Текст книги "Не верь мне... (СИ)"
Автор книги: Хелен Рой
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)
– Что ты сказал?
Мигала ринулся, чтобы схватить Ваньку за грудки. Но Иван одним приёмом уложил того на пол, прижал ногой. Остальных бандитов окинул режущим, тяжёлым взглядом. Братки отступили и разошлись по своим местам.
Химик посмотрел на притихшего Мигала и спокойно сказал:
– Завтра утром, чтобы очко*блестело, – показал он на туалет. – Если нет, то тебе твоё собственное начистят.
Ванька понимал, что нарывается, ведь, по сути, он ни каким "статусом" у братвы не обладал. Он даже не был законником. Но становиться чей-то шестёркой не собирался. То что происходит в тюрьмах и на зоне он слышал не раз от Лёнчика, когда тот в пьяном базаре изливал ему душу. Главное сейчас не показывать, что ты слабее их, а на зоне всё равно его ждёт смерть, если раньше здесь не положат. А пока он решил играть свою роль до конца.
– Ты понял? – грубо и уверенно спросил Химик, дёрнув за грудки Мигала.
В глазах заключённого пробежал страх, Иван оттолкнул его обратно на пол, встал и пошёл к своему месту, скатал матрас, перекинул его на самую удобную койку возле окна. Вещи и матрас братка швырнул на своё старое место. Заключённые молча смотрели на происходящие, никто даже не попытался вмешаться.
Иван лёг и закрыл глаза, сон быстро накрыл его, унося к любимой Маше...
Утром, встав Химик подошёл, к намытому унитазу и мысленно ухмыльнулся.
Полдня он прождал, когда его вызовут на допрос. И вот, наконец, дверь открылась, на пороге появился конвоир:
– Голубев на выход.
В помещении для допросов его ждал брат Маши. Он сидел за столом, положив руки на столешницу. Камера мало отличалась от той из которой его только что привели. Те же не понятного тёмного цвета стены, решётки на окнах, только единственное отличие – нет кроватей.
– Привет Химик, – с издёвкой в голосе поприветствовал его следователь. – Как самочувствие?
– Могло быть и лучше, – с призрением посмотрев на него, ответил Иван, если бы не Маша, то он бы с этим гадом и общаться не стал. То что эта сволочь прежде всего свои цели преследует, Химик понял ещё после первой встречи, только ничего не мог сделать. Он даже не побрезгал поставить под удар сестру.
Родин понял, что разговор будет трудным, но надо было поставить все точки на "i".
– Про Машку забудь. Ты её не знаешь. Она тебя тоже. Нечего девочке жизнь портить.
– Это она так сказала? – не поверив, вопросительно повёл бровью Ваня.
Вопрос Голубева на несколько секунд ввёл Никандрова в замешательство, но он тут же собрался с мыслями и уверенно продолжил:
– Считай, что да. Кто ты, а кто она. Зачем ей нужен конченный зек.
– Я тебе не верю, – спокойно ответил Иван, сложив руки крестна крест на груди.
– Ты подумай своей тупой башкой! Ей ведь ещё дальше жить! А ты в лучшем случае на зоне протянешь месяц, – злобно прошипел Родион. – Я всё сделаю, чтобы ты до неё не добрался, а если и доберешься, сдохнешь там как паршивая собака.
– Ну, это мы ещё посмотрим, – холодно буркнул Химик, он нутром чувствовал, что эта гнида способна на любую подлость. Встав изо стола, направился к двери, тем самым показывая что разговор закончен. Ванька молча дождался появления конвоя, и ушёл, ни сказав больше не слова.
ГЛАВА 8.
Банкет по поводу награждения Родиона и Анискина проходил в ресторане «Астория». Всё торжество оплачивал Николай Николаевич.
Маша и Никандров подъехали к парковке, там стояли автомобили приехавших гостей – служебные "волги". Они вышли из машины и поднялись на крыльцо, подошли к широким дверям, на которых была вывеска "по заказу".
Родион нахмурился, его всё ещё занимал вопрос, откуда столько денег у Анискина. Он не мог дождаться того момента, когда выведет его на "чистую воду".
