Текст книги "Белый юг"

Автор книги: Хэммонд Иннес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

– Нет. Здесь, во льдах, он бы этого не сделал. Ни один китобой такого бы не сделал. Когда мы вернемся на «Южный Крест», во всем этом нужно будет разобраться. Но я не…

– «Южного Креста» уже нет, – прервал я его.

– Нет? Не понимаю.

– Когда он пытался добраться до нас, его затерло льдами. Он затонул. – Я окинул взглядом испуганных людей. – Герда, – сказал я, – дай этим людям работу. Мне нужно, чтобы все сани были связаны одни за другими. – Затем я снова повернулся к Ваксдалю. – Кто у вас второй помощник?

– Келлер. – Он кивнул на плотного приземистого человека в вязаной фуражке.

Я позвал его.

– Вы говорите по-английски?

– Йа, сэр.

– Почему вы бросили Бланда?

– Люди требовали, чтобы мы…

– При чем здесь люди! – заорал я на него. – Вы двое были командирами и все же пошли на поводу у экипажа. Вы освобождаетесь от обязанностей командиров и становитесь простыми матросами.

Ваксдаль шагнул ко мне.

– Вы не можете этого сделать, – прорычал он.

– Могу и сделаю, – ответил я. – Ни один из вас двоих не годится, чтобы командовать людьми.

Ваксдаль сверкнул глазами.

– И это говорите вы! – выкрикнул он. – Вы, кто и одного-то лета не служил в Антарктике. Я был в Антарктике в восьми экспедициях. Я-то знаю, что хорошо, что плохо.

– Так вы знаете, что хорошо? Вы принимаете командование экипажем, отрезанным во льдах, и бросаете шлюпки. Как же без них вы намерены спастись?

– Мне было неизвестно, что «Южный Крест» затонул. – Он смотрел вниз и сердито ковырял снег ногой.

– А вам не приходило в голову, что «Южный Крест» мог бы до нас и не добраться? Бросить своего капитана – это равносильно мятежу! А то, что вы бросили шлюпки в таких обстоятельствах, говорит о вашей непригодности для роли командиров. Если у вас есть что сказать, попридержите это для следствия, когда мы вернемся домой. – Я повернулся и зашагал к Герде.

– Собери-ка всех людей. Нужно с ними поговорить.

– Но, Дункан, для разговора уж больно холодно, – промолвила она.

– Им будет еще хуже: они могут здесь погибнуть. И это непременно случится, если не пресечь беспорядки в самом начале. Мне нужен еще один помощник – кто-нибудь из команды «Валь-3». Кого ты предлагаешь?

– Кальстада.

– Хорошо.

Когда все собрались, я рассказал о трагедии «Южного Креста», добавив, что теперь надеяться не на кого, кроме как на самих себя. Затем назначил Кальстада своим помощником, принимающим командование экипажем «Тауэра-3», и объявил, что Ваксдаль и Келлер освобождаются от командных постов.

Меня прервали. Это был рулевой с «Тауэра-3», который стал обвинять Бланда.

– Это не причина бросать его, – ответил я. – Он предстанет перед судом, когда вернемся. Вы не вправе брать правосудие в свои руки, а именно это вы и сделали, бросив капитана на произвол судьбы. Вы и шлюпки свои тоже побросали. Кто из команды «Валь-3» вызовется добровольцем, чтобы пойти за Бландом и двумя шлюпками?

Вызвались все – даже оба раненых и юнга Ханс. Меня тронуло это проявление доверия. Рулевой с «Тауэра-3» выступил вперед и спросил, нельзя ли и им выделить добровольцев.

Но я отказал.

– Вы уже сегодня сделали один переход. А мои люди со свежими силами. Когда поставите свой лагерь и отдохнете, берите двенадцать добровольцев и помогите тащить шлюпки.

Хоу потянул меня за рукав.

– Пусть они вернут шлюпки, Крейг, – прошептал он, – но, ради бога, Бланда оставьте там.

– Я не могу этого сделать, – сказал я.

– Он же убийца, вы это знаете. Вернете его – и он попытается снова совершить преступление. Пусть сам ищет выход – без шлюпок.

– Я этого сделать не могу, – повторил я.

– Боже мой! – воскликнул Хоу. – Ведь если вы приведете Бланда сюда, мне придется его убить. Я поклялся отомстить за отца. Но я не хочу этого делать сейчас. Видите ли, тут Герда… – Он замешкался. – Пусть вместо меня поработает Антарктика.

