Текст книги " Иллюзия"

Автор книги: Хью Хауи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 34 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Ему было жаль, что она понесла утрату. И он тогда обнял ее. Как будто знал, что она хранит внутри тайную тоску, застывшую там, где когда-то была любовь.

Джульетта уважала его за это.

Теперь она расположилась за его столом, на его стуле, напротив его прежнего помощника, который сидел, подперев голову руками, и неподвижно смотрел на раскрытую папку, закапанную слезами. Джульетте хватило одного взгляда, чтобы понять, что какая-то запретная любовь тоже стояла между ним и содержимым той папки.

– Уже пять часов, – сказал она негромко и как можно мягче.

Марнс поднял голову. От долгого сидения в такой позе лоб у него покраснел. Глаза тоже покраснели, в седых усах блестели слезы. Он выглядел намного старше, чем неделю назад, когда пришел в механический нанимать ее на работу. Качнувшись на старом деревянном стуле – его ножки скрипнули, словно испуганные этим внезапным движением, – Марнс взглянул на настенные часы с пожелтевшим от старости пластиковым куполом и проверил время. Молча кивнул тикающей секундной стрелке и встал, поначалу немного сутулясь, как будто забыл выпрямить спину. Провел руками по комбинезону, потянулся к папке, аккуратно закрыл ее и сунул под мышку.

– До завтра, – прошептал он, кивнув Джульетте.

– Увидимся утром, – отозвалась она, когда Марнс побрел в сторону кафе.

Джульетта смотрела ему вслед и жалела его. Она распознала за его утратой любовь. Ей было больно представлять, как он приходит в свою квартирку, садится на узкую кровать и плачет над этой папкой, пока наконец не проваливается в мучительный сон.

Оставшись одна, Джульетта положила дело Холстона на стол и придвинула клавиатуру. Символы на клавишах начисто стерлись давным-давно, но кто-то несколько лет назад аккуратно вывел их заново черным маркером. Однако со временем и они побледнели, и вскоре их понадобится обновить. Ей придется это сделать – она не умела печатать, не глядя на клавиатуру, как офисные работники.

Джульетта медленно набрала запрос, чтобы отправить его в механический отдел. Прошел еще один день, а она ничего не сделала, потому что ее отвлекала загадка принятого Холстоном решения; в конце концов Джульетта поняла: она не сможет выполнять его работу, пока не поймет, почему Холстон отказался и от своих обязанностей, и от самого бункера. Эта загадка, подобно дребезжащей погремушке, отвлекала ее от всех остальных проблем. Так что ей придется принять вызов. А это значило, что ей нужно будет узнать несколько больше того, что содержалось в папке с делом.

Джульетта не представляла точно, как найти нужное – и даже как получить к нему доступ, но знала тех, кто мог посодействовать. Именно этого ей больше всего не хватало после «глубины». Там все были единой семьей, каждый умел делать что-то полезное. Если она могла что-то сделать для любого из них, она делала. И знала, что остальные поступят так же, что они – это ее армия. Той поддержки ей мучительно не хватало. Страховочная сеть оказалась слишком далеко.

Послав запрос, она раскрыла папку Холстона. Он был хорошим человеком, знавшим ее самые сокровенные тайны. Единственным, кто их знал. И Джульетте предстояло раскрыть его тайну.

20

Джульетта заставила себя встать из-за стола уже после десяти вечера. Глаза слезились и больше не могли смотреть на монитор, к тому же она слишком устала, чтобы прочесть хотя бы еще одну страницу дела. Джульетта выключила компьютер, убрала папки на место, погасила свет и заперла дверь в кабинет снаружи.

Когда она сунула ключи в карман, в животе у нее заурчало, а висящий в воздухе слабый запах рагу из кролика напомнил, что она снова пропустила ужин. Третий вечер подряд. Три вечера упорной сосредоточенности на работе, которой ее никто не учил, – настолько упорной, что она забывала про еду. Пожалуй, она смогла бы найти этому оправдание, если бы ее кабинет не примыкал к шумному и наполненному ароматами кафе.

Джульетта достала из кармана ключи и пересекла тускло освещенное помещение, обходя почти неразличимые стулья, в беспорядке расставленные между столиками. Парочка подростков как раз направлялась к выходу – они улучили несколько минут, чтобы побыть наедине в темном кафе, освещенном лишь экраном, пока не наступило время общего отбоя. Джульетта крикнула им, чтобы они спускались аккуратно, – она решила, что такая профилактика несчастных случаев тоже входит в обязанности шерифа. Подростки, хихикая, скрылись на лестнице. Она представила, как они идут, держась за руки, и украдкой целуются по пути к своим квартирам. Взрослые знали о таких мелких нарушениях, но смотрели на них сквозь пальцы – так продолжалось поколение за поколением. Для Джульетты, однако, все было иначе. Она сделала свой выбор уже взрослой, полюбила без разрешения и поэтому сейчас острее воспринимала свое лицемерие.

Приближаясь к кухне, она заметила, что в кафе не совсем пусто. В тени возле экрана сидела одинокая фигура, уставившись на чернильную темноту ночных облаков, зависших над черными холмами.

Кажется, это был тот же человек, что и накануне вечером, – он наблюдал, как медленно тускнеет закат, пока Джульетта в одиночестве работала в кабинете. Она пошла к кухне другим путем, чтобы пройти мимо него. Многочасовое чтение страниц с описаниями разного рода дурных намерений сделало ее параноиком. Обычно Джульетта восхищалась людьми, которые чем-то выделялись, но теперь стала относиться к ним настороженно.

Она прошла между экраном и ближайшим столиком, задержавшись, чтобы сдвинуть стулья, лязгнув при этом металлическими ножками по плиткам. Она не сводила глаз с сидящего, но тот ни разу не повернул голову на шум. Он так и смотрел на облака, положив что-то на колени и подняв руку к подбородку.

Тогда Джульетта прошла непосредственно за его спиной, между столиком и его стулом, придвинутым странно близко к экрану. Она сдержала желание кашлянуть или задать ему вопрос. Вместо этого она двинулась дальше, отыскивая универсальный ключ на кольце с множеством других ключей, доставшихся ей вместе с новой работой.

Она дважды оглядывалась на пути к кухне. Мужчина не шевелился.

Джульетта вошла на кухню и включила свет. Лампы под потолком защелкали и загорелись. Она вытащила из холодильника галлон сока в пластиковой канистре и прихватила с сушилки чистый стакан. В другом холодильнике отыскалось рагу – накрытое крышкой и уже холодное. Джульетта достала и его, положила два черпака в глубокую тарелку, взяла ложку. Возвращая большую кастрюлю на холодную полку, Джульетта на миг задумалась, не стоит ли подогреть ужин.

Она вернулась в кафе с тарелкой и стаканом, выключив локтем свет на кухне и закрыв дверь ногой. Уселась в тени в торце одного из длинных столов и принялась за еду, поглядывая на странного человека, который смотрел в темноту так, как будто мог в ней что-то разглядеть.

Через какое-то время ложка заскребла по дну, а стакан с соком опустел. Пока она ела, незнакомец ни разу не повернул голову от экрана. Джульетта отодвинула тарелку, одолеваемая безумным любопытством. Человек отреагировал на звук – если только это не было совпадением. Она подался вперед и протянул руку к экрану. Джульетте показалось, что она видит в его руке стержень или палочку, но что именно, в темноте было не разглядеть. Через несколько секунд незнакомец наклонился, и Джульетта услышала скрип угольного карандаша по бумаге – судя по звуку, дорогой. Она встала, приняв это движение за приглашение к разговору, и подошла к нему.

– Совершаете налет на кладовку? – спросил он.

Она вздрогнула, услышав его голос.

– Заработалась и пропустила ужин, – пробормотала Джульетта, как будто именно она была обязана что-то объяснять.

– Приятно, наверное, иметь ключи?

Он так и не отвернулся от экрана, и Джульетта напомнила себе, что надо будет перед уходом запереть дверь на кухню.

– Что вы тут делаете? – спросила она.

Незнакомец протянул руку за спину, ухватил ближайший стул и развернул его к экрану:

– Хотите посмотреть?

Джульетта настороженно приблизилась, вцепилась в спинку стула и демонстративно отодвинула его немного в сторону. В помещении было слишком темно, чтобы разглядеть черты незнакомца, но его голос звучал молодо. Она упрекнула себя за то, что не запомнила его лицо вчера вечером, когда света было больше. Ей надо стать более наблюдательной, если она хочет принести хоть какую-то пользу на новой работе.

– А на что именно вы смотрите? – спросила она и украдкой бросила взгляд на его колени, где в тусклом свете, просачивающемся с лестницы, едва виднелся большой лист белой бумаги. Тот лежал ровно, словно на доске или на чем-то жестком.

– Думаю, эти две собираются разделиться. Посмотрите туда.

Человек показал на экран и на смесь темных точек – настолько темных, что они казались единым черным пятном. Если Джульетта и различала какие-то контуры и оттенки, то это вполне могло оказаться обманом зрения. Но все же она всмотрелась в то место, куда указывал его палец, гадая, не пьян ли ее собеседник и не сошел ли он с ума, и терпеливо выдержала последующее молчание.

– Вот, – возбужденно прошептал он.

Джульетта увидела вспышку. Пятнышко света. Как будто кто-то на мгновение включил фонарик в дальнем конце генераторной. Потом пятнышко исчезло.

Она вскочила со стула и подошла к экрану. Что же это было?

Карандаш опять скрипнул по бумаге.

– Что это было, черт побери? – спросила Джульетта.

Незнакомец рассмеялся:

– Звезда. Если подождете, сможете увидеть ее снова. Там сегодня тонкие облака и сильный ветер. А звезда скоро будет проходить через эту точку.

Джульетта обернулась в поисках стула и увидела, что мужчина держит в вытянутой руке карандаш, прищурив глаз и глядя в ту точку, где мигнул огонек.

– Как вы ухитряетесь там что-то разглядеть? – спросила она, усаживаясь на пластиковый стул.

– Чем дольше этим занимаешься, тем лучше видишь в темноте. – Он склонился над бумагой и что-то на ней отметил. – А я поднимаюсь сюда по ночам уже довольно давно.

– Чем именно вы занимаетесь? Просто смотрите на облака?

Он рассмеялся:

– По большей части да. К сожалению. Но я пытаюсь разглядеть, что находится за ними. Смотрите – и вы сможете увидеть ее снова.

Джульетта уставилась в то место, где была вспышка. И неожиданно вновь увидела искорку света, похожую на сигнал, посланный с высоты над холмами.

– Сколько звезд вы увидели? – спросил он.

– Одну. – От новизны этого зрелища у нее перехватило дыхание. Она знала, что звезды существуют – такое слово имелось в словаре, – но еще ни разу их не видела.

– Рядом с той звездой есть еще одна, не такая яркая. Давайте покажу.

Послышался легкий щелчок, и колени незнакомца залил красный свет. Джульетта увидела, что у него на шее висит фонарик, обернутый на конце пленкой из красного пластика. Из-за пленки казалось, что стекло фонарика объято пламенем, он испускал мягкий свет, который не слепил, как лампы на кухне.

На коленях мужчины она увидела большой лист бумаги, усыпанный точками. Они располагались беспорядочно, а лист, расчерченный сеткой из прямых линий, усеивали пометки, сделанные мелким почерком.

– Проблема в том, что они перемещаются, – пояснил незнакомец. – Если сегодня я вижу эту звезду здесь, – он постучал пальцем по одной из точек, рядом с которой стояла точка поменьше, – то завтра ровно в то же время она сдвинется чуть-чуть сюда. – Когда он повернулся к Джульетте, та увидела, что мужчина молод, не старше тридцати, и довольно симпатичен. Чистый и ухоженный, как большинство офисных работников. Он улыбнулся и добавил: – У меня ушло много времени, чтобы это понять.

