Текст книги "Прощай, принцесса"

Автор книги: Хуан Мадрид

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 25 страниц)

– Принц? Какой еще принц?

– Ну ты даешь, Тони! Какой может быть принц? Единственный, который есть у нас – его высочество дон Фелипе, принц Астурийский, сын короля. Жаль, что я не принес тебе полной копии дневника. Она уже возомнила себя будущей королевой Испании.

Роман Гадес выглядел молодо и абсолютно не был похож на полицейского. Я удивился, когда, войдя в мой рабочий кабинет, он начал с интересом разглядывать заставленные книгами полки. Я поднялся из кресла, отложив в сторону свое чтение.

– Желаете присесть, инспектор? – Я показал на соседнее кресло.

– Нет, спасибо, я лучше постою.

Плохое начало. Оставаясь на ногах, он владел ситуацией, мог перемещаться по комнате по своему желанию, рассматривать книги, трогать мои бумаги. Полицейский достал из кармана небольшой блокнотик и дешевую ручку. Я ждал, пока он сделает первый шаг.

Он позвонил мне по телефону за день до нашей встречи и попросил уделить ему некоторое время, чтобы поговорить о Лидии Риполь. Он назвал себя: инспектор Гадес.

Мария, наша прислуга, заглянула в дверь следом за вошедшим и спросила:

– Вам что-нибудь принести?

Я изобразил на лице вопрос:

– Кофе или чего-нибудь покрепче, инспектор?

– Нет, спасибо, – ответил он.

– И мне ничего, Мария. – Я снова обратился к своему собеседнику, меня начинало бесить то, как он бесцеремонно разглядывает содержимое шкафов: – Я слушаю вас, инспектор.

– Как я уже объяснил в телефонном разговоре, я опрашиваю всех, кто был знаком или имел дело с доньей Лидией Риполь. Я бы хотел задать вам несколько вопросов. И готов обещать, что не отвлеку вас надолго. Вы ведь хорошо ее знали, не так ли?

– В сущности, все зависит от того, что подразумевать под словом «знать». Она была моей студенткой на факультете журналистики в девяносто четвертом – девяносто пятом годах.

– Вы часто навещали ее после этого?

– Часто навещал? Не уверен, что это подходящее выражение, чтобы определить наши с Лидией взаимоотношения.

– А как бы вы сами их определили, сеньор Дельфоро?

– Послушайте, иногда между учеником и учителем возникают некие отношения, не совсем укладывающиеся в общепринятые схемы. Лидия выросла без отца, и я стал для нее чем-то вроде наставника, старшего товарища, если можно так сказать. Она иногда звонила мне, чтобы попросить совета.

– Насколько часто вы посещали сеньориту Лидию?

– Часто? Никогда не задумывался над этим… Знаете, иногда мы годами не виделись. В любом случае Лидия и моя жена вместе учились в университете и все это время поддерживали дружеские отношения. Несколько месяцев назад Лидия звонила мне, ее тогда как раз пригласили на телевидение, и она интересовалась моим мнением по некоторым вопросам. После… то есть я хочу сказать, совсем недавно, она снова вышла на связь, чтобы обсудить одну личную проблему. Это все.

– Сеньорита Риполь поведала вам, в чем именно состояла эта ее личная проблема?

– В полном объеме.

– Так кем же в итоге была для вас Лидия? Подругой?

– Бывшей ученицей, которая стала моим другом.

– Понятно… А ваша супруга тоже была сперва ученицей?

– Точно так, инспектор Гадес.

Я смотрел, как он записывает что-то в блокнот.

– А скажите, сеньор Дельфоро, вы когда-нибудь приводили сеньориту Риполь в ту квартиру, что вы снимаете на улице Эспартерос?

– В квартиру? Да, один или два раза. Я использую ее в качестве кабинета, работаю там над материалами для романов. Там спокойно, никто не знает того телефона, и мне не звонят и не мешают. Это допрос?

– Допрос? Ни в коей мере. Я просто задаю вопросы, не более того. Когда в последний раз вы приходили в гости к донье Лидии Риполь?

– В последний раз? Где-то в конце июля, не помню точно, может двадцать седьмого или двадцать восьмого. Лидия позвонила мне за день до того и сказала, что решила свои личные проблемы и хочет это со мной отпраздновать. Таким способом девочка думала поблагодарить меня за данные в свое время советы. Я взял с собой бутылку шампанского, и мы распили ее, поднимая бокалы за ее счастливое будущее. Я пришел к ней около восьми тридцати вечера, а ушел где-то между одиннадцатью тридцатью и двенадцатью, я точно помню время, так как должен был пересечься с одним другом.

– То есть это было примерно за месяц до ее смерти?

– Именно так я и сказал.

– А вы не могли бы назвать имя приятеля, с которым у вас была назначена встреча?

– Да, конечно, Антонио Карпинтеро.

– У вас есть свидетель, который подтвердил бы, что вы с ним все-таки смогли увидеться в тот день?

– Он не пришел. Мы должны были встретиться в его квартире на улице Эспартерос, соседней с моей. Я оставил ему сообщение на автоответчике.

– Когда вы в последний раз видели сеньора Карпинтеро?

– Тони? Постойте… я должен подумать. Насколько я знаю, сейчас он по службе уехал в Эстремадуру, он работает в детективном агентстве. Точно, я случайно столкнулся с ним четыре дня назад, двадцать восьмого августа, в одном баре в Маласанье. Было около пяти часов вечера.

– То есть это случилось в тот день, когда убили сеньориту Риполь.

– Кажется, да.

– И после этого вы не виделись?

– Нет, думаю, он до сих пор так и не вернулся. О чем я вам уже говорил.

– Хорошо, сменим тему. Сеньорита Риполь никогда не говорила вам, что боится за свою жизнь? Она упоминала о том, что у нее есть враги?

– В каком смысле? Я полагал, что Лидию убили для того, чтобы ограбить.

– Да, похоже на то. Но мы не можем отбросить и другие гипотезы, вы же знаете, как работают полицейские, правда? Вы пишете детективные романы и, должно быть, прекрасно осведомлены о подобных вещах. Вы можете ответить на последний вопрос?

– Лидия никогда не говорила мне, что ее жизни что-то угрожает или что у нее есть враги.

– В дневнике сеньориты Риполь есть запись, противоречащая вашим словам. Девушка боялась, что ее убьют, сеньор Дельфоро.

Я оцепенел. У меня и в мыслях не было, что Лидия ведет дневник. Но я мог бы это предполагать. Пытаясь скрыть свое замешательство, я небрежно захлопнул книгу, что лежала передо мной на столике, и вытащил из пачки сигарету. Потом протянул пачку Гадесу. Тот отрицательно помотал головой, а я закурил и выпустил в воздух облако дыма. Все это время инспектор внимательно меня разглядывал.

Нужно быть предельно осторожным с этим типом, он явно отличается от обычных полицейских.

– Итак, Лидия вела дневник, сеньор Гадес.

Его глаза неотрывно на меня смотрели.

– Это очень увлекательное занятие, знаете ли. Многие молодые девушки делают то же самое. Особенно такие романтичные фантазерки, как Лидия. И кого же она называет в дневнике своим врагом?

– Я не могу ответить вам на этот вопрос. Судья объявил материалы дела секретными. Но скажите мне, пожалуйста, вы и вправду считали ее «романтичной фантазеркой»?

– Да, безусловно. В том смысле, какой придает этому термину Норберто Боббио, [11]11
  Норберто Боббио(1909–2004) – итальянский философ, историк, политолог.


[Закрыть] это если говорить о недавних работах, а обращаясь к истории психоанализа, мы можем найти его у Зигмунда Фрейда, который писал о подобном больше восьмидесяти лет назад. Фрейд называл это явление снами наяву. Одна из легких форм психического расстройства. Лидия очень умная девушка… то есть была очень умной и способной, но романтические грезы и фантазии не давали ей раскрыться как личности. Она всегда чего-то ждала от других, говоря иными словами. Ждала удачи, ждала любви… И постепенно перестала проявлять инициативу.

Я сделал паузу, наблюдая, как он строчит что-то у себя в блокноте.

– Но я, конечно, не психолог, – добавил я. – У нас в семье моя жена имеет профессиональное психологическое образование, но я по роду своей деятельности много изучаю людей, пытаясь понять сущность человеческой натуры. И полагаю, что кое-что понимаю в людях, инспектор Гадес.

