Текст книги "Мы будем дома на Рождество (ЛП)"

Автор книги: Хеленкей Даймон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)

– То есть все упирается в доверие в отношениях?

– Это просто знание того, что она единственная. Когда просыпаешься без нее, болит в животе от того, что ее нет рядом. Это воспоминания о том, каким пустым я был без нее, опустошенность, которую я пытался заполнить алкоголем, обещая никогда не возвращаться к этому снова.

– Я не такой как ты, когда дело доходит до контакта с людьми. – Слова вырвались из Спенса. Они были правдивыми, хотя он годами пытался избавиться от них.

Когда Спенс отвернулся, Остин опустил голову и снова невольно встретился взглядом.

– Спустя неделю или месяц, или может быть год, когда ты решишь, что у тебя не может быть ничего постоянного с Лилой, и она уйдет, потому что умная и не хочет ждать, когда ты вытащишь свою голову из задницы, что тогда ты сделаешь?

На прошлой неделе он бы сказал что-то на счет хороших воспоминаний о замечательном сексе, но теперь он понимал иначе. Он бы сломался на тысячу кусочков и собрать их вместе снова – защиту, доверие, безразличие – будет невозможно.

Потом Остин отступил.

– Она будет встречаться с кем-то другим, Спенс. Спать с ним. Улыбаться ему. Держать его за руку и смеяться его шуткам. Ты сможешь выдержать это?

Слова прорвались через него, режа без ножа и оставляя его истекать кровью.

– Я должен.

– Нет, вот в чем дело. Ты не должен. Ты бросишь ее прежде, чем она сможет бросить тебя.

Трэвис выдохнул.

– Открой глаза и пойми уже, что нашел единственную женщину, которая тебе нужна.

Остин кивнул.

– Потому что, большой брат, когда это приходит, когда дело доходит до принятия обязательств к женщине, веришь или нет, мы точно похожи. Нам обоим это нужно. Вини маму за то, что ушла, или все что ты хочешь, но правда в том, что мы созданы для долгосрочных отношений.

Спенс чуть не упал. Каждая его часть болела, как если бы его несколько часов избивал парень в два раза больше его. Глядя на двух мужчин, которыми он восхищался больше всего на свете, слыша отцовский голос у себя в голове, Спенс подумал, что если это так просто. Если он сможет отбросить этот барьер и просто довериться. Если он сможет, то не останется один.

***

Час спустя Лила стояла напротив главного коттеджа на базе отдыха, потому что ей некуда было больше пойти. Ее опустошенный желудок урчал, но не от голода. Он был пустым, как любая другая ее чувствительная и болезненная часть.

Она присела и открыла ящик с инструментами, который вытащила из коттеджа. Она не могла сделать многое, но ей нужно было сделать что-нибудь. Металл звякал друг об друга, но не смог перекрыть гул двигателя от приближающегося грузовика.

Она надеялась, что это Трэвис, но не глядя знала, это не он. Из-за хлопка двери и хрусту ботинок по гравию, она определила Спенса. К этому и шло. Она была так настроена на него, что узнавала его чертову походку. А он рассматривал ее, как ничего особенного.

Она потерла грудь прямо над местом резкой боли. Она даже не потрудилась встать или взглянуть на него.

– Уходи.

– Это мое место работы.

– Это – моя собственность. Я говорю, кто здесь работает. Ты и твои люди можете идти. Ты уволен. Я пришлю чек, как только подготовлю это место, и оно заработает.

– Ты собираешься заканчивать без меня?

Он навис над ней, его ноги оказались прямо возле ее лица. Его запах окутывал ее, пока ей не пришлось встать, чтобы вырваться.

– Да, Спенс. Как я сказала тебе с самого начала, я не нуждаюсь в том, чтобы ты спасал меня.

Она попыталась пройти мимо него, но Спенс схватил ее за руку.

– Спасал?

– Вот, что это было, верно? Ты бросаешься в это, спасаешь девушку, получаешь немного секса после чего скрываешься. – Теперь она видела все это. Он спасал людей, и тогда она приехала в город вся такая бедная и печальная. Сочетание бедности и неопытности в строительстве, вероятно, оказались слишком серьезными для него, чтобы уйти.

