Текст книги "Самая счастливая осень (сборник)"

Автор книги: Идиллия Дедусенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Идиллия Дедусенко
Самая счастливая осень

Когда цвела черемуха

Глава 1

– Вы до Пятигорска? – проводница уперлась взглядом в полотенце, висевшее на плече Андрея. – Белье сдавайте.

– Не волнуйтесь, сдадим, – заверил он. – Вот через пять минут…

– Через пять минут вам уже выходить надо, – перебила проводница. – Проспали.

– Так всю жизнь, – философски заметил Павел, вмешавшись в диалог. – Обязательно что-нибудь проспишь: то хорошую должность, то личное счастье, то нужную остановку.

– Юмористы, – оценила шутку проводница и забрала постельное белье вместе с полотенцами.

Мужчины, так и не умывшись, торопливо засобирались, так как мимо окон уже медленно поплыли городские строения. Андрей, наскоро накинув пиджак, прильнул к стеклу, подзывая Павла и повторяя:

– Вот сейчас…сейчас… Вот здесь!

– Да что ты, как помешанный, – заметил друг. – Словно преступник, которого так и тянет на место преступления. Слышал, что так бывает?

– Слышал…Я и есть преступник. Двадцать пять лет назад я совершил здесь преступление… Да вот они, корпуса санатория! Все такие же, как тогда!

– А здесь выйти нельзя? – поинтересовался Павел.

– Нет, только на главном вокзале.

– Досадно. Не люблю обратного хода.

– Ничего страшного, сюда трамвай ходит.

– Ну, ты мне еще какую-нибудь бричку предложи! Довольно того, что я согласился ехать поездом. Ему, видите ли, захотелось совершить «прогулку по юности». На такси поедем!

– Хорошо, уговорил.

Поезд остановился, и друзья, прихватив сумки, спустились на перрон. Через подземный переход вышли на первую платформу. Было очень раннее утро, конец мая, на газонах пестрели цветы, которые придавали довольно нарядный вид этой полоске земли, укрытой серым асфальтом. Откуда-то доносился сладковатый запах сирени.

– Ну что же, не так уж плохо, – резюмировал Павел. – Я ожидал худшего.

– Странно, что ты до сих пор не был в Пятигорске, – заметил Андрей. – Вот увидишь, тебе здесь понравится.

– Неужели лучше, чем на Кипре или в Хургаде? – язвительно спросил Павел.

– Я же не сервис имею в виду…

– А что? Исторические и памятные места? Ну что же, посмотрим, оценим. Только я уже так привык к хорошему, нет, к отличному сервису, что меня будет раздражать душ, совмещенный с туалетом, дребезжащий холодильник, телевизор…в полоску!

– Ну, прости, Паша, что я втянул тебя в эту историю… Может, действительно не надо было делать «обратного хода» на целых двадцать пять лет назад.

– Да ладно, не комплексуй! Надо мне и такой жизни попробовать. А вдруг окажется, что здесь веселее, чем в Хургаде?

В кармане его пиджака заверещал мобильник.

– Народный контроль! – провозгласил Павел, доставая телефон. – Слушаю тебя, Юленька, слушаю, родная! Да что ты, золотце, когда бы я успел на девушек засмотреться? Мы же только вышли из вагона, идем на привокзальную площадь к такси. Конечно, родная, позвоню сразу, как устроимся… Ох, завидую я тебе, Андрюша, тебя никто не будет донимать звонками!

Таксист, узнав, куда ехать, и оценив наметанным глазом прикид пассажиров, заломил цену.

– Я категорически против поборов, – заявил Павел, – поедем на трамвае.

Таксист сдался и сбавил цену на треть.

– Это другое дело, садись, Андрей, – скомандовал Павел.

На территории санатория тоже было много цветов и деревьев. Недалеко от входа Андрей остановился в явной растерянности:

– По-моему, вот здесь была черемуха, она тогда цвела и…дурманила своим ароматом… А теперь ее нет… Или это не то место?

– Ты меня спрашиваешь? – не без сарказма заметил Павел. – Четверть века! Новое поколение за это время уже полжизни прошло! И твоя пассия ровно на двадцать пять лет постарела! Для женщины это много.

– Тогда ей было всего девятнадцать, – будто не слыша его, произнес Андрей.