– Бланда вы не убьете. Мы проведем расследование здесь, на льду. Если выяснится, что он протаранил нас умышленно, тогда Бланд будет работать как рядовой матрос в ожидании суда, который состоится, когда мы вернемся на Большую землю.

– Черт возьми, вы ненормальный! – заорал Хоу. – Вы теперь не на флоте. Это Антарктика. Этот человек убил моего отца. По его вине мы потеряли три судна, и в опасности жизнь более четырехсот человек. Неужели вам не ясно, что лучше ему не жить? Если вы его вернете, он постарается прикончить нас всех, чтобы спастись одному. Вы слышали, что сказал Ваксдаль? Он хочет остаться там. Ну так если ему хочется остаться….

– Если ему захочется остаться, – перебил я, – то я не буду его принуждать. Этого вам достаточно?

Хоу хотел еще что-то сказать, но в этот момент подошла Герда.

– Все готово, можно отправляться.

– Чудно, – ответил я. – И не забудьте послать нам на помощь людей с «Тауэра-3». С двумя шлюпками дорога будет нелегкой.

– Непременно.

– Тогда счастливо!

– Спасибо. И будь осторожней, Дункан, – добавила она. – Ты отличный парень, и нам было бы неприятно потерять тебя. – С этими словами она встала на цыпочки и поцеловала меня.

Я собрал своих добровольцев, оставив, не считая Герды, только обоих раненых, Ханса и Хоу, и мы тронулись на запад к чернеющему вдалеке корпусу «Тауэра-3». Ветер дул нам в спину, и мы совершили переход за полчаса.

Когда я вошел в лагерь «Тауэра-3», из парусиновой палатки, раскинутой под защитой нескольких ящиков, вышел Эрик Бланд.

– Крейг, это вы, что ли? – проговорил он приглушенно. – Что вам надо?

– Я за вами, – сказал я. – Думаю, вы знаете почему.

– Вы, наверно, считаете, что я протаранил вас умышленно? – Глаза его остекленели. Он был здорово пьян. – Ну а что, если это так? Вам этого не доказать. Если бы этот ублюдок Хоу не выпустил гарпун…

– То вы бы уже выбрались изо льдов и доложили, что путей для прохода нет. Ведь так?

Бланд ухмыльнулся.

– Собирайте-ка свои вещи, Бланд, – сказал я. – Вы пойдете со мной.

– Чтобы вы устроили еще одно маленькое следствие? – Он засмеялся. – О, нет. Я останусь здесь.

– Вы пойдете со мной, чтобы предстать перед судом. И если только выберемся изо льда, вам придется за все ответить.

– Я не ответчик за то, что делает лед, – ответил Бланд. – Вы ничего не докажете. Это была случайная авария… – Тут он остановился, увидев людей. – Вы, черт возьми, так меня боитесь, что прихватили с собой дюжину телохранителей!

– Людей я взял не для того, чтобы убеждать вас идти со мной. Я их привел за шлюпками, которые Ваксдаль по глупости оставил здесь.

Бланд резко повернулся, юркнул в палатку и появился с ружьем в руках.

– Шлюпки вы не тронете! – заорал он на меня.

Я с силой воткнул палки в снег и бросился на него, не снимая лыж, головой вперед. Мы рухнули в снег. Бланд быстрее меня оказался на ногах – мне мешали лыжи. Но ружье было у меня. Не спуская с Эрика глаз, я осторожно встал на ноги. Только теперь я заметил, что одна из шлюпок частично загружена ящиками. Хоу был прав. Бланд хотел быть единственным, кто выбрался бы изо льда живым.

– Как же, черт возьми, вы рассчитывали удрать на одной из этих шлюпок без экипажа? – гневно спросил я.

– Всю жизнь я плавал на шлюпках в одиночку, – угрюмо ответил он. – Если бы тот айсберг прошел мимо, не задев лагеря, я бы уж как-нибудь добрался до «Южного Креста».

– Вы последний идиот! – заорал я. – Вы не знаете и половины того, что наделали. «Южный Крест» затерло и раздавило льдами.

Он тупо уставился на меня, его губы отвисли.

– Не верю! – крикнул он. – Это неправда. Откуда вы знаете? Ведь ваше радио потонуло вместе с судном.

– У нас был портативный приемник, – ответил я.

