Текст книги "Вождь Диких земель"

Автор книги: Игорь Адамович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Телохранители наследника, добив людоедов, кинулись следом, но их подвела спешка и запутали следы лошади одного из координаторов охоты, который незадолго до этого проезжал там. Промчавшись с километр по ложному следу и поняв свою ошибку, они вернулись и занялись поисками.

Найдя то, что осталось от вверенного им лица, и угадав реакцию барона на потерю сына, вместо того чтобы искать убийц (это все равно не сохранило бы им жизнь), они начали искать спасения, постаравшись слинять до того, как папаша обнаружит недостачу. Бегство не удалось, поскольку барон хватился-таки наследника.

Пока он разбирался в ситуации, а его дружинники отлавливали и кололи телохранителей, пока искали роковую поляну, прошло достаточно времени. Но вот сейчас барон, лично зарезавший всех оплошавших охранников, остановил охоту и собирал людей на наши поиски. Было послано и за собаками, но осатаневший отец не желал ждать. Половину оцепления сняли и послали на отправную точку поисков – к месту сворачивания родовитой шеи наследника.

Такой шанс дважды не дается, мы выждали, пока снятые из оцепления охранники отойдут подальше, и атаковали. Для начала я позаботился о поднятии духа своего сброда на понятном им языке.

– Я убил сына здешнего владыки, и я убью любого, кто окажется на нашем пути, нас никто не остановит! – Мой голос постепенно повышался, заключительные слова я уже почти выкрикивал: – Круши! Режь! Бей! Вперед!

Орда выплеснулась на просеку и в темпе понеслась на прорыв, тварей Диких земель не хуже кнута подгоняли страх и ярость. Нас заметили почти сразу, поднялась большая суета. Часть солдат попыталась, как предписывала инструкция, сбить строй, но почти половина, вопя, что их слишком мало, бросилась наутек. Нас могли достать от силы полтора десятка копейщиков и полсотни лучников, остальные были слишком далеко. С диким ревом мой отряд врезался в людской строй. В лучших традициях железного века я пытался выстроить свое воинство клином, что удалось лишь отчасти. На острие махал стволом молодого дуба тролль, с боков его прикрывали мы с Хортом, дальше толпились гоблины, фланги защищали вооруженные дубинами огры.

Стрелы и копья с трех сторон отдирали от нашего строя бойцов, но людей на участке прорыва было недостаточно, и они не выдержали бешеного удара сотни обезумевших от ненависти и страха монстров. Пробив людской строй, мы навалились вправо и влево, расширяя брешь.

Бой потом вспоминался какими-то дикими кусками. Вот мой меч, прорвав кольчугу, до половины входит в брюхо дико завизжавшего десятника, рядом удар дубины тролля сминает шлем, кости и мозги, превращая одоспешенную голову человека в однородный плоский блин. Слева валится пропоротый насквозь тяжелым окованным копьем гоблин, пока копьеносец увлечен победой, я успеваю быстрым взмахом меча полоснуть его по горлу, захлебываясь кровью, человек падает. Вот ятаган Хорта делает из последнего преграждающего нам путь солдата одноногого инвалида (к слову, впоследствии мне приходилось видеть его на паперти, там он вызывал лишь жалость, я даже бросил в лежащую перед ним кепку монетку).

Когда мы прорвались к лесу, я заставил гоблинов, у которых были луки или пращи, огрызнуться залпом в набегавших солдат, сам тоже поучаствовал в забаве, запустив в баронских холуев все свои копья. Что бы ни говорили пацифисты, из всемирной истории известно, мысли о мире возникают у агрессора чаще всего в момент весомого соприкосновения кулака жертвы с его наглой мордой. Солдаты слегка поубавили прыть, дав нам возможность оторваться.

Все-таки обитатели Диких земель – великолепнейшие специалисты по выживанию. Не прошло и полминуты с момента прорыва, как толпа из семи десятков выживших тварей рассосалась по лесу, со мной остался только Хорт. Отдаленный лай собак свидетельствовал о необходимости как можно быстрее удирать.

– Что будем делать? – Хорт вопросительно смотрел на меня. – Бежать – скоро выдохнемся, идти – догонят.

– Пойдем тропотой, волчьим аллюром, – нашел я решение проблемы, – пятьдесят шагов бегом, пятьдесят – шагом.

