Текст книги "Пока варилась каша"

Автор книги: Игорь Алимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

8

Повезло Мэгти с анклом.

Она представить себе не могла, как бы сложилась ее судьба, коли бы в Шанхакине так вовремя не появился Чесотка. Хай-крэк – такая штука, что, если с ней тебя взяли, особых разговоров вести не будут: гуд бай, милая, слетай-ка на Плутон, поработай там на благо породившего и взлелеявшего тебя общества – много лет поработай, в поте смазливого личика. Посадят тебя в красивую клеточку пять на пять в самой заднице трюма рейсового транспортника – и вперед, борозди просторы ненавистного космоса, наматывай миллионы километров малой скоростью. Ну даже если пережить полет – что там, на этом Плутоне, хорошего? Что светит там симпатичной девочке? Даже безмозглый уборочный дроид второго поколения, которого за устарелостью отправляют на частичную утилизацию, и тот сообразит: жопа там девушке. Потому как полноправная гражданка. Вливайся как умеешь, а коли дура, то вольют и без твоего участия. Сделают социально полезной.

Мэгги не могла назвать себя дурой, но к такому обороту событий она готова не была. Совершенно. Она даже толком не знала, что ей загрузили в пояс Кэм и компания, да и Кэм, кстати, совершенно не собиралась этим хай-крэком пользоваться по прямому назначению; но ведь надо как-то поправить баланс? Только взять и отнести: отсюда – туда. И – бабосы. Все. Мэгги верила Кэм. Та была ее старше, и Мэгги Кэм обычно слушалась. Отчего бы не помочь подруге?

Позднее ночью, уже в камере, после того как появился анкл Джей и сделал ей свое фантастическое предложение, Мэгги много думала, она даже очень много думала и пришла к выводу, что Кэм, в сущности, на нее, на Мэгги, наплевать. Проследив день за днем всю свою жизнь с терра-хиппи, Мэгти с ужасом поняла, что дело тут вовсе не в конкретной Кэм, а в терра-хиппи вообще. Эти люди жили как во сне, совершенно не интересуясь окружающим миром; они со спокойным равнодушием, столь похожим на радушие, принимали тех, кто вливался в их ряды, и столь же спокойно забывали про выбывших, вытирали их из личных файлов и выкидывали из адресных книг компов; а если встречали вновь, то не узнавали и радовались по новой. Мэгги стало ясно главное: если завтра Кэм и прочих по некоей причине выпустят, а ее – оставят в этой клетке, то никому из терра-хиппи и в голову не придет побеспокоиться о ней и ее судьбе. Это открытие стало приятным особенно.

Ответить согласием на предложение анкла Джея после этого оставалось еще меньше оснований. Откуда он вообще возник, этот анкл, долговязый мужик с пристальным взглядом и широкими, как совки для сбора навоза, ладонями? Где он прятался раньше? Почему Мэгти вдруг ему понадобилась?

Ясное дело, не просто так.

Но Мэгти согласилась.

Ей некуда было деваться.

И не пожалела.

Еще бы: теперь они с анклом жили в собственном небольшом – всего в два уровня, анкл называл их этажами, – доме, Мэгги таких и не видывала в реале никогда: с плоской крышей, с четырьмя просторными балконами. Дом стоял на земле – мертвой, но покрытой полуметровым слоем псевдогрунта, и самое главное: на берегу Байкала, единственного живого озера, оставшегося на планете. Что за работу отхватил анкл Джей – ведь все это великолепие стоило бешеных денег! даже представить себе трудно, насколько бешеных! – Мэгги могла только гадать. Пару раз она спросила анкла, но тот от ответа ловко ушел, молчун проклятый, лишь намекнул, что трудится на ниве генетических технологий.

Покидать окрестности дома – зону в четверть квадратной мили – Мэгги теперь никак не могла: ей прожгли специальный прим к штрих-коду, и установленные по периметру Байкала охранные дроиды мягко, но настойчиво теснили девушку обратно, когда она несколько раз попробовала дать деру, попробовала скорее из любопытства, нежели из желания в самом деле удрать. Да, клетка. Но золотая.

Ну а что пришлось делить с анклом постель – так выяснилось, что нет в этом ничего страшного. Постепенно Мэгги даже стало нравиться. Круче волно-балалайки. Молчаливый и грубоватый с виду анкл Джей оказался нежным и внимательно-осторожным, и Мэгги буквально летала, когда… Думая об этом, она обычно густо краснела.

Ну и что.