В это время в лагерь въехали и остальные. Я распорядился, чтобы освободили первую шлюпку, и отправился помогать людям. Тяжело ступая, подошел Бланд и схватил меня за руку.

– «Южный Крест» затонул? – спросил он хрипло.

– Да, – ответил я.

– Кто-нибудь уцелел?

– Пока нам неизвестно. С тех пор как они покинули судно, мы не получили ни одного сообщения.

Вдруг Бланд захохотал.

– Теперь уже никто не осмелится пойти во льды к нам на помощь. Мы одни. Одни, здесь во льдах. И это дьявольски здорово!

– Неужели потеря «Южного Креста» для вас ничего не значит?

– А почему я должен волноваться? Страховое общество заплатит, – он нагло ухмылялся.

– На этом судне находился ваш отец, – напомнил я.

– А для чего мне заботиться о своем отце? Я едва его знаю.

Бланд, шатаясь, направился к людям, вытаскивающим вмерзшую в лед шлюпку.

– Давай, черт вас возьми, тяни! – Он ухватился за веревку. – Давай, Крейг! Хватит стоять и глазеть! Помогай.

Мы потащили шлюпки. Теперь с Бландом нас было одиннадцать человек. На половине пути на помощь пришли люди с «Тауэра-3». Изможденные до предела, поздно вечером мы прибыли в лагерь, кое-как поели и легли.

Я проснулся от прикосновения Герды.

– Дункан, Дункан, нужно быстрее уходите, – настойчиво говорила она. – Айсберги уже почти в двух милях отсюда, лед кругом ломается.

Шатаясь, я еле поднялся и вышел из палатки: перемалывая льдины, на нас надвигался айсберг с высоким зазубренным шпилем.

Из палатки вытащили остальных.

– Скорее! Скорее! – кричала Герда.

– Подождите! – приказал я. – Мы должны взять шлюпки.

– Не надо, – крикнула Герда, перекрывая шум ветра. – Нам нужно быстро уходить, или будет слишком поздно.

Я посмотрел на айсберг: останемся мы здесь или переправимся на несяк, – все равно надежды уцелеть мало. Я взял себя в руки.

– Давай со своими людьми к шлюпкам, – скомандовал я.

Герда начала спорить, но я прервал ее:

– Нам нужны все три шлюпки. Если сейчас избежим гибели, но потеряем шлюпки, мы все равно обречены.

Я никогда не перестану восхищаться решимостью людей обмануть смерть. Эта решимость дала им невероятную, фантастическую силу и отвагу.

Двадцать два человека, впрягаясь в веревки, единым духом перетаскивали одну шлюпку на десятки ярдов, затем возвращались за другой и проделывали то же самое. Лед трескался вокруг нас, и трещины открывались со звуком, похожим на пулеметные очереди. Однако люди без колебаний возвращались за третьей шлюпкой, и мне не надо было их понукать. Дважды от ледяных челюстей их спасало только чудо.

В конце концов мы подтащили шлюпки к подножию несяка и единым махом внесли их наверх. Последнее, что я помнил, – это новые лица и голос, отдающий команды на норвежском языке, потом впал в забытье.

…Я открыл глаза, и мне захотелось смеяться. Вокруг был сияющий мир – это солнце просвечивало сквозь коричневую парусину палатки.

Я выполз из палатки на снег. Ветер прекратился. Воздух был тих, и весь этот белый ландшафт переливался и мерцал. Вдруг раздался звук, похожий на рев дракона, а за ним последовал страшный грохот. Распрямившись, насколько позволяла боль в боку, я вгляделся в слепящий лед, отыскивая источник этого странного звука. И не поверил своим глазам, когда изо льда внезапно выросла глыба величиной, казалось, с Кристальный дворец, знакомый мне с детства. Она раскрылась, как чашечка цветка, потом рухнула с грохотом, расколовшись на миллион многогранных осколков, ослепительно искрящихся, словно гигантские бриллианты. Вдруг звук резко оборвался, и надо льдом снова сомкнулась тишина. Чья-то рука коснулась моего плеча.

– Как самочувствие? Лучше?

Это был Хоу.

Я ничего не ответил. Я старался вспомнить, что произошло. Мы перетащили на несяк шлюпки. Ну, конечно, вот они: шлюпки, груда припасов, палатки и самодельные сани. За нашим несяком и дальше, за вспаханным полем льда, виднелся огромный айсберг. К северу от него был еще один, а к югу еще и еще мерцали ледяные громадины.

