355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Христофор Колумб » Путешествия. Дневники » Текст книги (страница 16)
Путешествия. Дневники
  • Текст добавлен: 3 октября 2016, 19:18

Текст книги "Путешествия. Дневники"


Автор книги: Христофор Колумб



сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 44 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]

Приблизившись к берегу, моряки увидели, что за деревьями скрывается по крайней мере пятьдесят пять нагих индейцев с волосами столь же длинными, как у кастильских женщин. На затылке они носили султан из перьев попугая и других птиц; у каждого был свой лук.

Индеец, высадившись на берег, заставил всех этих людей положить луки и стрелы и кусок палки, который служит как… [81]81
  [81] Пропуск в тексте. – Прим. перев.


[Закрыть]
очень тяжелый, который они носят вместо шпаги. Затем индейцы подошли к лодке, а моряки высадились на берег и принялись, выполняя приказ адмирала, скупать у индейцев их луки, стрелы и иные виды оружия. Но, продав два лука, индейцы не захотели больше ничего отдавать. Более того – они стали готовиться к нападению на христиан, желая захватить их в плен. Они бросились за своими луками и стрелами в то место, где было оставлено оружие, и вернулись, держа в руках веревки, предназначенные, как говорит адмирал, для того, чтобы связать христиан.

Видя, что индейцы бегут к ним, христиане, которые были настороже, потому что к этому их всегда призывал адмирал, кинулись навстречу нападающим и нанесли одному индейцу удар ножом в зад, а другого ранили в грудь стрелой.

Убедившись, что выиграть [в схватке] им придется немного, индейцы обратились в бегство, все как один, хотя христиан было только семь, а их более пятидесяти. При этом одни бросили стрелы, другие луки. Христиане, по словам адмирала, перебили бы много индейцев, если бы им в этом не помешал пилот, посланный на берег в качестве командира отряда. Христиане тотчас же вернулись на корабль. Адмирал, узнав о происшедшем, сказал что, с одной стороны, все это его печалит, но в то же время он и рад случившемуся: теперь эти индейцы будут бояться христиан, а они люди, способные на недобрые дела, и, как он предполагает, относятся к племени карибов и едят людей. И если сюда придет лодка, которую он оставил тридцати девяти испанцам в крепости и селении Навидад, то местные жители побоятся причинять зло пришельцам.

Если же эти индейцы и не карибы, то, по меньшей мере, они соседи карибов, и обычаи у них такие же, и они люди без страха, совсем не похожие на обитателей других островов, безоружных и трусливых до безумия. Адмирал добавляет, что он хотел бы захватить в плен несколько этих индейцев, и говорит, что они давали множество дымовых сигналов, по обычаю жителей Эспаньолы.

Понедельник, 14 января. Адмирал не вышел в море, так как хотел послать своих людей на поиски жилищ этих индейцев, чтобы захватить пленных, полагая, что обитатели этой земли – карибы; кроме того, плаванию препятствовали сильные восточные и северо-восточные ветры и волнение на море. Но еще днем на берег вышло множество индейцев, и адмирал приказал отряду хорошо вооруженных людей отправиться на берег.

Индейцы сразу подошли к лодке. С ними был человек, посетивший вчера каравеллу и получивший от адмирала разные безделушки. Явился также и король этих индейцев, который передал упомянутому индейцу четки, чтобы тот вручил их, как знак мира и безопасности, людям, что были в лодке. Король с тремя индейцами сел в лодку и был доставлен на каравеллу. Адмирал приказал дать им сухари и мед и подарил королю красный колпак, четки и кусок красного сукна. Спутникам короля он также дал куски сукна. Король обещал назавтра привезти золотую маску и утверждал, что золота очень много и здесь, и в Карибе, и на Матинино. Затем адмирал отправил их всех на берег, и они ушли довольные.

Адмирал говорит, что корпусы каравелл у килей пропускают воду, и виной тому конопатчики из Палоса, которые проконопатили корабли из рук вон плохо и скрылись, когда адмирал, обнаружив пороки в их работе, хотел заставить их кое-что переделать.