Зато впервые в жизни Мэгги буквально всей кожей ощущала, что кому-то нужна. Анклу. Очень. Каждый день и почти каждую ночь. Мэгти и представить не могла, какой это на самом деле задвиг. Да что там: чистый ский!

Поэтому, увидев в один прекрасный день на экране энтер-фона молодого человека с удивительно знакомыми чертами лица, она тут же лишилась дара речи.

– Хай, Мэг! – жизнерадостно воскликнул пришелец и помахал ладошкой. – Как сама?

Мэгги таращилась на него, полуоткрыв рот: уши-локаторы за прошедшее время совершенно заматерели, вздернутый нос украшал глубокий рубец, во рту искрилась голо-накладка, а волосы исчезли вовсе – были сбриты в ноль. А скорее всего, и вовсе эпилированы раз и навсегда, как стало модно в последние полгода.

Но и без волос было видно: Зах.

Ноуз-ринг с драконником в правой ноздре.

– Цзибафак… – выдохнула Мэгти и так эмоционально выдохнула, что аж экран запотел. – Ты где?

– Стопнули на гейте, – еще шире улыбнулся Зах.

– А-а-а… – протянула, с трудом приходя в себя, Мэгги. – Сейчас!

Она притронулась к паре сенсоров, подтверждая допуск гостю, и в ожидании Заха забегала туда-сюда по гостиной. Да, в их с анклом доме было полно боксов, нет… комнат, а не боксов, и все они имели свои имена. Просторная комната на первом этаже с кучей старинной мебели звалась гостиной. Средоточием гостиной был приземистый широкий шкаф, набитый бутылками, – он назывался бар, а по обеим сторонам от бара стояли удобные мягкие кресла, и над баром на специальных креплениях висели и стояли десятки бокалов всяких форм и размеров. Рядом с гостиной располагалось помещение с кучей всякой совершенно необязательной техники, в том числе и с удивительным приспособлением, которое анкл называл плитой и на котором лично жарил натуральное мясо; впрочем, и обычный пищевой синтезатор там тоже имелся, но Джей им пользовался очень редко – только когда спешил. На втором этаже дома царила громадная спальня, а еще была комната гораздо меньших размеров – там анкл Джей работал, если не улетал в свой генетический центр, и еще неизвестно, какая из этих комнат в доме имела большее значение. Мэгти все чаще – в последнее время – казалось, что спальня.

А тут – Зах.

Откуда?

Почему?!

И что теперь делать и как быть?!

Мэгти ринулась к бару и выхватила оттуда первую попавшуюся бутылку. Не глядя выдернула пробку и хватанула прямо из горлышка – вышло отвратительно: в рот потекла тягучая, приторная и к тому же очень крепкая жидкость. Но Мэгти не обратила на это никакого внимания, опустила бутылку на пол, кинулась к старомодному зеркалу – ничего себе! ужас, какая бледность! да еще эта проклятая губа трясется! боги, боги!

У дома тихо свистнул флаер: вот и Зах.

Мэгти сильно ущипнула себя за руку и сделала шаг к двери – потянулась, чтобы разблокировать вход, но сенсора коснуться не успела: дверь сама скользнула в сторону.

На пороге показался взъерошенный анкл Джей: только что из ушей у него не шел пар гнева. Глаза метали молнии. Мэгти никогда не видела анкла таким.

Отстранив – почти оттолкнув – Мэгти, он ворвался в гостиную, бешено поводя по сторонам налитыми кровью глазами.

– Где?! – заорал анкл Джей, в сердцах швырнув на пол папку компа. – Где?! Отвечай: где мои чертовы овцы?!

Какие овцы?!.

Так подумала Мэгги Мэй и – проснулась: Чесотка тряс ее за плечо.

9

С лакированного столика исчез треножник и прочая посуда; в середине теперь воцарилась расписанная синими драконами белоснежная супница, из-под крышки которой торчала широкая ручка черпака; палочки сменили небольшие пиалы, расписанные в тон супнице; рядом с ними на специальных подставочках покоились небольшие ложки в форме плоских ковшиков.

– Это особый рыбный суп, – поведал гун, в то время как слуга в белом бесшумно снял с супницы крышку и положил руку на черпак. – Он способствует пищеварению и легкости в членах.

Так это был сон? Десять тысяч чертей!

Так подумал Джейсон Чесотка, но на лице его не дрогнул ни один мускул.

