Текст книги "Дыши мной"

Автор книги: Хельга Петерсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

И к такому Джемма оказалась не готова. Она думала, что выстоит, но шторм в синих глазах смыл её с берега, как фигурку из песка. И это стало последней каплей. Она громко всхлипнула, задохнулась и всхлипнула еще раз. Выпрямилась и размашисто отёрла лицо ладонями. Слёзы полетели брызгами в разные стороны.

Однако долго здесь сидеть нельзя. В баре люди, и они предоставлены сами себе. Нужно идти туда и снова брать всё в свои руки, теперь единственные.

Волны крупной дрожи рождались где-то в солнечном сплетении, расходились по всему телу и заставляли его сотрясаться. И совсем не от пронизывающего до самой души ветра. Иэн привалился спиной к серой кирпичной стене и зажмурился. Не глядя поднял трясущуюся руку с сигаретой и сделал очередную длинную затяжку. Выпустил дым через нос. Ветер тут же развеял серое облако, будто его и не было.

Сколько он уже здесь стоит? Пять минут? Десять? Хилл вышел из дома вскоре после него, но даже не заметил Иэна, прислонившегося к кирпичной кладке. Быстро промчался к одной из машин на парковке, хлопнул дверцей и укатился, выбрасывая из-под колёс гальку. Пусть катится. Надутый ублюдок. Иэн снова сделал затяжку, выдохнул. Запрокинул голову, стукнулся о стену и уставился в серое небо. Тело снова передернуло.

Злость сдавила горло и не давала дышать нормально. Воздух проходил только с дымом и выходил с ним же.

Старый козёл хорошо подготовился к инсульту. Слишком хорошо. Приютил бродяжку, развлекся напоследок, придумал, как в последний раз загнать сына под каблук, и с чувством выполненного долга отошел в мир иной. Какой же извращенный план нужно было придумать! Какое извращенное чувство юмора иметь! Столько лет он пытался заманить Иэна в «Дом на холме»… Рассказывал, как здесь стало хорошо, как бизнес начал идти в гору. Иногда открыто предлагал приехать и начать заниматься гостиницей.

«Хватит скитаться по чужим квартирам, у тебя есть свой дом!»

«Ты же не можешь бегать от этого вечно, Иэн!»

Может. Еще как может.

Сигарета истлела наполовину. Иэн перехватил её большим и указательным пальцами, снова затянулся, и ветер унёс и это серое облако. Престон опять просчитался. Хороший был план, только отец не учёл незначительную, по его мнению, деталь: Иэн всей душой желал «Дому на холме» сгореть в адском огне.

За всё.

За годы, прожитые под протекающей крышей, с дымящим камином, с окнами, ветер в щелях которых иногда поднимал занавески, и девятилетнему мальчику казалось, что это призрак умершей матери. За годы, когда вместо того, чтобы играть с соседскими пацанами, приходилось драить полы, протирать пыль со старой мебели и стоять за администраторской стойкой. Ах да, соседских пацанов не было, потому что это долбаный отшиб. Здесь есть холмы, трава, обрыв и море до самой Ирландии.

Волна злой дрожи еще раз перетряхнула тело, тремор снова дал в руку.

Просчитался Престон Ройс. Семейный бизнес отменяется. Иэн не ждал наследства. Вообще о нём не думал ни минуты. Как-то этот момент абсолютно не приходил в голову, хотя был логичным развитием событий. Так что… всё правильно. Пусть всё достанется милашке-аферистке, которая вскоре и камня на камне здесь не оставит.

Справа открылась входная дверь, боковое зрение уловило движение, и неспешные шаги заскрипели по гальке. Иэн не стал оборачиваться. Он может узнать эту походку, не глядя. Вскинув руку, он сделал еще одну затяжку, почти до самого фильтра.

– Ты бросил, – негромкий голос Мэтта прорвался сквозь ветер.

Иэн выпустил дым и повернул голову. Ох уж эта тревога в глазах…

– Тебе показалось.

– Пять месяцев казалось.

– Упс.

Иэн покрутил в пальцах быстро тлеющий на ветру окурок. Да, пять. Но какая теперь разница? Сила воли покинула чат. Осталась в том долбаном кресле в кабинете с табличкой «М-р Ройс» на двери. Хотя на самом деле запретную пачку он купил еще на Юстонском вокзале. Подозревал, что пригодится. Брат перестал изучать его лицо, спрятал руки в карманы джинсов и ковырнул носком ботинка гальку.

