Текст книги "Дорога к любимому"

Автор книги: Хелена Фенн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

6

Казалось, поцелуй длился вечность. Наконец объятия Эрнеста стали слабее, и Мейбл высвободилась из его рук. Она с отчетливой ясностью поняла, что влюбилась, а вот этого-то ни в коем случае нельзя было допускать. Теперь из-за собственного безрассудства она стала бесконечно ранимой и беззащитной перед этим человеком…

В воздухе повисло напряженное молчание, чреватое грозой. Мейбл задыхалась, ей казалось, что она вся горит. Лицо Эрнеста, напротив, было непроницаемо, серые глаза смотрели холодно и отстраненно.

– Хотелось бы мне знать, что за мысли бродят в твоей голове, Мейбл.

– Не понимаю, о чем ты… – Нет, она все прекрасно понимала, но сознаться в этом не могла.

– Вот как? От тебя веет то жаром, то холодом, – промолвил Эрнест. – Стоит мне поддаться искушению обнять и поцеловать тебя, как ты меня тут же отталкиваешь.

– Я не просила целовать меня! – запротестовала Мейбл, в отчаянии обхватив руками плечи. – Может, ты просто… просто не осознаешь, какое воздействие на меня оказываешь?

– Спасибо за комплимент, даже если ты и не собиралась отпускать его в мой адрес. – Эрнест преувеличенно вежливо подвел ее к креслу и помог усесться. – Никак не пойму, чего же ты хочешь. Давай уж начистоту: ты играешь со мной, чтобы возбудить во мне еще большее желание? Если да, так помоги мне, Мейбл, не заставляй меня страдать. Чего ты добиваешься? Хочешь, чтобы мы стали любовниками или оставались друзьями?

Какой ужас! – думала Мейбл. Выходит, он считает ее опытной сердцеедкой, которой доставляет извращенное удовольствие «завести» мужчину и в решающий момент упорхнуть из его объятий!

Чувство собственного достоинства не позволяло ей сказать правду. Да и как бы все это выглядело, попытайся она это сделать? «Знаю, ты считаешь меня кокеткой, гоняющейся за чужими женихами, но вообще-то я девственница и к тому же смертельно боюсь по-настоящему влюбиться в тебя. О Господи, да чего скрывать, я уже влюбилась! Мне очень хочется лечь с тобой в постель, но я не решаюсь, ведь ты меня не любишь. И в результате мое сердце будет разбито…»

Нет! Только не это! Она не может пойти на подобное унижение.

– Просто друзьями, – услышала она свой голос словно издалека.

На самом деле ей хотелось ответить честно: «И любовницей, и другом». Если бы только Эрнест не судил о ней столь предвзято, она бы попробовала быть с ним откровенной.

– Я тебе не верю, – отозвался Эрнест.

Мейбл пожала плечами.

– Зачем тогда спрашиваешь?

Наступила тягостная пауза. Чтобы заполнить ее, Мейбл осушила до дна бокал, что держала в руках. Эрнест отправился за новой бутылкой. Налив ей еще вина, он сел рядом, задумчиво вертя в руках свой бокал с бренди. Не выдержав, он заговорил:

– Ну и как прошло твое свидание?

– О чем это ты?

– Помнишь, прежде чем повесить трубку, ты сказала мне, что торопишься на свидание. – В тоне его сквозило скрытое раздражение.

– Мне кажется, это тебя не касается.

– Может быть, и так, но я на редкость любопытен. Звонил твой давний приятель? Я что, пытаюсь вломиться на чужую территорию? Или в последнюю минуту ты испытала угрызения совести? Я имею в виду ночь, которую мы провели вместе.

Мейбл посмотрела на него с таким презрением, что он явно смутился.

– Ты был прав, говоря о собственной подозрительности. А твои связи, конечно, в расчет не принимаются, да? – с издевкой спросила она.

– Какие связи?

– Только не делай вид, будто между тобой и Кэтрин Кассел ничего нет. В ресторане она готова была броситься тебе на шею. И бросилась бы – не будь меня рядом. Неужели ты считаешь меня полной идиоткой, Эрнест?

– Нет, не считаю, – отрезал он. – Но мне приятно, что ты меня ревнуешь.

– Вовсе нет! С чего ты взял?

– Если не знаешь ревности, то ты счастливейший из людей, живущих на свете. Ревность пожирает человека изнутри. Послушайся доброго совета: никогда не ревнуй. – С этими словами он поднялся и, протянув ей руку, сказал: – Ну, идем, дорогая, посмотрим, что нам приготовила Клара.

Ужин был прост, но восхитителен. Ароматная жареная свинина с овощами, а на гарнир – отварные рис и картофель.

За столом Эрнест старался беседовать исключительно на нейтральные темы, и Мейбл поддерживала разговор, радуясь, что возникшее между ними напряжение постепенно спадает. Они обсуждали родных, друзей, и это не несло в себе никакой опасности. Так Мейбл узнала, каким образом Эрнест научился рассказывать детям на ночь сказки. Оказывается, когда его отец женился во второй раз, Надин была совсем еще маленькой девочкой. Эрнест очень привязался к свободной сестренке и всеми силами старался доставить ей радость.

К концу ужина Мейбл удалось полностью расслабиться и получить наслаждение от вкусной еды и отличного вина.

– Райский уголок, – произнесла она, доев последний ломтик дыни, и подперла рукой подбородок, мечтательно глядя на великолепный вид, открывающийся из окна столовой. – Трудно поверить, что где-то гибнут люди.

– Природные катастрофы, войны, болезни всегда уносили жизни множества людей. – Эрнест разлил остатки вина. – А жизнь продолжается, Мейбл. Давай за это выпьем!

– Давай! – охотно согласилась она, поднимая бокал.

Когда они выпили, Мейбл немного помолчала, а потом все-таки решила сказать то, что терзало ее:

– Должно быть, ты немало вынес за прожитые годы. Ты много ездил, постоянно оказывался в различных драматических жизненных ситуациях. Тебе наверняка очень нелегко приходилось. Но в мире полно людей, которые ничего не хотят знать о жестокости и страданиях, чужое горе не трогает их.

Эрнест молчал, стиснув зубы, а на виске его забилась жилка.

– Извини, – тихо промолвила Мейбл. – Я говорю глупости, да? Или ты просто не желаешь об этом слышать?

– Нет, ты абсолютно права. И несмотря на то, что мне пришлось повидать, людские трагедии не оставляют меня равнодушным, – ответил он просто. – Вот поэтому я не смог допустить, чтобы Эва жила с родственниками ее матери. Я даже собираюсь написать книгу о том, как в самых экстремальных ситуациях люди остаются людьми и готовы помочь ближнему. Одному довольно известному издательству моя идея показалась стоящей внимания. Тем более что в книге я намеревался привести реальные факты. – Он усмехнулся. – Говорят, писать надо о том, что хорошо знаешь.

– Чудесно, Эрнест! – воскликнула Мейбл с искренним восхищением. – Ты наверняка станешь знаменитостью!

– Но это совсем не то, что меня прельщает. Хочешь еще чашечку…

Эрнест не договорил, услышав пронзительный детский крик, донесшийся из спальни. Едва не опрокинув стул, он помчался наверх. Крик перешел в душераздирающий плач. Мейбл замерла в нерешительности, потом, не выдержав неизвестности, бросилась следом.

Она нашла Эрнеста сидящим на кровати и нежно баюкающим всхлипывающую девочку. Рядом на столике горел ночник. Вид у Эрнеста был встревоженный.

– Что случилось? – мягко спросила Мейбл.

– Думаю, ей приснился кошмар.

– Такое уже бывало?

– Пару раз. Успокойся, малышка, все в порядке. Шшш…

Услышав голос Мейбл, Эва открыла глаза и протянула к ней руки. Мейбл поспешно шагнула вперед, взяла малышку и прижала к себе. От жалости к крошечному существу ей стало не по себе.

– Где мой папа? Почему он не приезжает? – тихо спросила девочка.

Мейбл в полной растерянности посмотрела на Эрнеста. Тот, нахмурившись, потер рукой лоб. Тогда она села на кровать рядом с ним и усадила девочку посередине.

– Детка, твой папа тебя очень любит, но ему пришлось уйти – очень далеко и очень надолго… Навсегда…

– Помнишь, Эва, я тебе рассказывал? Твой папа ушел на небо, – добавил тихо Эрнест.

– Туда, где сейчас мама? – Эва с надеждой посмотрела сначала на одного взрослого, потом на другого.

– Да, туда.

– А им там хорошо?

– Да, хорошо. – Эрнест ласково провел по волосам девочки. Вид у него был до того несчастный, что Мейбл ощутила острое сочувствие к ним обоим. – Но только твоим маме и папе очень не хочется, чтобы ты плакала.

– Твои родители такие замечательные, что Бог просто не мог не взять их к себе, – сказала Мейбл и поцеловала Эву в потный лобик.

– А мне туда нельзя?

– Нет, что ты, ты очень маленькая. Тебе еще нужно жить и жить. Бог… хочет, чтобы ты была тут… с нами, – решительно ответила Мейбл, внезапно ощутив возникшую между ними троими близость.

Но сердце ее тревожно сжалось, когда в ответ на слова «была тут… с нами» Эрнест бросил на нее угрюмый взгляд исподлобья. И дернул же ее черт за язык!

– Ложись спать, котенок, – с усталым вздохом произнес Эрнест.

Эва кивнула и послушно забралась в постель, прижав к себе Кисика.

– Мейбл, ты хорошая, – пробормотала она, закрывая глаза. – Ты никуда не уйдешь, пока я буду спать?

– Мы оба будем тут, когда ты проснешься завтра утром, – ласково заверил ее Эрнест.

– Честное слово?

– Честное-пречестное. Спокойной ночи, Эва.

Они тихо вышли из комнаты. Эрнест прикрыл дверь. Стараясь не смотреть на Мейбл, он спустился в гостиную, где сел на диван, опустив голову и ссутулив плечи.

– Эрни, ты молодец, – тихо промолвила Мейбл, устраиваясь рядом с ним. – Я тобой просто восхищаюсь. Любой другой на твоем месте голову бы ломал, прикидывая, как избавиться от чужого ребенка.

– Каждый поступает в жизни так, как считает наиболее правильным, – ответил он. – Она маленькая и беззащитная, ей нужна опека, ее нужно защитить – и от жизни в целом, и от родичей в частности.

– Ты замечательно ведешь себя, Эрни. Из тебя бы вышел прекрасный отец, – заверила его Мейбл и тут же смущенно покраснела.

– Неужели? – усмехнулся он. – А знаешь, что за мысль меня постоянно преследует? В какой-то степени я повинен в смерти Генри.

– Что? – Мейбл непонимающе уставилась на него.

– Я тогда поехал на свадьбу твоего кузена, и Генри пришлось отправиться без меня. Впервые в жизни. До этого раза мы всегда держались вместе, страховали друг друга. Бог мой, мне никогда не отделаться от чувства вины!

Мейбл прикусила губу, прекрасно понимая его состояние. Действительно ужасная ситуация.

– Эрни, ты сам знаешь, что это не так, – попыталась она утешить его. – Это судьба – Генри просто не повезло. Ты сам говорил, что он всегда работал как одержимый. То, что Генри в последние мгновения своей жизни думал о тебе и именно тебе доверил заботиться о своей дочери, доказывает, как высоко он тебя ценил.

Мейбл не задумываясь обняла его за плечи. Эрнест тут же привлек ее к себе. Так, обнявшись, они сидели довольно долго. Потом он осторожно очертил пальцем контур ее губ, и она улыбнулась в ответ. В следующее мгновение он уже целовал Мейбл страстно и безоглядно, так что по ее телу пробежала дрожь предвкушения.

Если бы он поднял ее на руки и отнес в спальню, Мейбл разом позабыла бы все свои благие намерения. Но неожиданно Эрнест резко отстранился.

– Прости, мы же договорились, что наши отношения – чисто платонические.

Она замерла, не зная, что сказать. Ей стало стыдно за свою незащищенность перед этим мужчиной. О его полнейшей власти над ней свидетельствовали мгновенно налившиеся груди и отвердевшие соски.

– Похоже, Эва выбрала тебя на роль приемной матери, – произнес Эрнест с непроницаемым лицом. – Что до меня, то я не собираюсь тебе навязываться. Так как же нам быть, Мейбл? Ты не против пожить здесь какое-то время?

– Конечно нет. – Мейбл всеми силами старалась унять бившую ее нервную дрожь. – Мне кажется… Словом, девочке нужна поддержка со стороны взрослых. Она очень напугана, и, если мне… – Мейбл осеклась, но секунду спустя продолжила более твердым голосом: – Если мне удастся хоть чуть-чуть заполнить пустоту в ее жизни, я буду счастлива. Но что будет, когда я вернусь в Лондон?

Некоторое время Эрнест молчал, откинувшись на спинку дивана. Лицо его наполовину было в тени, а наполовину освещено свечой, горящей на журнальном столике. Сейчас он напоминал Мейбл загадочного незнакомца.

– Спасибо тебе, – наконец произнес он. – Ты меня просто поражаешь, дорогая. Ты пытаешься взвалить на свои плечи непосильную ношу. А ведь сама говорила, что нуждаешься в отдыхе.

Мейбл зябко повела плечами.

– Ну, во-первых, это мама и сестры решили, что мне надо побездельничать. А, во-вторых, перемена рода деятельности – тоже отдых.

– И все-таки я должен тебе сказать: Эве нужен близкий человек, который находился бы с ней постоянно.

Мейбл нервно сглотнула. Эта мысль и ей самой приходила в голову, но она в панике гнала ее прочь. Поэтому слова Эрнеста подействовали на нее, как неожиданно раздавшийся удар грома. Ей стало не по себе.

– Ты считаешь, что мне… лучше устраниться? – спросила она с замиранием сердца.

– Не мне решать. Мать – это самое дорогое, что есть у ребенка. Если какая-нибудь женщина сможет заменить Эве мать, я буду всячески поддерживать ее. Клянусь, что она никогда…

Мейбл уставилась на него во все глаза.

– Ты говоришь так, будто приемная мать чем-то глубоко тебя обидела. А ведь ты всегда вспоминаешь мать Надин добрым словом… Или ты имеешь в виду не ее, да, Эрни?

Он бросил на нее долгий взгляд. Сейчас его глаза были темнее ночи.

– Да, не ее. Мать Надин – исключение из правила. – Итак, подозрения Мейбл подтвердились. – Какое-то время после того, как моя мать бросила нас, отец пытался утешиться с другими женщинами. Но они в нашей семье не задерживались. Пара месяцев, от силы полгода – и исчезали без следа. К некоторым из них я пытался привязаться. Но вскоре понял, что те, кто не делал вид, будто заменяет мне мать, были куда добрее тех, кто втирался ко мне в доверие.

Мейбл стало жаль его. Неужели ей удалось заглянуть в самую душу Эрнеста Финлея, человека, казавшегося таким хладнокровным и несгибаемым? Теперь стало ясно, почему он не доверяет женщинам. Она все понимала, однако ничего не могла изменить. Эрнест по-прежнему считал, что она такая же, как те, с кем проводил время его отец. Такая же, как его родная мать. Правда, была еще мать Надин. Но он сам назвал ее исключением из правил.

– Хочешь сказать, что я должна держаться подальше от девочки?

– Нет, черт побери! Как раз наоборот. – Во взгляде Эрнеста промелькнуло что-то странное, непонятное. – На самом деле я хочу тебе предложить…

Мейбл уставилась на него, затаив дыхание.

– Продолжай же… – произнесла она наконец, когда пауза стала невыносимой.

Эрнест глубоко вздохнул и вдруг широко улыбнулся – к полному изумлению Мейбл.

– У меня есть план. Мне важно, чтобы ты отнеслась к нему с пониманием, но прежде, Мейбл, надо все как следует обдумать. – Заинтриговав, он неожиданно предложил: – Давай выпьем кофе?

– Да… пожалуй, – согласилась она.

– Я пойду сварю.

Мейбл медленно последовала за ним в кухню. В голове ее роились предположения, одно диковиннее другого. План? Что еще за план? Гордость и осторожность не позволяли ей задать вопрос напрямик.

– Клара и Мерседес уже ушли?

Эрнест кивнул не оборачиваясь.

– Они оставались тут на ночь, только когда Генри уезжал. А когда появился я, стали приходить только днем.

Мейбл огляделась. В кухне было очень чисто, нигде ни пятнышка, все так и сверкало. Шкафчики орехового дерева закрыты, не видно кастрюль и сковородок. В углу тихо гудела посудомоечная машина. Клара, похоже, была исполнительной умелой работницей, машинально отметила Мейбл.

– Давай, я приготовлю кофе, Эрнест, – предложила она, вспомнив, какой у него был вымотанный вид, когда он утешал Эву. – А ты отдохни, посиди на террасе.

Эрнест снял с полки кофеварку, налил воды, насыпал молотого кофе и включил ее.

– Хочешь доказать, что умеешь делать это лучше меня? – поддразнил он. – Не выйдет! Вот увидишь, я тоже кое на что еще гожусь.

Мейбл опустилась на табурет, вспомнив замечание Эрики, что пора бы научиться перекладывать часть обязанностей на других. Отец ласково подтрунивал над Мейбл, называя ее вечным двигателем. И она даже дала себе слово начать новую жизнь – сразу же, как только вернется домой…

– Я просто хотела помочь, – вздохнула она. – А ты ведешь себя так, будто я тебя обижаю.

– Нет, что ты. Ты такая… заботливая, Мейбл, – произнес Эрнест вполне искренне. – Чем больше я за тобой наблюдаю, тем больше мне нравится то, что я вижу. – Он поставил на стол чашки и сахарницу.

– Правда? – усмехнулась Мейбл, не позволяя себе подпасть под чары его обаяния.

Здравый смысл подсказывал, что не стоит таять от комплиментов Эрнеста. Добрые слова – слабое утешение, они не могли изгладить впечатления, которое произвело на Мейбл отношение Эрнеста к женщинам. К женщинам вообще и к ней в частности.

– Ты же сам сказал, что от меня веет то жаром, то холодом. Или сейчас ты имел в виду что-то другое?

– Ладно-ладно, сдаюсь. – Он поднял руки. – Никто из нас не совершенен. Это не значит, что я не ценю… ну, скажем, все то, что в тебе есть хорошего.

– Так-то оно лучше, – проворчала Мейбл.

В ответ Эрнест рассмеялся и налил ей кофе. Атмосфера заметно потеплела. Мейбл испытывала сильное искушение расслабиться, покончить со своими страхами, позволить страсти, бушевавшей в груди, взять верх над еще пытавшимся сопротивляться рассудком.

Увы, я трусиха, со вздохом признала она, пригубив обжигающий напиток. Иначе бы честно призналась в своих чувствах. Ему, а самое главное – себе самой.

– О чем задумалась? – спросил Эрнест, когда пауза явно затянулась.

– Я засыпаю, – солгала она, ставя чашку на стол. – И одновременно сгораю от любопытства. Так что там за загадочный план? Может быть, расскажешь? А то мне пора спать.

Эрнест поднес чашку к губам, не произнося ни слова. И Мейбл почувствовала себя неловко, как будто всеми правдами и неправдами пыталась выудить у него секретную информацию.

– Эй, ты меня слышишь? – наконец не выдержала она. – Пожалуйста, не сиди как истукан. И не смотри на меня так, словно я картина на выставке. Что у тебя за план?

– Ладно, – произнес он, мгновенно приняв деловой вид. – Это даже не столько план, сколько вариант решения моей проблемы. Сейчас моя главная забота – Эва. Я чувствую, что должен уберечь ее от дальнейших душевных травм. Это мой долг перед Генри… – Эрнест ненадолго замолчал, словно обдумывая дальнейшие слова. – Но похоже, что родственники его умершей жены могут потребовать передать опекунство над девочкой им. До меня дошли слухи, что они готовы затеять судебный процесс. Формально опекун девочки я, к тому же я ее крестный. Но они могут попытаться оспорить законность моих прав…

– И у них это может получиться?

– Оспорить по суду можно что угодно, если денег куры не клюют, – усмехнулся Эрнест. – У родных Эвы именно так и обстоят дела с финансами. Мне известно, что они основывают свои доводы на том, что холостяк, вроде меня, не может обеспечить нужный уход за маленькой девочкой. К тому же я вечно в разъездах. А они готовы предоставить ей кров и воспитать надлежащим образом… Беда в том, что их представление о подходящем доме для ребенка совпадает с представлениями самого Генри о тюрьме.

Мейбл озабоченно взглянула на Эрнеста.

– Ну и что ты можешь сделать?

– Мой адвокат посоветовал мне немедленно жениться.

– Немедленно жениться? – растерянно повторила Мейбл, до которой не сразу дошел смысл сказанного.

– Вот именно.

– Ты что, хочешь сказать, что у тебя уже есть кто-то на примете? – Она не узнала собственный голос.

– Нет, кандидатки на эту роль у меня, увы, пока нет, – признался Эрнест, без улыбки глядя на Мейбл. – Нормальные люди предпочитают жениться по любви и гораздо реже – по расчету. Мне нужна женщина, которая не только согласится как можно быстрее выйти за меня замуж, но и будет соблюдать определенные правила игры. Словом, я хочу найти для Эвы настоящую мать, способную полюбить маленькую девочку как родную. Не уверен, что женщины, готовые к самопожертвованию, вообще существуют на белом свете.

– Может, все будет зависеть от того, что ты ей предложишь? – Голос Мейбл выдавал охватившее ее волнение. – Тебе придется обдумать условия, которые устроили бы вас обоих.

– Считаешь, что мне нужно пролистать записную книжку и обзвонить приятельниц, чтобы посмотреть, примет ли кто из них мое предложение?

– Ну… – Мейбл совсем запуталась и, чтобы собраться с мыслями, отпила кофе. – Нет, я имела в виду совсем не это. А от меня ты чего ждешь? Считаешь, что я могла бы рекомендовать подходящую кандидатуру?

– Вот именно. Ребенок требует терпения и внимания. Все мои знакомые… дамы в данной ситуации ни к черту не годятся.

– Но должна же быть женщина, которая пойдет на это! – Господи, как ей сдержаться и не расплакаться! Единственным желанием Мейбл было убежать к себе и зарыться в подушку, рыдая от душевной боли. – Тебе придется убедить ее, что женитьба без любви возможна. Но ведь, налагая на нее огромную ответственность, ты должен заставить ее увидеть и какие-то преимущества подобного брака.

– Верно. Конечно, это будет необычный брак, – произнес Эрнест с усмешкой, и глаза его странно блеснули. – Вряд ли нам удастся изобразить пылких возлюбленных. Но мы могли бы подписать контракт, по которому… моя жена получила бы солидное вознаграждение. На это вполне можно рассчитывать, денег у меня достаточно. А что касается личной жизни каждого, то я вовсе не предполагаю связывать нас двоих какими-то обязательствами эмоционального плана.

У Мейбл так дрожали руки, что, когда она поставила чашку на поднос, та предательски звякнула. Неужели Эрнест всерьез надеется найти женщину, которая согласится на его условия? Неужели можно смотреть на брачный союз, как на деловую сделку?

– Интересная история… – Голос ее дрогнул, и Мейбл испугалась, что расплачется прямо сейчас. – Извини, но не пойму, при чем тут я. Спасибо за ужин, но мне пора. Я очень устала.

– Эй, погоди… – Эрнест приподнял ее подбородок, заглядывая в глаза. – Я тебя расстроил, Мейбл?

– Нет.

От его взгляда ей стало не по себе.

– Что-то не так? – настаивал Эрнест. В глазах его читалась обеспокоенность, но и только.

– Если сам не понимаешь, я тебе ничем не смогу помочь.

– А ты попробуй.

– Ну хорошо. Не знаю, что меня больше расстроило, Эрни: то, что ты хочешь жениться, чтобы выиграть процесс, или то, что готов отдать девочку на милость неизвестной женщины, которая, возможно, согласится на твой план, но из корыстных побуждений.

– Боюсь, тут ты права. – Эрнест замолк, а его серые глаза снова потемнели. – Похоже, у меня не остается выбора. – Он обнял ее за плечи, и у Мейбл пересохло в горле от волнения. – Послушай, а как ты отнесешься к предложению руки и сердца? Я предлагаю тебе выйти за меня замуж.

– Что?!

– Извини, мне не хватило мужества сразу попросить тебя. Но теперь я решился: дорогая, согласишься ли ты стать моей женой. Ну… естественно, с учетом всех вышеизложенных условий.

– Эрни, – робко начала она, – если ты так шутишь, то…

– Насчет условий?

– Нет, насчет предложения руки и сердца!

– Я совершенно серьезен, – заверил Эрнест. – Я должен быть уверен в том, что о Эве заботится во всех отношениях достойная женщина. Мне нужна жена, чтобы оставаться опекуном крошки, а девочке нужна мать.

– Ну почему я?

– Лучше ты, чем кто-либо другой, поверь, – сказал Эрнест. – Ты такая теплая, такая добрая, Мейбл. Ты уже готова полюбить и пожалеть ребенка. А сострадание в наше время встречается очень редко. Если ты способна преодолеть трудности в наших взаимоотношениях и взять на себя заботы о Эве, я сделаю все, чтобы ты не осталась разочарованной.

Мейбл была настолько потрясена предложением, что на ум не приходило ничего путного.

– Неужели тебя угнетает сама мысль о подобном союзе? – хрипловато спросил Эрнест, беря ее за руку.

Она отрицательно затрясла головой. Сердце ее вновь сжалось. Он был так напряжен, так неуверен в себе…

– Не знаю, что и сказать, – дрожащим голосом призналась Мейбл.

– Не торопись, – мягко сказал Эрнест. – Если тебе нужно время, чтобы все обдумать, оно у тебя есть.

Мейбл чувствовала, что гибнет. Закрыв глаза, она представила себе спокойное существование – без Эрнеста и Эвы. Но в таком случае она вечно будет сожалеть о том, что не согласилась. Если же согласится, ее ожидает непредсказуемое будущее с мужем, который ее не любит, и дочкой, чье душевное здоровье целиком зависит от доброты и терпения окружающих ее взрослых.

Ей показалось, что она сейчас упадет в обморок. Миссис Эрнест Финлей. Сможет ли она привыкнуть к такому словосочетанию? Конечно, Мейбл испытывала к Эрнесту куда более глубокие чувства, нежели примитивное физическое влечение. Но выйти за него замуж?!

Но может быть, стоит заставить себя посмотреть правде в глаза? Эрнест ее не любит. Возможно, он даже не представляет, как можно любить женщину. Но если уж предлагает именно ей создать семью, пусть только ради приемного ребенка, – как можно отказаться!

Ведь она-то любит его. Любит отчаянно, самозабвенно, как никогда не любила и, уверена, никогда не полюбит. И ей очень, очень захотелось помочь Эве.

– Мейбл, – позвал Эрнест, отрывая ее от размышлений.

Очнувшись, она пристально посмотрела в его серые глаза.

– Да.

– Хочешь подумать?

Мейбл прерывисто вздохнула и попыталась изобразить улыбку.

– Нет, я уже все решила.

– И что? Ради всего святого, прошу тебя, скажи, – внезапно взмолился он, – ты согласна?

– Да, Эрни, – ответила Мейбл, поражаясь своему спокойствию. – Я согласна.