Никандров открыл дверь, пропуская Марусю в перёд. Они прошли в зал, звучала спокойная музыка, гости занимали свои места. Маша и Родион сели сбоку от входа, по центру, недалеко от них сидел Николай Николаевич в компании двух роскошных дам. Чуть дальше с другой стороны находились начальники других отделов.
– Где твой человек? – встав, спросила Маруся, она сильно нервничала.
– Не суетись. Ты выглядишь замечательно, – мужчина прошёлся взглядом по девушке – тонкая чёрная ткань струилась свободными складками по бёдрам и длинным ногам, в глубоком вырезе вечернего платья была видна полуоткрытая грудь. – Сядь. Он как раз идёт к нам.
– Родион! – подходя к ним, воскликнул Анискин. – Ты один?
Никандров нехотя поднялся и протянул руку для пожатия.
– Нет. С сестрой, – он кивнул на свою спутницу, только теперь полковник заметил очаровательную девушку. – Маша это Николай Николаевич.
Его улыбка стала шире и добрее, Анискин взял Марусю за руку, поднёс её к своим губам, слегка склонив при этом голову.
– Я очарован, – слащаво проговорил мужчина.
Маша встал. Полковник окинул взглядом её соблазнительную фигурку, его маленькие глазки заблестели.
– Родион я украду твою сестру? – беря за локоть Марусю, спросил он.
Девушка вопросительно посмотрела на брата, тот кивнул головой, хотя самого разъедала ревность. Анискин увёл её за свой столик, посадив рядом с собой.
Чтобы как то отвлечься Никандров налил в рюмку коньяка, при этом, не выпуская из поля зрения сестру. Он с первым глотком ощутил вкус дорогой выпивки – глубокий, насыщенный. Жидкость приятным теплом растеклась, опьяняя и согревая кровь, вызывая желание набить морду Анискину, который в этот момент как бы невзначай, положил свою руку на спинку Машиного стула.
Видя, что Родион по тихонько "набирается", Маруся ещё больше занервничала. Ей было неприятно находиться в обществе Анискина, его потные руки так и норовили её облапать. Девушка усилено искала повод уйти.
– Николай Николаевич, простите, пожалуйста, но я пойду. Родиону домой пора.
– Мне не хочется с вами Машенька расставаться. Я надеюсь на новую встречу?
– Мне тоже было очень приятно с вами познакомиться, – вежливо сказала девушка, игнорируя вопрос.
Она поднялась и быстро пошла к брату, который уже еле держался на ногах. Взяв его за руку, повела к выходу.
– Родион мы уходим.
Никандров был только рад уйти, он понимал, что вечер не может продолжаться до бесконечности и завтра на работу. Главное сделано – Анискин клюнул на Машу, теперь осталось только одно: по чащи их сталкивать, а вот об этом он уж позаботиться.
Они вышли в прохладу ночи, Маруся ёжилась от холода, Родион скинул пиджак и накинул его на её плечи.
– Машуль ты молодец, сделала всё как надо, – похвалил он, медленно шагая рядом с сестрой.
– Родион мне было неприятно общество Николая Николаевича. Он всё время пытался залезть мне под платье.
– Потерпи немного, – садясь в остановленное такси, попросил брат.
Маша погрузилась в свои мысли и не заметила, как подъехали к коттеджу. Никандров открыл дверь своим ключом, они прошли в дом, он взял девушку за руку и притянул к себе.
– Чего ты маленькая? – вытерев скатившеюся слезу с щеки сестры, тихо спросил Родион.
– Мне страшно за Ваньку. Как он там? – пробормотала она, опустив глаза.
Мужчина сжал челюсть, глаза потемнели, глубокая морщина пролегла между бровями. Маша оказалась зажата телом Никандрова и стенкой. Его рот прижались к её шеи, затем переместился к щекам и, не говоря ни слова, он припал к её губам.
Маруся отчаянно колотила по груди брата, сопротивляясь его властному рту, но вырваться не могла. Правая рука скользнула по рубашке мужчины вниз к кобуре, нащупав пистолет, вытащила его и упёрла в правый бок. Родион почувствовал через ткань холод оружия, оторвался от девушки и медленно поднял глаза. Во взгляде его читалось боль и тоска.
