Текст книги "Грешный (СИ)"
Автор книги: Хейли Брук
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)
Глава 17. Боль
Рина (Анна).
– Зачем мы тут, дядя? Что тебе нужно от нас? – Он совсем не изменился, разве только взгляд полон ненависти.
– Зачем? Ты должна была сдохнуть ещё в день поминок, но ты на редкость оказалась живучей тварью, – голос пропитан ядом, руки сжимаются в кулаки, – ты хоть понимаешь, что стоит на кону? Какие люди за мной?
– Ты псих, – мой голос срывается в крик. Подобно пантере, он стремительно подлетает ко мне и изо всех сил ударяет по лицу. Я прикусываю губу, чтобы подавить крик. Его глаза горят ненавистью, а на губах появляется зловещая усмешка. – Ты не представляешь, что я с тобой сделаю, – шепчет он, и я чувствую, как холод страха пробегает по моей спине.
– Рина, не раздражай его, – хрипит отец.
– Сначала ты, я хочу, чтобы эта тварь видела твои мучения, а потом я разберусь с этой мелкой дрянью, – в комнату входит громила. Высокий, накачанный, с пустотой в голове, равной той, что в его взгляде. Сразу понимаю, что он подобен ручному псу, предназначенному для выполнения грязной работы.
– Не думай, что ты всемогущ, – перебивает его отец, вдруг ощущаю в нем подавленное мужество. В глазах отца горит искра, но он слишком слаб, чтобы разжечь пламя.
– Развлекайся, – холодно бросил он громиле, и зловещая улыбка расползлась по его лицу, словно тень над угасающей жизнью.
Громила, не медля, наносил удары раз за разом, его рука, подобно молоту, обрушивалась на лицо.
– Нет, не смей его трогать, – дергаюсь, в руки впивается холодный металл.
Удар последовал снова, затем ещё, и ещё – удары сыпались, как град, калеча не только плоть, но и душу. Лицо отца раскрывало ужас, образы превращались в кровавое месиво. Я была как парализованная, мой разум на мгновение замер в пустоте гнева.
– Отпусти его, урод! – вновь прогремел мой крик. Я чувствовала, как рвущаяся злость заполняла моё существо, однако, цепи беспомощности не давали мне свободы.
– Хватит, пора подготовить девчонку к посланию Алистару, – произнес дядя, и в его голосе прозвучало такое зловещее предощущение, что стало ясно: уйти отсюда живой мне не суждено.
Этот самый вместе с моим бывшим отковали меня от батареи, кто-то внес второй стул в помещение. Меня усадили на него, приковав ноги и руки.
– Хорошая девочка, – сказал Раян, и его усмешка, некогда вызвавшая восторг, теперь лишь отпечатывалась неприятным комком в горле. – Ты пожалеешь, что согласилась на защиту щенка Алистара.
– Отвяжи меня, и пожалеешь об этом, – прошипела в ярости, не ожидая от себя такого смелого поступка, плюнула ему в нахальную рожу.
– Ах ты дрянь, – прошипел парень, вытирая лицо, и тут же замахнулся, рука его сверкнула в воздухе. Боль, как огонь, пронзила мою щеку.
Алистар, если ты нас спасешь, я буду самой послушной девочкой.
Здоровяк включил телефон, и раздался характерный сигнал, возвещающий о начале записи. Дядя кивнул Раяну, и тот, с садистской улыбкой на губах, ударил меня во второй раз. В глазах помутнело, в ушах зазвучал гул – я закусила губу, решив не выдавать свою боль.
Отец что-то рычал, в беспокойстве стараясь вырваться из своих оков. Я чувствовала, как глаз начинает опухать, и сердце колотится с неумолимой силой. Парень схватил моё лицо, поворачивая его к камере, и произнес что-то, затмеваемое гулом в ушах. Я ощутила, как моя стойкость укутывается в черную завесу страха, но я не поддамся. Каждое мгновение – это новая проверка на пределы терпения, на прочность духа.
Я останусь неподвижной, будто истукан, даже если слезы подступают к глазам. Невзирая на мрак, я сохраняю внутренний свет, к которому ни одна тень не сможет прикоснуться.
– Хватит с неё. Пока что она не доживет до главного представления, – произнёс дядя, вставая с дивана. – Уведи её в камеру.