Тем не менее, несмотря на большую течь, адмирал надеялся, что бог, который привел его сюда, по благости и милосердию своему, вернет его [в Кастилию]. Ведь его небесное величество знало, сколько препон встретил адмирал прежде, чем смог он отправиться из Кастилии. И только он, адмирал, и никто иной был в милости у бога, потому что господь знал его сердце. И только богу и их высочествам ведомо было оно. Все же остальные без всякой причины были враждебны ему. И он говорит дальше: «и по этой причине королевская корона ваших высочеств была лишена дополнительного дохода в сто куэнтос [82]82
  [82] Куэнто (cuento; множ. число – cuentos) составляло миллион мараведи. Доход в сто куэнтос равен, следовательно, ста миллионам мараведи. Или 375 000-400 000 кастельяно. – Прим. перев.


[Закрыть]
в течение всего времени, прошедшего с тех пор, как я прибыл на королевскую службу, т. е. на протяжении семи лет (этот срок истечет в двадцатый день сего месяца января)47, а также и приращения этого дохода за все указанное время. Но всемогущий бог все возместит». Таковы его [адмирала] слова.

Вторник, 15 января. Адмирал говорит, что желает покинуть эти места, – не видит он никакой пользы в задержке, так как уже миновали былые нелады. Он имеет в виду возмущение, учиненное индейцами, и отмечает, что вся масса золота находится в округе селения Навидад, подвластной их высочествам, а бронзы много есть на острове Кариб и в Матинино. Но на острове Кариб добыть ее нелегко, потому что жители этого острова, как говорят, едят человеческое мясо.

Страна карибов кажется отсюда островом, и адмирал принял решение идти к ее берегам, ибо она лежит на его пути, точно так же, как и остров Матинино, который, по слухам, населен безмужними женщинами; он же желает осмотреть и тот и другой остров и взять [с собой в Кастилию] жителей этих земель.

Адмирал отправил на берег лодку. Его люди должны были встретить на берегу короля этой земли, но последний не пришел, потому что, как говорит адмирал, индейское селение находилось где-то далеко; но король, верный своему слову, прислал обещанную золотую корону. На берег пришло много индейцев с хлопчатой тканью, хлебом и «ахе», у всех были луки и стрелы. Уже после того, как на берегу закончился меновой торг, на каравеллу явилось четверо юношей-индейцев, и адмиралу показалось, что они так толково и так ясно говорят об островах, лежащих к востоку, на пути кораблей, что он решил взять их с собой в Кастилию.

Люди здесь, по словам адмирала, не имеют железа, и не замечены были у них и другие металлы: впрочем, нельзя за короткое время узнать много о какой-либо стране. И кроме того, что-либо разузнать об этой земле нелегко еще и из-за трудности местного языка; адмирал понимал его только по догадкам, да и индейцы не могли за несколько дней уяснить себе, чего он от них хочет.

Луки у индейцев такой же величины, как английские и французские, а стрелы похожи на дротики, которыми вооружены были индейцы на других, ранее открытых островах. Эти стрелы делаются из отростков стеблей тростника. Они совершенно прямые и в длину имеют 1,5-2 вары [83]83
  [83] Вара – испанская мера длины, равная 835 мм. – Прим. перев.


[Закрыть]
. К концам таких тростинок прикрепляются острые палочки длиной в 21/2 пальмы [84]84
  [84] Пальма (пядь)-270 мм. – Прим. перев.


[Закрыть]
. В эти наконечники индейцы вставляют еще рыбьи зубы или привязывают к ним пучки травы. Стреляют они из лука не так, как в других местах, а особым способом и не очень метко.

Здесь растет много хлопка, тонкого и длинного, и имеется немало мастичных деревьев. Адмирал полагает, что луки индейцы делают из тиса, и считает, что в их стране есть много золота и меди. В изобилии растет здесь «ахи», род пряности, который употребляется в пищу. Все его люди приправляют пищу ахи, и растение это крепче, чем наш перец, и очень полезно для здоровья. Можно ежегодно с одной только Эспаньолы отправлять пятьдесят каравелл, груженных ахи.