– Мама рассказала, – снова заговорил Мэтт. – Женился, значит.

Похоже, знали все, кроме одного из главных действующих лиц. Иэн закусил губу.

– То есть тебе она смогла рассказать. А подготовить меня до того, как я войду в ту дверь, – нет.

– Не злись на неё. Они с папой в таком же шоке, как и ты, – брат примирительно заглянул Иэну в лицо. – Давно состоялась их свадьба?

Хороший вопрос. Чтобы задать его, немного не хватило холодности рассудка. Совсем чуть-чуть приложиться башкой об айсберг.

– Я не спрашивал, – он с нарочитым безразличием пожал плечами. – Мне снесло башню уже от того, что ей двадцать шесть.

Мэтт ошарашенно вскинул брови.

– Неплохо…

Дверь дома за его спиной снова распахнулась. На крыльцо вылетела закутанная в длинное пальто пышная фигура и замерла. Покрутила светлой головой, осматриваясь. Окурок в пальцах начал жечь кожу.

– Чёрт… – выронил Иэн, швырнул его под ноги и быстро наступил.

– Иэн! – тут же раздался голос тёти. – Ты куришь?

Не успел. Он спрятал руки в карманы парки и круто развернулся к женщине.

– Нет.

Её взгляд осуждающе метнулся к его кроссовкам. Губы сжались в линию. Детский сад… Однако тётя Мелисса больше не стала комментировать увиденное. Она сошла с крыльца, плотнее запахнула на себе пальто и скрестила руки на груди.

– Что им от тебя было нужно? – она мотнула головой в сторону дома. Вероятно, в направлении кабинета.

Тайна всё равно скоро перестанет быть тайной. Так что…

– Огласить последнюю волю усопшего, – Иэн снова пожал плечами. – Он оставил мне внедорожник.

Выражение лица тёти сделалось печальным. И сострадательным.

– О, дорогой… – тихо протянула она.

Она что, рассчитывала на большее?

– И половину дома, – Иэн изломил губы в ухмылке. – Круто, да?

– Половину? – светлые бровки озадаченно нахмурились. – Только половину?

– Что тебя удивляет? Женатый мужчина должен был обеспечить свою вдову.

Похоже, он один здесь не думал о гостинице, как о своей собственности.

– Боже! – тётя Мел почти картинно уложила руку на горло. – Он разделил дом на двоих? С ней?!

Она не пытается выглядеть театрально. Она правда поражена. Пусть со стороны такая реакция и показалась бы излишней.

– И чтобы получить свою половину, мне нужно прожить здесь месяц, – хмыкнул Иэн.

Рука нащупала в кармане сигаретную пачку, он почти рванул её вверх, но вовремя затормозил. Лицо матери Мэтта стало совсем убитым.

– Еще и условия выдвинул… Подумать только! Родному сыну!

– Ну… Месяц – это недолго, – тихо подал голос Мэтт. – Даже ты сможешь выдержать.

Единственный островок спокойствия среди этой безумной суеты. Кажется, даже ветер не рвёт одежду на Мэтте так, как на всех остальных.

– Это неважно, – бросил Иэн. Пальцы в кармане сильно сжали пачку. – Мне ничего не нужно, пусть подавится.

– Ты с ума сошел? – тётя уперла кулаки в пышные бока. —Тебе не нужен дом?!

– Нет.

– Даже слушать не хочу!

Можно подумать, ее кто-то заставляет.

– Он хотел привязать меня наследством, тётя Мел. Не выйдет. Я давно не завишу от этого дома и дальше не буду зависеть.

– И отдашь всё непонятной девице?! – она в сердцах всплеснула руками. – Они были женаты четыре года! Четыре года, дорогой, я расспросила! И она уже имеет право на дом и бизнес, который твой отец начинал еще с твоей матерью?! Ты вообще думаешь, что говоришь?!

Четыре года. Значит, замуж она вышла в двадцать два. Отличный возраст. Непонятная горечь затопила всё внутри. Иэн снова сжал кулаки. Заветная пачка так близко, но наверняка половина содержимого там уже переломалась от того, как сильно пальцы выкручивают неплотный картон.