– У вас имеется дома огнестрельное оружие, сеньор Дельфоро?

Этот вопрос меня удивил.

– Да, у меня был пистолет… но только с технической точки зрения его можно было считать огнестрельным оружием. Это был Макаров, самозарядный пистолет, разработанный советским инженером Николаем Федоровичем Макаровым в 1948 году, и с тех пор его не один раз модернизировали. Шестизарядное оружие. Я купил его у антиквара в Москве больше пятнадцати лет назад.

– И он был в рабочем состоянии?

– Да, в отличном состоянии. Я его смазал и пару раз стрелял в своем загородном доме.

– Вы заявили о краже этого оружия… шестнадцатого мая прошлого года, так?

– Я заявил об ограблении шестнадцатого, но вор или воры, если их было несколько, проникли в мой дом на день раньше, пятнадцатого мая. Я подал заявление с некоторым опозданием, так как должен был составить список пропавших вещей.

– Кроме пистолета у вас украли Коран шестнадцатого века, переписанный от руки в Гранаде.

– Да, возможно, это был последний экземпляр, который увидел свет в Испании. Настоящее сокровище, инспектор Гадес, за которое любой коллекционер сразу выложил бы больше пятисот тысяч песет, если стоимость этой книги вообще возможно оценить в денежном эквиваленте. Вор или воры унесли этот уникальнейший том и ящик, где хранился Макаров. Они не успели прихватить другие вещи только благодаря бдительности консьержа, который заподозрил неладное, увидев типа в форме работника газовой службы, и вызвал полицию. Я тогда был в отъезде, участвовал в конференции в Институте Сервантеса в Бордо. В нашем доме обитают всего три семьи, по одной на каждый этаж. Скажите, инспектор Гадес, вы читали мои книги?

– Как раз сейчас я их читаю, сеньор Дельфоро.

– Тогда вам должно быть известно, как важна для меня психология персонажей. Я стараюсь раскрыть ее через их поступки, через их разговоры. Вам не кажется, что писатели – неплохие психологи? Полагаю, это важная часть нашей профессии, но я могу и ошибаться, конечно. Лидия еще в бытность ее моей ученицей имела обыкновение строить воздушные замки, ее всегда переполняли фантазии. Она мечтала стать писательницей или знаменитой журналисткой. Но ей не хватало таланта.

– Но она ведь работала в этой области, так? Была ведущей на телевидении. Я видел ее в двухчасовых новостях. Ее знало пол-Испании.

– Что ж, быть журналистом, даже очень хорошим журналистом, еще не значит иметь способности к литературному творчеству. Это совершенно разные вещи.

– Я не о литературе пришел сюда разговаривать, сеньор Дельфоро. И уверяю вас – это не допрос. Но я должен задать еще несколько вопросов.

– Я в вашем распоряжении, сеньор Гадес. Спрашивайте.

– Вы принимаете наркотики?

– Наркотики? Нет, ни в каком виде, по крайней мере не постоянно. Зато я позволяю себе иногда выпить, но в очень умеренных количествах, можно сказать, что это социальная форма пьянства. А что касается наркотических средств, то не буду скрывать, баловался в юности, скорее для того, чтобы получить некий новый опыт. Я имею в виду кокаин и марихуану. Но уже больше тридцати лет как не употребляю.

– Однако два года назад дорожный патруль задержал вас и отобрал права. Анализ крови, помимо высокого уровня алкоголя, показал наличие кокаина. Вы разве не помните этот случай?

– В самом деле запамятовал. Я был на вечеринке, и это скорее исключение, чем правило.

– А донья Лидия Риполь принимала наркотики? Что вам об этом известно?

– Лидия? Нет… не думаю. То есть я не знаю… Кое-кто из моих студентов нередко баловался в стенах университета марихуаной. Возможно, и Лидия тоже. Но я никогда ничего такого не замечал. – Я затушил окурок, смяв его о дно пепельницы. – В любом случае, – продолжил я, – вы не можете не знать, что по уровню употребления кокаина Испания стоит на первом месте в мировом рейтинге. Мы обогнали даже Соединенные Штаты.

– Да, я, естественно, в курсе. То есть вы утверждаете, что не знаете, была ли донья Лидия Риполь наркоманкой, так, сеньор Дельфоро?

– Нет, не знаю. Я вам уже сказал.

– Вернемся чуть назад. По вашим словам, донья Лидия Риполь два или три раза бывала в доме шесть по улице Эспартерос, где вы снимаете квартиру «А» на четвертом этаже, так?

– Да, так. Вы все верно поняли.

– С какими намерениями вы ее туда приводили?

– То есть как с какими намерениями? Странный вопрос. Лидия хотела познакомиться с моим другом Антонио Карпинтеро, он мой сосед и бывший полицейский – очень занятный тип. Тони живет в квартире рядом. Я хотел использовать их встречу в учебных целях, чтобы продемонстрировать своей студентке пример использования реальных образов в литературном творчестве. Но почему-то обстоятельства складывались так, что мы ни разу с ним не пересеклись. То есть приходила она впустую.

– Она сама просила вас свести ее с этим Антонио Карпинтеро?

– Сейчас я уже не могу в точности припомнить, была ли это ее инициатива или я сам предложил устроить их знакомство.

– Позвольте возразить, сеньор Дельфоро. Согласно записям в дневнике доньи Лидии Риполь, вы позвали ее в свою квартиру под предлогом встречи с этим самым Карпинтеро, а на самом деле пытались вступить с ней в половую связь.

– Провокационное утверждение, инспектор Гадес!

– Нет, вовсе не провокационное, сеньор Дельфоро. Я лишь цитирую фрагмент из дневника сеньориты Риполь. Это простой вопрос, который требует такого же простого ответа. Вам повторить, сеньор Дельфоро?

– Я не буду на него отвечать. – Я поднялся на ноги. – Встреча закончена, инспектор. Я провожу вас к выходу.

Гадес вошел в здание Главного управления полиции на улице Канильяс, направился в крыло, где располагался отдел по расследованию убийств, и поднялся на второй этаж – там находился его маленький кабинет. На рабочем месте инспектора ожидало сообщение от непосредственного начальника, комиссара Луэнго, который просил немедленно по прибытии позвонить ему. Гадес набрал внутренний номер.

– Луэнго? Это Гадес, я только вернулся. Встречался с Дельфоро.

Хрипловатый голос Луэнго звучал очень жестко:

– Ты вытянул что-нибудь из этого сукина сына?

– Скорее лишний раз убедился, что он чертовски хитер. Я подстроил ему пару ловушек, но он оба раза сумел вывернуться.

– Он спал с ней?

– По меньшей мере намерение такое у него было, не сомневаюсь. Но прямо он ничего не сказал, извивался ужом. Мне пришлось все-таки упомянуть о существовании дневника, иначе никак не получалось. У меня возникло твердое ощущение, что он не подозревал о том, что Лидия вела записи.

– Ты уверен?

– Да, очень похоже, что Дельфоро не был в курсе. Я заметил: он не смог сдержать удивления, услышав о дневнике. В любом случае я не сомневаюсь, что этот мерзавец пытался затащить ее в постель. То есть Лидия написала в дневнике правду. И еще он подтвердил, что был у нее за месяц до убийства. Правда, мне еще не совсем ясен мотив преступления.

– А вот мне он ясен. Тут все проще некуда. Он свихнулся от ревности, когда узнал, что девчонка собирается выскочить замуж за другого, и убил ее. Ревность – вот его мотив.

– В таком случае нам придется предъявить суду ее дневник в качестве главной улики. А этот дневник – настоящая бомба, Луэнго. Королевская семья настаивает, чтобы та часть, в которой говорится про наследного принца, нигде не фигурировала и даже не упоминалась.

– Так и не будем ее упоминать, в чем проблема?

– Кто-нибудь из наших уже допрашивал свидетельницу?

– Еще нет. Мы пытались, но ребята из военной разведки не допустили моих людей. Это их территория – в любом случае они меня уверили, что, как только смогут, позволят и нам работать с ней.

– И ты веришь в это, Луэнго? Ты меня за идиота, что ли, считаешь?

– Нет, я конечно же им не верю… Слушай, а Дельфоро и вправду удивился, узнав про дневник? Возможно, это была одна из его штучек.

– Все может быть, но, услышав о записях Лидии, он напрягся и сразу словно бы занял оборонительную позицию. Начал объяснять мне, что Риполь была невротичкой, склонной к фантазиям. Знаешь, я таких типов просто ненавижу.

