Текст книги "Дом призрачных лиц"

Автор книги: Хелен Вестон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

Из самого центра зеркала на меня в упор смотрело лицо, подобного которому я никогда не видела. Оно было похоже на физиономию фантастического чудовища, какие в старину высекали на фасадах домов: согласно поверью, эти уродливые творения обладали способностью отпугивать злые силы. И все же предо мной было нечто иное – не безжизненный гранитный барельеф, но жуткий лик живого существа, весь налитый кровью, с бледно-зелеными губами. Из-под нелепого сетчатого головного убора свисали длинные, беспорядочно спутанные пряди черных волос, наполовину скрывавшие лицо. Трудно было представить себе более отвратительное зрелище.

Но мгновение леденящего ужаса прошло, и при более внимательном рассмотрении чудовище, столь напугавшее меня, оказалось всего-навсего уродливой маской, изображавшей некоего пришельца из преисподней. Маска была подвешена на тонком шнуре с таким расчетом, чтобы человек, посмотревший в зеркало, вместо своего отражения увидел эту отвратительную личину.

Где-то в глубине дома скрипнула дверь и послышались приближающиеся шаги. Потом в мою дверь постучали.

– Войдите, – сказала я осипшим голосом. Вбежала Алвина в длинной ночной рубашке, держа перед собой массивный канделябр с четырьмя свечами.

– Что случилось, Нэнси? – испуганно спросила она. – Я слышала чей-то крик. Это ты кричала?

– Да, да. Я проснулась – и вдруг мне почудилось, что по комнате кто-то ходит. Я подумала, что это Тео, и позвала его, но никто не ответил. Я хотела зажечь свечу и попытаться выяснить, куда он пропал, но кто-то ударил меня по голове, и я потеряла сознание.

Она посмотрела на меня с недоверием.

– Это правда, Алвина, клянусь тебе. Потрогай вот здесь, если не веришь.

Я взяла ее ладонь и положила себе на голову, поморщившись, когда ее пальцы коснулись болезненной шишки. Алвина мучительно долго ощупывала ее, словно стараясь убедить себя в ее подлинности, и наконец утвердительно кивнула:

– Да, действительно, у тебя там сильный ушиб. Но кто мог тебя ударить? И чем?

– Вот этим, – сказала я, поднимая канделябр. – Когда я пришла в себя, он лежал на полу.

– И тогда ты зажгла свечи и стала кричать. Бедное дитя! Конечно, все это ужасно, но я не понимаю…

– Да нет же, нет! – нетерпеливо воскликнула я. – Я закричала, увидев это. – Дрожащим пальцем я указала на зеркало.

Алвина встрепенулась и удивленно ахнула:

– Господи… Но ведь это карнавальная маска. Откуда она здесь?

– Не знаю. Я обнаружила ее, когда поднялась. Но я совершенно точно помню, что, когда мы ложились спать, маски не было.

– А где Тео?

– Я не знаю, не знаю! Я проснулась, а его нет. Мне страшно, Алвина. Что это все значит?

Алвина сняла маску с зеркала и стала внимательно ее рассматривать.

– Трудно сказать, – промолвила она. – Все это очень странно. Кому понадобилось пугать тебя подобным образом?

– Не представляю. Но им это удалось, и еще как – до сих пор дрожу. И не только из-за этой проклятой маски.

– Я понимаю тебя. Мне самой сейчас как-то неуютно… Знаешь, эта штука похожа на маску, в которой Роуз была на том самом балу Марди-грас.

– Но ведь, насколько я знаю, Роуз была весьма миловидна. Зачем ей было принимать столь уродливое обличье?

– Для нас это осталось загадкой, – медленно проговорила Алвина. Судя по всему, вопрос, заданный мною, давно не давал покоя и ей.

Вдруг раздались быстрые шаги, и в комнату вбежал Тео.

– Что-нибудь случилось? – спросил он, с трудом переводя дыхание.

Я уронила канделябр и бросилась в объятия мужа, нисколько не стесняясь присутствия Алвины и того, что я была в одной ночной рубашке. В эту минуту оказаться под защитой сильных рук Тео было для меня много важнее, чем скрупулезно соблюсти приличия.

