Текст книги "Живая кукла"

Автор книги: Хеди Уилфер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

Он повернулся к шоферу и снова сказал что-то по-итальянски, после чего тот озабоченно посмотрел по сторонам.

– Марко проводит вас к машине и подождет, пока ваш шофер не вернется.

– В этом нет необходимости, – возразила Лавиния, но старик продолжал настаивать на своем.

– Вам вовсе не обязательно провожать меня, – повторила она шоферу, как только они отошли на расстояние, где старик не мог их слышать. – Останьтесь лучше с хозяином. Он выглядит неважно.

Однако дальнейшие уговоры не потребовались. Она увидела, как ее собственный шофер вылезает из лимузина.

– Видите, – сказала Лавиния, облегченно вздохнув. Затем добавила озабоченно: – Ваш хозяин… Конечно, это не мое дело, но, может быть, ему следует показаться врачу?

– О нем есть кому позаботиться, – заверил ее Марко. – Но он… Как это по-английски? Он не всегда прислушивается к советам других.

Уверенность, с которой говорил шофер, успокоила Лавинию, которую взволновало состояние старика.

6

Лавиния бросила взгляд на Витторио, оторвавшись от созерцания роскошного сине-зеленого Тирренского моря, раскинувшегося внизу.

Он был сумрачен и чем-то озабочен, когда они встретились в аэропорту, и даже не спросил, как ей понравилась поездка по городу. Сейчас, когда они с каждой минутой приближались к его дому и к встрече с его родственниками, Лавиния чувствовала, что ее напряжение возрастает. Ирония судьбы, но раньше она мечтала о том, как проведет когда-нибудь отпуск в этой части света. А теперь, когда это случилось, была далека от восторга.

Видя озабоченное лицо Витторио, она решила спросить его – больше из вежливости, нежели из-за реального беспокойства, как поспешно заверила себя:

– Что-нибудь случилось? Ты выглядишь расстроенным.

Лицо Витторио помрачнело еще больше.

– Что, репетируешь роль преданной невесты? – спросил он с циничной усмешкой. – Если рассчитываешь получить вознаграждение, то ошибаешься.

Вспыхнувшая накануне ненависть вновь охватила Лавинию.

– В отличие от тебя я не смотрю на вещи сугубо меркантильно! – выпалила она. Просто я беспокоюсь за тебя. Судя по всему, твоя встреча с дедом не очень-то удалась.

– Ты? Беспокоишься обо мне? Только одно связывает нас. И ты знаешь, что именно.

Интересно, чего он ожидал от нее? Лавиния еле сдерживалась, чтобы не нагрубить. В конце концов, сам же шантажом заставил ее быть здесь. Использует в своих интересах, как живую куклу. Составил о ней самое что ни на есть худшее мнение и даже не пожелал выслушать, когда она пыталась сказать что-либо в свое оправдание. И при этом еще претендует на то, чтобы считаться высоконравственным человеком. Как она могла сочувствовать ему? Он и Мариетта стоят друг друга.

Но, думая так, Лавиния в душе понимала, что не совсем справедлива к нему. Она усмотрела в Мариетте внутреннюю холодность, полное отсутствие способности к каким-либо искренним переживаниям. Витторио много сказал и сделал такого, что она не одобряет, но в нем была страстность. Та самая, от которой она трепещет и сейчас, вспоминая его поцелуй. Даже если сцена, разыгранная в гостиной, предназначалась для того, чтобы произвести впечатление на Мариетту, в ней было что-то интимное, что тронуло Лавинию до глубины души.

– Если тебе интересно, могу сообщить, что встреча действительно не удалась.

Она не ожидала от Витторио столь откровенного признания.

– Начнем с того, что деда не оказалось на месте. Видимо, у него нашлось более важное дело. Но он почему-то не потрудился сообщить мне об этом. В результате я прождал его полчаса, находясь в полном неведении. Тем не менее он кое-что все-таки счел необходимым довести до моего сведения, а именно – что он мною в данный момент недоволен.

– Из-за меня? Из-за нас? – спросила наугад Лавиния.

– Дед знает, что я ни за что не женюсь без любви. Таким был и его брак, и брак моих родителей. Правда, мать пригрозила побегом, если ее избранник не будет принят семьей. Когда мой отец умер, дед признался, что обожал его. Отец был врачом и не зависел от деда.

– Тебе, вероятно, его не хватает, – сказала мягко Лавиния.

– Мне было пятнадцать, когда он умер. Да, много воды утекло с тех пор. И в отличие от тебя, по крайней мере, я познал, что такое отцовская любовь.

Сначала Лавиния решила, что он намеренно пытается задеть ее, и внутренне сжалась. Но когда он неожиданно положил свою ладонь на ее сцепленные на коленях руки, поняла, что ошиблась.

– Нежность, которой одарила меня бабушка, с избытком окупила недостаток родительской любви, – сказала Лавиния.

Его ладонь по-прежнему согревала ее, и странное волнующее чувство, которое она испытала ранее, вернулось. С длинными пальцами, загорелая, с ухоженными ногтями, это была рука настоящего мужчины. Достаточно большая, чтобы накрывать обе ее руки… и придать женщине уверенность в том, что этот мужчина всегда защитит и ее, и их детей.

Господи! Да о чем она только думает! Лавиния встрепенулась и решительно выдернула руки из-под его ладони.

– Ты уверен, что нам следует продолжать спектакль? Если твой дед не одобряет нашей помолвки…

Витторио долго молчал. Так долго, что Лавиния уже начала думать, что ее вопрос оказался неуместным. Но когда он наконец ответил, она поняла, что гнев, который читался в его потемневшем взгляде, направлен вовсе не на нее, а на Мариетту.

– К сожалению, кузина умеет играть на родственных чувствах деда, всячески потрафляя ему. Его старший брат – дедушка Мариетты – умер несколько лет назад. И хотя Мариетта никого не подпускает к управлению доставшейся ей пароходной компанией, она делает вид, будто без деда ей не справиться. Моя мать считает, что рано или поздно дед все равно ее раскусит.

– Но неужели она не понимает, что ты не хочешь на ней жениться? – спросила Лавиния.

Ей было трудно понять Мариетту, ибо ее собственные нравственные устои исключали даже намек на попытку навязать себя кому бы то ни было.

– О, она прекрасно все понимает, заметил Витторио. – Но не может отступиться от того, что однажды вбила себе в голову. А сейчас…

– А сейчас ей понадобился ты, – закончила за него Лавиния.

– Да, – согласился Витторио. – Но проблема осложняется еще и тем, что того же хочет и мой дед.

Самолет тем временем начал снижаться. Легкая улыбка появилась на губах Витторио, когда он увидел выражение лица Лавинии, смотревшей вниз.

– Как это возможно посадить самолет на такой крошечный кусочек земли? – удивлялась она, не веря собственным глазам.

– Да, возможно. И это легче, чем кажется, – сказал Витторио уверенно. – Посмотри!

И вслед за ним она увидела роскошную виллу, утопающую в зелени. Ее глаза не могли оторваться от маленького острова почти совершенной овальной формы, изумрудной зелени деревьев, белых песчаных пляжей и синевы ласкового моря.

– Чудесный остров, не правда ли? – сказал Витторио. – Это потому, что здесь много пресной воды. Остров слишком мал, чтобы культивировать какие-либо сельскохозяйственные культуры или разводить скот. Да и расположен далеко от других островов. Поэтому он и был необитаем.

– Да, он прекрасен! – восторженно воскликнула Лавиния. – Похож на морскую жемчужину.

Витторио рассмеялся, но в его глазах было столько тепла, что Лавиния зарделась от смущения.

– Точно так же называла его моя бабушка.

Лавиния охнуть не успела, как самолет коснулся земли и побежал, тормозя, по дорожке. Только тут она поняла, что Витторио специально отвлекал ее разговорами, чтобы ей не было страшно при приземлении. Он умел, когда хотел, быть занимательным и обворожительным. Все могли сложиться иначе, если бы они встретились при других обстоятельствах.

Но Лавиния тут же заставила себя не думать об этом. Ситуация и так была не из приятных, чтобы усугублять ее беспочвенными фантазиями.

Задумчивость читалась во взгляде Витторио, когда он помогал Лавинии выйти из самолета. Много событий произошло за короткий промежуток времени, что он знаком с этой женщиной, и ему хотелось сохранить то впечатление, которое она произвела на него. Ее чувственность и в то же время гордость тронули его безмерно. В отличие от холодной Мариетты Лавинии были присуши душевность, теплота, женственность, которые не могли оставить его равнодушным, как мужчину.

Он до сих пор был не в силах забыть поцелуя в бостонских апартаментах. Сначала он поцеловал Лавинию, догадавшись о присутствии Мариетты, – запах ее духов невозможно было спутать ни с каким другим. Где она достала ключ, он не имел понятия – возможно, каким-то образом стащила у деда. Но поцелуй, призванный показать Мариетте серьезность его отношений с Лавинией, неожиданно позволил ему осознать то, что он не хотел признавать. Он не просто неравнодушен к Лавинии, он всерьез увлечен ею.

В Риме было удушающе жарко, но здесь, на острове, легкий ветерок шелково прикасался к коже, нес спасительную прохладу. Лавиния спрыгнула с трапа, прикрыв глаза от солнца, и растерянно посмотрела встречающих. Слова Витторио: «Дорогая, ты забыла это» – и его протянутая рука с темными очками усилили ее растерянность, но не в такой мере, как теплая ладонь, легшая ей на талию. Он привлек ее к себе и громко, чтобы слышали все, сказал:

– Наше солнце слишком ярко для твоих прекрасных глаз.

Лавиния почувствовала, как дрожали ее пальцы, когда она брала у него очки. На них значилась известная марка, и они явно были намного дороже тех, какие она когда-либо имела. Когда Витторио забрал их обратно, и надел на нее, оказалось, что они впору.

– Я вспомнил, что мы забыли купить очки в Бостоне, но знал, что они тебе пригодятся, – сказал он ласково и наклонился вперед, одной рукой по-прежнему придерживая ее за талию, а другой касаясь плеча, как бы намереваясь притянуть к себе.

Для стороннего наблюдателя они были милой воркующей парочкой. И Лавинии стало понятно, почему Витторио выбрал именно этот момент, чтобы вручить очки.

Ну что же, они продолжают играть свои роли. Не думая о последствиях и не задаваясь вопросом, зачем это делает, Лавиния обвила руками его шею, нежно посмотрела ему в лицо и проворковала в ответ:

– Спасибо, дорогой. Ты такой внимательный!

Она явно удивила его. Это можно было прочесть в его взгляде. Но одновременно она увидела в его глазах что-то хищное, угрожающее, поэтому тут же отступила. Но он не хотел отпускать ее сразу, а продолжал удерживать возле себя и лишь потом подтолкнул к группе встречающих.

– Мама, это Лавиния, – сказал он, представляя ее старшей из двух женщин.

Лавиния жадно рассматривала хозяйку острова, зная, что, если бы она и Витторио были действительно помолвлены, все бы сделала, чтобы той понравиться. От этого, в конце концов, зависит многое в семейной жизни.

Внешне женщина напоминала Мариетту. Но только внешне. Стоило Лавинии заглянуть ей в глаза, и она увидела в них тепло, которое отсутствовало у кузины Витторио. В облике его матери было что-то нежное и мягкое, даже какая-то застенчивость, и интуитивно Лавиния почувствовала, что такая женщина, полюбив однажды и потом потеряв возлюбленного, всегда будет оплакивать его.

– Приятно с вами познакомиться, миссис Фоулстон… – начала было Лавиния, но мать Витторио немедленно протестующе покачала головой.

– Ты моя будущая невестка, Лавиния, и поэтому отбросим формальности. Зови меня просто Альбертиной или мамой, как зовут меня Вито и мои дочки.

Говоря так, она подошла к Лавинии и взяла ее за руки.

– Твоя невеста очень мила, – сказала она сыну.

– Я был уверен, что она тебе понравится, – произнес с улыбкой Витторио.

– И не только внешне, – продолжала мать.

– Ну конечно, мама, – кротко согласился Витторио.

О Небеса! Какой же он замечательный актер! – восхитилась Лавиния. Если бы она не знала, как Витторио на самом деле к ней относится, то, глядя сейчас на это обожание в его взгляде, могла бы подумать… могла бы подумать… Такой мужчина, как он, должен был бы тысячу раз все взвесить, прежде чем бросать подобный взгляд на «падшую», с его точки зрения, женщину, подумала она, забыв, что в данный момент в глазах Витторио она кто угодно, только не падшая женщина.

– А это Гейбриелла, моя сестра, – представил Витторио младшую из женщин.

Хотя у нее была такая же темная кожа, как у матери, светлые глаза выдавали, что в ее жилах течет не только итальянская кровь, а открытая улыбка сразу же пленила Лавинию.

– Бог мой, сегодня настоящее пекло и Лавиния, должно быть, просто умирает от жары! – с искренним сочувствием воскликнула Гейбриелла.

– Вы могли бы подождать нас на вилле, – сказал Витторио. – Достаточно было послать шофера с джипом.

– Ну уж нет, – возразила Гейбриелла, в то время как ее мать лишь протестующе замахала руками.

Гейбриелла посмотрела на брата и нерешительно продолжила:

– Ну мне кажется, что он должен знать…

– Знать – что? – спросил Витторио обеспокоенно.

– Мариетта здесь, – сообщила ему мать, тяжело вздохнув. – Она недавно прилетела, и…

– И?

– Говорит, что ее пригласил дед.

– Ты ведь знаешь, что это значит, Вито, – с раздражением бросила Гейбриелла. – Это значит, что она уговорила деда пригласить ее. И это еще не все…

– Гейбриелла! – попыталась остановить ее мать, но дочь не собиралась молчать.

– Она притащила с собой этого гадкого Бруно Папароне, заявив, что прокручивает сейчас важную сделку и что он, как финансовый директор, нужен ей каждую минуту. Если уж она так печется о сделке, зачем вообще приехала сюда? Как же я ее ненавижу! Сегодня утром она только и твердила о том, что дед обеспокоен положением дел и без конца обращается к ней за советами, поскольку ты…

– Гейбриелла! – снова предостерегающе воскликнула мать.

На сей раз сестра Витторио замолчала, правда, ненадолго.

– И чем она только взяла деда? – раздраженно воскликнула Гейбриелла минуту спустя. – Ведь ее цель очевидна. Она и тебя, Витторио, добивается только потому, что тебе на нее наплевать!

– Прости нас, Лавиния, – тепло сказала Альбертина Фоулстон. – