Текст книги "Поверь и прости"

Автор книги: Холли Престон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

Глава 10

Следующие три дня показались Ринне настоящим раем. Ее брак оказался счастливым, в «Мартин Оукс» приехал ее отец, он быстро поправлялся, а Кинжал был, наконец, в отличной форме. Ринна с радостью отправилась с Трэвисом на скачки. Они решили и на этот раз везти лошадь самолетом. Дэвид летел с ними и в течение всего полета бросал на них недоуменные взгляды: они вели себя, словно пара хихикающих подростков, целующихся у всех на виду.

– И не надоело вам? – спросил Трэвиса брат. – Вы уже два месяца как поженились.

Еще раньше это заметил Энди:

– Ну и ну, – заявил он. – Мне больше нравилось, когда вы ссорились.

Мистер Мартин был счастлив не меньше Ринны, у него появился приятный собеседник, с которым они подолгу сидели, обмениваясь грубоватыми шутками и споря о достоинствах лошадей Кентуккской породы. Лес Уилльямсон со своим обычным упорством доказывал, что место рождения не имеет никакого отношения к успехам рысака. Каждый составил собственный список чемпионов. Ринна не могла точно сказать, кто из них прав, но в одном она была уверена – Кинжал рожден побеждать. Поведение этого огромного серого жеребца стало совсем другим, он начал развивать просто невероятную скорость, Ринна не испытывала ни малейшего сомнения, что на этот раз ему предстоит совершить круг почета победителя.

Тем не менее, когда стартовые ворота распахнулись, сердце ее предательски забилось. В забеге участвовало еще десять чистокровных рысаков, все серьезные соперники. В какойто момент Ринне показалось, что их жеребец промедлил на старте и отстает, но уже в следующую секунду он, словно ему надоело находиться среди своих собратьев, рванулся вперед и пересек финишную черту, оставив всех далеко позади.

Шум изумления пронесся над толпой зрителей, те, кто ставил на большой отрыв, начали кричать и громко аплодировать. Ринна, обезумев от радости, вскочила с места и бросилась в объятия Трэвиса. Он улыбнулся, в его глазах светилась любовь.

– Давай подойдем ближе, он сейчас совершит круг почета, – сказал Трэвис, стараясь протиснуться в толпе.

Приблизившись к Кинжалу, они заметили, что сидящему на нем жокею приходится несладко. Изза шума и наседавших репортеров конь стал брыкаться и ржать. Ринна бесстрашно обняла его за шею. Жеребец попрежнему бил копытами от возбуждения, но вытянул морду, ожидая привычного угощения. Один из репортеров щелкнул фотоаппаратом в тот момент, когда она протянула коню немного изюма. Кинжал тотчас успокоился, позволив репортерам фотографировать, и его дикие выходки посчитали одной из причуд победителя.

– Он просто влюблен в мою жену, – объяснял Трэвис журналистам, улыбаясь и наблюдая, как конь ест изюм с ладони Ринны.

– А вы не боитесь, что сахар повредит ему?

– До сих пор это его не беспокоило. Знаете, у всех есть недостатки, лошади – не исключение. Кинжал неравнодушен к ласковому голосу и сладкому.

Ринна улыбнулась, догадываясь, что он имел в виду не только коня.

Месяц спустя, когда они отмечали в ресторане день свадьбы, Трэвис вновь надел ей на палец обручальное кольцо.

– Ты заслужила его, Ринна, – пробормотал он. – Я возвращаю тебе его с любовью. – Не отпуская ее руки, он положил на стол толстый конверт. – Сомневаюсь, что это послужит компенсацией долгим неделям недоверия, но я хочу отдать тебе наш брачный договор. Отныне он недействителен. Я люблю тебя, Ринна. Все, что у меня есть, – твое.

Она смотрела на него, забыв обо всем на свете. Как же сильно она его любит!

– Пойдем домой, Трэвис.

Никогда еще Ринна не чувствовала себя столь счастливой. На глазах у Трэвиса она сожгла в камине их брачный договор. Для Ринны языки пламени, уничтожавшие документ, стали символом, началом чегото нового.

