Текст книги "Дом-Призрак (ЛП)"

Автор книги: Хелен Файфер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

Её мучило, что после стольких лет именно она нашла дневник Элис. Наверняка в доме было много людей, которые могли его обнаружить и подобрать. Она попыталась представить себе, как могла выглядеть Элис, и в сознании Энни начал формироваться образ хорошенькой молодой девушки в униформе горничной. Похоже, этот Эдвард имел все признаки, что и большинство серийных убийц: жестокость к животным, отсутствие друзей, холодность и расчетливость. Возможно, он убил девушку под деревом. Энни вздрогнула, подумав, есть ли в лесу могила с останками девушки. Ей нужно было пойти в библиотеку и проверить, нет ли там каких-нибудь записей о семье и слугах, которые жили в доме. Все это могло быть подделкой; кто-то мог разыграть её. Но опять же, еще полчаса назад никто не знал, где она остановилась.

Из-за деревьев донесся голос Джейка, и она направилась к нему. Так похоже на него – не отходить далеко от дома, но, по крайней мере, у неё будут его огромные мускулы, если ей понадобится защита. Энни на мгновение задумалась, был ли Уилл все еще здесь, хотя по опыту знала, что уголовный розыск обычно оставляет грязную работу полицейским в форме. Они влетают на место преступления, выглядя как люди в черном, делают несколько телефонных звонков и снова исчезают. Энни сомневалась, что Уилл все еще будет здесь.

Во всяком случае, его вряд ли привлекут её сто семьдесят сантиметров роста и фигура, из-за которой нельзя умереть, и пожизненное членство в клубе по подсчету калорий. С другой стороны, глаза у неё довольно зеленые, но у неё даже не осталось волос благодаря Майку. Её черные кудри были сбриты. Как она плакала, когда увидела их лежащими на полу палаты в больнице.

До сих пор ей удавалось избегать мыслей о той ночи, но теперь воспоминания нахлынули на неё. Она задержалась на работе из-за драки возле одного из ночных клубов на Корнуоллис-стрит. Двое её коллег получили по лицу от группы пьяных гопников, которые были, не только пьяны, но и накурены или приняли какое-то другое модное дерьмо. Наконец-то сдав дежурство, она отправилась на стоянку через дорогу к своей машине, которая никак не заводилась. У неё не было денег на такси, и она вернулась в офис, чтобы найти кого-нибудь, кто мог бы подвезти Энни домой. Кав, её сержант, предложил подвезти, так как сам собирался съездить за едой; он мог бы сначала высадить её у дома.

Когда они подъехали, дом был погружен в темноту, и Энни надеялась, что Майк либо все еще в пабе, либо, что еще лучше, лежит в коме на диване. Он терпеть не мог, когда она работала по вечерам, но еще больше его бесило, если она задерживалась на работе допоздна. Для него не имело значения, что у неё нет выбора. Если вызов приходил за десять минут до конца смены, вы не могли просто бросить то, что делали, и пойти домой, как на других работах. Большинство мужчин с гордостью сказали бы, что их жена – офицер полиции, но только не он. По какой-то причине он считал её работу постыдной.

Она прокралась в кухню и осторожно прикрыла за собой дверь. В кухне вспыхнул свет, и её охватило знакомое чувство страха. Она просто хотела забраться в постель, но Майк стоял и смотрел на неё.

– Где тебя черти носили? Ты должна была закончить в десять, а сейчас уже почти полночь. Я слышал, как ты сегодня утром по телефону строила планы; неужели ты действительно думала, что можешь вот так просто уйти?

Энни вспомнила телефонный разговор с Беном. Она строила планы, но только на то, чтобы остаться на ферме и присматривать за его животными, пока он будет в отъезде. Он снова спросил её, не хочет ли она комнату насовсем. Сегодня утром она посмеялась над его предложением, не зная, что ответить после того, как он сказал, что ей пора расстаться с придурком, за которого она вышла замуж: «я вижу выражение твоих глаз, Энни, не говоря уже о синяках под этими длинными рукавами, которые ты носишь в жаркий день». Эти слова крутились у неё в голове весь день. Он знал, её брат знал, что Майк избивает её.

Внезапно Энни нашла в себе силы сказать мужу, что уходит.

– Ты думаешь, я была в пабе и напивалась, или ты думаешь, что я упорно работаю, зарабатывая деньги для того, чтобы ты пошел и напивался? Мы расходимся Майк, с меня довольно. На самом деле, я не могу вспомнить время, когда мне было хорошо с тобой. Все кончено. – Она тут же пожалела о своих словах и поняла, что то, что сейчас произойдет, причинит ей боль.

Гнев на его лице сменился яростью. Шагнув к ней, он отвел кулак и с силой ударил её в живот. Энни согнулась пополам, задыхаясь. Майк был грязным бойцом. Глаза её наполнились слезами, она пыталась дышать, но чувство унижения начало жечь грудь, и понимание, что она больше не станет терпеть, сильно ей помогло, заставив выпрямиться.

Она сжала пальцы в кулак и ударила его прямо в нос. Хруст хрящей под костяшками пальцев доставил ей самое глубокое удовлетворение, какое она когда-либо испытывала. Теплая кровь, которая полилась из его носа, добавляла огня, который горел в её руке, но Энни было все равно, она могла справиться с этим. Впервые за много лет она не могла перестать улыбаться, потому что дала ему попробовать его собственное лекарство: это потрясающе. Повернувшись, чтобы выйти из комнаты и оставить его одного, она взялась за ручку. Внезапно воздух позади неё прорезал свистящий звук, и пустая бутылка из-под шампанского, которую она хранила со дня их свадьбы, стала тем, что навсегда положило конец их браку. После того как он ударил её по затылку, заставив замереть на месте, она рухнула на пол.

Энни не могла сказать с уверенностью, что произошло потом, но Майк, должно быть, вышел за дверь, потому что она осталась лежать без сознания, в луже крови, растекшейся по чистому кафелю. Позже Кав рассказал ей, что, выйдя из ресторана, заметил её сумочку на полу машины. Зная, как беспомощны женщины без них, он развернулся и поехал назад, чтобы отвезти её к ней домой. Он подошел к задней двери, потому что в кухне горел свет. Дверь была приоткрыта, а ручка вся в крови. Он заглянул в щель и был потрясен, увидев безжизненную фигуру Энни, лежащую на полу.

Следующее, что она помнила, было пробуждение от запахов и звуков в скорой помощи. Нет ничего лучше, чем двадцать шесть швов и множество синяков, чтобы заставить вас понять, что ваш брак закончился: Энни больше не хотела иметь ничего общего с Майком.

Она подумала о Бене и о том, как он будет огорчен, если узнает, что произошло. Она вспомнила, как он попросил её посидеть с собакой и делал вид, что нуждается в её помощи, хотя на самом деле все было совсем наоборот: он предлагал ей шанс сбежать, и это хорошо, потому что теперь она нуждалась в этом. Пути назад нет.

Хуже всего то, что теперь её тайна стала достоянием общественности, и стыд горел в её груди, добавляясь к боли и тошноте, которые она уже чувствовала. Увидев, что Джейк направляется к её кровати, она крепко зажмурилась. Вслед за ним вошел доктор.

– С ней все в порядке, док? Я имею в виду, что у неё не поврежден мозг или что-то в этом роде?

Если бы Энни могла пошевелиться, она бы съежилась. Джейк слишком много смотрел телевизор. Потом он спросит, будет ли она жить, к счастью, он этого не сделал. Она лежала там, ожидая, когда они все оставят её в покое.

В какой-то момент появился Кав, потому что она услышала его глубокий голос, шепчущий Джейку:

– Не могу поверить, что она была замужем за таким чертовым придурком. – Его ботинки заскрипели по полированному полу, когда он подошел ближе. – Энни, ты слышишь? Не игнорируй меня. Нам нужно поговорить.

– Да, сержант, – прошептала она.

– Можешь бросить это дерьмо с «сержантом». Как поживаешь, малышка? – Джейк маячил на заднем плане, и Кав повернулся к нему. – Ты можешь пойти и найти себе какое-нибудь полезное занятие, Джейк? Я не откажусь от чая с двумя кусочками сахара.

Энни знала, что Джейк обидится, но он повернулся, чтобы пойти куда-нибудь и найти кафешку: знал, что лучше не спорить с Кавом.

Когда Джейк оказался вне пределов слышимости, Кав понизил голос:

– Мне нужно, чтобы ты рассказала мне, что именно произошло. Я не буду сплетничать, как наш друг Джейк, но хочу знать все от начала до конца.

Она улыбнулась ему, что, в свою очередь, заставило её поморщиться от боли.

– Ну что тут можно сказать. Вы знаете, тех женщин, которые остаются со своими партнерами, даже если их избивают до потери сознания без всякой причины, тех, кого мы все ругаем, говоря, какие они глупые, и они в конечном итоге умирают? Ну, это я, настоящая Энни Грэм – глупая идиотка, которая оказалась не умнее всех остальных. – Она смотрела, как его огромные кулаки сжались в тугие кулаки.

– Прости, Энни, я понятия не имел. Надеюсь, я окажусь тем офицером, который его арестует, потому что намерен выказать ему все уважение, что он заслуживает.

– Спасибо. Уверена, ты это сделаешь, но знаешь, на этот раз мне удалось ответить. Думаю, что, возможно, сломала ему нос.

Кав расхохотался так громко, что все присутствующие поблизости обернулись в их сторону. Это было настолько неуместно, что они оба рассмеялись еще больше.

– Вот это моя девочка. Может быть, ты хочешь, чтобы я с кем-нибудь связался?

Энни отказалась, не желая, чтобы кто-нибудь, кроме неё, узнал о случившемся. На самом деле она предпочла бы, чтобы никто на работе не знал об этом. Кав кивнул, нежно обхватил её левую руку, которая не была опухшей, и сжал её.

Из-за угла появился Джейк с двумя пластиковыми стаканчиками, наполненными дымящейся жидкостью.

– Черт возьми, через минуту мне понадобится эта кровать, у меня ожоги третьей степени.

Кав заглянул в пластиковый стаканчик.

– Что это за гадость? Только не говори мне, что это чай. – Он взял стакан у Джейка, подул и отхлебнул. – Вам повезло, констебль. На вкус он лучше, чем на вид.

Джейк протянул второй стаканчик Энни.

– Горячего шоколада?

Проходившая мимо медсестра остановилась перед кроватью и отодвинула занавеску в сторону.

– Извини, милый, она ничего не берет в рот, пока консультант не решит, нужно ли ему оперировать её руку.

Оба мужчины посмотрели друг на друга, и Джейк прошептал:

– Я рад, что ты ударила не меня.

Подошли три врача, и Кав встал.

– Ты знаешь, где меня искать, если я тебе понадоблюсь. – Он наклонился и поцеловал единственное место на её лбу, которое не было покрыто засохшей кровью. – Кав повернулся к Джейку. – Пойдем, поможешь в поисках этого придурка. Ему нужен жесткий урок этикета.

Джейк захлопал в ладоши, как большой ребенок.

– Вот теперь вы дело говорите, сержант. – Он послал Энни воздушный поцелуй. – Я тебя очень люблю, но не буду целовать со всей этой засохшей кровью и мозговым соком, разбрызганным повсюду.

Кав просунул руку сквозь занавеску, и вытащила Джейка за плечо. Энни закрыла глаза, когда доктор взял её руку, чтобы снова осмотреть.

Раздавшаяся ругань вывела Энни из воспоминаний, когда она вышла прямо на Джейка, который энергично потирал руку.

Он посмотрел на неё.

– Эта чертова крапива повсюду. О, посмотри на себя, мисс Длинный Нос, не смогла усидеть без дела или просто уже соскучилась? Не могу поверить, что тебя не пугает мысль жить здесь в одиночестве. Мне страшно, а сейчас еще день.

– Просто напомни мне, почему ты захотел стать полицейским? Перестань тереть руку и поищи листик щавеля, он уберет жжение.

– Я же тебе объяснял: мне нужны наручники, а я не могу устоять перед мужчиной в форме. Послушай, мне, правда, жаль, что смутил тебя раньше. Совсем этого не хотел. Но я испытал такой шок, увидев рану на твоем затылке. Я и понятия не имел. – Он обнял её, и Энни ответила ему тем же. – О, и я заметила, как ты смотрела на Уилла. Ты ведь приглядывалась к нему? Сколько баллов из десяти ты бы ему дала? Я бы дал семерку, а может, и восьмерку? Единственный человек, которому я когда-либо давал больше восьми, был тот добровольный помощник полиции с обесцвеченными светлыми волосами, который присоединился к нам в прошлом году. Я был чрезвычайно разочарован, он пробыл у нас всего месяц. Не то чтобы я когда-нибудь изменял Алексу, но приятно иметь хоть кого-то, кроме кучки волосатых потных копов, на кого можно смотреть.

– Ты отвратителен, Джейк. Я не приглядывалась. Ну, может быть, немного. Во всяком случае, я знаю, что ему нравятся только девушки-супермодели, а я, боюсь, далеко не супермодель.

– Ты ошибаешься, Энни. Почему ты себя так не ценишь? Если бы мне не нравились мускулистые богатые мужчины, я бы трахнул тебя, хотя ты и правда выглядишь очень страшно с выбритой половиной волос и огромным шрамом. Наверное, это было бы все равно, что трахаться с Невестой Франкенштейна.

Она поперхнулась.

– Что ж, спасибо, Джейк, приятно слышать. Я прямо почувствовала себя намного лучше.

Уилл подошел к ним сзади, и Энни отстранилась от Джейка. Бросив на него свирепый взгляд, она ударил его кулаком по руке.

– Есть что-нибудь?

– Здесь нет ничего, кроме этой крапивы. Никаких признаков того, что здесь кто-то есть, Уилл.

Энни пошла прочь.

– Увидимся позже. Если вы хотите выпить кофе или где-нибудь передохнуть, можете вернуться в дом. Я обещаю, что на этот раз действительно впущу вас.

– Спасибо. Возможно, придется принять твое предложение. Меня трясет от явного недостатка кофеина.

Джейк закатил глаза и одними губами произнес: «Флирт». Энни высунула язык, затем повернулась и оставила их одних.

Глава 5

Он не мог перестать думать о девушке. Снова и снова прокручивал случившееся в голове. Неужели он действительно привел её в большой дом и перерезал горло? Он чувствовал себя так, словно все произошедшее было сном, и с трудом отличал свою реальную жизнь от фантазий. Как он превратился в хладнокровного убийцу?

Он порылся на дне шкафа, пока не нашел свой рюкзак. Положив его на кровать, он с трудом расстегнул молнию, потому что его руки были скользкими от пота, и ему приходилось придерживать её, чтобы открыть. Там, на дне сумки, лежал шарф, подаренный ему матерью на прошлое Рождество, который добавился к десяти другим, имевшимся в его гардеробе. Вытащил его и раскатал на кровати, пока не появился нож, и он резко вдохнул. Длинное тонкое лезвие было покрыто пятнами темно-коричневой засохшей крови.

Судя по потертой, потрескавшейся деревянной рукоятке, это был очень старый нож. Трудно представить себе, что этот нож когда-либо использовался для чего-то другого, кроме как для деликатного разрезания чистой белой кожи. Он порылся в маленьком кармашке на молнии в передней части рюкзака и нащупал золотую цепочку между пальцами. Вытащил её и поднес к свету. Он снял цепочку с шеи Дженны как раз перед тем, как перерезать ей горло: маленькая память о ней.

Он снял с полки жестяную коробку и вынул фотографии. В основном это были фотографии слуг, но имелась одна фотография лорда и леди Хитон и их сына Эдварда. Именно эта фотография так очаровала его; его тянуло к Эдварду, и он часами смотрел на него. Он выглядел таким отчужденным; между ним и его родителями было довольно большое расстояние. В молодом человеке проскальзывало что-то настолько притягательное, что он начал регулярно появляться в его снах.

В тот первый раз, когда посмотрел на фотографии, он узнал огромный особняк на заднем плане, и почувствовал, что должен узнать больше об этом мужчине. Он провел очень приятный день в библиотеке, просматривая архивы, исследуя семью, и все это время чувствовал, что между ним и Эдвардом существует какая-то связь, которая становится все крепче.

Он был уверен, что должен найти способ открыть одну из дверей особняка и войти внутрь, поэтому пошел туда одним сырым, несчастным утром, дождавшись, когда вокруг не будет так много гуляющих с собаками. Обошел здание по периметру, пробуя каждую дверь, и ему хотелось плакать, от того что все они оказались плотно заперты. Потом он задумался, оставляли ли хозяева когда-нибудь запасной ключ, как это делала его мать: она оставляла свой под горшком с растениями. Он начал осматривать местность, все горшки и кашпо давно исчезли, но за домом, рядом с маленькой дверью, была заросшая альпийская горка. Следующие десять минут он провел в поту, поднимая и двигая камни, и ахнул, увидев ржавый кусок металла, почти погребенный под одним из камней, с торчащим наружу кончиком. Он смахнул мокриц, зарылся пальцами во влажную землю и вытащил старый ржавый ключ. Он не смел дышать, боясь, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Вытерев ключ о штанину, он подошел к двери и вставил его в замок; удовольствие, которое он испытал, когда ключ повернулся, нельзя описать. Он должен был оказаться здесь. У него имелась причина купить эту жестяную коробку: он чувствовал себя связанным с Эдвардом Хитоном больше, чем когда-либо в своей жизни.

У меня в руках оказался настоящий раритет, какой-нибудь идиот заплатит тысячи за этот нож. Но теперь он не расстанется с ним ни за какие деньги, потому что тот стал частью его самого, и ему еще предстояло сделать так много работы, которая, как он знал, не была закончена более ста лет назад. Он завернул нож обратно и спрятал рюкзак в глубине шкафа, накрыв сверху одеялом, потому что если мать найдет его, то через несколько секунд позвонит в полицию. То, что он её сын, не имело значения; от неё не стоит ожидать никакой преданности. Потом он поцеловал золотую цепочку, положил её в жестяную коробку рядом с портретом Эдварда и поставил обратно на полку. Сейчас ему нужно успокоиться, подождать, пока утихнет вся эта суета. Он знал, что это займет некоторое время, потому что пропавшие девочки были большой новостью в этом маленьком городке.

Сев в кресло, он выглянул в окно спальни, из которого мог видеть оживленную улицу. Ему нравилось наблюдать за людьми, входящими и выходящими из газетных киосков через дорогу. Примерно до семи часов там будет постоянный поток машин, а затем он замедлится до тонкой струйки и станет спокойно. Если бы только они все знали, что он наблюдает за ними и что, если решит что-то предпринять, они обязательно узнают об этом. Он чувствовал себя непобедимым.

Молодой парень, который взял на себя управление магазинчиком своего дедушки, вышел, чтобы разместить сегодняшние листовки на рекламном щите для вечерней газеты. Он уставился на заголовок: «Пропала местная девушка». Они могли искать везде, где хотели. Он очень сомневался, что они найдут её. Даже если они обыщут особняк, им не найти маленькую комнату в подвале, скрытую ото всех еще с 1900-х годов, и никто, кроме него, не знал о её существовании.

***

Свет быстро угасал, непрерывная морось после грозы делала лес коварным, и Уилл решил, что на сегодня хватит. Если девушка и находилась здесь, её стоило искать в глубине деревьев и кустов, а посылать туда людей сейчас слишком опасно. Аббатство окружали поля, которые тянулись на несколько миль в каждом направлении. К тому же не прислали ни одного кинолога, потому что в Уоркингтоне большой рейд по наркотикам, так что, другими словами, на сегодня продолжение поисков выглядело довольно безнадежно. В этом районе не имелось никакого видеонаблюдения, за исключением одной маленькой камеры на углу дома в нижней части дорожки, которая вела к лесу. Уилл сомневался, что на ней вообще что-нибудь обнаружится; на камерах никогда не оказывалось ничего стоящего для расследования, когда вы действительно нуждались в этом. Он был расстроен. Кругом тупики. Несколько дорог вели из этого района, что позволяло добраться до любой из деревень или городков, которые находились в нескольких минутах ходьбы. Дженна Уайт может быть где угодно. Уилл надеялся, что она в безопасности и проводит время где-то по своей воле, но интуиция подсказывала ему другое, и он чувствовал, что они найдут труп, если им так повезет.

Он связался со старшим инспектором пару часов назад. Тот не хотел вызывать воздушную поддержку для поиска пропавшей девушки-подростка, которая ушла из дома своими собственными ногами: сокращение бюджета сильно сдерживало его в действиях. Уилл не мог винить старшего инспектора за это, и интуиции было недостаточно, чтобы убедить его в обратном, по крайней мере, до того, как собаки тщательно обыщут местность.

Он в последний раз обошел по периметру полуразрушенный особняк, дважды проверяя, не мог ли кто-нибудь проникнуть внутрь. Уилл обнаружил, что стоит на верхней ступеньке перед входной дверью и дрожит от вида медного дверного молотка: это была самая странная вещь, которую он когда-либо видел. Ему все еще хотелось заглянуть внутрь. Если он этого не сделает, это желание будет мучить его до тех пор, пока он его не удовлетворит. Ну, по крайней мере, это даст ему повод вернуться и поговорить с Энни.

Уилл подошел к Джейку.

– Все на сегодня. Я пойду к Энни, спрошу, сможет ли она показать мне особняк.

Джейк присвистнул и подмигнул.

– Нарываешься, – прорычал Уилл.

– До встречи, детектив-сержант. Наслаждайся своим кофе.

Уилл ушел, раздосадованный намеками Джейка: временами тот вел себя как ребенок. Остальные члены поисковой группы направились по тропинке, которая должна вывести их обратно к машинам, припаркованным у входа в лес. Но он пошел по тропинке, которая сворачивала влево и вела к ферме. Уилл знал, что им не терпится покинуть лес до наступления темноты, как собственно и ему самому, но хотелось снова увидеть Энни. Она должно быть очень храбрая, раз живет здесь одна; он сомневался, что смог бы так.

Он достал телефон и попытался позвонить в офис, чтобы узнать, есть ли у Лоры какие-нибудь новости для него. Уилл оставил её дежурить на телефоне и обзванивать список друзей Дженны, которых не было дома, когда офицеры звонили ранее. Никакого сигнала: это место просто чертов кошмар. Идя по узкой тропинке, ведущей к ферме, он почувствовал, как у него на затылке зашевелились волоски: кто-то наблюдал за ним. Он повернулся и посмотрел на деревья, но никого не увидел. Почему он так нервничает? Громкий лай эхом прокатился по деревьям, и большая черная собака бросилась к нему.

– Тесс! – Собака остановилась, повернулась и побежала обратно к Энни, которая стояла у калитки.

– Еще раз здравствуйте, извините за беспокойство, но мне нужна ваша помощь.

– А где Джейк?

– Здоровяк вернулся в участок, потому что боится оставаться здесь в темноте.

Энни рассмеялась.

– Он такой слабак. Чем я могу вам помочь, Уилл?

Уилл подумал, что Джейк, вероятно, прав, потому что не мог избавиться от ощущения, что за ним наблюдают: и ему это не нравилось.

– Вы ведь сказали, что у вас есть ключ от особняка?

– Да, хотите его осмотреть?

– Просто думаю, что нам нужно проверить все варианты. Знаю, что она никак не могла войти, но мне все равно нужно убедиться, и, кроме того, я всегда хотел войти внутрь, но дом был заколочен, сколько себя помню.

– Конечно, но я бы не советовала идти туда сегодня вечером. Особняк на ладан дышит, и в темноте там будет опасно. Как уже говорила, я ничего там не увидела, когда заходила в него раньше.

Уилла пробила дрожь, когда температура уменьшилась вместе с остальной частью дневного света.

– Нет, завтра будет нормально. Какое время вам подходит?

– Я встаю ни свет, ни заря, так что приходите, как только начнете работать. Но вам понадобится старая одежда, а не модные костюмы и итальянские мокасины.

Уилл притворился обиженным.

– Вам не нравятся мои дизайнерские костюмы от «Теско» и туфли от «Маталан»? Что не так с ними?

Энни хихикнула, и ему понравилось, как смех стер маску беспокойства на её лице, которую она носила с тех пор, как он впервые увидел её сегодня.

– Все так. Они очень милые, но вы же не хотите их испортить, правда?

Он пожал плечами и повернулся, чтобы уйти.

– Может кофе?

Он ответил ей, что будет очень рад, и она открыла калитку. Тесс, которая решила, что с Уиллом все в порядке, бегала вокруг, чуть не сбивая его с ног.

– Она ведет себя дружелюбно или намеренно пытается сломать мне шею?

– И то и другое. Она просто прелестная заноза в заднице.

Уилл наклонился, чтобы почесать её за ушами, и она плюхнулась на живот.

– О, я вижу, ты одна из них? Одна ласка – и ты принадлежишь кому угодно?

– Как и её владелец.

Выражение притворного ужаса на лице Уилла вскоре вернуло румянец на щеки Энни, и она пробормотала, заикаясь:

– Я имела в виду своего брата.

– О, как жаль, я мог бы хорошенько почесать тебя между ушей.

Энни рассмеялась. Чувство юмора с каждой минутой делало его все более привлекательным: Майк всегда был такой угрюмый. Уилл последовал за ней на кухню.

– Чай, кофе или, если ты уже закончил, бокал вина?

– После сегодняшнего дня, вино подошло бы лучше всего, но я лучше остановлюсь на кофе. Мне все еще нужно вернуться, обновить отчет о пропавшей девушке и просмотреть все, что у нас есть до сих пор, а это не так уж много.

Энни занялась приготовлением свежего кофе, надеясь, что разочарование не отразится на её лице. «Конечно, он не может пить вино на службе, идиотка. Ты лучше всех должна это знать». На какое-то мгновение она представила, как они вдвоем напиваются. Она бы все отдала, лишь бы не остаться сегодня ночью одной.

– Я бы с удовольствием зашел в другой раз, когда не буду работать, если предложение останется еще в силе.

– В любое время, когда будешь рядом. Или будешь проходить мимо. Не знаю, как долго я здесь пробуду, но, по крайней мере, ближайшие два месяца.

Они пили кофе и болтали о работе и Джейке. Когда Уилл встал, чтобы попрощаться, на улице было уже совсем темно.

– Спасибо, Энни, мне было очень приятно. Мне повернуть налево в конце этой дорожки? Я никогда не ходил здесь в темноте и не хочу заблудиться. Я этого не переживу точно.

Энни не была уверена, шутит ли он или просто так же напуган, как Джейк, но был слишком мужествен, чтобы признаться в этом.

– Если хочешь, я могу подвезти тебя до машины. Мне нужно заскочить в магазины.

– Это было бы здорово, я буду крайне признателен.

Уилл забрался в её «Мини» с гораздо большей грацией, чем она ожидала. Она ехала по узкой дорожке и чуть не столкнулась с выгульщиком собак, который был одет во все темное, и на нем не было ничего даже отдаленно отражающегося, кроме ручки собачьего поводка.

– Черт! Кто в здравом уме захочет выгуливать здесь собаку в такое время ночи?

– О, ты будешь удивлен. Здесь постоянно есть люди. Обычно в лес приезжают подростки, но есть и ярые любители выгула собак. Хотя этот оказался опасно близко. Я никогда не видел его собаку и надеюсь, что не задавила её.

– Думаю, мы бы почувствовали удар о машину, если, конечно, это не чихуахуа.

Она остановилась перед старыми деревянными воротами, и Уилл предложил открыть их.

– Все в порядке, но спасибо, замок такой хитрый, что мне потребовалось два года, чтобы привыкнуть к нему. Ты всегда такой джентльмен?

– О да, ты бы видела... – Он замолчал на полуслове, и Энни ухмыльнулась: Уилл понятия не имел, как сильно ей хотелось бы на это посмотреть.

Выйдя из машины, она повозилась с замком, открыла ворота, затем села обратно и проехала небольшое расстояние по дороге до красного «Форда-Фокуса» – типичной полицейской машины без опознавательных знаков. Единственная проблема заключалась в том, что каждый преступник в Барроу знал, что это полицейские машины, поэтому технически отсутствие знаков принадлежности к полиции не играло никакой роли.

– Спасибо, Энни, за кофе. Я прихожу на работу в восемь, разберусь со всеми делами и около девяти буду здесь. Если Дженна не придет домой, но я дам тебе знать, если она все-таки объявится.

«Почему я ведет себя как идиотка? Прошло всего десять дней с тех пор, как Майк чуть не убил её, и пришел конец их двенадцатилетнему браку». Она не любила его, по крайней мере последние пять лет, и провела больше времени, ненавидя его, чем когда-либо любила. Разум говорил Энни держаться подальше от Уилла, но в её животе начинали порхать бабочки всякий раз, когда она думала о нем.

***

Он выругался, но машина проехала слишком быстро, чтобы обратить на него внимание. Отличной идеей было захватить с собой поводок для собаки. Прочитав заголовки на рекламном щите, он никак не мог успокоиться. Таксист, живший по соседству, сказал его матери, что аббатство оцеплено и там работают поисковые группы. Он был так осторожен, как они могли узнать, где искать? Меньше всего ему хотелось привлекать внимание к старому особняку, но нужно было убедиться, что все в порядке. И кто именно ехал по этой дороге в темноте, когда ворота внизу были заперты. Он знал, что владелец фермы уехал из страны, это сказал друг его матери в спиритической церкви на прошлой неделе. А еще насколько он знал, полиция не ездила на «Мини-Куперах». Кто-то, должно быть, присматривает за этим местом.

Ему нужно проверить ферму. Это даже не пришло ему в голову прошлой ночью, когда он привел девушку сюда, в дом. Его мог увидеть кто угодно. Он думал, что у него все под контролем. Это станет для него важным уроком: есть миллион и один способ все испортить. Тем не менее, ни один полицейский не постучал в его дверь, и, если бы они нашли её тело, это место все еще кишело бы народом.

Он пошел по тропинке, которая вела к дому. Из окна нижнего этажа сквозь деревья пробивался свет. Может быть, они были на таймере: вы не станете уезжать за границу и оставлять свет в каждой комнате в доме включенным. Подойдя поближе, он перелез через калитку на случай, если та вдруг начнет скрипеть. Держась поближе к дому, он добрался до освещенной комнаты и заглянул в окно. На столе стояли две кружки, а в углу спала черная собака. На стуле лежала женская сумочка: кто бы это ни был, он должен вернуться. Он окинул взглядом разнообразные амбары и хозяйственные постройки. Он не мог просто уйти. Пока не узнает, кто здесь остановился. В одном из сараев была приоткрыта дверь, поэтому он подошел и толкнул её носком ботинка. Запах сена ударил в нос, и ему пришлось поднести руку к лицу, чтобы не чихнуть. Он вытащил из стога охапку сена и подтащил её к маленькому окошку с небольшой трещинкой на грязном стекле: оттуда открывался прекрасный вид на двор и кухонную дверь. Если ему повезет, они воспользуются этим главным путем, чтобы войти и выйти. Он был уверен, что, кто бы это ни был, у него нет причин приходить в сарай в такое время ночи, а если бы кто-нибудь пришел, он сказал бы, что бездомный и просто воспользовался сараем в качестве ночлега на ночь.

Глава 6

В «Теско» было пусто. Энни не всегда удавалось походить по магазинам без помех, что вносило свои коррективы в её жизнь. Одной из причин, по которой она не любила свою работу, было то, что все, кто жил в центре города, знали её как в форме, так и без неё. Чаще всего, когда она ходила за продуктами, её останавливали и рассказывали истории о том, что замышляет сосед, или спрашивали, не может ли она что-нибудь сделать с этими придурками через дорогу.