Текст книги "Крылья безумия"

Автор книги: Хью Пентикост

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

«Ей-богу, девушка Сэма Минафи – это что-то», – подумал он. Она наблюдала за ним. Она наверняка видела те усилия, которые он прилагает. Но она знала, как сильно ему хочется сделать это самостоятельно. Немного есть людей, которые знают, когда сострадание способно переломить тебе хребет.

Он сделал пару неуверенных шагов в направлении освещенного туалета, а потом, несмотря на боль, его опорно-двигательная система стала действовать довольно сносно. К тому времени, когда он достиг двери туалета, он двигался медленно, но нормально. Легкая хромота всегда была при нем. Он повернулся и посмотрел назад – на машину. Грейс подняла руку, сделав маленькое колечко одобрения большим и указательным пальцами. Отлично идешь – говорило оно.

Отражение собственного лица в зеркале потрясло Питера. Под глазами были темные круги, а щеки ввалились.

Кожа выглядела так, как будто ее туго натянули на скулы. Но никаких меток или синяков не было. Он умыл лицо холодной водой и как следует растер его кусочком полотенца на ролике. Он надеялся, что это отчасти уберет его восковую бледность.

Перед ним стояла проблема. Не было в Уинфилде такого места, где он мог бы провести ночь в безопасности, а ему нужно было хоть немного отдохнуть, если он собирался продолжать свое дело. Беспокоился он и за Грейс. Ее собственные силы наверняка находились на грани истощения. Для нее здесь тоже было небезопасно, и все-таки он не хотел, чтобы она уезжала. Он не отрываясь смотрел на себя в зеркало. Он должен напоминать себе, что Грейс здесь не из-за него, она хочет добиться какой-то справедливости в отношении Сэма.

Он вышел из туалета и направился через мощеный двор туда, где в машине его ждала Грейс.

– Похоже, как только я пришел в движение, все заработало, – сказал он, залезая внутрь. – Вряд ли у меня получилось бы сплясать джигу, но я, черт возьми, совершенно уверен, что выпить мне бы не повредило.

– Разумно ли будет с твоей стороны появляться на людях сегодня вечером, Питер?

– Я хочу, чтобы генералу передали, что я не играю в его игру, – нет уж, увольте.

Она медленно ехала по Главной улице в направлении «Уинфилд-Армс». Он рассказал ей о своем визите к Салли Смит.

– Наши две главные зацепки – это выявить человека, который воздействовал на Олдена Смита и, вероятно, был его убийцей и Чарли Биллоуза, а также выяснить, что в действительности случилось с Тони Редмондом. Они знают, что я иду по следу смитовского дружка, и будут прятать его настолько тщательно, насколько способны. Но они не догадываются, что мы интересуемся историей Редмонда. Проблема в том, где тут отправная точка?

– Эйприл Поттер, – тут же подсказала Грейс. – Если бы мы могли добраться до нее, снова разговорить ее насчет того, что сделал генерал такого, из-за чего Редмонд бросился его разыскивать…

– Я не думаю, что это будет просто – снова пробиться к Эйприл. Прошлой ночью, в моем номере, она едва не поставила их под удар, и они наверняка это знают.

Она повернула голову и бросала на него быстрый взгляд.

– Ты хочешь пойти на попятную? – спросила она. – Видит Бог, – я бы не стала тебя винить, Питер. Ты и так уже достаточно всего перенес ради Сэма.

Питер невесело усмехнулся.

– Ты, наверное, шутишь, – сказал он. – Ты считаешь, что я ввязался в это только ради Сэма? Я был бы здесь, если бы Сэм был для меня совершенно незнакомым человеком. Я был бы здесь, если бы никогда не видел тебя и не слышал о тебе. Эта драка для меня, Грейс, а уж после сегодняшней ночи это стало для меня глубоко личным делом.

– Пожалуй, я это знала, – сказала она. – Прости меня за то, что на какой-то миг в этом усомнилась.

– После сегодняшнего вечера мне никогда не придется прощать тебя за что-либо, – сказал он. – Я уже готовился расстаться с жизнью, когда услышал твой голос. Ты бы запросто могла убежать и оставить меня там. Это долг, который никогда не будет оплачен в полной мере.

– Я знаю, почему Сэм тебя любил, – отозвалась она, глядя прямо перед собой. – Ему никогда не приходилось спрашивать себя, на чьей ты стороне.

– Я подозреваю, что это одно из тех качеств, которые ему нравились в тебе, – сказал Питер.

Машин на автомобильной стоянке у «Уинфилд-Армс» было довольно много. Питер приподнял левую руку, чтобы посмотреть на свои наручные часы, и понял – это одна из вещей, которые пропали, наряду с зажигалкой, трубкой и бумажником.

Он вышел из машины и, обогнув ее, зашел с другой стороны, чтобы присоединиться к Грейс. Он в первый раз заметил темно-зеленый вязаный костюм, который был на ней. Он подчеркивал гибкость высокой ее фигуры.

– Мои туфли и чулки в ужасном виде, после того как я шла вброд через озеро, – пожаловалась она.

– Никто не будет смотреть на твои туфли и чулки, – сказал он.

Кажется, наконец-то до него дошло, почему Сэм так гордился тем, что может продемонстрировать ее как свою женщину.

Она взяла его под руку, и они двинулись в бар.

– И что будет? – спросила она.

– Сюрприз, – улыбнулся он. – Нас не ждут.

В Коннектикуте женщинам не разрешается сидеть или стоять у стойки. За столиками на двоих и на четверых в тускло освещенном зале располагалось дюжины две парочек. Молодой человек, бренчавший на гитаре, сидел на небольшой платформе, и маленький кинопрожектор превращал его длинные светлые волосы в ярко-золотистые. Питер первый направился к пустому столику. Как раз в тот момент, когда они дошли до него, он расслышал новую тональность в гуле голосов, и отметил, что на них оглядываются. Они сели, и к ним подошла официантка. Оба они заказали шотландское виски.

– У нас получилось, – негромко сказала Грейс. – Полдюжины людей в этом зале, похоже, очень нами интересуются.

Питер обшарил себя в поисках пропавшей трубки, и его пальцы коснулись рукоятки пистолета 45-го калибра в кармане. И порадовался тому, что он там.

– К нам идет друг, – сказала Грейс. – Твой приятель из газеты.

Лицо Дэна Сотерна раскраснелось, а глаза неестественно блестели. Не составляло труда догадаться, что он прилично заложил за воротник.

– А, Питер, рад вас видеть, – заговорил он. – Я уже начал беспокоиться, когда миссис Минафи сказала, что не может вас найти.

– Вы очень точно объяснили, как ехать, – сказала Грейс.

Дэн не обратил на нее внимания.

– Вы в порядке, дружище? – спросил он Питера.

– В порядке, – кивнул Питер. – Присоединяйтесь к нам – или это небезопасно?

Дэн раздобыл стул за соседним столиком, уселся между ними и быстро оглядел комнату, прежде чем снова заговорить.

– Вы оба – новость, – сказал он, – так что мне ничего не угрожает.

– А в такой поздний час здесь можно заказать сандвич? – беззаботно поинтересовался Питер.

– Конечно. Я бы порекомендовал фирменную индейку с русским гарниром.

– В Уинфилде подают русский гарнир? – спросил Питер с натянутой улыбкой.

Он внезапно ощутил, что очень голоден. Подав знак официантке, он заказал сандвичи и кофе. Дэну, казалось, не терпится поговорить.

– Вы легко нашли учебный плац? – спросил он, когда официантка ушла.

– Как нечего делать, – ответил небрежно Питер.

– Какие-нибудь проблемы? – спросил Дэн.

– Как то?

– Ну, им не нравится, когда за ними наблюдают, – сказал Дэн.

– Не думаю, что меня видели, – отмахнулся Питер.

Дэн поигрывал полупустым стаканом, который он поставил на стол.

– Когда вы отсутствовали так долго…

В его тоне чувствовался невысказанный вопрос.

– Я наблюдал за ними час или около того, – сказал Питер, – а потом ждал, пока они разойдутся. Я не хотел рисковать тем, что меня увидят на дороге. Потом я немного порыскал вокруг и Грейс нагнала меня.

Дэн осушил свой стакан и поманил официантку.