От всей этой ситуации ее тошнило. Она уставилась на его пальцы на своей руке, желая, чтобы ее разум не путешествовал по воспоминаниям всего того, что он мог делать ими.

– Убери свою руку.

– Нет, пока ты не расскажешь мне, где ты набралась этого спасательного дерьма.

– От каждого человека в этом городе. – Рыдания вырвались у нее ни с того ни с сего, но она сдерживалась. – Ты знаешь, как тебя раньше называли?

– Мне на самом деле, наплевать.

– Порочный, но вот новости Порочный вырос и превратился в Крепкого и Молчаливого. Потом в Надежного Спасителя. – Простые прозвища, которым удалось уловить суть человека.

Он скривился, словно попробовал что-то кислое.

– С каких пор, ты слушаешь глупые сплетни?

– С тех пор, как я вышла в город, люди толпились, чтобы рассказать мне о тебе. – она выпалила эти замечания указывая пальцами. – Он ни с кем не встречается. Он никогда не бывает серьезным с женщинами. Его мать травмировала его, когда ушла и никогда не оглядывалась назад. Он не остается ни с кем больше, чем на одну ночь.

– По крайней мере, ты знаешь, что последнее не правда.

Что-то внутри нее опустилось, потому что после всех разговоров, он все еще не понимал.

– Просто потому что ты все еще стоишь здесь, не означает, что ты не сбежишь.

Его лицо исказилось.

– Что, черт возьми, это значит?

О, если он хочет выяснить это, отстаивать это до тех пор, пока ничего не останется от них, она сделает это одолжение. Боль пульсировала в ней, давая всю энергию, которая была ей нужна, чтобы подтолкнуть вперед.

– Я думала, что ты боишься обязательств, но дело не в этом. Ты все время берешь на себя обязательства. На работе, с твоими друзьями, семьей. Черт возьми, в этом городе. Проблема – это женщины. Ты сбегаешь так быстро как только можешь от нас и чего-то серьезного.

– Это не правда.

– Я не твоя мать. – Лила хотела прокричать эту фразу, но вместо это произнесла ее мягким шепотом.

– Я знаю это. Поверь мне.

Она ожидала ярости и отрицания. Даже сейчас, когда нежность заполнила его глаза, она ждала, что он взорвется или сменит тему. Когда это касалось его матери и того, как она ушла, отказавшись от двух маленьких мальчиков ради сказочной жизни, Спенс закрывался. Лиле было больно за мальчика, который потерял так много, и за мужчину, который позволил этому ограничивать себя. По большей части, она хотела найти Миссис Томас и надрать ее жалкую задницу.

Несмотря на спокойствие, Лила отказывалась отвлекаться.

– Ты хотел заняться сексом, потом спрятать меня где-нибудь в шкафу. Выпуская меня, когда это важно тебе, и чтобы никто не видел. Знаешь, что? Хватит с меня дерьмовых отношений, которые требуют от меня жертв.

Черт бы меня побрал, если он не улыбнулся, отвечая:

– Хорошо.

– Что?

Его руки потянулись вниз к ее рукам, пока его пальцы не сплелись с ее.

– Ты заслуживаешь большего.

Надежда ожила, и также быстро она погасила ее. Она открыла дверь, а он с треском захлопнул ее.

Она попыталась стряхнуть его хватку, но он не отпускал.

– Если ты выдашь мне дурацкую речь насчет того, что я заслуживаю лучшего с каким-то другим парнем, я брошу на тебя эти крыши.

Одна его бровь выгнулась, но он стоял там и представлял это.

– Интересный мысленный образ.

– Мне не нужен никто другой, несмотря на твой идиотизм.

На этот раз его руки приблизились к ней, крепче обнимая ее, согревая каждый ее дюйм ощущением его тела и тепла в его глазах.

– Опять же хорошо. Кроме дурацкой части. Я буду работать над этим. Все говорят мне, что я умный.

Она никогда так ясно не понимала разницу между образованностью и здравым смыслом в ее жизни.

– Не когда это касается женщин и отношений.

