Текст книги "Дневник Бриджит Джонс (др.перевод)"
Автор книги: Хелен Филдинг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Четверг, 27 апреля
Алкоголь: 0, сигареты: 0, мгновенная лотерея: 12 бил. (оч. – оч. плохо, но зато весь день не взвешивалась и не думала о диете; оч. хор.).
С лотереей надо кончать, но сложность в том, что я довольно часто выигрываю. Мгновенная лотерея куда лучше «Национальной», выигрышные номера которой больше не всплывают на экране во время «Свидания вслепую» (оно сейчас не идет). К тому же очень часто ни одного твоего номера в списке не оказывается и ты чувствуешь себя беспомощной и обманутой. Только и остается, что скомкать билет и с ожесточением швырнуть его на пол.
Другое дело с мгновенной лотереей. В ней есть элемент соучастия: нужно отскрести на билете шесть комбинаций цифр, обозначающих определенные суммы, – зачастую непростая работа, требующая большого умения, – и у тебя никогда не остается ощущения, что никаких шансов заранее не имелось. Три совпавшие пары – и ты выиграл. И, судя по моему опыту, цель всегда очень близка, нередко совпадают целых две пары, причем суммы там аж по пятьдесят тысяч фунтов.
И вообще, нельзя же себе отказывать во всех жизненных удовольствиях. Я ведь покупаю только четыре-пять билетов в день и к тому же собираюсь скоро бросить.
Пятница, 28 апреля
Алкоголь: 14 порц., сигареты: 64, калории: 8400 (оч. хор., но плохо, что подсчитала; одержимость привычкой к диете – оч. плохо), мгновенная лотерея: 0.
Вчера вечером, без четверти девять, когда я принимала расслабляющую ванну с ароматическим маслом и потягивала ромашковый чай, за окном завыла автомобильная сигнализация. Я уже давно веду на нашей улице кампанию против сигнализаций. Этот вой просто невозможно терпеть, и главное, он приводит к совершенно обратным результатам: куда больше вероятность, что в автомобиль влезет вовсе не угонщик, а разъяренный сосед, готовый вырубить сигнализацию кувалдой.
Однако на сей раз я не стала впадать в гнев и звонить в полицию, а просто глубоко вдохнула через нос и мысленно произнесла: «Внутренний стержень». В квартиру позвонили. Я взяла трубку домофона. Оттуда раздалось блеяние: «Эта сволочь мне изменяет…» И затем истерические рыдания. Я ринулась вниз. На улице стоял принадлежащий Джереми «Сааб» с откидным верхом, у руля которого суетилась заливающаяся слезами Магда. Машина с неописуемой громкостью вопила «уау-уау-уау», полыхая всеми огнями, а на заднем сиденье визжал ребенок, будто его терзает домашний кот.
– Да выключите ее наконец! – крикнул кто-то из окна.
– Не могу, мать твою! – завопила в ответ Магда, дергая крышку капота.
– Джер-р-р! – орала она в мобильный телефон. – Джер-р-р, кобель чертов! Как у твоего «Сааба» открывается капот?
Магда всегда такая шикарная. А наша улица не особенно шикарная. Из тех улиц, в окнах домов которых все еще висят плакаты «Свободу Нельсону Манделе!».
– Никуда я, черт возьми, не возвращаюсь, сволочь! – голосила Магда. – Просто скажи, как этот хренов капот открыть!
Теперь мы с Магдой уже вдвоем сидели в машине, нажимая на все мыслимые кнопки, а в перерывах она прикладывалась к бутылке французского шампанского «Лоран-Перье». Вокруг начала собираться сердитая толпа. Потом послышался рев мотоцикла, и на «Харлее» подрулил Джереми. Но вместо того чтобы выключить сигнализацию, он полез в «Сааб» и стал тянуть оттуда ребенка. Магда визжала что было мочи. Тут из окна высунулся австралиец Дэн, который живет подо мной.
– Эй, Бфидфит! – крикнул он. – У меня ф потолка вода тефет!
– Черт! Ванна!
Я понеслась в дом, но, добравшись до квартиры, вспомнила, что захлопнула дверь, не взяв ключи. Я стала биться о дверь головой с воплями: «Черт, черт, черт!»
В коридоре появился Дэн. «Бофе, – сказал он. – Вот фто тебе фейфяс не помефает».
– Спасибо, – ответила я, чуть не проглотив протянутую сигарету.
Еще несколько сигарет спустя нам удалось-таки с помощью кредитной карточки открыть замок, и мы оказались в квартире. Вода была повсюду. Краны было не закрутить. Дэн кинулся вниз и вернулся с гаечным ключом и бутылкой виски. Он закрыл краны и начал помогать мне убирать воду. Тут сигнализация прекратила выть, и мы метнулись к окну: «Сааб» на полной скорости уезжал прочь, на хвосте у него висел «Харлей».
Нас обоих разобрал смех – виски мы к тому времени выпили уже порядочно. И вдруг – не знаю даже, как это вышло, – он стал меня целовать. Ситуация была крайне неловкая с этической точки зрения, ведь я только что затопила его квартиру и испортила ему вечер, поэтому не хотелось проявить к нему неблагодарность; с другой стороны, это, конечно, не давало ему права ко мне приставать. Но вся эта запутанность как-то даже меня будоражила – после всех душевных метаний, внутреннего стержня и прочих перипетий. Вдруг в дверях появился парень в костюме мотоциклиста и с коробкой пиццы в руках.
– Тьфу, – сказал Дэн. – Я фе пиццу факафал.
Мы съели пиццу, запив ее бутылкой вина, выкурили еще по паре сигарет и снова приложились к виски. После чего он возобновил попытки меня поцеловать, и я прошамкала непослушным ртом: «Нет, нет, мы не долфны…» Тут он стал каким-то странным и все повторял: «Бофе, о бофе!»
– Что такое? – спросила я.
– Я фенат, – ответил он. – Но, Бфидфит, мне кафется, я тебя люблю.
Когда он наконец ушел, я плюхнулась на пол и, вся трясясь, стала один за другим докуривать «бычки». «Внутренний стержень», – сказала я себе без особого энтузиазма. В квартиру позвонили. Я не стала обращать внимания. Снова звонок. Потом трезвонить стали беспрерывно. Я взяла трубку домофона.
– Милая моя, – послышался другой пьяный голос, хорошо мне знакомый.
– Уходи, Дэниел, – прошипела я.
– Нет. Д-дай мне объяснить.
– Нет.
– Бридж… Я хоч-чу войти.
Я молчала. Господи. Почему Дэниел мне по-прежнему так нравится?
– Я люблю тебя, Бридж.
– Уходи. Ты напился, – произнесла я с большей уверенностью в голосе, чем чувствовала на самом деле.
– Джонс?
– Что?
– Можно у тебя в туалет сходить?
Суббота, 29 апреля
Алкоголь: 12 порц., сигареты: 57, калории: 8489 (отлично).
Миновали двадцать два часа, четыре пиццы, один готовый обед из индийского ресторана, три пачки сигарет и три бутылки шампанского, а Дэниел все еще у меня. Я люблю его. Также ко мне применимы одна или несколько из следующих характеристик:
a) я снова курю по полторы пачки в день;
b) я без пяти минут невеста;
c) я полная дура;
d) я беременна.
23.45. Меня только что стошнило, а когда я грохнулась в туалете, стараясь делать все тихо, чтобы Дэниел не услышал, он крикнул мне из спальни: «Это из тебя внутренний стержень выходит, моя пышечка. Туда ему и дорога».
Май
Буду мамой
Понедельник, 1 мая
Алкоголь: 0, сигареты: 0, калории: 4200 (ем за двоих).
Я почти не сомневаюсь, что беременна. Как можно было допустить такую ошибку? Мы с Дэниелом были в такой эйфории от своего воссоединения, что совершенно лишились чувства реальности, а стоит только… все, не хочу об этом говорить. Сегодня я явно ощутила признаки утреннего токсикоза. Но причина могла быть и в том, что вчера после ухода Дэниела у меня было сильнейшее похмелье и для подкрепления сил я позволила себе съесть следующее:
2 упак. сыра «Эмменталь» в нарезке;
1 литр свежевыжатого апельсинового сока;
1 холодную картофелину в мундире;
2 куска лимонного чизкейка (очень легкого, к тому же я, возможно, ем за двоих);
1 «Милки Вэй» (всего 125 калорий; радостная реакция организма на шоколад заставляет предположить, что ребенок требует сладкого);
1 «Шоколадный десерт по-венски со сливками» (ребенок просто обжора);
брокколи на пару́ (попытка кормить ребенка здоровой пищей и не воспитать в нем привычки к неправильному питанию);
4 холодные сосиски (других консервов в доме не оказалось, а в беременном состоянии слишком тяжело снова идти в магазин).
Боже мой. Мысленно все время представляю себя счастливой мамашей: я в симпатичной маечке в стиле «Кельвин Кляйн», я подбрасываю малыша в воздух, я радостно улыбаюсь на фоне последней модели газовой плиты, я в финальных кадрах легкого фильма для семейного просмотра.
Перпетуя сегодня на работе была просто невыносима. Сорок пять минут висела на телефоне, обсуждая с Дездемоной вопрос, какие шторы им с Хьюго стоит подобрать к желтым обоям: розовые с серым рисунком и оборкой или же ярко-красные плюс ламбрекен с цветочным орнаментом. Был период, когда в течение пятнадцати минут она произносила только: «Именно… нет… вот именно… именно…, – а потом сказала: – Впрочем, те же самые доводы можно привести и в пользу красного».
В обычной ситуации мне захотелось бы запустить чем-нибудь ей в голову, но на этот раз я лишь блаженно улыбнулась, подумав о том, как скоро все это станет для меня далеким и незначительным, потому что на свет появится маленький человечек, о котором я буду заботиться. Тут передо мной открылся целый мир новых фантазий, связанных с Дэниелом: Дэниел везет ребенка в коляске; Дэниел спешит с работы домой и с восторгом обнаруживает нас в ванне, нежных и раскрасневшихся; и наконец, Дэниел терпеливо объясняет ребенку решение задачки по математике.
Пришел Дэниел. В жизни не видела его в худшем состоянии. Впечатление такое, что после ухода от меня он продолжал пить не просыхая. Он бросил на меня взгляд палача. Мои фантазии тут же сменились образами из фильма «Пьянь», где главные герои постоянно напиваются в стельку, орут друг на друга и кидаются бутылками. Еще вспомнились миссис и мистер Тупи из шоу Гарри Энфилда. Дэниел кричит: «Бридж! Ребенок а-арет… У него ба-а-ашка скоро отвалится».
А я отвечаю: «Дэниел, не вишь: я сиг-гарету к-курю».
Среда, 3 мая
58 кг* (ой; ребенок растет со сверхъестественной скоростью), алкоголь: 0, сигареты: 0, калории: 3100 (в основном картошка, прости господи).
*Теперь нужно снова следить за весом – из-за ребенка.
SOS. Весь понедельник и вторник я, конечно, думала, что беременна, но одновременно знала, что на самом деле нет: так бывает, когда идешь поздно вечером по улице и тебе кажется, будто кто-то тебя преследует, но при этом ты понимаешь, что все это ерунда. А потом тебя ка-ак схватят за горло – и вот у меня задержка на два дня. Дэниел весь понедельник не обращал на меня внимания и подошел только в шесть вечера. «Слушай, я на всю неделю в Манчестер уезжаю, – сообщил он, – увидимся вечером в субботу, хорошо?» Он не звонит. Я мать-одиночка.
Четверг, 4 мая
58,5 кг, алкоголь: 0, сигареты: 0, картошка: 12.
Пошла в аптеку – тайно приобрести тест на беременность. Глядя в пол и кляня себя за то, что не догадалась нацепить на безымянный палец кольцо, пихала коробочку девушке на кассе, и тут аптекарь как заорет: «Вам нужен тест на беременность?»
– Тс-с-с! – зашикала я, оглядываясь через плечо.
– Сколько у вас уже задержка? – протрубил он. – Возьмите лучше не этот, а другой, синенький! Он дает результаты уже на первый день задержки!
Я схватила синенький и, сунув кассирше восемь фунтов и девяносто пять, черт их дери, пенсов, вышвырнулась наружу.
Сидя на работе, два часа не отводила глаз от своей сумки, будто в ней лежало взрывное устройство. В полдвенадцатого не выдержала, схватила сумку и поехала на лифте в туалет двумя этажами ниже, чтобы никто из знакомых не услышал из моей кабинки подозрительного шуршания. Вдруг ощутила приступ сильнейшей злобы на Дэниела. Он ведь тоже несет за все ответственность, но почему-то не вынужден тратить восемь фунтов девяносто пять пенсов и прятаться по туалетам, чтобы пописать на палочку. В ярости я достала тест, засунула упаковку поглубже в мусорную корзину, сделала свое дело и не глядя положила тест на бачок, перевернув его лицевой стороной вниз. Три минуты. Ни за что не стану смотреть, как в окошке постепенно вырисовывается голубая полоска и выносит мне пожизненный приговор. Пережив как-то эти сто восемьдесят секунд – последние сто восемьдесят секунд свободы, – я взяла в руки тест и чуть зверем не завыла. Из окошечка на меня нагло глядела голубая полоска. Черт! Черт!
Сорок пять минут я сидела за столом, тупо уставившись на экран компьютера, и, когда Перпетуя спрашивала, что стряслось, делала вид, будто она африканский баобаб. Потом вскочила и кинулась на улицу к телефонной будке – звонить Шерон. Ненавижу Перпетую. Если бы у нее появились опасения, что она беременна, ровно через десять минут Перпетуя стояла бы в церкви в свадебном платье от Аманды Уэйкли. На улице было так шумно, что Шерон не сразу меня поняла.
– Что-что? Бриджит? Не слышу тебя. Говоришь, ты временно где?
– Беременность, тест на беременность, – прогундосила я. – Голубая полоска.
– Господи Иисусе. Встречаемся в «Кафе Руж» через пятнадцать минут.
Хотя был только без четверти час, я решила, что водка с апельсиновым соком мне не повредит, потому что положение действительно чрезвычайное. Но потом вспомнила, что эмбрионам водка не показана. В ожидании Шерон я погрузилась в какое-то гермафродитское состояние: меня одолевали крайне противоречивые чувства и мысли о ребенке – и женские, и мужские. Одна часть меня испытывала нежность к Дэниелу и гордость от того, что я настоящая женщина – такая неуемно плодовитая! – и представляла крошечное создание с бархатистой розовенькой кожицей, а также детские одежки от Ральфа Лорена. Другая часть думала: жизнь кончена, Дэниел – чокнутый пьяница, узнав обо всем, он разнесет меня на куски и бросит; больше никаких гулянок с подругами, магазинов, никакого флирта, секса, вина и сигарет. Я превращусь в жуткий молоко-производительный агрегат, никому не симпатичный и не влезающий ни в одни брюки, особенно в те новенькие джинсики, которые я только что купила. Эти метания – та цена, которую мне приходится платить за то, что являюсь современной женщиной, за то, что не последовала предусмотренным природой курсом и не вышла замуж за Абнора Риммингтона в Нортхемптоне, когда мне было восемнадцать.
Когда наконец пришла Шерон, я с мрачным видом передала ей под столом тест с предательской голубой полоской.
– И это все? – спросила она.
– Конечно, все, – буркнула я. – Ты что, думала, я в придачу принесу еще бутылку шампанского?
– С тобой обхохотаться можно, – сказала она. – Ты инструкцию читала? Должно быть две полоски! Эта просто показывает, что тест действует. Одна полоска означает, что ты не беременна – дурында.
Дома на автоответчике меня ждало сообщение от мамы: «Доченька, срочно позвони мне. У меня нервы на пределе!»
У нее нервы на пределе!
Пятница, 5 мая
57 кг (черт возьми, не могу избавиться от многолетней привычки взвешиваться, особенно после страданий из-за беременности – надо будет как-нибудь потом от этого полечиться), алкоголь: 6 порц. (ура!), сигареты: 25, калории: 1895, мгновенная лотерея: 3 бил.
Все утро слонялась по квартире, оплакивая утраченное дитя, но потом немного взбодрилась: позвонил Том и предложил в обед выпить по бокалу «Кровавой Мэри», чтобы зарядиться хорошим настроением на выходные. Вернувшись домой, обнаружила сообщение от мамы. Раздраженным голосом она проинформировала меня о том, что уезжает в санаторий и позвонит позже. Интересно, что стряслось. Наверное, утомилась от осыпающих ее бриллиантами «Тиффани» поклонников и назойливых агентов конкурирующих телекомпаний, предлагающих ей работу.
23.45. Только что из Манчестера звонил Дэниел.
– Как прошла неделя?
– Великолепно, спасибо, – бодро ответила я. Великолепно, спасибо. Ха! Где-то я читала, будто главное, что может дать женщина мужчине, – это чувство покоя. Поэтому вряд ли стоило, раз уж у нас только-только завязался настоящий роман, рассказывать ему, что, как только за ним закрылась дверь, у меня начались нервные припадки и истерика из-за несуществующей беременности.
Ну и ладно. Какая разница. Завтра вечером мы встречаемся. Ура! Ля-ля-ля-ля-ля.
Суббота, 6 мая: празднование Дня Победы
57,6 кг, алкоголь: 6 порц., сигареты: 25, калории: 3800 (надо же отпраздновать годовщину отмены продуктовых карточек), выигрышные номера в лотерее: 0 (плохо).
Не по сезону жаркое утро я начала с того, что попыталась вызвать в себе бурю чувств по поводу победы, освобождения Европы, ура-ура и т. д. Но, честно говоря, эмоции у меня крайне скудные. Ощущаю себя «за бортом», если уж подбирать более точные слова.
Дедушек у меня нет. Папа весь в мыслях о торжестве, которое устраивают у себя в саду Олконбери и на котором он, по непонятной причине, будет печь блины. Мама едет в свой родной Челтнем отмечать победу жареным китовым мясом, возможно и Жулиу вместе с ней. (Слава богу, она не закрутила роман с немцем.)
Никто из моих друзей ничего не устраивает. Нам было бы странно веселиться и радоваться жизни в такой день, или возникло бы ощущение, что мы нагло пытаемся пристроиться к чему-то, что к нам не имеет никакого отношения. Я ведь даже в виде яйцеклетки не существовала, когда закончилась война. Пустым местом была, когда они там сражались и варили джем из морковки.
Неприятно это осознавать. Подумываю, не позвонить ли маме, чтобы спросить, начались ли у нее уже месячные, когда закончилась война. Интересно, яйцеклетки образуются поочередно или же они все в законсервированном виде хранятся в организме с рождения и, когда наступает пора, приходят в действие? Может быть, я как-то почувствовала войну, будучи законсервированной яйцеклеткой? Вот если бы у меня был дед, тогда я могла бы примазаться к празднику под видом заботливой внучки, поздравляющей дедушку. А, к черту все, пойду по магазинам.
19.00. От жары мое тело разбухло до слоновьих размеров. Больше никогда не загляну в общие примерочные. Я попыталась стянуть платье через голову, а оно застряло у меня под мышками и мешком топорщилось над головой, пока я исполняла какой-то африканский танец, дергая его и так и сяк. Складки на животе и толстые бедра оказались на всеобщем обозрении, к великой радости хихикающих пятнадцатилетних девиц. Когда я решила стянуть чертову хламиду через низ, она застряла у меня на бедрах.
