Текст книги "Испытание любви"

Автор книги: Хиллари Эскотт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

– Не пытайся разыгрывать из себя домашнего деспота.

– Мей! – предупреждающе произнес Коста.

– Оставь меня в покое!

Коста сразу отпустил жену, и она покинула кабинет.

Неспешное принятие душа во многом способствовало восстановлению утраченного равновесия. Выйдя из ванной, Мей надела свежее белье, натянула джинсы и майку и спустилась в столовую.

Сегодня Молли приготовила рагу из кролика, а также салат из огурцов, помидоров и сладкого перца. От витавшего в воздухе аромата текли слюнки, поэтому Мей не заставила себя долго упрашивать, а сразу присела к столу и стала с аппетитом есть.

Еще в ванной она придумала несколько нейтральных тем для разговора, однако сейчас отказалась от всех.

– Что молчишь? – спросил Коста.

Мей подняла голову, встретила его взгляд и удерживала несколько секунд. Затем опустила глаза в тарелку.

– А о чем говорить? После сегодняшней схватки с Франческой я чувствую себя разбитой.

– Звонила твоя мать. Она хотела поговорить с тобой, но потом сказала, что успеет сделать это сегодня вечером.

Мей напряженно взглянула на мужа.

– Ты все ей выложил?

– Нет. Зачем беспокоить человека понапрасну? Мать сойдет с ума, если узнает, что нынче произошло, со страхом подумала Мей.

После ужина она отправилась переодеваться. Для посещения театра Мей выбрала вишневое платье с пышной юбкой и лифом без бретелек. Волосы подняла и закрепила на макушке, чтобы они не скрывали обнаженных плеч.

В театре собрался весь город. Разумеется, Карина и Роберто Кардинале тоже присутствовали. Как и их друзья: Лючия Мансарди и – с внутренним холодком отметила Мей – Франческа с Антонио Бьянкой.

Красотка держалась так, словно днем ничего не произошло. Напротив, в ее глазах светился живой интерес к собравшейся в фойе знати, и она чем-то напоминала лису, попавшую в курятник.

Предписание удалиться из страны должно было быть предъявлено Франческе лишь завтра, но даже с учетом этого обстоятельства ее появление в театре Мей расценила как прямой вызов лично себе.

Узкое платье идеально подчеркивало великолепную фигуру итальянки. С обнаженными плечами, руками и спиной, а также с едва прикрытой тонким шелком грудью она выглядела голой. Не был ли этот наряд призван продемонстрировать Косте, чего он лишается?

Разумеется, супруги Киприади не могли пройти через фойе незамеченными. Как не были способны проигнорировать присутствия Роберто и Карины.

Изображай любезность, приказала себе Мей, а муж тихонько сжал ее руку.

– Мей, Коста, рада вас видеть! – воскликнула Карина. – Разумеется, вы помните Лючию? А вот Франческа и Антонио.

Где уж тут забыть? Обмениваясь с приятелями обычными ничего не значащими фразами, Мей старалась не замечать неприкрытого интереса Франчески к Косте. Итальянка так старательно очаровывала Киприади, что казалось странным, как это его не задевает чувственная припухлость ее губ, откровенное обещание в манящем взоре и провокационно вздымающийся, до крайности обнаженный бюст.

Мей с облегчением вздохнула, увидев приближающихся родителей.

– Святые угодники! – пробормотала Кейт, когда супруги Кардинале и их гости удалились. – Каким словом, скажите на милость, можно назвать столь избыточное оголение?

– Таким, которое не следует произносить в приличном обществе, мама, – усмехнулась Мей.

Через минуту двери зала распахнулись и публика начала рассаживаться по местам. Мей попыталась высвободить руку из ладони мужа, но потерпела в этом деле неудачу. Интересно, промелькнула у нее мысль, что он хочет этим показать? Что я нахожусь под его охраной или что он желает подбодрить меня? Впрочем, возможны оба варианта.

Спокойно, одернула она себя в следующую секунду. Так и в параноика недолго превратиться!

К счастью, в зале Мей смогла слегка расслабиться, так как ни семейства Кардинале, ни Франчески с Антонио на соседних рядах не оказалось.