– Тео, – всхлипнула я. – Кто-то пробрался в нашу комнату, ударил меня по голове канделябром, а потом повесил на зеркало вот эту гадость.

Тео, увидев маску, издал изумленный возглас – точь-в-точь как Алвина несколько минут назад.

– Постой, да ведь это, кажется, карнавальная маска Роуз! Кто ее сюда водворил и зачем?

– Дорогой братец, – сказала Алвина ровным голосом. – Кроме тебя, в этот час все спали.

– Уж не хочешь ли ты сказать, что это сделал я?! – возмутился Тео.

– Нет. Но позволь спросить, что заставило тебя бодрствовать в столь поздний час?

– Я никак не мог заснуть – должно быть, от переутомления. Оделся, спустился в столовую, выпил немного молока из ледника, а потом решил пройтись к реке. Но я никого не заметил и не слышал ничего подозрительного. Встревожился, только когда увидел свет в окне нашей спальни.

– Тео, а не думаешь ли ты, что Роуз… – начала Алвина исполненным ужаса голосом.

– Не говори чепухи, Алвина, – отрезал он. – Роуз здесь ни при чем. И вообще, если бы отсюда кто-нибудь выходил, я бы сразу его заметил. Сейчас меня больше всего интересует, насколько серьезна рана Нэнси. Тебе же лучше всего вернуться в свою комнату.

– Не могу ли я чем-нибудь помочь? – предложила Алвина.

– Посмотри, как там Бесс, все ли с ней в порядке.

Когда она ушла, Тео внимательно осмотрел ушибленное место, хотя я пыталась уверить его, что на такой пустяк не стоит обращать внимания. Потом он обнял меня и сказал взволнованным, полным нежности голосом:

– Если бы с тобой случилось несчастье, я бы этого не пережил.

– Теперь, когда ты рядом, я чувствую себя в безопасности. Только не уходи больше никуда, прошу тебя. Я натерпелась столько страха, что не скоро приду в себя.

– Мне очень жаль, что так случилось, – вздохнул он.

Выпустив меня из объятий, он взял со стола маску и резким движением оторвал шнур; несколько мгновений с отвращением смотрел на нее, затем вновь швырнул ее на стол. Маска вперила неподвижный взгляд пустых глазниц в потолок и теперь представляла собой еще более пугающее, поистине дьявольское зрелище.

Тео лег на кровать и, заложив руки за голову, стал задумчиво наблюдать за тенями, мечущимися по потолку.

– Я все пытаюсь понять, каким образом эта маска могла попасть сюда, – проговорил он. – И не могу. Единственное правдоподобное объяснение: это работа Карлы. Она могла таким образом выместить на тебе свою вечную обиду.

– А что если это твой дед? Возможно, он только делает вид, что смирился с твоей женитьбой на янки.

– Нет, он совершенно искренне простил меня. Правда, пока и не дал своего благословения.

– Тебя это очень беспокоит?

– Меня беспокоит то, что это не дает тебе ощутить себя счастливой…

– Ты слышал мой крик? – спросила я.

– Нет. Только когда зажегся свет в окне, я понял: что-то не так.

– Значит, тот человек мог ускользнуть незаметно для тебя.

– Скорее всего, так и было. Вопрос лишь в том, кому и зачем все это понадобилось.

– Кому – не знаю, но на вопрос «зачем?» ответить достаточно просто. Кто-то хочет выжить меня отсюда.

– Но, может быть, это была всего лишь чья-то глупая шутка?

– Сомневаюсь. Кому такое могло прийти в голову?

– К примеру, Бесс. На вид-то она сама доброта и смиренность, но, сдается, в ней скрывается существо, весьма склонное ко всякого рода проделкам.

– Однако то, что здесь случилось, проделками назвать трудно. Не забывай, что меня с силой ударили по голове. Я потеряла сознание. Или ты считаешь, что Бесс в качестве шутки могла ударить меня канделябром?

– М-да, – сказал он. – Об этом я как-то не подумал. Иногда Бесс овладевает неодолимое желание над кем-то подшутить, но она никогда не выходит за рамки разумного.

– А твой дед? Неужели его нелюбовь ко мне столь сильна, что заставила нанести мне такой удар, после которого я могла и не очнуться?