Повернувшись к мужу, она сбросила с себя шелковую ночную рубашку. Ринна предполагала, что именно в ту ночь она забеременела. По крайней мере, ей хотелось верить, что их любовь и обретенное доверие друг к другу положили начало жизни их ребенка. Долгое время она хранила это в секрете, упиваясь сладостным ощущением зарождения новой жизни в ее лоне.

Трэвис засыпал ее подарками: купил новые платья, кольцо с сапфиром, жемчужные серьги под пару к ожерелью. Они были неразлучны. Днем, по окончании тренировок, они обычно отправлялись на верховые прогулки: Ринна на крапчатой серой кобыле, а Трэвис на Экскалибуре. Их маршрут пролегал к маленькому озеру, в чаще леса к северу от поместья. Давно, еще ребенком, Трэвис частенько убегал поплавать в этом уединенном озерке с ледяной водой. Теперь они купались там вместе и занимались любовью под деревьями.

Прошел сентябрь, за ним октябрь, дни становились холоднее и короче. Дженни посещала школу, ей больше не требовался воспитатель, но Ринна попрежнему уделяла ей много внимания, правда, теперь лишь для того, чтобы подготовить к предстоящим в ее жизни переменам. Джонатан завел роман, и Дженни никак не могла привыкнуть к своей «новой маме». Ринна радовалась, что не столкнулась с подобной проблемой: Энди сразу признал Трэвиса. И хотя ей было приятно наблюдать за Джонатаном, увлеченным теперь не своим искусством, а девушкой, она жалела его дочь.

Ринна подолгу беседовала со своим отцом. К концу октября он окончательно поправился, и ей стало грустно, когда она поняла, что он скоро покинет «Мартин Оукс»: они вновь обрели взаимопонимание, простили друг друга, и ей будет его очень не хватать. Но его ждет работа.

Только в середине ноября она решила, что пришло время показаться врачу, впрочем, необходимости получать подтверждение тому, что она ждет ребенка, не было. По предыдущей беременности она помнила свое состояние и знала, какую нужно соблюдать диету. Но ей сообщили из детского сада, что Энди следует сделать анализ крови и несколько прививок. Ринна не знала никого из докторов поблизости, поэтому позвонила Тому Маршаллу, врачу, делавшему анализы по установлению отцовства. У него наверняка сохранились результаты анализов крови Энди, и она надеялась, что он даст ей адрес ближайшего врачаакушера.

Прежде чем адресовать ее другому врачу, он решил убедиться в том, что Ринне было и без того хорошо известно.

– Чарльз ждет, не дождется еще одного внука. Он только об этом и говорит, – произнес он отеческим тоном, и Ринна сразу почувствовала к нему расположение.

– Мистер Мартин еще ничего не знает, Трэвис тоже. Я хотела убедиться наверняка, прежде чем сообщать им.

– Думаю, этого будет достаточно, – сообщил ей доктор, ставя на стол пробирку с только что взятой у нее кровью. – Я хочу, чтобы вы показались доктору Сэмуэльсу, а также дам вам адрес педиатра для Энди. Я сам возьму у него анализ. Мы ограничимся анализом крови из пальца.

– Энди будет счастлив.

– Да, в последний раз он, помнится, весьма громко выражал протест.

Ринна улыбнулась, мысленно поблагодарив доктора за то, что он не вспоминал причин предыдущего анализа. Ее беременность, видно, послужила для него доказательством, что в семействе Мартинов все в порядке.

– Он вел себя ужасно. Когда будут готовы результаты?

– Сегодня. Позвоните днем Марион. – Он оглядел свой кабинет с кривой усмешкой. – Конечно, если она чтото сможет найти в этом беспорядке. Только теперь я понял, как хорошо справлялась со своими обязанностями Сильвия. Но сейчас у нее медовый месяц.

– У вас не очень расторопная помощница?

– Никогда не обращаешь внимания на мелочи, пока сам с ними не столкнешься, – произнес он, покачивая головой. – Если Сильвия не вернется в скором времени, придется разыскивать ее с полицией.

Как и в прошлый раз, Энди поначалу расплакался, но леденец, предложенный врачом, быстро успокоил его. Ринна завезла Энди в детский сад и отправилась домой. Через несколько часов она набрала номер доктора Маршалла.