Джульетте хотелось сказать ему, что он долгое время оставался неживым, но вспомнила, что испытывала в годы своего ученичества, когда люди судили о ней подобным образом.

– А в чем тут смысл? – спросила она.

Его улыбка поблекла.

– А в чем вообще смысл?

Он вновь уставился на стену и погасил фонарик. Джульетта поняла, что задала неправильный вопрос, обидела его. А потом задумалась, нет ли в его увлечении чего-то незаконного, нарушающего какие-нибудь запреты. Отличается ли хоть чем-то сбор информации о внешнем мире от поведения людей, которые просто сидят и смотрят на холмы? Она сделала мысленную пометку спросить об этом Марнса. Незнакомец опять повернулся к ней.

– Меня зовут Лукас, – сказал он.

Ее глаза уже привыкли к темноте, и она смогла разглядеть его протянутую руку.

– Джульетта, – ответила она, пожимая ему руку.

– Новый шериф.

Не спросил, просто констатировал, – разумеется, он знал, кто она такая. Похоже, все наверху это знали.

– Чем вы занимаетесь, когда не сидите здесь? – поинтересовалась она, не сомневаясь, что это не его основная работа. Никто не мог зарабатывать читы, глядя на облака.

– Я живу в верхней трети. Днем работаю за компьютером. А сюда прихожу только в те дни, когда видимость хорошая. – Он включил фонарик и направил свет в ее сторону, намекая, что мысли о звездах сейчас для него уже не самое важное. – На моем этаже есть парень, который работает здесь в вечернюю смену. Когда он возвращается домой, то дает мне знать, какие сегодня были облака. Если подходящие, то я прихожу и ловлю удачу.

– И составляете схему расположения звезд? – Джульетта показала на большой лист бумаги.

– Пытаюсь. На это, наверное, уйдет несколько жизней.

Он сунул карандаш за ухо, достал из кармана тряпку и вытер испачканные углем пальцы.

– А что потом?

– Ну, надеюсь, что сумею заразить кого-нибудь своей болезнью, и тот продолжит с того места, где я закончу.

– То есть про несколько жизней – это серьезно?

Он рассмеялся, и смех у него оказался приятный:

– По меньшей мере несколько.

– Что ж, не буду вам мешать, – сказала она, неожиданно ощутив вину за то, что отвлекала его разговорами.

Джульетта встала и протянула руку, Лукас тепло ее принял. Он накрыл другой ладонью ее кисть и задержал руку чуть дольше, чем она ожидала.

– Приятно было познакомиться, шериф.

Он улыбнулся. Джульетта пробормотала что-то невнятное в ответ.

21

На следующее утро Джульетта уселась за рабочий стол рано, поспав всего четыре часа. Возле компьютера она увидела дожидающийся ее пакет: небольшой сверток в грубой обертке, изготовленной из бумажных отходов, скрепленный белыми пластиковыми зажимами, которыми электрики стягивают пучки проводов. Она улыбнулась, увидев их, и достала из комбинезона свой универсальный инструмент – мультитул. Вытащив из него самую маленькую отверточку, Джульетта сунула ее в фиксатор одного из зажимов и медленно развела зубчики, сохранив зажим в целости, чтобы можно было воспользоваться им повторно. Она вспомнила, какую взбучку получила во время ученичества, когда ее застукали срезающей такой зажим с печатной платы. Уокер, десятилетия назад превратившийся в старого ворчливого чудака, сперва наорал на нее, отругав за порчу имущества, а затем показал, как надо раскрывать фиксатор, чтобы сохранить зажим в целости.

Прошли годы, и Джульетта, став намного старше, преподала этот урок другому ученику по имени Скотти. Он тогда был еще мальчишкой, но ей пришлось сделать ему серьезное внушение, когда он легкомысленно допустил такую же ошибку. Помнится, она так запутала бедного парня, что тот аж побелел, а потом еще много месяцев нервничал, когда Джульетта оказывалась рядом. Может быть, как раз из-за той вспышки эмоций она обращала на него больше внимания во время его обучения, и постепенно у них установились хорошие отношения. Скотти быстро вырос в способного юношу и гения электроники, умеющего запрограммировать таймер насоса быстрее, чем у нее получалось этот насос разобрать и собрать.