Адмирал говорит, что в бухте он нашел много трав, подобных уже встречавшимся ему в море на пути к ныне открытым островам. Поэтому он полагал, что далее к востоку, вплоть до тех мест, откуда он начал открывать новые земли, должны находиться острова. Не подлежит, по его мнению, сомнению, что трава эта растет на небольшой глубине, близ берега, а если это так, то, следовательно, Индии находятся на очень небольшом расстоянии от Канарских островов, быть может менее, чем в 400 лигах.

[Возвращение в Кастилию]

Среда, 16 января. Адмирал вышел из этого залива, названного им заливом Стрел (Golfo de las Flechas) за три часа до наступления дня при ветре, дующем с суши. Затем подул западный ветер, и адмирал взял курс на восток, четверть к северо-востоку, т. е. по направлению к острову Кариб, где живут люди, которых так боятся на этих островах и землях, потому что ходят они по всем морям на своих каноэ и, как говорят, пожирают всех, кого только удается им захватить. Путь ему указали четыре индейца, взятые вчера в заливе Стрел. Когда, по расчетам адмирала, было уже пройдено 64 мили, эти индейцы стали объяснять ему, что теперь остров Кариб находится на юго-востоке, Адмирал решил направиться на юго-восток и приказал убавить паруса. Но не успел он пройти и двух лиг, как подул сильный ветер, весьма благоприятный для плавания в направлении Испании. А адмирал заметил, что люди его стали беспокоиться, когда он отклонился от прямого пути, так как у обеих каравелл была течь, и в этом положении ни на кого, кроме бога, они не могли надеяться. Поэтому адмирал вынужден был отказаться от попытки достичь острова Кариб и снова повернул на прямой путь в Испанию, взяв на северо-восток, четверть к востоку, и прошел по этому направлению до захода солнца 48 миль, или 12 лиг. Индейцы говорили ему, что на этом пути он встретит остров Матинино, населенный безмужними женщинами, а адмирал очень хотел побывать на этом острове, чтобы захватить, как он пишет, с собой для королей пять или шесть его обитательниц. Но он сомневался в том, что индейцы знают, как пройти к острову. А задерживаться [в поисках острова Матинино] он не мог, опасаясь, что вода прорвется в трюмы каравелл. Но адмирал утверждает, что эти безмужние женщины действительно имеются, и что к ним в определенное время года приходят мужчины с острова Кариб, расположенного, как он говорит, в 10 или в 12 лигах от Матинино. Если у этих женщин рождаются мальчики, их отправляют на остров мужчин, девочек же матери оставляют с собой.

Адмирал считает, что от залива Стрел до этих двух островов должно быть не более 15 или 20 лиг, и что оба острова лежат к юго-востоку от залива; индейцы же не сумели указать ему путь туда.

После того как был потерян из вида мыс на берегу Эспаньолы, названный адмиралом Сан-Тельмо [Терамо] (а это произошло, когда мыс остался на 16 лиг к западу), адмирал прошел 12 лиг та восток, четверть к северо-востоку. Погода была прекрасная.

Четверг, 17 января. Вчера, на заходе солнца, ветер стих. До конца первой вахты песочные часы (ампольеты) были перевернуты четырнадцать раз, а они более или менее точно перевертывались через каждые полчаса. Корабли шли со скоростью четырех миль в час, и за семь часов пройдено было 28 миль.

Затем ветер усилился. Всю вторую вахту, длившуюся десять ампольет, скорость хода была такой же, а затем увеличилась сперва до шести, а затем до восьми миль в час. До восхода солнца пройдено было 84 мили, или 21 лига, на северо-восток, четверть к востоку, а за день, до захода солнца, сделано было еще 44 мили, или 11 лиг,.к востоку. На каравеллу один за другим залетели два глупыша. Адмирал видел много травы, такой же, что встречалась ему в море [на пути в эти земли].

Пятница, 18 января. При слабом ветре адмирал плыл всю ночь на восток, четверть к юго-востоку, и, пройдя 40 миль, или 10 лиг, взял на юго-восток, четверть к востоку и в этом направлении прошел до восхода солнца 30 миль, или 7,5 лиги.

