Текст книги "Контроль вприсядку (СИ)"
Автор книги: И. Ермаков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 31 страниц)
Но, к сожалению, одной живописью они не ограничились, перенеся свои художества и на другое наше развлечение. Вернувшись с окончившихся Зимних Голодных Игр, в которых победила Надя, я устало забурился в свой Кабинет, чтобы немного побыть в одиночестве и погрустить.
Причина моей хандры была в том, что триумвиат из зельеварши, хилерши и гайдерши выступил против меня слишком слаженно, отобрав у меня победу в нашем корпоративном состязании. Обратная сторона роста Отношений, ёлки-иголки.
Настроение поднимал новый масштаб тимбилдинга. Он стал эпическим и для этого пригодились декорации, использованные при новогоднем корпоративе. Построенная в конце прошлого года крепость на холме была оперативно переделана по планам генеральш Вали и Лики бамблби, руководимыми Хасей.
Стены расширены и усилены сваями, снаружи выкопаны глубокие рвы, на углах подняты крепкие башни с бойницами, в которых защитники, первыми захватившими этот укреппункт, могли бы отсидеться. Снаружи крепости, в городке орков, для начального этапа соревнования были размещены просторные избы для каждой команду.
Помимо фортификаций, я смог увидеть плод работы Хаси и на всех участниках масштабного тимбилдинга. Остальные Спутницы, к сожалению, от помощи ей руками отказались, лишь давали советы. Работала крафтерша в одиночку. Несмотря на это, справилась Хася на отлично.
На соревнованиях все были одеты в форму, имеющую цвета дистриктов, в которых работали. Так как команды представляли собой сборную солянку, имея по одному представителю из каждого отдела, то на спинах соревнующих были яркие знаки зодиака, который обозначал за кого именно они сражаются.
У моих орлов это был символ весов, а победители носили маркировку овна. Меня победили бараны и овцы, ёлки-иголки!
* * *
Через час, который я потратил, пробивая лбом броню танков в компьютерной онлайн игре, в дверь постучали и, дождавшись моего разрешения, ко мне ввалился весь гарем. Выбившие меня из состязания три егозы были перемазаны красками.
Оказалось, что пока я под рюмочку выносил нарисованные Леопарды, они нанесли последние штрихи на Машин кусочек картины. Сейчас Спутницы пришли ко мне всем скопом, чтобы продемонстрировать итоговый шедевр.
Дав указание Кузьме, я стал наблюдать, как пазл из кусочков, выложенных жёнами на полу передо мной, склеился и занял свободное место на стене. Потеряв всю меланхолию из-за недавнего проигрыша, я с удовольствием рассмотрел получившееся и показал Спутницам большой палец.
– Блеск! – выразил я свой восторг.
– Не блеск, а абсолютнейший бред! – не согласился со мной Симбионт.
Судя по переглядываниям жён, они, к прискорбию, были со Смайлом солидарны. Ещё раз всмотревшись, я с обидой в глазах оглядел художниц. Что их не устроило? Колорит деревенской избы передан верно, венцы все уложены чётко, даже мох в качестве конопатки прорисован.
На картине все мы были изображены во время занятий в сельской школе. Об этом можно было понять, увидев висящую на стене табличку с надписью «Начальная приходская школа номер семьдесят четыре им. тов. Сергия Радонежского».
Одежда на всех была нарисована соответствующая, учебные пособия отражали время действия, которое было понятно любому, если посмотреть на висящий под надписью календарь. Там был ярко обозначен 1741-й год.
Слева и справа от него висели портреты руководителей нашей страны в то непростое время. Царствующая Анна Иоанновна, дочь Ивана V, зло косилась на улыбающуюся Елизавету Петровну, дочь Петра I, которая в этот год, в ноябре, совершит дворцовый переворот, став полноправной правительницей.
– Чудненькие причёски, – разорвала тишину Катя. – Только у всех одинаковые.
– Так школьная форма в то время предполагала не только одежду, но и парики, – ответил я.
– Ты увэрен? – спросила недоверчиво дамагерша.
– Тебя это волнует? – переспросил я, чтобы не отвечать.
Уверен я совершенно не был, просто в этих белоснежных, завитых бигудями париках на головах изображённых жён, они выглядели колоритнее.
