Текст книги "Самая счастливая осень (сборник)"

Автор книги: Идиллия Дедусенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Глава 2

Ему оставалось меньше года до защиты диплома, у него была замечательная перспектива стать москвичом – отец однокурсницы Ларисы, с которой у Андрея сложились близкие отношения, возглавлял крупный проектный институт, где берег два места для молодых специалистов – для дочери и ее жениха. К Ларисе Андрей не испытывал большого чувства, но была привычка, которая связывала их, а со стороны девушки такая настойчивость, противостоять которой было трудно. Да и зачем, если ему не надо будет возвращаться в свой заштатный городок, а в Москве его сразу принимают и на работу и в семью? Лариса иной раз приводила ему в пример Павла и Юлию, которые уже почти три года были женаты. Но Андрей под разными предлогами все откладывал столь решительный шаг, как женитьба, в чем его, как ни странно, поддерживал отец Ларисы, утверждая, что обоим надо налечь на учебу, чтобы защититься с «красным» дипломом, – тогда никто не поставит под сомнение их появление в институте, куда попасть стремятся многие. Зимой Андрей много болел, но зимнюю сессию сдал на отлично. Чтобы укрепить здоровье перед защитой диплома, ему и дали «горящую» путевку в санаторий. Сдав досрочно остававшиеся два экзамена, Андрей отправился на юг, в город, связанный со многими великими именами России.

В том далеком году, на рубеже весны и лета здесь, в курортном городе, все было в цвету. Его удивляло обилие запахов, разлитых в воздухе, но особенно потрясал аромат черемухи, растущей неподалеку от главного входа. Здесь он и увидел впервые ее, ту девушку, которая поразила его не меньше, чем цветущая черемуха. Она стояла с закрытыми глазами под деревом, подняв голову к пахучим веткам, и улыбалась. Ее тоненькая фигурка, пронизанная солнцем, словно готова была вот-вот взлететь туда, вверх, куда она протянула руки. Удивленный Андрей остановился и спросил:

– Вы хотите нарвать веток? Вам помочь?

– Нет, – ответила девушка, не открывая глаз.

– А зачем же вы к ним тянетесь…руками? – не понял Андрей.

– Я пропитываюсь, – ответила девушка, по-прежнему не открывая глаз.

Поскольку недоумевающий Андрей молчал, девушка добавила:

– Я пропитаюсь этим запахом и заберу его с собой, буду радоваться весь день.

– Занятно, – сказал Андрей. – А можно и мне с вами…пропитаться?

– Становитесь ближе, под самые ветки, – пригласила девушка, по-прежнему не открывая глаз.

Андрей стал напротив нее в двух шагах, закрыл глаза и стал глубоко вдыхать разлитый вокруг запах. Глаза они открыли одновременно, и Андрей застыл от удивления: от глаз девушки исходили светлые лучи, как от солнца, хотя, возможно, это именно солнце и отражалось в них сейчас.

– Все, мне пора, – сказала девушка, – а вы еще постойте, пропитайтесь как следует.

Андрей был так поражен необычностью поведения девушки, ее удивительными глазами, какой-то летучей улыбкой, что не мог ни сдвинуться с места, ни произнести ни звука. А девушка уже исчезла за дверью. Он потом называл себя самым последним дураком, почему не спросил ее имя, номер палаты. Впрочем, была надежда встретить ее в столовой или вечером в клубе, в крайнем случае, под деревом, когда она снова придет сюда за ароматом черемухи. А увидел ее уже через полчаса в кабинете физиотерапии. Она стояла спиной к нему, в белом халате и белой медицинской шапочке, и Андрей, конечно, не предполагал, что это та самая девушка, которая так заинтересовала его. Но вот она повернулась, и Андрей застыл, вновь пораженный сиянием ее лучистых глаз. Девушка улыбнулась и спросила:

– Ну, как, хорошо пропитались?

– Думаю, да.

– Сейчас закрепим этот успех. Ложитесь на кушетку.

Андрей послушно лег. В это время кто-то заглянул в кабинет и спросил:

– Тина, ты в Домбай поедешь завтра с экскурсией? Везут отдыхающих, но есть три свободных места.