– Верно, я никогда не учился этому. Когда дело доходит до бизнеса и растений и охраны природы, у меня есть все полномочия и опыт. Женщины для меня загадка.

Последняя злость и боль бурлили и вылились на нее. Она хотела выдать хорошо аргументированное возмущение, но замешательство овладело ее разумом, пока ветер развевал ее волосы.

– В какую игру ты играешь?

– Самую большую в моей жизни. Это все риск и никакого обещания награды. – Он заправил ее волосы за ухо. Погладил ее щеки, пока она не прислонилась к нему. – Это правда, я рассматривал все отношения между мужчинами и женщинами, как имеющие срок годности.

Сомнения снова поднялись на поверхность. Нежный голос, почти любящие прикосновения посылали свет кружиться через нее, но его слова привнесли мрак.

– Что на счет Остина?

– Даже его. До этого Кэрри уходила от него. Невеста Митча, единственная кого он знал задолго до того, как встретил Кэссэди – ушла. Моя мать ушла. Мать Кэрри и Митча хотела уйти, но оказалась достаточно сильной.

Вес всех этих бестолковых женщин давил на плечи Лилы.

– Разумеется над твоей моделью женской роли нужно поработать, а я держу пари в этой истории с Кэрри есть что-то большее, чем ты рассказываешь, но не все женщины уходят. Перестань полагаться на образование и сосредоточься на реальной жизни. Оглянись вокруг, и ты увидишь примеры верности везде. Ты один из самых преданных парней, которых я знаю, и ты слишком упрямый, чтобы увидеть это.

– Я могу сделать лучше.

– Я уже начала сомневаться.

– Когда твоя жизнь основана на предположениях и когда все, что ты видишь вокруг себя походит на испорченное доверие, и ты укрепился в мысли, что неправильно или нет. – Он провел пальцами вниз по обеим сторонам ее лица. – Ты жонглируешь делами и вещами вокруг тебя и сворачиваешь все дела, и уничтожаешь на корню все, что начинается, так что ты никогда не разочаровываешься. Ни одна женщина не причиняет тебе боль.

Она взяла в ладони его лицо, потому что ей нужно было, чтобы он увидел ее, услышал ее.

– Я не единственная, кто заслуживает лучшего. Ты тоже этого заслуживаешь.

– До тебя я развлекался, веселился, потом двигался дальше. Это работало. Это было легко и ясно. Безопасно.

– Одиноко. – Она использовала это слово прежде, чем он смог отмахнуться от этого.

На этот раз он кивнул.

– Одинокий и растерянный достаточно, чтобы несколько месяцев назад поехать в гостиницу с этой невысказанной потребность горящей внутри меня, но не в таком отчаянии, чтобы я мог игнорировать эту горячую брюнетку в баре. Но все же я убедил себя, что те дикие дни не значили ничего большего, чем замечательное воспоминание.

Ее руки скользили вниз пока не разместились на его плечах. Она хотела оттолкнуть его, прежде чем он выскажет свое последнее предложение, которое разобьет ее сердце, просто раскромсав его на куски.

– Я понимаю.

Он притянул ее ближе. Их тела встретились, и его дыхание обдувало ее губы, когда его взгляд искал ее лицо.

– Нет, ты не понимаешь, потому что, если бы это было так, ты бы поняла, что я был неправ насчет части с воспоминаниями. Быть с тобой не просто и ясно. Это запутанно. Это затуманивает мой разум и осложняет мне жизнь. – Его лоб уперся в ее. – Я сохранял надежду, что мы испытаем влечение достаточное, чтобы выжечь тебя из моего организма, но этого не случилось. Чем больше времени я проводил с тобой, тем больше хотел, а такого никогда не случалось прежде. Это надрало мне задницу и изменило все мои представления о людях входящих и уходящих из моей жизни, и не остающихся. Просто мне понадобилось некоторое время, чтобы увидеть это.

– Мне тоже, – прошептала она. – Ну, насчет обстоятельства с надрать задницу. Я никогда не ожидала от тебя.

– Мысль о том, что ты переедешь даже на несколько миль от базы отдыха заставляет меня желать разорвать каждый из этих домиков голыми руками.

