Текст книги "Только между нами (ЛП)"

Автор книги: Хейли Оакс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

– Кайл… Кайл сказал тебе оставить меня в покое? Ты приходил ко мне, а он тебя прогнал?

Он кивает и поднимает руки вверх.

– Предполагаю, он подумал, что у меня уже был шанс, – говорит он.

– Это было не ему решать, – сквозь зубы произношу я.

– Прости, мне следовало больше стараться… – Он подходит ко мне, а я шагаю к двери.

– Нет, – качаю головой я и выхожу из дома. – Мы не созданы друг для друга, Саймон, ты должен был поговорить со мной, прежде чем делать то, что ты сделал, но меня тошнит от людей, которые за меня принимают решения, которые влияют на мою жизнь, даже не имея порядочности включить в это меня.

– Соф… – начинает он, пока я иду по дорожке. – Оставайся на связи.

– Не сильно на это надейся! – кричу я в ответ.

Я в ярости. Очень зла. Саймон приходил ко мне домой, приходил поговорить со мной, а Кайл решил, что ему не нужно этого делать. Кем он себя возомнил спустя десять лет, чтобы решать, что для меня лучше? Он не знал Саймона и определённо не имел о нём никакого понятия, но всё равно влез в это дело. Если бы это была мама или даже Мик, я бы могла понять, но он появился за ночь до этого и решил взять управление на себя? Мне нужно успокоиться.

Всё встаёт на свои места: он заполучил меня, он хотел меня, он видел меня в худшем состоянии и помог мне с ним справиться, и за это я любила его. Меня тошнит. Саймон был моим шансом стать нормальной. Он был единственным, что не напоминало мне о Кайле постоянно. Он был единственным человеком, воспоминания с которым не включали этого мужчину. Он был моим шансом на здоровые отношения, а Кайл спугнул его. Он приходил ко мне, а я, вместо того, чтобы воспользоваться этим шансом, снова влюбилась в Кайла, и теперь у меня нет надежд.

Я врываюсь на кухню и прохожу прямиком в оранжерею, где на диване лежит Кайл с журналом в руках.

– Вау, – усмехается он, – ты выглядишь злой, твой бывший разрезал на куски все твои трусики?

Я вырываю журнал у него из рук, и он медленно садится.

– Ты думал, он мне не расскажет? – спрашиваю я.

Он суживает глаза.

– Что? – в замешательстве спрашивает он.

– Что он приходил сюда. Что он хотел увидеть меня, а ты его прогнал.

– Оу. – Он опускает взгляд и мрачно кивает. – Что же…

– Ты надеялся, что он не расскажет?

– Я… Предполагаю, я не думал, что это всплывёт.

– Что? – кричу я. – Где твоё чёртово «прости»?

– Эй, успокойся, – шепчет он, поднимаясь и принимаясь потирать ладонями мои руки.

– Успокоиться? – кричу я. – Успокоиться? О Боже, Кайл, Саймон хотел вернуться. Он пришёл сюда за мной. За мной. Не за тобой. А ты позволил мне верить, что ему плевать?

– Что? – произносит он, горько рассмеявшись. – Почему, чёрт побери, ты винишь меня? Очевидно, этому парню было плевать, когда он бросил тебя за несколько недель до свадьбы, или когда не потрудился позвонить тебе, пока не смог найти кого–то другого и не решил приползти обратно.

– Что? – визжу я. – Значит, он не смог найти кого–то другого, так что сделать это должна была я? Он скучал по мне, он сказал, что всё ещё любит меня.

– Ты его любишь? – спокойно спрашивает он, хотя его челюсть напряжена, когда он задаёт этот вопрос.

– Нет, не люблю, – с явными эмоциями в голосе отвечаю я. – Конечно, не люблю, потому что я люблю тебя, я всегда любила тебя, и ты заставил меня вспомнить об этом, а теперь посмотри на меня. – Я падаю на диван напротив него, и по моим щекам текут слёзы.

– В смысле посмотреть на тебя? – спрашивает он.

– Я снова в этих чёртовых отношениях, которые никто не поймёт, потому что ты лишил меня последнего шанса на нормальную жизнь.