Марион долго возилась, но наконец, ей удалось найти нужную бумажку.

– Дада, здесь написано, что результат положительный. Обнаружен хорионный гонадотропин. Как вы думаете, что бы это могло значить?

– Это – гормон, значит, я беременна, – смеясь, ответила Ринна.

– Поздравляю! Так, дайте взглянуть. Тут еще по поводу вашего ребенка. Ему ведь тоже чтото делали?

– Да, анализ крови.

– Угу, правда, не сказано, какой результат – положительный или отрицательный. Думаю, что все в порядке, здесь всего несколько цифр.

– Уверена, что все нормально, – сказала Ринна. – Энди абсолютно здоров.

– Я еще справлюсь у доктора Маршалла, и, если чтото не так, я вам перезвоню.

– Благодарю. – Ринна улыбнулась и повесила трубку. Доктору Маршаллу, скорее всего, придется прибегнуть к услугам полиции раньше, чем он того хотел. Приняв витамины, она направилась наверх. Ее голова была полна самых разных планов. Надо подготовить комнату для новорожденного. И надо сказать обо всем Трэвису, но так, чтобы это стало для него сюрпризом. Ринна хотела, чтобы этот момент был особенным.

– Тельма, – позвала она, останавливаясь у входа в свою старую комнату. Из нее получится прекрасная детская. Она просторна, полна воздуха и солнца. Правда, придется сменить занавески и переклеить обои. А еще нужна новая мебель: детская кроватка белого цвета и настольная лампа с музыкой. Но прежде всего, необходимо освободить шкафы от ненужных вещей. Комната завалена старыми журналами и коробками со всяким хламом.

– Тельма, я хочу убраться в этой комнате.

– Сегодня? Время обедать.

– Да, прямо сейчас. – Ринна едва сдерживала переполнявшую ее радость. Она улыбнулась экономке. – Нужно вызвать маляров, а завтра я куплю материал. У нас есть швейная машинка?

– Швейная машинка? А для чего она вам понадобилась? Если чтото подлатать, я могу отправить вещи в мастерскую.

– Я хочу сшить занавески.

– Занавески? – повторила Тельма с любопытством.

– А, ладно, – улыбнулась Ринна. – Давайте начнем.

Закипела работа. Ринна не представляла, сколько прошло времени. Она остановилась, лишь услышав голос Трэвиса, зовущий ее.

– Ринна? – Его шаги на лестнице заставили ее сердце радостно забиться. Она хотела сразу сообщить ему новость, но сдержалась. Пусть это будет для него сюрпризом.

– Я наверху, – крикнула она, вставая, чтобы размять затекшие ноги. Она не поднималась с колен несколько часов кряду.

– Что здесь происходит? – Трэвис застыл на пороге. Повсюду лежали кучи мусора, и валялись сумки, набитые ненужными вещами.

– Ну вот, что я говорила! – воскликнула Тельма.

Ринна протянула экономке стопку журналов.

– Сожгите это. Незачем их хранить.

– Да, незачем, – согласилась Тельма, выходя из комнаты.

– Я скучал по тебе, – сказал Трэвис, оглядывая комнату. – Кажется, ты предпочла мне пылесос. Так и знал, что мое счастье окажется недолгим.

– Нет, просто теперь я стала хорошей хозяйкой, – улыбнулась Ринна.

– Итак, хозяюшка… – он дотронулся до пятна на щеке и нежно поцеловал ее, – ты вся в грязи.

Ринна весело рассмеялась и крепче прижалась к нему.

– Давай вместе примем душ. Тогда ты наверняка проследишь, чтобы на мне не осталось ни пылинки.

– Сколько осталось времени до обеда? – хрипло прошептал он, лаская ее грудь. – Ты ужасно грязная, мне долго придется отмывать тебя.

– Можно пожертвовать обедом, – предложила Ринна, в глазах у нее мелькнули озорные искорки. – Исключительно ради гигиены, конечно.

– Ринна, – тон Трэвиса стал серьезным, – ты ведь знаешь, как я люблю тебя?

– Да, – пробормотала она, наклоняя голову для поцелуя.