– Ладно, изложи все это письменно. Успеешь сегодня?

– Успею. Но мне просто необходимо допросить эту свидетельницу, Луэнго.

– Не волнуйся – я предоставлю тебе такую возможность.

Гадес положил трубку и задумался, застыв в кресле. Потом в голову ему, казалось, пришло неожиданное решение, он снова взялся за телефон и набрал прямой номер Луиса Санхусто. После третьего гудка инспектор услышал голос приятеля.

– Роман? – Без сомнения, у того на определителе высветился номер Гадеса.

– Да, это я. Как жизнь, Луис?

– Ты ведь звонишь не для того, чтобы поинтересоваться моими делами, так?

– Нет, я, собственно, по поводу…

Тот прервал его:

– Погоди, сейчас я загляну к тебе.

Санхусто дал отбой, Гадес включил компьютер и начал писать отчет. Сделал соответствующую шапку:

Хуан Дельфоро, писатель. Встреча в доме подозреваемого. Улица Альфонсо XII, 16, третий этаж, пентхаус.

Доклад составил Роман Гадес Муньос, инспектор первого отделения главного отдела по расследованию убийств, номер служебного удостоверения 74.003/М.

Копии: комиссару, начальнику главного отдела по расследованию убийств сеньору Раулю Луэнго, старшему комиссару, начальнику пресс-центра полиции Антонио Рекуэне, копия в Главную канцелярию Королевского дома, отдел внутренней безопасности.

Тема: убийство доньи Лидии Риполь Муньос 28 августа 2000 г.

Дата: 2 сентября 2000 г.

Время беседы: 16.18, без записи на диктофон, без свидетелей.

Запись Романа Гадеса Муньоса.

Луис Санхусто толкнул дверь и плюхнулся на единственный свободный стул в крошечном кабинете.

– Что случилось, Роман, ты головой ударился? Здесь же телефоны прослушиваются.

Луис Санхусто был хорошим парнем. Пожалуй, единственным в отделе приятелем Романа, с которым тот мог поговорить не только о служебных делах.

– Ты на самом деле собирался рассказать мне все по телефону? – спросил он.

– А у тебя снова началась мания преследования? – парировал Гадес. – Вы там в пресс-центре все немного двинутые.

– Мания преследования? Слушай, Роман, ты что, не понимаешь? Этим делом сейчас занимаются четыре разных ведомства. Не считая Канцелярии Королевского двора. Что ты от меня хотел?

– Я только что побеседовал с Дельфоро. В твоем отчете написано, что двадцать седьмого июля он был в квартире Лидии Риполь. Пришел в двадцать тридцать с бутылкой шампанскогоMoët & Chandon в руках, а ушел в двадцать три тридцать. И свидетельница утверждает, что видела его в день убийства, то есть двадцать восьмого августа, на том же месте в то же время с бутылкой шампанского той же марки,Moët & Chandon . Тебе не кажется странным то, что повторилось и время, и марка шампанского?

– Да нет. Обычное совпадение, ничего больше. Это все, что ты хотел у меня узнать?

– Можешь дать мне посмотреть те фотографии?

Санхусто поднялся:

– Да, конечно, но они сейчас у шефа. А в чем, собственно, проблема?

– В том, что эти снимки сделаны в ходе незаконной слежки и не могут быть переданы в суд. Вот в чем проблема. Там бутылка хорошо видна? Он нес ее прямо так, не завернув?

– Ты нормально себя чувствуешь, Роман?

– Да, все хорошо. Мне только нужно это знать… И вот еще – в том доме есть консьерж?

– Нет, там нет никакого консьержа, и не предвидится другого свидетеля. В обоих случаях Дельфоро вышел из такси и направился в дом с бутылкой шампанскогоMoët & Chandon в руках. Если ты не в курсе,Moët & Chandon сильно отличается от других марок. Ты никогда его не пробовал?

Гадес отрицательно помотал головой, а Луис Санхусто продолжил:

– В таком случае позволь мне как-нибудь тебя угостить, хорошо? Слушай, у тебя сегодня много дел?

– Да нет, только отчет. Скажи, а этой свидетельнице, на твой взгляд, можно доверять?