Огромный ухватил меня и закинул на плечо, и в тот миг сознание моё погрузилось в темноту.
Когда я очнулась, головная боль терзала меня, и я боялась прикоснуться к своему лицу. Камера осталась прежней. За дверями доносился мучительный стон.
– Папа, – закричала я, подбегая к двери. Я в ярости била руками по холодному металлу, сбивая костяшки, и царапала дверь, отчаянно ища выхода.
Раньше я думала, что Алистар – монстр, главный злодей. Какой же я была глупой! Он не просто старался помочь, он буквально спас меня, когда никто другой не мог или не хотел. Сколько раз он меня защищал, а я как глупая идиотка.
Теперь я уже не знаю, хочу ли, чтобы он спас нас с отцом. Его тут могут убить из-за нас. Он этого не заслуживает. Да и если они нас убьют, то, может, появится шанс, что все эти мучения закончатся?
Дверь камеры снова открыла
Глава 18. Шанс на спасение
Рина (Анна).
В комнате появился Раян с наглой ухмылкой, подрагивающей от безумия, и за ним уверенно шагнул громила. Рядом с ними появились и ещё двое мужчин. В одном из них узнала коллегу с работы мамы, второго видела впервые.
– Похоже, перегнули палку, ты провела в отключке целых двенадцать часов, но нам необходимо продолжать, – произнес мужчина, присев на корточки и нежно проведя пальцем по моей щеке. От такого жеста чуть не вывернуло наизнанку.
Громила вновь включил камеру на своем телефоне, готовясь зафиксировать момент.
– Ты дурак, если думаешь, что он придет за мной.
Алистар проявлял свой интерес ко мне как к женщине, однако это мерцание было лишь тенью похоти, не способной зажечь искры настоящей страсти.
Меня сбросили с матраса за ногу, холодный взгляд камеры пронзает моё тело. Раян, с безжалостной улыбкой садиста на лице, в жестоком порыве ударил меня ногой в живот. Словно в замедленной съемке, боль пронизала каждую клеточку тела, замираю в ожидании, а в голове картинками бегут сцены из жизни.
Вокруг раздавались смех и шепоты, создавая атмосферу непрекращающегося зрелища. Каждый взгляд, каждый жест были мне знакомы, но сейчас они словно потянулись в бесконечность. Честно пыталась поднять голову, но мир вокруг тускнел, и напряжение в животе стало невыносимым.
В тот миг, когда всё казалось потерянным, внутри разгорелся огонь – решимость, не покидавшая меня. Разве могла позволить себе пасть духом, даже когда Раян, с презрением на устах, готов был добить меня. С каждой секундой укрощала свою неуверенность, мечтая о том, что однажды смогу встать и отомстить ему.
Второй удар Раяна пришелся на мои ноги, обрушив на них свою ярость. Сколько же еще смогу выстоять в этом безмолвном испытании? На эти вопросы я не находила ответов, и от невыносимой боли слезы стекали по щекам, оставляя за собой соленые трассы страданий.
Каждый миг казался вечностью, а всем окружающим не дано было разделить эту агонию. Чувствовала, как постепенно уходит сила, как, подобно затихающему ветру, ускользает надежда. Ноги словно превращались в камень, и в каждом движении ощущалось, как боль предательски пронзает.
– Можешь отдохнуть, – произнес он эти слова, покидая мой личный ад. Сжавшись в комок, как котенок на холодном бетонном полу, погрузилась в сон.
Проснулась, как от взрыва. Сколько сейчас времени? Всё ломит и болит. Заставила себя встать, нащупав в кармане своё оружие. Так больше продолжаться не может. Рано или поздно они меня убьют. Подхожу к двери и лишь сейчас осознаю, что в камере, где меня держали раньше, не было окна, а теперь оно есть.
– Я могу убежать? – в голове мелькнули мысли, но тут же вспомнила об отце. Сбегу, и они от него точно избавятся. А что, если уже избавились?
Приближаясь к окну, вытираю его от слоя пыли, испытывая ужасную боль в ногах. Даже если выберусь, не убегу далеко, не знаю, где нахожусь.
– Не смей к ней прикасаться, – гремит крик отца, отражаясь от стен.
В ту же минуту в комнату входят двое, приказывая выйти. Ведут меня по коридорам к отцу. Замираю в ужасе, дядя держит его на прицеле пистолета. Его губы беззвучно шепчут, я не разбираю слов, и, вырываясь из рук громил, бросаюсь на защиту отца.
– Не трогай его! – кричу, пытаясь выхватить пистолет, но тут же удар ноги выбивает почву из-под ног. Падаю на колени сбивая в кровь.
– Лучше бы ты сдохла тогда, – выплюнул он слова, полные яда. Раздался выстрел, и теплые капли крови упали на моё лицо. Тянусь к папе, к счастью, дядя, видимо, редко сам стреляет, предпочитая, чтобы грязную работу делали за него. Пуля угодила в плечо. Я слышу, как из сердца вырывается стон боли.
– Папа, – сжимаю свои руки вокруг его раны, – не смей умирать, папочка.
Но меня кто-то резко тянет за волосы назад. В замешательстве вынимаю своё оружие и изо всех сил вонзаю его в ноги мужчине. Он визжит, как одержимый, вынимая свой мини-ножик. Пытаюсь подняться, нацеливая своё оружие в сторону дяди. Как же это безумно! Он с пистолетом, а я с этой зубочисткой. С таким же успехом я могла бы пытаться защититься от тигра, держа в руках кусок мяса.
Как в кинематографической сцене, со всех сторон раздались выстрелы. Дверь в помещение резко распахнулась с оглушительным грохотом, и, прежде чем успела обернуться, донесся приказ.
– Рина, пригнись, – хотела было послушаться. Но не успела. В тот момент, когда тупой звук выстрела эхом отразился от стен, дядя притянул меня к себе, держа пистолет у моего виска. Время замедлило свой бег, как в замедленной пленке, а пульс забился быстрее. Вся суета и страх будто растворились, оставив только холодный металлический контакт ствола.
Пронзительное ощущение вины за то, что я не успела выполнить приказ, заполнило меня, как чернота, наполнившая пространство вокруг. В этот миг поняла: выбор между жизнью и смертью оказался в руках человека, который всегда был рядом с моей семьёй, но теперь стал чем-то гораздо более страшным.
Алистар смотрит на меня, тяжело дыша. Его руки соегка подрагивают. Осмотрев на меня, отчетливо заметила, как его руки ещё крепче сжали пистолет. Его взгляд встречается с моим.
– Ты пришел, – не веря собственным глазам, смотрю на него, и уже плевать, что кто-то пытается меня убить.
Глава 19. Спасение
Алистар.
– Слепая зона… – задумчиво протянул Мэтт, пристально вглядываясь в густую чащу леса. – Я лично разрабатывал план расстановки камер, и, согласно этому плану, она должна была быть здесь. Но кто-то изменил его.
– Меня больше интересует, куда они забрали её? Смотри, следы ведут только от дома, дальше исчезают в лесу. – Мы остались у дома, а группа из пяти человек отправилась вглубь леса, чтобы провести более тщательный осмотр. Может, работали дилетанты, и всё же сможем найти хоть что-то.
– Мы непременно отыщем её, но возникает ещё одна сложность. В вашем доме завелась крыса, и кто-то стёр запись с камеры наблюдения. Прежде чем она исчезла, её должны были пронести мимо семнадцати камер. Однако я видел эти записи, и они оказались пустыми.
– Мэтт, проведи тщательную проверку всех членов её семьи и всех её знакомых. Установи, где находятся все её родственники.
Он был выдающимся специалистом в области информационных технологий, одним из лучших в стране и, возможно, даже в мире.
– Помилуй, я уже провёл расследование, уделив особое внимание её бывшему, Раяну, и, представь себе, обнаружил нечто любопытное: его телефон регулярно связывается с устройством, зарегистрированным на фирму её дяди. Однако все эти сигналы обрываются в десяти километрах от твоего дома.
– Какое между вышками расстояние? – где-то в глубине закралась надежда, появился шанс найти девушку.
– Около двух километров, кажется, мы думаем об одном и том же, – ответил мой друг, его глаза загорелись решимостью. Он бросился в мой кабинет, чтобы проверить всё. Мы не могли просто заявиться туда наугад.