– Он пальцем тебя не тронет!

– Остается Карла. И она не делает тайны из своего желания выжить меня отсюда. Только напрасно она старается. Пока я нужна тебе, я не покину этот дом.

– А это значит, что ты останешься здесь навсегда, – подхватил Тео. – Потому что и много лет спустя я буду любить тебя так же горячо, как теперь. А сейчас пойдем спать, моя дорогая. Утром я поговорю с Карлой. Если окажется, что это была она, завтра же ноги ее здесь не будет.

– Если она меня так ненавидит, лучше ей и вправду уехать, – согласилась я. – Но только если все это действительно сделала она.

– Можешь быть уверена – я выдворю ее лишь в том случае, если вина ее будет доказана.

Я задула свечи, и мы вернулись в постель. Тео заснул почти сразу, я же не могла сомкнуть глаз. Снова и снова я возвращалась к случившемуся, задавая себе один и тот же вопрос: «Кто?» Казалось, это будет длиться целую вечность. Даже то, что Тео был рядом, не приносило мне облегчения, и я стала сомневаться в том, что когда-нибудь обрету покой в стенах этого дома – обманчиво гостеприимного при свете дня, но таящего неведомые опасности с наступлением ночи.

И вновь моими мыслями завладела Айда. Была ли она в самом деле убита? Или все-таки это было самоубийство? Несчастный случай? А Роуз? Неужели то злосчастное падение с лестницы было подстроено Сарой? Если да, то зачем ей это понадобилось? Ее глаза – я видела это вчера – горели любовью к Тео, однако Роуз в отличие от Айды никоим образом не могла стоять у нее на пути.

Роуз и Айда – прелестные юные жены дома Мэртсонов. Одна погибла при таинственных обстоятельствах. Другая исчезла, словно растворилась в воздухе…

Одолеваемая мрачными мыслями, я забылась беспокойным сном.

Глава четвертая

Пробуждение было долгим и мучительным. Стоило мне чуть шевельнуться, как я ощутила ломоту во всем теле. Внезапно я вспомнила, что произошло со мной несколько часов назад, и резко, испуганно повернула голову в надежде увидеть рядом Тео… В тот же миг тупая, но сильная боль ударила мне в затылок, разлилась по всей голове, и кровь застучала в висках.

Я украдкой вздохнула, увидев, что Тео уже ушел. Страшную маску он, по-видимому, унес с собой.

Собравшись с силами, я поднялась с постели и пошла в ванную. Там, смочив холодной водой полотенце, я приложила его к ушибу, и боль несколько утихла. Тогда я вернулась в спальню и стала не спеша одеваться, думая о том, что мне сегодня предстоит заказать Карле несколько платьев.

Трудно было представить, как я смогу обратиться к ней с этой просьбой, подозревая, что именно она ударила меня канделябром и повесила на зеркало ужасную маску, пурпурный овал которой до сих пор чудился мне на месте собственного отражения. Впрочем, скоро я все узнаю, подумала я. Как только Тео не будет поблизости, подойду к Карле и спрошу ее напрямик.

Я выглянула в окно и залюбовалась цветником. Удивительно: совсем недавно мы праздновали Новый год – и вдруг передо мной цветущие кусты и деревья, над которыми порхают и весело щебечут разноцветные птицы. Я распахнула окно – и наполненный пьянящими ароматами воздух ворвался в комнату. Я тут же решила после завтрака отправиться на прогулку по окрестностям.

В столовой никого не было. Должно быть, все уже успели позавтракать: стол был накрыт лишь на одну персону. Возле тарелки стоял маленький серебряный колокольчик. Я взяла его и коротко позвонила. Тут же из кухни появилась Карла, весьма приветливо поздоровалась и спросила, что я желала бы поесть.

– Только подогретого хлеба и кофе, – сказала я. – Но сначала я хотела бы спросить вас вот о чем: мистер Тео не говорил с вами по поводу странного происшествия, случившегося сегодня ночью?

– Нет, мэм, – ответила она, но мне почудилось, что в ее глазах блеснул хитрый, насмешливый огонек. – Он приказал седлать лошадь, а меня попросил передать вам, что поедет к Ситонам.

– В столь ранний час?

– Я думаю, он спешит порадовать старых друзей, особенно мисс Сару, своим возвращением.

– Но мисс Сара и мистер Эдвин уже виделись с Тео, и вы это знаете не хуже меня.

– Да, мэм.

– Послушайте, Карла, скажите мне откровенно, за что вы меня так невзлюбили? Вы ведь меня совсем не знаете, – не выдержала я.

– Почему вы решили, что я вас невзлюбила? – пожала плечами Карла.

Она попросту уходит от прямого ответа, подумала я. Дальнейший разговор с нею был бы пустой тратой времени. Если Карла знает о событиях прошедшей ночи нечто большее, чем знаю я, все равно она ни в чем не признается. Особенно если она сама все это устроила.

– Ну, хорошо, Карла, – сказала я. – Принесите мне завтрак. Кстати, скажите: мисс Алвина и мисс Бесс уже позавтракали?

– Мисс Алвина обычно садится за стол раньше других. Сейчас она вместе со старым Мэртсоном просматривает амбарные книги. А мисс Бесс редко встает раньше полудня.

– Понятно, благодарю вас.

Карла удалилась на кухню, и через несколько минут служанка принесла только что выпеченный хлеб и дымящийся кофе в серебряном приборе. Мягкие, словно воздушные, булки и свежевзбитое масло были неописуемо вкусны. Даже горьковатый кофе понравился мне сегодня больше, чем накануне.

Позавтракав, я набросила на плечи легкую шаль и вышла на улицу. Прогулка по аллеям, залитым лучами яркого солнца, представлялась крайне заманчивой, но сначала я решила обследовать ближайшие окрестности.

Войдя в открытую дверь конюшни, я увидела необычайно красивых, породистых лошадей. Возница и конюх, сняв шляпы, поприветствовали меня и вновь вернулись к работе.

Затем, подойдя к дому с тыльной стороны, я обнаружила дорожку, обсаженную низкорослым кустарником. Прямая, словно стрела, она как бы пронзала насквозь бельведер весьма необычной архитектуры. Я поднялась по трем невысоким ступеням и оказалась на круглой площадке под островерхой черепичной крышей, украшенной по краям искусной резьбой. Это был один из самых уютных уголков усадьбы.

Вдоволь налюбовавшись бельведером, я пошла по аллейке дальше. Время от времени в поле зрения возникала широкая проезжая дорога, идущая параллельно моей, но она то и дело скрывалась среди буйно цветущей растительности.

Дорожка привела меня к невысокой железной ограде фамильного кладбища. Пройдя через калитку, я очутилась среди могил, обложенных кирпичом. Меня не удивил такой необычный способ захоронения – я где-то читала, что к нему прибегают, если почва вокруг слишком влажная.

Если бы я знала, куда ведет эта дорожка, я скорее всего не пошла бы по ней: события минувшей ночи повергли меня в состояние духа, отнюдь не подходящее для посещения кладбища. Но коль скоро мне случилось здесь оказаться, я посчитала своим долгом почтить память Айды – женщины, которую Тео любил столько лет. Ее могилу я нашла сразу – она была несколько больше других. Имя Айды, а также даты рождения и смерти были выбиты на массивной гранитной плите. Склонив голову, я прочла молитву за упокой души несчастной женщины, прожившей столь недолгую жизнь.

Изучая надписи на остальных надгробиях, я отметила, что в свое время семья Мэртсонов была весьма многочисленной, но никто из ее представителей не отличался долголетием. Старый Мэртсон в этом смысле являл собой исключение.

На кладбище я была недолго – здешняя атмосфера действовала на меня слишком угнетающе. Не стоит больше ходить сюда одной, подумала я, спускаясь по травянистому склону к реке.

Моему взору предстал широкий поток, медленно несущий свои грязноватые воды. На берегу высились могучие раскидистые дубы, поросшие мхом; в остальном же пейзаж был начисто лишен романтизма. Мелкие волны разбивались о покосившийся обломок старой пристани всего около пяти футов длиной – казалось, он неминуемо опрокинется, стоит лишь ступить на него.

Мое внимание привлекло странное сооружение на самой середине протока. Это был полузатонувший плавучий дом. Баржа, на которой он был построен, целиком ушла под воду. Помимо жилой надстройки имелась палуба, однако она была почти полностью разрушена. Сооружение затонуло так далеко от берега, что попасть на него не представлялось возможным иначе, как вплавь, но вряд ли кому-нибудь могло прийти в голову добираться таким способом до развалины, от которой теперь не было никакого проку. Лучи утреннего солнца, пронизывая густые кроны дубов, зажгли в уцелевших окнах плавучего дома золотое сияние, но это яркое зрелище никак не гармонировало с красотами окружающей природы.

Я собиралась было возвращаться в усадьбу, но тут раздался цокот копыт, и на тропинке, ведущей к реке, возникла Сара верхом на белом арабском скакуне. Она натянула поводья и легко спрыгнула на землю. С первого взгляда было видно, что передо мной опытная наездница. Ее чуть раскрасневшееся лицо светилось радостью и азартом. Сара была особенно хороша в эту минуту, и я невольно подумала: как странно, что ее чары оказались не властны над Тео. Но ни зависть, ни ревность не омрачили моей встречи с девушкой – напротив, я была рада возможности найти в ее лице собеседницу. Хотя накануне я не заметила, чтобы она испытывала ко мне особенно теплые чувства (на каждом шагу выставляя напоказ свою любовь к Тео, Сара почти заставила меня выйти из себя), я надеялась, что сегодня она способна будет выслушать меня с пониманием и сочувствием.

– Карла сказала мне, что вы вышли прогуляться, и я отправилась вас искать, – сказала Сара. – Мне хотелось бы извиниться за вчерашнее – я была просто неподобающе назойлива.

– Я не обижена, – улыбнулась я. – Боюсь, будучи на вашем месте, и я не смогла бы повести себя иначе.

– Сомневаюсь, – возразила она со свойственной ей прямотой. – Вы моложе меня, но одновременно и взрослее. У нас на Юге женщины ужасно избалованны. Вы, северянки, гораздо независимее даже сейчас. Говорят, многие из вас нанимаются на службу.

– Приходится, ведь у нас совсем иной уклад жизни.

– Боюсь, и нам теперь уж не вернуться к той жизни, что была до войны, – грустно усмехнулась Сара. – Впрочем, – сказала она, встрепенувшись, – что было, то прошло. Расскажите-ка мне лучше, Нэнси, как вас встретил старый Мэртсон.

– Не скажу, что с распростертыми объятиями, – призналась я. – Но, по крайней мере, он был со мной вполне любезен.

– Галантность – фамильная черта Мэртсонов, – кивнула Сара. – Увы, пережитые несчастья не прошли для них бесследно, но наберитесь терпения – и вам удастся преодолеть отчужденность старика.

– Я тоже на это надеюсь, – сказала я без особой уверенности.

– И все-таки вы расстроены, – заметила она, внимательно глядя на меня. – Неужели все так плохо?

– Увы, – вздохнула я. – Только дело совсем не в старике. Сегодня ночью произошли события, о которых я до сих пор не могу вспоминать без ужаса.

– Боже правый, что же случилось? – воскликнула она, и на сей раз ее тревога была отнюдь не напускной.

– Я расскажу вам… Давайте присядем вот здесь, – предложила я, указывая на деревянную скамейку у самой воды. – Если вы, конечно, никуда не торопитесь.

– В моем распоряжении достаточно времени.

Привязав коня к невысокому деревцу, Сара сняла черные кожаные перчатки и присела рядом со мной.

– А знаете, я никак не ожидала увидеть вас здесь, – сказала я. – Карла сообщила мне, что Тео рано утром отправился вас навестить.

– Тео и сейчас там, – подтвердила она, скривив губы. – Только он Эдвина поехал навестить, а не меня. За вашего супруга можете быть спокойны – ни я, ни любая другая женщина не смогли бы заманить его в свои сети. У Мэртсонов есть еще одна фамильная черта – они всегда были верны своим женам.

– Я благодарна вам, Сара, за эти слова…

Я надолго замолчала, не зная, с чего начать свой рассказ, и сомневаясь, стоит ли начинать его вообще. Но желание поделиться с кем-нибудь своими тревогами оказалось сильнее, и я все-таки поведала Саре о том, что случилось со мной прошедшей ночью, не упустив ни единой подробности. Она слушала, расширив глаза в неподдельном изумлении.

– Вы говорите маска была кроваво-красной, с длинными черными волосами?

– Именно так, – подтвердила я. – Вам знакома эта маска?

– Роуз была в такой же на последнем Марди-грас, хотя, конечно, это, может быть, какая-нибудь другая, просто похожая… Однако до чего жестокую шутку с вами сыграли! Кто бы это мог сделать?

– Мне думается, Карла. Либо старый Мэртсон, но в это мне трудно поверить.

– Я тоже сомневаюсь. Старик мог затаить злость, но чтобы выместить свое чувство подобным образом, напугав вас до полусмерти, – нет, не может быть.

– Таким образом, остается Карла, – заключила я. Сара кивнула:

– Вы, очевидно, подумали о том же, что и я, – все дело в ее непомерной преданности умершей хозяйке. Карла ее буквально боготворила, а теперь непрестанно твердит об убийстве. Хотя у Айды никогда не было врагов, и Тео, к примеру, вполне обоснованно не допускает даже мысли о любой другой причине ее гибели, кроме несчастного случая.

– Вы тоже так думаете?

– Право, не знаю. Не хочется верить, что Айда стала жертвой преступления: ведь это значит, что убийца по-прежнему бродит на свободе, возможно, даже где-нибудь рядом.

– А что вы думаете по поводу исчезновения Роуз?

Она задумалась, постукивая рукояткой плети по сапогу.

– И здесь трудно сказать что-либо определенное, – проговорила она. – Все это так ужасно и необъяснимо…

– Что вы имеете в виду?

– Обе девушки были совершенно счастливы в браке. Роуз и Эймс были верны друг другу безгранично, но она ревновала его – ведь Эймс был поразительно красив, превосходил в этом даже Тео. Меня всегда удивляло: неужели она не видит, что он ни на кого, кроме нее, даже внимания не обращает? Роуз была такой разной – иногда беззаботно-веселой, иногда шаловливой, а временами неожиданно пугливой и застенчивой. Одно оставалось неизменным – она была всеобщей любимицей, так же как и Айда. Мэртсоны всегда брали в жены девушек, отличавшихся красотой и обаянием. Как вы, например.

– Благодарю вас.

Я действительно была признательна Саре за комплимент и не могла не отвечать ей тем же, тем более что она этого вполне заслуживала.

– Когда вы подъехали ко мне и грациозно спрыгнули с коня, я, признаюсь, подумала: удивительно, как Тео мог не влюбиться в такую красавицу.

Ее благодарная улыбка была грустной.

– Ах, Нэнси, к каким только ухищрениям я не прибегала, чтобы ему понравиться; но, боюсь, для него я навсегда так и осталась девчонкой, живущей по соседству…

– Сара, мне не хотелось бы показаться назойливой, но после того, что произошло минувшей ночью, я волей-неволей заинтересовалась судьбами жен Мэртсонов – в особенности Роуз. Вы не могли бы рассказать мне, какие события предшествовали ее исчезновению?

– В тот день ничто не предвещало беды; Роуз, как всегда, порхала повсюду, словно беззаботная пташка. Потом она отправилась на карнавал, надев эту ужасную маску. Я никогда не догадалась бы, кто под ней скрывается, если бы не костюм – он был так похож на мой, что я – как глупо! – усмотрела в этом некую издевку. Ни о чем не подозревая, я сорвала маску с ее лица… Боже мой, как я была поражена, узнав в девушке Роуз! Эта гадкая маска – она, казалось, осквернила ее костюм, и оттого мой собственный стал мне отвратителен.

– Должно быть, Роуз была рассержена?

– Ужасно. Никогда не видела ее такой. Впрочем, она имела все основания возмущаться – я поступила с ней крайне грубо.

– Если не ошибаюсь, незадолго перед Марди-грас с Роуз приключилось несчастье – она споткнулась на лестнице в усадьбе Мэртсонов.

– Да, это случилось, когда я ждала ее внизу, в одной из гостиных. Эдвин собирался отправиться с ней на конную прогулку, но накануне на вечеринке он хватил лишнего и попросил меня передать извинения за то, что не в состоянии выполнить свое обещание.

– А знаете ли вы, что Роуз клятвенно заверяла Эймса, будто кто-то намеренно положил нечто на лестницу, чтобы она споткнулась?

Изумление Сары было неподдельным.

– Первый раз слышу. Но ведь это же просто нелепо!

– И я так думала до сегодняшней ночи… Но прошу вас, продолжайте. Расскажите мне, что произошло с Роуз после вашей встречи на карнавале.

Сара пожала плечами:

– Мне почти не о чем вам рассказать, кроме того, что она в отличие от меня поехала на бал вместе со своим любимым супругом. Когда я говорила с Эдвином о Роуз после ее исчезновения, он вспоминал, что в тот вечер ее словно подменили.

– В чем же это выражалось?

– Сначала она была, как всегда, живой и веселой. Но по прошествии некоторого времени ее оживленность как-то внезапно сменилась подавленностью. Было около полуночи, когда Роуз попросила Эймса отвезти ее в усадьбу. Он не хотел уезжать, но она настаивала. Когда они вернулись домой, Эймса ждала записка, в которой его просили срочно приехать на соседнюю плантацию. Когда же он прибыл туда, обнаружилось, что ее владельцы никакой записки ему не посылали.

– Вы не находите это странным?

– Я никогда об этом особенно не задумывалась. Но сейчас мне кажется, что между запиской и исчезновением девушки есть какая-то связь. Как бы то ни было, а больше Роуз никто не видел. Эймс, его брат и старый Мэртсон немедленно начали поиски; многие из жителей города вызвались им помогать. Но Роуз исчезла, словно ее никогда не существовало.

– Может быть, падение с лестницы впоследствии обернулось для Роуз потерей памяти? Есть у меня и еще одно предположение… Я понимаю, что задаю почти кощунственный вопрос, но… не могло ли случиться, что у Роуз был… – краска залила мне лицо, и я осеклась, не отваживаясь договорить.

– Вы хотите сказать – любовник? – улыбнулась Сара моей растерянности. – Нет, это предположение было проверено и отпало практически сразу. Хотя, например, мой братец, увидев ее впервые, был сражен ее красотой. Кстати, пользуясь случаем, я хотела бы предостеречь вас – будьте начеку, когда он рядом.

– О чем вы? – удивленно спросила я. – Мы беседовали с ним на пароходе – он был сама галантность и предупредительность.

Сара смерила меня насмешливым взглядом:

– Это все происходило в довольно людном месте. Вы найдете его совершенно другим, если вам случится оказаться с ним в уединенном уголке, наподобие этого. Красивые женщины – его слабость, а брачные узы он не особенно чтит. Я предостерегаю вас, потому что вы мне симпатичны. Впрочем, Эдвин достаточно безобиден.

Я улыбнулась спокойно и уверенно:

– Я думаю, он знает, что я люблю Тео и верна ему.

– Это его не остановит. Удивляюсь, как Эдвина до сих пор никто не вызвал на дуэль – должно быть, благодаря его осторожности. А возможно, ему уже приходилось стреляться, просто я об этом ничего не знаю.

Упомянутые Сарой черты характера ее брата, признаться, мало меня интересовали, и я поспешила переменить тему.

– Как вы думаете, Сара, какую цель преследовал человек, повесивший маску? Может быть, это форма угрозы?

– Какой?

– Не знаю! – воскликнула я в отчаянии. – Я все время думаю о Карле. Но получается сущая бессмыслица: она предана своей погибшей хозяйке, она полна решимости найти ее убийцу, но при чем же здесь я?! Карла внушает мне, что дом Мэртсонов проклят и потому я должна уехать как можно скорее, если не хочу повторить судьбу Айды и Роуз. Возможно, она решила, что страшная маска придаст ее словам большую убедительность?

– О Господи, как же негостеприимен к вам этот дом, – грустно покачала головой Сара. – А мне так хотелось надеяться, что в ваших силах вновь вдохнуть в него жизнь! Как было бы прекрасно, если бы в этих стенах, как когда-то, зазвучали смех и радостные голоса!

– Поверьте, я тоже мечтаю об этом. Кстати, будь моя воля, я убрала бы из реки это полузатонувшее судно – оно отнюдь не радует глаз.

– А, этот плавучий дом. Его построил на старой барже отец Тео: он все мечтал отправиться с детьми в грандиозное путешествие по Миссисипи. Но сооружение затонуло раньше, чем они приготовились к отплытию.

– Зачем же его здесь бросили? Пейзаж от этого не выигрывает.

– Он был оставлен здесь намеренно и, кстати, с нашего – моего и брата – одобрения. Посмотрите: баржа перегораживает этот рукав реки, по нему не пройдет ни одно судно, значит, плантация надежно защищена от вторжения. А ведь раньше чего только не бывало.

– Вполне логичное объяснение.

– Ах, если бы все на свете имело логичное объяснение… – вздохнула Сара. – Гибель Айды была для Мэртсонов большим ударом; но когда исчезла Роуз, они отгородились от всего мира – перестали приглашать гостей, сами ни к кому больше не ездили. Мэртсоны стали нелюдимы и мрачны, и война только усугубила их горе. Единственное исключение – Тео, встретивший на войне свою будущую жену. Он изменился, Нэнси, – изменился благодаря вам.

Если бы она знала, как много значило для меня это признание!

Но, боясь показаться нескромной, я вновь поспешно переменила тему:

– Помнится, вы говорили о той странной записке…

– Возможно, я несправедлива к бедной Роуз, но почему бы не предположить, что она подложила записку под дверь? В конце концов, у нее была такая возможность: Эймс высадил Роуз у дома, и, пока он ставил экипаж и лошадей в конюшню, она вполне могла успеть это сделать.

– Но как могла любящая жена поступить так со своим супругом? – возразила я. – Кроме того, единственным мужчиной, с которым она общалась помимо него, был ваш брат, и, насколько я знаю, Эймс этому не противился.

– Надеюсь, вы не подумали, что я была против, – холодком в голосе сказала Сара.

– Разумеется, нет, – поспешила ответить я. – Подобная мысль никогда не пришла бы мне в голову. Просто, когда я думаю о Роуз, невольно возникает столько вопросов…

– Не сомневайтесь: для того, чтобы разыскать Роуз или хотя бы найти ключ к разгадке ее исчезновения, было сделано все возможное, – заверила Сара.

– Я в этом и не сомневалась. Простите, что испытала ваше терпение своими расспросами. А что Марди-грас, в этом году будут его праздновать?

– Ходят такие слухи. Как я понимаю, некоторые приготовления уже были сделаны заранее, – она посмотрела на меня изучающе. – Скажите, Нэнси, если бы вы получили приглашение, вы бы поехали на Бал масок, помня о том, что…

– Если бы пожелал Тео. Но мне кажется, он не захочет ехать. Слишком горькие воспоминания связаны у него с этим праздником.

– Я надеюсь, что эти воспоминания еще не истерлись из его памяти, – твердо произнесла Сара. – Знайте: лично мне не хотелось бы, чтобы вы, Нэнси, там были. Возможно, я излишне суеверна, но мне думается, Марди-грас для жен Мэртсонов – такой день, когда лучше им не покидать дом.

– А я не суеверна, – сказала я с натянутой улыбкой, хотя в душе готова была согласиться с Сарой. – Мне бы очень хотелось увидеть карнавал и стать его участницей. Если, конечно, он состоится.

– Спору нет – это удивительный праздник. Я слышала, со временем его хотят превратить в целый сезон пиршеств и балов, который длился бы с Рождества до Изобильного вторника и венчался бы карнавалом. Пока же это всего несколько дней, но последний из них – это нечто необыкновенное.

– Неужели этот праздник столь великолепен?

– Ах, Нэнси, вы не представляете! Шествие длится несколько часов, а танцы на улицах не прекращаются до самого утра. Маски скрывают лица, и как догадаться, чьи руки, чьи поцелуи… Впрочем, я увлеклась. Поистине Марди-грас невозможно описать словами. Для того чтобы понять, это надо увидеть. И, конечно, предел мечтаний каждого – стать гостем главного бала. Море света – люстры, свечи, тысячи свечей… А что за костюмы! Большинство выписано из Франции; едва успеет закончиться торжество, как в Париж уже идут заказы на туалеты к балу следующего года. Ради одного этого дня можно вынести все тяготы поста.