– Я подсчитал, что при такой скорости дрейфа тот айсберг пробороздит наш лагерь завтра около полудня, – сказал Хоу бесстрастно.

– Тогда не было смысла перемещать нашу стоянку, – устало заметил я.

Хоу пожал плечами. Глядя вдаль через лед, он то сжимал, то разжимал кулаки.

– Да и от шлюпок-то какая нам польза? – проговорил он. – Мы погибаем, а вы навязали мне выбор убить человека или умереть вместе с ним, не сделав того, что я поклялся сделать. – Он помолчал немного, потом продолжал: – И даже если мы избежим столкновения с этим айсбергом, мы не избежим неприятностей с Бландом. Сейчас он растерян. Но если ему удастся сделать что-нибудь такое, что вернет ему самоуверенность, тогда жди беды. Я собираюсь потолковать с Пеером Ларвиком.

– Ларвиком! – Я круто повернулся и увидел четыре шлюпки там, где должно было быть три. – Ларвик здесь? Значит, с нами соединилась команда «Валь-5»?

Он кивнул.

– Джуди! С нею все в порядке? Она тоже здесь?

Хоу смотрел на меня во все глаза.

– Боже правый! Неужели вы ничего не помните? Прошлой ночью вы рухнули ей на руки.

– Где она? – Мой голос прозвучал хрипло и неестественно.

– Вон там, в палатке Ларвика.

«Наверное, для нас обоих хорошо, что нам осталось всего несколько часов жизни», – подумал я. Но теперь я больше не чувствовал себя слабым. Я был достаточно сильным, чтобы обмануть смерть и вырваться изо льда. Подойдя к палатке, я позвал Джуди.

Мгновение – и она уже стояла передо мной, улыбаясь, а при этом глаза ее вспыхивали, как бриллианты. Мы стояли, держась за руки, и смотрели друг на друга, смеясь от радости встречи. А потом молча повернулись и пошли по сыпучему снегу к дальней кромке несяка, где остановились и смотрели на возвышающиеся утесы льда, не видя в них больше приближающейся смерти.

Но одни мы были недолго. За спиной раздалось застенчивое покашливание. Подошел Кальстад.

– Что там стряслось? – спросил я его.

– Я насчет Ваксдаля и Келлера, – сказал он. – Люди не хотят находиться с ними в одной палатке. Они оба из Саннефьорда.

– Боже правый! – воскликнул я. – Сейчас не время считаться, кто из Саннефьорда, кто из Тёнсберга.

– Кроме того, эти двое не желают слушать, что я говорю, – добавил Кальстад упрямо.

– Тогда заставьте их.

– Я пытался, но… – Кальстад пожал плечами. – Ваксдаль здоровый мужик, а сейчас, мне кажется, не время для драки. К тому же он очень зол, потому что уже не помощник капитана.

– Понятно. А Келлер?

– Келлер делает то, что и Ваксдаль.

– Ладно, позовите сюда Ваксдаля.

Ваксдаль, сутулясь, приближался ко мне.

– Кальстад докладывает, что вы отказываетесь подчиняться его приказам? – спросил я.

– Йа. Это несправедливо, что он мною распоряжается.

– Вы слышали, как вчера я назначил его своим помощником. И как вы были разжалованы в матросы за то, что бросили свои шлюпки?

– Капитан Бланд говорит, что вы не имеете права…

– К черту Бланда! – крикнул я. – Бланд – это… – Я с трудом сдержался. – Вы пойдете и поговорите с капитаном Ларвиком.

– Нет. – Рука Джуди легла на мое плечо. – Не нужно беспокоить Пеера Ларвика, Дункан.

– Это его обязанность, – сказал я. – Теперь он за старшего.

Но она покачала головой.

– Нет, Дункан. За старшего ты. Ларвик очень плох. У него сломаны ребра и ноги. Он попал между бортом и льдиной. Не думаю… – Она замешкалась, в глазах у нее стояли слезы. – Не думаю, что он долго проживет. Ты должен взять дело в свои руки. – Она повернулась и зашагала к палатке, где висел норвежский флаг. Я взглянул на Ваксдаля.

– Вы когда-нибудь думали, что такое смерть? – спросил я его.

– Нет, – отвечал он с озадаченным видом. – О таких вещах я не думал.

– Вы никогда не смотрели смерти в лицо. – Я повернул его так, чтобы он мог видеть медленное и неумолимое наступление айсберга. – Вы сейчас смотрите на смерть, – сказал я. – Не думаю, что у нас много шансов. Но пока мы живы, шанс все-таки есть. Пока мы живы и действуем сообща. Сейчас не время для споров, не так ли?

– Не я это начинал, – проворчал он. – Это тёнсбергцы начали первыми. А мы с Келлером из Саннефьорда.

– Ладно, – сказал я. – Я поговорю с людьми. А пока будьте благоразумны и слушайтесь приказов. Если этот айсберг пройдет мимо и мы останемся в живых, тогда и обсудим вопрос, правильно ли я действовал.

Ваксдаль с минуту смотрел на меня сверху вниз, а потом я увидел, что его глаза, словно магнитом, потянуло к вздымающейся громаде айсберга.

– Хорошо, – проворчал он и, быстро повернувшись, зашагал назад.

Я пересек верхнюю площадку несяка, где были закреплены шлюпки и припасы, и подошел к палатке с флагом. Под грудой одеял лежал кто-то неузнаваемый. Голубые глаза глубоко запали, а нижняя губа, багровеющая в густой щетине, была от боли искусана до крови. Капитан Ларвик!

– Он в сознании? – спросил я Джуди.

Она кивнула.

– Я как раз собиралась позвать тебя. Он хотел с тобой поговорить.

Я склонился над раненым:

– Джуди говорит, что я вам нужен?

– Крейг? – Голос был едва слышен.

– Да.

– Хорошо, что вы пришли.

Я внимательно посмотрел на Ларвика и понял, что он скоро умрёт.

– У меня гангрена. – В голосе его не было страха, и глаза смотрели спокойно. – Джуди сделала все, что могла, но теперь уж скоро… – Он что-то еще сказал, но его слова потонули в грохоте раскалывающегося льда. – Вы теперь за старшего, – наконец услышал я. – Вы должны вывести людей изо льдов…

– Мы могли бы начать переход. Ветер стих, и напор льда в западном направлении, кажется, ослабевает. Если отправиться немедленно, мы могли бы держаться впереди этого айсберга.

Старый китобой медленно покачал головой.

– Если вы уйдете отсюда, как будете жить? Как спасетесь без шлюпок? Если бы это был один айсберг. Но здесь их цепь. К тому же нехорошо отступать. – Он повернулся лицом ко мне, и в глазах его я увидел возбуждение. – Я считаю, вы должны наступать, а? Вы понимаете, что больше понравится людям?

Наверное, на моем лице появилось недоумение, поэтому его рука крепко сжала мне плечо.

– Все утро я здесь лежу и от нечего делать выглядываю из палатки. Взгляните! – Он кивнул на просвет. – Вы ничего не замечаете на том айсберге, с юга? Там есть уступ. Он, как пандус, идет под наклоном. Я разглядел его в бинокль. Если бы вы смогли переправиться на этот уступ…

– Но это невозможно, – сказал я.

Ларвик пожал плечами. Некоторое время я молчал и только смотрел на айсберг.

– Во всяком случае, это ставит перед нами хоть какую-то цель.

– Хоть какую-то цель… – Ларвик медленно кивнул. – Хоть какую-то цель… – снова произнес он едва слышно.

Я побыл с ним еще немного, потом стал осторожно выбираться из палатки. Но Ларвик не отпускал моей руки.

– Бланд в лагере? – спросил он.

– В лагере. Хотите с ним поговорить?

Некоторое время он не отвечал. Потом с трудом произнес:

– Нет. Не думаю, что мне сейчас хватит силы сказать то, что хотелось бы. Что бы я ни думал о старике Бланде, он все-таки мужчина. А этот его щенок – порченый. Он опасен, Крейг. Джуди теперь крупнейший акционер в компании. Бернт Нордаль оставил ей все. Присмотри за ней и гляди, чтобы Эрик Бланд не выбрался изо льда живым. Понимаешь? – Его запавшие глаза пристально смотрели на меня. – Обещай, что ты…

Я знал, что он хочет. Но обещать этого я не мог, поэтому тихо выскользнул из палатки. Джуди поджидала меня.

– Как тебя долго не было, – сказала она. – Ну, что с Ларвиком?

– Боюсь, что ему ночь не протянуть.

Джуди заползла в палатку, а я остался разглядывать гигантский айсберг, отыскивая уступ, о котором говорил Ларвик. Чувствовалось, шанс есть, и остается только молить бога, чтобы Ларвик, указавший этот шанс, дожил до того часа, когда все будут на уступе.

Я собрал всех людей и сообщил план действий. Гарпунные линии были сращены в длинные тросы, подготовлены якорные стойки и прилажены скользящие тали, подогнаны подъемные стропы для шлюпок, упакованы припасы и связаны в тюки.

К вечеру работа была сделана. После ужина никому не хотелось спать. Люди стояли, с благоговейным страхом глядя на вздымающуюся массу льда.

Бланд большей частью прятался в своей палатке. Иногда он выходил наружу и бродил всегда в одиночестве. Люди должно быть, подозревали, что Эрик пошел на таран умышленно. В иных обстоятельствах они могли бы его убить, но сейчас все мысли поглощал надвигающийся айсберг. Только однажды чуть было не произошел опасный инцидент. Случилось это в один из редких моментов, когда Джуди отошла от Ларвика. Мы сидели с нею на краешке борта одной из шлюпок, а Герда и Хоу, держась за руки, стояли у кромки несяка и смотрели туда, где висело солнце. Вдруг из палатки вышел Бланд. При виде его Хоу выпустил руку Герды и зашагал к нему. Заметив его приближение, Бланд остановился: глаза его сузились, тело подобралось. Рядом с Бландом Хоу выглядел тщедушным и слабым. Я поднялся, поскольку не знал, есть ли у Хоу пистолет, а ведь он мог решиться на убийство.

Однако мимо меня молнией пронеслась Герда. Она схватила Хоу за руку и оттащила от Бланда. На лицо Хоу было страшно смотреть.

– Он просто терзает себя, – прошептала Джуди. – О, как бы хотелось, чтобы они с Гердой остались живы!

Я посмотрел в лицо Джуди.

– Думаешь, они были бы счастливы?

– Да, мне так кажется, – ответила она. Потом вздохнула и слегка пожала плечами. – Бедная Герда. У нее материнское чувство. С Уолтером иначе. Он любит Герду и, мне кажется, нашел свое счастье. Вот это и разрывает сердце Хоу. Ему хочется жить, а надо стать убийцей.

– Какого же дьявола он не радуется уже тому, что жив и Герда с ним?

Немного помолчав, Джуди сказала:

– Дункан, если мы все-таки заберемся на этот уступ, ты должен сразу же устроить суд. Люди должны знать правду. Не нужно было тебе… – Она остановилась, не договорив.

Я догадался, что хотела сказать Джуди: не нужно было мне приводить в лагерь Бланда со стоянки экипажа «Тауэра-3».

– Но теперь это не имеет значения, – сказала вдруг Джуди. – Теперь ничто не имеет значения, кроме того, что мы вместе – хотя и ненадолго.

У Джуди не было никаких надежд, что нам удастся перехитрить смерть.

Страх, парализующий все мышцы, страх приближающейся смерти охватил лагерь в то утро, когда айсберг вплотную подошел к нашей льдине.

Вскоре после шести ко мне пришла Джуди. Ее расширенные глаза были полны слез.

– Дункан, прошу тебя, пойдем. Мне кажется, он скончался, – прошептала она.

В палатке было полутемно, и только с трудом можно было различить бородатое лицо Ларвика. Рука его была холодной, глаза остекленели. Я натянул на него одеяло.

Когда я вышел, то увидел, что многие стоят перед своими палатками и молча наблюдают за нами.

– Когда мы его похороним? – спросила Джуди.

– Пока оставим в палатке.

– Но ведь мы должны отслужить панихиду.

– Нет, – хрипло произнес я. – Посмотри-ка на людей. Они и так напуганы, даже не зная еще о смерти Ларвика.

Джуди обернулась и обвела взглядом лагерь. Плечи ее вздрагивали.

– Ради бога, только не плачь, – сказал я резко. – Они не должны знать. Понимаешь?

Она закусила губу. Потом кивнула.

– Да, понимаю.

Я крикнул, чтобы готовили еду.

Хотя завтрак был отличным, все натянуто молчали. А когда с едой было покончено, люди снова стояли под открытым небом, не отрывая взглядов от крошащегося под тяжестью айсберга льда.

Теперь до айсберга не оставалось и трех сотен ярдов. А дальше лед громоздился все выше и выше зеленовато-голубыми скалами, холодными и спокойными, и исчезал в облаках.

Шум от разбивающегося льда был настолько сильным, что нужно было кричать, чтобы быть услышанным. Наш несяк вздрагивал, словно корабль, о который разбиваются гигантские волны. «Скоро мы должны спуститься в этот водоворот и постараться переправить тросы на уступ», – подумал я со страхом.

Критический момент наступил, когда льдина между лагерем и айсбергом раскололась с оглушительным треском. Ближайший к нам обломок встал почти вертикально и начал медленно переворачиваться. Какие-то секунды он висел над нами, затем рухнул в воду. Кромка льдины раскололась о передний выступ нашего убежища. Куском льда величиной с амбарную дверь сшибло одного человека из команды «Валь-5». Из нашего несяка вырвало огромную глыбу. Закипела черная вода. Затем льдины поспешно сомкнулись, закрыв пролом, втираясь и вгрызаясь друг в друга, словно пытались освободиться от страшного натиска.

С минуту никто не двигался. Вдруг Ханс издал вопль и, как затравленный заяц, пустился наутек. Мгновение люди смотрели на него неподвижно, зачарованно. Затем кинулся еще один, и секунду спустя бежала уже половина людей. Я бросился, чтобы остановить их, но Ваксдаль меня опередил. Он схватил первого побежавшего за мальчишкой и одним ударом огромного кулака сбил с ног, а затем, догнав Ханса, сгреб его одной рукой и повернул лицом к бреши. Бегущие остановились, тяжело дыша. Они стояли и смотрели на Ваксдаля, как стадо овец, которым преградили дорогу. Потом повернули обратно и пристыженно поплелись в лагерь. Из-за грохота торосящегося льда говорить с ними было» невозможно. Тогда я собрал всех вокруг себя и повернулся лицом к наступающему айсбергу. Все последовали моему примеру. И пока китобои так стояли, чувствовалось, что нами овладевает успокоительное ощущение единства – единства цели в общей беде. Я взглянул на двухсотярдовую брешь, забитую вздымающимися льдинами, по которым нам вскоре предстоял переход, потом на Джуди. Она встретилась со мной взглядом и улыбнулась. И снова мною овладела уверенность.

Я прокричал людям, что сейчас мы приступаем к штурму айсберга. Джуди стояла рядом, и я услышал ее вопрос:

– Кто будет первым?

– Мы с Ваксдалем, – ответил я.

Кальстад помог мне срастить гарпунные лини. В тесном кольце окруживших нас людей был и Бланд. Глаза его лихорадочно блестели, и блеск этот казался странным порождением одновременно страха и ликования.

Сростки линей мы уложили в два круга на ближайшей к айсбергу стороне лагеря. Я взял по одному концу от каждого и, кликнув Ваксдаля, протянул ему конец одного из сростков, взял другой, и мы направились к кромке льдины туда, где она крутым откосом падала к поверхности сотрясающегося пака. Джуди подошла и поцеловала меня. Затем она взяла сросток и стала обвязывать его вокруг моего пояса. Вдруг в толпе что-то всколыхнулось, и Джуди отнесло в сторону. Выхватив у меня конец сростка, Эрик Бланд скользнул через кромку вниз, на паковый лед. Он держал линь в руке, и даже сейчас я вижу его, как он смотрит на меня оттуда с какой-то безумной ухмылкой, обвязывая линь вокруг талии и зовя Ваксдаля. Я потянул линь, но Хоу схватил меня за руку.

– Отпустите его! – прокричал он. – Говорю вам, отпустите его!

В этот миг я упустил единственный шанс остановить Бланда, ибо когда снова потянулся к сростку, то увидел, что он равномерно раскручивается: внизу Ваксдаль с Бландом продвигались по паку вперед. И тут я заметил, что у Бланда ботинки с шипами. Было ясно, что его поступок совершен не под влиянием минуты. Я оглянулся на людей. Они следили за ним во все глаза, некоторые даже с восхищением.

Двое внизу уже вступали в зону битого льда. Волоча за собой два тонких линя, они взобрались на кромку льдины, которая начинала, медленно крениться, а затем, встав почти вертикально, скрыла их за собой. Затем раскололась и погрузилась в море, открыв нашим глазам Ваксдаля, прыгающего громадными скачками с одной хлипкой опоры на другую. Бланд лежал плашмя, прижимаясь к кромке льдины, которая медленно измалывалась в порошок. Мне показалось, что он ранен. Но тут Бланд подтянул виток линя, весь подобрался и прыгнул на глыбу величиной со шлюпку. Он чудом удержался на ногах и уже прыгал вслед за Ваксдалем с одной опоры на другую.

Они были в каких-то двадцати футах от уступа айсберга, как вдруг остановились, оказавшись перед полыньей, полной мелко истолченного льда. Ваксдаль смотал линь в кольцо и прыгнул… Сначала я думал, что прыжок ему удался. Но он провалился в лед, как в трясину, сначала по колено, затем дальше, пока не осталась видимой лишь верхняя часть туловища. Бланд колебался, глядя на Ваксдаля. Затем он немного отступил и бросился вперед. Пальцы Джуди впились мне в руку. Что бы она о нем ни думала, Эрик Бланд был все-таки частью ее жизни.

Он не прыгнул, а в полный рост распластался в красивом полете. Толчка хватило, и тело заскользило по поверхности льда. Потом он пополз вперед, делая руками движения, как человек, плывущий брассом, медленно подтягиваясь к цели.

И вот наконец он встал на уступ и вытащил Ваксдаля. Все бешено ликовали. Бланд и Ваксдаль стали символом воскрешенной надежды, посланцами жизни. Бланд, усмехаясь, смотрел на ликующих людей.

– Он смеется над нами, – заорал Хоу мне на ухо. – Бланд теперь сам себе хозяин. Вот чего ему хотелось.

Отмахнувшись от него, я крикнул Далю, первому помощнику «Валь-5», которого поставил руководить погрузкой, чтобы он переправлял инструменты и якоря. Их привязали к сростку линей, и, пока тянули через двухсотярдовую брешь Хоу все дергал меня за рукав и вопил:

– Говорю вам, он бросит нас!

– Не валяйте дурака! – рявкнул я. – Без шлюпок и припасов ему никуда не деться.

– Тогда переправляйтесь сами с первой же партией.

Я сердито потряс головой. Вся погрузка была рассчитана заранее: одна шлюпка, припасы, затем дюжина людей. Эта процедура должна повторяться, пока все не будет переправлено на уступ. И теперь, когда Бланд вместо меня подтянул лини к айсбергу, я, как руководитель, был обязан последним оставить лагерь.

Ваксдаль с Бландом работали как сумасшедшие, чтобы прочнее закрепить якоря. Как только это было сделано и два линя были перетянуты между айсбергом и льдиной, мы закрепили на блоках шлюпку, и она, провисая, двинулась вперед. На середине переправы шлюпка ударилась об лед, а когда была уже у самого уступа, вырвало один из якорей. К счастью, другой выдержал, и шлюпка была доставлена в целости. Но стало ясно, что на уступе необходимы еще люди. Пришлось отказаться от намеченного плана переправлять следом за шлюпкой партию продуктов.

– Мне кажется, вам нужно быть там, Дункан, – сказала подошедшая Герда. – Всякое может случиться.

Она была права. Я назначил Даля руководителем оставшихся людей и занял свое место в стропе.

Переправа над пропастью с колышущимся внизу льдом на провисающем лине была жестоким испытанием. Лини не могли быть все время натянуты, и, когда мы достигли середины, они настолько ослабли, что наши ноги касались шевелящейся поверхности льда. Все было бы не так страшно, если бы не одна льдина, расколовшаяся под нами. Она неожиданно встала на торец и в какой-то момент повисла над нашими головами. Казалось, еще мгновение, и она сметет нас, но все обошлось.

Когда мы начали переправлять последнюю шлюпку, то заметили, что наш старый лагерь на льдине сместился по отношению к айсбергу. Лини так туго натянулись, что, казалось, вот-вот порвутся. Мы успели как раз вовремя втащить шлюпку. Еще минута, и лини бы лопнули. Под натиском льда наш несяк захватило водоворотом и постепенно разворачивало в сторону.

Когда шлюпка подошла к уступу, люди бегом спустились вниз, травя линь с быстротой, на какую были только способны, пропуская его через руки. Вдруг кто-то закричал: убегал конец сростка. Я взглянул на темные фигурки, стоящие на льду. Люди молча смотрели на нас, застыв неподвижно, как вкопанные. Там оставались пятеро из экипажа «Валь-5» во главе с Далем. Льдину, на которой они находились, захватило мощным потоком и уносило прочь. Всей своей тяжестью мы налегли на последний оставшийся линь. Но его вырвало из рук. Мы ничего не могли сделать, только стояли, глядя на горстку одиноких и беззащитных людей среди бушующего хаоса.