– Ну да, и тогда цвела черемуха… А теперь черемухи нет, а любимой девушке, стало быть, сорок четыре. Сможешь ли узнать?

– В ту зиму я много болел, – продолжать вслух думать о своем Андрей, не слушая друга. – Весной мне дали «горящую» путевку, пришлось досрочно сдавать два экзамена…

– Ну, все, возвращайся на грешную землю, романтик, – Павел подтолкнул друга к двери.

Друзья вошли в вестибюль, подошли к медрегистратору. Та с некоторым удивлением посмотрела на новых отдыхающих и отметила, что они явно не из их контингента. Однако путевки у них были именно в этот санаторий на две недели. Оформив документы, друзья пошли в свой корпус вслед за медрегистратором по длинному и широкому застекленному переходу, уставленному множеством растений в кадках и вазах. На третьем этаже женщина указала им их номер. Едва они вошли, у Павла заработал мобильный телефон. Он чертыхнулся, но в трубку, преодолевая огромное расстояние до столицы, полетел его ласковый голос:

– Помню, родная, помню! Мы только вошли в палату… Не знаю, ничего не успели рассмотреть… Да что ты, здесь таких не держат. Наоборот, ножки коротенькие, спина широкая. Как это, когда успел рассмотреть? Мы же шли за ней в свой номер…Конечно, золотце, я здесь поневоле буду паинькой. Ты ведь знаешь, я приехал сюда из-за Андрюши. Надо же его счастье устраивать… Непременно. Буду звонить. Да, да, через каждый час.

Закончив разговор, Павел швырнул телефон на постель и наигранно застонал:

– Ну, достала! Первый раз за двадцать восемь лет совместной жизни от нее оторвался, думал, отдохну. Где там! Юлька просто помешалась на длинноногих красотках, которые меня здесь якобы будут обольщать. А вдруг будут, а? Но видела бы она ту каракатицу, которая нас сюда привела!

– Ну, это ты слишком… – возразил Андрей. – Нормальная женщина средних лет.

– Слушай, а твоя-то тоже…средних лет. Не боишься?

– А чего мне бояться? Просто хочу посмотреть на нее, узнать, как живет. Может быть, искупить вину за свое преступление…против любви. Если, конечно, это возможно.

– Так все-таки была любовь, а не курортная интрижка?

– Это ведь не сразу понимаешь… Я уже потом, когда на Ларисе женился, осознал, что была у меня здесь настоящая любовь…

– И цвела черемуха под твоим окном! – перебил Андрея Павел. – Да вот напасть: черемухи нет, а где любовь – неизвестно.

– Думаю, что она здесь. В провинции, как правило, мало что меняется.

– Ну, так, значит, найдем твою Тину! Имя какое-то странное. Кристина, что ли?

– Не знаю. Все звали ее Тиной. Тина Белова. Тогда в кабинете физиотерапии было две медсестры: Валя и Тина. Обе молоденькие. Нет, Валя чуть постарше, пухленькая блондиночка, смешливая. А Тина – спокойная, взгляд ласковый, походка плавная… Каштановые волосы до плеч. Тоненькая… Доверчивая.

– Ну, и доверилась…

– Доверилась, – смущенно подтвердил Андрей. – Так ведь и я верил, что мы всегда будем вместе! Особенно, когда она на меня своими лучистыми глазами смотрела. Я таких глаз больше ни у кого не видел. Огромные, серо-голубые, иногда даже с бирюзовым отливом. И от них – лучи, как от солнца!

– Вот какая у тебя завидная память! А что там в курортной карте написано? Склероз?

– Ничего подобного. Всего-то сосудистая дистония, функциональное расстройство нервной системы.

– Ну, это для меня не новость, это я про тебя давно знаю. А вот то, что ты еще и романтик психованный, для меня открытие. Далась тебе эта Тина… Молчу, молчу! Поищем твою красавицу средних лет, попросим прощения. Авось смилостивится.

– Я вижу, тебе трудно понять, насколько я сейчас серьезен. Но ты же Ларису не хуже меня знаешь и понимаешь, надеюсь, что с ней, вернее, при ней я чувствовал себя каким-то придатком. Лариса сказала! Лариса решила! И так все двадцать пят лет! И теперь, когда мы расстались, я хочу простых и прочных человеческих отношений.