Их губы слились. Раздавшийся телефонный звонок вызвал у Трэвиса вздох разочарования:

– Как ты думаешь, Тельма подойдет к телефону?

– Нет, – тоже вздыхая, ответила Ринна. – Она занята приготовлением обеда. Может, твой отец?

– Он в галерее с Джонатаном.

– Дэвид?

– Он в конюшне. Придется мне. – Телефон не переставая, трезвонил. – Я жду звонка от Дрю Мэйсона.

– Вечно твои лошади, – обиженно произнесла Ринна. – Кажется, теперь ты готов предпочесть мне хорошенькую кобылку. А у меня для тебя приготовлен сюрприз.

– Сюрприз? – Он снова привлек ее к себе. – Какой сюрприз?

– Это, секрет, – самодовольно произнесла она. – Могу сказать только одно, вы будете поражены, мистер Трэвис Мартин.

Трэвис недоуменно посмотрел на нее.

– Ринна, так нечестно. Я сгораю от любопытства.

– Потерпишь, – прошептала она. Он снова поцеловал ее. – Хотя тебе, возможно, удастся подкупить меня.

– Думаю, удастся, – пробормотал он, дотрагиваясь губами до ее шеи. – Сколько?

– Много.

– Я и так уже много заплатил. – Он расстегнул на ней блузку и стал нежно целовать ее грудь.

– Это верно. Но мне нужно больше, – сказала Ринна, выгибая спину. Каждая клеточка ее тела требовала любви. Она едва могла говорить. – Мне нужно все.

– Вы, гнусная интриганка, Ринна УилльямсонМартин, и к тому же, соблазнительница. Но, черт возьми, надо подойти к телефону. – Пронзительные звонки разносились по всему дому. – Насчет оплаты поговорим позднее.

– Мои ставки очень высоки, – дразнила она его. – Так что лучше захвати все свое состояние.

– Хорошо, что я богат, – вздохнул Трэвис. Поцеловав ее, он устремился вниз по лестнице.

Ринна улыбнулась и вернулась к работе. Теперь они могли перебрасываться шутками по поводу денег, а это уже прогресс: были дни, когда их разговоры на эту тему складывались лишь из взаимных обвинений. Немного прибравшись, Ринна отправилась на поиски Тельмы. Экономка провозилась с ней наверху, надо помочь ей с обедом. Но Тельмы на кухне не оказалось. Решив незаметно ускользнуть, чтобы принять душ, Ринна вновь направилась наверх. Возле кабинета она остановилась. Может, Трэвис всетаки присоединится к ней?

– Трэвис, – позвала она, но поблизости его не оказалось. Она заглянула в комнату и вдруг вспомнила, что забыла ответить на письмо отца, которое оставила в ящике письменного стола. Теперь у нее появилось приятное сообщение для него. Она направилась к столу, чтобы вытащить письмо, и в этот момент в комнату вошел Трэвис, прикрыв за собой дверь. Лицо его было серым, губы, плотно сжаты.

– Трэвис, что случилось?

– Случилось? Что может случиться? – Он бросил на нее холодный, злобный взгляд, подошел к буфету и наполнил виски бокал. – Тебе налить?

В недоумении Ринна уставилась на него. Определенно чтото произошло.

– Ты же знаешь, что я не пью.

– Ах да, я забыл. – Он одним глотком выпил бокал и налил снова. Затем обратился к ней с циничной усмешкой на губах: – Похоже, я многое о тебе забыл, Ринна.

– Что ты хочешь этим сказать? – Ринна почувствовала, как внутри у нее все похолодело. Она не ожидала подобного поворота событий. Всего несколько минут назад они говорили о любви, а теперь стоящий перед ней мужчина казался незнакомцем, кипевшим от ярости.

– Что я имею в виду? – Он залпом выпил виски. – Ничего. Ничего особенного, кроме того, сколь ты расчетлива и как ловко все придумала. Я недооценил тебя, Ринна. Я недооценивал тебя с первого дня твоего появления здесь. Так насколько же высоки твои ставки?

Ринна была совершенно сбита с толку. Что могло произойти? Что так резко изменило его отношение к ней?

– Трэвис, о чем ты говоришь?

