Текст книги "Шагай!"

Автор книги: Хельга Петерсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

– Что еще вы хотите узнать про маршрут? – голос Эммы вырвал его из размышлений и заставил отвлечься от подслушивания.

Брент не успел придумать других тупых вопросов. Чёрт. Он забросил руку за голову и почесал короткостриженый затылок.

– Э-э… Ничего, – он широко улыбнулся самой очаровательной из своих улыбок бывшего гида. – Пока ничего. Но я же могу в будущем задавать вам вопросы, да?

Он практически видел, как девушка закатывает глаза и закрывает лицо рукой. Но ничего такого она, конечно, не сделала.

– Естественно, мистер Рейнер, – спокойно согласилась Эмма. – В любое время. Я могу пересесть на своё кресло?

– Да, уже можно, – великодушно разрешил Брент.

Она молча встала и, пока микроавтобус снова не качнуло, перепрыгнула на одинарное место по диагонали от Брента. Откинулась на спинку, отвернулась к окну и тихо глубоко вздохнула, прикрыв глаза ладонью. Теперь Бренту можно было поспать. Свою роль на ближайшие шесть часов он исполнил.

***

22 апреля.

Драймен.

«Естественно, мистер Рейнер. В любое время»

Эта фраза была её ошибкой. Одной из самых больших ошибок в списке больших ошибок.

Эмма поставила рюкзак на пол, подошла к узкой кровати у окна, села на одеяло и упала лицом в подушку. Раздеваться было лень. Идти в душ – тем более. Минуту назад она пожелала Бренту Рейнеру доброй ночи, не переставая улыбаться и источать жизнерадостность, но как только дверь его номера закрылась, Эмме захотелось осесть прямо на ковровую дорожку в коридоре. Но нет, она добрела до своего номера, открыла дверь, вошла, и даже дотащилась до кровати.

В маленькое решетчатое окошко ударила первая дождевая капля. Эмма с тихим стоном перевернулась на спину и уставилась в темноту за стеклом.

Всё начиналось нормально. Когда спустя шесть с половиной часов после посадки микроавтобус въехал в Дамбартон, туристы уже успели выспаться, отдохнуть, и приготовиться к прогулке. Они хорошо себя вели. Даже американские дети послушно топтались рядом с Эммой и внимали всему, что она рассказывала. Эмма знала историю замка Дамбартон лучше, чем свою собственную. Она пересказывала её много-много раз, и никогда не возникало проблем. Никогда… до этого дня.

После ознакомления с историей Эмма распустила группу и дала полтора часа на прогулку по скалам. Первыми же от всех отделились Фрэнсис и шотландка Лин, чувствующая себя в Дамбарнтоне, как дома. За ними последовали Джен и Колин, и мгновенно скрылись где-то за деревьями. Потом осмелели французы, выбрав для прогулки одну из дорожек, и бегло заговорили о чём-то на своём языке. Рядом с Эммой остался мистер Рейнер. Она ждала, что он тоже воспользуется выделенным временем и уйдёт по своим делам, но нет, он не уходил.

При первой встрече он показался Эмме вполне адекватным человеком. Грубоватым, но адекватным. Даже симпатичным, если забыть про его реплику «Осторожнее на поворотах». Достаточно высокий, с хорошо развитыми плечами, русоволосый, и орлиный нос совсем не портил его лицо. Как же обманчиво бывает первое впечатление! На деле оказалось, что Брент Рейнер – взрослый ребенок с памятью короче, чем у аквариумной рыбки. Симпатичный, да, но безнадежно тупой.

– Когда было сделано первое упоминание о поселении? – сдвинув светлые брови, спросил мужчина, когда все остальные разбежались по скалам.

Эмма подумала, что ослышалась. Она непонимающе заглянула в серые с карими вкраплениями глаза.

– Что? – недоверчиво переспросила она.

– Когда было сделано первое упоминание о поселении? – слово в слово повторил мистер Рейнер.

Будто Эмма не рассказала всю историю и этот конкретный факт буквально пять минут назад. Выражение лица туриста было такое сосредоточенное, какое бывает у детей, когда они делают поделку из глины или учатся держать ручку. Он не шутил. Он действительно не запомнил.