Зато Мэгти Мэй была сама растерянность: она ошарашено таращилась по сторонам, словно не узнавая места, где проснулась, потом взгляд ее остановился на Джейсоне – Чесотка поймал какое-то новое выражение в ее взгляде, словно племянница узнала про него тайное и стыдное; Мэгги потупилась и глубоко вздохнула.

– Ты чего? – спросил Чесотка.

– Окей-ла, – помотала головой Мэгти, избегая глядеть на дядю. – Поизай.

– Дурной сон? – поинтересовался Чэнь. – Усталость сморила вас. Столько испытаний вам выпало… Отведайте супа.

– Благодарю! – Чесотка принял пиалу и неловко взялся за ложку.

Мэгги обхватила себя руками и к супу не притронулась. Да что с ней?

Гун тоже взял ложку и, поднеся пиалу близко к губам, подал пример замешкавшемуся Джейсону: показал, как на Пэнлае принято есть суп.

– Мы говорили о вашей планете, – собравшись с разбегающимися мыслями, выговорил Чесотка. – Так что же?..

Чэнь поднял на него печальные глаза и отставил полупустую пиалу.

– …На планету обрушились несчастья. Начал меняться климат. Дождей стало меньше. Песок стал наступать… На Пэнлае всегда были пустыни. Но скоро они заметно расширились. Неудержимо. Император не смог остановить их. Обрушились бедствия… Многие погибли от жажды. Чередой пошли землетрясения. Многие погибли в руинах. Горячая лава испепелила города. Мой народ почти исчез. Мало кто остался.

– Но кто-то же?.. – Чесотка снова запнулся: из головы опять вылетело знакомое, привычное слово, и в вопросе на его месте зазияла пауза. – Я хочу сказать, что Лун и вы – ведь вы-то с ним остались… э-э-э… – Да что за оказия! Будто дырка какая-то в голове! – И потом, столица…

– Я отгородился от мира полем, – будто не заметив охвативших Джейсона лингвистических трудностей, отвечал гун. – От столицы тоже осталась малость. Через нее прошла глубокая трещина. Половина города ушла под землю. Еще четверть занес песок. Сохранился лишь дворцовый город.

– Почему же вам не помогла метрополия? – спросил Чесотка, косясь на племянницу: Мэгги, пребывая все в той же позе, начала медленно раскачиваться. Как кукла-неваляшка из Музея истории. – Почему вас не вывезли отсюда? Почему не эвакуируют сейчас?

– Мы должны быть с нашим народом, – глядя ему в глаза, твердо произнес Чэнь. – Я, которому император милостиво пожаловал титул гуна, не могу пойти против долга.

– Нелепица какая-то… – пожал плечами Джейсон. – Слушайте, но разве долг не велит вам спасти всех, кого еще можно? Ведь оставшиеся в… – Чесотка уже не обращал внимания на заколдованное слово, которое никак не могло сорваться с языка: на Пэнлае творилось нечто странное, нечто такое, что в его голове просто не укладывалось. Человечество знало подъемы и взлеты, но тем и было сильно, что всегда заботилось о своих передовых форпостах. – Ведь все они… черт возьми!.. Вы что, не обращались на Землю?

– Таков наш путь, – вновь игнорируя его вопрос, веско произнес Чэнь и устремил взгляд куда-то в тень ветвей утуна. – Знающий путь не сходит с него.

– Ладно, – примирительно сказал Чесотка. – Ладно. Вам виднее. Конечно. Но у вас есть корабли?

– Есть, – кивнул гун.

– Тогда вот что… – Джейсон придвинулся по возможности ближе к собеседнику. – У меня хорошая страховка… Дайте нам корабль. На время. Я заплачу сколько скажете. В разумных пределах.

Чэнь молчал.

– Хорошо… Вы говорили про передатчик. Позвольте им воспользоваться. Мы вызовем помощь.

Молчание.

– Но вы же не возражали! Говорили, через несколько часов.

– Поздно.

– Как – поздно? Отчего поздно?! Молчание.

Странная планета. Странные люди. Дурдом под силовым полем.

– Да поймите же! – повысил голос Джейсон. – Ведь мы не ваш народ и вовсе не обязаны торчать в пустыне! Это у вас свой путь, а у нас – свой. Наши пути различны.

– Истинно! – Чэнь поднял указательный палец к потолку беседки. – Наши пути различны.

– Я не хочу здесь умирать! – вдруг тонким голосом истерически закричала Мэгги. Вскочила, сбив пиалу, и чуть не опрокинула столик. Черепки зазвенели по полу. Хороший фарфор. – Нет! Нет! Не-е-ет!!!