Весь день он шел при слабых восточно-северо-восточных и северо-восточных и восточных ветрах, направляясь то на север, то на север, четверть к северо-востоку, то на четверть к северо-северо-востоку и так, суммируя расстояния, пройденные в этих направлениях, проплыл он 60 миль, или 15 лиг. Травы в море было мало. Адмирал говорил, что и сегодня и вчера казалось, что море кишит тунцами, и адмирал полагал, что отсюда они, вероятно, косяками идут к ловлям герцога Кониль и герцога Кадисского.

Одна вилохвостка летала вокруг каравеллы, а затем скрылась в юго-юго-восточном направлении. Поэтому адмирал заключил, что на юго-востоке должны быть какие-то острова.

Он полагал, что оставил к востоко-юго-востоку от Эспаньолы острова Кариб, Матинино и многие другие.

Суббота, 19 января. За ночь адмирал прошел 56 миль на север, четверть к северо-востоку и 64 мили на северо-восток, четверть к северу. После восхода солнца он плыл к северо-востоку при сильном восточно-юго-восточном ветре, а затем в том же направлении, но четвертью к северу. Всего он прошел за день 84 мили, или 21 лигу. Море кишело мелкими тунцами. Он видел глупышей, рабо де хунко и вилохвосток.

Воскресенье, 20 января. Ветер к ночи стих, но иногда дул порывами и в разных направлениях. За ночь пройдено было 20 миль к северо-востоку. После восхода солнца адмирал проплыл 11 миль к юго-востоку, а затем 36 миль, или 9 лиг, к северо-северо-востоку. В море снова были огромные косяки тунцов. Воздух, по словам адмирала, был мягким и сладостным, как в апреле или в мае в Севилье, а «море, говорит он, благодаря богу, все время оставалось спокойным».

Появлялись вилохвостки, чайки и множество других птиц.

Понедельник, 21 января. Вчера, после захода солнца, адмирал плыл на север, четверть к северо-востоку, при восточных и северо-восточных ветрах. До полуночи он шел со скоростью 8 миль в час и к этому времени покрыл 56 миль. Затем он плыл к северо-северо-востоку, проходя по 8 миль в час, и за ночь сделал 104 мили, или 26 лиг, и держал он курс на северо-восток, четверть к северу. После восхода солнца с тем же восточным ветром он шел к северо-северо-востоку, порой следуя на четверть к северо-востоку. И за одиннадцать часов, а именно столько длился день, он проплыл 84 мили, или 20 лигу, если сбросить одну лигу, которую он потерял, так как отошел назад, чтобы переговорить с «Пинтой».

Стало холоднее, и адмирал говорил, что по мере того, как он все дальше и дальше уходил на север, холода возрастали, а ночи, вследствие сужения земной сферы, становились все более и более длинными.

Появлялось много рабо де хунко, чаек и других птиц. Но рыб стало меньше, и адмирал говорит, что причиной тому охлаждение воды. Он видел много травы.

Вторник, 22 января. Вчера, после захода солнца, адмирал плыл на северо-северо-восток при восточном ветре, который порой дул с юго-востока.

В течение пяти ампольет он проходил 8 миль в час и с такой же скоростью шел и следующие три ампольеты, предшествующие первой вахте. Итого за время восьми ампольет он проплыл 72 мили, или 18 лиг. Затем в течение шести ампольет он шел на север, четверть к северо-востоку и покрыл еще 18 миль.

За время второй вахты, что длилась четыре ампольеты, он шел со скоростью 6 миль в час к северо-востоку и проплыл таким образом 3 лиги. До восхода солнца в течение 11 ампольет он проходил по шесть миль в час и покрыл семь лиг. Затем адмирал до 11 часов утра шел к востоко-северо-востоку и проплыл 32 мили.

В 11 часов ветер стих, и в этот день адмирал не продвигался дальше. Индейцы купались в море. Видали рабо де хунко и много травы.

Среда, 23 января. Ночью ветер часто менял направления. Отмечая все это и принимая все меры предосторожности, которые свойственно и должно принимать добрым морякам, адмирал прошел этой ночью 84 мили, или 21 лигу, на северо-восток, четверть к северу. Не раз приходилось ему поджидать «Пинту», потому что она медленно шла на булине; бизань помогала мало, так как бизань-мачта (mezana) была в плохом состоянии. Адмирал говорит, что если бы капитан «Пинты», т. е. Мартин Алонсо Пинсон, приложил бы столько стараний в поисках надежной мачты в Индии (где было так много мачтового леса), сколько проявил он, покидая его в надежде наполнить чрево корабля золотом, он несомненно смог бы установить на каравелле крепкую мачту.