– Я говорю о совпадениях, Ринна. Ответ на телефонный звонок, взгляд в ящик письменного стола, и вдруг я обнаруживаю, что там, где дело касается денег, любовь улетучивается. Ты, кажется, говорила, что у тебя есть для меня сюрприз? У меня для тебя тоже есть сюрприз. Конец твоим интригам. Я знаю всю правду.

Секунду Ринна колебалась. Ее беспокоил его тон. Он говорил, как человек, которого обвели вокруг пальца. Настолько разъяренным она не видела его никогда.

– Трэвис, в твоих рассуждениях нет логики. Скажи мне, что случилось?

– Ты сама должна знать. Скажи мне, Ринна, почему ты вдруг захотела, чтобы наш брак стал настоящим, именно в тот день, когда я получил документы на усыновление Энди? И себя ты предложила именно тогда, когда я решился на развод?

– Усыновление Энди? – С тех пор прошло несколько месяцев… Почему он спрашивает об этом сейчас? Она тупо смотрела на него.

– Тогда ты еще не получила денег, верно? Я ничего не дал тебе, и ты решаешься на сделку, точно зная, что это удержит меня возле тебя. Ты отлично знала, как я хочу тебя, Ринна. – Трэвис направился к письменному столу, его язвительная улыбка причиняла ей больше боли, чем его слова. – Я всегда хотел тебя. На этом желании и строился твой расчет, ведь так? Каково продавать себя за деньги, а?

– Трэвис, я не понимаю…

– Брось, Ринна! – прервал он ее. – Ты сама предупреждала меня. Месяцами твердила, какой хитрой ты можешь быть. Жаль, что я не внял этим предостережениям. Плохо, что не заметил косвенных намеков. Даже сегодня, когда мы целовались, ты напомнила мне об этом. Ведь ты наслаждалась своей игрой? Надеюсь, я неплохо подыгрывал тебе. Хотя тебя интересовал только мой банковский счет, мне было бы неприятно думать, что я разочаровал тебя в постели.

– Трэвис, прошу тебя, скажи, кто звонил! – От отчаяния и замешательства голос ее дрожал. – Что в разговоре с Дрю Мэйсоном так тебя расстроило?

– Я не разговаривал с Дрю, Ринна. Звонили от доктора Маршалла.

– От доктора Маршалла? – удивленно прошептала она. Это прозвучало так неожиданно, что она не смогла собраться с мыслями.

Трэвис с издевкой отсалютовал ей своим бокалом.

– Да, от доктора Маршалла. И судя по всему, любовь моя, в анализах произошла ошибка. Не это ли твой сюрприз? Когда ты собиралась сообщить мне о нем? Сегодня? Завтра? Или на следующей неделе, когда получишь еще денег?

Ринна почувствовала, как кровь отхлынула у нее от лица. Она рухнула на оказавшийся рядом стул и поднесла ко лбу дрожащую руку. Нет, это неправда. Не может быть, чтобы произошла ошибка! Она беременна. Она уверена в этом так же, как в том, что дышит.

– Как ты и предвидела, я был поражен, – безжалостно продолжал Трэвис. – Мое изумление было столь же безгранично, сколь и твое, только по иным причинам. Ведь твое преимущество состояло в том, любовь моя, что ты всегда знала правду? В ту ночь, когда мы заключили эту дурацкую сделку, ты предупреждала меня, что анализ может быть ошибочным. Признаюсь, я преклоняюсь перед тобой. Как тебе это удалось, Ринна? Как ты смогла переманить на свою сторону врача? Неужели ты обещала ему половину полученных денег? Тогда я удивлен, что ты ограничилась лишь ста тысячами. Помнится, у нас речь шла о сумме в полмиллиона.

Облегчение от того, что с ее будущим ребенком все в порядке, тут же сменилось беспокойством за Энди. Она подняла на Трэвиса глаза.

– Ошибка… ты имеешь в виду Энди?

– Да, говоря об ошибке, я имел в виду Энди, – произнес он, делая ударение на каждом слове, очевидно почувствовав, что алкоголь мешает ему говорить внятно. – Судя по всему, ты не приняла в расчет новую медсестру. Пусть сбивчиво, но всетаки ей удалось уведомить меня, что в анализах Энди произошла ошибка. И заботливо предложила повторить анализ в любое удобное для нас время.