– Хорошо, – рубанул ладонью воздух Чесотка и тоже встал на ноги. – Назовите свою сумму. Я все готов отдать за свою и ее… – Он опять запнулся, но тут же в мозгу шаровой молнией пронеслось, обжигая, то самое слово: дыра мгновенно затянулась. – Жизнь!..

10

– Вот и готово, ну да, ну да… – приговаривал-журчал совсем рядом уютный дружественный голос. – Просыпайтесь, мистер. Каша поспела. Остынет. Плохо.

Но Чесотка не спешил просыпаться. Он лежал на спине, чувствовал через старый матрац притаившийся под ним крупный камень и слушал, как в висках стучит, бьется загнанная кровь. Он лежал с закрытыми глазами, и ужас ледяной рукой держал его за горло.

– Анкл… – послышалось у самого уха. Голос Мэгги заметно дрожал. – Анкл…

– Да, – твердо ответил Джейсон. – Я здесь. И открыл наконец глаза.

В пещере у старого Луна было по-прежнему сумеречно. Призрак света все так же сам собой ткался прямо из воздуха. Потолок терялся во мраке. Над Джейсоном нависла Мэгти.

Так это был сон?! Десять тысяч чертей!

– Уф-ф-ф… – Чесотка сел. – Мне такое приснилось, такое…

– И мне, анкл… Цзибафак!

– Это все солнце, – затряс головой Лун. – Ну да. Солнце. Долго на солнце без воды – плохо. Очень плохо. – Китаец пошаркал ложкой в кастрюльке, раскладывая плоды своих кулинарных усилий по мискам. Мисок было две. – Надо поесть. Поспали – теперь поесть. Потом еще поспать. Набраться сил. И в дорогу. Ну да.

– Что тебе приснилось? – машинально приняв миску с торчащей из нее титановой ложкой, требовательно спросил у Мэгги Джейсон.

– Мне приснилось… – Племянница была не совсем в себе. – Будто мы чифаним[7]7
  От китайского «чи фань» – «есть», «питаться».


[Закрыть] у сэна Чэня в такой… беседке. Кругом – задвиг хай-класса, песка нет ни грана, потому что поле… – Видимо, на лице Чесотки что-то такое промелькнуло, потому что на глазах успокаивавшаяся Мэгти запнулась. – В чем трабл?

– Трабл? – Джейсон задумчиво зачерпнул из миски ароматное варево. – Да лопни мои глаза, если я не видел то же самое. Вот в чем.

– Ский… – протянула Мэгти, немного подумала и щелкнула пальцами. – Галики. Точно. Если зулы дубануть, так отлетаешь! Хаоцзильно, когда с кем-то, – тогда и галы общие.

– Грамотная… – покачал головой Чесотка. – Но ведь мы с тобой того, зулы-то этой твоей не дубили? А?

– Нулево, – подтвердила племянница. – Только если сэн Лун нам втихую дубанул…

И они в четыре глаза уставились на старого китайца, но, судя по его невинному выражению лица, Лун и половины не понял из их диалога. Раньше Джейсон тоже не понял бы. Ничего, пообщаешься с шустрой порослью, еще и не то узнаешь.

Ский.

– Так. Сидели в беседке, значит… – Чесотка машинально пожевал, не чувствуя вкуса. – Я еще вздремнул там, на подушке.

– И я! – снова щелкнула пальцами Мэгти. – Хлоп – и заснула.

– Сон во сне, – хмыкнул Джейсон. – И какой же тебе был сон?

– Ну… – Племянница замялась. – Такой… Не помню.

– А вот я помню. Мне Приснился Клондайк. Мой собственный дом. И еще – женщина. Она была моей женой. Рут. Рут Цинатти. Я сидел на скамейке перед домом. И тут пришла ты, Мэгти. И стала мне рассказывать про какого-то Заха. Кто такой Зах? – взглянул на племянницу Чесотка.

– Зах – это просто чел из интера, – ответила она. – Мы с ним вместе сдернули, но потом Зах пропал.

– Понятно, – кивнул Джейсон. – Просто чел. До того просто, что ты с ним жить вместе собралась.

– Откуда?..

– Так приснилось же, говорю. Славный такой сон был, с рыданиями.

– Кто рыдал-то?

– Да ты и рыдала. Убивалась просто по своему Заху.

– Тамадэ…

– Плохо ругаться. Нехорошо, – неожиданно подал голос молчавший все это время Лун. – Ну да.