Появлялись во множестве рабо де хунко и много трав. Небо в последние дни было хмурое, но дождей не было, а море оставалось спокойным, словно река, «за что богу должна быть принесена великая благодарность».

После восхода солнца адмирал шел часть дня без помех на северо-восток и проплыл 30 миль, или 71/2 лиг. Затем, в течение остальной части дня он следовал к востоко-северо-востоку и прошел еще 30 миль.

Четверг, 24 января. За ночь адмирал прошел, приноравливаясь к частым сменам ветра, 44 мили, или 11 лиг, к северо-востоку. За день, от восхода до захода солнца, он проплыл 14 лиг к востоко-северо-востоку.

Пятница, 25 января. За часть ночи, или за 13 ампольет, адмирал прошел к востоко-северо-востоку 91/2 лиг. Затем он плыл к северо-северо-востоку на протяжении следующих шести миль. За день, с восхода солнца, он прошел только 28 миль, или 7 лиг, из-за безветрия.

Моряки выловили тунца и убили большущую акулу. Адмирал говорит, что случилось это весьма кстати, так как никакой другой пищи, кроме хлеба, вина и индейского «ахе», на корабле не было.

Суббота, 26 января. За ночь адмирал прошел 56 миль, или 14 лиг, на восток, четверть к юго-востоку. После восхода солнца он плыл то на востоко-юго-восток, то на юго-восток и до 11 часов утра прошел 40 миль, затем он шел против ветра на булине и до ночи прошел 24 мили, или 6 лиг, к северу.

Воскресенье, 27 января. Вчера, после захода солнца, адмирал плыл на северо-восток и на север, четверть к северо-востоку, проходя 5 миль в час, что за 13 часов составило 65 миль, или 161/2 лиг. От восхода солнца до полудня он прошел на северо-восток 24 мили, или 6 лиг, а затем до захода солнца еще три лиги на востоко-северо-восток.

Понедельник, 28 января. Всю ночь адмирал плыл на востоко-северо-восток и прошел 36 миль, или 9 лиг. За день от восхода до захода солнца он проплыл на востоко-северо-восток 20 миль, или 5 лиг. Погода была теплая и приятная. Адмирал видел рабо де хунко, чаек и много травы.

Вторник, 29 января. Адмирал плыл на востоко-северо-восток и при южном и юго-восточном ветре прошел 39 миль, или 7 1/2 лиг. За день он прошел 8 лиг. Погода была очень теплая, как в апреле в Кастилии, а море совершенно спокойное. Множество рыб, что зовутся «дорадо», подплывали к самому борту каравеллы.

Среда, 30 января. За ночь адмирал прошел 7 лиг к востоко-северо-востоку. В течение дня он плыл на юг, четверть к юго-востоку, и прошел 131/2 лиг. Он видел рабо де хунко, много тунцов и травы.

Четверг, 31 января. В течение ночи адмирал прошел на север, четверть к северо-востоку, 30 миль. За день, с восхода солнца до наступления ночи, он проплыл на востоко-северо-восток 131/2 лиг. Видели рабо де хунко и чаек.

Пятница, 1 февраля. Ночью адмирал прошел к востоко-северо-востоку 161/2 лиг и этим же путем за день проплыл 291/4 лиг. Благодаря богу, море было очень спокойно.

Суббота, 2 февраля. За ночь адмирал прошел к востоко-северо-востоку 40 миль, или 10 лиг. Днем при ветре с кормы он плыл со скоростью 7 миль в час и за одиннадцать часов прошел 77 миль, или 191/4 лиг. Море, благодаря богу, было очень спокойно, а погода теплая. Так кишело море травой, что если бы моряки уже не видели бы ее в таких количествах прежде, у них возникло бы опасение, что в этих местах много мелей. Видели чаек.