– А ты поедешь?

– Собираюсь.

– Тогда и я поеду.

Андрей читал в вестибюле приглашение на эту экскурсию, но пока не мог выбрать одно из двух – поездку в Домбай или концерт известной эстрадной группы. Поедет в горы – не успеет на концерт. Но, услышав, что Тина собирается в Домбай, он немедленно решился:

– Я не успел записаться на экскурсию, совсем забыл! Сейчас сбегаю, запишусь и вернусь на процедуру.

– Потом запишетесь, – сказала Тина.

– Там же только одно место остается! – с горячностью возразил Андрей.

– Лежите спокойно, вас сейчас Валя запишет, а вы потом оформитесь.

– Конечно, – согласилась Валя. – Как ваша фамилия?

– Дружинин.

– Ну, все, отдыхающий Дружинин, теперь лежите тихо пятнадцать минут, – скомандовала Тина.

– У меня еще имя есть – Андрей.

– Хорошо, отдыхающий Андрей, я запомню, – и они оба рассмеялись.

Поездка в горы сама по себе была огромным удовольствием. Андрей прежде не бывал на Кавказе и не видел подобной красоты. Шпили острых скал вздымались к небу, а чуть ниже снежные поляны сияли ослепительной чистотой, еще чуть ниже они уже терялись в мощных густых лесах. По дороге к Домбаю открывалось много живописных долин с бурными реками, где вода с шумом буквально прыгала по валунам. Лишь у Форельного озера, лежащего на гладкой поверхности, куда они потом ездили из базы отдыха, было покойно и тихо, словно это какой-то особый уголок среди величественных скал.

В этой поездке Андрей «пропитался» необыкновенной красотой «российской Швейцарии» и ее удивительным воздухом, в котором смешались густой запах хвойных деревьев, высоких трав чуть не с него ростом и свежесть снега. Но важнее всего для него было то, что уже на полпути к Домбаю они болтали с Тиной, как давние знакомые, а к концу экскурсии он понял, что и дня не сможет прожить, не увидевшись с этой девушкой. И он чувствовал, что она тоже испытывает нечто подобное. Андрей взял Тину за руку, и они потом так и ходили всюду – взявшись за руки.

Так же, взявшись за руки, они каждое утро стояли по две-три минуты с закрытыми глазами под цветущей черемухой. Еще Андрею очень нравились их вечерние прогулки по бульвару. Они доезжали на трамвае до поворота, брались за руки и долго шли до «Цветника». Здесь, чуть в стороне от входа в этот небольшой, но красивый парк, били струи цветомузыкального фонтана и звучала умиротворяющая музыка. Они пробивались сквозь толпу поближе к фонтану и, словно завороженные, смотрели, как разноцветные столбики воды то взмывают вверх, то спадают, а брызги разлетаются вокруг маленькими разноцветными искорками. Они ничего не говорили друг другу, лишь улыбались, погрузившись в какой-то особый волшебный мир.

А потом случилось то, что и должно было случиться. И это было неожиданно для них самих. Тина жила с матерью, и Андрей, условившись о встрече вечером, как всегда, ждал девушку у подъезда. Но в тот день к вечеру над городом собрались темно-сизые тучи, окаймленные беловатыми полосками, вдали уже гремел гром, который приближался с каждой минутой. Назревала гроза. В условленное время вышла Тина и сказала:

– Посмотри, какие тучи, и гром уже близко. Не стоит никуда ехать, лучше посидим у нас, поболтаем.

– А мама не против?

– Не против, – засмеялась Тина, – она уехала на три дня.

Так Андрей оказался в их скромной двухкомнатной квартирке. Тина устроила «роскошное» чаепитие с вареньем и печеньем. Они смотрели телевизор и болтали одновременно. А потом вдруг умолкли. И как случилось ЭТО, Андрей и сейчас, по прошествии стольких лет, не может объяснить. Под «гипнозом близости» они находились все три дня, пока отсутствовала мама Тины и пока шел нудный дождь, продолжавшийся после грозы и не дававший им возможности совершать вечерние прогулки.