– О Боже! – кричит он, запрокидывая голову и закрывая лицо руками, чтобы подавить гнев. – Ты всё равно считаешь наши отношения ненормальными, неправильными? Повзрослей! – кричит он.

– Повзрослеть? – спрашиваю я, не веря своим ушам. – Как ты можешь такое говорить? Мне нужно повзрослеть? Ты угрожал моему бывшему, чтобы забраться мне в трусы.

– Нет, это не так, – качает головой он. – Я угрожал ему потому, что он не заслуживает тебя, чёрт, никто никогда не заслуживал, Соф, но он прискакал обратно, когда ты всё ещё была уязвима. Я не мог вынести мысль о том, что он вернёт тебя потому, что тебе было так плохо.

– Поэтому моей слабостью воспользовался ты? – Я вскакиваю и подхожу к нему.

– Ты действительно так думаешь? – спрашивает он надломленным голосом. – Ты действительно думаешь, что я воспользовался бы преимуществом? Я изо всех сил старался держаться от тебя подальше, Соф. Пробовал всё, чтобы просто быть твоим другом, ты сама пришла ко мне.

– О, и что по–твоему, должно было случиться? Что мы будем вместе всё лето? Так должно было быть, потому что мы похожи на динамит, когда мы вместе, – вздыхаю я.

– Я старался быть твоим другом, Софи, я хотел поддержать тебя, показать тебе, какая ты замечательная. Я всё ещё люблю тебя, но я готов был любить тебя в качестве друга, просто чтобы видеть, что ты снова счастлива.

Я качаю головой.

– Тебе не следовало делать этого, Кайл, ты должен был сказать мне, что он приходил.

– Чтобы ты могла вернуться к этому предателю?

– Чтобы я могла решить сама! – кричу я.

– Ты действительно выбрала бы его? Ты бы предпочла жизнь с этим олухом тому, что между нами? За всю жизнь я не встречал человека, который значил бы для меня хотя бы половину того, что начала значить ты за несколько месяцев, которые мы провели вместе. Я здесь, в заднице, пожертвовал всем, что у меня есть, чтобы быть здесь с тобой, а ты бы предпочла жить заурядной жизнью, лишь бы о тебе никто не сплетничал?

– Я просто хочу то, что обычно и просто, а не чёртово табу, из–за которого придётся объясняться со всеми, – стону я, запрокинув голову. – Думаю, с возвращением сюда всё вышло на передний план: причины отказаться от всего этого и неловкость.

– Что такое «обычно», чёрт побери? – рычит он. – Кто хочет, чтобы всё было обычно? Я хочу, чтобы было необыкновенно. Я хочу, чтобы были фейерверки и чёртова химия. У нас это есть, и если это не обычно, если это табу, то я готов пойти на это в любой день.

Я ничего не отвечаю.

– Прости, что не сказал тебе, – тихо произносит он. – Но я честно думал, что поступил правильно, и меня потрясает то, что ты так не считаешь.

Я поднимаю взгляд, чтобы посмотреть на него, со слезами на глазах.

– Я так не считаю, Кайл, я действительно хотела бы, чтобы ты позволил мне принять это решение.

–Ты бы выбрала его, да? Тогда?

– Тебя даже не было на горизонте, – хмуро произношу я. – Не было бы выбора.

– Я так не могу, Соф, ты придумываешь причины отказаться от этого шанса, и ты борешься со своими инстинктами, которые говорят тебе быть со мной. Я вижу это.

– Может быть, нам не суждено быть вместе, – вздыхаю я. – Может быть, мы продолжаем быть вместе по ошибке, и мне нужно продолжать поиски.

– Ты хочешь продолжать поиски? – резко спрашивает он.

– Я…

– Иди к чёрту, Софи, я говорил, что не хочу, чтобы меня использовали. Ты позволяешь мне думать… – Он затихает от раздражения. – Ты позволяешь мне думать, что мы вместе, а затем… чёрт! – Он идёт в сторону двери.

– Кайл! – сдавленным голосом кричу я.

– Разберись со своим дерьмом, Софи, я мог не рассказать тебе о маленьком визите Саймона, но я никогда не заставлял тебя сомневаться в моих чувствах. Я люблю тебя и никогда бы не причинил тебе такую боль, а ты просто хочешь оставить меня в подвешенном состоянии и разбить мне сердце.

– Но я расстроена, я в замешательстве, – говорю я, пока он уходит.

– С меня хватит! – кричит он через плечо, скрываясь в холле.

Через десять минут я слышу, как хлопает дверь, и его машина громко ревёт, когда он заводит двигатель. Я вдруг возвращаюсь к своей жизни, к своим страданиям, и хотя я была абсолютно счастлива с Кайлом, глубоко внутри я знала, что это временно. Нам просто не суждено быть вместе. Всё это слишком странно, даже будучи с Саймоном в его доме я поморщилась при мысли о том, что он узнает, что теперь я встречаюсь со своим сводным братом. О чём я думала? Я не могу вынести на всеобщее обсуждение то, что мы вместе, и не могу позволить Саймону думать, что я выбрала Кайла потому, что он больше не хочет жениться на мне.

Единственная проблема – сильная боль, сильнее, чем после разрыва с Саймоном, и в тысячу раз сильнее, чем когда мы с Кайлом прощались в последний раз. Мне нужно позвонить ему, но тогда я снова буду обманывать его, так как никогда не смогу рассказать людям о наших отношениях. Я намного больше переживаю о том, что подумают другие, чем о нашем счастье. Что со мной не так?

Вместо того, чтобы справляться с болью, я скручиваюсь на кровати и плачу. Меня прерывает только Винни, который звонит и сообщает, что я могу навестить Эшли в семь, если захочу. Я вытираю глаза, умываю лицо и вспоминаю о настоящих проблемах, нависших над миром. Мои чёртовы отношения со сводным братом не одна из этих проблем.

Двадцать пять – Только несчастье

Сейчас

– Хочешь сказать, он снова разбил тебе сердце? – взвизгивает Эшли, пытаясь расположиться поудобнее на своём большом диване, стараясь как можно больше откинуться на спинку. Операция сделала её очень чувствительной, она совсем не может найти удобную позицию.

Как раз в этот момент Винни входит в комнату с подносом, на котором стоят три дымящиеся чашки чая. Я улыбаюсь ей и качаю головой. Эшли провела неделю в больнице и уже два дня дома. Оба вечера я была здесь после работы и часто навещала её в больнице, чтобы чем–то себя занять.

Мы молчим, пока Винни ставит поднос на кофейный столик. Он смотрит на Эшли, затем на меня, и замечает, что мы в разгаре разговора.

– Вы две о чём–то говорили? – усмехается он. – Это как–то относится к возвращению Кайла Хансона?

Я вздыхаю и опускаю взгляд.

– Выйди. – Эшли качает головой и пытается ударить его, но не дотягивается так далеко. – Кесарево сечение – отстой, потому что после него ты не можешь ударить своего мужа, – произносит она, но с кривой улыбкой.

– Я приготовлю ужин, ты остаёшься, Соф?

– Ох, мне не следует оставаться, вы двое и так заняты.

– Мне это будет только в радость, – произносит Винни, театрально поклонившись. – Но следующий подгузник менять будешь ты.

– Отлично, – с саркастической улыбкой отвечаю я. Как раз в этот момент малыш Стэнли начинает вертеться в своей переносной кроватке и взвизгивает.

– Я буду на кухне, – говорит Винни с широкой улыбкой.

Я подскакиваю и осторожно достаю крошечного мальчика из кроватки и начинаю медленно качать его на руках. Он прижимается ко мне и начинает причмокивать ртом.

– Он хочет есть? – спрашиваю я Эшли.

– Боже, надеюсь, нет, – вздыхает она, – мои соски будто натёрли наждачкой.

– Ауч, – легко смеюсь я. Стэнли продолжает спать, так что я сажусь на стул напротив Эшли и держу его, рассматривая его крошечные черты, наблюдая за тем, как он хмурит бровки, прямо как его папочка, и наслаждаясь его запахом новорождённого ребёнка.

– Так что случилось? – с сочувствием спрашивает Эшли, когда Винни исчезает на кухне.

– Ох, – стону я. – Я не знаю, думаю, всё та же старая история.

– Что, тот же высокомерный и требовательный придурок?

– Именно, – смеюсь я. – И ещё я не могу допустить, чтобы об этом узнали люди. В смысле, я думала, что хочу рассказать своей маме, но здесь, вдали от Лондона, встретившись со всем этим… Я просто не могу сделать это.

Она вздыхает.

– Ты всегда была одержима этим парнем, я знала, что то лето было ошибкой.

– Это не было ошибкой, – огрызаюсь я, но быстро исправляюсь. – Я хочу сказать, лето было замечательным, и я не жалею о нём. Быть с Кайлом так легко, и у нас есть химия. Просто это не настоящая жизнь.

– Что? – Она смотрит на меня. – Боже, Соф, я никогда не видела тебя такой с Саймоном.

– Кайл другой, – вздыхаю я.

– Да, ты любишь его, – как ни в чём не бывало говорит она.

Я смотрю на Стэнли, но ничего не отвечаю. Что тут говорить?

– Ты очень любишь его, – пронзительно вскрикивает она, – и ты провела с ним отличное лето, и он хочет большего, а ты…

– Всё испортила, – тихо произношу я.

– Ну, позвони ему, скажи, что тебе жаль.

– Это не так просто, – мрачно отвечаю я, – ещё он не сказал мне о том, что Саймон приходил к нам домой на следующий день после того, как должна была состояться наша свадьба, а Кайл послал его.

– И?

– И я была в ярости, когда Саймон рассказал мне это, пришла домой и обвинила его во всём, что не было его виной.

– Например?

– Например… Я сказала, что он лишил меня шанса на нормальную жизнь и хотел заполучить меня себе, поэтому убедился в том, что Саймон оставил меня в покое.

– Ох, Соф, – с сочувствием произносит она, – если бы в тот день Саймон встретился со мной, я бы ткнула в него ножом, так что он легко отделался. – Она смеётся. – И не начинай о нормальной жизни… ты думаешь, Кайл планировал соблазнить тебя?

– Нет, – качаю я головой. – Он просто хотел поднять мне настроение, и это у него получилось… действительно получилось. Затем я первая поцеловала его. Он хотел держаться от меня подальше.

– Соф… – успокаивающе говорит она. – Может быть, тебе следует ему позвонить, похоже, этим летом он был довольно хорошим парнем, и ты любишь его, и судя по выражению твоего лица, он на сто процентов лучше чёртового Саймона.

Я смеюсь, и она одаривает меня грустной улыбкой.

– Может, ты и права.

– Я всегда права, – кивает она.

– Ты говорила мне держаться от него подальше, – с недоверием произношу я.

– Так и есть, и если бы ты послушала меня, то не была бы сейчас такой разбитой, – говорит она с широкой улыбкой, означающей «я же тебе говорила».

– Я тронута, – киваю я.

Винни приготовил нам на ужин «тажин из баранины»; мы сидим и едим в столовой, где Эшли ещё кормит Стэнли в перерывах между едой. Винни предельно внимателен, как никогда, и я знаю, что он рад видеть свою жену и сына дома и живыми после того, через что они прошли. Эшли быстро поправляется после переливания крови – главной операции, и после малого количества сна с тех пор, как они со Стэнли воссоединились. Несмотря на стресс в первые несколько дней, она хочет кормить грудью и хорошо справляется с болью. У Винни есть ещё одна неделя отпуска, так что пока о ней заботятся двадцать четыре часа в сутки.

Несмотря на проблемы, ей всё равно удаётся выглядеть замечательно, и она снова становится моим советчиком из–за очередных проблем в отношениях. Она мой герой. Мы смотрим телевизор, и около девяти вечера я решаю пойти домой. Я пробираюсь в свою комнату, когда захожу в дом, избегая мамы, и, уставшая, переодеваюсь в свою пижаму. Я хорошо подготовилась к урокам на следующей неделе ещё за неделю до этого, так что в полной готовности увидеть утром своих девятилетних учеников. Я чищу зубы и стою в ванной, которую мы с Кайлом когда–то делили. Я практически чувствую его здесь. Она всегда напоминала мне о нём, ещё с того первого секса, которым мы занялись здесь. После той ночи я стала замечать всё более детально.

Я забираюсь в кровать и ставлю телефон на подзарядку. Я думаю о словах Эшли и о её жизни с Винни. Это правда – Винни был придурком. С возрастом их всё больше тянуло друг к другу, но он никогда не погружался в отношения с головой. Она ездила пару раз к нему в университет, но у них не было особенных отношений; они привыкли тусоваться вместе летом, когда мы были дома, и он всегда находил способ снова оказаться в её голове. В конце концов, она устала от него и встретила другого. Я была так рада за неё, и когда они оба вернулись домой и устроились на работу, я была уверена, что фаза Винни окончена.

Затем однажды вечером мы пошли в клуб, и там стоял он, Винни, чёрт побери, Петерсон, с ухмылкой прислонившись к барной стойке. Он подошёл к ней и притянул её к себе, прошептав ей на ухо: «Я всё ещё люблю тебя». После этого помочь ей было уже невозможно. Я пыталась урезонить её, но она настаивала на том, что в этот раз всё иначе, и говорила, что лучше стараться изо всех сил с Винни, чем плыть по течению с кем–то другим. Может быть, она была права, быть с правильным человеком не значит, что всё будет легко, и мне нужно было проглотить это чувство стыда. Кайл был прав, мы не сделали ничего плохо, мы не кровные родственники, и Боже, я люблю его и хочу его больше всего на свете. Я ненавижу жизнь без него, даже сейчас. Ненавижу, что он где–то проводит день, как и я, и мы никак не связываемся друг с другом. Я достаю телефон из–под одеяла и набираю его номер.

Прозвучало пять гудков, и я вдруг начинаю чувствовать себя глупо и только собираюсь положить трубку, как вдруг слышу его слова.

– Алло. – Его голос такой без эмоциональный, такой холодный и решительный, что я тут же начинаю сомневаться в звонке.

– Кайл, – хрипло произношу я, мой голос кажется мне колеблющимся и чужим.

– Привет, Соф, – шепчет он.

– Ты в кровати? – спрашиваю я.

– Нет, я в студии.

– Так поздно? – произношу я.

– Да, я работаю допоздна, до этого не работал только потому…

– Что я была там, – шепчу я.

Он прочищает горло.

– Ты в порядке? – небрежно спрашивает он – это голос знакомого, а не кого–то, кто заботится по–настоящему.

– Я скучаю по тебе, – тихо бормочу я.

– Софи. – Я практически вижу, как он проводит руками по волосам, вздыхая. – Ты убиваешь меня.

– Знаю, я много чего наговорила, и знаю…

– Ты поступила правильно, – прерывает меня он холодным тоном. – Мы были не в настоящем мире, ты переживала разрыв, а я не был собой.

– Что ты хочешь сказать? – Мой голос кажется крайне слабым.

– Я хочу сказать, что этим летом я не был собой, Софи, я работаю так много, как пошлёт Бог, и едва бываю дома. У меня нет девушки потому, что у меня нет времени на них. Я жалкий ублюдок.

– Кайл… – начинаю я.

– Я серьёзно, Софи, это не продлилось бы долго, а сейчас ты можешь вернуться к своей слабости и снова начать жить нормальной жизнью.

У меня перехватывает дыхание от его противного тона, и тогда я понимаю, что мои извинения не приняты. Я киваю, хоть он и не видит меня.

– Я заслужила это, – тихо произношу я. – Возвращайся к работе.

Он ничего не отвечает, между нами возникает тишина, и я задаюсь вопросом, окончен ли наш разговор. Когда я открываю рот, чтобы попрощаться, он говорит:

– Я не могу, Соф.

– Хорошо, – вздыхаю я. – Я просто хотела извиниться за то, как всё закончилось. – Мой голос надламывается в конце, и из глаз текут тихие слёзы.

– Я тоже, – хриплым голосом произносит он, – но, как я сказал, это к лучшему. Пока, Соф.

– Пока, – взвизгиваю я и убираю телефон, чтобы зареветь в свою подушку.

Двадцать шесть – Только проблески

Прошлое

Через два месяца после начала учёбы в университете я только начала снова чувствовать себя. Первые несколько недель моё сердце было разбито, и я едва могла поднять голову с подушки, чтобы отправиться на пары. Я заставляла себя делать это, и мне даже удавалось поговорить по пути с несколькими незнакомцами. К счастью, я завела несколько друзей в общежитии, одной из которых была девушка по имени Бекки, которая оставила дома своего парня и тоже страдала. Она знала, что я рассталась с кем–то, но никаких подробностей. Нас связали «Дневники Бриджет Джонс», пачка из двадцати сигарет «Мальборо» и несколько бутылок «Совиньон Блан».