***
– Бля! – смотрю на видео, как мазохист. На экране мелькнула Рина, моя маленькая девочка, которую я обожал.
Сначала не понял происходящего, ждал каких-то требований, но они не прозвучали. Этот урод безжалостно издевался над ней, и она, казалось, терпела это из последних сил. Внутри меня разгоралось чувство ярости, был готов разорвать его на части собственными руками. Никто не уйдет безнаказанно.
Не в силах сдержаться, вскочил и начал разрушать свой кабинет. Мебель разлеталась в разные стороны с отголосками гнева, словно отражая мою внутреннюю бурю. Каждый предмет, который я срывал с места, был воплощением моей беззащитности и отчаяния. Я чувствовал, как слепая ярость охватывает меня, как спрут, затягивая в свои объятия.
Мысленно я уже сражался с этим клопом, с каждой секундой угроза для Рины становилась острее, как лезвие ножа.
– Мэтт, нужно ускориться, мне сейчас прислали видео с издевательством над ней, – еле совладав с собой, переслал видео.
Пару дней спустя.
Место, где содержали Рину и Бена, было обнаружено нами на следующий день ранним утром. Однако действовать вслепую было бы безумием. Хоть всё внутри буквально вопило ворваться туда, убить всех к чёрту, заставить заплатить каждого, кто нанес ей хоть какой-то вред, и вытащить Рину.
Весь день провели в напряжении, наблюдая за зданием, которое находилось буквально у нас под носом. Это было весьма разумное решение, хотя и граничащее с отчаянием.
Здание было построено из серого бетона и, судя по всему, ранее служило местом расположения небольшой колонии. Но что нас больше всего поразило, так это то, что охраны было минимум. Хотя это было логично, зачем привлекать лишнее внимание.
Я не могу позволить сейчас терять контроль, нужно следовать плану, но, черт бы его побрал, внутри меня бушевал шторм эмоций: страх, ярость, решимость.
Я и Мэтт прятались за одним из деревьев, наблюдая за зданием, готовые к любой неожиданности. С других сторон сидели наши ребята, ожидая команды. Ещё раз повторил наш план по рации о том, как быстро пробраться внутрь и каким образом нейтрализовать охрану. Шона нужно было поймать живым, его допрос я хотел провести лично сам. Недалеко от этой тюрьмы дежурило две скорых, готовые помочь.
Из здания вышло два головореза, один из них затянулся сигаретой, второй же что-то неспешно говорил, при этом посмеивался. Наблюдал, как их быстро нейтрализовали; ребята действовали ловко и незаметно, проход оказался чист. Следом за ними потянулась и наша группа, пока другие команды заходили с различных входов.
Мы углубились в темные коридоры. Из ниоткуда вышли два амбала, и, не раздумывая, бросился на одного из них. Мужик оказался сильным противником: он парировал почти половину моих ударов. В какой-то момент злость взяла вверх, схватил его за футболку и пару раз впечатал в стену. Тут же он свалился как подкошенный.
Мэтт быстро проверил коридор, удостоверившись, что никого не осталось. Мы продолжали продвигаться вдоль стен, стараясь не выдавать себя. Вскоре мы добрались до двери, за которой раздался крик. Кивнул Мэтту, и он начал взламывать замок. Было слышно, как замок противно лязгает, замер, прислушиваясь к окружающим звукам. Где-то раздались выстрелы.
– Не смей умирать, – слышу крик совей ведьмочки, отталкиваю Мэтта и просто стреляю несколько раз в замок на двери. Секунда уходит на осознание ситуации.
– Рина, пригнись.
Один из ручных псов Шона хотел кинуться в сторону, Мэтт опережает его, выстрелив ему в голову. Через секунду он падает. На полу лежал Бэн, ещё живой.
Шон схватил Рину железной хваткой, прижав к её виску холодное дуло пистолета. На мгновение наши взгляды пересеклись, почувствовал, как внутри меня закипает ярость. С огромным трудом подавил желание броситься на этого ублюдка и разорвать его голыми руками.
Лицо Рины было покрыто синяками и кровоподтёками, её глаза выражали боль и страх.
– Ты пришел, – шепчут её губы.
– Я пришел, – стараюсь сохранить хладнокровие. Внутри всё переворачивалось от ярости, но я знал, что сейчас не время для эмоций. Каждый неправильный шаг мог стоить жизни Рине. Мэтт, оставаясь на страже, уже нацелен на Шона.
– Отпусти её, – произнес я, будто это могло что-то значить. Шон лишь усмехнулся, его глаза светились безумием. Переговоры не сработают. Нужно было отвлечь его, пока не стало поздно.
– Ты всё равно меня убьешь, смысл мне её отпускать? – его голос дрожал от бешенства. – А так есть шанс выбраться отсюда и убить мелкую тварь, ты не представляешь, как мой босс жаждет их смерти.
В этот миг, словно в замедленной съемке, увидел, как он подносит пистолет ближе к её щеке. Время замерло, и всё вокруг потеряло смысл. Воспоминания о том, как первый раз её увидел, как она ругалась со мной, провоцировала меня. Я больше не мог ждать.
Стоило Мэтту сделать шаг в сторону, как Шон приказал ему не двигаться с места или убьет Рину. Окружить его не получалось.
– Мэтт, прикрывай! – крикнул я, вытаскивая свой пистолет и прицеливаясь в руку Рины. Стреляю. Проходит секунда, а сам молюсь, чтобы не задеть кость девушки. И о чудо, сквозное ранение. Пуля выходит из плеча и попадает в Шона. Рина вырывается из его рук в мою сторону, Шон успевает выстрелить в Бена.
Второй выстрел уже в ногу Шона. Я слышу его пронзительный крик и вижу, как он падает на холодный, безжалостный бетон. В этот момент, когда адреналин зашкаливает, а сердце колотится в груди, Рина, охваченная паникой и отчаянием, хочет броситься к отцу. Но я действую молниеносно, хватаю её за талию и, не теряя ни секунды, кидаю в надёжные руки Мэтта. В его глазах вижу понимание и решимость.
– Пожалуйста, уведи её отсюда и немедленно вызови медиков с нашими специалистами.
Вижу, как Рина отчаянно пытается освободиться из рук мужчины, царапая его, кусая, её лицо искажено от страха и боли. Он держит её мертвой хваткой, продолжая тащить её прочь.
В комнату с грохотом врываются наши ребята, мгновенно окружая Шона и унося его с глаз моих. Было желание его добить, но это была бы слишком легкая для него смерть. Я, не теряя ни секунды, бросаюсь к Бену, прижимая ладонь к его кровоточащей ране с такой силой, что пальцы буквально впечатываются в кожу. С каждым мгновением кровь сочится все быстрее, и я чувствую, как она струится по моей руке, но я не могу позволить себе отступить.
– Рину спасли, ей окажут помощь медики, держись, друг.
Я срываюсь с места, сердце колотится в груди, и бегу к Рине. Она лежит в машине, её лицо бледное. Мэтт сидит рядом, его глаза полны тревоги. Он говорит мне, что ей вкололи сильное успокоительное.
– У неё сильные ушибы и трещина в ноге, но она обязательно поправится, – уверенно говорит друг.
Мы мчимся в больницу с невероятной скоростью. Как только мы прибываем, Бена тут же переводят в операционную, а девушку – в палату для тщательного осмотра.
Глава 20. Пробуждение
Рина (Анна).
Открываю глаза и моментально зажмуриваюсь от ослепительного света, заливающего комнату. В голове туман, не сразу осознаю, где нахожусь. Чувствую на лице плотную маску, которая не дает вдохнуть полной грудью, в руке холодный катетер с тонкой трубочкой, присоединенной к капельнице. Раздается ритмичное пиканье, которое словно вторит биению моего сердца.
Привыкнув к приятному свету, я медленно обвожу взглядом помещение, в котором оказалась. Лежу на удивительно удобной кровати. Справа от меня стоит белый массивный комод с большим зеркалом, в котором отражаются светлые стены и уютная обстановка. Рядом с комодом возвышается вместительный шкаф. По бокам от кровати расположены две изящные тумбы. В дальнем конце комнаты я замечаю дверь, за которой, судя по всему, скрывается ванная комната. В углу комнаты уютно расположился небольшой диван. Рядом с диваном находится ещё одна дверь, которая, возможно, ведёт в другую комнату или коридор. Всё вокруг продумано до мелочей, создавая ощущение гармонии и комфорта.
Как в самом страшном кошмаре, до меня начинают доходить отголоски воспоминаний. Дядя Шон, отец, Райан, лысый здоровяк. Я шевелю ногой и ощущаю невыносимую тяжесть. Приподнявшись на локте, я вижу гипс. Чёрт возьми, это был не сон! Меня действительно похитили и жестоко избили.
Паника нарастает, словно цунами, грозя поглотить меня целиком. Я судорожно пытаюсь стянуть этот проклятый намордник, который, кажется, сжимает моё горло всё сильнее. Писк, доносящийся откуда-то, становится невыносимо частым, раздражая до дрожи в руках.
Мой взор обращается к кнопке, и я, не мешкая, нажимаю на неё. В следующее мгновение дверь с грохотом отворяется, и в комнату стремительно врывается молодая женщина в форме. В её глазах читается тревога.
– Всё хорошо, не стоит волноваться, – её слова звучали мягко и успокаивающе, подобно лёгкому шёпоту ветра, нежно касающемуся кожи. Она говорила тихо, стараясь избегать резких движений, словно боясь нарушить хрупкое равновесие. – Меня зовут Катерина, и я твоя медсестра. Я здесь, чтобы помочь тебе.
– Где мой отец? Он там, его бросили, он там, кровь… – Язык заплетается, теряя способность к ясной речи. – Алистар, потом Мэтт…
– Тихо-тихо, девочка, – её голос звучит успокаивающе, но в нём чувствуется напряжение. Она быстро и уверенно вкалывает что-то в мою руку, и я не успеваю осознать, что происходит. Единственное, что радует, это то, что я всё ещё в сознании.
– Вы пережили сильное потрясение, поэтому я ввела вам небольшую дозу успокоительного, чтобы помочь прийти в себя. Сейчас я возьму у вас кровь на анализ, чтобы убедиться, что всё в порядке, – девушка быстро и уверенно собирает необходимые материалы, но тут дверь палаты внезапно открывается.
Не то ли мне ввели сильное успокоительное, не то ли моя голова пострадала от серьёзной травмы, но он предстаёт передо мной как сам дьявол, сошедший в наше бренное царство, дабы окинуть взором своих подопечных.
Его облик, облачённый в чёрные брюки, которые идеально облегают его фигуру, словно влитые, гармонично сочетается с рубашкой того же оттенка, плотно облегающей его торс и подчёркивающей ширину его плеч и развитую мускулатуру. Его волосы слегка взъерошены, а карие глаза, словно проникая в самую глубину души, смотрят на меня с таким спокойствием и уверенностью, что невольно замираю, не в силах отвести от него взгляд.
– Ты получила серьезные травмы и сквозное ранение, так что еще находишься под сильным обезболивающим, – голос медсестры звучит настойчиво и тревожно, словно пытаясь пробиться сквозь туман боли и смятения.
– Ранение? – переспрашиваю медсестру, стараясь удержать дрожь в голосе. Сердце колотится, как бешеное, и я чувствую, как кровь приливает к лицу. Опускаю взгляд и, увидев свою перебинтованную руку, повторяю вопрос: – Меня ранили?
В голове вспыхивают обрывки воспоминаний: выстрел, крики, боль. Я пытаюсь вспомнить, что произошло, но перед глазами всё расплывается. Медсестра смотрит на меня с сочувствием, и я понимаю, что ответ мне не понравится.
– Рина, у меня не было выбора. Твой дядя держал пистолет у твоего лица и использовал тебя как живой щит. Мэтт не мог обойти его с другой стороны, и мне пришлось действовать слегка безрассудно, чтобы спасти тебя.
Нечто невидимое сдавливает моё горло, словно невидимая рука сжимает его, не позволяя сделать вдох. Это чувство невыносимо, оно проникает в каждую клеточку тела, вызывая мучительную боль и страх.
Всякий раз, когда я предпринимаю попытку заговорить или совершить малейшее движение, это ощущение нарастает подобно снежному кому, превращая каждое мгновение в испытание, исполненное муки.
– Твой отец… Шон ранил его. Несмотря на экстренную операцию, его состояние оставалось критическим. Врачи ввели его в искусственную кому, чтобы стабилизировать его.