– Это ты у военной разведки уточняй, Роман. Я только знаю, что двадцать седьмого июля нынешнего года Дельфоро вошел в дом Лидии Риполь в двадцать тридцать, а вышел оттуда в двадцать три тридцать. Это достоверная информация, Роман, ты знаешь – я не новичок в нашем деле.

– Ты целый месяц следил за Дельфоро, а в ночь, когда было совершено убийство, оставил его без надзора. Ты ведь мог бы предотвратить это преступление, Луис.

– Да, знаю. Но я, как и ты, выполняю приказы. А мне приказали снять наблюдение. И тому есть документальное подтверждение. Позволь мне кое-что сказать: зачем ты усложняешь себе жизнь? Расслабься, Роман, расслабься, понимаешь?

– Парни из военной разведки не позволяют мне допрашивать свидетельницу. Что они о себе возомнили?!

– Подумаешь! Тоже мне проблема! Сиди здесь и жди, пока они пришлют свои протоколы допросов. Послушай, давай попозже пойдем выпьем! Как думаешь?

– Нет, спасибо, Луис. – Гадес явно о чем-то размышлял. – Хочу вернуться домой пораньше. Я читаю романы Дельфоро. Когда ты мне сможешь показать фотографии?

– Попроси у Рекуэны или у Луэнго, эти материалы теперь засекречены. Тогда в другой раз, да?

– Пожалуй что в другой.

Гадес открыл дверь своего дома в районе Алуче.

– Эй, я пришел! – закричал он.

Его жена высунулась из кухни. Она обычно возвращалась раньше мужа.

– Я не ждала тебя так рано. Есть пожелания насчет ужина? Давай говори сейчас, если хочешь чего-нибудь особенного.

– Мне все равно. А ты что планировала?

– Я купила свежих мерланов в лавке Антонио и еще собиралась сделать салат. Я запеку рыбу в духовке?

Гадес нежно поцеловал супругу в губы.

– Отлично! А я займусь салатом.

– Откроем бутылочку вина?

– Да, это будет неплохо. Слушай, а ты хоть раз пробовалаMoët & Chandon ? Я имею в виду шампанское, французское шампанское.

– Нет, оно, наверное, очень дорогое. Да ты же знаешь, я вообще не люблю шампанское, предпочитаю вино.

Гадес прошел в спальню, разделся, сунул кобуру с табельным оружием – инспектор носилStar РК – в ящик прикроватной тумбочки и накинул халат. Потом он вернулся в кухню. Его жена ловко освобождала от чешуи двух мерланов среднего размера.

Гадес подошел к раковине, помыл помидоры и листья салата, потом вытер и порезал. Сверху набросал колечки сладкого лука.

Жена спросила:

– Как дела на работе?

Роман казался задумчивым, и вид у него был слегка отсутствующий. Он помедлил с ответом:

– Нормально, ничего нового.

– Ладно, иди в душ, я закончу с салатом. Пока рыба готовится, открою бутылочку. Хорошо?

Он подошел сзади и обнял ее. Она прижалась к нему и повернула лицо так, чтобы он мог поцеловать ее.

– Я был сегодня у Дельфоро. У него там, наверное… не знаю… десять или двенадцать тысяч книг. Это невероятно, и квартира шикарная… с видом на парк «Ретиро», представь себе.

– Да? А сам он какой?

– Я таких на дух не переношу. Один из этих снобов, шибко умный, но…

Жена насторожилась.

– Не знаю… Есть тут что-то…

– Что? – Она обернулась.

– Луэнго считает, что это преднамеренное убийство. Да, оно совершено в состоянии аффекта, но все равно преднамеренно. А это никак не вяжется с Дельфоро. Не знаю, ерунда какая-то получается. Да к тому же застрелил из своего оружия, из Макарова.

– Что такое макаров?

– Русский пистолет… Хотя у него мог случиться внезапный приступ, – продолжал Гадес, – он мог просто слететь с катушек. Мы, люди, – странные создания, и временами мы совершаем непредсказуемые поступки. – Он помотал головой. – Ты знаешь, что военная разведка вела наблюдение за Дельфоро? Кажется, много лет назад он был активным левым. Они думают, что он как-то связан и с нынешними беспорядками в университетах. Он написал пару статей, в которых выразил солидарность со студентами.

Инспектор снова задумался.

– Ладно, иди в душ, а я пока открою вино, – сказала жена.