– Нетушки, пусть так. Букли мне даже нравятся. Но почему у меня на шейке висят эти две гигантсике лупы, скрепленные цепочечкой? Они же больше моей груди. Или они её увеличивают?
– Ты на картине учительница, а они обязаны быть с очками. Но школа сельская, времена старинные, поэтому я изобразил как это так, как понимаю.
– Ладненько, но почему я так недовольна и показываю Лике на свои пальцы?
– В те времена с калькуляторами было сложно. Используешь то, что имелось.
Гайдерша, по сюжету, сидела на лавке перед склонившейся над ней, словно утёс, дамагершей. В руках у Лики был свиток, который загибался в обратную сторону, позволяя прочесть, что было на нём начертано. Надпись была «2+2×2 = 6», шестёрка была перечёрнута, рядом был правильный ответ красного цвета «8» и учительский комментарий «Вот так лепо!». На лице гайдерши было выражение обречённости. Она закатила глаза, как бы обращаясь к богу, чтобы он вразумил наставницу за её спиной.
– Решено то было верно, – заметила Лика. – Но пусть так, спишем на творческую фантазию.
Молодец, сообразила, не зря же она среди нас отвечает за аналитику. Избавила меня от необходимости объяснений всех нюансов конфликта между учителем с дипломом филолога и его ученицей, обладающей математическим складом ума.
– Вань, ты лучше скажи, почему у меня руки все сплошь чёрные? – продолжила гайдерша.
– Ты ими чернила выдавливала. Вон же каракатица рядом с чернильницей лежит. Думаешь, в те времена в деревнях с пишущими принадлежностями было легко? Магазины канцтоваров появились намного позже.
– Так ты считаешь, что в сёлах люди каракатиц для этого выращивали⁈ Теперь понятно, почему перья на столе от павлинов.
– Именно! – ответил я, широко улыбнувшись. – И от страусов. Помнишь, как Вале несколько лет назад наваляли на страусиной ферме?
– Твою дивизию, надо бы перечитать Карамзина, – вклинилась в разговор рейнджерша, услышав своё имя. – Что-то я там такого не припоминаю. Но вот в чём я уверена, так это в том, что ружьё передо мной очень старое даже для 1741-го года.
– Согласен! Это португальская аркебуза.
– Как же она оказалась в этой сельской школе?
– В те времена шло масштабное перевооружение и, наверняка, для старых видов вооружения власти нашли применение в том числе и в качестве учебных пособий.
– Логично, – согласилась рейнджерша. – Но зачем я к ней подзорную трубу верёвкой приматываю?
– Гордись! Ты первая и последняя в мире снайперская аркебузирша. Конечно, я это придумал, но такое было вполне себе вероятно. Разве нет?
– Ладно, твою дивизию, пусть даже так. Но почему Лика учится считать, а я занимаюсь ружьём?
– Так у вас там проходит урок начальной военной подготовки. Просто солдат в те времена учили не только убивать, но также писать и считать.
– Ой-вей, тогда почему я держу в руках ухват? – спросила Хася.
С правой стороны картины она действительно вытаскивала из печки горшок с варевом. Ракурс изображения позволял увидеть содержимое сосуда. Там была картошка.
– Солдат должен уметь готовить! – возразил я.
– Но не в русской же печи, а на костре!
– И как ты это себе представляешь? Изба деревянная, какой костёр? Я стремился изобразить реальность, а не выдумку про попаданцев во времени.
– Таки если ты настолько стремился к реализму, то почему тогда клубни в котелке не почищены? В армии все картошку чистят, а в горшке они не только в мундире, даже ботва не срезана!
– Это потому что в те времена она в России только появилась. Методичек как её готовить ещё не напечатали, – ответил я. – Естественно, что при обучении были ошибки.
– Мадре Миа! – воскликнула Маша. – Хась, ты не права, тут реализма даже слишком много. Посмотри на моё лицо на картине. Я всё понять не могла, отчего у меня там слёзы капают. А это, оказывается, я там сырую картошку грызу?
– Именно! – подтвердил я. – Это было золотое время кулинарных экспериментов. Тогда были совершенны многие открытия, о которых мы сейчас уже все забыли, став считать их само собой разумеющимися.