А потом пошло все своим чередом: они виделись в санатории и гуляли вечерами по центру города, взявшись за руки. И однажды, когда они уже подходили к «Цветнику», не обращая внимания ни на кого вокруг, Андрей чуть не налетел на девушку, которая стояла на его пути. Он подтолкнул Тину чуть-чуть вправо, чтобы обойти это неожиданное препятствие, но девушка тоже сдвинулась в сторону, снова оказавшись перед ним. Он повернул к ней голову и увидел Нину – подругу Ларисы, которая окончила их институт двумя годами раньше. Нина засмеялась и сказала:

– Идешь, как отрешенный от мира. Что это с тобой?

Нина скользнула понимающим взглядом по лицу Тины, по их сомкнутым рукам и продолжила:

– Я вчера прилетела, отдыхаю в санатории вот здесь, в центре города. Тебе пакет из Москвы. Жаль, что сегодня не могу отдать, тороплюсь на концерт. Так что придется завтра ехать к тебе, жди.

Нина торопливо продолжила путь, а Андрей, явно смущенный неожиданной встречей, ждал, когда Тина спросит, кто эта девушка. Но она не спрашивала, и он, запинаясь от смущения, после некоторого молчания сказал:

– Это знакомая по институту… Наверное, что-то связано с учебой.

Тина улыбнулась, не отпуская его руки, и они продолжили прогулку. Нина приехала не на следующий день, а через два дня, и не после обеда, как предполагал Андрей, а утром, в тот момент, когда он и Тина, взявшись за руки, стояли под черемухой с закрытыми глазами. Нина не удивилась, увидев такую необычную парочку, она остановилась и тихо засмеялась. Андрей и Тина, услышав смех так близко, открыли глаза, а Нина сказала:

– Хорошо, что мне не пришлось искать твою палату. Я, как всегда, тороплюсь, еду сегодня на экскурсию в Железноводск. Получай свою передачу.

Андрей, смутившись, взял «пакет» – запечатанный конверт средних размеров. Хотя на нем не было обратного адреса, он прекрасно знал, от кого это послание. Тина опять не проявила ни удивления, ни интереса, ни волнения, и они вместе направились к входной двери.

В палате Андрей распечатал письмо и вынул оттуда три фотокарточки и большую записку. Снимки представляли собой изображения курортов Болгарии: Солнечный берег, Золотые пески и Албену. А в записке Лариса сообщала, что есть возможность этим летом по студенческим путевкам отправиться в одно из этих мест вместе, но он должен дать свое согласие как можно скорее, потому что путевки разберут. «Я пыталась поговорить с тобой по телефону, – читал он дальше. – Сделала вызов на санаторий. Возможно, ты его не получил, так как я не знаю твоего точного адреса, номера твоей палаты. Ты, как уехал, так словно в воду канул, ничего о себе не сообщаешь. Ты там не заболел?»

Вызов на переговоры? Дней пять назад ему передали какую-то бумажку в вестибюле, там, куда приходит почта, но он находился под впечатлением счастливых ночей, проведенных с Тиной, к тому же, торопился переодеться, чтобы отправиться с ней на вечернюю прогулку, поэтому, не прочитав, сунул эту бумажку в ящик тумбочки и забыл о ней. Теперь Андрей достал ее и увидел, что это и был вызов на переговоры. Он забыл не только о нем, но и о существовании Ларисы, об обязательствах перед ней, о «красном» дипломе и предполагаемой работе в престижном проектном институте. Что ему делать, Андрей не знал, и только сейчас перед ним встал вопрос: а как же быть с Тиной?

Он мучился весь день, решая, рассказать Тине о Ларисе или нет. В конце концов, она должна понять, что до нее у него была какая-то жизнь. И если он сейчас готов отказаться от прошлого ради нее, то она должна забыть о том, что у него было прежде. Вот только надо доучиться. Но сквозь такую решимость, хоть и несмело, пробивалась подленькая мысль: а готов ли он к такой откровенности?

Ему оставалось провести в санатории еще три дня, и сегодня у него последняя процедура в физиотерапевтическом кабинете, а значит, встреча с Тиной неизбежна. Андрей обычно начинал лечебный курс дня с этой процедуры, чтобы потом, переходя из одного кабинета в другой, «ненароком» встретиться с Тиной еще несколько раз, но в этот день оставил ее напоследок. Так даже лучше, подумал он, чтобы никто не помешал его объяснению с Тиной.