Я стала чаще выходить в город, завела друзей на курсе, и все девушки с моего этажа компанией ходили в университетский бар. Эшли давала мне советы по телефону, и я стала лучше справляться с тем, чтобы существовать и беречь свою боль до того времени, когда натяну одеяло на голову ночью. Алкоголь помогал ослабить боль… сильно.

Был вечер ноября, когда мы танцевали в местном клубе, и я поняла, что начинаю чувствовать себя лучше. Я была уверена, что, по крайней мере, выгляжу хорошо. Мы с моей новой подругой Бекки покоряли танцпол. Танцевали и как можно громче подпевали последним музыкальным хитам. Я терялась в музыке, и ко мне подходили разные парни, желающие потанцевать со мной. Я болтала с людьми возле бара и прогоняла тех, кто хотел купить мне выпить.

Я чувствовала себя хорошо, чувствовала себя живой, будто прихожу в норму.

Мы с Бекки, пошатываясь, дошли до местного кафе, прежде чем вызывать такси домой. Мы сидели друг напротив друга и ели чипсы, смеялись, и в этот момент на столе завибрировал мой телефон. Я взяла его и чуть не уронила, так как впервые за два месяца пришло сообщение от Кайла.

Я скучаю по тебе.

Я ахнула, откинулась на спинку своего стула, чувствуя жар.

– Что? – спросила Бекки, обходя стол, чтобы посмотреть, в чём дело. Она прочитала имя, а затем сообщение и произнесла:

– Оу.

Я сделала глубокий вдох и почувствовала, как беззаботный вечер исчезает в облаке ностальгии.

– Просто проигнорируй его, – произнесла Бекки, приобняв меня. – Сейчас два часа ночи, возможно, он зол, одинок и думает, что ты двигаешься дальше по жизни.

Я медленно кивнула.

– И у меня было чувство, что я… забыла об этом.

– Брось. – Она взяла меня за руку. – Проигнорируй его, и поедем домой.

Позже той ночью, когда я забралась в кровать, пришло ещё одно сообщение:

Я всё ещё скучаю по тебе.

Я смотрела на сообщение и думала, как плохо будет написать ответ? Конечно, мы с Эшли долго обсуждали это, исчерпывая лимит бесплатных минут, полагаемых мне контрактом с мобильной сетью. Было лучше не иметь с ним никакой связи, никаких сообщений и звонков, чтобы мне было легче справиться со своей жизнью. Но это было легче сказать, чем сделать. Но даже если наши с Кайлом отношения были любыми, только не традиционными, нам было хорошо вместе: он заставлял меня смеяться, мне нравилось проводить с ним время, и, конечно же, он был чертовски привлекательным, и даже сейчас моё тело жаждало его. Это вселяло ужас.

Я сопротивлялась двадцать минут, а затем наконец сдалась.

Я тоже скучаю по тебе, – ответила я.

Он практически тут же позвонил, и я смотрела на его имя на экране телефона так, будто это не могло быть правдой, вдруг почувствовав неуверенность. Я ответила.

– Привет, – прошептала я, несмотря на то, что находилась одна в своей маленькой университетской комнате с каменной кладкой и разными постерами; я боялась, что меня подслушают.

– Привет, – тоже шёпотом произнёс он, но глубина его шёпота заставила моё сердце пропустить удар, а сам его голос заставил меня мгновенно захотеть его.

– Ты в порядке? – спросила я.

– Да, а ты?

Наш разговор начался неуверенно, как любой разговор между двумя разделёнными обстоятельствами людьми. Однако через полчаса мы смеялись и рассказывали друг другу о том, что было последние месяцы. Это было похоже на разговор со старым другом, с которым мне может не выдаться шанс поговорить снова, так что мы должны были рассказать друг другу все детали проведённого врозь времени, на случай, если больше возможности не будет. Моё сердце разбивалось снова, когда я слушала о его новой жизни и понимала, что, несмотря на наше лето, Кайл никогда не был моим. Я не имела на него никаких прав, а теперь он был от меня так далеко, как только можно было представить.

– Разреши мне приехать к тебе, – тихо сказал он, в то время как стрелки часов быстро приближались к утру. Мы разговаривали по телефону больше часа.

– Ох, Кайл… – произнесла я, – как бы сильно мне ни хотелось этого, хорошая ли это идея?

– Я думаю да, – быстро ответил он.

– Так мы будем страдать ещё больше, – вздохнула я. – Мне потребовалось два месяца, чтобы снова научиться улыбаться, и один этот разговор вернёт меня назад.

– Ты думала обо мне? – спросил он.

– Постоянно, – ответила я, застонав, как жалкая девчонка, которой я и была. Я не могла скрыть того, как сильно меня тянуло к Кайлу Хансону, как и любую девушку. Я представляла, как его окружают девушки в университете Эксетера, и это причиняло мне физическую боль.

– Тогда почему мы не можем увидеться? – серьёзно спросил он. – Зачем страдать в одиночку, когда мы можем быть вместе?

– Чем это закончится, Кайл? – спросила я. – Ещё несколько лет пряток и никакого движения вперёд.

Он молчал.

– Я знаю, к чему ты ведёшь, Соф, – произнёс он. Мы оба знали, что наша маленькая договорённость означала то, что мы не двинемся дальше, не найдём других людей, и мы приняли университет как конец всего этого, границу, с которой можно было иметь дело. Если мы нарушим периметр, то это будет опасно, и к чему это приведёт?

– Может, нам следует просто подождать до Рождества, попытаться жить врозь и… затем, надеюсь, мы сможем быть друзьями, когда увидимся.

– Хорошо, – бодро ответил он, устрашающе не похоже на обычные подшучивания Кайла.

Мы поболтали ещё немного, и в конце концов я убрала телефон, когда солнце уже почти вставало. Я поспала пару часов, и, когда проснулась, разговор казался сном. Я не знала, изменились ли границы, будет ли он теперь регулярно писать мне, позвонит ли ещё раз. Я ждала от него следующего шага, не желая опозориться и снова начать желать Кайла каждую секунду каждого дня.

Он не звонил. И в тот год он не приехал домой на Рождество.

В следующий раз, когда его имя засветилось на экране моего телефона, а моё сердце стало биться чаще, была середина ночи моего последнего года в университете, когда я, скрутившись, лежала в руках Саймона. Я вскочила с кровати, услышав пронзительный звук, предполагая, что это будет что–то важное в такое время. Я увидела его имя, злобно посмотрела на него и вышла в коридор, подальше от спящего Саймона.

Я сглотнула и ответила.

– Соф? – спросил хриплый голос. Я слышала, что на его голос повлиял алкоголь, и могла практически распробовать его; его голос притягивал меня как горячая пенная ванна после дождя.

– Да, Кайл, да, ты в порядке? – шептала я.

– Ты мне нужна, Соф, – проговорил он, – всё испорчено.

– Кайл, – говорила я. – Кайл, успокойся, что случилось, где ты?

– О Боже. – Он начал плакать. – Я такой тупой придурок.

Мы говорили около часа, и он протрезвел. Он был расстроен, но не рассказывал почему. Он спрашивал, как я, как моя жизнь, счастлива ли я. Будто мы чужие. Это одновременно успокаивало и придавало неловкости. Я переместилась в гостиную, скрутилась на диване под одеялом и слушала его знакомый голос. Когда разговор подошёл к концу, он был в лучшем расположении духа, и мы попрощались. Я думала о том, чтобы сказать, что скучаю по нему, рассказать о том, как прошли три года, но в конце разговора он вздохнул и сказал:

– Ты была права, Соф. Я для тебя не счастливый конец.

Я забралась обратно в кровать к Саймону, который инстинктивно обвил меня руками. Я могла думать только о Кайле, о его голосе, о его грусти, о его жизни, и я знала, что хотя я здесь с Саймоном, я всегда буду хотеть Кайла. Но… Саймон был тем, кому я позволила заполучить меня.

Через два года Кайл приехал домой на Рождество. Я всё ещё жила с родителям, но копила деньги на дом с Саймоном. Кайл не обращал на маму много внимания, но она была в полном восторге, как и Мик, хоть он и не показывал этого. Он смягчился по отношению к Кайлу за эти последние несколько лет, и они научились уважать друг друга. Мама отказывалась позволять им становиться чужими, заставляя Мика ездить к Кайлу, когда тот устроился на новом месте, так что они время от времени исчезали на выходные, чтобы повидать моего неуловимого сводного брата. Они с Миком стали ближе с годами, но им всё ещё не хватало сильного фундамента для построения связи отца и сына.

У нас с Саймоном были планы на Рождество, и когда я услышала, что Кайл приедет домой, все мои мысли перевернулись. Я задавалась вопросом, каково нам будет вместе под одной крышей. Мне было интересно, каково будет увидеть его, есть ли у него кто–то, подумает ли он, увидев меня, какого чёрта делал все эти годы. Наше влечение могло исчезнуть годы назад, но у нас никогда не было шанса выяснить это.

– Думаю, мне следует провести Рождество дома, учитывая, что Кайл вернётся. Он может больше никогда не приехать, – сказала я Саймону. Мы планировали поехать к его родителям. Он кивнул. Я хотела провести время с Кайлом и с родителями и, как бы это ни было эгоистично, я не хотела видеть там его.

– Я понимаю, – произнёс он, поцеловав меня в макушку. Он был таким нелепо понимающим, что было тяжело расстраивать его. Я знала, он не будет бороться за меня, не будет возражать, если меня не будет рядом. Для меня так будет легче, но маленькая часть меня была разочарована, что он не настоял на том, чтобы я была с ним, не настоял на том, чтобы я была рядом.

День Рождества был прекрасным. Утром мы вчетвером открывали подарки и лениво позавтракали яичницей с беконом. Мама поставила индейку в духовку, а затем мы все отправились в местный бар, чтобы выпить с другими рождественскими гуляками. Бар был полон туристов и был открыт всего на несколько часов, чтобы люди вернулись домой и продолжили празднования. Мы ушли часа в три; Кайл рассказывал нам истории о своей жизни в Лондоне. Он небрежно положил руку мне на плечи, пока мы шли по оледенелой дорожке к дому. Мама и Мик шли впереди, смеясь и болтая, а мы держались сзади.

Дома было красиво накрыто на стол. Мама была так рада видеть нас обоих, что занялась приготовлением овощей, а мы начали играть в монополию в своих рождественских шапках, попивая вино.

– Как это мило, – промычал Мик, когда мама наконец села за стол, поставив перед всеми нами первое блюдо – коктейли из креветок.

– Разве это не просто… – Мама вздохнула. – Ох, Кайл, мы не достаточно часто видим тебя здесь.

– Я знаю. – Он покачал головой и улыбнулся нам всем. – Сегодняшний день прошёл отлично, спасибо.

Мама слегка наклонилась вперёд, сжав его руку.

– Мы рады видеть тебя в любое время, – улыбнулась она.

День был чудесный. Будто мы никогда не разделялись, и влечение, которое я считала исчезнувшим, всё ещё присутствовало. Это было практически невозможно отрицать, но я понятия не имела, чувствует ли это Кайл. У меня был Саймон, я была счастлива, и он подходил моим планам, так что я просто должна была подавить желание наброситься на Кайла и умолять его отвести меня в нашу общую ванну для очередного раунда совокуплений на раковине.

Саймон был последним в моём списке мыслей, несмотря на несколько сообщений в течение дня. Той ночью мы все хотели пойти спать после дня наслаждений, игр, большого количества еды и просмотра рождественского телевидения в комнате для вечеринок.

Когда я стояла в ванной и очистила зубы, заглянул Кайл. Я не закрывала дверь, как раньше, когда он был здесь; думаю, эта привычка исчезла давным–давно.

– Доброй ночи, Соф, – с усмешкой произнёс он. – Был рад тебя видеть.

Я кивнула с зубной щёткой во рту, он снова исчез за дверью, и мне стало интересно, почему это прозвучало как прощание.

Я закончила и заглянула в его комнату.

– Это прозвучало как прощание, – сказала я. Он был удивлён, увидев меня, и оторвал взгляд от своей книги. Его красивое лицо освещалось светом лампы.