– А где Семенов? – поинтересовалась Вера.

– А-а! – Ольга махнула рукой. – Занят своими компьютерами.

– Он что, по ночам ими торгует?

– Он их собирает. А торгуют другие.

– Стоило ли ради этого заканчивать институт?

– Слушайте, пошли бы вы в попу. Семенов получает хорошую зарплату, не пьет. Правда, курит. Но зато по дому все делает. Вам бы иметь такого мужа. А то, что у него одни девочки получаются… Меня это устраивает.

Было поздно, когда Ирочка с Артемом возвращались домой. Сидя в вагоне метро, она размышляла о том, как хорошо все получилось. Она увидела тех, кого ей очень важно было увидеть. Общение с подругами успокоило ее. Почему-то верилось, что все несчастья пройдут стороной. Или почти не затронут ее.

Она помнила, как Дмитрий Сергеевич сказал прошлой осенью, когда еще не ясно было, чем закончится тогдашнее противостояние: «Бог не по силам испытаний не дает». И сейчас она говорила себе: «Разве мало мне того, что уже произошло? Сколько я поняла за это время, сколько узнала – многих лет бы не хватило». А еще она думала о Дмитрии Сергеевиче. Оля права – нельзя упустить свой шанс. «Я сделаю первый шаг. Непременно сделаю, – решила она. – И он ответит мне. Не сможет не ответить».

Поезд мчался в темноте тоннеля, но уже замаячили первые огни приближающейся станции.

«И не сошелся свет клином на Кремле, – бесстрашно, как никогда, думала Ирочка. – Много на свете и других мест».

И уж совсем несвойственные, будто чужие чьи-то слова вдруг осели в ней плотно и, казалось, навсегда: «Бог все устроит». Ирочка даже вздрогнула от таких слов, но они не испарились, как случайная мысль, а повторились, закрепляясь в сознании: «Бог устроит…»