А позже она и вовсе позабыла о своих невзгодах, полностью поглощенная действом, разворачивающимся на сцене. Пьеса оказалась очень остроумной и ни на минуту не позволяла отвлечься.

В антракте зрители имели возможность выпить кофе в буфете и пообщаться. Впрочем, многие предпочли не покидать своих мест.

– Неплохо бы и нам заглянуть в буфет, – сказала Кейт. – Мы с Мей отведаем здешнего кофе, а Коста и Роджер могут заказать чего-нибудь покрепче.

Неплохая идея, подумала Мей, вставая. Продвигаясь по проходу между рядами, она ощущала легкое прикосновение руки мужа к талии. Его близость волновала Мей.

По пути к буфету им встретилось несколько знакомых, а среди них – клиентки Мей.

Внутри уставленного столиками помещения было людно.

– Кейт, Роджер, присоединяйтесь к нам, – позвал кто-то.

Повернувшись в ту сторону, Мей на миг зажмурилась. Роберто указывал на четыре свободных стула, по соседству с которыми размещались его жена, Франческа и Антонио.

Вот уж не везет, так не везет! Похоже, вечер собирается стать достойным продолжением дня. Интересно, сколько длится антракт? Минут пятнадцать, наверное. Удастся ли за это время выжить в подобном обществе?

Коста намеренно усадил жену рядом с Кейт, а сам устроился на соседнем стуле. Он был любезен с Кариной, мило беседовал с Роберто и Роджером и демонстрировал прохладную вежливость по отношению к Франческе и Антонио. И все же Мей чувствовала себя как на иголках. Не пробыв за столом и двух минут, она извинилась и направилась в дамскую комнату.

Что это ошибка, она поняла в тот миг, когда, увидев, что все кабинки заняты, обернулась и обнаружила за спиной Франческу. Мей замерла, непроизвольно вжав голову в плечи словно в ожидании удара.

– Не надейся, что всегда сможешь спрятаться за телохранителем. Думаешь, ты умнее всех?

– Ничего подобного, – возразила Мей. – Да и идея нанять детектива принадлежит не мне, а Косте.

Лицо итальянки в этот момент напоминало ледяную маску.

– Разумеется. Он защищает свои капиталовложения.

– Понимай как знаешь. – В словах Франчески, как бы горьки они ни были, заключалась правда, и Мей не видела необходимости отрицать ее. – Однако не забудь, что я, и только я, и впредь буду делить с Костой постель и жизнь, а также рожать ему детей. – Мей глотнула воздуха и продолжила: – Признай поражение, Франческа, и отправляйся на поиски другого состоятельного мужчины. Кстати, захвати с собой Антонио.

– Между прочим, он оказался отличным любовником, – заметила итальянка, явно желая запустить собеседнице шпильку.

Однако Мей даже бровью не повела.

– Ты находишь? – подчеркнуто удивилась она. – По мне, так в период ухаживания Бьянка не плох, а как дойдет до настоящего дела, оставляет желать лучшего. Впрочем, – пожала Мей плечами, – не стану спорить. Возможно, за прошедшие годы он успел набраться опыта.

Мгновенно став пунцовой, Франческа замахнулась, чтобы влепить Мей вторую за сегодняшний день пощечину, однако та была настороже и успела отскочить назад.

Вокруг раздалось несколько изумленных восклицаний, и через секунду рядом с соперницами возникла кипящая от гнева Кейт.

– Ты уже достаточно здесь наговорила, голубушка! Ну-ка убирайся прочь, – прикрикнула она на итальянку. – В театре есть вторая дамская комната, туда и ступай! – Затем Кейт повернулась к дочери. – Ты в порядке, детка?

– Да, мама, спасибо. – Мей не могла отделаться от мысли, что это Коста прислал мать ей на выручку.

– Давай вернемся за стол, дорогая, – предложила Кейт.

– Нет, я еще не успела припудрить нос. А ты иди. И передай Косте, что отсюда я вернусь прямо в зал.

– Я останусь, – твердо произнесла Кейт.

– Тогда папа и Коста вышлют сюда поисковую экспедицию, – рассмеялась Мей. – Не волнуйся, ничего со мной не случится.

Однако Кейт, похоже, сомневалась.

– Ну, если ты уверена…

В этот момент освободилась кабинка, и Мей зашла туда. Спустя минуту она подкрасила перед зеркалом губы и вернулась в фойе. Но не удалось ей сделать и двух шагов, как рядом появился Коста. Он взял Мей под локоть, и она пристально взглянула ему в глаза.

– Сначала мама, а сейчас ты?

– Еще минута, и я бы лично направился за тобой в дамскую комнату.

– То есть решился бы войти в помещение, предназначенное исключительно для женщин? Какая отвага!

– Не стоит надо мной насмехаться, солнышко, – сдержанно предупредил Киприади.

Мей посмотрела по сторонам.

– Кажется, мы идем не в ту сторону.

– Я забираю тебя домой. Мей тут же остановилась.

– Еще чего! – Ее глаза метали голубые молнии. – Я хочу досмотреть спектакль! Тебе придется выволакивать меня отсюда силой, так и знай. Ну что же ты стоишь? Давай, взваливай жену на плечо и вперед!

Несмотря на весь свой гнев, Коста едва не рассмеялся.

– Лучше не вынуждай меня. Испытующе взглянув на мужа и увидев, что тот готов поступить именно так, как она советовала, Мей сочла за благо поскорее выдернуть локоть из его руки, после чего гордо зашагала в зал, постукивая по мрамору острыми каблучками.

К тому времени, когда она достигла тяжелых двустворчатых дверей, Коста был уже рядом. Они вместе спустились в затемненный партер, нашли свои места и сели. Почти сразу же занавес поднялся и началось последнее действие.

Желая поскорее выбросить из головы ненавистную Франческу, Антонио и даже своего властолюбивого супруга, Мей сосредоточилась на спектакле. И вновь пьеса увлекла ее настолько, что в финале она даже вскочила с кресла, бешено аплодируя вместе с залом, устроившим овацию исполнителям, драматургу и режиссеру.

Публика покидала театр медленно, поэтому было уже начало двенадцатого, когда. Коста повел наконец «порше» домой по ночным городским улицам. Мелкий дождик и низкое давление усилили боль, возникшую в правом виске Мей во время ссоры с Франческой. Поэтому, после того как автомобиль въехал в гараж их особняка, она молча встала с сиденья, захлопнула дверцу и направилась в холл, не дожидаясь Косты. Впрочем, тот быстро догнал жену. Заметив бледность на ее лице, он нахмурился.

– Прими таблетку от головной боли и укладывайся в постель.

– Не рассказывай мне, что я должна делать, – сердито отмахнулась Мей.

– Солнышко, ты желаешь сразиться со мной? – тихо поинтересовался Киприади.

– Да, если угодно!

– В гимнастическом зале есть боксерская груша. Почему бы тебе не сорвать зло на ней?

Ах вот как! Ему смешно!

– Может, я так и сделаю!

– Тогда еще один совет, – лениво обронил Киприади. – Сначала переоденься.

В ответ Мей быстро сняла с ноги туфлю и запустила ею в мужа. Тот без особых усилий поймал ее на лету. Затем, положив туфлю на один из боковых столиков, направился к расходившейся супруге.

– Желаешь повторить?

На этот раз в него полетела вечерняя сумочка Мей. Цели она не достигла, зато действие жены позволило Косте застать ту врасплох и схватить в охапку. Без дальнейших разговоров он понес Мей наверх.

Она колотила мужа по плечам, рукам, спине – словом, куда попало – и хныкала от бессилия, потому что удары ее кулачков не производили на него никакого впечатления.

Приблизившись к спальне, Коста пинком распахнул дверь и вошел. Потом поставил наконец Мей на пол.

– Ну все, достаточно! – хрипло произнес он. Жена разгневанно посмотрела на него.

– Знаешь, каково мне сейчас?

– Думаю, наши ощущения взаимны. – Коста стиснул ей плечи и посмотрел в глаза. – Прекрати истерику.

– Знаешь, мне кажется, что я готова возненавидеть тебя.

– За то, что подверглась нападкам какой-то сумасбродки?

– Все, я отправляюсь спать. Одна.

Глупо, прозвучал в ее мозгу тоненький голосок. Не на ту персону направляешь ты гнев.

Но Мей сейчас не способна была прислушаться к голосу разума.

Коста медленно отпустил ее.

– Что же, ступай.