Этого не может быть. Энди здоров. И тут она поняла, о чем говорит Трэвис. Он решил, что медсестра имела в виду результаты анализа по установлению отцовства. Ринна крепко стиснула руки, чтобы они не дрожали.

– Трэвис, ты ошибаешься. Ты неправильно понял…

– Ошибаюсь? – Он чуть не набросился на нее, суставы его пальцев побелели, когда он схватился руками за спинку стула. – Черт возьми, ты права, я действительно ошибся. Каким я оказался дураком, поверив твоему нежному голоску и поддавшись желанию обладать твоим роскошным телом.

– Трэвис, выслушай меня, пожалуйста! – закричала Ринна. – Я все объясню.

– Уверен! Боже, Ринна, когда ты прекратишь прикидываться? – Боль исказила его лицо, голос дрожал от переполнявшей его обиды. – Энди не мой сын. Я абсолютно уверен, что ты приехала сюда, точно зная, кто я такой. А если нужны еще доказательства, то я нашел вот эту проклятую банковскую книжку! – Он бросил ей на колени небольшую белую книжицу и резко отвернулся, не в силах смотреть на нее. – Не это ли ты искала в ящике письменного стола? С подобными уликами следует обращаться осторожнее.

Ринна медленно раскрыла банковскую книжку. В ней была сделана отметка о единственном вкладе на сумму в сто тысяч долларов. Откуда же они взялись? Ринна в изумлении уставилась на цифры.

– Вклад был сделан в тот день, когда я отдал тебе наш брачный договор. Помнишь, Ринна? Ты устроила настоящий спектакль, сжигая этот документ. Ты, кажется, назвала это началом новой жизни, знаком доверия и любви, – он резко рассмеялся. – Твоя любовь обходится мне чересчур дорого.

Ошеломленная, Ринна сидела, боясь пошевелиться. Это серьезная улика против нее, но она попрежнему хочет, чтобы он верил ей.

– Я не делала этого вклада, Трэвис. Это не мой банковский счет.

– Как ты смеешь это отрицать, Ринна? Здесь написано черным по белому. И, кроме того, на счету Мартинов, которым ты имела право распоряжаться, недостает как раз ста тысяч долларов.

Не находя объяснений подобному повороту событий, Ринна в замешательстве молча смотрела на свои руки. Что ей делать? Уехать отсюда или попробовать защитить себя? Хотя стоит ли доказывать свою невиновность, если простое недоразумение может вызвать такую реакцию?!

Молчание тянулось нескончаемо долго, Трэвис продолжал смотреть на нее. Наконец, устало вздохнув, он отбросил со лба волосы и сказал:

– Мне плевать на банковский счет, меня он мало волнует. Я бы и так дал тебе денег, если бы ты попросила меня об этом. Я был готов отдать тебе деньги, если бы ты попросила меня об этом. Я был готов отдать тебе что угодно, Ринна.

Но ей нужно лишь одно – его доверие. Без этого их брак теряет всякий смысл.

Трэвис прошел в дальний конец комнаты и поставил бокал на буфет. В каждом его движении сквозила трагическая завершенность.

– В последний раз, – произнес он, поворачиваясь к ней, – я хочу услышать от тебя правду. Кто отец Энди? Думаю, у меня есть право это знать.

Неужели у нее остался последний шанс? Она подняла на него глаза, в ее взгляде была мольба.

– Отец Энди – ты.

– Прекратишь ты свою ложь, наконец? – тихо спросил он. – Ринна, тебе больше нечего добиваться.

Ее глаза наполнились слезами, но она подавила рыдания. Ее замужеству пришел конец. Все, что между ними происходило в последние месяцы, оказалось призрачным раем, мечтой Золушки, она принимала желаемое за действительное. Обстоятельства – против нее, а ставки слишком высоки. Душевные страдания заставили ее сердце сжаться от боли.

– Ты прав, Трэвис, – спокойно сказала она, – добиваться больше нечего. Верить больше не во что. Я уеду, как только соберу вещи.