– Прости, – тихо проговорил он. – Этого больше никогда не повториться. Я люблю тебя, но обещаю, что свои чувства впредь буду держать при себе. Прости.
Ему очень хотелось, чтобы девушка оказалась с ним в одной постели, но Никандров понимал, что ещё не пришло время, превыше всего цель, для достижения которой он всё сделает и даже пожертвует своей любовью. Мужчина развернулся и исчез в своей комнате.
Маша стояла с вытянутым пистолетом. Посмотрев на оружие, аккуратно положила его на коридорную полку. " Что происходит? Боже как я устала!" – простонала мысленно она, сползая по стенки на пол...
***
Беззвучно мигали огни на милицейском «уазике» около здания, где работал Родион. Маша спешила к нему, сегодня должен был состояться суд, на котором решалась судьба Вани.
Она прошла внутрь и столкнулась в очередной раз с Анискиным, который спешил выйти на улицу, но увидев девушку, как обычно расплылся в улыбке.
– Дорогая моя Машенька, – протяжно на распев проговорил он, целуя её руку. – Как я рад видеть вас. Наше свидание в силе?
Вот уже второй месяц, по настоянию брата, они встречались, ходили в театр и кино. Всё началось со случайных столкновений на работе Родиона. Маруся даже не догадывалась, что они подстроены, чтобы свести её с Николаем Николаевичем.
Девушка долго сопротивлялась, не хотела она ходить на свидания с человеком, который ей был неприятен, но Никандрову удалось её убедить, что это нужно для спасения Ивана. И вот, наконец, всё закончиться и ей не надо больше притворяться.
– Нет. Я сегодня занята, – Маруси очень хотелось сказать, что и завтра и в ближайшие годы у неё не будет ни времени, нежелания видеть его. Но решив, что некрасиво так сразу же рвать отношения, ведь по сути дела она использовала Анискина в своих целях, не стала больше ничего добавлять, а пошла к Родиону.
Осторожно постучав, дождалась пока ответит брат, открыла дверь и вошла. В кабинете Никандрова как обычно было сильно накурено и пахло кофе, он сидел за столом и листал очередное не раскрытое дело. Увидев сестру нахмурился, прошло не мало времени с его опрометчивого поступка, когда он поцеловал её, хотя они оба делали вид, что ничего не произошло, но ситуация каждый день накалялась до придела.
– Привет! – подошёл он к Маруси, поцеловал её в щеку.
– Родион ну как?
– Ты про, что? – озадачено, спросил следователь, понимая, о чём она спрашивает, но сделал вид, что не понял. – А про суд. Маш только не расстраивайся. Ничего не получилось. Ваньке дали десять лет. Он шёл по двум статьям. Анискин гад накрутил, – сокрушаясь, буркнул Родион, хлопнув по столу кулаком.
– Как так, – сев на стул прошептала Маруся. – Ты же обещал!
– Машуль прости. Я не знал, что он продажный. Оказывается его Брецкий "подкармливал" и теперь ему не выгодно, чтобы Ванька был на свободе и заговорил.
Девушка ничего не замечала и не слышала, в голове пульсировала одна только мысль "Ване дали десять лет". Откуда-то из далека, доносился голос Родиона...
ГЛАВА 9.
Суд
Адвокат и свидетели стояли в коридоре дожидаясь, начала суда, который всё время откладывали из-за того, что судья не освободилась с другого процесса.
Наконец дверь открылась, вышла полная женщина, секретарь суда.
– Сейчас будет слушаться дело Голубева. Кто тут присутствует? – спросила она громко.
– Я адвокат со стороны защиты.
– Свидетели есть?
– Да, – раздались голоса.
– Можно пройти. Через пять минут начнём, – сказала секретарь.
Все двинулись в зал. Адвокат занял своё место, с противоположной стороны сел прокурор. Дверь открылась в зал вошли конвоиры, они проводили Ивана на место подсудимого. Он медленно сел на скамью, опустив на ладони лицо. Сейчас будет решаться его дальнейшая судьба и скорей всего он проиграет в этой решающей битве, адвоката которого ему предоставили, хотел как можно быстрее отвязаться от Химика, так как считал заранее это дело проигрышным.
На пороге появилась судья. В зал вошёл мужчина лет пятидесяти и два народных заседателя.
– Прошу всех встать! Суд идёт! – объявила секретарь.
– Точно проиграли, – тихо буркнул себе под нос адвокат, хмурясь, он очень хорошо знал этого судью, Иванько вёл почти все дела связанные с наркотиками и давал максимальные сроки.
Судья приступил к перечислению, того кто участвует в процессе. Дальше началось слушанье дела, прокурор зачитал душещипательную речь, и только тут Ванька понял, как постарался Родион. Он сделал всё, чтобы Ивана засадили по максимуму. Судья листал уголовное дело и мотал головой, посматривая из под очков на Химика. Народные заседатели с равнодушными лицами слушали сторону обвинения, а один из них постоянно смотрел на часы, видно спешил куда-то...
Адвокат не оспаривал предъявленных обвинением доказательств, ещё Иван узнал, что в деле нет ни слова о Маше, как будто бы похищения и не было и его обвиняют по двум статьям.
– Признаёте ли вы подсудимый себя виновным? – спросил судья, испытующи посмотрев на Ивана.
– В том, в чём меня обвиняют по второй статье сто шестьдесят третьей – нет! Я не занимался вымогательством, – ершисто ответил Химик.
– Подсудимый ваша позиция ясна суду, – произнёс строго Иванько. – Суд удаляется на совещание!
– Объявляется перерыв до вынесения приговора, – сказала секретарь, все присутствующие встали, а судья с заседателями вышли в совещательную комнату.
Через сорок минут они появился, чтобы огласить приговор. Ванька сидел с окаменевшим лицом, вцепившись в края скамьи.
– Подсудимый Голубев Иван Аркадиевич обвиняется в незаконном производстве, сбыте наркотических средств, психотропных веществ, а также в вымогательстве совершённом с организованной группой в целях получения имущества в крупном размере. Суд постановил: признать подсудимого виновным и назначить наказание в виде лишения свободы на срок десять лет, с отбыванием в колонии строго режима...
Ванька выходил из зала, перед глазами всё было как в тумане. В голове стучала только одна мысль – "На зоне ему конец". Он даже не заметил, как пролетело время, и его привезли обратно в тюрьму, в камере он моча сел на свою койку и уставился в окно с решёткой, так и просидев всю ночь...
– Голубев на выход. Руки за спину. Лицом к стене, – приказал охранник Ивану.
Ему одели наручники, и повели по длинному коридору на улицу к грузовой машине. В перевозки сидел грузный мужчина лет сорока. Он кинул хмурый, равнодушный взгляд на Химика. Ивану сняли наручники и толкнули вперёд. Он присел на другую скамейку. Железная дверь машины с грохотом закрылась.
Они ехали молча. Зек нервно ёрзал на сиденье. Внезапно раздался хлопок, автомобиль дёрнулся как от удара и остановился, в кузов пополз дым, послышались выстрелы. Дверцы быстро, с шумом открылись, появилась седая голова.
– Матёрый! – прохрипел седой амбал, в кожаной куртки, с пистолетом. – С прибытием.
Заключённый дёрнулся вперёд к выходу, вылез и обернулся к Ване.
– Чего сидишь? – крикнул он Ивану, взяв пистолет у Седого, кинул его Химику. – Жить хочешь? Отстреливайся.
Ваня последовал за ними, на улице стреляли со всех сторон наугад, так как из-за полыхавшей машины не было ничего видно. Химик споткнулся о труп братка, приклонился от пуль летящих в его сторону. Он тоже стал палить без разбору, пока стрельба не прекратилась, и вокруг не стало тихо.
Иван, не оборачиваясь, двинулся в сторону леса, под ногами у него кто-то застонал, нагнувшись, он увидел раненого Матёрого. Тот лежал на спине и что-то хрипел, пытаясь сказать.
– Вытащи, – закашлялся он, держась за раненую грудь. – Хочу жить.
Ванька приподнял его и положил к себе на спину, мужчина был тяжёлый. Раздался выстрел и руку поразила нестерпимая, жгучая боль, но он не остановился, а двигался только вперёд. Обернувшись с разворота, полоснул в сторону, откуда слышались шаги и выстрелы, ориентируясь только по звуку. Расстреляв весь магазин, двинулся дальше, ускоряя ход.
Идти становилось всё тяжелее, но скрипя зубами, Химик шёл вперёд. Перед глазами мелькал образ Маши, она словно указывала дорогу, только ради неё Ванька стремился выжить любым способом. На пути возникла речка, не раздеваясь так и волоча на спине бандита, он перешёл её. Выйдя на берег: упал на землю, отдышался и снова в путь. Ноги отказывались идти, рука болела, а в голове чётко шла команд – останавливаться нельзя, накроют менты.
Сколько он так бродил по незнакомому лесу Иван не знал, только поздно ночью набредя на домик, в гуще деревьев, решил передохнуть. Он понял, если бы сейчас не сделал этот привал, то наверняка рухнул на землю. Положил на траву Матёрого, потрогал пульс. Тот был жив, но дышал тяжело.
Иван зашёл в дом лесничего, он был пуст. В углу весели травы, у печки лежали дрова. Затащив авторитета в хату, он затопил печь и набранную в колодце воду поставил кипятиться.
Химик разорвал футболку на груди бандита, пуля зашла глубоко, без инструментов её не вытащить, жить ему осталось несколько часов.
Скинув с себя рубашку, пропитанную кровью Матёрого и своей, Ванька бросил её в угол. Осмотрев свою левую руку, которая онемела, убедился, что пуля прошла на вылет. Облегчённо вздохнул. Но боль новой более мощной волной прокатилась по телу, напоминая о себе, хотя он к ней уже привык, настолько насколько можно привыкнуть, чтобы не обращать внимание.
Пошарив по дому, нашёл аптечку и нитки с иголкой. Пошевелил пальцами, убеждаясь, что нервы и кость не задеты. Обильно полив рану перекисью, обработал иголку в спирите, который тоже обнаружился в хате. Рука дрожала, хлебнув для храбрости спирта, Ванька принялся к штопанью своих дыр. Маленькие стежки ложились ровно, один за другим, сложнее всего пришлось с другой стороны руки, помучившись немного, и та часть была зашита. Смазав йодом, перебинтовал рану.
Матёрый снова застонал, приходя в себя.
– Браток, – хрипло прошептал он.
Иван подошёл к нему. Бандит открыл глаза и сухими губами проговорил:
– Давай заключим сделку, – он закашлялся, силы его были на исходе. – Я знаю, что через пару часов умру, – не весело улыбнувшись, хмыкнул он. – Позаботься о моей семье. Я скажу тебе номер ячейки и дам ключ. Там много денег и акции одного завода, – бандит вновь закашлял. – Половину денег отдай жене, а завод и остальное бабло твоё, за эту услугу и за то, что не бросил.
Матёрый протянул руку к шее и дёрнул цепочку с маленьким ключиком, протянул его Химику.
– Наклонись, а то мне тяжело говорить, – ещё более слабым голосом сказал он.
Ваня наклонился, и бандит в самое ухо зашептал адрес своей семьи и номер ячейки. Он ещё тяжелее задышал, из уголка губы потекла струйка крови, голова откинулась в сторону. Химик приложил два пальца к пульсу на шее бандита, он не прощупывался.
Иван отвернулся от трупа, подошёл к небольшому шкафу, вытащил чистую одежду. Переодевшись, хмуро посмотрел на мёртвого бандита, решая как поступить дальше. Снял с себя подарок Маши – серебряный крестик, прижался к нему губами и одел на шею Матёрого, переодел его в свою старую рубашку. Теперь они поменялись местами. Менты должны найти мёртвого Химика, а доказательством для Родиона будет крестик на сгоревшем трупе.
У выхода, около дверей стояла канистра с керосином. Взяв её облил дом внутри и снаружи. На улице ещё раз посмотрел назад, чиркнул спичку и кинул её в траву. Хата вспыхнула в один момент, унося старую жизнь Ивана и давая ему новый шанс на счастье...
ГЛАВА 10.
Маша возвращалась с работы домой. В её отсутствие в фирме мало чего изменилось, новых заказов не было, в ближайшее время предстояла встреча с заказчиком, который при благоприятном стечении обстоятельств должен стать постоянным. Заниматься разработкой рекламы и маркетинговыми исследованиями молочных продуктов весьма перспективная работа.
Она остановила машину около дома, вышла из неё. На ней были одеты серые брюки и чёрный плащ поверх белоснежной рубашки. Маша достала из сумочки ключи, вставила в замочную скважину ворот. Отодвинула железные двери в сторону, а затем села в автомобиль и заехала во двор. Заглушила мотор, вышла из Мазды, толкнула ворота которые сами закрылись. Ещё постояв некоторое время на улице, наслаждалась пением птиц, и только потом зашла в дом нехотя, нетрепливо.
Родиона ещё не пришёл, как всегда задерживался на работе. Маруся заглянула в холодильник и достала вчерашний суп, готовить не хотелось, и вообще она прибывала в плохом настроении, в предчувствии чего-то нехорошего. Да и что могло быть хорошего, если Ванька теперь далеко. В коридоре зазвонил телефон, отвлекая её от грустных мыслей.
– Машка привет! – прозвучал взволнованный голос Вероники. – Ты телевизор включи, там по всем каналам твоего Ивана показывают. Говорят он с каким-то мужиком сбежал. Их теперь в розыск объявили.
Маруся нажала на пульт и на экране появилась диктор. Она стояла около машины, а рядом санитары уносили тела погибших.
"Сегодня при транспортировки заключённых был совершён дерзкий побег. Иван Голубев осуждённый за изготовлении наркотических средств и Максим Матёров вор рецидивист бежали из под стражи. Следствию стало известно, что им помогали. Расстреляв охранников и убив своих освободителей, преступники скрылись в лесу.
Всем кто знает о местонахождении Голубева и Матёрова просьба незамедлительно заявить..."
Дальше девушка не стала слушать, отключила звук.
– Ало, ало! – послышалось из трубки настойчивый голос Вероники.
– Да.
– Ты куда пропала?
– Вероника, зачем он сбежал? Ведь теперь ему срок увеличат, – расстроенно спросила Маша, садясь на диван.
– Если поймают!
– Давай я тебе попозже позвоню. Сейчас хочу Родиона набрать. Вдруг уже чего-нибудь известно стало.
– Хорошо.
После того как послышались гудки, девушка позвонила брату, но он трубку не брал. Она набрала номер Анискина.
– Слушаю, – раздался раздражённый мужской голос.
– Николай Николаевич это Маша сестра Родиона, – затараторила Маруся, ёрзая на диване.
– Машенька как я рад вас слышать! Вы сегодня для меня...
– Николай Николаевич, – перебив Анискина, проговорила она. – Вы случайно не знаете где Родион?
– Вот как раз знаю, – ни капли, не обидевшись, ответил он. – Уехал на ЧП. Вы не переживайте, он скоро вернётся. И я сразу же отправлю его домой. Сам обязательно проконтролирую.
– Спасибо! – Маша быстро повесила трубку, чтобы мужчина не успел снова её пригласить на свидание.
Родион вернулся только поздно ночью, а Маруся так и уснула в ожидании его в гостиной на жёстком диване...
До самой ночи Никандров сидел в своём кабинете, ломая голову над тем, куда могли деться беглые зеки. После выезда на место происшествия ничего не изменилось, идей так и не было.
Лес прочесали, кинологи с собаками, они дошли только до речки, дальше след терялся. Скорей всего преступники её перешли. Всё указывало на это, и ещё один из них был ранен, кровавые пятна, оставленные на деревьях, говорили об этом.
Милиционеры остались прочёсывать лес за рекой, а Родион решил вернуться в отдел. Посидев ещё немного поехал домой. По дороге обдумывая и решая как лучше поймать Химика – парень скорей всего нанесёт визит Маше. От этой мысли Никандров прибавил скорость и уже через несколько минут остановился около коттеджа.
В окнах горел свет. Заехав во двор, оставив машину рядом с Маздой сестры, поправил кобуру с оружием под курткой и, стараясь не шуметь, двинулся к дому. По пути он настороженно всматривался в темноту, вслушиваясь в посторонние звуки, готовый среагировать в любою минуту. Вдруг Химик уже здесь? Нужно быть осторожным. Он не хотел перестрелки, ему Иван нужен живым.
Зайдя в дом, прошёл на кухню. На плите стоял холодный суп, Родион открыл холодильник и достал колбасу. Тут в дверях появилась Маша, её разбудил хлопок дверей. Она кинулась заплаканная к брату.
– Наконец-то ты пришёл...
– Что случилось? – сердце сжалось, "неужели она знает о побеги?" – пронеслось в голове.
– Где Иван? – слёзы снова закапали по щекам. – В новостях сказали, он сбежал...
– Машуль его пока не нашли.
– Ванька живой? – продолжала допрос девушка.
– Жив он. Чего ему будет, – грубо ответил Родион, злясь на неё – нашла за кого волноваться.
От дальнейшего разговора его спас зазвонивший телефон. Маша вздрогнула, пошла в гостиную, появилась через минуту с трубкой в руках.
– Это тебя! – испуганно прошептала она.
– Слушаю.
– Никандров мы нашли беглецов, – сказал дежурный. – Вернее одного.
– Так вези его в отдел. Я сейчас буду.
– Да привезти не получиться. Тут такое дело... – растерянно замямлил опер. – Лучше сам подъезжай. На пятом километре тебя парни встретят.
– Чего мямлишь? Объясни толком, – раздражённо рявкнул Родион, посматривая на рядом стоящую бледную сестру. – Почему не можешь в отделение привезти?
– Я могу привезти только в морг. Труп тут.
– Чей?
– Не знаю. Обгоревший он.
– Я понял. Сейчас буду.
Откинув телефонную трубку в сторону, Никандров пошёл к выходу из дома. Маша последовала за ним, на ходу надевая плащ.
– А ты куда собралась? – обернувшись к ней, спросил Родион.
– Я с тобой поеду. И даже не смей отговаривать!
Рассудив: что всё равно она не отстанет, да и если увидит собственными глазами мёртвого Химика, быстрее смириться и забудет, согласно кивнул головой, пропуская сестру вперёд...
На поляне где когда-то был дом лесника, в результате пожара полностью сгорела обрешётка крыши, остались лишь обгорелые части стены, и рядом валяющиеся доски.
Маша шла за Родионом, стараясь не отставать.
– Где труп? – спросил он у высокого, плечистого опера, описывающего место происшествия.
– В скорой, – ответил оперативник, махнув рукой в сторону. – Хотели труп забрать на экспертизу. Но я не дал пока.
Маруся побежала к машине скорой помощи, а Никандров шёл за ней неспеша.
– Покажите труп, – велел он, медикам, стоящим у автомобиля.
Они открыли заднею дверцу и вытащили каталку, расстегнули молнию на мешке-чехле. Машу сразу же вырвало, а Родион продолжал хладнокровно рассматривать обгоревший труп.
На неизвестном по всему телу висели обгоревшие по краям кусочки хлопковой материи, ощущался запах горелого мяса. Сам труп был в значительной степени обугленный. Правая сторона черепа сгорела больше, чем левая. На лице и туловище кожа отсутствовала, сохранились лишь обугленных мышц. Внутри черепа виднелись части обгорелого мозга. Правая рука пострадала значительней левой, ноги тоже были обуглены, без кожного покрова.
– Вот блин! Мать твою! – выругался Родион, плюнув в строну.
Никандров понимал, что неизвестного трудно будет опознать, скорее не возможно, никаких отличительных татуировок по которым можно было бы узнать покойника-зека не осталось, всё сгорело вместе с кожей.
– Он умер за несколько часов до пожара, от ранения. Это всё, что я пока могу сказать. Остальное всё после вскрытия, – сказал мужчина лет пятидесяти дежурный судмедэксперт. – Хотя опознать труп скорей всего не удастся. Кожного покрова совсем нет.
– А это что, – Родион наклонился к мертвецу и дёрнул за металлическую цепочку на шее.
В руках у него оказался крестик, вот точно такой же он уже где-то видел. Маша отошла от увиденного и подошла к брату, который с интересом что-то рассматривал. Она заглянула к нему через плечо и увидела крестик мамы. Её ноги налились свинцовой тяжестью, сознание стало меркнуть, девушка только и смогла произнести:
– Ваня, – и упала на землю без чувств.
Родион кинулся к ней, он слышал, что она сказала, и теперь ему стало понятно, где видел эту вещицу.
– Маша, – хлопая девушку по щекам, позвал Никандров.
– Давайте я, – предложил судмедэксперт, отодвигая следователя в сторону и поднося к лицу Маруси вату с нашатырём.
Она пришла в себя и с помощью Родиона поднялась.
– Маша ты узнаёшь этот крестик? – спросил брат строгим голосом, каким обычно разговаривает при допросе, показывая ей серебреное украшение.
– Да, – вздохнув тяжело, и постепенно выпуская воздух из лёгких, прошептала Маруся, она чествовала, что вот, вот опять сознание покинет её.
– Товарищ следователь нельзя ли отложить допрос? Девушка сейчас опять упадёт в обморок! Имейте совесть, – пробурчал судмедэксперт, проводя около носа Маши ваткой.
– Нет нельзя! Я должен провести опознание. Это очень важно для дела, – раздражённо ответил Родион и снова обратился к сестре. – Где и при каких обстоятельствах ты видела этот предмет?
– Этот крестик подарила мне мама. Я его отдала на память Ване.
– Какому Ване. Фамилия, – показывая знаком оперу, чтобы тот записывал, продолжал допрос Родион.
– Голубеву.
– А почему ты думаешь, что это именно тот крестик?
– Потому что второго такого нет. Он ручной роботы и мама заказывала его по своему эскизу. Специально для меня, – вытирая слезы, ответила Маша.
– Маруся подпиши, – велел Родион, забрав у опера протокол и сунул его ей.
Не прочитав, она взяла ручку и подписала.
– Маша давайте я отвезу вас домой, – предложил оперативник, поддерживая девушку за локоть и направляясь с ней к дежурной милицейской машине.
– Понамарёв! – гаркнул Никандров. – Тебе что заняться нечем? Дежурство твоё ещё не закончилось!
– Спасибо Миша, – положив на его руку свою, шепнула Маруся. – Я дождусь Родиона в его машине.
Но Михаил всё равно повёл к автомобилю девушку, не обращая внимания на злой взгляд следователя.
Они дошли до Лексуса, мужчина открыл пассажирскую дверцу и помог сесть Марусе. Через некоторое время появился Родион. Он хмуро посмотрел на сестру, завёл машину и, газанув со всей скоростью, рванул с поляны по траве и ухабам.
Они молча ехали до дома, так и не сказав больше друг другу не слова...
Рано утром Родион ушёл на работу, он даже не зашёл в комнату Маши и не убедиться всё ли в порядке. Она вчера слишком спокойно прошла к себе и через пять минут погасила свет.
Маруся пролежала без сна всю ночь, от горя по её щекам струились бесконечные слёзы, глаза от этого распухли и болели. Она не могла поверить, что единственного по-настоящему близкого человека больше нет. У неё ничего не осталось, ни какой вещи на память, чтобы она могла держать её в руках и вспоминать о нём. От этих мыслей внутри всё сжалось, поражая жгучей болью. В груди стоял ком, мешая дышать, а мозг отказывался осознавать реальность.
За Никандровым только что закрылась с грохотом дверь, и дом погрузился в мёртвую тишину. Не в силах больше выносить мучительное одиночество, скинула одеяло и побрела босиком на кухню. Открывая один за другим ящики, она что-то искала, что Маша и сама не знала, пока не наткнулась на аптечку с лекарствами.
Вытащила баночку с таблетками, открыла крышку и высыпала содержимое на столешницу. Рассматривая таблетки в жёлтой оболочки, вернулась к грустным мыслям – она никогда больше не увидит Ивана, его улыбки, не услышит Ванькиного любимого слова – "Детка". Они вмести уже никогда не пойду в кино или театр, как мечтали об этом, находясь в подвале, и не встретят старость вместе. Судьба распределилась по-своему...