Воскресенье, 3 февраля. Этой ночью при ветре с кормы и спокойном, хвала богу, море прошли 29 лиг. Адмиралу показалось, что [Полярная] звезда стоит в небе здесь так же высоко, как у мыса Сан Висенте. Высоту ее он не мог определить ни астролябией, ни квадрантом – мешало волнение. Днем адмирал плыл на востоко-северо-восток своим путем и прошел 27 лиг за одиннадцать часов.

Понедельник, 4 февраля. Ночью адмирал плыл на восток, четверть к северо-востоку, и порой проходил 12, порой 10 миль в час. Всего за ночь он проплыл 130 миль, или 321/2 лиги. Небо было хмурое и дождливое, погода стояла холодная, и поэтому адмирал заключил, что не вошел еще в воды Азорских островов. После восхода солнца он сменил курс, пошел на восток и сделал за день 77 миль, или 191/4 лиг.

Вторник, 5 февраля. Этой ночью адмирал плыл к востоку и прошел 54 мили, или 14 лиг без половины. За день, делая 10 миль в час, он прошел за одиннадцать часов 110 миль, или 271/2 лиг. Видели чаек и щепки – признак близости земли.

Среда, 6 февраля. Адмирал плыл всю ночь на восток по 10 миль в час и за 13 часов прошел 143 мили, или 351/4 лиг.

Видели много птиц, среди них были чайки. Днем адмирал проходил 14 миль в час и покрыл за день 154 мили, или 381/2 лиг. Таким образом, за ночь и день пройдено было около 74 лиг. Висенте Яньес [Пинсон] пошагал, что сегодня утром остров Флорес остался к северу, а Мадера к востоку. Ролдан же48 находил, что остров Файял, или Св. Григория, остался к северо-северо-востоку, а Порто Санто к востоку. Показалось много травы.

Четверг, 7 февраля. Адмирал плыл к востоку по 10 миль в час и в течение ночи за 13 часов прошел 130 миль, или 321/2 лиги. Днем он проходил 8 миль в час и сделал за 11 часов 88 миль, или 22 лиги.

По расчетам адмирала, в это утро корабли должны были находиться в 75 лигах к югу от острова Флорес. Пилот Перо Алонсо [Ниньо] полагал, что корабли находятся на пересечении линий, что с севера проходят между Терсейрой и Санта Марией, а с востока следуют под ветром от острова Мадеры в 12 лигах от его северной оконечности. Моряки видели в изобилии растущую на Азорских островах траву, иную чем встречалась раньше. Но затем снова появилась трава прежнего вида.

Пятница, 8 февраля. Ночью адмирал в течение некоторого времени проходил 3 мили в час, следуя к востоку. Затем он отклонился на четверть к юго-востоку. За ночь пройдено было 10 лиг, а с восхода солнца до полудня еще 27 миль.

За остальную часть дня, до захода солнца, адмирал проплыл еще 27 миль и всего за день прошел на юго-юго-восток 13 лиг.

Суббота, 9 февраля. Часть ночи адмирал следовал к юго-юго-востоку и проплыл три лиги, а затем он взял на юг, четверть к юго-востоку, а спустя некоторое время на северо-восток. До 10 часов утра пройдено было еще 5 лиг, а за остаток дня, до захода солнца, он сделал 9 лиг к востоку.

Воскресенье, 10 февраля. После захода солнца адмирал проплыл до наступления дня 130 миль, или 321/2 лиги. Днем проходил он по 9 миль в час и за 11 часов сделал 99 миль, или 24 3/4 лиги.

На каравелле адмирала пролагали по карте пройденный путь Висенте Яньее [Пинсон], оба пилога – Санчо Руис и Перо Алонсо Ниньо – и Ролдан. Все они считали, что корабли прошли далеко на восток от Азорских островов. Все считали, что пройден последний к востоку остров Азорского архипелага Санта Мария, и что от этого острова корабли ушли уже на 5 лиг вперед, вступив в воды Мадеры или Порто Санто. Однако адмирал полагал, что очень отклонился от принятого пути и находится вовсе не так далеко к востоку, как то считают пилоты. По его расчетам, этой ночью остров Файял остался прямо к северу, и шел он сейчас по линии, идущей к Нафе, что в Африке, причем эта линия проходила на… [85]85
  [85] Пропуск в тексте. – Прим. перев.