Подойдя к кабинету, Андрей через полуоткрытую дверь услышал, что Тина с кем-то разговаривает. Наверное, последняя пациентка, подумал он, но голос говорившей показался ему очень знакомым. Андрей, стоя у двери, прислушался.

– А что плохого в том, что мы ходим, взявшись за руки? – спрашивала кого-то Тина.

– Плохого, конечно, ничего нет, но это уж как-то слишком по-детски. Сомкнутые руки – это символ чистых отношений. Они могут стать началом огромного семейного счастья, если…если у этого союза имеется перспектива.

Андрей похолодел, сердце его бешено забилось: он узнал голос Ларисы. Как она здесь оказалась? Впрочем, чему он удивляется? Естественно, Нина известила, она же, наверное, и узнала кое-что о Тине, где работает, как найти. Но почему Лариса пошла сразу к ней, а не к нему? Его однокурсница, между тем, продолжала:

– А какая перспектива у вашего союза? Андрею надо заканчивать учебу, защитить диплом – вы расстанетесь почти на год. Взять вас в Москву он не может, так как живет в общежитии. Или вы хотите, чтобы он все бросил и остался здесь с вами, пошел на какую-нибудь стройку…прорабом?!

– Нет, конечно, – тихо ответила Тина, – пусть учится.

– И потом, – продолжала Лариса, – когда Андрей станет дипломированным архитектором, ему в этом городке делать нечего, у него есть возможность работать в крупном проектном институте, где по две-три заграничных командировки в год.

– Это уж пусть он сам выбирает, – хоть и не очень смело, но возразила Тина.

Лариса засмеялась:

– Тут и выбирать нечего, эти две перспективы даже сравнивать нельзя. К тому же, Андрей никогда не умел самостоятельно сделать выбор, ему обязательно надо подсказать. Он сейчас ослеплен вами, вернее, теми романтическими отношениями, которые вы ему предложили. А что потом в жизни вы можете ему предложить? Маленький городишко, где, наверное, всего один или два архитектора, неинтересная работа от звонка до звонка, жена – простенькая медсестра, уж извините, но это так. Да на первом же году семейной жизни, когда теперешний романтизм окончательно выветрится, он будет вас упрекать в том, что вы испортили ему карьеру, искалечили жизнь. Вы хоть это понимаете?

– Понимаю, – не сразу сказала Тина, – но…

– Никаких «но»! – твердо заявила Лариса. – К тому же, есть еще один довод, очень веский: я жду от него ребенка. А чему вы удивляетесь? Ведь мы уже помолвлены, о наших отношениях и мои родители знают, они готовы принять Андрюшу в нашу семью.

Андрей старался представить лицо Тины и не мог. Единственно, что явственно представало перед ним, – это ее потухшие глаза. Как он может посмотреть в них теперь, после всего, что услышал? А если войти сейчас и все-таки сделать свой выбор в пользу их любви с Тиной? Тогда, действительно, в перспективе только жизнь в провинции, рядом со скромненькой медсестрой, как выразилась Лариса. Может, она права? Лариса уже заканчивала разговор, как понял Андрей, она выйдет, а вслед за ней, возможно, и Тина… Нет, он не мог встретиться с ними вот здесь, около двери, сразу с обеими. Андрей поспешил в палату. Он знал: скоро сюда заявится Лариса, придется выдержать нелегкий разговор сначала с ней, а уж потом с Тиной. И Лариса не заставила себя ждать. Вошла без стука и, не обращая внимания на его смущение, сказала:

– Андрюшка, я так по тебе соскучилась! Я прилетела за тобой. Эти оставшиеся два или три дня лечения здоровья тебе уже не добавят, а путевки в Болгарию сгорят. Живо собирайся, я взяла билеты на поезд, мы сегодня уезжаем!

Андрей, ожидавший скандала, был обескуражен. По всему было видно, что Лариса не собиралась ничего обсуждать, она уже все решила. Как всегда, за себя и за него. Промелькнувшая, было, мысль о Тине растворилась в суете сборов. Лариса не оставляла ему ни минуты для самостоятельных действий. «Может, так и лучше», – подумал Андрей, который теперь не хотел объяснения с Тиной – оно казалось ему совершенно ненужным в этот момент. Он уходил из санатория, как провинившийся пес, послушно следуя за своей «хозяйкой». Проходя мимо черемухи, даже не поднял на нее глаз. Он боялся сейчас только одного: случайно встретиться с Тиной. Мысленно Андрей оправдывал себя тем, что не мог оставить Ларису, которая ждала от него ребенка. А Тина… Это было какое-то наваждение, которое пройдет. И оно со временем прошло. Правда, иной раз всплывали в памяти необыкновенные лучистые глаза и дурманящий запах черемухи, и сердце трепетало при этом воспоминании. С годами все реже и реже, а потом и вовсе забылось.

Лариса не стала дожидаться окончания учебы и настояла на свадьбе, которая и состоялась перед поездкой в Болгарию, куда они отправились уже как молодожены. Якобы ожидавшийся ребенок оказался мифом, Лариса вообще была бесплодной, как потом выяснилось, но это уже не имело значения. В силу своего характера она руководила их семейной жизнью, карьерным ростом обоих, а Андрею ничего не оставалось, как соглашаться с ней.

Когда в стране произошли перемены, Лариса быстро уловила пульс новой экономики и с помощью отца создала собственную фирму, которая довольно долго процветала. За это время они успели приобрести, помимо уже имевшейся двухкомнатной квартиры, зарегистрированной на Андрея, еще две четырехкомнатные и дачный участок с прекрасным домом на имя Ларисы. Андрей был против таких излишеств, но жена стала упрекать его в том, что он не понимает сути новой жизни, что от него их фирме никакого проку, что он вообще мямля. И однажды Лариса заявила, что устала все решать сама, что дела фирмы пошатнулись, и тут может помочь один по-настоящему деловой человек. Она сказала, что выведет Андрея из состава руководства фирмы и подаст на развод. Основное имущество остается за ней, а он может продолжать жить в их двухкомнатной квартире и работать в проектном институте, из которого у него хватило ума не уволиться.

Вот тут в сознание Андрея и стали пробиваться воспоминания о Тине и все чаще тревожили чувство вины перед ней и ощущение ужасной потери чего-то самого дорогого в жизни, чего он тогда, двадцать пять лет назад, не понял. Наконец, ему стало казаться: найди он Тину – и то мимолетное счастье вернется и навсегда поселится в его доме. Им с Тиной достаточно будет его двухкомнатной квартиры и его зарплаты. И они будут ходить, взявшись за руки, как в юности. Смешно? А может быть, и нет.

Глава 3

Предаваясь воспоминаниям, Андрей так и не смог уснуть, отчего чувствовал себя утомленным. Зато Павел бодренько вскочил с кровати, услышав звонок мобильника, оставленного в кармане пиджака.

– Выспался, дорогая, и ты мне снилась все два часа, – заверил он жену.

Увидев бледное лицо друга, Павел решительно заявил:

– Немедленно отправляемся по известному тебе адресу, захватим твою Тину и поужинаем где-нибудь в ресторане.

И они отправились на Белую Ромашку. У знакомой двери Андрей остановился в нерешительности, прошептав: «Здесь». Но Павел сам нажал на кнопку звонка и потом проделал это еще несколько раз, подолгу задерживая палец на кнопке. За дверью звонко пел звонок, но из квартиры никто не выходил. Зато вышла соседка и, подозрительно оглядывая незнакомцев, спросила:

– Чего трезвоните?

– Мы в гости пришли, – как можно деликатнее сказал Павел.

– Видать, незваные гости, раз вас тут никто не ждал. Они обе уехали, вернутся через пять дней, – и соседка захлопнула дверь.

– Ну вот, видишь, – сказал Павел, успокаивая Андрея, – тебе дается время, чтобы ты успокоился, привел нервы и свой внешний вид в образцовый порядок. Главное, подруга твоя на месте. А еще несколько дней разлуки – это пустяк в сравнении с четвертью века.

Как ни странно, услышав об «отсрочке», Андрей сразу успокоился. В самом деле, есть время обдумать, что и как он скажет Тине. Хорошо уже то, что в ее жизни, как он и предполагал, не произошло больших перемен: она по-прежнему живет с матерью все в той же квартире. Вот место работы, очевидно, сменила. Остается подождать пять дней, и они встретятся, объяснятся. А пока мучительное ожидание встречи словно отодвинулось куда-то, и повеселевший Андрей повез Павла к цветомузыкальному фонтану.

Когда они нашли заброшенный уголок с потемневшими камнями, меж которых лежали кучки оберток от конфет и шоколадок, пластмассовые стаканчики и пакеты, Андрей долго не мог понять, что стоит именно на том месте, где когда-то любовался цветными струями фонтана и внимал звукам прелестной музыки.

– Ну, она провидица, эта Фаина, – сказал Павел.

– Почему? – не сразу сообразил Андрей.

– А вот тебе второе разочарование, как она и предсказывала, нет никакого фонтана.

– Нет, уже третье… Третье разочарование.

– Не понял…

– Второе было у дома Тины.

– Да, ты прав, – согласился Павел. – Но так дело не пойдет. Начинать отдых с одних разочарований – нет уж, увольте! Пойдем по испытанному пути, нас выручит, как всегда, любой приличный ресторан!

Где были, что ели и особенно пили, оба потом долго не могли вспомнить. Завтрак друзья проспали, встали только к обеду. Пока промывали опухшие лица и наспех брились, в столовую пришли, когда зал уже почти опустел. Профессор Остапенко, по-видимому, уже «нарезала круги долголетия», а Фаина еще сидела за столом, допивая компот мелкими глоточками. Осознавая, в каком виде явились к столу, друзья сконфуженно поздоровались. Фаина понимающе улыбнулась:

– Вчера у вас был трудный вечер.

– С чего вы взяли? – не слишком вежливо отозвался Павел.

– Мужчины вашего возраста всегда с этого начинают пребывание на курорте, – нарочито не замечая неприветливого тона Павла, продолжала Фаина. – Но большинство на этом и останавливается, потому что невозможно совместить горячительные напитки с минеральной водой. Этот «коктейль» плохо сказывается на здоровье.

– Но нельзя же только лечиться и лечиться, – возразил Павел. – Хочется каких-то впечатлений.

– О, их здесь сколько у-год-но, – сказала Фаина. – Экскурсии, музеи, концертные залы. Театр оперетты, наконец! Очень рекомендую. Хорошие голоса, роскошные костюмы, ве-ли-ко-леп-ные декорации! Не «символы» из железных прутьев или дерева, как это сейчас в большинстве театров принято, а самые настоящие художественные декорации, создающие особое настроение.

– Да вы театралка, – смягчился Павел.

– И не только, – отозвалась Фаина. – Люблю искусство во всех его видах. Бывая в незнакомых городах или за границей, стараюсь увидеть все достопримечательности, музеи, по возможности, посетить театры. Знаете, иногда в провинции еще сохраняется прежний подход и к режиссуре, и к оформлению.

– Да вы рассуждаете, как знаток, – решил подколоть ее Павел.

– Совершенно верно, – неожиданно для него без обиды согласилась Фаина, – я же искусствовед.

– Так вы же говорили…референт-секретарь.

– Конечно, в области искусства.

– Извините, – смутился Павел, – но вы вчера своими астрологическими предсказаниями сбили нас с толку.

– Астрологические предсказания? – Фаина рассмеялась. – Я вам выдала то, что прочитала в местной газете.

– Но ведь сбылось! – вмешался Андрей.

– Неужели? – удивилась Фаина. – И что же сбылось?

– Разочарования. Это был день разочарований. Поэтому мы…

– Топили их в вине? – весело подхватила Фаина. – Испытанный способ!

Все трое смеялись от души, и друзья отметили, что куда-то подевался тот методичный тон, которым Фаина прежде излагала свои мысли. Но вот она глянула в окно и неожиданно спросила Андрея:

– Вы еще не были у психотерапевта?

– Не успел. Да и не знаю, нужно ли.