Затем он повернулся, вышел из спальни и закрыл за собой дверь. Мей втайне хотелось, чтобы Коста проделал это с шумом. Тогда ситуация, по крайней мере, приобрела бы хоть какой-то смысл.

Медленно подойдя к окну, Мей посмотрела на ночной сад. В вышине сияла луна – большой желтоватый круг, льющий свет на землю и создающий причудливую игру теней. Где-то вдали залаял пес. Вскоре к нему присоединился другой.

Мей задернула шторы, неспешно разделась, сняла влажным тампоном макияж и набросила шелковую ночную сорочку. Потом легла, выключила ночник и уставилась в темноте в потолок. В голове ее текли невеселые мысли. Мало-помалу глаза Мей наполнились слезами, которые постепенно собирались в уголках и скатывались на подушку. Сердито смахнув влагу, она зажмурилась и попыталась уснуть.

Однако Мей все еще бодрствовала, когда спустя долгое время Коста вернулся в спальню. Она слышала, как муж раздевается и подходит к кровати. Потом матрас прогнулся под весом его тела.

Обними меня, безмолвно взмолилась Мей. Вслух она ни за что не произнесла бы эти слова. Ей оставалось лишь лежать и прислушиваться к размеренному дыханию мужа. Как просто прикоснуться к Косте! Для этого нужно лишь протянуть руку.

Только Мей не могла себе позволить ничего подобного. Скажи честно, что боишься, горько усмехнулась она в темноте. Ведь Коста может и не откликнуться или – еще хуже! – оттолкнуть руку. И что с тобой станет тогда?

Я этого не переживу.

Мей проснулась от звуков льющейся в душе воды и перевернулась на бок, чтобы взглянуть на будильник. Почти семь.

Она соскочила с постели, захватила смену свежего белья и скрылась во второй ванной, где приняла душ и оделась.

Присоединиться к Косте не составило бы большого труда – нужно было только отодвинуть стеклянную дверь и шагнуть внутрь, как она делала каждое утро. Но только не сегодня, не после прошедшей ночи.

А кто виноват? – спросила себя Мей.

Тяжко вздохнув, она вернулась в спальню, где застала мужа за одеванием. Тот окинул ее долгим внимательным взглядом, который Мей с честью выдержала. Затем она бросила ночную сорочку на кровать и скрылась в гардеробной, чтобы выбрать одежду на сегодняшний день.

– Ты еще долго будешь дуться? – донесся до нее окрашенный легким раздражением голос Косты.

Мей проигнорировала вопрос. В этот момент она натягивала черные чулки. Затем облачилась в один из трех черных костюмов, предназначенных специально для работы в бутике.

Когда Мей вновь появилась в спальне, дорогу ей преградил супруг. Она хмуро взглянула на него.

– Мей! – предостерегающе произнес тот.

– Я вовсе не дуюсь! У меня нет такой привычки.

И не испытываю к тебе дурных чувств, могла бы добавить она. Но промолчала.

– Каких слов ты ждешь от меня? – спросила она с потемневшим взором. – Извинений за то, как я вела себя ночью? Ладно, прости.

– Извинение принято. Мей обожгла мужа взглядом.

– Брось этот покровительственный тон!

– Достаточно, – с нажимом произнес Киприади.

– Да пойми же, я давно не ребенок!

Что я делаю? – спрашивала она себя, произнося последнюю фразу. В эту минуту Мей напоминала потерявший управление поезд.

– Тогда не веди себя по-детски, – резонно заметил Коста.

– Прости, но я не присоединюсь к тебе за завтраком, – сдавленно бросила ему Мей. – Заскочу по дороге в кафе.

Пройдя мимо мужа в ванную, она принялась расчесываться, причем делала это с таким остервенением, что очень скоро у нее заболела кожа на голове. Поморщившись, Мей отложила щетку и быстро нанесла легкий макияж.

При виде отразившегося в зеркале Косты ее глаза удивленно расширились. А когда он вошел и встал сзади, Мей невольно стиснула тюбик губной помады сильнее, чем требовалось.

Она была словно натянутая струна, готовая в любую секунду лопнуть. И одновременно ощущала полный упадок сил. Это двоякое ощущение достигло пика, когда Коста повернул ее лицом к себе и стал наклоняться к губам.