Джульетта сняла с пакета второй зажим и сообразила, что получила посылку от Скотти. Несколько лет назад его взяли на работу компьютерщики, и он перебрался на тридцатые этажи. Он стал «слишком умным для механика», как выразился Нокс. Джульетта отложила зажимы и представила молодого человека, готовящего для нее этот пакет. Скорее всего, ее запрос, посланный вчера вечером в механический отдел, перенаправили к нему, и Скотти всю ночь исполнительно готовил ей посылку.

Джульетта аккуратно развернула бумагу. И ее, и пластиковые зажимы нужно будет вернуть: это слишком дорогие материалы, чтобы просто оставить их себе, и они достаточно легки, так что их можно дешево передать с носильщиком. Развернув пакет, Джульетта заметила, что Скотти тщательно загнул края бумаги – этот трюк осваивали еще в детстве, чтобы запечатывать записки без помощи клея или липкой ленты. Она осторожно развернула все складки и в конце концов сняла бумагу. В пакете оказалась пластиковая коробка наподобие тех, в которых в механическом хранили болты, гайки и всяческие детальки для мелких работ.

Открыв крышку, Джульетта поняла, что пакет ей собирал не только Скотти, – наверное, коробку отнесли к нему вместе с копией ее запроса. Она даже прослезилась, ощутив знакомый аромат овсяного и кукурузного печенья мамы Джин. Достав печеньку, она поднесла ее к носу и глубоко вдохнула. Может, ей показалось, но она поклялась бы, что ощущает легкий запах масла или смазки, исходящий от старой коробки, – запахи дома.

Джульетта аккуратно свернула бумагу и положила на нее печенье. Затем стала думать, кого нужно будет угостить. Марнса, конечно, но еще и Пэм из кафе – она здорово помогла ей устроиться в новой квартире. И Элис, старую секретаршу Джанс, что уже больше недели ходит с красными от слез глазами. Достав последнее печенье, Джульетта наконец-то увидела и флэшку, побрякивающую на дне коробки, – маленькое лакомство, «испеченное» лично Скотти и спрятанное среди крошек.

Джульетта схватила ее и отложила коробку. Подула в металлический разъем на торце, очищая его от мусора, и вставила в гнездо на передней панели компьютера. Она не была с компьютерами на «ты», но работать на них умела. В механическом ничего не делалось без заявок, отчетов, запросов и прочей бюрократической канители. Кроме того, с помощью компьютеров контролировали работу насосов и реле, проводили диагностику и все такое.

Как только индикатор на флэшке замигал, Джульетта стала просматривать ее содержимое на экране. Она увидела множество папок и файлов, – похоже, маленький съемный диск был забит до предела. Удалось ли Скотти поспать хоть немного этой ночью?

Джульетта увидела файл, озаглавленный «Джулс». Щелкнув по нему, она открыла короткий текст – явно от Скотти, но не подписанный:

Дж…

Постарайся, чтобы тебя с этим не поймали, хорошо? Здесь все файлы с компьютеров мистера Законника, рабочего и домашнего, за последние пять лет. Тонна информации, но я не был уверен, что именно тебе нужно, а в автоматическом режиме проще скачивать все подряд.

Зажимы оставь себе – у меня их много.

(И еще я взял печеньку. Надеюсь, ты не против.)

Джульетта улыбнулась. Ей захотелось провести пальцами по словам, но они были не на бумаге, и ощущение получилось бы совсем не то. Она закрыла файл, удалила его и очистила «корзину». Даже две первые буквы ее имени показались ей избыточной информацией.

Отодвинувшись от стола, Джульетта выглянула в кафе. Темно и пусто. Часы показывали, что еще нет пяти утра, так что какое-то время весь первый этаж будет принадлежать только ей. Для начала она просмотрела структуру папок, желая увидеть, с какой информацией имеет дело. Каждая папка была аккуратно помечена. Похоже, теперь в распоряжении Джульетты оказалась история всего, что Холстон сохранял на обоих своих компьютерах: каждая нажатая клавиша, за каждый день, чуть больше чем за пять лет, и все это было рассортировано по датам. Джульетту ошеломило огромное количество информации – ее оказалось гораздо больше, чем она смогла бы просмотреть за всю жизнь.

Но как минимум попытаться стоило. Где-то здесь, среди этих папок, таились необходимые ей ответы. И ей даже полегчало от сознания, что разгадка – причина, из-за которой Холстон отправился на очистку, – теперь умещается на ее ладони.

Она просеивала информацию уже несколько часов, когда в кафе пришли работники, чтобы прибраться после ужина и приготовить завтрак. У жизни наверху обнаружилось несколько особенностей, к которым Джульетте было сложно привыкнуть, и одной из самых трудных стал жесткий распорядок дня, соблюдаемый всеми. Здесь не существовало третьей смены. Здесь практически не было и второй, за исключением работников кафе, готовивших ужин. На глубине, в механическом, машины никогда не спят, поэтому и людям спать некогда. Рабочие бригады нередко оставались на дополнительную смену, и Джульетта привыкла обходиться считаными часами отдыха в течение ночи. Фокус тут заключался в том, чтобы «отключаться» время от времени, прислонившись к стене и закрыв глаза минут на пятнадцать, чтобы не дать усталости свалить тебя с ног.

Эта способность отказываться от сна дарила ей личное время по утрам и вечерам, и Джульетта могла потратить его на ознакомление с делами, которые ей полагалось расследовать. Оно также давало ей возможность постепенно осваивать эту чертову работу, поскольку Марнс впал в такую депрессию, что от него бесполезно было ждать какой-либо помощи.

Марнс…

Джульетта взглянула на часы над его столом. Стрелки показывали десять минут девятого, и котлы с теплой овсяной и кукурузной кашей уже наполняли кафе ароматами завтрака. Марнс опаздывал. Она проработала с ним менее недели, но еще ни разу не видела, чтобы он приходил не вовремя. Такое нарушение распорядка было подобно растянувшемуся ремню распределительного вала или детонации в цилиндре двигателя. Джульетта выключила монитор и отодвинулась от стола. Первая смена завтракающих уже заполняла кафе, бросая позвякивающие продовольственные жетоны в большое ведро возле старых турникетов. Она вышла из офиса и стала пробираться сквозь поток людей, движущийся с лестницы. Какая-то девочка в очереди дернула мать за комбинезон и показала пальцем на проходящую мимо Джульетту. Мать пожурила дочку за невежливость.

За последние несколько дней ее назначение вызвало немало пересудов. Еще бы – она исчезла в глубинах механического отдела еще ребенком и неожиданно вынырнула оттуда, чтобы занять место одного из наиболее популярных шерифов за последние несколько поколений. Джульетта внутренне сжалась от такого внимания к собственной персоне и заторопилась к лестнице. Она побежала вниз в темпе легко нагруженного носильщика. Четырьмя этажами ниже, протиснувшись между неторопливой супружеской четой и семейством, поднимающимся на завтрак, Джульетта выскочила на лестничную площадку перед жилыми помещениями – сама она жила чуть выше, на третьем этаже – и вошла в двойные двери.

Прихожая за дверями бурлила от обычных утренних звуков – свиста закипевшего чайника, пронзительных голосов детей, топота ног этажом выше, – всюду сновали ученики, торопящиеся к своим наставникам, чтобы отправиться с ними на работу. Дети помладше неохотно шли в школу, жены, стоя в дверях, целовали на прощание уходящих мужчин, а малыши дергали их за комбинезоны и роняли игрушки и пластиковые чашки.

Джульетта несколько раз свернула, направляясь по коридору, ведущему через прихожие и вокруг центральной лестницы на другую сторону этажа. Квартира помощника шерифа находилась как раз там, в дальнем конце. Джульетта предположила, что за прошедшие годы Марнсу несколько раз предлагали повышение по службе, но он отказывался. Как-то раз она спросила о нем Элис, старую секретаршу мэра Джанс. Та пожала плечами и ответила, что Марнс никогда не хотел и не ожидал чего-то большего, чем роль второй скрипки. Джульетта решила, что речь идет о должности шерифа, которую он не хотел занимать, но теперь стала задумываться, на какие еще сферы его жизни распространяется такая философия.

Когда Джульетта добралась до прихожей перед его квартирой, навстречу ей, держась за руки, пробежали двое опаздывающих в школу детишек. Захихикав, они скрылись за углом, оставив Джульетту в одиночестве. Она задумалась: что она скажет Марнсу, чтобы оправдать свое появление здесь и свою тревогу? Наверное, сейчас подходящий момент, чтобы попросить у него папку, с которой он все никак не расстанется? Можно предложить ему взять выходной и отдохнуть. Или приврать, сказав, что она уже занялась расследованием.

Джульетта остановилась возле двери и подняла руку, чтобы постучать, надеясь, что Марнс не воспримет это как демонстрацию власти. Она просто волновалась за него, вот и все.

Джульетта постучала по стальной двери и стала ждать. Может, он и ответил, но она ничего не услышала – за последние несколько дней голос помощника шерифа стал глухим и хриплым. Она постучала снова, теперь уже сильнее.

– Помощник Марнс? – окликнула его Джульетта. – У вас там все в порядке?

Из соседней двери выглянула женщина. Джульетта узнала ее – та приходила в кафе со школьниками во время каникул, и звали ее Глория.

– Привет, шериф.

– Привет, Глория. Вы сегодня утром видели помощника шерифа Марнса?

Она покачала головой, зажала губами металлический стержень и принялась укладывать свои длинные волосы в узел.

– Не видела, – пробормотала Глория, пожала плечами и закрепила волосы. – Он вчера вечером стоял на лестничной площадке, такой же подавленный, как всегда. – Она нахмурилась. – Он не пришел на работу?

Джульетта повернулась к двери и нажала на ручку. Дверь приоткрылась, щелкнув идеально смазанным замком. Джульетта распахнула дверь.

– Помощник? Это Джулс. Просто зашла проверить, как вы тут.

В комнате было темно, свет проникал в нее только из коридора, но хватило и его.

Джульетта повернулась к Глории.

– Вызовите дока Хикса… Черт, не его… – Она все еще не отвыкла от жизни внизу. – Кто здесь ближайший врач? Вызовите его!

Джульетта вбежала в комнату, не дожидаясь ответа. В квартирке было маловато места, чтобы повеситься, но Марнс придумал, как это сделать. Он затянул ремень вокруг шеи, а пряжку зажал в щели над дверью в туалет. Ноги лежали на кровати, но под прямым углом, и потому не могли поддерживать вес тела. Зад свешивался ниже ног, лицо уже не было красным, а ремень глубоко врезался в шею.

Джульетта обхватила талию Марнса и приподняла его. Он оказался тяжелее, чем выглядел. Она пинком сбросила ноги с кровати, и держать стало легче. В дверях кто-то выругался. Подбежал муж Глории и помог Джульетте поддержать тело Марнса. Они принялись дергать ремень, пытаясь высвободить пряжку из щели. Кончилось это тем, что Джульетта рванула дверь и освободила ремень.

– На кровать, – выдохнула она.

Они приподняли тело и уложили его на кровать. Муж Глории уперся руками в колени и несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул.

– Глория побежала за доктором О’Нилом, – сказал он.

Джульетта кивнула и ослабила ременную петлю на шее Марнса. Кожа под ней была фиолетовой. Джульетта пощупала пульс, вспоминая, что Джордж выглядел точно так же, когда она нашла его тело в механическом, – совершенно неподвижным и ни на что не реагирующим. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы убедиться, что она видит второе мертвое тело за свою жизнь.

И тогда Джульетта задумалась, сидя рядом и дожидаясь прихода врача, не обещает ли ее новая работа, что этот мертвец окажется не последним.