– Тогда, дружок, ты не туда приехал. Курортный роман – это самая тонкая нить из всех, которые когда-либо связывали людей. Курортный роман – это самовольная отлучка из семейной жизни, несколько чудных мгновений свободы.

– С некоторых пор я так не считаю.

– Знаю, с каких. С тех самых, когда вбил себе в голову разыскать свою Тину.

– А ты взялся помогать, так помогай, а не иронизируй.

Снова зазвучал мобильник. Павел со вздохом поднес его к уху:

– Да…да… Хорошо, родная… Да мы же разговаривали десять минут назад! Я тоже соскучился, но у меня батарейка садится и деньги кончаются. На кого я их просадил? Да что ты, душенька, если бы и хотел, так не успел бы. Я ведь в городе всего полчаса, из них половину – в дороге. В мобильнике деньги кончаются! И батарейка совсем села! Я тебя уже не слышу, дорогая. А? Что? Все, ничего не слышу!

Павел засунул телефон поглубже в карман пиджака:

– Вот так будет лучше. А то ведь не даст даже толком осмотреться. Вдруг здесь все-таки есть длинноногие особи. А главное, жаждущие знакомства со столичным жителем.

– Нам сейчас надо к доктору, – сказал Андрей, – а потом будем осматриваться.

– К доктору? С места в карьер?

– Так ведь рано приехали, зачем время терять?

– Ну, что ж, пойдем к доктору за программой действий на две недели. Это на тот случай, если здесь нет барышень с длинными ногами, ночных клубов и еще чего-нибудь в таком роде. Тогда придется лечиться по предписаниям врача. Надо же как-то время убить, пока ты будешь искать свою Тину.

– Ты обещал помогать.

– Не отказываюсь! Моральную поддержку обеспечу.

– А подлечиться попутно нам обоим не мешает, мне – нервишки привести в порядок, тебе – суставы.

– Убедил, убедил! Быть здесь и не воспользоваться целебными водами, грязями и прочее – не резон.

Доктор, уже совсем пожилая женщина, видимо, пенсионерка со стажем, выслушав каждого и посмотрев курортные карты, все-таки выписала направления на анализы.

– А физиопроцедуры назначите? – стараясь унять вдруг застучавшее сердце, спросил Андрей.

– Можно, – согласилась Зинаида Алексеевна. – Можно даже прямо сейчас, раз вы так торопитесь. Я вам расслабляющую процедуру назначу, будете лучше спать. А вообще-то я бы вам советовала обратиться к психотерапевту, у нас молодой, но очень знающий специалист.

– Хорошо, как-нибудь и к психотерапевту… А пока в физиотерапевтический кабинет. Скажите, а там часто медсестры меняются?

– В каком смысле?

– Ну, есть ли кто-то из тех, кто работает давно, опытный?

– Там все опытные. А кто сколько работает, я точно не знаю, потому что сама здесь всего три года. Раньше я в Ессентуках жила, там и работала. А вам кто-то конкретно нужен?

– Когда-то там работала Тина…

– Тина? Кристина Беляева?

Андрей почувствовал, как под ним закачался стул, а голос врача он слышал словно сквозь вату. Зинаида Алексеевна, между тем, продолжала:

– Кристина Беляева работает лаборанткой. Вот как раз к ней и пойдете кровь сдавать, пока не завтракали.

Павел, ожидавший друга у кабинета, с удивлением посмотрел на него и спросил:

– Она тебя кипятком ошпарила?

– Кто?

– Врач! У тебя не лицо, а огненная маска!

– Она здесь, – почему-то шепотом сказал Андрей. – В лаборатории.

– Твоя Тина?

– Да, Тина Беляева… Ее зовут Кристина… Только почему же Беляева? По-моему, она Белова. Неужели я забыл?

Пока Андрей говорил это, краска с его лица сошла, и оно стало серовато-белым.

– Слушай, друг, – решительно заявил Павел, – если ты будешь так переживать, то не дойдешь до своей Кристины. Хорошо, что мы еще не завтракали и успеем в лабораторию. Идем!

От волнения сердце у Андрея билось с перебоями, руки и ноги слегка дрожали. Он старался сам себя успокоить. Это надо же так волноваться! Но было от чего. Ведь он совсем ничего не знает о девушке, которую любил двадцать пять лет назад. А вдруг растолстела, подурнела? Ну, что же, он и сам уже не тот красавчик, каким был, – все-таки недалеко уже до «полтинника», всего около трех лет. Андрей старался представить, как встретит его Тина, и ему представлялись ласковый взгляд лучистых глаз и совершенно особенная, только её улыбка. А если он увидит совсем чужое лицо? Или она не узнает его, будет равнодушно вспоминать, где видела его раньше? Эти мысли почему-то не приходили ему в голову там, в Москве, когда он решился во что бы то ни стало найти Тину. Там он был совершенно уверен, что она ждет его и будет рада сменить серенькую провинциальную жизнь на столичную. А сейчас вот боялся встречи с ней. Боялся, что не сумеет объяснить ей, почему тогда, много лет назад, оставил ее, но тут же утешал себя: Тина добрая, хорошая, она все поймет.

– Можешь спрятаться за мою спину, трусишка, – сказал Павел, открывая дверь лаборатории.

– Здравствуйте! – громко поприветствовал Павел девушку, сидевшую за столом с пробирками. – А вы здесь одна?

Услышав нотки недоумения в его голосе, девушка в свою очередь спросила:

– А сколько надо, чтобы уколоть один палец? Или вы боитесь? Не бойтесь, я уколю не больно.

– Мы, собственно, к Тине… – вдруг растерялся Павел.

– Значит, ко мне, – спокойно сказала девушка. – А кто там за вас прячется? Тоже боится? Ну, вы – как дети.

Андрей уже понял, что это не та Тина, и, наконец, успокоился. Отдав свою «пропитанную пороками кровь», как выразился Павел, друзья пошли в столовую. За столиком, на который им указали, сидели две дамы.

– С кем имеем честь? – как можно галантнее спросил Павел.

Старшая представилась как профессор Остапенко. На ней была голубая трикотажная блуза с отложным воротником, прямые седые волосы коротко острижены, большие очки дополняли ее облик. Она, не глядя на соседей по столу, быстро управилась с завтраком и ушла. Вторая дама, в отличие от профессора Остапенко, охотно пошла на контакт и пояснила:

– Вера Ивановна после завтрака до процедур несколько раз оббегает всю территорию трусцой, потому и торопится из-за стола. Закладывает основы долголетия.

Она засмеялась, обнажив два ряда белых, по-видимому, отлично сделанных искусственных зубов.

– А ей не поздно уже закладывать основы? – с иронией поинтересовался Павел.

– Заботиться о своем здоровье никогда не поздно, – назидательно сказала соседка. – Я уже шесть лет подряд приезжаю в этот санаторий и прекрасно себя чувствую.

– А почему именно в этот? – спросил Павел. – Почему, скажем, не в Карловы Вары? Там тоже вода лечебная.

– Все равно не такая, как здесь. Была я и в Карловых Варах, и в Баден-Бадене… Все не то. Там атмосфера чужая, даже поговорить не с кем. А сюда езжу, как в родной дом. Практически весь персонал знаю. Приезжаю – приятно поговорить.

– Это очень ценно! – подхватил Павел, имея в виду осведомленность соседки по столу. – А как вас зовут?

– Фа-и-на, – почему-то по слогам произнесла женщина. – Живу в Петербурге, работаю секретарем-референтом у… В общем, у одного очень видного и влиятельного руководителя.

– Вы давно сюда ездите, – вмешался в разговор молчавший до сих пор Андрей. – А-а-а как там, в кабинете физиотерапии, хорошо обслуживают?

– Ве-ли-ко-леп-но! – опять по слогам сказала Фаина, по-видимому, склонная именно к такой манере изъясняться. – Там сейчас две молоденькие девочки, два года назад окончили местный медицинский колледж. Здесь вообще среди медперсонала много молодых, но очень знающих и старательных сотрудниц.

– Приятно было познакомиться, – подытожил Павел. – Кстати, я Павел, мой друг – Андрей.

– Красивые имена, – Фаина расплылась в улыбке, демонстрируя высокое искусство неведомого протезиста.

– Зануда, да? – спросил Павел Андрея, когда они вышли. – Тут вообще глянуть не на кого. Напрасно Юлька изводится от ревности. А вот и она!

Павел глянул на табло зудящего телефона и, немного помолчав, решил:

– Нет, не буду пока отвечать. Я же ей сказал, что батарейка села и деньги кончились. Идем в физиотерапевтический кабинет.

– Не имеет смысла, – грустно сказал Андрей, – там же нет Тины, там две молоденькие…

– Вот в этом-то и весь смысл! – возразил Павел. – Уж хоть полюбоваться, если есть на что.

В кабинете физиотерапии их действительно встретила молодая медсестра с ногами «от ушей». Павел поначалу даже не понял, что она на полголовы выше него, и это при его высоком росте, и попробовал завязать знакомство, которого хватило бы на две недели. Но девушка, наверное, сразу разгадала его намерение и отрезвила:

– Я вижу, у вас проблемы с кровью, она у вас перегрелась. У нас хороший кабинет гирудотерапии, вы обратитесь туда – пиявочки быстро все лишнее высосут.

– Благодарю вас, – как послушный мальчик, ответил Павел. – Непременно обращусь.

Когда они вышли в коридор после физиотерапевтического сеанса, Павел сказал:

– В самом деле, давай попросимся к пиявкам. Не одной же Юльке мою кровь пить. А от этих козявок, может, даже польза будет.

– Хорошо, – согласился Андрей, – только пойдем к врачу завтра. А сейчас мне бы все-таки хотелось поговорить с медрегистратором. Она на вид постарше, чем теперь Тина, возможно, что-то знает о ней.

Женщина сидела на своем месте, уткнувшись в газету. При виде столичных щеголей вопросительно подняла голову.

– Я когда-то давно здесь отдыхал, – не очень уверенно начал Андрей.

– Видно, понравилось, раз вас снова потянуло сюда, – поддержала его регистратор.

– Д-да, у вас хорошо, – запинаясь, заторопился Андрей. – Вы тут как в саду. А…а недалеко от входа черемуха росла…

– Вот вспомнили! – отозвалась женщина. – Уже лет десять, как ее спилили, даже, наверное, больше. Она что-то стала болеть.

– Это она разлуки не выдержала, – сокрушенно сказал Павел, прерывая ее и придавая лицу скорбный вид.

– С кем? – в недоумении спросила не склонная к юмору женщина.

– А вот с этим молодым человеком, – сказал Павел, указывая на Андрея. – Тогда, двадцать пять лет назад, он, представьте, был еще совсем юным. А черемуха была роскошной!

– Не знаю, что здесь было двадцать пять лет назад, я работаю в этом санатории четырнадцатый год. И срубили черемуху при мне.

– Четырнадцатый год – это тоже большой срок, – зацепился за слова регистратора Андрей. – А вы Тину Белову не помните? Из физиотерапии?

– Беляеву, из лаборатории, – поправила женщина.

– Нет, именно Белову и не из лаборатории.

– Не знаю такой. На моей памяти не было. А из старых работников я, пожалуй, одна осталась.

– Жаль…

Глядя на удрученного Андрея, женщина посоветовала:

– Надо адрес ее узнать и сходить домой.

– Пожалуй…пожалуй, – согласился Андрей.

Адреса он никогда и не знал, а дом хорошо помнил. Тина жила тогда с матерью в двухкомнатной квартире в одной из пятиэтажек неподалеку от санатория. Район этот до сих пор носит поэтическое название – Белая Ромашка. Говорят, до застройки вся территория была покрыта этими цветами. Но у нас умеют все испортить, где хоть раз копнут лопатой.

– Вечером и пойдем, – решил Павел. – А то ты со своим нытьем не дашь мне насладиться неожиданно обретенной свободой. Скину тебя твоей Тине – и решайте с ней свои амурные вопросы, а я должен воздухом свободы надышаться.

– Ты так говоришь, будто…с цепи сорвался. Не замечал я в тебе раньше такой прыти.

– Так ведь Юлия – все время рядом! Ни разу в отпуск врозь не ездили. А тут такая возможность.

– Не станешь же ты заводить роман с первой встречной только потому, что Юли рядом нет.

– Может, ты и прав, но пофлиртовать же можно!

– Успеешь еще. Давай после обеда я тебя в центр свожу. По бульвару пройдемся, а как-нибудь вечерком послушаем музыку в «Цветнике» на малой эстраде, полюбуемся цветомузыкальным фонтаном. Мы любили с Тиной ездить в центр по вечерам.

– Вот давай лучше и мы туда вечером отправимся. Найдем твою возлюбленную, заберем с собой и поедем. Будет прекрасный вечер воспоминаний. А сейчас давай поспим после обеда – ведь рано встали и все время в делах.

– Пожалуй, ты прав, так будет лучше.

За обедом профессор Остапенко, все в той же трикотажной блузе, опять торопливо ела – видно, снова спешила «нарезать круги долголетия». Зато Фаина, сменившая утренний наряд на воздушное платье с замысловатыми воланами, методично перегружала в себя содержимое тарелок, разъясняя всем остальным:

– Вы приехали сюда лечиться – так воспользуйтесь моим опытом. Я принимаю пищу строго по инструкции: один кусок надо прожевывать не менее тридцати раз.

– На это время нужно, – заметил Павел.

– А куда вам торопиться? – сказала Фаина, ослепительно блеснув белоснежными зубами. – Вы за здоровьем сюда приехали, надо все возможности использовать в полной мере. Кстати, Павел, вам не мешает печень почистить.

– Почему вы так решили? – удивленно спросил Павел.

– У вас белки глаз желтоватые. Никогда не замечали?

– Не замечал.

– Присмотритесь к себе повнимательнее, пока у вас есть время. Кстати, кто вы по гороскопу?

– Лев, кажется.

– Тем более вам нужно внимательнее отнестись к своему здоровью в эти дни, так как Лев сейчас находится под сильным влиянием Плутона. А вы, Андрей, кто по гороскопу?

– Не знаю точно. Весы, кажется, у меня день рождения в середине октября.

– Сегодня Меркурий попал под влияние Юпитера, и для Весов это не очень хорошая позиция. Скорее всего, вас ожидает какое-то разочарование.

– Да уж было, – буркнул Андрей.

– И еще будет, – пообещала Фаина, мило улыбнувшись, словно предрекала не разочарование, а сплошное удовольствие.

– Зануда, – как и утром, высказался в ее адрес Павел, когда друзья вышли из столовой.

– Может быть, – сказал Андрей, – а глаза у тебя действительно желтоватые.

Павел не успел ничего сказать в ответ, как за спиной раздался голос Фаины:

– Кларочка, ну что, маме лучше?

– Спасибо, лучше. Ее уже перевели из реанимации в общую палату, – ответила женщина лет сорока в фирменном халате санатория, проходившая по коридору.

Фаина сочла своим долгом разъяснить друзьям:

– Это медсестра из кабинета гирудотерапии. У нее мама уже со вторым инфарктом лежит. А ей никак нельзя потерять мать! Во-первых, она ее очень любит, а во-вторых, у Клары сын от второго брака еще маленький, не на кого будет оставить дома – муж-то скончался два года назад.

– Вы все про всех знаете, – с надеждой проговорил Андрей.

– Я же говорила: это для меня второй дом! За шесть лет со всеми перезнакомилась, и у каждого своя неповторимая история, – уже почти шепотом закончила Фаина, словно заговорщица.

– Вот я и говорю, – продолжил Андрей, – возможно, вы знаете и очень давние истории.

– Возможно, – убежденно отозвалась Фаина. – А какой период вас интересует?

– Четверть века назад.

– Далековато… Но я пороюсь в памяти, может, кто-то что-то рассказывал интересное, – заверила Фаина и ослепительно улыбнулась.

В палате Павел сразу подошел к зеркалу и впервые в жизни стал внимательно разглядывать свои глаза, бормоча:

– Белки желтоватые… Так ведь почти не спали в поезде, встали рано и уже полдня на ногах.

Опять зазвонил его мобильник, на этот раз Павел быстро отозвался:

– Юленька, солнышко, да, устроились. Да, да, у врача были, назначения получили и даже полечились немного… Хорошо, родная, буду беречься. А ты никогда не замечала у меня в глазах желтизны? Только от злости? Не шути, дорогая. Мне тут сказали, что это, наверное, печень… Нет, не врач, но тоже женщина знающая, сама давно лечится. Ну, что ты, Юленька! Да ей уже сто лет в обед! Я же сказал: давно лечится, поэтому все знает. Солнышко, не звони часа два – у нас послеобеденный тихий час, а мы в поезде почти не спали.

Павел опустил телефон в карман пиджака, лег и почти моментально уснул. К Андрею сон не шел. Дни, проведенные в этом санатории четверть века назад и, как ему казалось, уже почти совсем забытые, всплывали в памяти с такой ясностью, словно это было только вчера.