– Торн мудр. – Губы Хорта раздвинулись в улыбке, демонстрируя великолепные клыки.

Шум погони за спиной не утихал. Поднявшись на холм, мы увидели преследователей – около тридцати тяжеловооруженных всадников, две сотни солдат и несколько конных егерей с собаками на сворках впереди. Командовал преследованием рослый тип в панцире и закрытом шлеме с белым плюмажем, сидящий на великолепном сером в яблоках коне, – вероятно, барон Сильват собственной персоной.

Густой захламленный лес с чащобными участками помогал нам, сильно снижая прыть кавалеристов. Не будь его, нас догнали бы в два счета. Целые сутки мы провели на ногах, это было настоящее соревнование на выносливость, в котором ставками были жажда жизни у нас и жажда мести барона. Жизнь победила, преследователи устроили привал, мы же упорно увеличивали разрыв.

Саэна всегда считала, что знание – благо, но вот сейчас она знала если и не все, то очень многое, и легче ей от этого не становилось. Когда Хиша рассказала ей о цели похищения, молодая эльфийка бесстрашно рассмеялась ей в лицо. В самом деле, сделать из эльфа вампира не удавалось еще никогда и никому.

Старая упыриха вызывала у нее дикое омерзение: мертвая пергаментная кожа, обтягивающая череп, горящие красным огнем глаза, запах тлена, густыми миазмами окутывающий Саэну. Первая встреча гордой эльфийки и древней вампирши окончилась плевком, метко угодившим в лицо Хиши. Та только расхохоталась и подробно расписала ожидающее эльфийку будущее, заверив, что да, такого еще никто не делал, но ее расчеты предельно точны, и вообще не надо сомневаться, все получится.

Один из младших упырей, Эдик, сначала похотливо косился на Саэну, но, оценив всю глубину эльфийского презрения, размахнулся когтистой пятерней, чтобы снести ей голову, и вдруг, дико завизжав, покатился по полу, по его телу забегали красные искры, послышался злорадный хохот Хиши.

– Нетх, мой мальчшек, – шипела хозяйка ковена, – она нам нужшна живой, она очень ценна, дороже, чем ты. На всех в моем имении я наложила заклятие, никто ее не убьет, но все имеют право ее мучить, и как можно сильнее.

После этого весь мир превратился в боль. Умело доведенные Хишей до белого каления упыри все зло вымещали на ней, тупые, равнодушные зомби регулярно мучали ее по разработанной старой вампиршей программе, сильнейшие черные чары Хиши выматывали, и постоянно терзали эльфийку голод и жажда (ей давали воды, только чтобы не умерла, и не кормили вовсе).

Древняя вампирша была недовольна собой. Перерождение упрямой эльфийки затягивалось, огромные затраты магической энергии на этот процесс заставили ослабить оборону. Ей просто не хватало сил, и теперь, например, вместо умертвия, представляющего собой почти несокрушимую боевую машину, вход в логово охранял обычный тупой зомби. Да и заклятие, не дающее наложить на себя руки этой упрямой девчонке, отнимало массу сил. Тяжело, но зато результат стоит того. При этой мысли Хиша злорадно ухмыльнулась. То, что получится из эльфийки, не только обеспечит защиту Хише и всему ее ковену, но и поможет справиться с Виктором – самым старым упырем, королем нежити. И у нее, Хиши, в этом случае есть все шансы занять место Виктора, возглавив всю нежить этого мира. Ну, или почти всю, объективно одернула она себя. Нет, на трудности жаловаться не стоит, все – к лучшему!

Оторвавшись от погони, мы отдохнули, уменьшили скорость, и Хорт начал посвящать меня в реалии здешней жизни. Дикие земли оказались не такими уж большими, за ними располагались владения трех темных кланов: Кровавого клыка, Черных секир и Убивающих словом. На стыке их владений находилась нейтральная территория, служащая для переговоров, разрешения конфликтов и торговли. Поскольку с воображением у орков было не очень, называлась она Трейдгард (попросту город торговли). На ней категорически запрещались какие-либо военные действия или грабежи. Такой же неприкосновенностью пользовались наиболее крупные дороги, ведущие в нейтральные земли.

Я поинтересовался механизмом поддержания мира среди насквозь промороженных тварей, часть которых вообще относилась к разряду условно разумных. Как и все гениальное, идея была предельно проста. В случае любого конфликта (кроме разрешенных поединков) на его участников сразу же начиналась всеобщая охота, не хуже той, которую устроили благородные рыцари. Стимулом служило имущество смутьянов, переходившее в собственность добровольных полицейских, а в случае выживания нарушителей порядка и сами они поступали во владение стражей в качестве рабов. Торговля, первоначально стоявшая на третьем месте после дипломатии и судопроизводства, довольно быстро заняла здесь главенствующее положение.

Во время привала Хорт, впечатленный увиденной при прорыве фехтовальной техникой нашей школы, захотел оценить ее лично и попросил меня устроить с ним спарринг. Двигается он неплохо, но кто же так сильно сжимает рукоять меча, рука должна быть более расслабленной. На первой же секунде тренировочного боя резким боковым ударом вышибаю из его руки ятаган. Попытка номер два – обманный финт и острие рыцарского полуторника застыло в сантиметре от горла Хорта. В глазах орка ни капли страха, только восхищение, это мне понравилось. Третий раунд – я закрутил меч вокруг основания его клинка и рванул в сторону и на себя, ятаган снова вылетел из его ладони, описал дугу и был эффектно пойман мной за рукоять. Возвращаю оружие орку, тот не спешит убирать его в ножны.

– Торн, скажи, тебе нужны такие воины, как я? – Хорт серьезно всматривается в мое лицо.

– Ты неплохой боец, если подучить, так и вовсе будешь хорош, кому ж такие воины не нужны.

Он кивает, разворачивает ятаган острием к себе, делает короткий надрез на коже груди в области сердца. Затем орк становится на одно колено и, протянув мне окровавленный ятаган, четко и торжественно произносит:

– Лорд Торн, отныне ты мой вождь, кровью моего сердца и оружием своим я клянусь тебе в верности. Если я нарушу клятву, пусть против меня обернется мое оружие и моя кровь поразит меня.

Это, видимо, клятва верности орков. Вот я попал, ведь совершенно не знаю здешних обычаев, как же быть? Надо выходить из положения, я достаю кончар, надрезаю кожу у себя и беру протянутый ятаган.

– Отважный Хорт, я принимаю твою клятву верности, отныне ты мой воин. И я обязуюсь защищать тебя и помогать тебе, моему воину, во всем, да будет моя кровь свидетелем моего слова.

Я возвращаю оружие орку и поднимаю его с колена.

– Какая небывалая честь! – Лицо Хорта взволнованно, глаза с какой-то невероятной, прямо-таки собачьей преданностью смотрят на меня. – Ты не просто принял клятву, вождь, а скрепил ее своей кровью. Значит, для тебя я не просто воин, а воин-брат. Ты никогда не пожалеешь об этом, лорд.

– Я знаю, – совершенно искренне ответил я. Так у меня появился побратим в этом странном мире.

Сам Хорт был родом из маленького, на десяток дворов, независимого селения орков. Оно располагалось на опушке темного леса, и там становилось все труднее выживать. Конечно, можно было попытаться вступить в крупный клан, но там пришлые рассматривались в основном как дармовая рабсила. Вот и отправился десяток орков на поиски мест, где жить хорошо. Пока остальные вынюхивали новости в Трейдгарде, Хорт пошел на разведку. Место он не нашел, зато приобрел кое-что получше, а точнее, кое-кого. Отыскал умного, умелого и отважного вождя Торна, который и решит все их проблемы. Я слегка обалдел от такой постановки вопроса, как говорится, тока появился, уже припрягли. С другой стороны, в одиночку выжить трудно, а своя деревня – это круто.

До нейтральных земель было несколько дней пути, добрались бы быстрее, но пришлось далеко обходить здоровенное (километров тридцать в поперечнике) кольцо крутых скал, похожих на кратер вулкана. Даже приближаться к ним Хорт не советовал. Я сначала подумал, что дело в обвалах, как говаривал Вася Алибабаев в кинофильме «Джентльмены удачи»: «Ты туда не ходи, ты сюда ходи, а то снег башка попадет, совсем мертвый будешь». Но скалы были ни при чем. Там обитала какая-то нежить, и даже отряды рыцарей не рисковали появляться поблизости. Обогнув опасное место по широкой дуге, мы прошли опушкой Темного леса, так его назвал Хорт. Он, по словам орка, был насыщен всякой нечистью, невероятно расплодившейся после последней войны.