– Вот это важно. Только это, и ничего больше, – прошептал он у самого рта жены. Затем прильнул к нему в поцелуе, от которого у Мей голова пошла кругом. Спустя минуту он отстранился и покинул ванную, а затем и спальню.

Ухватившись за край мраморной раковины умывальника, Мей попыталась перевести дух. Что со мной происходит? – вертелось в ее мозгу.

Она понятия не имела, сколько простояла так, однако казалось, что прошли часы, прежде чем ей удалось собраться с силами, надеть туфли, захватить сумочку и спуститься в гараж.

Десятью минутами позже Мей оставила «форд» у кромки тротуара, а сама купила в киоске газету, зашла в кафе и влилась в ряды завтракающих посетителей.

Ровно в девять она открыла бутик, после чего следующие полчаса выясняла по телефону, почему задерживается доставка заказанных товаров. Потом пошли покупательницы, и Мей изрядно натрудила мышцы, удерживая на лице любезную улыбку. Сколько можно притворяться счастливой, когда на душе кошки скребут?

– Ты, часом, не захворала? – озабоченно поинтересовалась в полдень Линда.

– Нет.

Губы помощницы тронула лукавая улыбка.

– Забеременела?

– По-моему, ты не вполне в этом уверена, – поддела ее Линда. – Не лучше ли сказать "возможно"?

Мей понуро покачала головой. – Ступай на ланч. – Она вынула из сумочки бумажник, извлекла банкноту и вручила помощнице. – Заодно, если не трудно, принеси мне сандвич с ветчиной и салатом, а также бутылку минеральной воды, ладно?

Сегодня Мей предпочла поесть в маленькой задней комнате, вместо того чтобы сделать это в ближайшем кафе.

Линда закончила работу в четыре. Оставшееся до закрытия магазина время тянулось бесконечно. Только сейчас Мей стало еще хуже, потому что не с кем было перекинуться словечком. Даже клиентки не появлялись, и телефон не звонил.

При воспоминании о прошлой ночи у Мей сжималось сердце. Умение Косты держать себя в руках подействовало на нее хуже, чем если бы он, скажем, вспылил, наорал, разбил что-нибудь. Однако вместо этого муж свел гневный взрыв Мей к детским капризам, чем вверг ее в полное бешенство.

Переливы дверного звоночка оторвали ее от печальных мыслей. Мей поспешно изобразила на лице дежурную улыбку и вышла из-за кассы.

– Здравствуй, детка!

– Мама?

Кейт всегда звонила, перед тем как зайти. Не было случая, чтобы она заглянула в бутик без предупреждения. Данное обстоятельство заставило Мей насторожиться.

– Знаю, мне следовало вначале позвонить, – сочла необходимым пояснить Кейт, – но я тут оказалась поблизости и… – Она опустилась на стул, обмахиваясь батистовым платочком. – Мы с давней приятельницей встретились за ланчем в этом районе, дорогая. Поэтому я и подумала, а почему бы не заглянуть к тебе?

– Я очень рада, мама, – произнесла Мей, насытив голос энтузиазмом и целуя Кейт в обе щеки. – Ты появилась очень кстати. На днях я отложила несколько пар перчаток, которые могут тебе понравиться. Хочешь взглянуть?

Бизнес, сказала себе Мей. Если ты будешь говорить о делах, возможно, мать не заметит, что с тобой не все в порядке.

– Разумеется, детка!

Мей вынула перчатки из коробки и разложила на стеклянном прилавке. Они были изготовлены из дорогой тонкой кожи.

Кейт выбрала две пары, бежевую и черную. Затем направилась к обувным стендам, чтобы подобрать туфли в тон. Вернулась она с парой изящных лодочек в руках.

– Это я тоже возьму, дорогая.

Мей приняла у матери туфли, чтобы упаковать, и вдруг услышала возглас:

– Надо же! Я забыла сумочку в машине. А вместе с ней и кошелек. – Кейт выглядела обескураженной.

– Дверцы заперты, надеюсь? – спросила Мей.

– Разумеется. Вот ключи, – показала Кейт связку.

– Где ты оставила автомобиль?

– На этой стороне улицы, метрах в семи отсюда. Ты не сходишь туда, детка? – попросила Кейт, окинув пустой магазин взглядом. – Это не займет больше двух минут.

Что ж, небольшая прогулка мне не помешает, решила Мей. Взяв у матери ключи, она направилась к выходу.

На улице стояла жара. Она казалась еще более ощутимой после пребывания в прохладе оснащенного кондиционерами бутика. Приложив ладонь ко лбу козырьком, чтобы солнце не светило в глаза, Мей отправилась искать автомобиль Кейт. Найдя, она собралась уже было отпереть дверцу, как вдруг заметила в районе багажника знакомый силуэт.

Коста! Стоит спокойно, сунув руки в карманы брюк, на лице нейтральное выражение, глаза спрятаны под темными стеклами очков. Чрезвычайно обманчивая поза. Уж Мей ли не знать, какая звериная сила кроется под видимой невозмутимостью ее супруга!

Благоразумнее всего было бы вернуться в бутик, где присутствие матери придаст общению цивилизованный характер. Однако Мей не собиралась идти по легкому пути. Если им с Костой необходимо поговорить, то пусть это произойдет здесь.

От взора Косты не укрылось, как жена моментально напряглась, выпрямилась, гордо вздернула подбородок, а прекрасные голубые глаза прикрыла, чтобы спрятать их выражение.

Это было в ее характере: противодействовать обстоятельствам, самостоятельно принимать решения и двигаться вперед. Перечисленные черты нашли отражение даже в их браке, в основе которого лежала сделка, обеспечивающая Мей право на личную свободу.

– Сейчас половина пятого, – с подчеркнутым спокойствием заметила Мей. – Что ты здесь делаешь?

Коста отодвинул край рукава, посмотрел на часы, затем взглянул на жену.

– Тридцать пять минут, если точно.

Мей молча отперла дверцу автомобиля, взяла с сиденья сумочку матери, затем вновь повернула ключ в замке.

– Вернем Кейт ее вещички? – лениво произнес Киприади.

Мей смерила его испытующим взглядом.

– Вместе?

Коста решительно взял жену за локоть и подтвердил:

– Вместе!

– Коста…

– Выбирай: или мы спокойно возвращаемся в бутик или я понесу тебя туда на руках. Что предпочтешь?

Глаза Мей сверкнули гневом.

– И это ты называешь правом выбора?

Он медленно провел большим пальцем по ее губам.

– А разве нет?

Мей едва сдержала желание хлестнуть мужа по щеке.

– Не стоит, – предупредил тот, словно угадав ее намерение. Голос Косты звучал мягко и хрипловато, его волнующие интонации защекотали нервы Мей.

Ни слова не говоря, она повернулась и в сопровождении мужа направилась обратно к бутику, остро ощущая взрывчатую силу окружившего их электрического поля. Близость Косты сильно действовала на нее. От слабого аромата одеколона и приятного запаха свежей рубашки у Мей кружилась голова. А от руки мужа, по-прежнему сжимающей ее локоть, по телу распространялись волны тепла. И освободиться из этих мягких тисков не представлялось никакой возможности.

До бутика было недалеко. Мей даже не стала спрашивать, желает ли Коста войти, – это подразумевалось само собой.

Перед самым порогом она остановилась и хмуро взглянула на мужа.

– Все это неспроста? – Да.

Мей потянула дверь на себя, и они с Костой вошли внутрь.

– Ах это вы! – воскликнула Кейт якобы удивленно. Однако ее тон показался дочери подозрительным. – Без тебя, детка, был один телефонный звонок. Я ответила.

– Вы все специально устроили! – догадалась Мей. – Верно?

– Да, дорогая. Виновата, каюсь.

– Но зачем?

Тут в разговор вмешался Коста.

– Возьми свою сумочку, – велел он жене. – Мы уезжаем.

– Я останусь здесь и закрою бутик, – пояснила Кейт.

Мей метнула в мужа уничтожающий взгляд.

– Ничего подобного! А если ты и дальше намерен здесь распоряжаться, я вызову полицию.

– Вызывай.

В мгновение ока Коста подхватил жену на руки и прижал к своей груди. Кейт с девичьей легкостью сбегала за стеклянный прилавок, схватила сумочку дочери и передала зятю.