– Кага́да! Значит мухомор в моей руке – это не идиотизм, а тоже из этой оперы?
– Ты всё поняла правильно! Попытка совестить непонятный, завезённый полста лет назад из Европы овощ с традиционными ингредиентами из русского рациона.
– Ауч! – подключилась к дискуссии Инга. – Это хоррибл, все на картине заняты учёбой, научными открытиями, а я стою в углу.
На картине сапёрша действительно была изображена наказанной. Она стояла, в обгоревшей одежде разглядывая свои ноги, была чумазой, но счастливой.
– Ты получила наказание за научное любопытство, – успокоил я сапёршу. – Видишь же, как ты там довольна. Улыбка до ушей.
– Инфа-сотка! Но почему у меня нет переднего зуба?
– Тут мне сперва надо пояснить, что педагогика в те времена была суровей, чем сейчас, – объяснил я. – Рядом с тобой стоит кувшин с крапивой.
– Срамота! Это не крапива, а конопля! – вклинилась Алёна.
– Тебе кажется! – пресёк я слишком бдительную петоводшу. – Я автор, мне виднее! Крапива там, пусть и не совсем обычная. Её из Казахстана привезли, экспортный вариант. Так вот, продолжу. Помимо кнута, в виде телесных наказаний, были и пряники. Один из них, надкусанный, лежит на столе.
– Окей! Это вон тот кирпич, на котором выпечено «1641»? – уточнила у меня Инга, приглядевшись.
– Да, он самый. И теперь ответ на твой изначальный вопрос. Присмотрись, рядом с пряником лежит и твой потерянный зуб.
– Оффтоп! Что же я такого сделала, что меня так щедро поощрили столетней выпечкой, а потом наказали?
– Дым в окне видишь? Ты, обучаясь пиротехнике, подожгла все деревенские запасы сена на зиму.
– Ауч! Так меня за это повесили бы! А мне пряник дали, пусть и такой стрёмный.
– Нет, так как это была твоя практическая работа по диверсионной работе. А наказали тебя за то, что ты не смогла сделать поджог скрытно. Но ты всё равно молодец, в отличие от своей напарницы, убежать успела. В окне видно, что Тамара, которая тебе помогала, от деревенских по улице улепётывает.
– Треш! Я думала, она просто бегом занимается. Или её сжечь хотят за то, что она ведьма. У неё же между ног метла.
– Вы всё неправильно поняли, – возразил я, увидев, что и у Тамары появились ко мне вопросы. – Егерша Инга действовала совместно с кавалерией. Тома проходит стандартное обучение верховой езды для кадетов. Просто бюджет в сельской школе никакой, вот лошадь и заменили на метлу. Там и муляж лошадиной головы есть, она просто отвалилась, вон по земле катится.
– Понятно, – неуверенно ответила Тома. – А сэрп в моей руке – это типа гусарский палаш?
– Точно!
– Ишь ты! Боюсь тогда спросить про деревянное ведро, которое я пытаюсь натянуть на голову, – сказала Алёна.
– Ты на картине всё делаешь правильно. Просто сидишь к окну ближе всех и заметила дым первой. Осуществляешь уставные мероприятия в случае газовой атаки.
– Ишь ты! Ведро то зачем?
– В старину это был единственный доступный населению противогаз!
– Чаво⁈ А разве голову тряпками мокрыми не обматывали?
– Ткань тогда была слишком дорогой. А вёдра были деревянными и берестяными, а значит дешёвыми. Вон на твоём ценник нацарапан.
– Таки это в рублях? – спросила деловито Хася.
– Нет, в укрогривнах, – ответила ей, пошутив Лика. – России же, судя по новым учебникам в незалежной, тогда вообще не было. Да и сейчас мы на болотах живём. Так что там цена или в гривнах, или в жабьих шкурках.
– Вань, а я на картине чем занимаюсь? – спросила Люда, перебив начавших хохотать жён.
– Учишься оказывать первую помощь. Делаешь заготовку из мха и досок.
– Но почему у меня на белом халате на спине чёрный крест⁈
– Трофейный. Когда наши деды валили тамплиеров, прибарахлились.