Терпеть не могу общие примерочные. Все украдкой поглядывают друг на друга, и никто не смотрит прямо в глаза. Там всегда найдутся девушки, которые потрясающе выглядят в любом наряде и, зная это, крутятся и так и этак, встряхивают волосами, принимают модельные позы и спрашивают у подруги: «А это платье меня не полнит?» – причем подруга обязательно будет толстухой, похожей на бегемота, что на нее ни надень.
Да и вообще, весь мой поход по магазинам был полной неудачей. Мне известно, что секрет успешного обновления гардероба – купить несколько вещичек от Николь Фари, «Уистлз» или «Джозеф», но их цены меня так ужасают, что я опрометью несусь обратно в «Мисс Селфридж» или «Уэрхаус» и прыгаю от восторга при виде россыпи платьев по тридцать четыре девяносто девять. Потом одно из них застревает у меня на голове, и я иду в «Маркс энд Спенсер», потому что там можно обойтись и без примерки, и ставлю галочку, что хоть что-то купила.
Домой я вернулась с четырьмя покупками, ни одна из которых не подходит мне по размеру и меня не красит. Блузка два года пролежит в фирменном пакете за креслом в спальне. Остальные три вещи я поменяю на кредитовое авизо все в том же «Уэрхаусе», которое потом потеряю. Таким образом, я выкинула на ветер сто девятнадцать фунтов, которых как раз бы хватило, чтобы купить что-нибудь очень миленькое от Николь Фари, например малюсенькую футболочку.
Конечно, это моя расплата за суетную и бездуховную беготню по магазинам, за то, что я не готова ходить все лето в одном-единственном платье и рисовать сзади на ногах линии, изображающие швы на чулках, а также за то, что не в состоянии как следует приобщиться к празднованию победы. Может быть, позвонить Тому и предложить организовать посиделки в понедельник (будет выходной день)? Не устроить ли шутливую китчевую вечеринку в честь Дня Победы – как мы делали на годовщину Королевской свадьбы? Нет, над погибшими нехорошо смеяться. К тому же из-за флагов будут сложности. Половина друзей Тома раньше состояли в «Антинацистской лиге», и, увидев британские флаги, они решат, что мы ждем в гости скинхедов. Интересно, что было бы, если бы на долю нашего поколения выпала война? Ой, ладно, пора немножко выпить. Дэниел скоро придет. Нужно приступать к подготовке.
23.59. Черт. Спряталась на кухне и курю. Дэниел спит. Подозреваю, только делает вид, будто спит. Не думала, что вечер пройдет так. Оказывается, все наши отношения строились на том, что один из нас отвергал другого и не хотел с ним секса. Провести вечер вдвоем, ожидая с неизбежностью секс в его финале, было для нас более чем странно. Мы сели смотреть по телевизору праздничные передачи, и Дэниел очень неловко обнял меня за плечи – словно мы два подростка в кинозале. Его рука чуть дырку мне в шее не проделала, но мне показалось, что лучше не просить его ее убрать. Когда избегать темы отбытия в постель стало уже невозможно, мы вдруг начали вести себя очень официально и по-английски. Вместо того чтобы броситься друг на друга как дикие звери и сорвать с себя одежду, обменивались такими вот фразами:
– Ванная свободна, пожалуйста, проходи.
– Ах нет, только после тебя.
– Нет, нет! Сначала ты.
– Право же, я настаиваю.
– Нет, нет, и слушать не стану. Позволь я дам для тебя гостевое полотенце и мыльце в форме ракушки.
Оказавшись наконец в кровати, мы двумя бревнами лежали рядом, не касаясь друг друга. Если Бог существует, я хотела бы обратиться к нему со смиренной просьбой (изъявив сначала глубочайшую благодарность за то, что он столь чудесным образом превратил Дэниела из морального паразита в нормальное человеческое существо), чтобы Дэниел больше не забирался в постель в пижаме и очках, не читал двадцать пять минут книгу и не выключал затем свет, отворачиваясь от меня к стене, – чтобы он снова превратился в голого, одержимого сексом зверя, которого я когда-то знала и любила.
Благодарю тебя, Господи, за внимание к моей скромной персоне.