– Никогда вам этого не прощу! – с чувством произнесла Мей. В подкрепление своих слов она стукнула мужа кулачком по плечу.

Ухмыльнувшись, тот повернулся и вышел из бутика. Жену он опустил на ноги лишь возле своего «порше», продолжая, однако, удерживать за руку, чтобы не сбежала. Открыв дверцу, Коста усадил Мей на пассажирское сиденье. Затем быстро обошел автомобиль и скользнул за баранку. Вскоре заработал двигатель, после чего «порше» покинул парковочную площадку.

Мей не решалась заговорить из боязни, что голосом выдаст душивший ее гнев. Да и незачем было затевать бессмысленную беседу. Чтобы чем-то занять себя, Мей стала смотреть в окошко на дорогу, здания, людей – спешащих, работающих, смеющихся, бранящихся. Жизнь вокруг кипела и текла своим чередом.

Из салона «порше» вся эта суета выглядела нереальной. С тем же успехом Мей могла смотреть на экран телевизора.

Знакомые улицы, городские районы. Она проезжала здесь туда и обратно пять дней в неделю.

Хотя, погодите-ка…

– Ты пропустил поворот, – сухо заметила Мей.

– А мы не поедем домой, – лениво отозвался супруг.

Его подчеркнутое спокойствие насторожило Мей. За ним чувствовалась большая уверенность в себе и какая-то цель.

– Может, все-таки просветишь меня, куда мы, собственно, направляемся?

Коста бросил на жену быстрый взгляд,

– Терпение. Скоро узнаешь.

– Что за таинственность! – раздраженно вздохнула Мей.

Однако ей действительно не пришлось долго ждать. Вскоре «порше» остановился перед очень дорогим отелем. Быстро приблизившийся портье распахнул дверцу автомобиля, и Мей вышла наружу.

Ради всего святого, объяснит мне кто-нибудь, что мы здесь делаем, вертелось у нее в голове. Зачем прибыли в отель, если есть собственный роскошный дом, до которого отсюда минут пятнадцать езды? Верх безумия. К тому же Коста, похоже, успел заказать здесь номер, сообразила Мей, потому что портье сразу повел их к лифту.

Пока кабинка поднималась, Мей пару раз пристально посмотрела на мужа, но выражение его лица было непроницаемым. Когда прибыли на верхний этаж, Коста привел жену в большой элегантно обставленный номер.

Она подошла к широкому окну, раздвинула белые шторы и несколько минут любовалась открывающимся отсюда видом на город. Потом повернулась к мужу.

Тот снял пиджак и теперь развязывал галстук.

– Я требую объяснений.

Коста стянул с шеи пеструю шелковую полоску, расстегнул верхние пуговицы рубашки, вынул из манжет запонки и направился к бару-холодильнику.

– Что будешь пить? Терпение Мей достигло предела.

– Прекрати разыгрывать из себя джентльмена.

Коста остановился. Во всей его фигуре чувствовалась большая сила, которую он, впрочем, хорошо контролировал. Тем не менее Мей внутренне напряглась.

В глазах мужа присутствовало выражение, значение которого ей никак не удавалось разгадать.

– А кого мне изобразить, солнышко? – Вопрос был задан мягким бархатистым тоном, однако подспудно в нем ощущалась сталь.

Мей нервно сложила руки на груди, подсознательно желая защититься.

– Дикаря? – продолжил Киприади. – Или человека, доведенного женой до такого состояния, что он готов задушить ее? – Коста вынул из бара бутылку воды, отвинтил крышечку, наполнил стакан и подал Мей. Затем извлек банку «колы», вскрыл и отпил глоток. – А может, поколотить тебя? Поверь, руки у меня так и чешутся!

– Только попробуй! – с вызовом произнесла Мей.

Коста окинул ее таким мрачным взглядом, что по спине у нее побежали мурашки.

– Не стоит меня провоцировать. Повинуясь внезапному порыву, Мей сделала быстрое движение и выплеснула содержимое своего стакана прямехонько мужу в лицо. Когда холодная вода потекла по широкой груди Косты, заливая рубашку, на его физиономии появилось изумленное выражение.

Мей не пошевелилась. Ошеломленная своим поступком, она стояла и в упор смотрела на мужа.

