Текст книги "Красиво жить очень хочется"

Автор книги: Хельга Нортон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

Николь так и застыла от неожиданности.

– Управляющий фермой? – не веря своим ушам, повторила она. Донг Парк и Нэнси? Да разве такое возможно?! – А Брэд Лакмен?! Ведь даже его мать сообщила мне, что…

– Мы с Брэдом в… сговоре, – нехотя объяснила Нэнси. – И мне, и ему необходимо было придумать повод, чтобы отлучаться из дома. Мы знали, что родные будут рады узнать о нашем романе. – Девушка тяжело вздохнула. – Таким образом, мы получили свободу действий. И Джеймс, и родители Брэда счастливы, что мы с ним дружим.

– Так, значит, каждый вечер ты уединяешься совсем не с Брэдом? – все еще не могла поверить этой новости Николь. – Ты встречаешься с Донгом Парком?! Но что же в этом плохого, Нэнси? Зачем тебе скрывать это? Насколько я знаю, Джеймс очень хорошо относится к Донгу. Я не думаю, что он был бы против ваших встреч…

– Встреч с Донгом? – Казалось, Нэнси готова была расплакаться. – Не будь такой наивной, Николь. Я не просто встречаюсь с ним. Я сплю с ним! Я делаю это каждый вечер! Мы трахаемся с ним на сеновале, вон там. – Она нервно махнула рукой в сторону ветхой постройки. – Донг ночует в доме с остальными работниками, поэтому нам приходится прятаться.

– На сеновале?! – Николь вспомнила свое посещение этого убогого строения. Теперь ей стало понятно, почему Нэнси так стремилась снять квартиру в Ду-Бойсе! – Но это просто невозможно! Там ведь нет никаких условий!

– Условий! – Нэнси горько рассмеялась. – Зачем? Донг не собирается предлагать мне ничего, кроме секса. Он не любит меня и не скрывает этого! Он часто встречается с другими женщинами и даже рассказывает мне о своих любовных подвигах!

– Донг – настоящий ковбой, – пояснил Дэвид. – Он любит выпить, а потом подраться. Он просто не может сидеть на одном месте. Он живет у нас уже пять лет, и мы каждую минуту ждем, что он уедет. Никогда не знаешь, что придет ему в голову в следующий момент.

– Если Джеймс узнает об этой связи, то мистер Парк очень скоро окажется на ближайшем кладбище, – мрачно заметила Николь. – На сеновале? Это просто ужасно! – Она снова взглянула на Нэнси. – Но почему? Ведь ты молодая, красивая женщина! Если бы ты захотела, то могла бы найти себе кого-нибудь более достойного. Зачем тебе нужен этот гнусный тип?

– Нет, Николь, мне не нужен никто другой. – Крупные слезы потекли по щекам Нэнси. – Я люблю Донга! И мне все равно, что подумают обо мне другие. Я не могу жить без его голоса, без его рук, без запаха его тела… Я готова на все ради него. Представь себя на моем месте. Это было бы так же, как если бы Джеймс не любил тебя. Как бы ты себя почувствовала, если бы он хотел тебя только как женщину? Неужели ты бросила бы его?

– Уверен, если бы Джеймс пригласил Николь на сеновал, чтобы переспать с ней, она, не задумываясь, отказала бы ему, – сухо оборвал тираду сестры Дэвид.

Нэнси захлебывалась слезами. Но Николь уже не замечала ничего вокруг.

«Я не могу жить без его голоса, без его рук, без запаха его тела»…

Именно такие чувства испытывала она к Джеймсу! Неужели же это любовь?!

Бессмысленно обманывать себя: Джеймс стал для нее центром вселенной, главной радостью в жизни. И как бы она ни убеждала себя, как бы ни внушала себе ненависть к нему, пора было честно посмотреть правде в глаза: жизнь без него потеряет всякий смысл. А он?

Он совсем не любит ее.

Николь с трудом сдерживала слезы. Почти физическая боль пронизывала ее грудь.

«Как бы ты себя почувствовала, если бы он хотел тебя только как женщину?»

Николь прекрасно знала ответ на этот вопрос. История Нэнси была так понятна ей!

Николь представила свою дальнейшую жизнь: она будет обречена жить в его доме, ухаживать за ним, слушаться его, выполнять любое желание. Она превратится в куклу, в манекен, не способный ни на что. И ее дети, так же как и она, как Нэнси и Дэвид, будут страдать под гнетом его власти. Они вынуждены будут жить только так, как прикажет им Джеймс Дукарт.

Николь инстинктивно прижала руки к животу. Ей так хотелось защитить своего малыша от этого бессердечного тирана, уверенного в своей непогрешимости и силе. Неужели ее ребенок не заслужил счастья и радости? Неужели с самого рождения он вынужден будет жить в страхе не угодить отцу?

– О, Николь, не принимай это так близко к сердцу! Не надо плакать! – Нэнси осторожно стерла слезу с ее щеки. – Я так ценю твое отношение ко мне.

Нэнси думает, что это слезы сочувствия! Она не может понять, что происходит в душе Николь. Господи! Ну почему, почему она влюбилась в Джеймса! В человека, который не способен на настоящие чувства! Который может лишь повелевать и управлять! Ведь поначалу она его так ненавидела!

– Ну-ну! Вы обе, сейчас же прекратите рыдать! – попытался остановить их Дэвид. – Иначе Джеймс сразу догадается, что что-то не так. И нам вряд ли удастся придумать пристойный повод для ваших слез.

– Мы скажем, что Брэд полюбил другую девушку, – попыталась пошутить Нэнси. – Но в таком случае придется отменить завтрашнюю вечеринку. На самом деле это было бы просто замечательно! Ведь завтра нам с Брэдом придется демонстрировать всем свои несуществующие чувства.

– Кстати, – улыбнулась сквозь слезы Николь, – если Брэд согласился подыгрывать тебе, значит, у него тоже есть что скрывать от родителей.

Вообще-то ей не было до него никакого дела, но светская привычка быть в курсе событий одержала на этот раз верх.

– Да, бедный Брэд. У него дела даже хуже, чем у меня, – мрачно заметила Нэнси. – Он влюблен в одну индианку, которая живет в нескольких милях отсюда. Настоящая дочь своего народа. Работает поварихой в резервации.

– А мистер Лакмен просто ненавидит индейцев, – поспешил добавить Дэвид. – Он даже слышать о них не может. Уверен, если Брэд решит жениться на ней, он проклянет своего единственного сына! Но Брэд действительно любит ее. И она его тоже. Теперь ты понимаешь, Николь, почему Брэд согласился принять предложение нашей Нэнси? Хотя все ваши хитрости ни к чему не приведут. Рано или поздно правда откроется, – обратился он к сестре. – Поэтому я предпочитаю сбежать от вас подальше. Калифорния вполне подходящее для меня место.

– То есть ты собираешься предать меня?! – возмутилась Нэнси.

Николь чувствовала, что сходит с ума. Неужели все это правда? А Джеймс так гордился своим младшим братом! И с такой теплотой рассказывал ей об отношениях Нэнси и Брэда. Он понятия не имеет, что его жена ждет ребенка. А самое главное – он и не догадывается, как она любит его.

Господи, как же он сможет перенести все это?!

Стараясь избегать любых разговоров с Джеймсом, Николь отправилась в постель сразу после ужина. Притворившись спящей, она слышала его осторожные шаги по комнате. Склонившись над ней, Джеймс заботливо несколько раз поправлял ее одеяло. Наконец он тихонько, стараясь не тревожить ее, улегся рядом. Она чувствовала спиной его горячее тело.

Джеймс коснулся ее руки. Нежная кожа ее округлого плеча просто как магнит притягивала его губы. Он почувствовал, как напрягаются от желания мышцы. Нет, он не мог больше ждать! Только Николь имела на него такое влияние. И, самое главное, страсть в нем разгоралась с каждым днем все сильнее. Каждую минуту, каждое мгновение ему хотелось ощущать на своих губах сладость ее поцелуев, касаться ее шелковистой кожи. И незачем обманывать себя – это любовь! Так нужно ли скрывать ее? Только… Разве он сможет признаться ей в этом? А что она ответит ему? После того, как он вынудил ее выйти за него замуж, привез на ранчо, спровоцировал падение с лошади, устроил безобразную сцену из-за этого чертова купальника?! Он ведь разрушил весь привычный уклад ее жизни!

К тому же, скорее всего, она беременна.

Если бы Николь могла услышать сейчас его мысли!

Даже в темноте Джеймс чувствовал, что краснеет. Каждый день, каждую минуту он ждал, что она сама признается ему в этом. Но Николь упорно молчит. А может быть, она и не догадывается о том, что ждет ребенка? Хотя разве существует на свете женщина, не знающая первых признаков наступившей беременности?!

Сегодня вечером она поужинала без особого аппетита, а потом, сославшись на усталость и головокружение, отправилась прямиком в постель. Она выглядела совершенно здоровой, но Джеймс не стал ее останавливать. Ведь беременные женщины часто чувствуют себя неважно, особенно в первые месяцы.

Она ждет от него ребенка! Эта мысль переполняла его такой всеобъемлющей радостью, что становилось трудно дышать. Джеймс еще ближе прижался к ее такому дорогому, такому любимому телу!

Сегодня первая ночь со дня их свадьбы, когда они засыпают не в объятиях друг друга! Нет, больше он не мог этого выдержать!

– Николь! – чуть слышно прошептал он.

Не услышав ответа, Джеймс повторил дорогое имя чуть громче. Она даже не шелохнулась. А ведь раньше Николь просыпалась от малейшего шороха. Внимательно вглядываясь в темноту, Джеймс неожиданно заметил, как напряжены ее колени.

– В чем дело, Николь?

Он никак не мог понять, для чего ей нужно так глупо притворяться.

Лицо ее горело от волнения. Уткнувшись в подушку, она молчала. Стоит ей сейчас раскрыть рот, и всех ее секретов как не бывало. Она просто не умеет скрывать правду от Джеймса. Нет, она слишком устала за сегодняшний день, чтобы делать вид, что ничего особенного не происходит. Судя по тому, как он нежно дотронулся до ее живота, он уже догадывается обо всем.

– Можешь перестать притворяться, Николь, – громко произнес он. – Я знаю, что ты не спишь. Скажи, зачем ты решила разыграть весь этот спектакль?

Не в силах даже пошевелиться, она промолчала.

– Да, по-моему, легче добиться ответа этого стола, чем от моей жены! – заговорил он опять. – Если ты не хотела близости со мной сегодня ночью, то могла прямо сказать мне об этом! – В голосе его слышались нотки нетерпения и раздражения. – Я не выношу, когда меня обманывают!

Физическая близость. Секс. Вот все, что ему надо от нее. Он такой же, как Донг Парк. Вся разница лишь в том, что они лежат не на сеновале, как бедняжка Нэнси и этот ковбой.

«Я не выношу, когда меня обманывают!» Сейчас она обманывала его во всем! Она скрыла от него уход Дэвида из банка, правду об отношениях Нэнси и Парка, Брэда Лакмена и его индейской подружки, правду о завтрашней вечеринке… Нет, если Джеймс когда-нибудь узнает, что она пыталась утаить от него все это, ей уже никогда не добиться его любви!

Николь чувствовала, как горькие слезы отчаяния полились по ее щекам. Зарывшись лицом в подушку, она никак не могла заставить себя остановиться.

– Ники, дорогая, что произошло? – испугался Джеймс. Он склонился над ней, стараясь заглянуть ей в глаза.

Чувствуя себя жалкой обманщицей, недостойной его сострадания, Николь попыталась оттолкнуть его.

Джеймс Дукарт хочет от нее только секса, он не любит ее. Она носит в себе его ребенка, который никогда не получит полноценной отцовской любви.

– Уходи! Оставь меня в покое! – изо всех сил крикнула она. – Я не могу больше видеть тебя!

Теперь Джеймс был абсолютно уверен, что Николь беременна. А как же иначе объяснить все эти перепады настроения, слезы и капризы?

Он медленно поднялся с постели. Ее поведение было явно неадекватным, но… Разве можно обижаться на женщину, которая носит в себе твоего ребенка? Он готов был стерпеть ради нее все что угодно. Но, с другой стороны, еще никто и никогда не позволял себе такого отношения к нему.

Растерянно потоптавшись у кровати, Джеймс все же решил уступить жене.

– Хорошо, дорогая, – примирительно начал он. – Я сейчас уйду. Я буду спать сегодня внизу, в гостиной.

Он вышел, бесшумно притворив за собой дверь.

Николь мгновенно села в кровати. Недоуменно оглядываясь по сторонам, она никак не могла поверить своим глазам. Неужели Джеймс действительно ушел? Впервые за время ее замужества они не будут спать вместе?! То есть не будут заниматься любовью, мысленно поправила она себя.

Она подошла к зашторенному окну. Приподняв тяжелую ткань, долго смотрела на звездное небо, умоляя всех святых заступиться за нее перед мужем. Уже вернувшись в постель, она долго ворочалась с боку на бок, не находя себе места, то и дело вздрагивая от шорохов и звуков враждебной ночи.

Уснула она только под утро.

11

Впервые родители взяли Николь на вечеринку, когда ей было полгода от роду. С тех пор и до последнего дня своей незамужней жизни она появлялась на таких мероприятиях не реже раза в неделю. Но ни одно празднество в ее насыщенной развлечениями жизни не шло ни в какое сравнение с тем, что она увидела в доме у Лакменов.

Никогда еще она не видела Джеймса таким разъяренным.

Этот день начался плохо с самого утра. Проснувшись одна на широкой супружеской постели, Николь заторопилась вниз. Джеймс к тому времени уже успел уехать по своим делам в город. Мало того что он не зашел даже попрощаться с ней, не сообщил, когда вернется, он велел передать ей, чтобы она отправлялась на вечеринку Лакменов в компании Нэнси и братьев! Конечно, он обещал приехать на праздник, но…

К тому времени, как Джеймс освободился, гости уже давно собрались. Длинная вереница машин в саду Лакменов сразу выдала с головой все планы заговорщиков.

Скромный семейный ужин в узком кругу? Джеймс был вне себя от бешенства. К тому же видел Николь целый день, и теперь, как только направился к ней, какие-то малознакомые люди окружили его со всех сторон, желая счастья в семейной жизни. Рассеянно улыбаясь, он тщетно пытался пробиться сквозь толпу доброжелателей, издали следя за тем, как мило воркует его супруга со своими новыми соседями.

Гости вокруг Николь наперебой приветствовали новую хозяйку ранчо Дукартов, восхищались ее красотой и грацией, вспоминали холостяцкую жизнь Джеймса.

– Никогда бы не поверил, что Джеймс женится, – начал издалека Джерри Уандер. – Я решил так после знаменитого скандала между ним и Шери Допмэн, и до последнего времени мое убеждение было непоколебимым. Подумать только, тогда все только и делали, что обсуждали их роман. – Джерри повернул голову в сторону насторожившейся Николь. – Джеймс не рассказывал вам, дорогая, о своей первой любви? Они с Шери были просто сумасшедшими! Однажды они поспорили, хватит ли ей смелости заявиться на вечеринку в короткой юбке без нижнего белья. Мало того, он заставил бедняжку танцевать с ним рок-н-ролл! – расхохотался он в голос.

– Э-ээ… – Чувствуя на себе взгляды окружающих, Николь долго не могла придумать, что сказать. – Нет, об этом он не рассказывал.

– Прекрати, Джерри! – пришла ей на помощь неимоверно полная жена мистера Уандера. – Уверена, что никому не интересно выслушивать эту чушь! Тем более что с тех пор прошло уже лет десять – обернувшись к Николь, заключила она.

Николь попыталась выдавить из себя хоть какое-то подобие улыбки. Быть может, тем далеким утром в день их свадьбы Джеймс, услышав давно позабытую песенку, вспомнил именно о своей Шери?

– А что случилось с этой самой Шери потом? – подойдя к Джерри поближе, шепотом спросила Николь.

Она просто обязана была узнать все о своей сопернице!

– В прошлом году она вернулась из Детройта, где жила последние годы: брак сложился неудачно, они с мужем развелись, – с готовностью сообщил ей Джерри. – Сейчас живет в Ду-Бойсе. Кстати, – он указал ей на высокую блондинку в черном облегающем платье рядом с Джеймсом, – вон она, Шери Допмэн. Думаю, им есть о чем поговорить после такой долгой разлуки!

Николь внимательно вглядывалась в эту обворожительную женщину лет тридцати. Простое, но в то же время элегантное платье выгодно подчеркивало идеальные пропорции ее точеной фигуры. Без сомнения, Шери Допмэн забыла о своем нижнем белье и на этот раз.

Николь оценивающе посмотрела на себя в зеркало. В этот вечер она была в ярко-красной блузке и скромной трикотажной юбке на широком эластичном поясе. Разве может она сравниться с Шери Допмэн? Николь тихонько вздохнула.

Незаметно проскользнув между гостями, она направилась к хозяевам дома. Алекс Лакмен, старший брат Брэда, обнимая за талию молодую жену Дару, радостно приветствовал новоявленную миссис Дукарт. Ни Алекс, ни Дара не смогли добавить ничего нового к рассказу о Шери, зато оба вспомнили о Марлен Росс.

– Нет, Джеймс никогда не собирался жениться на Шери, – заверил Николь Алекс. – Другое дело, Марлен Росс. У них был самый настоящий роман! Из тех, что описывают в книжках!

– Да-да! – подхватила его слова Дара. – Но, когда речь зашла о свадьбе, Марлен Росс вдруг показала ему зубки! Нет, она не отказывалась от брака с Джеймсом, но сразу предупредила его о том, что терпеть не может маленьких детей. Одним из ее условий было то, что все их дети с самого рождения будут воспитываться вдали от родителей. Джеймс был так расстроен. С тех пор он как будто перестал воспринимать девушек всерьез. Потом у него еще было много подружек, но ни одна из них не задерживалась более чем на пару месяцев.

– А Марлен Росс пришла сегодня на праздник? – перебила ее воспоминания Николь.

Разве она ожидала услышать такое о собственном муже?

– Ну конечно, – улыбнулась в ответ Дара. – Она стоит вон в том углу, у окна. Высокая рыжая девица в ярком алом платье с глубоким декольте.

– Та самая, что направляется сейчас к Джеймсу? – не в силах скрыть своего раздражения, уточнила Николь.

Она чувствовала себя последней ревнивой дурой, кем-то вроде Отелло в юбке, но ничего не могла с собой поделать.

Разглядывая издалека Джеймса в окружении бывших любовниц, она с тоской думала о том, что не сможет ответить ему тем же. Джеймс Дукарт – это первая и, наверное, последняя любовь в ее жизни!

Стараясь думать о чем-нибудь другом, Николь медленно переходила из комнаты в комнату, надеясь на встречу с Нэнси или с Дэвидом.

В одной из комнат она заметила Донга Парка с молодой блондинкой, которая явно выпила уже больше нормы. Развязный управляющий, ничуть не смущаясь присутствия других гостей, жадно обнимал свою новую подружку. В другом углу комнаты на небольшом диване примостились невеселые Брэд и Нэнси. Отвернувшись к окну, Брэд мечтал, должно быть, увидеть сейчас среда всей этой пестрой толпы любимую девушку, Нэнси же не сводила глаз со своего распутного Донга.

Николь должна была что-то предпринять, и она просто не могла больше видеть этого страдания в глазах Нэнси.

Решительно подойдя к Донгу, она резко дернула его за руку:

– Мне надо поговорить с тобой, приятель!

Затем она обернулась к его полупьяной подружке. Никогда еще примерная сенаторская дочь не позволяла себе употреблять такие выражения!

– Исчезни, крошка! – прошипела она, как разъяренная пантера.

Девушка тут же перестала смеяться и растерянно взглянула на своего спутника. Донг широко улыбнулся им обеим.

– Николь, дорогая, чем могу быть полезен? Хочешь выпить? Скажи, что ты любишь, малышка, и…

Этот идиот решил, что она пристает к нему! Николь просто трясло от гнева.

– Во-первых, Донг, отныне и навсегда я приказываю тебе называть меня миссис Дукарт! Во– вторых, до тех пор, пока ты не сделаешь предложения Нэнси, я запрещаю тебе видеться с ней!

От неожиданности Парк чуть не выронил из рук стакан.

– Ты знаешь обо мне и Нэнси? – не поверил он своим ушам.

– Я знаю все, – не давая ему опомниться, продолжала Николь. – И я не рассказала о ваших отношениях Джеймсу прямо сейчас, потому что нам понадобится не менее двух недель, чтобы найти нового управляющего! Так что через две недели, мистер Парк…

– О господи, миссис Дукарт! – побледнел Донг. – Но я не хочу уходить от вас! Я очень доволен своей работой, к тому же ранчо находится так близко от дома моих родителей.

– Это меня не интересует! – снова перебила его Николь. – Если ты действительно хочешь остаться у нас, ты знаешь, что нужно сделать!

– Но я просто не могу жениться! Я… не создан для семейной жизни!

– Правда? – усмехнулась в ответ Николь. – Ну, тогда забудь о том, что было между тобой и Нэнси! И если я еще раз услышу о том, что вы были вместе, я… оболью тебя бензином и самолично поднесу спичку! – Николь просто задыхалась от возмущения. – А потом я расскажу Джеймсу, как ты издевался над его младшей сестрой, и не думаю, что он будет судить меня слишком строго.

Николь никогда не предполагала в себе способности к таким решительным действиям, но реакция Парка убедила ее в том, что она у нее есть: явно испугавшись и глупо хлопая своими длинными ресницами, он весь съежился от смущения.

– Я понял вас, миссис Дукарт, – чуть слышно промямлил он.

Резко повернувшись, Николь решительно вышла из комнаты. Конечно, Нэнси будет расстроена таким поворотом событий, но… В глубине души Николь была уверена в своей правоте. Да и не могла же она просто наблюдать за тем, как страдает эта милая и добрая девочка!

В этот момент она почувствовала на своем плече чью-то руку. Пока она решала проблемы с Донгом Парком, Джеймс кончил ворковать с бывшими любовницами и вспомнил наконец о существовании жены!

– Мы уезжаем немедленно, – безапелляционным тоном заявил он. – Пойдем попрощаемся с Ванессой и Стивом.

– Ты, должно быть, уже всласть наговорился и с Шери, и с Марлен?

– Мне надоела вся эта суета и балаган! – остановил ее Джеймс. – Я люблю своих друзей, но такие сборища для меня просто пытка!

– А мне показалось, ты не очень страдал, болтая со своими бывшими подружками! – не унималась Николь. – И я тоже неплохо провела время в кругу твоих друзей. Оказывается, ты не такой уж примерный и нелюдимый, как мне показалось сначала. Со сколькими девицами в округе ты успел переспать? Признайся честно, сколько из них пришли сегодня на эту вечеринку!

Джеймс нахмурился.

– Мне не нравятся твои шутки, дорогая.

– Теперь-то я понимаю, почему ты так ненавидишь большие сборища, – все еще стояла на своем Николь. – Конечно, если бы я могла похвастать такой бурной личной жизнью, я…

– Ну хватит, Ники! – снова попытался остановить ее Джеймс. – Забудь об этом, мы уезжаем.

Повинуясь светской привычке, Николь лучезарно улыбалась окружающим, в то время как Джеймс буквально тащил ее через все комнаты к выходу. Казалось, никто не удивился их столь раннему уходу. Все гости дружно желали им счастливого пути, явно не собираясь следовать их примеру. А ведь вся эта вечеринка была затеяна специально по случаю их бракосочетания!

Так и не проронив больше ни слова, они подъехали к дому. Николь изредка поглядывала на Джеймса, пытаясь догадаться, о чем он думает. Почему так разозлился? Почему? К тому времени, как они въезжали в знакомые ворота, Николь уже вся взмокла от напряжения. В ее положении нельзя так волноваться.

– Джеймс, мне кажется, я скоро сойду с ума, – нарушила она наконец затянувшееся молчание. – Никогда еще у меня не было такой ужасной ночи, как вчера.

– Ты спала как младенец, – не оборачиваясь в ее сторону, возразил Джеймс. – Я специально заходил к тебе через десять минут после того, как мы расстались. – И, надо сказать, слегка удивился, когда вместо ожидаемых слез и упреков услышал твое спокойное ровное дыхание!

Глаза Николь стали просто круглыми от удивления.

– Но…

– Вот именно. – Он распахнул перед ней дверцу машины. – Поднимись ко мне в кабинет. Думаю, нам надо серьезно поговорить.

Николь не посмела ему перечить.

– Взгляни сюда. – Джеймс решительно протянул ей пухлую папку с документами. – Здесь все, что касается финансовых обязательств между мной и сенатором Уайлдером. Все бумаги существуют в единственном экземпляре, и я передаю их тебе. Если ты уничтожишь их, вопрос будет исчерпан. Твоя семья будет спасена.

Николь с трудом понимала происходящее. Зачем он говорит ей все это?

– Ты свободна, Николь, – спокойно произнес он.

Джеймс назвал ее полным именем…

– Но почему? – в отчаянии прошептала она. – Зачем ты делаешь это?

Рука ее непроизвольно коснулась живота.

Да, она всегда мечтала уничтожить эти документы, но теперь, когда судьба сенатора Уайлдера была у нее в руках, Николь никак не могла понять, что же с ней происходит. Зачем Джеймс делает это?

Острая, почти физическая боль пронзила ее уставшую душу. А может быть, он просто решил избавиться от нее?

– Твоя сегодняшняя встреча с Шери и Марлен как-то повлияла на решение расстаться со мной, Джеймс?

– Прекрати, Николь. Сегодня утром я специально ездил в город, чтобы привезти эту папку. И я собирался отдать ее тебе, независимо от того, увижусь я с ними или нет. К тому же неужели ты действительно считаешь, что эти женщины меня хоть немного интересуют? Я не виделся с ними уже несколько лет и не собирался видеться еще столько же! Обе они хотели выйти за меня замуж, но я никогда даже в мыслях не имел ничего подобного. – Голос его стал тверже и уверенней. – Я никогда не хотел жениться ни на ком, кроме тебя, Ники. Только ты. Ты и больше никто. Но если ты не хочешь этого, я не собираюсь держать тебя здесь силой. Обещаю, на карьере твоего отца наш развод никак не отразится. Ты свободна, Ники, – тихо повторил он.

Она изо всех сил сжала в руках злосчастную папку. Сердце ее стучало, готовое вот-вот выпрыгнуть из груди.

– Так, значит, – Николь уже не могла скрывать своей радости, – ты думаешь, что я не хочу с тобой жить? Ты сказал, что с этой минуты я вольна делать все, что мне захочется. И ты больше не будешь препятствовать моим желаниям и диктовать мне свои условия? – Глаза ее блестели от возбуждения. – И ты даже не попытался сделать так, чтобы оставить меня в своем доме навсегда?

– Господи, о чем ты говоришь? Я ничего не понимаю, – растерялся Джеймс. Неужели она решила так изощренно поиздеваться над ним напоследок? Никогда еще он не чувствовал себя таким несчастным. – Я понял, что поступил глупо, Ники. Нельзя заставить человека полюбить себя. Я больше не хочу, чтобы ты думала обо мне как о жестоком тиране, не понимающем, что такое нормальные человеческие отношения.

Николь осторожно уселась на краешек массивного кожаного кресла. Она явно была озадачена.

Неужели Джеймс действительно понял, что был не прав?

Ей снова вспомнились все события того не слишком давнего дня – дня их свадьбы. С какой уверенностью, с каким апломбом заявил он тогда, что его совершенно не волнует ее мнение по поводу их брака. «Мы прекрасно подходим друг другу, и это самое главное!»

Потом, после нескольких недель совместной жизни, она и в самом деле убедилась в его правоте.

– Ты хочешь сказать, что жалеешь о нашем браке? – снова повернулась она к нему.

Она знала ответ на свой вопрос, но ей так хотелось услышать эти слова именно от него.

– Нет! – горячо возразил Джеймс. – Это было самое счастливое время в моей жизни! Я никогда его не забуду! Я люблю тебя, Ники. – Голос его дрожал от волнения. – Я надеялся, что со временем и ты полюбишь меня, но я не могу тебя заставить…

– «Там, где замешаны деньги и расчет, нет места чувствам», – улыбнулась ему Николь.

Они долго смотрели друг другу в глаза. И каждый из них думал теперь об одном и том же. Николь вдруг почувствовала в душе такое спокойствие, такое умиротворение. Теперь она вольна была выбирать. И она выбрала – Любовь.

Джеймс протянул ей руки, и она бросилась к нему в объятия.

– Я люблю тебя, – прошептала она в тот момент, когда губы их уже готовы были соединиться. – О, Джеймс, милый мой, я люблю тебя больше всего на свете! – Горячие слезы радости катились по ее щекам, и, смущенно улыбаясь, она с надеждой смотрела в его глаза. – Извини, я сама не знаю, почему я стала такой плаксой. Но… Я просто схожу с ума от любви к тебе!

– Ты стала плаксивой, – нежно стирая с ее щек слезы прошептал Джеймс. – А ты не догадываешься почему?

Николь нежно прильнула к нему и, спрятав лицо у него на груди, прошептала:

– Так ты уже знаешь, что у нас будет ребенок?

– Ну… – Джеймс осторожно коснулся ее живота. – Честно говоря, я догадывался, но мне хотелось, чтобы ты сама сказала мне об этом.

Никогда еще она не чувствовала себя такой счастливой, такой защищенной и уверенной в завтрашнем дне.

– Я беременна, Джеймс, – радостно улыбаясь, подтвердила она. – Я купила в аптеке сразу два теста, и оба они подтвердили мои подозрения. Но… – немного отстранившись, она шутливо стукнула его по плечу. – Не смей мне говорить ничего о своем опыте по разведению жеребцов.

– Никогда! Я обещаю, – совершенно серьезно заверил ее он. – Я хотел спросить тебя, Ники… Ты рада, что у нас будет малыш? Ведь ты знаешь, я хотел ребенка с самого первого дня нашей встречи. Правда, мне надо было сразу спросить, хочешь ли ты сама этого? Я был таким идиотом! Прости меня.

– Что ж, в следующий раз будешь умнее, – еще крепче обнимая его, ответила Николь. – А теперь обещай мне, что ты выполнишь мою просьбу.

– Все, что хочешь! – горячо поддержал ее он.

– Я хочу, чтобы мы с тобой стали нашим детям идеальными родителями. Мы должны быть в меру строги, но и не подавлять их воли. И если у них когда-нибудь не получится что-то с первого раза, если они будут бояться повторить попытку снова, мы должны будем помочь им преодолеть этот страх.

– Ты будешь самой лучшей матерью в мире! – радостно воскликнул Джеймс. – И я клянусь, что всегда буду помогать тебе!

– А что ты будешь делать, если у нашего сына будет талант и он вдруг захочет стать… музыкантом? Если он откажется работать в банке, а пожелает уехать, предположим, в Калифорнию, чтобы создать там свою рок-группу?

– Хмм… – Джеймс был явно озадачен. – Ну если он будет еще достаточно молод, если уже получит образование, если у него не будет своей семьи, которую надо содержать… Да, наверное, – голос Джеймса дрожал от напряжения, – я позволю ему сделать это. И даже поддержу его желание идти собственным путем в жизни.

– А что, если наша дочка вдруг влюбится в какого-нибудь пустого, совершенно никчемного молодого человека. И если она будет страдать от этого, ты будешь сочувствовать ей? А если у нас будет молодой сосед, который вдруг влюбится в юную индианку, а вся его семья ополчится на него за это? Ты постараешься убедить их, что любовь не считается ни с цветом кожи, ни с чем другим? Ведь правда? – Николь нежно погладила его волосы.

Джеймс нахмурился.

– Скажи мне, что все это значит, Ники? – Но увидев ее смеющиеся глаза, мокрые от счастливых слез щеки, он не мог оставаться серьезным. – Ладно, бог с ними со всеми! Если ты будешь рядом со мной, я стерплю и приму все!

– Ты прав, Джеймс, спасибо. Я очень хотела, чтобы ты так ответил.

– Я всегда прав, дорогая! – рассмеялся он в ответ.

– Конечно, если только не считать тех случаев, когда бываешь не прав! – тут же включилась в игру Николь. – Но не беспокойся, я всегда приду тебе на помощь в трудную минуту. – Голос ее вдруг стал глубже и серьезнее. – Я люблю тебя, Джеймс. Я полюбила тебя в тот самый момент, когда впервые увидела. Только мое уязвленное самолюбие и строптивость мешали мне признаться себе самой в этом чувстве. Я пыталась разжечь в себе ненависть к тебе, но это оказалось невозможным. Прости меня, Джеймс, за те злые слова, которые я тебе тогда говорила. Какой же я была дурой!