– Значит, обошлось без треволнений, – сказал он.

– Наблюдать за их играми довольно познавательно, – сказал Питер. – Но ничего особенно волнующего не было.

– Еще по одной – всем, – сказал Дэн официантке. – За мой счет.

– Я имел интересную беседу с миссис Смит, – сказал Питер.

– Своеобразная личность.

– Да еще какая своеобразная. – Питер обвел взглядом комнату. – Сдается мне, что кое-какие лица мне знакомы.

– Где-где, а в Уинфилде из членства в АИА секрета не делают, – сказал Дэн. – Салли Смит хоть как-то помогла вам с друзьями Олдена?

– Я – святоша и благодетель человечества, – ответил Питер. – Мне не слишком обрадовались.

Дэн рассмеялся.

– Дамочка верна своей клиентуре, – сказал он. – Я сомневаюсь, чтобы многие из них восхищались вашим слогом.

– Так или иначе, я ничего от нее не добился, – сказал Питер.

Он взглянул на Грейс. Она рассматривала маленького толстого человечка как-то особенно пристально.

Официантка принесла всем еще по одной порции выпивки.

– И что вы собираетесь предпринять дальше? – спросил Дэн.

– Буду и дальше разнюхивать, до тех пор, пока не отыщу кого-то, кто поговорит со мной о друзьях Олдена Смита, – сказал Питер. – После этого…

– Вы не могли бы купить мне пачку сигарет, мистер Сотерн? – неожиданно перебила его Грейс.

Звук ее голоса поразил Питера.

– Конечно, – с готовностью согласился Дэн. – Каких?

– «Кэмел», пожалуйста, – попросила Грейс.

Толстый человечек встал со своего стула и направился через зал к автомату с сигаретами. Грейс наклонилась к Питеру.

– Ты мне рассказывал, что там, на гребне, когда они окружили тебя, – шепнула она, – один из них сказал: «Долго же ты сюда добирался».

– Да. А потом мне предложили произнести речь.

– Они знали, что ты едешь, Питер. Они тебя ждали – в полной готовности.

– Очевидно, я где-то прозевал часового.

– Только одному человеку было известно, что ты направляешься на учебный плац, – сказала Грейс. – Твоему приятелю!

– Дэн?..

– А разве еще кто-нибудь знал?

Питер прищурил глаза. Он наблюдал, как маленький толстый человечек возится с автоматом для продажи сигарет в другом конце зала.

– У меня нюх на людей, Питер. Он мне не нравится, я ему не доверяю. Он был бы для них идеальной подсадной уткой. Он послал тебя к миссис Смит, и она была готова к твоему приходу. Он послал тебя на учебный плац, и они поджидали тебя. Теперь старина Дэн хочет знать, что ты предпримешь дальше. Я готова поклясться, что он – канал информации, связывающий их с тобой, Питер. От тебя ждут, что ты расскажешь ему, что случилось с тобой там, а потом эта новость распространится – как они того и хотят.

– Нельзя позволять мне переходить улицу в одиночку, – мрачно пошутил Питер.

– У тебя не было времени подумать над этим, – возразила она. – Возможно, я ошибаюсь…

– Я так не думаю, – сказал Питер. – Толстый маленький ублюдок! Какой актер!

– Может быть, ты сумеешь его использовать, Питер, если он не догадается, что мы его вычислили?

Приход официантки с сандвичами и кофе дал Питеру время, чтобы совладать с гневом, который, как он понимал, наверняка отразился бы на его лице. Дэн Сотерн подошел с сигаретами.

Он сел и глотнул из своего стакана.

– Я бы и рад помочь вам со Смитом, – сказал он, – но, должно быть, поступила команда проглотить язык. Так вы говорите, что после этого…

– После этого у нас снова не осталось зацепок, – сказал Питер.

Маленький толстый человечек какое-то время задумчиво изучал его.

– У меня такое чувство, что вы не рассказали мне всего, что случилось на учебном плацу, – вкрадчиво проворковал он.

– А что тут рассказывать? – Питеру, похоже, удавалось сохранить небрежный тон. – Овладение приемами штыкового боя, занятия по каратэ, строевая подготовка. Непохоже, чтобы они изучали стрелковое дело, что меня удивило.

– В городе есть стрелковый клуб, – сказал Дэн. Его голос стих. – Не пытайтесь провернуть это дело в одиночку, Питер. У них слишком много боеприпасов по вашу душу. Я и рад бы помочь, но вы знаете, в каком я положении.

– Да, думаю, что знаю, – сказал Питер.

Какое-то время никто ничего не говорил, а потом Дэн отодвинул свой стул.

– Я утром иду в типографию, – сказал он. – А сегодня вечером мне еще нужно подготовить один материал. – Он посмотрел на Питера, озадаченный. – Если я смогу что-то сделать для вас, в пределах моих возможностей, дайте мне знать.

– Обещаю, – сказал Питер.

– Спокойной ночи, миссис Минафи.

– Спокойной ночи, – сказала Грейс.

Толстый человечек прошел к стойке, якобы чтобы оплатить свой счет. Он тут же завязал разговор с двумя стоявшими там людьми. Один раз он оглянулся и, увидев, что Питер и Грейс наблюдают за ним, ухмыльнулся им и помахал рукой, пожелав доброй ночи. Потом взял сдачу и вышел из заведения.

– Ты права, – сказал Питер Грейс. – Ну что ж, теперь мы можем быть уверены, что генерал узнает: я не собираюсь заявлять о том, что со мной случилось.

– И что дальше? – спросила Грейс.

– Здесь мы добились того, чего хотели, – сказал Питер. – Теперь мы отвезем тебя домой, и я подыщу место, где можно отоспаться.

– Ты можешь остаться у меня, – сказала Грейс. – Ты присматривал за мной позапрошлой ночью. Сегодня ночью я могу сделать то же самое для тебя.

– Мы поговорим об этом по дороге, – сказал Питер.

Он подал знак официантке и оплатил чек. Когда они выходили, около дюжины людей в заведении, похоже, очень ими интересовались. Питер спрашивал себя, как далеко они уйдут, без того чтобы кто-то увязался за ними. Его рука снова искала вселяющий спокойствие пистолет в кармане пиджака.

Когда Питер открывал дверцу машины, он увидел, что на сиденье есть нечто такое, чего там прежде не было. Это был кусочек простой белой бумаги, сложенной квадратом. Питер взял его и развернул. На нем было написано короткое послание, никому не адресованное и без подписи. Питер открыл рот, собираясь что-то сказать Грейс, но не смог выдавить из себя ни слова. Он передал ей записку и стоял, наблюдая за ней, с застывшим лицом.

Записка гласила: «Редмонд похоронен в розарии Дома Круглого стола».

Глава 2

Грейс и Питер стояли там, вглядываясь друг в друга в полутьме. Из бара до них донесся взрыв смеха, а потом мотив старой хорошо знакомой народной песни, которую наигрывал и пел гитарист:

 
Когда укусит муха
С синим хвостом.
 

Грейс отдала записку, как будто она жгла ей пальцы. Они забрались в машину, закрыли дверцы и просто сидели там. Почерк был крупный и детский, вероятно, искусная имитация. Питер медленно сложил записку и убрал во внутренний карман пиджака.

– Каким-то образом просочилась информация о том, что ты интересуешься Тони Редмондом, – предположила Грейс. – Наверное, это кто-то с моей стороны, Питер. Ребята, друзья Редмонда, с которыми они разговаривали, или кто-то в Вашингтоне. Но друг, Питер. Это наверняка друг.

– Если только это не «липа», – сказал Питер.

– Но мы пойдем с этим в полицию.

– В какую полицию? – спросил Питер, закипая от гнева. – К молодчику генерала капитану Уолласу? К марионеточному окружному прокурору Грэдуэллу? Мы что, попытаемся добиться судебного ордера на проведение раскопок в саду от какого-нибудь местного судьи, который скорее всего под каблуком у генерала? Мы что, попробуем публично выступить с разоблачениями, оперируя этими никому не адресованными, неподписанными каракулями? А тебе не приходит в голову, что все это – фальшивка? Мы поднимаем большой шум по поводу предполагаемого убийства, а потом появляется этот парень Редмонд, купившийся на нефтяную скважину, как это случилось с другим из ребят Чарли. Кто-то ожидает, что мы что-то предпримем, но кто и почему? Давай уедем отсюда. Десять к одному, что за нами наблюдают.

Грейс завела машину, и они выехали на Главную улицу, не направляясь в какое-то конкретное место. Питер размышлял о полицейском Мак-Адаме. Он был склонен верить Мак-Адаму. Но весь город представлял собой ловушку внутри ловушки. Каждый шаг умело планировался. Вас изощренно подталкивали именно к тому действию, которого от вас хотели. Они хотели, чтобы Питер отправился к учебному плацу; они хотели, чтобы он заявил о разбойном нападении.

Они всегда опережали вас на один шаг, обращая то, что выглядело потерей, себе во благо. Был ли честный на словах Мак-Адам еще одним каналом информации для генерала, подобно Дэну Сотерну?

Питер знал: что-то происходит с суждениями человека, когда в нем полыхает ярость. Он знал, что это заложенное в нем иррациональное стремление победить в этой драке без посторонней помощи, расквитаться за тот момент ужаса в лесу, расквитаться за Сэма Минафи и Чарли Биллоуза – и за Грейс. Расквитаться за нее! Если бы тут не примешивалось ничего личного, что бы он сделал как первоклассный репортер, располагающий фактами? А можно ли вообще считать фактом записку о Тони Редмонде, прожигающей его карман? Была ли это попытка какого-то запуганного врага АИА навести его на след, или это приманка, хитроумно заброшенная с таким расчетом, чтобы привести его к окончательному поражению?

– Если это фальшивка, ловушка, поставленная Уидмарком, – сказал Питер вслух для Грейс, – тогда мы не должны в нее попадаться. Если в ней правда, если действительно есть тело, захороненное в саду Дома Круглого стола, то в долговременной перспективе небольшая задержка нам не навредит. Мы нуждаемся в помощи.

– Откуда мы ее получим? – спросила она.

– У той заправочной станции есть телефон-автомат, я собираюсь позвонить Фрэнку Девери. Он – мой босс в «Ньюс вью». Я думаю, он согласится, что это материал, с которым в одиночку не справиться.

Вдалеке мигала неоновая вывеска заправочной станции. Снаружи они видели телефонную будку с маленькой красной лампочкой, горящей в потолке.

Они так и не добрались туда.

Полицейская машина вырулила из боковой улицы и прижала их к обочине. Двое полицейских вышли из нее и стали приближаться к ним с разных сторон машины. Суровые, ничего не выражающие лица глядели на них.

– Вашу лицензию, пожалуйста, – сказал один из них Грейс.

– Все нормально, Майк, – сказал тот, что находился со стороны Питера. – Это Стайлс.

– Так что? – спросил Питер.

– Капитан Уоллас хочет увидеться с вами в участке, – объяснил полицейский. – Направо на следующем перекрестке, а еще примерно через милю – налево. Мы будем ехать прямо за вами.

– Что капитан хочет от меня? – спросил Питер.

– Он вам скажет, – буркнул полицейский. – Поехали.

Они пошли обратно к своей машине и залезли в салон. Водитель подал знак Грейс ехать впереди них.

Грейс вырулила на шоссе и проехала мимо полицейского. Красная мигалка на крыше его автомобиля создавал пульсирующее отражение на ее ветровом стекле.

– Что это, Питер? – спросила она.

– Я не знаю. Мак-Адам предполагал, что мне могут предъявить какое-то надуманное обвинение, чтобы вывести меня из игры. На тебе ничего не висит, Грейс. Как только у тебя появится возможность воспользоваться телефоном, позвони Фрэнку Девери в Нью-Йорк. Его домашний телефон не занесен в телефонную книгу, так что тебе придется его запомнить.

Он повторил для нее номер, и она кивнула.

– Обрисуй ему точно, что происходит, скажи, что нам нужна помощь. Если тебе разрешат уйти, не дожидайся меня в участке. Уезжай и пробивайся к телефону.

– Обещаю.

– А потом возвращайся домой и забивайся в норку.

– Нет! – резко вскинулась она. – Как ты будешь передвигаться? У тебя нет никакой машины. Ты…

– Я хочу, чтобы ты была в стороне от этого, в безопасности, – взволнованно проговорил Питер.

Она бросила на него быстрый взгляд искоса.

– А где она – безопасность? – спросила она.

Полицейский участок представлял собой здание из красного кирпича с флагштоком у фасада. Перед ним стояло несколько машин полиции штата. Грейс припарковалась, и двое полицейских снова подошли к машине с двух сторон.

– До скорого, Питер, – непринужденно попрощалась Грейс.

– Вас тоже просили пройти, миссис Минафи, – сказал тот полицейский, что стоял с ее стороны.

Вот тебе и телефонные звонки.

Их провели внутрь и по цементному полу к двери с табличкой: «Капитан Уоллас». Полицейский у регистрационной конторки с любопытством оглядел их.

В кабинете капитан Уоллас сидел за столом с плоской крышкой, жуя сигару. В другом конце комнаты, у окна, находился Фрэнк Грэдуэлл, окружной прокурор. В тот же момент, когда они зашли в комнату, полицейский со стороны Питера зашел ему за спину и похлопал его по одежде. Затем извлек из кармана Питера пистолет.

– У вас есть на него разрешение? – без долгих предисловий спросил Уоллас.

– Да.

– Разрешение штата Нью-Йорк здесь недействительно, Стайлс.

– У меня специальное разрешение, выданное министерством юстиции, – возразил Питер. – Хотите на него посмотреть?

Уоллас помахал рукой полицейскому, чтобы тот положил пистолет на стол.

– Мы ожидали вашего прихода, Стайлс, – сказал он.

– Моего прихода?

Уоллас опустил руку под стол и достал газетный сверток. Он развернул его на письменном столе. Внутри оказались рваный пиджак, сорванный с Питера в лесу, окровавленная рубашка, галстук, наручные часы, зажигалка, трубка и бумажник.

– Вашу машину обнаружили примерно час назад на приозерной дороге, с разрезанными шинами, – сказал Уоллас. – Мы отбуксировали ее в гараж Ланнинга на Главной улице.

– Я полагаю, мне следует вас за это поблагодарить, – улыбнулся Питер.

– Я полагаю, вам следовало об этом заявить, – повысил тон Уоллас. – Не нужно быть студентом юридического факультета, чтобы знать, что вы обязаны заявить о преступлении. – Узкие глазки обратились на Грейс. – Вас это тоже касается, миссис Минафи. Вы возили мистера Стайлса последний нас или около этого. Вы тоже знаете, что случилось.

– Что же, по-вашему, случилось? – спросил Питер.

– О, ради Бога, – взорвался Уоллас. – За последние сорок восемь часов я не добился от вас и ваших друзей ничего, кроме демагогических речей, Стайлс.

– А мы не видели ничего, кроме насилия, от жителей вашего города, – отпарировал Питер.

– Вам лучше рассказать нам, что произошло, – устало сказал Грэдуэлл со своего места у окна.

– Вам бы лучше рассказать мне, – сказал Питер. Он поколебался с минуту, а потом спокойно продолжил: – Под вечер я прокатился по дороге вдоль озера. Как вы помните, стояла жара. Озеро выглядело заманчиво, и я подумал, что не мешало бы мне искупнуться.

Слабая улыбка тронула уголки его рта, когда он увидел, как лицо Уолласа искажается от ярости.

– Я поставил машину в стороне от дороги, снял пиджак и рубашку и спустился к краю воды. Я выкупался, а потом растянулся на берегу. Должно быть, я заснул, потому что не успел я опомниться, как уже стемнело. Я прошел обратно к своей машине и обнаружил, что шины изрезаны, а мой пиджак и рубашка – украдены. У меня была запасная одежда – та, в которой я сейчас, – в сумке, в багажнике. Я переоделся и отправился пешком в город или до ближайшего телефона. Миссис Минафи в это время искала меня, и по чистой случайности она оказалась на приозерной дороге, где и нашла меня. Вот такие дела. Меня мучили жажда и голод, и мы отправились в «Уинфилд-Армс» – выпить и съесть по сандвичу. – Его улыбка стала шире. – Вот такие дела.

– И вы не заявили о том, что вам повредили машину? – спросил Грэдуэлл.

– Я полагал, что это – как это у вас в Уинфилде называется? – дело рук случайных хулиганов-подростков. Поймать кого-нибудь надежды мало. Я подумал, что договорюсь о том, чтобы утром машину отбуксировали и поставили на нее новый комплект шин.

– Значит, такова ваша версия событий? – зло спросил Уоллас. Лицо его налилось краской.

– И я намерен твердо ее придерживаться, – бодро заверил Питер.

Уоллас навел свои злые глаза на Грейс.

– А как это вас вдруг угораздило поехать по приозерной дороге как раз в нужный момент? – спросил он.

– Я объездила весь город в поисках Питера, – доверчиво призналась Грейс. – Его машина очень приметная.

– Это в потемках-то?

– Она белая, капитан.

– Никто не говорил вам, где его искать?

– А разве кто-то знал? – живо вставил Питер.

Стоявшая перед капитаном дилемма была очевидна и доставляла Питеру мрачное удовлетворение. От Питера ждали, что он заявит о нападении на него на учебном плацу. Когда он не сделал этого, они представили ему вещественные доказательства, опять же ожидая, что ему придется признать правду. Все, что им оставалось, это сорвать с его спины одежду и устроить дознание по поводу того, почему он весь в синяках. Питер подумал: совсем не исключено, что именно так они и поступят.

Они не могли сказать, что знают: Грейс выяснила, как ехать, у Дэна Сотерна, не разоблачив Дэна в качестве пособника АИА. Они считали, что тот, возможно, еще пригодится, играя роль трусоватого приятеля.

– Где вы нашли мои вещи, капитан? – спросил Питер.

Уоллас крепко закусил свою сигару.

– В лесу, – сказал он.

– Удивительно, что детки не позарились на зажигалку и часы, – изобразил удивление Питер. – Они стоят кучу денег.

Капитан оттолкнул назад свой стул и ринулся в противоположный конец кабинета. Он уже миновал свою обычную точку кипения. Он раздраженным жестом подозвал Грэдуэлла.

Окружной прокурор медленно подошел и встал возле письменного стола капитана. Он снял свои массивные очки и теперь протирал их белым полотняным носовым платком.

– Удивит ли вас, мистер Стайлс, – спокойно спросил он, – если я скажу вам, что не верю ни одному слову из вашего рассказа?

– Трудно понять, во что верить в Уинфилде, ведь так? – сказал Питер улыбаясь.

Грэдуэлл снова надел свои очки.

– Я намерен попросить вас и миссис Минафи сделать официальное заявление о том, что случилось с вашей машиной и вашей одеждой, и о том, как вы двое оказались вместе, – сказал он. – Просто на тот случай, если в другой раз вам вздумается рассказать какую-нибудь иную историю, мистер Стайлс. – Улыбка у него была усталая. – Мы могли бы выдвинуть формальное обвинение против вас обоих за недоносительство о преступлении. Дело того не стоит.

– Я рад, что вы так к этому относитесь, – сказал Питер.

– Тем не менее вы представляете для нас более серьезную проблему, мистер Стайлс. И вы, миссис Минафи.

– Проблему какого рода? – спросил Питер.

– У нас здесь, в Уинфилде, расследуются три убийства.

– Я знаю, – сказал Питер.

– Мы не возражаем против нормальной активности газетчиков в такой ситуации, – сказал Грэдуэлл. – Для нас они всегда головная боль, но они имеют свои права – права свободной прессы.

– Я рад это слышать.

– Но когда газетчик начинает играть в частного сыщика, запугивает свидетелей…

Он выразительно пожал плечами.

– Запугивает какого свидетеля? – с неподдельным удивлением спросил Питер.

– Миссис Салли Смит, – сказал Грэдуэлл. – Вы пытались надавить на нее с тем, чтобы она подтвердила сфабрикованную вами историю о ее сыне. Вы угрожали ей огромными возможностями своего журнала, который читают по всей стране. Я нахожу это крайне неэтичным, мистер Стайлс.

Питер уставился на законника. Было бесполезно отрицать, что он высказывал какие-то угрозы. Салли Смит, очевидно, была их детищем. Он не мог отрицать, что разговаривал с ней.

– И вот, мистер Стайлс, я с сожалением констатирую, что вы и ваши друзья, – он удостоил Грейс небольшого вежливого кивка, – являетесь персонами нон грата в Уинфилде, пока идет это расследование. Если вы все еще будете находиться здесь завтра утром, я намерен наказать вас по всей строгости закона. Я даю вам ровно столько времени, сколько нужно, чтобы привести свою машину в порядок и уехать из города.

– Вы, очевидно, не верите в «огромные возможности» журнала, на который я работаю, – сказал Питер.

– Не там, где имеет место нарушение закона. В случае с миссис Смит мы можем завести на вас очень серьезное дело, – сказал Грэдуэлл. – Я думаю, местный суд сделал бы определенные оговорки по поводу освобождения вас под залог после того, как вам предъявят обвинение. По-моему, вам бы лучше найти себе какие-то новые интересы, мистер Стайлс, – в стороне от Уинфилда. А теперь, если вы не возражаете, я распоряжусь, чтобы дежурный по участку снял показания с вас и миссис Минафи по поводу вашего… вашего приключения во время купания.

Окружной прокурор был доволен собой.

У дежурного полицейского ушло невероятно много времени, чтобы зафиксировать их показания на стенотипе, отпечатать в трех экземплярах и поставить подписи на всех копиях.

Было около двух часов ночи, когда все формальности были закончены. Питер попросил вернуть ему пистолет. Грэдуэлл вежливо сообщил ему, что это разрешение не имеет юридической силы в Коннектикуте – что также является нарушением закона, которое ему могут инкриминировать, но что, если он остановится возле участка утром «по дороге из города», пистолет ему вернут. Ему разрешили забрать прочее свое имущество.

– В какой степени они способы исполнить свои угрозы? – спросила Грейс, когда им наконец разрешили уехать.

– В достаточной, чтобы на некоторое время связать нам руки, независимо от конечного результата.

– Может, оно и к лучшему, – сказала она. – За пределами этого города есть люди, которые прислушаются к тому, что ты знаешь и подозреваешь. По-моему, слишком опасно, чтобы ты занимался этим в одиночку, Питер.

– Давай найдем ту телефонную будку, – напомнил Питер.

Они снова двинулись в сторону Главной улицы и заправочной станции.

– Они пытались добиться, чтобы ты рассказал о происшествии на учебном плацу, – сказала Грейс, – но не было даже намека на то, что знают про записку. Мне по-прежнему кажется, что ее оставил тот, кто хотел помочь. Несмотря на то, что мы видели, Питер, здесь, в Уинфилде, должно быть много, много людей, которые ненавидят и боятся АИА. У меня такое ощущение, что записку подбросил один из них. Но если кто-то знает наверняка, что Редмонда убили, а его тело похоронено в Доме Круглого стола, они могли бы сокрушить АИА. Почему нужно сообщать об этом нам, а не соответствующим властям?

– Месть, – угрюмо проговорил Питер. – Стоит только произойти чему-нибудь такому, что погубит Уидмарка, и рано или поздно кто-нибудь из ребят в черных кепках нанесет контрудар – расквитается. Это не просто отряд уинфилдских бойскаутов, это общенациональная организация фанатиков.

Машина притормозила возле телефонной будки на заправочной станции, но Питер не вышел наружу.

– Я размышляю по поводу Эйприл Поттер, – озабоченно заговорил он. – Она была так близка к тому, чтобы дать мне ключ к делу Редмонда. И они могли услышать. Они вломились в мой номер в самый критический момент – как раз когда она могла рассказать мне о Уидмарке нечто такое, чем его можно было бы размазать по стенке. И я оставил им целые сутки – двадцать четыре часа, – за которые можно обеспечить, чтобы она никогда не заговорила со мной или с кем-либо еще об этом. Бог ты мой, Грейс, она живет в мире грез, но она пыталась сообщить мне нечто реальное, когда на нас набросились. А я просто позволил им ее увести! Если Редмонд был убит, она могла бы стать ключевым свидетелем – и они это знают. Как раз в тот момент, когда мы тут сидим, они, возможно, делают все, чтобы я никогда больше не обратился к ней по поводу ее истории.