[Закрыть]
лиг к северу от расположенного под ветром острова Мадеры. Таким образом, пилоты утверждали, что находятся на 150 лиг ближе к Кастилии, чем это предполагал адмирал.

Адмирал говорит, что, когда, с помощью божьей, увидят они землю, выяснится, чей расчет вернее. И он говорит еще, что на пути [в Индию] впервые заметили траву в море на расстоянии 263 лиг от острова Иерро 49.

Понедельник, 11 февраля. Ночью адмирал шел своим путем, делал в час 12 миль, и проплыл 39 лиг. За день пройдено было 161/2 лиг. Он видел много птиц и заключил поэтому, что находится близко от земли.

Вторник, 12 февраля. Ночью адмирал плыл со скоростью 5 миль в час и прошел до наступления дня 73 мили, или 181/4 лиг. Поднялась сильная буря, и море начало так волноваться, что, по словам адмирала, не будь «Нинья» такой прочной и столь хорошо приспособленной для плавания, он серьезно опасался бы за ее судьбу.

За день с большим трудом и риском пройдено было 11 или 12 лиг.

Среда, 13 февраля. От захода солнца до наступления дня адмирал провел в неустанных трудах из-за ветра, сильного волнения и бури. На северо-северо-востоке трижды сверкала молния – адмирал говорит, что это признак сильной бури, которая должна пройти или с той стороны, где видны были молнии, или с противоположной. Адмирал шел на спущенных парусах большую часть ночи. Затем поставил часть парусов и проплыл 52 мили, или 13 лиг. Днем ветер приутих, но затем налетел с новой силой, и море стало грозным, и на поверхности его вздымались волны, угрожавшие кораблям гибелью. Пройдено было 55 миль, или 131/2 лиг.

Первый переход Колумба через Атлантический океан.

Четверг, 14 февраля. Ночью ветер усилился, волны же были ужасны. Они сталкивались друг с другом и сотрясали корабль, который не мог ни продвигаться вперед, ни вырваться на свободу. А затем, столкнувшись, волны разбивались о корпус корабля. «Нинья» шла только под одним малым нижним парусом – главное было хоть как-нибудь продержаться на волнах. Так проплыли 3 часа., и за это время пройдено было 20 миль. Ветер все время усиливался, и адмирал, видя, что корабль находится в опасности, вынужден был идти в том направлении, куда влек его ветер, потому что другого выхода не было.

То же произошло и на «Пинте», где был Мартин Алонсо [Пинсон], и она исчезла! из вида, хотя всю ночь адмирал давал сигналы фонарем. Сперва на «Пинте» отвечали адмиралу, затем сигналы прекратились, вероятно, потому, что их нельзя было подавать из-за бури, или потому, что эта каравелла оказалась на большом расстоянии от пути, которым шел адмирал.

Адмирал прошел за ночь на северо-восток, четверть к востоку, 54 мили, или 131/2 лиг. С восходом солнца ветер усилился, и волнение на море стало еще более грозным. Каравелла шла только под одним малым нижним парусом, чтобы можно было идти между волнами, не зарываясь в воду.

Адмирал взял сперва на восток-северо-восток и затем отошел на четверть к северо-востоку.

За шесть часов пройдено было 71/2 лиг.

Адмирал приказал выбрать по жребию человека, который был бы обязан [по прибытии] в Кастилию совершить паломничество в храм Святой Марии Гвадалупской и поставить перед ее образом восковую свечу весом в пять фунтов, и он распорядился бросить жребий, для чего велел принести столько горошин, сколько было людей на корабле. На одной из горошин он ножом пометил знак креста, а затем взял колпак, высыпал в него все горошины и тщательно перетряхнул их. Первым, кто вложил руку в колпак, был сам адмирал. Он вытянул горошину с крестом, и таким образом на него пал жребий, и отныне он считал себя паломником, обязанным выполнить данный им обет.

Снова, брошен был жребий, чтобы отправить второго паломника в монастырь Св. Марии Лоретской, в Лорето, городе Анконской мархии на папской земле. А монастырь этот считается домом, где наша владычица творила и творит великие чудеса. Жребий пал на моряка из порта Санта Мария Педро де Вилья, и адмирал обещал дать ему денег на дорогу.

Еще одного паломника адмирал решил отправить в монастырь Св. Клары Могерской, где должен был он отстоять всеночную и заказать благодарственную мессу. Снова метали жребий по горошинам, и та, что помечена была крестом, досталась адмиралу.

А затем адмирал и все его люди дали обет: по прибытии на первую же землю всем в одних рубахах направиться крестным ходом на благодарственную мессу в церковь, посвященную нашей владычице. Кроме общих для всех обетов, каждый принял на себя свой собственный, особый обет, потому что никто не думал, что удастся избежать неминуемой гибели во время этой страшной бури.

Опасность возрастала еще и потому, что на корабле было недостаточно балласта (lastre); груз его облегчился, так как съедены были уже запасы провизии и выпиты вода и вино. Адмирал, желая сберечь драгоценное время, не пополнил запасов на островах, имея в виду нагрузить корабль на острове Женщин, к берегам которого намерен он был идти. Он нашел, однако, средство, которое должно было применить в этом случае, и при первой же возможности наполнил порожние бочки из-под вина и воды морской водой. Таким образом, опасность, вызванная недогрузкой корабля, была устранена.

Адмирал указывает на некоторые приметы, которые внушали ему опасения, что господь наш пожелал погубить его здесь, и на другие приметы, позволявшие ему надеяться, что [бог] доставит его в сохранности [в Кастилию], дабы не погубить напрасно вести, которые вез он королям.

Адмирал имел большое желание доставить столь великие вести и доказать тем самым, что он был прав, когда говорил о [будущих] открытиях и их предсказывал. Но величайший страх внушала ему мысль, что он не завершит [свое дело] и что любой комар, как он говорит, может ему повредить и помешать.

Страх этот адмирал приписывает своему маловерию и тому, что ослабла у него вера в божественное провидение. И этому противопоставляет он, с другой стороны, милости, ниспосланные ему богом, который даровал ему такую победу, какой были открытия, ныне совершенные; и бог удовлетворил желания адмирала, ибо после того как в Кастилии были преодолены многочисленные препоны и помехи в его делах и положен конец им и с помощью божьей налажено все это предприятие, и бог, вняв адмиралу, дал ему все, что тот у него просил, можно было надеяться, что дарует господь и сейчас завершение начатого и доставит адмирала в сохранности [в Кастилию]. И главное – однажды уже на пути [в Индии] бог избавил его от опасности, когда он имел веские основания трепетать перед ней: случилось это, когда, все моряки и люди, бывшие с ним, приняли решение возвратиться [домой] и возмутиться против него, и предъявили ему свои требования [86]86
  [86] См. комментарий 14. – Прим. перев.


[Закрыть]
. Но бог, существующий извечно, дал ему силу и мужество, чтобы устоять против всех. Для него и в нем самом совершил господь еще многое иное и чудесное в этом путешествии, кроме того, о чем их высочества знают от особ, к ним приближенных. И он говорит, что не должен был опасаться бури, «но по слабости своей и вследствие усталости не мог я быть твердым духом».

Также он говорит, что его очень печалили мысли о двух сыновьях, оставленных в Кордове, в учении, потому что он покинул их сиротами, без отца и без матери, на чужой стороне 50. А короли не знают еще, какую службу он сослужил им в этом путешествии, и неведомы им счастливые вести, что везет он в Кастилию, а потому в помыслах своих не имеют его сыновей. И дабы знали их высочества, каким образом даровал адмиралу наш господь победу во всем, что желал он совершить ради открытия Индий, и дабы ведомо их высочествам было, что в тех землях никогда не бывает бурь (что, как указывает адмирал, можно распознать по травам и деревьям, которые растут и рождаются у самого моря), и чтобы в случае гибели его в эту бурю получили короли вести о его путешествии, он взял пергамент и написал все, что мог, о том, что было открыто, умоляя всякого, кто найдет этот пергамент, доставить его королям. Этот пергамент он обернул провощенной тканью, как следует перевязал, приказал принести большой деревянный бочонок и вложил в него сверток – так, чтобы ни одна живая душа не знала, что содержится в нем, и чтобы все думали, что адмирал выполняет какой-то обет, а затем велел бросить бочонок в море.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю