Текст книги "Дикое правосудие"

Автор книги: Хиллари Боннэр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 23 страниц)

Вдруг разозлившись на него, Джо решила дать ему отпор.

– А я хочу знать, с какой стати ты читаешь мою частную корреспонденцию? – задала она встречный вопрос.

Он вздохнул:

– Я всего лишь пришел спросить тебя, где статья для твоей колонки. Ты же понимаешь, все сроки прошли, и я взглянул на экран в тщетной надежде, что ты работаешь над ней. – Он говорил с преувеличенным терпением. – Глупо, конечно, с моей стороны, – закончил он.

Она немного смягчилась. По поводу Филдинга она не волновалась, но чувствовала себя виноватой, когда нарушала сроки, и эту привычку ей так и не удалось изжить. Сроки – это святое. В ежедневной газете не важно, насколько идеально написана твоя статья, если она сдается слишком поздно.

– Послушай, Пол, ничего не было, – начала она. – Мы вместе обедали, он здорово перебрал с вином и позволил себе лишнего. Майк написал, чтобы извиниться за свое поведение. Ради бога, это письмо не стоит того, чтобы из-за него ссориться.

Пол в упор посмотрел на нее.

– Ты не говорила мне, что обедала с Филдингом, – бесстрастно заметил он.

– А что, обычно я тебе рассказываю, с кем обедаю? – ответила она, стараясь держать себя в руках.

– Джоанна, Майк Филдинг – это не первый встречный, во всяком случае не в твоем контексте, – сказал он.

– Пол, ты делаешь из мухи слона…

– Я делаю? – перебил он. – Когда «Прайвит ай» прошелся насчет вас, тебе это сошло с рук. Полностью. Ты знаешь, что я ни слова тебе не сказал. Хотя еще тогда все было не так уж однозначно. А сейчас это…

Теперь Джоанна перебила его:

– Ах, мне сошло с рук?! Пол, скажи честно, кем ты себя возомнил?

– По-моему, Джоанна, я твой муж, – ответил он. Его голос почти срывался на крик. – И по-моему, с недавних пор ты об этом забыла…

– Пол, я отказала ему. Сказала «нет»! Понимаешь? Отказала! Это тебя устраивает?! – Она словно выплевывала в него слова. Раньше в редакции «Комет» они никогда не позволяли себе ничего даже отдаленно напоминающее выяснение отношений. У Джоанны промелькнуло в мыслях: «Интересно, секретарша или кто-нибудь другой слышит, что здесь происходит?»

– Хорошенькое дельце! С какой стати ты допускаешь ситуацию, когда ты вынуждена ему отказать? Вот что я хочу у тебя спросить! – бушевал Пол.

– Пол, ради бога, если уж так необходимо, может, продолжим этот разговор дома?

Он что-то неразборчиво пробормотал. Джоанна была сыта по горло. Она встала и вышла.

Ее злость на Филдинга в ресторане была ничто по сравнению с тем, что она чувствовала сейчас. Она никогда не изменяла Полу. Ни разу за восемнадцать лет их брака. Если точнее, с их первой ночи другие мужчины перестали для нее существовать. Да, она окончательно порвала с Филдингом, и у нее никогда и мысли не возникало, что может быть как-то по-другому.

Вплоть до этой минуты. После смехотворного допроса, который ей устроил Пол, она уже не была так уверена, что не передумает.

Пока она шла к своему столу, в ее сторону повернулось несколько голов. Люди говорили, что, когда Джоанна сердится, она топает по редакции, будто сваи заколачивает. Обратив внимание на свою походку, она пошла чуть медленнее и легче, но только совсем чуть-чуть. Ее гнев не утихал.

«Да пропади все пропадом!» – подумала Джоанна. Она села за свой стол, взяла трубку и набрала номер мобильника Филдинга.

Он ехал на машине домой, когда раздался звонок, так необычно нарушивший его твердое намерение прожить этот день трезвым. С каким восторгом он слушал ее голос! Он тут же сообщил ей об этом.