– Теперь, если даже захотите, придется ждать до понедельника.

– Почему?

– Она иногда не только на выходные дни уезжает домой, в Ставрополь, но и в пятницу отменяет прием, если за ней отец приезжает раньше. Она потом эти часы в другие дни возмещает. А отец вот он, уже приехал.

– А сегодня какой день? – поинтересовался Андрей.

– Четверг. Татьяна Николаевна уже отработала, а завтра приема не будет… Обнимаются… У нее такие нежные отношения с отцом.

Их стол стоял у огромного, почти до самого пола окна, и друзья тоже посмотрели сквозь стекло. На площадке перед входной дверью, как раз напротив того места, где когда-то росла черемуха, в этот момент обнимались высокий военный с погонами полковника и стройная девушка с короткой стрижкой. По тому, как они, обнимаясь, что-то говорили друг другу, по улыбке мужчины было понятно, что отца и дочь, действительно, связывают нежные чувства. Лицо полковника с четкими мужественными чертами видно было хорошо, а девушка повернулась спиной к окну, и ее лица теперь нельзя было увидеть. Она уже садилась в серебристый «Мерседес». Полковник захлопнул за ней дверцу и сел за руль.

– Вы хотели услышать какую-либо давнюю историю? – вдруг спросила Фаина, провожая взглядом отъезжающую машину. – Так вот же она! Девушка, которая только что уехала, как вы, наверное, поняли, и есть психотерапевт. Ее мать когда-то работала в этом санатории медсестрой…

Сердце у Андрея на секунду-другую остановилось, потом забилось с невероятной скоростью. Он побледнел, лоб покрылся испариной. Заметив это, Фаина остановила рассказ и встревоженно спросила:

– Что с вами, Андрей? Вам плохо?

– Н-нет, нет, ничего, продолжайте. Как звали ту медсестру?

– Валентина.

У Андрея отлегло от сердца.

– Так вот, – продолжала рассказывать Фаина. – Валя, как это нередко случается на курорте, встретила здесь человека, полюбила его…

– Валя? – перебил ее Андрей. – А о той, другой, ее напарнице, ничего не известно?

– Нет, вам точно плохо, – после некоторой паузы, вызванной недоумением, сказала Фаина. – Я не знаю, о ком вы спрашиваете, но пытаюсь рассказать вам действительно удивительную историю.

– Правда, Андрюша, не мешай, если неинтересно, – вдруг заметил Павел, – давай дослушаем.

– Да, да, конечно! – как в лихорадке, произнес Андрей.

– Так на чем мы остановились? – начала Фаина снова. – Ах, да! Они встретились, полюбили друг друга. По крайней мере, ей так казалось. Но он предал ее. Позже выяснилось, что она ждет от него ребенка. Валя решила уехать, чтобы избавиться от пересудов. «Красный» диплом медсестры позволял ей поступить в мединститут без экзаменов. Она так и сделала. Жила в Ставрополе у тети, прилежно училась и ждала рождения ребенка. Как-то к тете с каким-то поручением от матери, ее подруги, пришел старший лейтенант, который только что начал преподавательскую деятельность в одном из военных училищ. Глянул на девушку – полюбил на всю жизнь, стал часто приходить и вскоре сделал предложение. Валя не стала ничего от него скрывать, но Николай заверил, что он примет ее дочь, как родную, и девочка никогда не узнает, что она ему приемная.

– Ну, в принципе банальная история, – устало произнес Андрей, ожидавший известий совсем о другой женщине.

– Не скажите, – не согласилась Фаина. – Начало истории, действительно, банальное, но есть продолжение.

– Рассказывайте, рассказывайте, – попросил Павел, почему-то проявивший больший интерес к давней истории, чем Андрей.

– А продолжение такое. Сам Николай Григорьевич уже тогда работал над диссертацией и поддержал в этом отношении жену. Он несколько лет назад защитил и докторскую, а Валентина Михайловна, окончив институт, ординатуру и став кандидатом медицинских наук, осталась преподавать в институте (сейчас это академия) и недавно подготовила к защите докторскую диссертацию. Дочь пошла по стопам матери: окончив академию, сейчас работает над кандидатской диссертацией по своей специальности психотерапевта. Ей разрешили собирать материал здесь, в санатории, где когда-то работала ее мать. Между прочим, Валентина Михайловна тоже иногда приезжает за дочерью вместе с мужем или одна, она давно уже за рулем.

– Вот как? – вдруг заинтересовался Андрей. – Мне бы хотелось с ней увидеться. Возможно, это та Валя, которая двадцать пять лет назад работала здесь в кабинете физиотерапии.

– Ну да! – подтвердила Фаина. – Она там и работала. Но я не закончила. Возможно, Татьяна никогда бы не узнала, что отец ей не родной, если бы не встретила однажды Евдокию Ильиничну, которая в одно время с ее матерью работала и знала ее историю. Не предполагая, что Татьяне ничего не известно, она ей все рассказала.

– И как отреагировала на это известие Татьяна? – не удержался от вопроса Павел.

– Вот! – многозначительно продолжила Фаина. – Она же психотерапевт! И любящая дочь! Она прежде всего подумала о том, чтобы не нанести душевную рану отцу. Татьяна делает вид, что ей не известна тайна ее рождения, и взяла слово с Евдокии Ильиничны, что та не скажет ни матери, ни тем более отцу, что ей все известно. Вот так они теперь и живут: он хранит от нее свою тайну, она от него – свою. Не правда ли, теперь редко можно встретить такое бережное отношение друг к другу.

– Да, любопытно, – сказал Павел. – И примечательно, что вся семья – ученые. Ведь дочь, говорите, тоже готовится к защите.

– Тем более примечательно, что когда-то именно Валентине Михайловне предрекали серенькую будущность «простенькой провинциальной медсестры». Но она доказала, чего стоит.

– Не ей! – перебил с горячностью Андрей. – А той, другой! Тине!

Фаина растерянно смотрела то на Павла, то на Андрея, потом, накрыв ладонью руку Андрея, произнесла успокаивающим методичным голосом:

– Меркурий вошел в орбиту Сатурна, это благоприятно для Весов, и вы совершенно спокойны… Так вам известна эта история? Кто рассказал?

– Это неважно. Но мне, действительно, кое-что известно.

– Кое-что! Но, вероятно, не все. Ведь я рассказываю именно о Тине.

– Но вы же говорили – Валя!

– Ва-лен-ти-на, – по слогам произнесла Фаина. – Вслушайтесь: Валентина. Было две Вали в кабинете. Чтобы их не путать, одну звали Тиной.

Андрей побледнел и был близок к обмороку.

– Извините, я не ожидала, что мой рассказ на вас так подействует, – растерянно оправдывалась Фаина.

– Ничего, ничего, он сейчас успокоится, – заверил Павел, поднимая друга со стула. – Он такой впечатлительный, к тому же, плохо чувствует себя после вчерашнего. Сейчас отдохнет – и все пройдет.

– Но я все-таки очень советую сходить к психотерапевту, – сказала Фаина. – С его нервами ему это крайне не-об-хо-ди-мо.

До палаты друзья дошли молча. Андрей рухнул на кровать и закрыл глаза. Павел достал из холодильника бутылку минералки, налил полстакана и протянул Андрею:

– Выпей.

Андрей открыл глаза, сел рывком, схватил стакан и залпом выпил воду. Немного помолчав, спросил:

– Как ты думаешь, это правда?

– То, о чем рассказывала Фаина?

– Да… И…и то, что Татьяна – моя дочь?

И на лице и в голосе Андрея читалось такое страдание, что Павлу стало его очень жаль. Он сел напротив, взял друга за руки и сказал:

– Главное, Андрюша, что Меркурий вошел в орбиту Сатурна, и это благоприятно для Весов.

– Ты шутишь! А мне не до шуток!

– Понимаю. Но надо успокоиться и все как следует обдумать, сопоставить. А вдруг у твоей Тины уже после тебя был еще один курортный роман, и Татьяна – плод той мимолетной любви.

– Не думаю. Не такая она была. Да и по времени все сходится… По деталям. Особенно эти слова – о простенькой медсестре. Это же Лариса тогда так отозвалась о Тине. Так что, это наша с ней история.