Ее охватило тепло. Она не чувствовала холодный ветер или холод, щиплющий ее щеки. Она видела его и слышала его обещание, и всю боль смыло. Дверь в прошлое закрылась и перед ней простиралось большое и прекрасное будущее.

– Кажется похожим на заботу. – Прошептала она слова напротив его губ. Потом он поцеловал ее. Его губы прижались на секунду прежде, чем его голова снова поднялась.

– Мы можем назвать это как хочешь. Влюбившийся в тебя, заботящийся о тебе, начавший любить тебя – я согласен на все это.

Любовь. Она была глупой в этом, такой ослепленной, что была готова рискнуть все, чтобы схватить ее.

– Спенс.

Он потерся носом о ее. Обхватив ее руками за талию.

– Я виноват во многих вещах. Я лгал тебе вначале и вынудил, чтобы ты позволила мне помочь с базой отдыха. Но худшее, что я сделал – когда-либо – это оттолкнул тебя, потому что это было проще, чем признаться, что я заинтересован в тебе. Забыв исходную часть, что я влюблен в тебя. Ты хочешь настоящую подлость, вот пожалуйста.

– Нет. – Слезы давили на ее глаза. – Ты требовательный и упрямый и похоже добиваешься своего, но еще ты веселый и отзывчивый, и порядочный, и так отчаянно не позволяешь людям узнать, кто ты на самом деле, что мне больно за тебя.

Он застонал и звук завибрировал через них обоих.

– Не надо меня жалеть.

– Я слишком занята, любя тебя. – Его голова поднялась и этот блеск, который она любила так сильно, плясал в его глазах. – Это началось в отеле. Мне следовало догадаться, когда я не смогла тебя забыть или отнести тебя к веселому времяпрепровождению. Твое лицо мелькало в моей голове, пока я не смогла видеть никого другого.

Он поцеловал ее щеки и подбородок.

– Тот отель мог бы быть моим любимым местом в мире.

– Я подумала о том же.

– Я бы хотел пообещать тебе, что не испорчу все снова, но это было бы ложью. Я буду подонком и буду говорить неправильные вещи, вероятно закроюсь, когда ты захочешь, чтобы я открылся. – Он схватил ее за руку и прижал ее к своему сердцу. – Но ради тебя, я сделаю все, буду кем угодно.

После все красивых слов и потока надежды, ей нужно, чтобы он узнал одну последнюю вещь.

– Я хочу тебя, а не какого-то другого парня. Не какого-то лучшего парня, потому что его нет.

Снежинки танцевали на ветру, когда прижал ее еще ближе.

– Я хочу тебя. Ни кого-то другого. Тебя, в моей постели и в моем доме. В моем сердце.

– Тогда давай отправимся домой. Завтра Сочельник, как-никак.

– Ты готова встретиться с семьей? Они могут быть невыносимыми, со всеми этими разговорами и вопросами.

Ее нервы подскочили и подергивались. Ей так хотелось снова принадлежать к семье, но тоненький голосок в ее голове, называвший ее аутсайдером, не уходил.

– Ты уверен, что хочешь представить меня все тем людям, кот ты любишь?

– Пришло время им встретиться с женщиной, которая значит больше, чем что угодно.

Последний кирпичик страха и сомнений разбился вдребезги. С ним она могла выдержать все.

– Мне нравится, как это звучит.

Его руки скользили вверх и вниз по ее спине.

– И ты должна знать раз уж я решил, что чего-то хочу, я не сдамся.

– Почему, как ты думаешь я подцепила тебя в том баре?

Он замер, и его голова поднялась.

– Ты не могла.

– О, я определенно сделала это.

– Я был единственным...

– Все, о чем тебе нужно думать, пока ты осознаешь, что твое шатание по барам закончилось. – Он ответил ей долгим, затянувшимся поцелуем, что ее сапоги оторвались от земли, а ее сердце увеличивалось в объеме до тех пор, пока она не подумала, что оно может взорваться. – Пойдем праздновать наше первое Рождество.

– Я знаю, кого хочу в этом году.

– И она хочет тебя.

КОНЕЦ