– Забудем про тот промах в ресторане, – сказала Джоанна. – Мы оба тогда выпили немало. И пожалуй, ты и должен был вести себя так, как вел. А вел ты себя, Майк, как деревенщина. Где только тебя этому учили? Я тебя не узнаю!

Он был в машине один и тихонько улыбнулся:

– Прости. Наверное, теряю сноровку.

– Какое облегчение для представительниц слабого пола, проживающих на западе Англии.

– Ты мне льстишь.

– Именно это я и делаю. Так и быть, ты прощен. В следующий раз, когда будешь в Лондоне, обедаем вместе. Разве я могу лишить тебя возможности загладить такой промах?

Отняв левую руку от руля, он стукнул кулаком по воздуху. «Моя взяла!» – беззвучно прокричал он себе.

А вслух Майк произнес:

– На следующей неделе приеду в Лондон по делам. Когда ты сможешь?

Они договорились на вторник. По окончании разговора он тут же позвонил в недорогой отель, куда в прошлый раз он так неудачно пытался заманить ее, и заказал на этот день номер.

Джоанне он соврал: на следующей неделе у него не было дел в Лондоне. Но была возможность, взяв выходной, приехать поездом. Даже несмотря на то, что отель, по лондонским меркам, стоил довольно умеренно, эта поездка ощутимо облегчит его кошелек, и никаких командировочных. Плевать. Даже если номер не пригодится, все равно его стоило заказать. А вдруг? Раз подворачивается такая возможность, не упускать же ее! Может, конечно, он и торопит события, хотя чутье подсказывало, что, может, и нет. Майк улыбался весь остаток пути. Наверное, тот промах в ресторане не был таким уж промахом.

Глава пятнадцатая

И снова они встретились в том же самом итальянском ресторане. На этот раз раньше пришла Джоанна. Интересно, имеет ли это значение. Когда Филдинг появился в зале, она сразу же отметила, что он трезвый. Может быть, он решил, что именно злоупотребление алкоголем так подвело его в прошлый раз. Когда он шел к ее столику, то двигался быстро и ловко. Майк всегда хорошо двигался для своего роста и телосложения. И еще в глаза бросалась его одежда – синий пиджак и более темные синие брюки. Практически так же была одета и она. Заметив Джоанну, Майк хитро улыбнулся и все еще продолжал улыбаться, усаживаясь напротив нее.

– Мы с тобой настоящая пара, – поприветствовала его Джо и улыбнулась в ответ.

– Так оно и есть, – небрежно сказал он, будто что-то недоговаривая.

«Мы всегда подходили друг другу», – подумала Джоанна.

Впоследствии она не могла вспомнить подробности их разговора. Разумеется, они говорили об О’Доннелле и о Лодочнике, потому что они всегда говорили о них, но и Майк, и Джоанна знали, что сегодня они встретились не за этим.

До этого ланча Джо так и не пришла к какому-то определенному решению. То, что случилось в конце совместной трапезы, было в какой-то мере сюрпризом для нее самой, хотя она и проявила инициативу.

Они оба отказались от десерта. Он спросил, хочет ли еще она вина или, может, кофе. На этот раз они пили гораздо меньше – за весь обед только бутылку на двоих. «Хотя и этого достаточно, чтобы привести в ужас сторонников безалкогольного ланча», – вскользь подумала Джоанна.

Неожиданно она услышала себя словно со стороны:

– Нет, спасибо. Разве ты не находишь, что жизнь слишком коротка и для большинства людей оказывается намного короче, чем они ожидают.

Она тут же почувствовала перемену в нем.

Он затих и не сводил с нее серьезного взгляда. Он не собирался дважды допускать один и тот же промах. Кто угодно, но не Майк Филдинг. Он был сама выдержка.

– В этом есть доля истины, – наконец негромко произнес он, словно поддерживая светский разговор. Но Джоанна почувствовала: он уже настроился на нее.

– Помнится, в прошлый раз ты сказал, что раньше мы никогда не тратили на ланч слишком много времени?

Майк широко раскрыл глаза. Перед этим он играл со своим стаканом – снова и снова поворачивал его на белоснежной скатерти. Теперь он оставил стакан в покое и откинулся на спинку стула.

– Ты предлагаешь то, что я думаю, что ты предлагаешь, или ты просто играешь со мной? – поинтересовался он. Его вопрос прозвучал почти сурово.

«И в этом весь Филдинг, – подумала Джоанна, – никогда не позволит другому долго командовать парадом».

– Разве стала бы я с тобой в игры играть? – ответила вопросом Джоанна, поддразнивая его.

Он прищурил глаза.

Если она будет продолжать в таком же духе, то он рассердится. Наверное, они оба не были такими уж хорошими, какими считали себя. Во всяком случае, больше не были.

– Никаких игр, – совершенно серьезно сказала Джоанна. – У тебя есть номер в отеле или закажем?

Его взгляд сразу же стал мягче. Джоанна даже подумала, что еще мгновение, и в его глазах появятся слезы. Она уже видела такой взгляд у него и раньше, в те дни, когда большинство знакомых Филдинга сказали бы, что он вообще не способен к проявлению эмоций. Боже, это действительно непредсказуемый человек.

Но его сентиментальное настроение улетучилось так же быстро, как и накатило. Он молча поднялся, достал из кармана несколько смятых банкнот и бросил их на стол, затем сделал ей знак тоже подниматься, взял ее под руку и довольно решительно вывел из ресторана, словно боялся, что она передумает.

Вообще-то, в этот раз она собиралась оплатить счет сама, но ей показалось, что сейчас не время рыться в сумочке и выуживать свои кредитки. Командовать парадом она предоставила ему.

Они пришли в неказистый отель в Саутхэмптоне. Джоанна точно могла бы позволить себе номер поприличнее, но Майк встал бы на дыбы. Она и не подозревала, что он оплатил этот номер из личных средств, – думала, что из командировочных, как это бывало в прошлом. Раньше Филдингу всегда удавалось совмещать дела с личной жизнью, поднаторел за годы семейной жизни и интрижек на стороне. А уж интрижек у Филдинга было хоть отбавляй. Но сейчас ей не хотелось думать об этом.

Отель находился недалеко, но они взяли такси и, почти не разговаривая, сидели на заднем сиденье, отодвинувшись друг от друга, будто боялись, что их тела могут случайно соприкоснуться. Существенным минусом номера оказалась единственная односпальная кровать, хотя в какой-то мере это свидетельствовало о том, что он не рассчитывал на ее согласие как на что-то само собой разумеющееся. Конечно, Джоанна не знала, что он вполне намеренно заказал одноместный номер – не в целях экономии, но именно чтобы создать то впечатление, которое у нее и сложилось. Хотя, по правде говоря, очень многие гостиничные номера в Лондоне Майк просто не мог себе позволить.

В почти пустой, безличной комнате с дешевой мебелью и грязным тюлем на окнах Джо чувствовала себя неуютно. Вряд ли эту обстановку можно было назвать романтической. «Но с другой стороны, если ты среди бела дня занимаешься сексом в дешевом отеле, о какой романтике речь? И вообще, я знала, на что иду», – размышляла Джоанна.

Филдинг, похоже, тоже чувствовал себя неловко. Он снял пиджак и галстук и поглядел на нее. Она по-прежнему оставалась в жакете. Кроме узкой кровати и небольшого гардероба в комнате находился один-единственный жесткий деревянный стул. Джоанна стояла у окна, в какой-то степени притворяясь, что смотрит вниз на улицу.

Он подошел к ней, развернул ее к себе, обнял и поцеловал. По-настоящему поцеловал. В губы. Она почувствовала, что их тела сплавились в одно целое, как это бывало каждый раз, хотя ни один из них даже не пошевелился. Майк умел целоваться. Один из немногих мужчин, которых она знала, кому сам процесс поцелуя доставлял огромное наслаждение. Годы вдруг улетучились, и казалось, еще вчера они были вместе.

Он отошел от нее.

– Разденься для меня, – с улыбкой проговорил он.

Эти же слова он произнес, когда они встретились в тот самый первый раз много лет назад. Тогда он так же повелевал, тем же хрипловатым голосом. Она понимала, что он поступает так специально, и тем не менее это тронуло ее. По крайней мере, он помнил. Да и смогут ли они оба забыть? «В этом-то вся и суть», – призналась себе Джоанна.

Джо сделала так, как он велел, – как когда-то. Она не устраивала представления из раздевания. Просто медленно сняла жакет, затем брюки, затем шелковый топик и наконец нижнее белье. Она стояла перед ним совсем обнаженная. И странно, неловкость исчезла. С того самого мгновения, когда он подошел и поцеловал ее, для нее все снова стало естественным.

Он окинул ее оценивающим взглядом.

– Боже, ты все такая же красавица, – прошептал он.

Она знала, что благодаря занятиям в спортивном зале ее тело в хорошей форме, но ей было приятно услышать эти слова именно от него.

Он взял ее за руку и подвел к кровати. Заставив ее сесть, он опустился перед ней на колени. Все еще полностью одетый, он уткнулся в ее колени. И она опять начала вспоминать, как хорошо ей было с ним тогда. И как он заставлял ее хотеть еще и еще.

Наконец он поднялся и начал снимать рубашку и брюки. Возвышаясь над ней, он смотрел на нее сверху вниз, и его взгляд переполняло желание.

– Прости, я не уверен, что у меня все получится сегодня, – начал он.

Ей нравилась его легкая неуверенность. Раньше он всегда был крайне самоуверен.

Когда он снимал брюки, она протянула к нему руку.

– По-моему, проблем не будет, – сказала она.

И проблем не было. Он уже был не таким крутым мачо, как двадцать лет назад. Но она и не ждала этого. Они оба двигались более медленно и плавно. Джоанна вспомнила, что еще по пути сюда, в такси, она спрашивала себя, получится ли у них через столько лет. Даже наполовину хотела, чтобы не получилось, в конце концов, это означало бы, что их возобновившиеся отношения не создадут больших проблем. Но все получилось в лучшем виде.

Вскоре они обнаружили, что кровать и правда слишком узка для них. Используя пуховое одеяло и подушки, они устроились на полу. Джо даже немножко удивилась, что они по-прежнему в хорошей спортивной форме, хотя они нередко замирали и подолгу лежали в объятиях друг друга. И это тоже было сладостно. Всякий раз с Майком она чувствовала, что они принадлежат друг другу, и упорно гнала от себя это чувство, потому что этому не суждено было сбыться. Она не принадлежала Филдингу. Теперь это было уже невозможно. А скорее всего, это и никогда не было возможно.

Из-за напряжения в отношениях они с Полом уже несколько недель не занимались любовью, не говоря уж о том, чтобы им было вот так же восхитительно хорошо. А сейчас Джоанна была вне себя от блаженства.

Может, оттого что они стали старше, может, оттого что оба мечтали об этом свидании, может, из-за неосознанных желаний, которые время от времени возникают у любого человека, вызывая ностальгию о прошлом, – да какой бы ни была причина, Джо было хорошо, как никогда.

Она ушла из номера первой. Он не сказал ей, что сегодня вечером уезжает домой в Эксетер. Это разрушило бы иллюзию их отношений, и она догадалась бы, что он снял номер только с одной-единственной целью, для которой они и использовали его.

Он мучительно хотел ее, как и она, не слишком возражал бы, если бы у них не все получилось безупречно. Ему не нужны были сейчас дополнительные трудности в жизни, а Джоанна Бартлетт всегда привносила их в его будни. Но на этот раз они изумительно любили друг друга. Кстати, как и всегда. Это был самый лучший секс из того, что Майку удалось испытать за многие годы. Самый лучший с последнего раза, проведенного с ней, если уж быть совсем честным. Именно из-за секса их всегда тянуло друг к другу. Пожалуй, в прошлом он считал себя в какой-то мере мачо, и ему было все равно, где, когда и с кем, но с ней физическая любовь достигала некоего уникального уровня возбуждения и полноты. И в этом была заслуга обоих. У них получалось нечто особенное. Нечто не поддающееся описанию. Нечто несомненное. И ничего с годами не изменилось.

Ему нравилось смотреть на нее, чувствовать ее, и, господи, упиваться ею! Он снова и снова задавал себе вопрос: неужели он до сих пор влюблен в нее? Если вообще он переставал ее любить. Майк понимал, что уже хочет встретиться с ней опять, но, как и в первый раз, он боялся видеться с ней слишком часто.

Филдинг утешал себя, что география и другие обстоятельства их жизни, особенно ее, скорее всего позаботятся об их отношениях. Вряд ли они смогут встречаться очень часто, даже если оба захотят. Наверное, от случая к случаю, редкие встречи урывками. Никогда уже больше им не мечтать о том, чтобы по-настоящему быть вместе. По крайней мере, с этим покончено.

В июле 2001 года Лодочник предстал перед эксетерским королевским судом. Рассчитывать на снисходительность суда ему не приходилось. Как ни давила на него полиция, он так и не сказал, кто нанял его убить Джимбо О’Доннелла. За убийство ему дали двадцать два года тюремного заключения. Даже сам Лодочник, наверное, не ожидал такого срока, но он по-прежнему решительно отказывался предоставить информацию, которая могла бы ему помочь. Присяжных не было, потому что Лодочник признал себя виновным, и слушания длились всего два дня. Джоанна отправилась в Эксетер, чтобы подготовить материал об этом судебном процессе. Приехала она за день до суда, а уехала обратно в Лондон на следующий день после.

До этого они встречались с Филдингом только три раза за четыре месяца, что прошли с того первого свидания. География действительно позаботилась о Них. И еще страх.

Теперь у Джоанны сложился весьма практичный подход к жизни. Ей совсем не хотелось разрушать ни ее брак, ни ее устоявшуюся жизнь. Она пыталась думать о Филдинге как о неудачнике-полицейском. Но когда они занимались любовью, Майк совсем не был неудачником. Это она была вынуждена признать. Независимо от его поражений практически во всем, за исключением, как ни смешно, его семейной жизни, он оставался ее единственной любовью. И это пугало ее. Возможно, в том, что она согласилась тогда пойти с ним в отель, сыграло свою роль и любопытство. Хотя кто знает? И уж несомненно, в какой-то мере злость на мужа. Но Джо на самом деле не ожидала, что прежние чувства окажутся такими незамутненными, яркими. Это открытие потрясло Джоанну.

Она уже не могла не спать с Филдингом, как только подворачивался такой случай, хотя рисковать по-глупому тоже не хотелось. Майк вроде бы чувствовал то же самое. Поэтому они остановились на редких пылких встречах днем.

Однако суд по делу Лодочника предоставил им, хотя и не надолго, почти неограниченную возможность быть вместе.

Бог знает, что Филдинг говорил своей жене, но он почти поселился на три ночи в эксетерском номере Джо – приходил и уходил через пожарный выход, который она открывала для него в условленное время, чтобы он мог, как они надеялись, незаметно пробраться к ней.

Иногда Джоанну удивляло, какой интенсивности достигали их занятия любовью.

– Неплохо для нашего возраста, – сказала она однажды после одной особенно бурной ночи.

– С тобой я забываю и об усталости, и о возрасте, – ответил Майк с хитрым взглядом и снова потянулся к ней.

Суд закончился, но ей совсем не хотелось возвращаться в Лондон. Иногда, вспоминая про Пола и Эмили, Джо чувствовала себя виноватой. Она поймала себя на том, что в этот раз она звонила Эмили из Девона гораздо чаще, чем обычно.

Джоанна подозревала, что будет невыносимо скучать по своему любовнику. Но за эти годы не изменилось и еще кое-что: их отношения с Майком Филдингом вели в никуда. И похоже, так будет всегда.

Через две недели после суда Лодочник позвонил Джоанне из тюрьмы и попросил ее приехать. По его словам, он хотел рассказать ей нечто такое, что непременно заинтересует ее. И расскажет он это только ей.

– Я скажу, чтобы тебе прислали личный пропуск на посещение. Скажем, как моей кузине. Мне бы не хотелось, чтобы тут знали, кто ты на самом деле.

Это даже интересно – кузина Лодочника, но Джоанну уже захватило любопытство.

«Джои, у меня для тебя куча интересного», – говорил он. Всякий раз, когда он называл ее так, Джо делалось смешно. «Статья у тебя выйдет убойная», – добавил он, но ничем не намекнул на тему предстоящего разговора.

Конечно, она не устояла и сразу же приняла его предложение. Как и до вынесения приговора, Лодочник находился в девонской окружной тюрьме в Эксетере. Сейчас он дожидался, когда ему определят место отбывания срока заключения. Через пару месяцев его, скорее всего, отправят в тюрьму особого режима, такую как Паркхерст или Лонглартин.

В назначенный день, меньше чем через две недели, Джо отправилась по шоссе М4 на запад. Она так сосредоточилась на предстоящей встрече, что даже не договорилась с Филдингом о свидании, хотя собиралась на его территорию. «Может, позвоню ему после Лодочника», – подумала она, сворачивая на шоссе М5 у въезда в Эксетер. Но ее мысли занимало текущее задание. А вдруг получится самый крупный за всю ее карьеру эксклюзивный материал? Несомненно, любое интервью с Лодочником, отбывающим срок, – уже весомый материал для статьи, что бы он ни поведал ей. Естественно, Джо надеялась, что он расскажет ей, кто его нанял. Но она даже не представляла, что же должно произойти, чтобы он так круто изменил свое решение. В конце концов, Лодочник не стукач.

Теперь, когда его осудили, никакие признания подобного рода уже не играли роли, и Лодочник отлично знал это. Джоанна размышляла о его мотивах и намерениях.

Предстоящий разговор полностью поглотил ее, и все-таки она решила никому не говорить о своей встрече с Лодочником. Даже своему мужу редактору. И пожалуй, особенно ему. Она сделала все возможное, чтобы визит в эксетерскую тюрьму состоялся в один из ее нерабочих дней, и специально задержалась дома, пока Пол не уехал в редакцию в Кэнери-Уорф, а Эмили не отправилась в школу.

В старой мрачной окружной тюрьме, расположенной на холме напротив Эксетерского замка, ее обыскали и тщательно проверили пропуск на посещение, прежде чем провели в комнату для посетителей. Она села за один из небольших деревянных столиков, затем привели Лодочника. Тюремная одежда обтягивала его широкие плечи и казалась не по размеру. Джоанна подумала, что человеку, носившему костюмы от лучших портных, наверное, оскорбительно одеваться подобным образом. Но в комнату для свиданий он вошел все той же походкой, как и тогда в ресторан. «Как он и всегда ходил, – подумала Джоанна, – с огромными ручищами, свисающими, как кувалды, готовыми отмолотить любого». По нему совсем не было заметно, под каким гнетом ему наверняка приходилось сейчас жить. «Такие, как Лодочник, проводят в тюрьме значительную часть жизни. Иногда эти люди даже гордятся, что способны пережить заключение», – напомнила себе Джо. Но двадцать два года! Срок нехилый и, уж конечно, не оставил равнодушным даже его. Если он отсидит весь срок до конца, то ему будет около шестидесяти, когда он освободится. Пока Лодочник шел к ней, она успела разглядеть его. Еще в суде она заметила, что он выглядит даже лучше, чем тогда, в ресторане: талия стала тоньше, живот – более плоский, а челюсть – еще квадратнее. «Наверное, коротает дни в спортивном зале», – догадалась она. Так делали многие заключенные. Они верили, что, если поддерживать тело в хорошем состоянии, с рассудком ничего не случится. А сойти с ума, пожалуй, боялись все поголовно. «Тюремное безумие», – кажется, так это называется.

Лодочник с сияющим видом приветствовал Джоанну, усаживаясь напротив:

– Все в порядке, Джои-куколка?

– У меня-то, Лодочник, все в порядке. А как ты?

– Бывало и лучше, но я постараюсь переломить ситуацию.

Что-то странное было в выражении его лица, и Джоанна вдруг поняла, какое усилие он делает – не здесь, сейчас, с ней, но, возможно, каждый день пребывания в тюрьме, – чтобы не поддаться и не сломаться.

– Схлопотал по полной, да?

Он с глубокомысленным видом кивнул. В нем не было ни намека на жалость к себе.

– Ну да, другого я и не ждал.

– Ты бы здорово помог себе, если бы рассказал, кто заказал Джимбо.

– Я не стукач. – И он снова улыбнулся.

– Так зачем же я приехала сюда? Что убойного есть у тебя исключительно для меня?

– Хочу рассказать тебе всю правду об убийстве Джимбо. Как это было на самом деле, Джои. И это все твое, куколка. – Он сделал паузу. – Если сойдемся в цене.

– Вот как, – произнесла Джоанна. Вот все и прояснилось. Ему нужны деньги. Дальше она не стала комментировать.

Он продолжил почти сразу:

– Я расскажу тебе все, что знаю. Если сойдемся в цене.

Она покачала головой:

– Лодочник, ты же знаешь, теперь газетам запрещается покупать информацию у осужденных преступников. Ты не хуже меня в курсе, как обстоят дела.

– Все, что я хочу от тебя, – чтобы ты позаботилась о моей семье, – сказал он затем.

– Не вижу разницы.

– Оставь, Джои, способ можно отыскать всегда, – ответил он. – Если ты захочешь, то все у тебя получится. И ты это отлично знаешь.

Провал с частным обвинением, который она никак не могла простить себе, научил Джоанну осторожности. Правда, здесь приговор вынесен, и вмешайся она вместе с «Комет», это никому уже не повредит.

– Ты ничего не говорил раньше, потому что хотел получить за информацию деньги?

Он кивнул:

– Да. Я влип, когда полиция заполучила мою тачку. Пошел ко дну очень надолго. Остаться на свободе у меня не было шансов. Вот я и подумал: продам информацию какой-нибудь газете – как эксклюзивное интервью, – по крайней мере, моей семье хоть что-то перепадет. До суда это делать было бессмысленно для всех. Ты же не могла бы напечатать такое интервью, так? Вот я и держал язык за зубами, пока меня не приговорили, а теперь поторгуюсь. – Он помолчал. – Джои-куколка, с самого начала я собирался рассказать все тебе единственной. Ты мне нравишься, детка, и еще – я тебе верю. – И он улыбнулся своей неповторимой улыбкой.

«Боже, только не это!» – подумала Джоанна, в первый раз в жизни пожалев, что вызывает у других такое доверие к себе. У всех, кроме собственного мужа. И, словно оправдываясь, она произнесла:

– Я сделаю все, что в моих силах, Лодочник, но это, правда, будет нелегко.

Он достал из нагрудного кармана немного потрепанную по краям фотографию. На ней были изображены две белокурые девчушки.

– Это Мелани, ей десять, а это Абигаль, ей девять. Мои маленькие принцессы, – с гордостью произнес он.

Джо посмотрела на фотографию, а затем – снова на него. Лодочник, профессиональный киллер и громила, нежно улыбался, глядя затуманенным взглядом на своих дочек. Что же такое происходит с этими злодеями из Ист-Энда, что они так часто обнаруживают сентиментальность, особенно когда речь идет об их детях?

– Лодочник, у меня тоже есть дочь, – заметила Джоанна. – Правда, не такая маленькая, ей уже почти двенадцать. – Она сказала ему об Эмили не потому, что хотела посвятить его в свою семейную жизнь. Скорее для нее это был своего рода условный рефлекс – найти точки соприкосновения с информатором. Так поступают все журналисты. И у Джоанны это было в крови.

– Тогда, Джои, куколка, ты и сама понимаешь, каково это, когда у тебя есть детки. Для них что хочешь сделаешь, верно? Все, что угодно.

Джоанна кивнула. Она никогда не считала себя примерной матерью, и ее дочь была самым самостоятельным одиннадцатилетним подростком из всех известных ей. Но Лодочник, несомненно, прав. Для Эмили она сделала бы все, что угодно. Пошла бы на любую жертву. И тут в ее мысли предательски закрался маленький и совсем нежелательный вопрос: даже отказалась бы от Майка Филдинга? Она постаралась отбросить ненужные мысли и сосредоточилась на своем собеседнике.

– Это о них я прошу позаботиться. Просто хочу сделать, что можно, для моих принцессочек, – нарушил возникшую паузу Лодочник.

«Если бы ты не валил людей налево и направо, зарабатывая себе на жизнь таким образом, ты мог бы сделать единственное необходимое для них – быть рядом с ними как настоящий отец», – подумала Джо. Вслух, конечно, она этого не сказала. Ей очень нужно было получить у него это интервью. И в любом случае какое право имеет она судить? Пусть даже профессионального киллера и громилу.

– Мы можем сделать так. Ты договоришься с кем-нибудь, кому ты доверяешь и кто не является тебе родственником. Мы переведем этому человеку деньги – организуем для твоих деток фонд. Как тебе такая идея? Но без третьей стороны здесь не обойтись… и желательно, чтобы у этого человека список «подвигов» не оказался длиннее, чем у тебя.

Лодочник простодушно усмехнулся:

– Это можно. Без проблем. У меня еще осталось несколько кристально чистых друзей. Но сумма, вот что я хотел бы знать. Джои-куколка, сумма должна быть достойной, ты же понимаешь…

Джо понимала. Предлагать смехотворную сумму не имело смысла, – он просто откажется говорить. Скользкий момент. Она лихорадочно соображала. Ты ничего не получишь, пока не предложишь весомую сумму, и в то же время ты не знаешь, стоит ли овчинка выделки. Но на этот раз вроде стоит. Во всяком случае, похоже на то.

– Десять тысяч, – произнесла она.

Он покачал головой:

– Не пойдет. Тридцать, как минимум.

– Лодочник, тебе столько никто не даст. Ни я, ни кто другой. Прошли времена.

– Ладно, накинь что-нибудь, десятки мало.

Джоанна бросила взгляд на часы:

– Осталось меньше получаса. И я не собираюсь терять время на торг. Я удваиваю сумму. Давай остановимся на двадцати тысячах. Больше тебе все равно никто не даст.

Лодочник внимательно посмотрел на нее. Мало того что он тертый калач, он еще и удивительно сметлив. Его знание, как работают газеты и что он с этого может поиметь, производило сильное впечатление. «И такие среди преступников не редкость, – думала Джоанна. – Обидно, что Артур Ричард Браун не воспользовался умом и способностями, которыми его наделила природа, для чего-нибудь более благовидного. А в его случае, – пришлось ей напомнить себе, – еще и менее ужасного и жестокого». Лодочник считал, что таким способом он вершит пусть дикое, но правосудие в том таинственном мире, в котором он жил. Его, правда, было невозможно представить нападающим на старушку на улице. Он скорее помог бы ей перейти через дорогу или оплатил бы ее проезд в автобусе. Как и большинство профессиональных преступников, он испытывал стойкое отвращение к половым преступлениям, так же как и к преступлениям против детей. Вероятно, ему было в какой-то степени приятно получить заказ на Джимбо. И все-таки он – убийца, хотя и с любопытными, отчасти благородными замашками. О том, как он расправился с Джимбо, нельзя было вспоминать без содрогания. Хотя, по мнению Джоанны, негодяй получил, что заслужил. Но сам способ «правосудия» слишком наглядно демонстрировал, на что способен Лодочник.

– Детка, а у тебя есть полномочия вот так запросто предложить мне двадцать тонн? – проницательно поинтересовался он.

– Мой муж – главный редактор. И тебе это известно. Мы – одна команда. И разумеется, у меня есть полномочия. Ты же говорил, что доверяешь мне, или это не так?

Джоанна бесстыдно врала, считая, что, если материал окажется и вправду хорош, она как-нибудь выпутается. Невыполненными договоренностями она сыта по горло. Провал с Филлипсами сильно подорвал отпущенный ей кредит доверия. Может, Лодочник и преступник, но, заключая с ним сделку, она приложит все усилия, чтобы выполнить свои обязательства, иначе дальше ей вообще никто не будет верить.