Не отрывая взгляда от жены, тот медленно отставил банку в сторонку, вытянул залитую водой ткань из брюк и расстегнул оставшиеся пуговицы. Затем сбросил рубашку, вытер ею мокрое лицо и положил на спинку ближайшего кресла. Даже в эту минуту Мей не смогла не отметить, как Коста красив. Под его смуглой кожей перекатывались тугие мускулы, грудь покрывали завитки темных волос, на плоском животе и в области талии не было заметно ни грамма жировых отложений.

– Ты уже закончила?

– Там видно будет!

Коста шагнул вперед, но Мей словно приросла к полу.

– Какая храбрость! – усмехнулся Киприади, который видел, как при его приближении расширились зрачки жены.

Мей скорее умерла бы, чем взмолилась о пощаде. Она лишь предупреждающе произнесла:

– Не смей!

– Не сметь чего?

– Я дам тебе сдачи! – воскликнула Мей в ярости, не замечая, что руки ее уже сжались в кулаки, а тело напряглось, готовясь к атаке.

– Ты со мной не справишься.

– Но хотя бы попытаюсь!

В юности Мей прошла курс самообороны, причем была одной из лучших учениц, поэтому на ее стороне было преимущество неожиданности.

Коста заметил решительный блеск в глазах жены, стиснутые зубы и общую постановку тела.

– Ты и впрямь желаешь биться со мной? – Да!

Коста сунул руки в карманы брюк.

– Ну давай.

Ударить его? У Мей уже давно назревало подобное желание, временами ей даже выпадала возможность частично реализовать его, но сейчас… Коста сдался на ее милость, и это обстоятельство совершенно исключало возможность наброситься на него с кулаками.

Пока жена размышляла, он следил за сменой выражений на ее лице.

– Думаю, нам лучше поговорить, – предложила наконец Мей.

– Мы уже пытались, но это ни к чему не привело.

Мей слегка побледнела, вспомнив утреннюю сцену.

– Коста…

Слова, которые она собиралась сказать, так и остались непроизнесенными, потому что к ее рту вдруг прижались губы мужа. Этот неожиданный поцелуй потряс Мей.

В нем не было ничего от властности или желания взять реванш, одна лишь безграничная страсть, сила которой, казалось, затронула самые отдаленные уголки души, извлекая оттуда нечто, что Мей прежде не спешила отдать.

Причем головой, мозгом Мей вовсе не хотелось отвечать на поцелуй. Как такое возможно, если между нею и Костой столько злости и гнева?

Однако тот словно пытался при помощи волнующего слияния губ достучаться до сердца Мей, внедрить в него нечто столь драгоценное, что обладало такой огромной значимостью, какую невозможно описать словами.

Губы являлись единственной частью тела Косты, прикасающейся к Мей. Он легко мог обнять ее, прижать к себе, чтобы она ощутила всю степень его возбуждения. Мог передать часть своего тепла, которое подогрело бы чувства жены, подсказало, что очень скоро умелые прикосновения мужских рук приведут ее к вершинам блаженства. Заставят Мей принадлежать ему. Однако же Коста не сделал ничего подобного. Только губы, а также гипнотизирующее проникновение в душу тепла и страсти – вот что оставил он для жены.

Вскоре Мей уже отчаянно желала сократить разделяющее их с мужем расстояние. Ей стоило больших усилий не придвинуться к нему ближе. После всего, что произошло за последние дни, желание близости с ним оказалось наиболее действенным способом налаживания взаимопонимания.

Секс. Великолепный и всепоглощающий. Прежде Мей считала, что этого вполне достаточно. Ей даже удалось убедить себя, что любовь несущественна. Однако впоследствии эту точку зрения пришлось пересмотреть. Чувства не менее важны. Осознание отсутствия любви, казалось, каждый день понемногу убавляло Мей жизни.

Но сейчас все отошло на задний план. В ней пробудилась такая жажда, которую мог утолить только Коста.

Сдавленный стон вырвался из груди Мей, и она сделала едва уловимое движение, которое Киприади скорее ощутил нежели заметил. Однако через мгновение Мей удалось взять себя в руки. В следующую секунду долгое медлительное движение языка Косты вокруг ее собственного едва не привело Мей к потере с таким трудом установленного над собой контроля. Она едва устояла под натиском эмоций.