Совсем забывшие о его присутствии Чесотка и Мэгги синхронно вздрогнули и посмотрели на китайца.

– Это точно, – задумчиво согласился Джейсон. – Нехорошо ругаться. Слышишь, племяшка, перестань ругаться, а то хозяин обижается. Ну да… Ерунда какая-то. И отчего, спрашивается, этот Чэнь не пустил меня к передатчику, хотя и обещал?

– Он сказал, что поздно, – Мэгги вспомнила о своей миске и заработала ложкой. – У него свой вэй, а у нас свой. Но у него вэй типа дао, а у нас просто стрит. Цзи… гм… Скузи, сэн.

– Слушайте, Лун, что у вас тут творится, в конце-то концов? – Чесотка поставил пустую миску на пол, встал и пошел к источнику хлебнуть воды. – Что вы с планетой сделали?

– Плохо. Очень плохо, – понурился китаец. – Один песок. Почти никого не осталось. Ну да.

– Куда все делись-то? Улетели?

– Не смогли улететь. Нет. Пустыня.

– Ну а гун ваш, Чэнь этот, он-то есть?

– У него большое поместье. Слуги. Но корабля нет. Нету.

– А император? Как его… Синь-цзун?

– Великий император в столице. Там есть корабли. Были. Ну да.

– Далеко столица?

– Далеко. Очень далеко. Пешком не дойти. Надо сначала к гуну. Он милостив. Ну да. Он поможет.

Мэгги последний раз звякнула ложкой и тоже сходила попить.

– Пасиб, сэн, – она села рядом с Чесоткой. – Слышь, анкл… Мы как, здесь тыриться будем или все же кинем к гуну в реале?

– Кинем, непременно кинем, – автоматически повторил за ней Джейсон. – Лун вряд ли захочет, чтобы мы у него… – Слово опять не выговаривалось, но теперь Чесотка хорошо знал, что это за слово. И на всякий случай не стал выпускать его в темноту пещеры. – …остались. Правда ведь, Лун?

Лун неопределенно пожал плечами.

– Ну вот. Значит – что? Значит, надо идти к гуну, просить, чтобы дал какой-нибудь флаер, и… как это ты?.. кидать в столицу. К императору. Самый перспективный расклад.

– Точняк! Только воды надо тэйкнуть.

– Ты погоди, племяшка. Идти далеко. Лун прав: сначала отдохнуть бы неплохо. Вода – само собой. Без воды не дойдем. Но еще надо бы пару часиков соснуть.

– Зонтик дам. Большой, – напомнил китаец.

– Два! – потребовала Мэгти.

– Нету два. Один, – развел руками китаец. – Ну да.

– А вы, Лун, с нами не пойдете? А то торчите тут один как перст. И только эти, как их, голо-джедаи имератора, у которых батарейки сели. А? – спросил Джейсон.

– Нет. Не пойду, – отказался китаец. – Мой дом здесь. Нельзя бросать дом. Такой путь.

– Нельзя, – согласился с ним Чесотка. – И потом: у нас разные пути.

– Да поизайте, сэн! – махнула рукой Мэгги. – Какой это, цзибафак, дом? Дырка в пиге. Квазикульно, что вода есть, а так – разве это жизнь?..

Жизнь.

11

Джейсон очнулся от острой боли в шее и как-то сразу открыл глаза, но ничего интересного не увидел, потому как на лице его лежала шляпа. Затылок подпирало что-то крайне твердое, и подбородок Чесотки уткнулся в грудь. Судя по тому, как затекло тело, лежал Джейсон в неудобной позе уже довольно долго.

Было чертовски жарко.

Он пошевелил пальцами правой руки – рука погрузилась в песок – и, убедившись, что пальцы вполне исправно действуют, убрал с лица горячую шляпу.

Ярко-синее небо.

И в самом зените – солнце.

Песок.

До самого горизонта. Все время песок.

Чесотка, тихо покряхтывая, сел и потер затылок. Да что за черт, в самом деле!

Жизнь.

Рядом, под большим, но ветхим бамбуковым зонтом лежала Мэгти Мэй – девушка свернулась калачиком, положив обе руки под голову. Спала.

У ее ног в песке Джейсон разглядел старый бурдюк.

Зонт давал большую тень, и когда Чесотка положил на бурдюк ладонь, выяснилось, что, в отличие от его шляпы, кожаный мешок нагрелся не очень сильно. Впрочем, это было не так существенно: важно, что под рукой фермера лениво колыхался хороший запас воды. Вода. Вода в пустыне.

Чесотка поскреб нос и огляделся.

Они с Мэгги весьма удачно расположились у остатков развалившейся стены: с одной стороны от солнца их защищал зонт, а с другой – торчавшие из песка обломки. Только Джейсон совершенно не помнил, как они сюда добрались.

У себя за спиной он обнаружил занесенную песком каменную плиту. Именно о ее край Чесотка во сне так натрудил затылок.

– Анкл… – подала хриплый голос Мэгти.

– Ну? – откликнулся Чесотка, пытаясь осознать их положение.

– Ну ты что-как? – спросила племянница, вытянув ноги и переворачиваясь на спину. – Пойдем уже?.. А где сэн?

– Хороший вопрос, – пробормотал Джейсон, продолжая массировать затылок. Он разглядывал каменную плиту. Плита была основательная, с какими-то узорами, скрытыми песком. – Хороший вопрос, милая. Нету твоего сэна.

– Как это? – Мэгти резко села и чуть не порушила зонт.

– А так, – Чесотка протянул к плите руку и принялся счищать песок. – А так. И, похоже, не было. Смотри.

Из-под песка проступили иероглифы – красные, а под ними еще несколько строк на других языках, в том числе и на стандарте. И даты.

– «Здесь покоится Лун Цзюй, посмертное имя Вэнь-чжэн…» – прочитала Мэгти и зажала рот ладонью. – Гиперзадвиг! Он что, того?

– Видишь же, – почесал нос Джейсон. – Старикашка Лун, оказывается, давно умер. Шалун.

– А с кем же?.. – вытаращила глаза Мэгти.

– А черт его знает…

– Так что, нету никакого гуна?

– Может, и нет. – Чесотка насадил шляпу обратно на голову и улегся на песок в зыбкую тень зонта. – Если это не очередной сон, то мы в такой заднице, что глубже и представить трудно. Нам хана. Ты вообще когда-нибудь слышала про планету с названием Пэнлай?

– Не-а…

Мэгги обхватила колени руками. Воцарилось долгое молчание.

Песку молчание по фигу. Песка много, и перед ним – вечность.

– Слышь, анкл… – А?

– Я тогда, ну, во сне, тебя видела. Такой задвиг… Типа мы с тобой живем у Байкала в хэ-лайфе. Хаус – хай-класс и все дела. И все у нас хаоцзильно. И тут сваливается Зах… Я-то, как нас полисы свинтили, и не видела его ни разу… Сколько лет… А ведь Зах был мой зе-онли-дабл. Кэм и терра-хипам – им всем мэйисы друг на дружку и на меня, а Зах – он реальный. И вот я даже на серч ни разу не встала за Захом! Я полная цзиба, да, анкл? – Мэгти повернула голову к Чесотке, смахнула со щеки песок.

– Знаешь, – задумчиво глядя на близкий зонт, проговорил Джейсон. Зонт был очень старый, весь в мелких щелочках, в нескольких местах проклеенный толстой бумагой, – жизнь – такое дерьмо, что просто лень разбираться, насколько мы плохие. Вот взять меня… Сон-то твой – он правда отчасти. Видишь ли… В контракте на Клондайк был такой особый пункт. Планета новая, народу мало, ну и… нужно, чтобы население быстро увеличивалось. Это они правильно. Это я понимаю. Справедливо… А жены у меня нет. Ну я и подписался… ты понимаешь.

– Понимаю, – все так же пристально глядя на Чесотку, ответила Мэгти.

– Были у меня на тебя планы. Такие… – продолжал тот. – Я не просто, что ты моя племянница, взял тебя с собой. А! Какая теперь разница, цзибафака!

– Цзибафак, – поправила Мэгти, улыбнувшись. – Цзибафак и пигуфака.

– И это тоже фигня, – Чесотка пошарил в кармане жилетки и достал предпоследнюю сигару. То есть половинку последней сигары. Посмотрел на нее, вздохнул и сунул обратно. – Все теперь фигня. Один черт помирать… Вот лежим мы с тобой, и у нас есть немного воды. Я даже не спрашиваю, откуда взялась вода. Но пока вода у нас есть, мы какое-то время протянем. А потом сами собой опустимся в пещерку к Луну и поселимся там навечно. На этой гребаной планете, чтоб ее разнесло. Поэтому давай-ка закроем глаза и постараемся увидеть еще один хороший сон, где будут зеленые луга, реки с водопадами и никакого песка. И пусть там все сбудется.

И тут Мэгги и сказала ему…