– А почему я босая? Лекарь-пекарь, где хотя бы бахилки⁈
– Люд, успокойся. Ты сейчас присядь, я тебе одну вещь скажу, которая тебя, наверняка шокирует, – сказал я и, дождавшись, пока хилерша присядет на диван, продолжил. – Были времена, когда бахилок не было в принципе!
– Да как же это⁈ Даже из бересты⁈ – начала наигранно возмущаться жена, тоже включив своё ехидство.
Его у практикующего врача было не меньше, чем у меня, инженера.
– Великоле-е-епно! А ты сам тут где? – спросила у меня Дора, отсмеявшись.
– Так вон же, лежу на полу прямо перед Людой. Это она мне готовится лубок прилепить, уже повязку наложила.
– Ты тут сам на себя не похож. Борода подпаленная, усы. Глаза выпучены, весь недовольный.
– Так перелом же! Не учебный, а настоящий. Вон кости торчат, белые!
– Вань, а почему я тогда тебе повязку сделала на здоровую руку? – спросила, приглядевшись, хилерша.
– Учишься потому что.
– Лю-ю-юд, не морщись, тебе не идёт, – сказала Дора, взяв амантшу за руку, и поспешила переключить тему. – Ва-а-ань, а форма преображенца тебе не идёт, ты в этой треуголке, как баро-о-он Мюнхаузен. Хотя-я-я, учитывая, что ты сейчас тут заливаешь, пожа-а-алуй, она для тебя идеальна-а-а. Кстати, а что за листок выглядывает у тебя из кармана? Мелко очень написано, и, похоже, по-старославянски. «Польза за сентябръ».
– Это расчётный лист зарплаты сельского учителя, – объяснил я. – Хоть он, по версии украинских историков, посчитан в лягушачьих шкурках, но всё рано их мне насчитали слишком мало.
– И ничегошеньки за триста лет не поменялось! – добавила авторитетно Катя.
– К сожалению, это так, – согласился я с женой.
– Да-да, очень мало, – поддакнула Надя, которой, как и Доры, на задуманном мною год назад шедевре, не было. – Вань, а ты можешь ещё одну разукрашку сделать? Я тоже хочу попробовать.
– Сделаю. Все желают?
Неожиданно для меня Лика, Люда и Маша начали крутить носами. Мол у них свободного времени мало, график плотный, и вообще от краски у них кожа портится. Но увидев мой недовольный взгляд, своё выкобенивание прекратили и согласные кивки остальных жён повторили. Увидев это, я потёр подбородок, задумавшись.
– Есть особые пожелания?
– Нет-нет, – первой ответила бафферша. – Всё – всё на твоё усмотрение. Бери в качестве образца хоть – хоть Пикассо, хоть Микеланджело.
– Ага! – согласилась Алёна.
– Верно– верно, – продолжила Надя. – Единственное что хочу добавить, так это хотелось бы чего-то менее сложного, чем – чем чёрный квадрат Малевича.
– Это будет сложно, – с не меньшим сарказмом ответил я.
– Ты точно сможешь! – отшутилась Лика. – Но если не трудно, в следующий раз было бы неплохо увидеть тебя изображённым не лежащим на полу как бревно. На твоих картинах мы все работаем, один ты занимаешься ерундой. Это неверно!
Надо же, какие тараканы появились в голове гайдерши. Работают они, вишь, а я вроде как прохлаждаюсь!
– Вань, меня не теряй, – неожиданно попросила Валя. – Я к подруге схожу на проводы. Возможно, задержусь до утра.
– Куда провожаешь?
– Она добровольцем на Донбасс уходит. Снайпершей.
– Так там же всё тихо вроде. Замирились.
– Это только на бумаге, твою дивизию. Стреляют по-прежнему.
– Ладно, иди, – отпустил я рейнджершу. – Узнай подробности, может и мы чем нашим поможем.
Вытолкав своих муз вслед за Валей из Кабинета, я начал творить. Пикассо, Микеланджело. В голове заклубился такой авангард, что я сплюнул через плечо и перекрестился. Нет уж, обойдусь без бесовских галлюцинаций. У меня всё будет сугубо по делу! Появившаяся идея, заставила улыбнуться. Несомненно, эта картина станет вершиной моего творчества! И бревно, о котором заикнулась Лика, придётся к месту.
* * *
Понедельник (05.02)
Оказавшись в парке Порт-Кэмпбелл штата Виктория, я ещё раз убедился, что если сравнивать с творениями природы, моё творчество никуда не годно. Окрасившиеся в лучах заката на фоне океана двенадцать апостолов, известняковых скал высотой под пятьдесят метров, были в разы изящнее изображённых на картинах сюжетов у нас в Подпространстве.
Красиво, эпично, и, судя по названию, вызывает у кое-кого даже религиозные мысли. С этим не поспоришь, всё так. Но ведь скучно же! А у меня всё весело, самобытно. К тому же в своих возможностях, я ограничен. На разукрашках я использовал лишь пять тысяч оттенков, с большим количеством жёны бы замаялись кисточки чистить.
А вот у природных стихий таких ограничений нет, вот наше, семейное творчество и проигрывает. Криво оправдав свои косяки, я посмотрел на жён, апостолш. Их было передо мной не одиннадцать, а на пять меньше.
Катя осталась дома заканчивать свою седьмую Специализацию. Для этого мне пришлось отдать ей Приказ. Без подобной ультимативной мотивации жена постоянно находила причины, чтобы отлынивать от своих занятий на Двуручных мечах в клубе реконструкторов, найденном ею во Пскове.
Там её якобы не уважали, отказывались обращаться к ней по имени-отчеству. С какого перепугу у неё вообще появился такой снобизм? Мужики там нормальные, занимаются обучением лишь в качестве хобби, а то, что она им заплатила приличные деньги, не сделало из них её крепостных.
У остальных отсутствующих сейчас Спутниц с ЧСВ было более нормально. Валя, рассказавшая мне в четверг некоторые подробности о ситуации на Донбассе, получила моё разрешение предоставить для ДНРовцев не только гуманитарную помощь, но и закупить для их бойцов крупную партию военного оборудования.
Помимо занятия волонтёрством, она должна была ещё и закончить Экстрарост от сорок третьего Уровня. В этом ей помогала Хася, составившая ей компанию, так как получила недавно тридцать второй. Крафтерша с пятницы занималась интенсивно физическими нагрузками ещё и для того, чтобы подрасти на один Сантиметр. Последним были заняты и отсутствующие сейчас с нами Дора и Надя.
Участвующие в Рейде шесть стоящих передо мной аполстолш обсуждали на какую из скал в этом австралийском парке лучше взобраться первой. Заражённые обосновались на трёх каменных пиках, умудрившись закрепиться на крутых склонах. У их подножия я увидел в воде дельфиний гребень Колдера и тёмно-зелёные щитки-остодермы Гоши.
Петы резвились в океане, дожидаясь, когда кто-то из наших противников свалиться к ним сверху. Подойдя к краю отвесного обрыва, я ещё раз пристально всмотрелся в скалы. Нет, лезть на эти каменные зубы мы не станем.
Обернувшись к Тамаре, я дал ей указание перегнать к нам из Гаража мотопарапланы. Однако неожиданно драйверша заявила, что одна работать за всех не будет. Согласившись с этим «аргументом», я направил ей в помощь Люду и Ингу. Те пошли за Томой недовольными, будто я заставил их делать что-то неприличное.
– Абсолютно с тобою согласен! – сказал появившийся в голове Смайл. – Их поведение нерационально.
– Женщины! – изрёк я, будто это всё объясняло.
– Совершенно с тобой не согласен! Раньше они вели себя по-другому.
– Всё течёт, всё меняется, – попытался я оправдать поведение Спутниц. – У меня мозолей на руках от Топора раньше тоже не было.
– У тебя их и сейчас нет, не ври.
– Я образно!
– Абсолютно не к месту! Советую тебе поразмыслить над тем, как принудить жён к порядку.
– Вот ты загнул, Жёлтый! Это ж извечная загадка для всего мужского населения планеты. Попробуй сам её решить, раз такой умный.
– У меня это не получится. Я совершенно не разбираюсь в ваших межгендерных взаимоотношениях.
– Вот тогда и не гунди. Сами разберёмся!
Смайл пропал, оставив меня с новой головной болью. Гад какой! И без его нотаций понятно, что надо что-то менять. Бабьи закидоны уже эти надоели! Может хоть ветер во время полётов выдует из Спутниц эту дурь?