Повернувшись, она направилась к выходу, но у самой двери Трэвис догнал ее и рывком заставил вернуться. У Ринны перехватило дыхание, когда он прижал ее к себе.

– Куда это ты собралась, черт побери!

Если раньше он казался ей разъяренным, то теперь, та его ярость не шла ни в какое сравнение с диким огнем, пылавшим в его глазах. Его руки так крепко сжимали ее, что она испытывала настоящую боль. Но его гнев больше не пугал Ринну. Душевные муки заставили ее забыть страх.

– Я уезжаю, – тихо сказала она. – Мне следовало это сделать в тот день, когда ты здесь впервые появился. К несчастью, я осталась. Я сразу подам на развод.

– Спешу сообщить вам, леди, вы никуда не уедете. – Казалось, слова вырываются из глубины его души. – И никаких разводов. – Ты, моя жена, и, что бы там ни было, он мой сын. Я усыновил Энди и люблю его. Тебе не удастся забрать его у меня.

– К чему все это, Трэвис? Ты же мне не веришь. Мне нет смысла оставаться здесь.

– Ты ошибаешься, Ринна. За сто тысяч долларов я могу себе позволить еще несколько ночей страсти. И я намерен их получить.

Неожиданно он привлек ее к себе и стал целовать. Не в силах противиться, Ринна застонала. Трэвис еще крепче прижал ее к себе, крик отчаяния и страсти вырвался у него.

Но уже в следующее мгновение он оттолкнул ее. Отвращение к самому себе исказило черты его лица.

– Боже правый, я попрежнему хочу тебя! Что бы ни произошло, я всегда буду хотеть тебя.

Резко повернувшись, он направился к двери.

– Трэвис, подожди! – крикнула Ринна. Ее признание прозвучит глупо, но последние искры надежды спасти их брак заставили ее произнести эти слова: – Трэвис, я беременна.

Тиканье часов и его прерывистое дыхание нарушали наступившую тишину. Наконец он рассмеялся:

– Как вовремя. Тебе, кажется, очень легко удается забеременеть. Ради всего святого, Ринна, неужели ты думаешь, что я тебе поверю?

Ринна резко вскинула голову.

– Вовремя или нет, я беременна, и это твой ребенок.

Трэвис на секунду замер. Отчаяние, смешанное со страстным желанием, отразилось на его лице. Затем он резко повернулся и рывком распахнул дверь. Через несколько секунд до Ринны донесся шум включенного мотора и визг колес сорвавшейся с места машины.

Ринна медленно вышла из кабинета. У нее нет другого выхода – придется уехать. Как бы сильно ни любила она Трэвиса, он никогда уже не поверит ей. С самого начала все было не так. Пусть даже ради ребенка, но она не должна была выходить за него замуж. Ей некого винить кроме себя. Следовало сразу понять, что страсть не спасет их союза. Чтото иное, более глубокое, должно соединять сердца двух людей.

– Ринна? – опираясь на тросточку, в холле стоял мистер Мартин, лицо его выражало крайнее недоумение. – Разве вы с Трэвисом не собираетесь обедать?

– Трэвис уехал, – прошептала она, отрешенно взглянув ему в лицо. – А я… я не голодна.

– Чтонибудь случилось?

– Случилось? – Наступил конец света, вселенная перестала существовать, звезды погасли на небе. Зачем он спрашивает? – Извините меня, я думаю, мне… мне лучше немного пройтись.

Ринна схватила куртку и, проскользнув в дверь, устремилась вперед по аккуратно посыпанной гравием дорожке. Подмерзнув, гравий поскрипывал у нее под ногами, но она не замечала холода. Не отдавая себе отчета, куда идет, через несколько минут она с удивлением обнаружила, что оказалась около конюшни.

Увидев ее, Чарли был не меньше удивлен. Он оторвался от работы и поднял голову.

– Доброго здравия, мисс Ринна. Пришли проведать Кинжала?

– Не могли бы вы оседлать для меня Леди?

– Поздновато для прогулок. Лучше вам взять Экскалибура. А то эта кобыла, Леди, слегка побаивается темноты.

