Текст книги "Чистый продукт. В поисках идеального виски"

Автор книги: Иэн М. Бэнкс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Иэн Бэнкс
Чистый продукт. В поисках идеального виски

Посвящается Гэри и Кристиане, а также памяти Джеймса Хейла

Iain Banks

RAW SPIRIT. IN SEARCH OF THE PERFECT DRAM

Copyright © 2003 by Iain Banks

© Петрова Елена, перевод на русский язык, 2014

© Издание на русском языке. ООО «Издательство «Эксмо», 2014

От переводчика. Возможны варианты

При работе над текстом этой книги Иэна Бэнкса проблема переводческого выбора стояла довольно остро. Хотелось бы отметить основные сферы вариативности (или, попросту говоря, переводческих сомнений) и обосновать принятые решения.

В литературе на русском языке (как специальной, так и популяризаторской), посвященной истории, производству и потреблению виски, отсутствует единообразие терминологии. Так, например, само предприятие, где производят виски, именуется «винокурня», «вискарня», «вискокурня», «вискикурня» и «дистиллерия».

Первый термин, «винокурня», был отброшен как откровенно вводящий читателя в заблуждение: вино и виски производятся совершенно разными предприятиями, из разного сырья и по разной технологии.

Второй термин, «вискарня», слишком близок к жаргонному наименованию «вискарь», которое справедливо отвергают все, кто с уважением относится к виски – дорогому, старинному, благородному напитку, составляющему важную часть шотландского культурного наследия.

Третий и четвертый суть варианты одного слова, которое отсылает нас к народной традиции, к истокам зарождения этого напитка и сближает англоязычную терминологию с русской. В конце концов был выбран четвертый, так как использование термина «вискокурня» предполагало бы, что финальное «и» в слове виски является окончанием, которое уступает место соединительной гласной «о», но это не так. Принятый здесь термин «вискикурня», достаточно распространенный, сохраняет английскую основу в неприкосновенности.

«Дистиллерия» – интернациональный, прозрачный по смыслу, удобный термин.

В результате этих рассуждений и были выбраны синонимичные термины «вискикурня» и «дистиллерия».

Название самого напитка в обиходе встречается как в среднем, так и в мужском роде. В последнее время мужской род считается предпочтительным, а в среде специалистов – единственно возможным.

Термины «молт» и «односолодовый виски», «бленд» и «купаж» / «купажированный виски» уже давно используются как взаимозаменяемые.

Особую проблему составляет передача географических названий, тем более что названия сортов виски в большинстве случаев совпадают с названиями вискикурен, а те в основном называются по своему местоположению. Так, например, один из основных регионов производства виски, the Highlands, край, воспетый Робертом Бёрнсом, значится в справочной литературе как Шотландское нагорье, Горная Шотландия, а в последнее время – Хайленд. Каждый из этих вариантов имеет свои преимущества; в переводе использованы все три.

Известно, что шотландские названия зачастую обнаруживают настолько значительные расхождения в написании и произношении, что ставят непосвященного (а зачастую и посвященного) читателя/слушателя в тупик. Попробуйте предложить своим знакомым определить, как произносятся названия Glen Girioch, Allt-a’Bhainne или Bruichladdich – вряд ли вы услышите что-нибудь вразумительное, разве что попадете на подлинного знатока и ценителя виски или специалиста по гаэльской топонимике.

Стоит ли говорить, что в США названия ряда сортов виски произносятся особым образом, не так, как в Шотландии, и не так, как в Англии.

Многие авторитетные британские интернет-сайты, дающие произношение топонимов и названий сортов виски, предлагают отличные друг от друга варианты. Примером может служить Caol Ila, который рекомендуется произносить «Кал Ила», или «Кал Айла», или «Кул Ила», или «Кул Айла». В таких случаях принималось, как обычно говорится, «вкусовое» решение (в частности, из указанных транскрипций выбрана последняя).

Сам Иэн Бэнкс не раз указывает на подобные расхождения. Целая глава книги, в переводе получившая название «Не рифмуется с «налей», посвящена различиям в английском и шотландском именовании знаменитого островного региона, производящего виски. Название острова англичане произносят «Айлей», а шотландцы – исключительно «Айла». Более того, автор, шотландец, произносит название городка Muthill как «Матхилл», но при этом «готов поспорить, что местные, вопреки очевидному, произносят это название «Мутхилл» или как-то так». Очень характерна – в устах шотландца, применительно к несложному на вид топониму – эта маленькая оговорка: «Или как-то так».

Можно, как делают некоторые отечественные авторы, просто давать все названия в тексте латиницей, «пересаживая» их из подлинника. Но как тогда обсуждать текст Бэнкса с друзьями? Как обменяться впечатлениями о том или ином напитке, его истории, легендах, особенностях производства? Как подкорректировать свои произносительные заблуждения (взять хотя бы известный в России Glenfiddich)? Как, в конце концов, находясь за границей, узнать у бармена или продавца о наличии того или иного сорта? Бэнкс специально предупреждает, что бармен вполне может оказаться глуховатым или «непонятливым», так что лучше артикулировать по возможности четко. Учитывая все эти обстоятельства, в переводе книги Иэна Бэнкса эти названия русифицированы. Естественно, сохранены и оригинальные топонимы, названия вискикурен и сортов виски. Если читатель захочет самостоятельно произвести интернет-поиск, ознакомиться с зарубежными источниками или, по примеру Иэна Бэнкса и ряда российских авторов, проехать по Шотландии на автомобиле, оригинальные названия будут ему необходимы.

К сожалению, в переводе не видны хорошо известные британцам шотландские слова, которые время от времени использует автор: это прежде всего прилагательное wee (маленький), существительное lassie (девушка), многофункциональное восклицание Good grief!

Робко надеюсь, что перевод на русский язык не разрушил привлекательности этого своеобразного, познавательного, местами смешного, местами страстного повествования. В ходе работы со мной неотступно были любовь к творчеству Иэна Бэнкса (это пятая его книга, которую мне посчастливилось переводить) и любовь к Шотландии (где мне посчастливилось преподавать перевод в эдинбургском университете Хериота-Уотта).

Хочу поблагодарить своих учеников, магистрантов кафедры английской филологии и перевода СПбГУ, оказавших мне помощь в подготовке рукописи к печати.

Елена Петрова

Благодарности

Эта книга не появилась бы на свет без помощи множества людей. Хочу поблагодарить свою жену Энн, Оливера Джонсона, Джона Джарролда, Тоби и Харриет Роксбур и всех обитателей фермы «Балливикар», Мартина Грея, Лэса, Айлин и Эйли Макфарлан, Роджера Грея и Изабеллу, Мик Читэм, Гэри и Кристиан Ллойд, Рэя, Кэрол и Эндрю Рэдман, Брюса, Ивонн, Росса и Эми Фратер, Дженни и Джеймса Дьюар, Эндрю Грига и Лесли Глестер, моего дядю Боба, всех, с кем я познакомился и побеседовал в дистиллериях – особая благодарность менеджерам и многострадальным, но невероятно образованным экскурсоводам, которые с готовностью отвечали на мои дурацкие вопросы, Шотландское общество любителей солодового виски, а под конец, но в первую очередь – моих родителей.

Все, что здесь написано, – чистая правда. Особенно то, что я выдумал.

Введение. О сносе крыши

– Бэнкси, привет. Что поделываешь?

– Да вот, скоро примусь за книгу про виски.

– Что-что?

– Скоро примусь за книгу про виски. Заказ получил. Написать книгу. Про виски. А конкретно – про односолодовый виски.

– Ты пишешь книгу про виски?

– Ну да. Придется объехать всю Шотландию – в основном на машине, но паромы, поезда и самолеты тоже не исключаются, – посетить вискикурни, продегустировать разные сорта скотча. Естественно, на халяву.

– Врешь.

– Нет, что ты!

– Точно?

– Абсолютно.

– …Помощник не требуется?

Начинать с того места, где нечто заканчивается, в наши извращенные времена уже стало почти нормой. Но сперва по возможности определю свои цели и задачи.

Формально (и даже более того) эта книга посвящена односолодовому виски [1] 1
  Односолодовый виски (или молт) – виски, представляющий собой чистый солодовый спирт определенного сорта, не разбавленный водой и не смешанный с другими сортами. Купажированный виски (или купаж, бленд) – виски, для получения которого смешиваются разные молты, возможно, с добавлением воды для регулирования крепости.


[Закрыть], искусству его изготовления и радостям употребления. Отчасти она также посвящена продаже и продвижению товара, индустрии виски в целом, алкоголю вообще и даже шире – веществам, изменяющим настроение или восприятие реальности. Но повествует она не толькоо виски, потому что распитие виски – это не только его потребление; человек – общественное существо и пьет обычно вместе с родными, друзьями или знакомыми. А если даже в одиночку, то в компании с воспоминаниями и призраками прошлого.

Эта книга – еще и о любимой мною земле и стране, Шотландии, ее людях, ее больших и малых городах, поселках и деревушках, об окружающей их природе. В ней не найдется места подробным отчетам о дегустации (честно сказать, для этого я не вышел носом, хотя внешний вид свидетельствует об обратном), но будут кратко изложены общепринятые характеристики различных сортов виски, а иногда и личные впечатления от особо понравившихся напитков – когда я посчитаю, что мне это сойдет с рук. Это и не путеводитель по Шотландии, хотя нельзя не упомянуть некоторые рестораны, отели, достопримечательности, живописные пейзажи и приманки для туристов.

Я отправлюсь на север, в Кейтнéсс (Caithness) и на Оркнейские острова (Orkney); в Дамфри́с (Dumfries) и Гэллоуэй (Galloway); на острова Скай (Skye), Малл (Mull) и Айла (Islаy), в Спейсайд (Speyside), Мóрей (Moray), Аберди́ншир (Aberdeenshire), Пертшир (Perthshire), Áргайл (Argyll), Клайдсайд (Clydeside), Лóтиан (Lothian) и в другие места, где найду дистиллерии. Нет, я не стану посещать абсолютно все (хотя и собираюсь опробовать продукцию каждой посещенной вискикурни, причем по возможности даже закрытых или прекративших существование), потому что, если честно, в этом нет смысла, когда то, как функционируют дистиллерии, уже понятно; а еще потому, что не все они рассчитаны на посетителей, а я – после первых экскурсий, где меня везде водили за ручку профессиональные гиды, – не ищу к себе особого отношения только оттого, что пишу книгу.

Путешествие мое будет идти зигзагами – оно и понятно, учитывая его цель. Я собираюсь посещать вискикурни либо по несколько за раз, либо по одной, а между недельными и однодневными поездками возвращаться домой, в Норт-Куинсферри (отчасти это связано с тем, что я намерен купить бутылку каждого односолодового виски, который найду, а поскольку в Шотландии около ста вискикурен, не считая заглушенных, мне частенько придется возвращаться, чтобы разгрузить багажник). Норт-Куинсферри, или Ферри, как зовем его мы, местные, – это городок, где я жил до девяти лет и куда вернулся лет тринадцать назад. Тут живут мои родные и мои воспоминания. Это мой концентратор, моя док-станция, и я не скрываю, что возвращаюсь сюда для подзарядки.

Важное место в книге займут дороги, машины (довольно много дорог и довольно много машин, если вдуматься… и даже один мотоцикл), а еще паромы, поезда, самолеты и другие транспортные средства, которые я смогу найти и под любым предлогом включить в рассказ.

Это путешествие в поисках идеального виски, предпринятое с полным пониманием того, что искомого продукта, скорее всего, не существует. Ничего страшного, ведь в любом поиске важен сам процесс. Впрочем, как знать.

Книга неминуемо превратится в рассказ обо мне, моих родных и друзьях, в первую очередь о тех, кого удалось подбить на участие в этом проекте (вы, наверное, не удивитесь, если я скажу, что руки никому выкручивать не пришлось). Естественно, всплывут и старые приключения, даже те, что не отмечены противозаконными деяниями. Вместе с тем будут бессовестно раскопаны, растащены, разобраны и раздуты древние предания сомнительной достоверности. Не будем кривить душой: виски – один из самых крепких напитков, и, несмотря на привычные разглагольствования в стиле: «Мы – люди взрослые, я пью потому, что ценю вкус, а не потому, что хочу напиться. Пару стаканчиков в день – и все», виски – это законный, престижный, относительно дорогой, но очень приятный способ снести себе крышу.

И если уж мы заговорили о тех, кому снесло крышу, эта книга не может обойти тему войны. Понятно какой – Иракской войны, Второй войны в Персидском заливе, лично-воспринятой-войны. Я отправляюсь в путь с ее началом и не могу закрыть на эту войну глаза; ничто из того, что случится, пока я буду ездить по шотландским дистиллериям, не пройдет бесследно; я не собираюсь оставлять без внимания встретившихся мне людей, или достопримечательности, или пейзажи, или погоду, и точно так же не смогу игнорировать политическую обстановку в нашей стране и за рубежом. И это не побочная тема для такой книги, как может показаться: виски, каким мы его знаем, всегда по самое горлышко был погружен в политику.

Вот. Конец начала. Вчера утром, в первый официальный день весны, мы с женой разрезали свои паспорта [2] 2
  … мы с женой разрезали свои паспорта…Подлинное событие. В 2003 году И. Бэнкс с женой действительно порвали свои британские паспорта и отправили обрывки в резиденцию премьер-министра Великобритании, протестуя против участия британских войск во вторжении в Ирак.


[Закрыть]и отправили обрезки мистеру Блэру на Даунинг-стрит.

1. Этот дурман деликатного нрава

– Здорово, Бэнкси! Ну как, написал что-нибудь стоящее?

– Если верить некоторым критикам, ничего, но скоро возьмусь за книгу про виски.

– За книгу про виски?

– Ага. Про односолодовый.

– Шутишь!

– Ничуть.

– Собираешься, значит, как его… экс… экс…?

– Экспериментировать? В общем, да. Поезжу по Шотландии – ну, или кто-нибудь меня повозит, покатаюсь на поездах, паромах, самолетах и так далее, побываю на дистиллериях, попробую разный виски, все такое…

– Тебе за это еще и деньги заплатят?

– Уже аванс выдали.

– Так. Ясно. Помощник нужен?

Пятница 21 марта 2003 года – хороший день для путешествия на пароме. Но начинается он необычно – встаю ни свет ни заря и распечатываю пачку стандартных антивоенных лозунгов на листах формата А4: «НАМ НЕ НУЖНЫ КРОВАВЫЕ ДЕНЬГИ» и «ТОНИ БЛА-БЛА-БЛЭР» (лично мне этот нравится больше всех, пусть он и не столь выразителен). Пока работает принтер, смотрю утренние репортажи с нашей новой войны, которой всего день от роду. Потом иду к своему «Лендроверу», чтобы обклеить его распечатанными листами: один, в прозрачном кармане-файле, вешаю на запаску, прикрепленную к задней двери, шесть – на боковые стекла. Одну бумажку даже прилепляю изнутри на люк в крыше, хотя, наверное, это меня слегка занесло: увидеть ее можно разве что из вертолета или – по чистой случайности – с надземного перехода.

Разрезаю паспорта и сочиняю короткое сопроводительное письмо, пишу электронное письмо в «Гардиан» и объясняю, зачем мы сделали то, что сделали, а потом отправляюсь в Инверки́ тинг(Inverkeithing), чтобы послать обрезки паспортов на Даунинг-стрит, 10.

Вернувшись домой, прощаюсь с Энн – я на неделю уезжаю на остров Айла (Islay) [3] 3
  Остров Айла (Islay) – англичане в отличие от шотландцев произносят название этого острова «Айлей». Об этом см. ниже.


[Закрыть]. Потом, несмотря на то что путь мой лежит на запад, отправляюсь в центр Эдинбурга, чтобы продемонстрировать свои лозунги: проезжаю по Куинсферри-роуд (Queensferry Road), Шарлотт-сквер (Charlotte Square) и Джордж-стрит (George Street), пересекаю Принсес-стрит (Princes Street) и двигаюсь по Маунду (Mound) мимо временного здания парламента Шотландии в сторону замка, далее по Королевской Миле (Royal Mile) и обратно на Принсес-стрит.

В этот яркий, свежий, солнечный день – совсем не такой, как мое настроение, но в жизни бывают печальные противоречия – мои плакаты замечает несколько прохожих в центре города: кое-кто кивает или поднимает большой палец; несогласные просто отворачиваются. Но большинство вообще не смотрит. Может, нужно было взять цветную бумагу или напечатать текст не просто огромным, но еще и ярким шрифтом, хотя вначале мне казалась, что и так очень даже неплохо. Черт его знает, может, нужно было всю дорогу сигналить?

Двигаюсь на запад, мимо аэропорта, на магистраль M8, доезжаю до Глазго и гружусь на паром от Гу́рока (Gourock) до Дануна (Dunoon).

Смотрю сверху на грузовики и легковушки, стоящие на автомобильной палубе парома, но не могу даже разглядеть плакат на люке своего «Лендровера». Люк у меня тонированный, он чуть приподнимается, а не открывается полностью, и за счет того, что тонировка сделана с помощью сетки, помещенная под стеклом надпись видна только под прямым углом.

Греюсь на солнышке, слушаю вопли крикливых чаек, пью чай из термокружки, заедая его непропеченным шотландским пирогом [4] 4
  Шотландский пирог– небольшой закрытый пирог с начинкой из баранины или другого молотого мяса.


[Закрыть]из микроволновки. С грустью смотрю на останки некогда блиставшей скромной величественностью пристани Гурока, где теперь красуются зады старых многоквартирных домов, более приличные фасады которых выходят на главную улицу. На парковке у самой воды поблескивают лобовыми стеклами автомобили, стоят рыболовы, дальше появляется открытый бассейн, на холме вырастает ряд приятных глазу викторианских коттеджей из песчаника, старые и новые пляжные домики. Глазею на косые улочки, молодые деревья и поросшие кустарником холмы, разглядываю причудливое, украшающее Тауэр-хилл (Tower Hill) здание на востоке, холмы и горы на севере и западе, широкую реку, исчезающую за горящим на юге горизонтом.

Когда-то я жил здесь, в Гуроке. И подрабатывал на пристани.

В юности – лет с десяти и до пятнадцати – летними ночами я, бывало, не мог уснуть у себя в спальне, высоко над бухтой, на холме, над широкой дугой пристани Гурока. Каждой погожей ночью в теплое время года через приоткрытое окно до меня доносился рокот медленно удаляющегося судна. Так рокотал только один из десятка с лишним паромов и пароходов, которые всегда заходили к нам летом.

То были последние годы золотого века реки Клайд (Clyde), когда автомобили еще оставались редкостью и многие жители Глазго на день, а то и на все две недели отпуска отправлялись по воде на такие курорты, как Ларгс (Largs), Данун и Рóтсей (Rothesay). На причале мне доверяли в основном ловить швартовы и поднимать сходни – в начале семидесятых, в студенческие годы, я пару лет проводил летние каникулы в компании нескольких портовых грузчиков и одного-двух школьных приятелей. Оглядываясь в прошлое, я понимаю, что удостоился чести наблюдать конец целой эпохи. Без нас не обходилась швартовка «Уэйверли» – последнего в мире морского колесного парохода, который в летние месяцы до сих пор гремит и брызгает водой на морских курортах Британии; мы смотрели, как суда на воздушной подушке – они еще были в диковинку – уносятся вниз по течению мимо пляжа и лоцманской станции, выстреливая камешками, как пулями, и распугивая отдыхающих. Как я уже сказал, «Уэйверли» пока держится, а вот суда на воздушной подушке у нас не прижились – их век миновал, едва успев начаться; бывает и такое.

Теперь огромные пароходы сюда не заходят, остались только паромные переправы для автомобилистов; несколько маленьких суденышек еще снует по Клайду в Хеленсбург (Helensburgh) и Килкрéгган (Kilcreggan), изредка организуется буз-круиз [5] 5
  Буз-круиз (букв. «алкогольный круиз») – водное путешествие, во время которого можно купить алкоголь и табачные изделия по сниженным ценам.


[Закрыть]– даже на «Уэйверли», если он оказывается на Клайде, но это и всё, поскольку многие старые причалы уже разваливаются. Даже пристань Гурока, откуда паром идет до Дануна, теперь в плачевном состоянии. Поезда останавливаются не на вокзальчике под стеклянной крышей (большей частью разрушенной), а в другом месте, да и сам причал, кроме стапеля для выезда автомобилей, куда-то исчез; торчат лишь бетонные столбы, на которых раньше покоились обшитые досками плиты.

Немного смахивает на почти беззубый рот. Кто раньше не видел здешних мест, тот, наверное, сразу назовет их захолустьем, но тому, кто, как я, помнит их былую красоту, наблюдать упадок особенно грустно.

Говорят, существует план реконструкции всего побережья, и – если, конечно, это не стандартный план застройщиков по впихиванию максимального количества многоэтажек на минимальный участок земли – с ним надо поторопиться.

Общественное пространство / личное пространство. Немного подбадриваю себя, поглядывая на «дефендер».

«Лендровер»: хвалебная песнь

О «Лендровер»! Полное имя – Land Rover Defender 11  County Station Wagon Td5. Во всей конюшне «Лендроверов» этот выделяется особенно сельским видом – уродец в семействе, которое изначально не обременено сногсшибательной красотой. У машины прямой контур, все стекла угловатые (кроме небольших овальных окошек, якобы предназначенных для разглядывания гор, встроенных в округлые ребра крыши). Двигатель звучит так, будто в сушильную машину загрузили ведро болтов.

Однако же по непонятным причинам я влюбился в этот автомобиль.

Никогда не думал, что такое произойдет. Должен признаться, я обожаю рулить. Мне нравятся машины, нравятся мотоциклы, мне нравятся вообще почти все виды транспорта, но особую любовь я питаю к тем, которыми могу управлять сам, потому что я просто-напросто люблю вождение. В парках аттракционов я всегда предпочитал – и до сих пор предпочитаю – картинг, причем по самой простой причине: ты сам – хоть немного – контролируешь процесс. Как только до меня дошло, что езда против движения в попытке столкнуть как можно больше машин – это весело, но против правил и грозит выдворением с автодрома, я изменил тактику и стал стараться, чтобы столкновений было как можно меньше; это не так весело, но достижение цели дает большее удовлетворение. (Современные парки аттракционов предлагают экстремальные катания, очевидно, соревнуясь в том, чьи разработчики смогут быстрее и сильнее напугать посетителя, но подобные радости мне не совсем понятны.)

Подозреваю, что, не уехав из юго-восточной Англии, я бы не стал таким заядлым автомобилистом, ну, или гонял бы по автотреку, но поскольку мне посчастливилось жить там, где хочется, то есть в Шотландии, а шотландская глубинка (как, впрочем, и некоторые центральные районы) богата отличными дорогами, моя водительская жизнь доставляет мне удовольствие. У меня сложились прекрасные отношения с моими автомобилями и с дорогами, по которым езжу.

Так почему я предпочитаю трехтонный дизельный монстр, у которого аэродинамика, как у огромного кирпича, и который, кажется, к тому же официально числится в классе автобусов? И почему я не просто езжу, но и получаю от этого кайф? Вообще, эта машина застряла в шестидесятых: никакого кондиционера, никакого центрального замка, никаких электрических стеклоподъемников. А подушки безопасности? Ха! Подушки безопасности? Подушки безопасности? В «дефендере» не слишком комфортно и уютно, даже когда он едет крышей вверх по ровной и прямой дороге; об аварийных ситуациях я уж помалкиваю. Или вы всерьез предполагали, что в нем будет комфортно и уютно разбиться?

И что я только нашел в этом строительном вагончике с мотором, в этом грубом, шумном, дребезжащем, неуклюжем привете из прошлого, чья нелепая печка забирает холодный воздух и только через двадцать минут с хрипом выпускает его из отдушин чуть теплым и влажным? Чем привлекла меня машина маневренностью сродни речной барже; машина, где передние ремни безопасности установлены так ловко, что вечно мешают закрыть дверь; машина, аэродинамику которой превосходит и дом на колесах, и садовая беседка? Что хорошего в такой машине?

Ну, во-первых, «Лендровер» прочиповали; старую внутреннюю программу управления двигателем заменил – или усовершенствовал – некий чип «второго уровня», тем самым увеличив количество «лошадей» в два раза и добавив мощное турбо («Т» в Td5 означает «турбо»; речь идет о пятицилиндровом дизельном двигателе).

Конечно, это не превращает «Лендровер» в «Феррари», но позволяет водителю с легкостью соблюдать обычный скоростной режим и преодолевать длинные подъемы без унизительного притормаживания и без понижения передачи (у машины пять передач, но и шестая была бы не лишней). Классическая система означает, что водитель, въезжая в гору, довольно быстро проскакивает вверх по передачам – кстати, редко в какой машине можно спокойно включать пятую передачу на скорости 40 миль в час, даже когда едешь в горку, – а на современном шоссе это минус. Зато машина позволяет делать скоростные рывки. Другими словами, водитель «Лендровера» легко обгоняет ошеломленных собратьев; главное – не разгоняться перед заходом на поворот.

Во-вторых, этой машиной можно заниматься: модифицировать под себя, навешивать, так сказать, большие автомобильные цацки, например, лестницу на заднюю дверь, приспособление для форсирования глубоких бродов, багажник на всю крышу, подножки, чтобы можно было вставать на крылья, не опасаясь их поцарапать, фонари размером с тарелку, задние фары-искатели, передние фаркопы (задние фаркопы есть почти на всех моделях). Некоторые усовершенствования можно даже сделать самому, если руки не совсем кривые: в прошлом году я снял все четыре трубчатых порога, заменил их мощными цельнометаллическими, и они до сих порне отвалились. Внутри, особенно в моделях с длинной колесной базой, можно хранить огромное количество хлама. В этой машине почти нет удобных отделений для всяких мелочей, зато до смешного много разных кармашков, особенно если поискать их за и под многочисленными сиденьями.

Можно установить лебедку, чтобы в неловкой ситуации вытаскивать себя из канав, мертвую хватку которых не может одолеть даже полноприводный внедорожник с блокированным дифференциалом, обутый в специальную резину. По крайней мере так мне говорили. Лично я для этого лебедку не использовал, но она помогала, когда надо было вытащить лодку, а однажды даже позволила затащить «Дрэском-логгер» (это лодка, клянусь, а не какое-нибудь ругательство) на прицеп, а потом вытянуть прицеп на берег в таких обстоятельствах, где бы справился, наверное, только трактор.

Но все же есть одна проблема: эти металлические приспособления превращают и так не самую дружелюбную машину в настоящего врага пешеходов. Если составить список машин, перед которыми не очень хочется перебегать дорогу, то обвешанный всякими цацками «дефендер» займет место ближе к началу. Сначала ты ударишься… нет, прошу прощения, сначала тебяударит огромная лебедка, способная вытащить примерно пять тонн, присоединенная к массивному бамперу, который выдержит и спасательную шлюпку; бампер, в свою очередь, прикручен к поразительно крепкой металлической ходовой части, которая присоединена ко всему остальному. Ничего не люфтит, все плотно.

(– У этой машины есть зоны деформации?

– Да, есть. Другие машины.)

В защиту «дефендера» могу сказать только, что, понимая все вышесказанное, водить стараешься аккуратнее, особенно в населенных пунктах, где можно случайно покалечить людей или покорежить другие транспортные средства.

Потрясающий вид из окон тоже идет в плюс. Из высокой машины и лучше видишь, что творится между и за припаркованными машинами, и на дороге удачнее планируешь обгоны. Лобовое стекло «дефендера» начинается на уровне крыши обычной машины, и порой из такой машины – особенно нашей, посаженной на 750-е шины, которые прекрасно вписались бы в образ трактора, – взираешь сверху вниз даже на «Рейнджроверы». И еще. Водитель и пассажиры получают возможность заглядывать за стены, ограды и заборы; даже давно знакомая дорога, когда проезжаешь по ней на подобном монстре, открывается с новой стороны.

Другие преимущества «дефендера». Его трудно потерять. Поставишь обычную машину на забитой парковке супермаркета, забудешь, где ты ее оставил, – и замучаешься искать. С «дефендером» такого не бывает: выходишь с тележкой из дверей – и отлично видишь его с любого расстояния, потому что он загораживает солнце. Кстати, о магазинных тележках: «дефендер» смеется в лицо этим злодейкам, которые так и норовят поцарапать сверкающие автомобили. Ну честно: можно гордиться своей обожаемой машиной и при этом не обращать ни малейшего внимания на вмятины, царапины и сколы.

Более того, без парочки вмятин «дефендер» выглядит непривычно; «дефендеры» даже стыдятся появляться на людях чистыми и сверкающими, а уж если на них стоят блестящие диски… боже ж мой! К тому же в машину с большим клиренсом – днище у нее располагается приблизительно на уровне моего бедра, а я чуть выше метра восьмидесяти – намного легче укладывать тяжести, нагрузка на позвоночник и поясницу намного меньше, чем при погрузке тяжестей во вместительный, но низкий багажник.

Опытный водитель даже может маневрировать на этой машине удивительно ловко; «дефендер» легко наклоняется в сторону, и водитель всегда чувствует, что управляет автомобилем, который два метра высотой и всего полтора метра шириной, но на котором, до определенного предела, можно пофорсить. Можно даже повизжать покрышками, правда, такие забавы нервируют пассажиров, а потому не рекомендуются. Не рекомендуются они еще и потому, что визг резины обычно означает, что стоит хоть чуть-чуть добавить скорости – и ты совершишь серию завораживающих, но чреватых травмами переворотов и сальто, а потом станешь вкраплением (или вкраплениями) в местный пейзаж.

Последнее преимущество. Оно касается только Лондона, но если я верно понял правила, на «Лендровере», как у меня, можно гонять по центральным улицам, не платя пошлины. Я, конечно, не призываю так поступать, но говорю, что в принципе это реально.

Между прочим, в модели 11  County Station Wagon минимум десять пассажирских мест. Трудно поверить, но теоретически их даже одиннадцать, если учитывать место рядом с водителем: сидящий на нем пассажир становится жертвой домогательств каждый раз, когда нужно включить четную передачу. Так что большинство водителей вместо этого бесполезного так называемого сиденья устанавливают бардачок для всяких полезных вещей. Из-за разросшегося количества кресел и ремней безопасности машина проходит по классу автобусов, и, хотя из-за этого налог на нее будет выше, бесплатный проезд по центру Лондона на протяжении всего нескольких недель с лихвой это окупит.

День по-прежнему ясный и солнечный. Не теплый, но спокойный даже на воде. Паром пробивается сквозь полуметровые волны; южная граница Гурока растворяется вдали, и я отправляюсь на другой борт, чтобы понаблюдать приближение Дануна и Аргайла.

Как я тут вообще оказался?

Всю эту кашу заварил мой агент несколько месяцев назад. В конце концов, у профессионалов так и положено. Как-то прохладным октябрьским днем я сидел дома в Норт-Куинсферри, читал газету, думал о своем – и вдруг зазвонил телефон.

– Алло.

– Бэнкси? Это Мик. У меня, кажется, для тебя кое-что есть.

Моего агента зовут Мик Читэм, она один из самых добрых, милых и приятных людей, которых я знаю. Но это в жизни, в работе она обладает замечательным и неоценимым качеством: относится к клиентам как к собственным детенышам. Она – тигрица, даже не пытайся встать между нею и тигрятами, даже не думай их задеть, если, конечно, не хочешь, чтобы тебя загрызли. Мы с Мик давно дружим, но когда она включает рабочий режим на полную, я только радуюсь, что она на моей стороне. Как там Веллингтон говорил про своих солдат? «Не знаю, что о них подумает неприятель, но, видит Бог, меня они пугают». Как-то так.