В пути я уступил настойчивым просьбам Хорта и принялся его обучать азам фехтования, для чего вырезал пару бокенов – учебных деревянных мечей. Понимая, что скорость обучения должна быть наивысшей (кругом была смерть, и чем быстрее мой спутник освоит фехтование, тем больше у нас шансов выжить), я воспользовался наработками сэнсэя как раз для таких случаев. Помню, перед соревнованиями нам надо было в течение двух месяцев подготовить замену слегшему с приступом острого аппендицита спортсмену, и, выбрав трех кандидатов из новичков первого года, сэнсэй начал готовить… И подготовил-таки одного, второй в это время лечил два перелома, а третий лежал с сотрясением мозга средней тяжести.

К вечеру первого дня тренировок Хорт заработал с дюжину синяков и две шикарные шишки на лбу, но был в полном восторге и прямо лучился энтузиазмом. Рефлексы орка оказались неплохими, сила впечатляла, немного хромала скорость, но в эпоху тяжеленных мечей раннего Средневековья – это всеобщая беда. Думаю, низкая скорость – не врожденный, а приобретенный недостаток, а значит, все поправимо. Нашему бы сэнсэю такой материал, он бы из него великого мастера сделал, впрочем, и я попробую, Хорт нравился мне все больше. Еще три дня пути – и перед нами нейтральные земли.

Глава 4
ТРЕЙДГАРД – ЦЕНТР ТОРГОВЛИ ТЕМНЫХ КЛАНОВ

Кто нарушит правила рынка, станет на нем товаром.

Из законов Трейдгарда

Трейдгард оказался невероятным нагромождением всевозможных шатров, палаток, шалашей и просто лежек самых разных тварей. Хватало и добротных домов, даже настоящих усадеб. Все это располагалось абсолютно хаотично вокруг рыночной площади, заставленной лавками, лотками, товарами, клетками с рабами и всевозможным зверьем. Здесь продавали и покупали все и всех. Что-то подобное в моем мире было только в Средние века на восточных базарах. Пока я обалдело бродил по торговой площади, Хорт сбегал за моими новыми подданными. Я осмотрел их. М-да… действительно проблем многовато. Таких орлов в моем мире можно пачками набирать в обезьяннике любого РОВД. Я стал вождем дюжины бродяг бомжеватого вида, вооружение и экипировка которых происходила, похоже, с ближайшей помойки. Ржавые клочья кольчуг, оловянные и костяные нашлепки, нашитые на расползающиеся кожаные куртки, из оружия – топоры и дубины. Венчал картину шлем, сделанный из дырявой медной кастрюли на голове одного из них. На таком фоне в своих рыцарских доспехах я смотрелся королем. Очевидно, из-за этого, а также вследствие накачки, проведенной Хортом, смотрели они на меня с надеждой и преданностью. Хорошо хоть фигуры подданных были крепенькими и мускулистыми. Приняв присягу верности, я задумался. Пока мое войско вооружено всяким дрекольем, толку от него не будет, нужно добывать оружие.

Но, как говорит народная мудрость, отправляясь за шерстью, всегда есть вероятность вернуться стриженным. Пока мы шлялись по торговым рядам (денег все равно почти не было, я просто изучал местный рынок), мои доспехи кое-кому приглянулись. Из бокового прохода вывернули трое орков, вооруженных солидными боевыми топорами. Двое были в добротных вороненых кольчугах, третий – в очень необычном чешуйчато-пластинчатом доспехе.

– Хы, дворянская бронь, – ткнул в мою сторону пятерней орк в доспехе. М-да, манеры. Ни тебе здрасте, ни – как дела. Хамишь, парниша.

– Убил рыцаря или нашел где? – продолжил он излагать свои мысли.

– Убил и что? – в тон ему сказал я. В это время Хорт тихим шепотом выдавал мне информацию о собеседнике. Это оказался один из командиров личной охраны главы клана Черных секир.

– А давай к нам в клан, ежели не врешь.

Оказывается, он еще и вербовщик. Судя по приунывшим мордам моей банды, отказаться от такого царского предложения я просто не мог.

– Нет, у меня есть клан. – Я ткнул пальцем в сторону своих подданных, смотревших на меня с немым обожанием.

– А продай доспех. – Все-таки его прежде всего интересовала моя кольчуга.

– Самому нужен. – Я повернулся, чтобы уйти, но орк положил мне руку на плечо.

– Тогда я вызываю тебя на бой, кто выиграет, забирает доспех проигравшего.

Похоже, ему ну очень понравилась моя кольчуга. По законам Трейдгарда я имел право отказаться, и ничего бы он мне сделать не мог. Но были два обстоятельства: во-первых, мое реноме вождя, а во-вторых, во время разговора я очень внимательно рассмотрел броню оппонента. Подобного чуда оружейной мысли я не видел никогда. Чешуйчато-пластинчатый доспех облегал орка, как вторая кожа. Тончайшая отделка каждой детальки, в сочленения не проскочит даже тонкая игла кончара. И он совсем не стеснял движений – я хотел этот доспех! Правда, поножи, шлем и перчатки явно некомплект, грубее и примитивнее. Ну да ладно, курочка по зернышку клюет, начнем с панциря.

– Если победитель получит с побежденного все, вызов принят, – заявляю я, игнорируя «Не надо, убьет!» Хорта.

На арене для поединков нас развели в разные стороны и попросили представиться. Я ограничился именем и званием вождя свободного рода. Мой противник минуты две перечислял свои титулы и предков, затем сказал, что его зовут Бурда. Ух ты! Прямо «Бурда моден» представляет. Надо же, если завладею его доспехами, скажу, что оделся от «Бурды», круто, однако. Вместо топора он вышел с мечом, и я сделал стойку, как хорошая гончая. Его меч – слегка изогнутый двуручник, напоминающий японские самурайские клинки, явно делали великие мастера. Похоже, те самые, что и доспех. Хочу-у-у-у!

Бой начался. Бурда, держа в правой руке двуручник, в другую взял настоящий башенный щит. Ну-ну. Мужик он здоровенный, двуручник в одной руке удержит, но вот скорость замедлится раза в полтора. Я щит брать не стал, сжимая рыцарский полуторный меч двумя руками. Его выпад, блокирую, контрудар отшибает в сторону меч Бурды, рубящий удар. Мой меч врезается в латный воротник, он выдержал! Мне нужен этот доспех.

Снова атака противника – увернулся, моя атака – меч с размаху бьет по его шлему, никакого эффекта. Какие хорошие мозги – не сотрясаются совсем. Или их просто нет? Еще атака, полуторник опять врезается в его шлем и, соскользнув, рассекает Бурде бровь. Кровь заливает левый глаз противника. Та-ак, потеря бинокулярного зрения – почти проигрыш, дистанцию до меня ему теперь точно не определить. Бурда это понимает, неужели ошибется? Так и есть, левая рука гвардейца Черных секир пытается смахнуть с глаза кровь, буквально на миг закрывая себе обзор щитом. Когда щит опускается, я уже сместился вправо и наношу мечом, как бейсбольной битой, страшный удар в голову. Шлем слетает. Ага, глаза Бурды «поплыли», значит, мозги все-таки есть. Еще удар клинком плашмя по голове. Вовсе не из человеколюбия (то есть орколюбия), мне просто нужна информация. Меч вываливается из его руки, колени подгибаются. Аут. Я мигом седлаю одоспешенную тушу, прижав лезвие меча к ее горлу.

– Скажешь, где остальные части брони, останешься живым, – выдвигаю ультиматум. Мой оппонент начинает хохотать. А не слишком ли сильно я его приложил по маковке?

Через минуту выясняется причина веселья. Броню они нашли в развалинах замка одного из павших темных лордов. В экспедиции было около полусотни воинов, во главе – шаман, замом которого и был тогда Бурда. Доспех лежал в оружейной рядом с кабинетом лорда, так что, скорее всего, ему и принадлежал. Броню поделили, шаман взял себе шлем, поножи и перчатки. Панцири он не носил принципиально, двуручниками тоже не пользовался. Все это добро и досталось Бурде. А вот дальше – самое интересное. На обратном пути ночью их атаковала нежить во главе с тремя вампирами. Половину их отряда вырезали, исчез и шаман. Вместе с ним пропала и часть доспеха. Справиться же с вампирами шансов у меня практически не было, чем и объяснялось хорошее настроение моего противника. Выяснив координаты вампирьего гнезда, я позволил ему встать. Панцирь и оружие Бурды подошли мне идеально, как на меня ковали. Кстати, царапина от моего удара на воротнике доспеха темного лорда на следующий день исчезла, как будто заросла. Как говорится, XXI век отдыхает.