Эмма, как профессиональный гид, подавила вздох и терпеливо ответила на вопрос.

И это было только начало…

Эмма нехотя повернулась на бок, уперлась ладонями в кровать и подняла своё отяжелевшее тело с одеяла. Всё-таки душ необходим. Следующая ночевка в гостинице будет через несколько дней и возможность почувствовать себя человеком, соответственно, тоже. Эмма расстегнула зеленую куртку, вытянула руки из рукавов, и та упала на постель. Стащив с головы шапку, Эм бросила её на подушку, поднялась и поплелась к маленькой ванной. Она знала, что ванная маленькая. Она останавливалась в этом номере десятки раз. Единственный одноместный во всей гостинице, напоминает кладовку, и оборудован, наверное, специально для гидов-одиночек, которым нежелательно делить комнату с кем-то из группы.

Эмма нащупала выключатель, и в тесном помещении ванной загорелся свет. Она вошла, остановилась напротив зеркала, уставилась в отражение. Оттуда на неё смотрела уставшее лицо с намечающимися мешками под глазами.

Мистер Рейнер не отстал от неё после первого вопроса. Вместо того, чтобы гулять по красивому месту и делать красивые фотографии, он ходил за Эммой, как милый щенок на поводке. Только щенки не разговаривают, а люди – да.

«Сколько-сколько здесь ступенек?»

«Извините, я кажется забыл, кто был третьим смотрителем замка»

«А в каком веке была построена арка?»

И так до бесконечности.

Эмма глубоко вздохнула и прочесала волосы пальцами. В душ и спать. Быстрее. Она сняла флисовую байку, расстегнула штаны и спустила их с ног. Впервые за день смогла посмотреть на пострадавшее колено. На нём виднелся небольшой след от удара, но в целом – обычное повседневное колено. Оно перестало сильно беспокоить еще днём, после поездки в автобусе, и только иногда, при неудачном шаге, напоминало о себе. Такие травмы легко забываются. В отличие от неприятных впечатлений о человеке, с которым такие события обычно связаны.

В Баллохе Брент Рейнер продолжил свой допрос. В то время, как все разбрелись по парку с видом на Ломонд, взрослый ребенок продолжал задавать вопросы, только теперь уже об усадьбе. При этом на гладковыбритом лице было столько любопытства, сколько не проявлял ни один турист за все походы Эммы. Уникальный человек. Просто уникальный. Он одной фразой мог ввести Эмму в такой ступор, что она начинала чувствовать себя необразованной идиоткой.

– А вы ничего не путаете? Разве первыми владельцами были Ленноксы? Мне кажется, я слышал другую историю… плохо запомнил, наверное.

Когда мужчина всё-таки отвлекался на то, чтобы законспектировать информацию в свой блокнот в «почтовой» обложке, Эмма уличала момент и влезала в Википедию. Просто чтобы удостовериться, что не несет чушь. Еще никто не доводил её настолько, чтобы она проверяла себя через Википедию. Этот случай вошёл в историю, как первый.

Эмма открыла краны и стала настраивать воду в душевой. Размяла уставшие плечи, закрыла глаза и медленно повернула голову сначала в одну сторону, потом во вторую. Первый день похода никогда не бывал сложным. Сначала езда, потом прогулка без рюкзаков, потом отель, и еще одна прогулка, от которой в половине случаев отказываются из-за переизбытка впечатлений.

Вот и в этот раз туристы не захотели идти к руинам Бьюкенена. Почти все. На предложение бросить вещи и прогуляться к развалинам замка семь человек начали устало возмущаться. Семь человек с энтузиазмом разбежались по номерам, едва им выдали ключи.

– Конечно! Что может быть лучше хорошей прогулки! – лучезарно улыбнулся мистер Рейнер, оставшись в холле. Кольцо с ключом повисло на его указательном пальце. – Когда выходим?

В то время, как вся группа развалилась на кроватях в своих номерах, Эмма и самый-лучший-турист совершали вечерний моцион. Прогулка, которую со стороны вполне можно было бы назвать романтической. Мужчина медленно шёл, спрятав руки в карманы, периодически останавливаясь, глядя по сторонам и восклицая «Как же здесь хорошо!». Эмма в это время без воодушевления поглядывала в небо. Там собирались тучи, дождь обещал пойти в любой момент, и до развалин замка хотелось добежать как можно быстрее. А потом так же быстро вернуться. Но взрослый ребенок не замечал непогоды. Ему нравилось абсолютно всё.

По руинам он ходил час. Щупал камни, фотографировался, просил Эмму сделать снимки с разных ракурсов, задавал вопросы и снова конспектировал всё в свой блокнот. Пока сумерки не сгустились настолько, что даже вспышка не делала фотографии различимыми. Только тогда мистер Рейнер захотел вернуться в гостиницу. К тому моменту Эмма была готова ударить его по голове булыжником от Бьюкенена и оставить лежать на холодной апрельской земле…

Эмма выключила воду, выступила из душевой кабины и завернулась в полотенце. Тёплые струи расслабили уставшие мышцы, но не смыли раздражение. Где-то в глубине номера тихо зазвонил мобильник. Эмма выскочила из ванной, оставляя мокрые отпечатки ног на полу, подбежала к кровати и встряхнула валяющуюся на ней куртку. Мобильник выпал из кармана.

Мама.

Она совсем забыла позвонить маме.

– Привет, – радостно пропела Эмма в трубку, нажав на ответ.

– Привет милая, – проговорила мама. – Ты же обещала звонить.

Эмма села на кровать, вытянула ноги и пошевелила пальцами.

– Да, прости, – она устало потёрла лоб ладонь. – День был сложным. Как твои дела?

– Почему день был сложный, – насторожилась Элла, проигнорировав вопрос. – Первый день всегда лёгкий, ты сама говорила.

– Да-а… Только в этот раз попался один назойливый турист.

– Мужчина? – в голосе мамы послышалась заинтересованность. Такая бывает только у женщины, сплетничающей с другой женщиной. Эмма закатила глаза.

– Мужчина.

– Одинокий?

– Ма-ам! Понятия не имею.

– Симпатичный?

Начинается. Мама хочет внуков. Настаивает, что в двадцать восемь уже достаточно бегать по горам, пора найти хорошего человека и завести с ним семью. Настаивает, правда, не слишком активно. Она никогда ни на кого не давила.

– Очень симпатичный, – честно призналась Эмма. – Но он какой-то… недалёкий что ли…

– Ты поняла это за один только день?

– Мне хватило пяти минут.

Элла вздохнула на том конце мобильной связи.

– Вечно ты так. Ставишь крест на человеке, даже не присмотревшись хорошенько, – она замолчала, ожидая ответа, но Эмме было нечего сказать на этот выпад. – Ладно… Расскажи мне еще что-нибудь. Я уже скучаю по тебе.

Эмма улыбнулась пустоте комнаты. Встала с кровати, сбросила на пол куртку и шапку, и прямо в полотенце влезла под одеяло.

– Всё, как всегда, мам, – тихо проговорила она, натягивая одеяло на уши. – Самый обычный поход. Я рассказывала тебе о нём много раз.

Глава 2

23 апреля.

Драймен.

Эмма сидела на старом бордовом диване в маленьком холле гостиницы, и придерживала рюкзак, стоящий у ног. Огромные напольные часы тикали прямо за стойкой администратора, дождевые капли всё еще стекали по ту сторону решетчатого окна, хотя дождь уже закончился. Какое облегчение! Оставалось понадеяться, что дождевая туча, висевшая над Драйменом всю ночь, уплыла далеко и в пути не понадобится дождевик. Эмме нужна хорошая погода. Всем она нужна.

Туристы не торопились собраться к назначенному сроку. Первый день подкосил непривычных к такой жизни обывателей, и им было сложно встать пораньше. Потом все долго завтракали. Потом собирали вещи в рюкзаки (зачем было их вынимать ради одной ночи?). В итоге выход задерживался уже на час. Как обычно. Эмма специально назначала более ранний подъём. Она знала, что если дать им поспать подольше, то до Балмахи группа доберется только к завтрашнему обеду.

Часы за стойкой администратора громко щёлкнули и на весь первый этаж разнёсся бой. Эмма вскинула голову и посмотрела на циферблат. Десять.

– Твой кофе, – прозвучал женский голос над её головой. – Хочешь, я как обычно заварю чай в твоём термосе?

Термос! Чёртов термос! Эмма оторвала взгляд от часов и перевела его на женщину с чашкой и блюдцем в руках. Когда она успела подойти? Милая миссис Макдонелл, хозяйка гостиницы, всегда лично готовила Эмме кофе по утрам. При этом качала головой и говорила, что она совсем себя не жалеет, раз таскается в такую даль два раза в месяц.

– Ты совсем себя не бережешь, деточка, – рука с кофейной чашечкой вытянулась вперед. – Найди себе хорошего мужчину и завязывай с этим всем.

Вот именно эта фраза звучала каждый раз. Эмма забрала кофе, вдохнула приятный аромат.

– Вы похожи на мою маму, – проговорила она, улыбнувшись. – А термос я забыла, так что в этот раз без него.

– Твоя мама – разумная женщина, – хмыкнула миссис Макдонелл. – В отличие от тебя.

Эмма снова послала ей тёплую улыбку и пригубила напиток. Конечно, мама разумная. С этим не поспоришь. Эмма в самом деле начинала уставать от такой жизни. Поход хорош чтобы разнообразить будни, но жить в походе несколько лет… Так себе вообще-то.

Шаги на лестнице заставили оторваться от чашки и повернуть голову. Сразу пять человек: Фрэнсис, Айлин, и американские дети спускались вниз, громко стуча подошвами ботинок о деревянные ступени. И мистер Рейнер. В это раз почти вовремя. Миссис Макдонелл не стала продолжать разговор. Она развернулась на толстых, низких каблуках и прошагала за стойку администратора.

– Мы что, первые? – искренне удивилась Айлин, застыв на середине пролёта.

– Я же говорил, можно не торопиться, – пробормотал сонный Колин.

Дженнифер толкнула его локтем в бок. То есть он планировал появиться последним? Эмма приклеила к лицу дружелюбную улыбку.

– Уверена, остальные сейчас спустятся. Присаживайтесь пока.

Вся пятёрка прошествовала к небольшому дивану. Рядом с Эммой поместились еще трое, но Фрэнсис и мистер Рейнер остались стоять неподалёку. Эмма проследила, как мужчины опустили на пол тяжёлые рюкзаки, и те издали глухой стук.

Мистер Рейнер (он так и не предложил называть его по имени) стал надевать тонкую эластичную шапку и ни на кого не смотрел. Вообще сегодня он выглядел странно-серьезным и отстранённым. После ночи его худое лицо покрывала едва заметная светлая щетина, между бровей залегла складка, а все черты заострились. Этот мужчина никак не походил на того, кто вчера с непередаваемым энтузиазмом ковырял мозги Эммы чайной ложечкой. Хотя возможно он просто плохо выспался.

Рассматривая Брента Рейнера, она не сразу обратила внимание, что Фрэнсис смотрит на неё тяжёлым взглядом. Он поправил очки на тонком носу, пригладил волосы и коротко откашлялся в кулак. Выражение узкого лица при этом сделалось недовольным. Эмма подавила вздох.

Нужно предложить миссис Макдонелл купить на барахолке пару антикварных кресел.

– Присаживайтесь, – проговорила она, медленно, чтобы не расплескать кофе, поднимаясь на ноги.

Мужчина скупо улыбнулся. Он дождался, когда Эмма отойдет в сторону, подступил к дивану и осторожно опустился на него, при этом рывком подтянув утепленные штаны на коленях. Таким рывком обычно подтягивают брюки, чтобы ткань не натягивалась и не стесняла движения. Очевидно, Фрэнсис привык носить деловые костюмы. А еще привык, что вокруг его персоны вертится вся планета.

– Фрэнк, – шикнула на мужа Айлин, когда он усадил свой очень важный зад туда, где только что сидела Эмма.

– Что? – непонимающе вскинул брови Фрэнк.

Ну что за заносчивый кретин! Эмма пригубила кофе, глядя поверх края чашки на парочку. Удивительно, как можно было выйти замуж за Фрэнсиса Марлоу. И как Лин смогла вытянуть этого сноба из своего кабинета в глушь Шотландии… Эмма сделала еще один глоток и отошла к стойке администратора. Миссис Макдонелл, которая видела всё, хотя демонстративно заполняла какой-то журнал, подняла на неё взгляд и сочувственно закатила глаза. «Осёл» – беззвучно проговорила она.

Эмма чуть заметно кивнула. Можно было бы применить куда более крепкое слово. Она опёрлась о стойку локтем и развернулась к собравшимся. Фрэнсис удобно развалился на диване уже забыв про то, что только что деликатно выгнал с него прислугу. Вообще-то от этого человека такого поведения не ожидалось. Эмма не удивилась бы, если бы так поступил Рейнер, но тот продолжал стоять, теперь уже привалившись к стене и спрятав руки в карманы, и с задумчивым видом рассматривал Фрэнка. Будто в его голове крутились те же мысли, что в голове Эммы. Но такого не может быть. Его ай-кью недостаточно высок.

По ступенькам снова застучали несколько пар ног. На этот раз спуск сопровождала беглая французская речь, и через пару секунд в холле появилась вся троица.

– Mince, je vous ai bien dit qu'on était en retard!* («Я же говорил, что мы опаздываем!» – фр.), – возмущённо пробормотал Флоран, глядя на своих дам (из всей фразы Эмма сумела вырвать только слово «опоздать»). – Простите, Эмма’. Этого больше не повторится, – повернулся он к ней.

Как интересно они все втроём произносили имя «Эмма». С ударением на «а». Французы раньше не попадались в её группу, а школьная учительница французского не настолько прониклась языком, чтобы звать учеников на французский манер. Эмме потребовалось время, чтобы привыкнуть к другому варианту имени. Первые пару часов вчерашней прогулки она просто не отзывалась, когда французы пытались её позвать.

– Всё нормально, – улыбнулась Эмма, отставив опустевшую чашку. Флоран ей нравился. В нём чувствовалась доброта и ответственность. – Раз все собрались, можем выходить.

Группа на диване вяло зашевелилась. Американские дети первыми поднялись на ноги, подхватили свои рюкзаки и прошагали к главному входу. Следом за ними потянулись французы. Фрэнсис встал с дивана, галантно подал руку Айлин (какой контраст!), и только Рейнер остался на месте.

– Подождите, – растерянно уставился он на Эмму. Вот это выражение лица было хорошо знакомым. – Я же не знаю, куда мы идём! Эмма, расскажите, какой план.

Семь человек замерли. Чёрт! У него ведь нет буклета. И поход подарил брат. Как можно было забыть о такой важной детали? Эмма громко прочистила горло и сделала несколько шагов в центр помещения.

– Да. Прошу прощения, – она обвела взглядом собравшихся и остановилась на серых глазах с карими вкраплениями. – Сегодня нам нужно пройти около восьми миль на северо-запад, к деревне Балмаха. Слева от нас будет Лох-Ломодн, справа – горы. После того, как разобьём лагерь, нас ждёт подъём на вершину Коник Хилл, там мы отдыхаем, смотрим вниз на озеро и деревню – вид шикарный – и спускаемся к палаткам. Кто хочет – сможет сходить в Балмаху за дополнительной едой, водой, ну или что вам может понадобиться в магазине. – Эмма взялась за свой рюкзак и приподняла его над полом. – На этом всё. Но вы, как обычно можете спрашивать всё, что хотите.

Худое лицо просветлело, и его озарила широкая глупая улыбка.

– А-а, – протянул Рейнер. – Тогда всё супер. Пойдёмте.

– Здорово. Выходим.

Группа снова ожила и послушно потянулась к выходу. Эмма замыкала процессию. Уже в дверях она обернулась, чтобы попрощаться с миссис Макдонелл, и та указала подбородком в спину Рейнера и подняла вверх большой палец…

Да, она определенно похожа на Эллу Маршалл.

***

Горы показались на горизонте практически сразу. Зеленые, поросшие мхом и кустарниками. Брент видел разные горы. Много гор. Итальянские, швейцарские, французские. Сейчас к ним прибавились еще и шотландские. И все они были огромные, подавляющие и величественные. Рядом с горами, так же, как и рядом с океаном, Брент всегда ощущал себя маленькой незначительной букашкой.

Группа медленно продвигалась на север. Сколько миль они успели пройти? Брент не привык ходить с такой скоростью. Конечно, рюкзак здорово тянул к земле, но старая привычка куда-то бежать и проталкиваться через толпы постоянно давала о себе знать. Приходилось периодически напоминать себе, что старая жизнь осталась в прошлом, новая была туманной и нестабильной, и на данный момент всё, что у Брента есть – это пустая квартира, кот, и этот поход. И спешить абсолютно некуда.

Туристы шли практически молча. Первый день не успел их сплотить настолько, чтобы все общались между собой. Слишком разношёрстная подобралась компания. Французская тройка держалась особняком, периодически перебрасываясь разного рода комментариями на своём языке: «Этот долбаный рюкзак сломает мне спину», «Не понимаю, почему мы не могли выйти позже и двигаться быстрее», «Фло, я всё видела, ты таращишься на её задницу!» (это было сказано в адрес «просто Эммы»). Смешные американские дети никак не пытались найти общий язык с зарвавшимся кабинетным снобом. А сам Брент одиноко лавировал между первыми, вторыми и третьими.

Он не знал, что конкретно от него хочет Майрон. Если смотреть объективно, Майрон и сам не знал, что ему нужно. И это ужасно раздражало Брента. Ему надоело быть идиотом, а прошел всего день. Как прожить еще девять? И как люди проживают в таком состоянии целую жизнь? Да и вообще, на что нужно обращать внимание в походе? Это просто поход. Люди просто идут и смотрят по сторонам. Что здесь может быть не так? Если бы речь шла о городском туре, с экскурсиями, музеями, отелями и прочими составляющими, то можно было бы развернуться.

В этом деле Брент знал толк.

Однако пеший туризм был для него достаточно чуждым ответвлением. Он мог только примерно представить, как всё происходит. Как фотография из буклета, на которой группа людей сидит возле костра, каждый улыбается или смеётся, и все счастливы.

Мобильник в кармане джинсов издал беззвучную вибрацию. Надо же, здесь есть сеть! Брент вытянул смартфон, разблокировал экран.

13.43 Рон: «Как твой поход?»

Он будто почувствовал, что о нём вспомнили. И почему в это короткой фразе чудилась ирония (если не сказать сарказм)? Брент, поднял голову, осмотрелся. Поля и вид гор сменились редким лесом с вытоптанной туристами тропой. Малыш Колин что-то сказал на ухо своей подружке, и та тихо хихикнула. Французы обсуждали погоду, которая не обещала ничего хорошего к вечеру. Сноб и его милая жена молчали, взявшись за руки.

Эмма Маршалл держалась особняком впереди всей компании.

13.44 Брент: «Весело.»

13.45 Рон: «Твой кот разодрал обивку моего дивана. Зачем ты завёл кота?»

Незачем. Кот просто сидел на тротуаре и мок под дождём. А когда Брент прошёл мимо – увязался следом.

13.46 Брент: «Мне нужно было с кем-то пить «Гиннес» по вечерам»

Он не ждал ответа. Его и не последовало. Майрон не умел общаться на личные темы, а Бренту этого и не требовалось. На самом деле он написал только чтобы узнать про поход. Ремарка про кота стала случайностью.

– Эмма’! – раздался женский возглас с французским ударением на «а».

Брент спрятал телефон в карман и взглянул вперед. Инструктор никак не откликнулась, продолжая идти дальше.

– Эмма’, – повторила Леа.

И снова никакой реакции. Она что, специально игнорирует свою подопечную? Серьёзно? А что, так можно было? Все те годы, когда туристы заваливали Брента идиотскими вопросами и ненужной информацией он мог их просто игнорировать?

– Эй, Эмма! – громко окликнул Брент.

Девушка вздрогнула и круто развернулась на пятках, при этом объёмный рюкзак по инерции чуть не развернул её ещё на несколько градусов, а две косы, в которые были собраны её кудряшки, лихо подпрыгнули.

– Почему вы не отзываетесь? – вскинул брови Брент.

Лицо гида приняло по-настоящему удивлённое выражение.

– Вы меня звали?

– Я вас звала, – скромно сообщила Леа.

«Просто Эмма» застыла. Огромные зеленые глаза несколько раз моргнули. Она правда не понимала, что происходит.

– Простите, – пробормотала девушка. – Я… – она запнулась. – Я, кажется задумалась… И это ваше произношение…

Что не так с произношением? Больше похоже на то, что гид издевается над своей подопечной.

– Что вы хотели, Леа? – продолжила Эмма.

Леа приподняла одну ногу над землёй.

– Кажется, я натёрла мозоль, – поморщилась она.

Отличая новость. В первый же день пешего пути, в первые несколько часов один из участников похода натёр мозоль. Просто «Бинго!». Брент проследил за реакцией инструктора. Девушка промолчала. Вздохнула, подняла руку и потёрла лоб ладонью. Вряд ли в этот момент она думала «надо же как неожиданно!». Скорее всего она проклинала тот день, когда Леа родилась на свет. Или по крайней мере тот, когда купила свои ботинки.

– Так, ладно… – деловито проговорила Эмма, уронив руку. – Очень болит? До вечера не дотерпишь?

– Боюсь, что нет, – снова поморщилась Леа.

Как она себе это представляла? Идти через боль, стирая ноги в кровь? Эмма сошла с тропы, и не оборачиваясь пошагала вглубь редкого низкого леса.

– Значит, обед устроим сейчас, – решительно объявила девушка, остановившись неподалёку и стянув с плеч рюкзак. – Мужчины собирают хворост и разжигают костёр. Колин, ты старший, – она уперла кулаки в бока и сощурившись посмотрела на мальчишку. – Девушки, – взгляд зеленых глаз метнулся к Айлин. – Придумайте что-нибудь. Все достаём свои запасы! Леа, – в этот раз зеленые глаза посмотрели на француженку. – Садись и снимай ботинки.

Кратко, чётко, деловито. Как полководец. Маршал.

Вся компания тут же засуетилась. Все так же, как инструктор, послушно сошли с тропы, поснимали рюкзаки и принялись выполнять нехитрое задание. Колин, поправив шапку с помпоном, выпятил грудь и как ответственный принялся озираться по сторонам в поисках сухих веток. Девушки заговорили одновременно, бросая друг другу скудные варианты походных блюд.

Брент остался стоять на месте. Не потому, что он не мужчина и не может разжечь костёр. Ему стало интересно, что будет дальше. Ситуация сложная, впереди еще мили четыре, не меньше, а потом подъем в гору. Сам Брент не знал, что смог бы сделать в такой ситуации. Его жизнь к такому не готовила.

Леа села на предварительно раскатанный коврик, подтянула к себе ногу и стала расшнуровывать ботинки. Эмма опустилась на колени перед рюкзаком, расстегнула один из наружных карманов, влезла в него по локоть. Брент подошёл к их паре и опустился на корточки.

– Что вы собираетесь делать? – с любопытством спросил он. В этот раз изображать ничего не приходилось, любопытство было настоящим.

Эмма Маршалл даже не взглянула в его сторону. Наверное, после вчерашней экскурсии по замкам она успела выработать иммунитет к его персоне. Или просто продумывала план убийства.

– Я собираюсь проткнуть мозоль иглой, – хладнокровно проговорила девушка, вытянув на свет небольшой пластиковый контейнер-аптечку. В рюкзаке Брента был такой же.

Леа замерла, руки на шнурках ботинок безвольно упали.

– Quoi*? («Что?» – фр.) – почти беззвучно выронила она.

– Снимай ботинок и ложись на живот, – приказала Эмма, снова влезая рукой в рюкзак. – Подстели коврик, земля холодная.

Леа побледнела, как мраморная статуя.

– J'ai pas compris… elle a dit percer*? («Я не поняла… проткнуть?» – фр.)

– Oui elle a dit percer. Avec une aiguille*. («Да, она сказала проткнуть. Иглой.» – фр.) – машинально проговорил Брент. – А разве можно прокалывать мозоль? – повернулся он к Эмме.

И столкнулся с удивлённым зеленым взглядом. Чёрт… Придурковатые великовозрастные дети вряд ли могут свободно говорить на иностранном языке. Он об этом не подумал. В диалоге повисла тяжёлая пауза, девушка несколько секунд внимательно изучала его лицо. Потом моргнула… И занялась отматыванием нитки с найденного в рюкзаке мотка.

– Можно, – спокойно сказала Эмма, никак не прокомментировав внезапные познания Брента в романской филологии. – Мистер Рейнер, вы не хотите присоединиться к приготовлению обеда?

Ну надо же, его выпроваживают. Открыто и без приклеенных улыбок.

– Нет, – беззаботно пожал плечами он.

Обед интересовал его сейчас меньше всего.

И снова Эмма промолчала. Леа, бледная и испуганная, вяло стянула с ноги ботиноки и с затравленным выражением в глазах уставилась на маршала.

– Может быть есть другой способ? – тихо спросила девушка.

Гид недрогнувшей рукой продела нитку в иглу. Достала железную флягу, щедро сбрызнула «инструмент» и взглянула в белое лицо француженки.

– Это не больно, – ласково улыбнулась она. – Не больнее, чем уже есть. Ложись, или сядь как-то так, чтобы я смогла добраться до пятки. Сними носок.

Брент продолжал сидеть рядом и наблюдать за происходящим. Леа послушно стянула носок, но ложиться не стала. Вместо этого она вывернула ногу под неестественным углом так, что пятка оказалась наверху. На покрасневшей коже вздувался внушительный волдырь.

– Я не уверен, что это хорошая идея, – с сомнением проговорил Брент.

«Просто Эмма» устало вздохнула.

– Мистер Рейнер, это единственная идея. Если не проколоть мозоль и не сделать дренаж, она сама вскроется под постоянным трением ботинка, и появится открытая рана. Это будет куда больнее, не говоря о том, что в ботинке отличная среда для заражения. И заживать будет дольше. Вы хотите знать что-нибудь еще?

Ненадолго её хватило. Всего второй день, а инструктор начинает откровенно язвить. Куда делась милая терпеливая Эмма? Брент сдвинул шапку до линии роста волос и поскрёб пальцами лоб.

– Хочу, – с готовностью заявил он. – Почему в таком случае вы хотели ждать до вечера?

Кажется, она ждала этого вопроса.

– Потому что прокол лучше делать на ночь, чтобы нога отдохнула, и рана затягивалась. Но раз у нас нет вариантов… Леа, – обратилась Эмма к притихшей француженке. – Почему у тебя такой тонкий носок?

– А что такого?

– Ты же шла в поход, одежда и обувь должны быть качественные, носки толстые. Ты не знала? – сдвинула брови Эмма.

От такого сурового тона лицо больной сморщилось и одна огромная слеза незамедлительно покатилась по щеке.

– Не знала, – всхлипнула Леа. – Я не люблю толстые носки, – еще один всхлип. – Я вообще не хотела идти в этот поход! Я не люблю природу! Мне нужен кофо-о-орт!

Последнее слово она растянула настоящим женским нытьём. Своей бестактностью гид довела девушку до плача. Кажется, она и сама это поняла. Её глаза на секунду закрылись, будто она мысленно пыталась сосчитать овец и успокоиться, а когда глаза открылись снова, выражение лица приобрело былое спокойствие.

– Всё будет нормально. Я дам тебе свою запасную пару, наденешь и сможешь идти. Хорошо? А сейчас давай обработаем ногу.

Леа еще раз всхлипнула, послушно кивнула и зажмурилась. Будто её собрались убивать. Эмму этот момент не смутил. Брент смотрел, как она полила покрасневшую пятку из фляги (при этом разнеся вокруг запах бренди), склонилась над ногой туристки и поднесла иглу к вздувшейся коже. Одно уверенное движение – и мозоль начала медленно опадать. Еще одно движение – и игла вышла из другого отверстия протянув за собой нить. Зрелище как в триллере.

– Мистер Рейнер, подайте ножницы из белого контейнера, – почти как робот скомандовала Эмма Маршалл.

Брент оторвался от созерцания «прошитой» мозоли и подвинулся к аптечке. На её дне поблескивали ножницы. Вынув, Брент осторожно передел их девушке кольцами вперед.

– И антисептик. Белый пакет с порошком, – снова механически произнесла она, отбирая инструмент.

Пока Брент искал порошок, Эмма отрезала лишнюю нить. Потом засыпала рану антисептиком. Потом, не требуя помощи, заклеила пятку пластырем, и поднялась на ноги.