– Все будет в порядке, Чарли, – сказала Ринна. Она хотела попрощаться с лошадью. Наверное, поэтому она и пришла в конюшню.

– Ну, не знаю, мисс Ринна, лошадка с самого утра сегодня сама не своя, даже от еды отказалась. Чтото с ней неладно.

– Прошу вас, оседлайте ее.

Пожав плечами и покачав головой, конюх направился к стойлу кобылы. Ринна тем временем подошла к Кинжалу.

– Привет, приятель!

Конь заржал и, подойдя к двери стойла, просунул в нее морду. Со слезами на глазах Ринна погладила его.

– Трэвис рассчитывает на тебя, – прошептала она, прильнув лицом к его гриве. – Он тебе об этом не скажет, он слишком гордый, но ты его надежда. Ты быстр как ветер. Я не увижу твоих побед, но всегда буду болеть за тебя.

Кинжал стал стучать копытом по засыпанному соломой полу, то вскидывая, то опуская голову. Отвернувшись, Ринна услышала его ржание. Не оборачиваясь, она вскочила на подведенную лошадь и двинулась в сторону северного пастбища.

– Осторожнее! – крикнул ей вслед Чарли.

Легкой рысцой Ринна направила лошадь к озеру по тропинке, пролегающей среди густых деревьев. Леди вела себя пугливо, шарахаясь из стороны в сторону от каждой тени, но Ринна почти не обращала на нее внимания, лишь иногда направляя поводом в нужном направлении. Потребовался почти час, чтобы достичь небольшого холма, с которого открывался вид на спокойные воды озера. Сидя верхом, Ринна вглядывалась в черную пустоту. Через несколько секунд она слезла с лошади, небрежно бросив поводья на куст. Леди начала пощипывать растущую здесь в изобилии траву.

Плотнее запахнув куртку, Ринна пошла к берегу, стараясь не разрыдаться. Но воспоминания о теплых осенних днях, когда они занимались здесь любовью, мешали ей сосредоточиться. Она попрежнему безумно любит Трэвиса. И как быть с Энди? Она не смеет лишить ребенка отца, которого он обожает. Почему любовь приносит вместе с собой страдания? Почему она чувствует себя уничтоженной?

Да, она любит Трэвиса. Но тогда почему она должна уезжать? Ринну вдруг поразила простота пришедшего ей в голову решения. Если она его любит, разве стоит сдаваться без борьбы, не попытавшись сохранить эту любовь? Да, он о ней невысокого мнения, он оскорбил ее, но ведь он считает, что обладает достаточными доказательствами ее вины. Его чуть не убило ложное известие о том, что Энди не его сын. Но даже после этого он признался, что любит мальчика. И он любит ее, иначе бы он так не страдал, она ясно видела это. Выходя из кабинета, он бросил на нее взгляд, полный отчаяния.

Теперь, вспоминая прошлое, она отчетливо поняла, что Трэвис любит ее. У нее было достаточно доказательств этому в последние недели. Тогда он без остатка посвятил себя ей. Ну почему она не настояла, чтобы он перезвонил доктору Маршаллу? Вместо того чтобы защитить себя, она сидела в кресле и спокойно позволила Трэвису поверить в ее непорядочность. Она не попыталась даже сказать ему, что речь шла совсем не о том анализе. Она докажет, что никакой ошибки не было, и ему придется признать это.

Любовь может быть бесконечной. Просто она забыла главное, что делает ее такой: умение понять и простить. Глупое упрямство чуть не разлучило ее с отцом. Неужели она позволит своей дурацкой гордости разрушить их брак?

Зная, что ей нужно делать, Ринна поспешно вскочила с земли. Ее резкое движение испугало лошадь, которая попятилась назад, натянув незакрепленные поводья.

– Леди! – вскрикнула Ринна. Но лошадь, словно ночной призрак, растворилась в темноте. Господи, теперь придется идти домой пешком.

Домой? Да, она пойдет домой. Она заставит Трэвиса выслушать ее. Она докажет ему, что Энди его сын, она не сдастся без борьбы. Если он: хочет, чтобы она уехала, ему придется выгнать ее силой. Ринна поежилась, заметив сгущающуюся в лесу темноту, и пошла по тропинке по направлению к дому.