– Никто о ней почти ничего не знает, – продолжила тётя Мел. – Появилась здесь, устроилась работать то ли горничной, то ли администратором, а потом окрутила Престона. И он, старый идиот, повёлся! Седина в бороду… И ведь даже смотреть не на что, кроме смазливой мордашки! – лицо тёти забавно сморщилось. – Ни сверху, ни снизу ничего нет, плоская, как моя гладильная доска!

Иэн непроизвольно хохотнул.

– Она взяла его глубоким внутренним миром.

Хотя и фигура там вполне симпатичная…

– Не смей отдавать ей дом! – вдруг шикнула тётя. – Просто не смей! Твой отец любил это место, душу в него вкладывал!

– Зато я ненавидел.

– Но не отдавать же всё аферистке! – перебила женщина. – Продашь свою часть, в конце концов, и купишь что-то ближе к нам! – она сделала шаг вперед, порывисто вскинула руки и уложила ему на плечи. Голубые глаза с беспокойством заглянули в лицо. – Подумай хорошо, Иэн. Ты умный, очень умный мальчик. Да, голова горячая, но пройдёт эта вспышка, мозг встанет на место, и будешь жалеть.

Она замолчала. Пламенная речь закончилась. Но тётя не спешила отходить. Между бровей пролегла складка, тревожный взгляд намертво прилип к лицу. Что она пытается в нём рассмотреть? Остатки здравомыслия? Иэн сжал губы и посмотрел поверх светлой головы в сторону Мэтта. Тот молча наблюдал за сценой. Не пытался влезть. Но, поймав взгляд Иэна, пожал плечами и многозначительно кивнул.

Из лёгких вырвался тяжелый вздох.

Сговорились! Они не видят, что это чистой воды манипуляция со стороны Престона? Или им плевать? Хотя, конечно, им плевать. Не их, как маленьких, поставили перед выбором: вести себя хорошо и получить конфетку, или конфетка достанется девочке, проезжающей мимо на велосипеде. Иэн сжал челюсти и перевел взгляд на дом: на серый кирпич, заросший плющом левый угол, аккуратные белые рамы…

Возможно (только возможно!), обида сейчас выглядит по-детски. Но при одном взгляде на эти стены по телу снова начала бегать дрожь. Необъяснимый коктейль из обиды, злости и какого-то неясного бессилия. Или это всё-таки промозглый ветер, добирающийся до самых тёмных уголков души? Этот самый ветер вырвал из узла на затылке несколько особо коротких прядей и стал швырять в лицо и обратно.

Нужно подарить груду камней блондиночке и забыть о ней навсегда. Или…

Или продержаться тридцать дней и действительно продать свою половину. Теперь уже точно навсегда. Без малейшей возможности вернуться. И тогда план Престона по возвращению сына домой провалится вдвойне.

Иэн опустил голову и столкнулся взглядом с глазами тёти. Она так и не отошла. Он и не заметил.

– Мэтти, загугли поезда из Карлайла. Мы уезжаем.

Руки тётя Мелиссы обессиленно упали.

– Детка…

– Мне нужно вернуться за вещами, – Иэн осторожно обошел женщину и размашисто двинулся к двери дома. – Я не могу выпасть из работы из-за прихоти старого маразматика.

У него действительно есть работа. И своя жизнь. Пусть и неинтересная, укладывающаяся в рамки одной комнаты, заваленной одеждой и пустыми чашками от кофе. Но она всё-таки есть, и отложить её не выйдет.

– Значит, ты вернёшься? – прилетело в спину.

Иэн не обернулся.

– Вернусь, – он рванул на себя дверь. – И это будет последний раз, когда я застряну здесь.

Он шагнул в пустой холл и сразу свернул в левое крыло. В несколько шагов оказался возле кабинета, без стука влетел в комнату. Она уже успела опустеть. Очень кстати. На столе всё еще лежали бумаги, а рядом – старый потёртый брелок-маяк с несколькими ключами на карабине. Этому брелоку тридцать четыре года. Насколько Иэн знал, мать подарила отцу безделушку на годовщину свадьбы, и, пожалуй, только его и можно будет в итоге оставить у себя, когда всё закончится.

Иэн быстро схватил связку со стола, сунул в карман и выскочил обратно в коридор.

Пора сваливать.

Глава 3

«Бам»… «Бам»… «Бам»…

Звук проник в сознание сквозь тонкую плёнку сна. Размеренный, но настойчивый. Джемма рывком открыла глаза. Дневной свет ударил по сетчатке, и ресницы сами схлопнулись снова. Джемма вяло шевельнулась. Натянула одеяло на голову и тяжело вздохнула в создавшемся «домике».

«Бам-бам»…

Очередной дождь. Это он бьёт по наружному подоконнику с гулким эхом. Погода бесится уже который день, и, кажется, весна никогда не наступит. Зато снег этой зимой так и не выпал. Даже на пять минут, чтобы потом растаять очередной лужей. Джемма приподняла одеяло, в «домик» проникла полоска света, глаза начали привыкать. Пора вылезать отсюда. Но тяжелая голова прилипла к подушке, будто навсегда.

Сколько лет она не спала вот так до обеда? Эта функция отключилась лет шесть назад: никаких выходных, никаких отпусков, режим и график. И вот… Оказывается, всего лишь должно было случиться то, что случилось. Джемма легла в десять. Выпроводила всех гостей (некоторым пришлось вызывать такси), заперла все двери, прошла по всем комнатам, проверила окна и только тогда на тяжелых ногах ввалилась к себе в спальню. Казалось, что сон накроет мгновенно. Однако она еще несколько часов лежала в темноте и слушала тишину.

Тишина большого пустого дома может долго не давать уснуть. И потом долго держать в себе, не давая проснуться.

Джемма медленно стянула одеяло, медленно села в кровати. Развернулась и спустила ноги на пол. Стопы тут же нащупали мягкие заячьи уши тапочек. Джемма потянулась к тумбе, разблокировала мобильник и прищурилась. Час десять. Прелесть. Неудивительно, что её тошнит, хотя она и выпила всего полбокала. И то не залпом. Тянула вино по глотку, только ради того, чтобы поддерживать тосты. Престон не был душой компании, но его смерть собрала на удивление много людей.

И по сравнению со вчерашним днём сегодня здесь просто ужасно, жутко, невыносимо пусто. И тихо. Как же тихо…

Если не считать стук дождя по наружному подоконнику.

Джемма сунула ноги в тапки, спрятала телефон в карман пижамных штанов и вяло поплелась к выходу из комнаты. Возможно, стоило послушать родителей и поехать ночевать к ним. Оставаться одной в гостинице на отшибе – план на троечку. Она никогда не ночевала здесь одна. Ну, то есть до недавнего времени – никогда. Но эта гостиница теперь её, и больше никто за неё не отвечает. Поэтому бросать дом пустым – план еще хуже, чем на троечку. Пусть даже тощая девчонка может отбиваться от вандалов только крикетной битой, спрятанной под кроватью.

По спине прошел странный, непривычный холодок.

Нужно сохранять ясность рассуждений. Какие здесь вандалы, Господи? Холмы, трава, обрыв и море до самой Ирландии.

Джемма рывком открыла дверь и вышла в пустой тёмный коридор. Пробралась к «чёрной» лестнице, старые ступеньки привычно заскрипели. Третья сверху, шестая, вторая снизу. Пролёт. И дальше вниз. Там ведь должна была остаться какая-то еда. Джемма медленно сошла с последней ступеньки и вошла в арку светлой кухни, такой же тихой и пустой, как и всё вокруг.

Кофе. Нужно много кофе. И поесть. И привести в порядок голову.

Она вставила чашку в кофемашину и нажала на запуск, та послушно загудела. Опершись ладонями о столешницу, Джемма навалилась на руки и свесила голову. Веки отяжелели, глаза начали закрываться. Раздрай, милый раздрай. Стучит в дверь, просит впустить. Он всё это время держался в стороне, будто всё происходящее шло где-то рядом, но не затрагивало. Как за стеклом. Всё видно, слышно, но не цепляет.

И вот зацепило. Внезапно, надо сказать.

Джемма резко встрепенулась и сильно потёрла лицо. До боли стянула короткие светлые волосы на затылке. Нужно вытаскивать себя из этого состояния. Как-то. Заполнить дом жизнью, иначе есть риск утонуть в тишине и пустоте.

Кофемашина закончила разлив и замолчала, кофейный запах пощекотал нос. Джемма вытащила чашку и прошаркала тапками к маленькому квадратному столу у окна. Столик на троих. Его всегда хватало, чтобы не выходить в бар к постояльцам, не оглядываться на чужих людей. А сегодня здесь как раз не помешали бы люди… Она осторожно подула на кофе, отставила его в сторону и мешком рухнула на стул. Мокрый голый сад развернулся за стеклом. Качающиеся от ветра качели-диван, голые деревья… Выйти подышать и то не вариант: продует до костей. До марта туристов можно не ждать. Будет счастьем, если кого-то случайно занесет в гостиницу в ближайшее время.

А до тех пор придется держаться за счет бара.

В смысле, за счёт посетителей, конечно, посетителей.

Ветер гулко засвистел за окном, дождь забарабанил по наружному подоконнику с новой силой.

Карман завибрировал. По кухне поплыл плавный перебор клавишных. Джемма подтянула к себе кофейную чашку, достала мобильник и взглянула на экран. Мама. Естественно, мама. Сегодня больше никто не стал бы звонить. Джемма отбросила мобильник на стол и включила громкую связь.

– Привет, – вяло выронила она.

Из динамиков в кухню ворвался шум телевизора, воды из крана и «выстрелы» сковородки. Жизнь.

– Выспалась? – бодрый голос Лилиан Хант перебил весь фон.

Выспалась? Скорее, развалилась.

– Да, – Джемма подняла чашку и сделала маленький глоток. – Вроде того.

В динамике что-то громко застучало. Вроде ножа по деревянной доске для разделки.

– Ну и как ты?

– Ну…– она пожала плечами, будто мама её видит. – Так себе…

– Всё еще не хочешь приехать к нам?

– Нет.

Нужно придумать себе дела, а не сбегать. Джемма повертела чашку, кофейная пенка лихо закрутилась в обратную сторону.

– Нужно открыть бронь на сайте, протереть пыль в комнатах, заказать продукты…

– Всё, кроме пыли, ты сделаешь и у нас, – перебила мама.

– …разобрать вещи Престона.

В трубке стало тихо. То есть не совсем, фон всё еще шумел телевизором, сковородка зашипела особенно громко, но Лилиан замолчала. И Джемма тоже. Но решение вдруг показалось здравым. Пора, наконец, зайти в его спальню. Для начала. Самое время, раз уж сегодня некуда спешить. Потом будет некогда, хватит делать из комнаты мавзолей. Что-то нужно выбросить, что-то отдать в приют. В этом же нет ничего страшного. Все люди так делают… Вроде бы. Хотя что она может об этом знать?

Нож в динамике гулко лёг на доску.

– Джем… – выдохнула мама. – Ты уверена? Может, оставишь это его сыну?

Да, как же. Сыну.

– Иэн не вернется, – Джемма снова пригубила кофе. – Он ясно дал понять. Уехал вчера сразу после оглашения завещания.

– Так он приезжал? – можно представить, как мама выпучила глаза. – Ты его видела?

– Угу…

– И… что?

– Что?

Мама громко нетерпеливо цокнула.

– Ну расскажи. Как выглядит знаменитый призрак дома на холме?

Наверное, не стоило про него говорить… Джемма закатила глаза.

– Вполне настоящим. Рослым, плечистым, обросшим и злым.

– Надо думать, ты ему не понравилась, – хохотнула Лилиан.

В голове всплыла вчерашняя сцена: Иэн в распахнутой куртке входит в кабинет, от него веет улицей, растерянностью и затаённой тревогой. Он напомнил большого раненого пса. Рану не видно, но по синим глазам ясно: она есть, прячется под бурой шерстью…

От непрошеных воспоминаний по телу прошла дрожь.

– Нет, – отрезала Джемма и снова приложилась к чашке.

– Бедный парень, – мама будто покачала головой.

Бедный, конечно. Джемма возмущенно уставилась на мобильник.

– Меня ты пожалеть не хочешь? Он плевался ядом мне в лицо.

– Ты знала, на что шла. Не представляю, как отреагировала бы, если бы твоя бабушка привела мне отчима-ровесника. Так он не вернётся? А как же дом?

– Ему не нужен дом.

В трубке повисла пауза. Вот так. Надо уметь удивлять.

– Он сумасшедший?! – спустя секунду воскликнула мама.

Хотелось бы его таким назвать. Да еще и буйным. Но это несправедливо. Джемма перевела взгляд на размытый пейзаж за окном.

– Скорее, принципиальный, – проговорила она. – Из тех людей, которые руку себе откусят, чтобы не протягивать её за помощью.

– Ты поняла это за пять минут общения?

– Мне хватило.

Еще как хватило. Если бы это знакомство состоялось раньше и при других обстоятельствах, всё могло сложиться иначе. А так… как есть.

Из динамика вырвался неясный детский вопль. Джемма встрепенулась, перевела взгляд на телефон. Брови непроизвольно выгнулись.

– Я пойду, Мия зовёт, – мама предугадала её вопрос. – Она с твоим отцом высаживает крокусы в горшок. Не хочешь с ней поговорить?

Какие к чёрту крокусы?

– Почему она не в школе? – выпалила Джемма.

Однако Лилиан только устало вздохнула.

– Сегодня воскресенье, Джем.

Господи… А ведь казалось, она контролирует ситуацию. Очевидно, нет. Даже дни недели смешались в один большой и длинный. Глаза устало закрылись.

– Точно… – выдохнула она.

– Ну так что? Дать трубку?

Джемма зажала пальцами переносицу.

– Не отвлекай её, я позже перезвоню.

– Ладно, – бросила мама. – Тогда я побежала.

– Пока.

Вызов прервался, в кухне снова стало тихо. Глаза остались закрытыми. В сознание снова начал прорываться только стук дождя. «Бам-бам-бам». Прямо в мозг. Невыносимо. Джемма взвилась со стула, тот покачнулся на деревянных ногах и чудом не завалился на спину. Она схватила кофе и метнулась к арке. Разобрать скопленный Престоном багаж будет явно непросто и займёт не один день. Но начать можно уже сейчас.

Стараясь не расплескать кофе, она быстро поднялась в «хозяйское» крыло. Остановилась в темноте перед одной из четырёх дверей. Дыхание на секунду застряло в лёгких, но тут же вырвалось быстрым потоком. Нельзя стоять слишком долго, решимость может испариться. Она не заходила сюда с того утра, когда пошла проверить, почему Престон не спустился к завтраку, и обнаружила… причину.

К горлу подступил свинцовый ком. Джемма тяжело сглотнула, надавила на дверную ручку, и та легко поддалась. Смазанные петли без промедления открыли дверь. Джемма замерла на пороге. Ноги окаменели, в нос мгновенно дал чуть ощутимый затхлый запах. Сюда вообще никто не заходил несколько недель…

Взгляд медленно заскользил по комнате. Кровать заправлена всё тем же постельным бельём, тяжелые шторы открыты, на прикроватной тумбе чашка, в которой Престон перед сном оставлял себе воду. И в целом комната такая… обычная. Это и логично, но как-то не вяжется с мысленным образом.

И эти мысли тоже нужно отбросить.

Это комната. Просто комната. Всё.

Джемма переборола себя и медленно сделала шаг внутрь. И еще один. Остановилась в центре цветастого ковра. Дождь за окном начал немного мельчать, его стук стал не таким настойчивым, и пространство вокруг потяжелело от тишины. Джемма бездумно посмотрела под ноги, на плюшевые уши тапок. Прислушалась к своим ощущениям.

Страх? Отвращение? Паника?

Ничего. Только усталость и какая-то тяжесть где-то под рёбрами.

Джемма подняла чашку и пригубила остывший кофе.

– Привет, Прес, – выронила она.

Внезапно даже для самой себя. Собственный голос тут же увяз в пространстве. Странное-странное ощущение. Она шевельнула стопами, и плюшевые уши несинхронно подпрыгнули.

– Теперь я поняла, почему ты так легко согласился на мне жениться…

«Бам-бам-бам» – пронеслась дождевая очередь. Джемма вскинула голову, посмотрела в окно. Разговаривать с пустотой – это такая стадия смирения? Нужно это загуглить. Вот еще одно важное дело на сегодня. Она медленно двинулась к окну, отдёрнула прозрачную занавеску и приложилась лбом к стеклу. Уставилась на размытую линию горизонта, где небо впадает в море. Сегодня море нервно бросалось волнами, заметными даже с такого расстояния.

– Здесь невозможно зимовать одному, да, Прес? – собственное дыхание оставило на стекле тонкое облако. – Тебе проще было жениться на непонятной девице, чем провести еще одну зиму в одиночестве.