* * *
Пятница (09.02)
Соревнований в гонках на летающих аппаратах в олимпийской программе зимних игр, начавшихся сегодня в корейском Пхёнчхане, не было. И вряд ли они там появятся, даже в летних. А зря, управление в воздухе мотопарапланами дело сложное, требующее не меньшей сноровки, чем хоккей, либо, прости господи – кёрлинг.
Олимпийскому комитету на эту тему стоит задуматься. Спорт – это шоу. Учитывая аварии, такие гонки стали бы пользоваться популярностью, ведь они куда более зрелищны, чем унылые катания на лыжах, коньках и санях.
Едва не размазавшись тонким слоем тонального крема на прошлой неделе об известняковое лицо апостола, я могу сказать это уверенно. Коварство воздушной стихии наверняка придало бы жизни спортсменам, соревнующимся в тепличных идеальных условиях крытых стадионов.
Чтобы посмотреть церемонию открытия олимпийских игр вживую, мы отправились в Корею лично. Сделавшие перерыв в занятиях на тренажёрах Катя, получившая сорок шестой Уровень, и Тома, с новым тридцать шестым, были довольны особенно.
Зрачки в их узких, после Метаморфирования глазах были едва видны, сощурившись ещё сильнее из-за улыбок на лицах от внеплановых каникул. Новый разрез глаз был, кроме Люды, у всех жён, включая Надю, тоже ставшую вчера обладательницей этого Мода. Мы временно поменяли расу с европеоидной на монголоидную, чтобы не палиться перед властями хозяев спортивного праздника.
Год назад мы тут «немного» набарагозили во время Нового Года, так что такая предосторожность была не лишней. Зато нашим кореяночкам – Адъютантшам, улаживающим все проблемы после того весёлого празднования, удалось завязать несколько деловых контактов. Они позволили им стать поставщиками гигиенических средств для спортсменов, заработав неплохие деньги.
У Хаси, провёдшей перед церемонией открытия инспекцию в бухгалтерии корейского офиса, от цифр прибыли случилась задержка дыхания. От недостатка кислорода, вызванного спазмом её диафрагмы из-за восторга, крафтерша не померла, во многом благодаря Моду на Автономность, который получила недавно.
Ликование нашей ответственной по финансам было вызвано тем, что даже без доходов от олимпийских заказов, показатели прибыли у корейского филиала были куда лучше, чем в нашей головной конторе в Челябинске. Да и в отделах Лики и Маши, которые сейчас, по сути, возглавляли их Адъютантши – кореянки с доходностью было тоже лучше, чем в остальных дистриктах. Работоспособность у азиаток вызывала уважение.
Справились они и с моим поручением приобрести сухогруз. Взяли не новый, а почти выработавший ресурс. Достался он нам за копейки, почти даром, по цене лома, за которую его когда-то и продали хохлы. Когда-то этот корабль числился в Черноморском, самом большом в СССР пароходстве, от которого к моменту, когда Крым вернулся в Россию, осталось лишь пара судов.
Для нас он вполне сгодится, Тамара сможет его подшаманить в Подпространстве, доведя состояние корпуса, механизмов и электроники до такого, с каким он сошёл с советских верфей. А может быть, даже и ещё лучшим, учитывая космические материалы и полную замену электронных систем управления на современную.
Сейчас это ржавое корыто ещё бултыхалось на задворках порта, шло улаживание бумаг, а вскоре он отправится к нам, на Базу, чтобы получить там свою вторую жизнь. После комплексной модернизации он станет в Гисеоне первым легальным судном, начав перевозить по миру нашу косметику и другие товары. Как я и обещал Наде, её отец – пенсионер будет принимать в этом участие тоже.
Капитаном, из-за возраста, он не станет. Я намеревался сделать его нашим полномочным представителем на корабле, имеющем власть даже большую, чем у того, кто им управляет. Сейчас тесть проходил обследования и лечебные процедуры, готовясь вернуться на море. Наша с ним встреча состоялась недавно, и своё согласие он мне дал. Не поверил, правда, но согласился.
– Вань, я таки хотела бы попросить тебя задержаться сегодня подольше, – сказала крафтерша, восстановив дыхание и вырвав меня из морской тематики. – Деловую хватку Хйун нужно вознаградить.
– Чуде-е-есное предложение, – поддержала её Дора. – Это будет отли-и-ичный психологический приём.
– Да я то не против, – ответил я. – Могу и здесь переночевать.
– Нет-нет, – отреагировала Надя. – Так долго не нужно, это уже перебор. У нас всех-всех на Ваню сегодня планы.
– И-и-именно, – подтвердила Дора. – К тому же слишком много его ласки будет сотрудниц расхолаживать. Вот пара часов – будет великоле-е-епно.
– На каждую? – уточнил я. – Хйун, вместе с Йонг и Джунг – это будет шесть часов. Чтобы посмотреть на первые соревнования мне тогда проще остаться здесь до утра.
– Ой-вей, что за неправильная арифметика! Конечно только на Хйун. В том, что у моего подразделения такая кошерная прибыль её дочь и невестка совершенно ни при чём. Да, они хорошо работают в дистриктах Лики и Маши, но ничего выдающегося, как у моей Адъютантши, не сделали. Обойдутся твоим вниманием по стандартному графику.
На лицах Адъютантш гайдерши и зельеварши, даже несмотря на их способность скрывать эмоции, присущую всем восточным женщинам, я заметил разочарование. Что ж, это решаемо. ВИП ложу нам здесь они забронировали большую, уединённую, наверняка с хорошей звукоизоляцией. Так что пока будут зажигать олимпийский огонь, ничто не мешает мне и самому позажигать немного с этими кореянками. Их работоспособность очень мне импонировала.
Сообщив это Йонг и Джунг, я увидел румянец на их белой как слоновая кость безо всякой косметики коже. Обе прижали к щекам ладоши и смешно запрыгали, словно школьницы. В глазах Хйун появилась материнская нежность, что для непосвещённых в их родственные узы выглядело со стороны странно. Внешне Хасина Адъютантша, разменивающая свой пятый десяток, от представительниц следующего поколения почти не отличалась.
Все кореянки были очень похожи, будто близняшки. Свою индивидуальность они подчёркивали украшениями и одеждой. Взгляд зацепился за подтянутую и задорно оттопыренную из-под строгой офисной юбки золотого цвета задницу Хйун.
После церемонии, прежде чем вернуться домой, я потрачу и на неё пару часов с удовольствием. Прикидывая, как именно буду это осуществлять, легонько, в качестве аванса, шлёпнул по её упругой ягодице и направил обладательницу этой прелести на выход из здания, где размещался наш филиал. До церемонии оставался всего час, опаздывать на праздник спорта совершенно не хотелось.
* * *
Четверг (15.02)
Оправдать опоздание на праздничный ужин в честь дня появления Смайла было бы трудно. Стол для празднования был накрыт в банкетном зале нашего здания на Сиесте. По задумке Нади, сделать так было правильней, чем наше обычное застолье в Подпространстве. Якобы это позволяло символично смотреть на небо, с которого к нам прилетел Симбионт.
Опираясь на Зиту и Гиту, скрасивших мне последние пару часов ожидания в Бассейне, прихрамывая, из-за травмы, полученной вчера во время Рейда в пещерах уже не раз нами посещённого национального парка Какаду я прыгнул с ними наружу и прошёл в помещение, где нас уже ждали.
Нос уловил манящие запахи, значит мою просьбу жёнам накулинарить что-то, способное меня удивить и порадовать, они выполнили. Дойдя, я занял главное место за столом и потёр ладоши. От блюд на столе исходили чарующие запахи.
Дегустируя, я начал, совсем даже не лукавя, хвалить поварих. К моему сожалению, эти восторженные эпитеты адресовались не жёнам, а их Адъютантшам. Как выяснилось, сами Спутницы ни черта не сделали, а все кулинарные шедевры были изготовлены их заместительницами.
Впрочем, разбор полётов будет позже, а сейчас следует побаловать свои вкусовые сосочки. Было действительно вкусно, особенно солёные грузди со сметаной рыженькой Лизы и пахнущая огурцами питерская корюшка, приготовленная Полиной по домашнему рецепту.
Медиумша, якобы руководившая своей Адъютантшей, мои восхваления отчего то принимала и на свой счёт. Впрочем, доля истины в этом была из-за цифр в Интерфейсе. С утра Отношения Доры с Валей добрались до пяти, с Катей, Томой и Машей до шести, с Людой и Хасей до семи, а с Алёной, уплетающей сейчас рыбку за обе свои шоколадные щёки, аж до восьми пунктов.
Уделив должное гастрономии, я откинулся в кресле и распределил Энергию. Алёна и Маша получили тридцать вторые Уровни, а якобы накормившая всех питерским деликатесом Дора – двадцать шестой. Получив уведомление в Интерфейсе, медиумша мне тепло улыбнулась.
– Спасибо Вань. Ты великоле-е-епный муж!
– Цени!
– Мне только жа-а-аль, что ты нас так си-и-ильно эксплуатируешь, – неожиданно добавила медиумша.
– В смысле? Уработалась что ли?
– Не-е-ет, что ты! Мне Полина очень помога-а-ала. Если бы не она, я бы не справилась, – не моргнув глазом соврала жена, приобняв зардевшуюся Адъютантшу, сидящую рядом с ней. – Но я счита-а-аю, что мы все могли бы не тратить время на банальную суету, а после Рейдов и между трениро-о-овками, заниматься развитием биополей на пляжах Индийского океа-а-ана. Я навещала вчера маму, она нашла великоле-е-епного гуру. Ты не представляешь, как он ей ча-а-акры раскрыл!
– Отчего же? Очень даже представляю! Раком наверное? – спросил я с сарказмом.
– Фу на тебя, ты сли-и-ишком пошлый! Поль, будь добра, убери грязную посу-у-уду со стола.
Её Адъютантша покорно поднялась с кресла и вместе с остальными заместительницами, получившими аналогичные указания от жён, пошла заниматься грязной работой. Чёй-то как-то это всё бесит!
– Я говорю о то-о-онком мире, – проводив строгим взглядом свою Адъютантшу, продолжила медиумша. – У моей мамы глаза све-е-етятся, представляешь?
– Люд, сходи в Индию, – попросил я хилершу. – Возьми у тёщи пробы крови на наркоту. Что-то мне говорит, что глаза у неё светятся не только от медитаций.
– Лекарь-пекарь, Дора! Что же ты молчала? Вань, конечно схожу, завтра же.
– Мадре Миа, я тоже! – подорвалась зельеварша. – Надо узнать, что за там за вещества такие.
– Нет, Маш. Ты завтра будешь занята иным, – осадил я жену.
– Кага́да! И куда мы пойдём? Может не надо?
– Надо-надо, – сказала Надя. – Я для вас такой маршрут подготовила, ты ахнешь.
Когда бафферша склонилась к уху зельеварши, начав шептать, где и как мы будем отмечать завтра Машин День Рождения, зельеварша заметно остыла, в её глазах появился неподдельный интерес. А после того, как навахо начала ласкать ей грудь под топиком, в её биополе вместо агрессивных красок, появились золотые всполохи возбуждения.
Я же задумчиво посмотрел на невозмутимую медиумшу. Значит, работать она не хочет, ёлки-иголки! Картины отказываются рисовать, готовить брезгуют. Девчонок своих эксплуатируют для грязной работы. Всё больше злясь, я накапал себе в рюмку водки.
Не забыть бы завтра налить её себе во фляжку, Надя мне тоже рассказала о том, где я буду отдыхать с Машей. Очень необычно, фантазия у бафферши что надо. Но для успокоения нервов допинг будет не лишним.
* * *
Пятница (16.02)
Вернувшись с довольной Машей домой из тура по самым страшным места Австралии, мы прошли в огромный банкетный зал, сооружённый Надей, чтобы завершить празднование Дня Рождения зельеварши всем вместе. Несмотря на то, что ей сегодня всё понравилось, моё мнение было несколько другим.
Болото гоблинов, жуткий лес Балангло с разбросанными там человеческими костями, бывшая тюрьма и заброшенная больница в Джуни, подземный город в пустыне Кубер-Педи. Адреналин в моём организме уже устал вырабатываться. Я продолжал периодически оглядываться, прислушиваться и принюхиваться, стремясь разобраться в странностях окружающей обстановки до сих пор.
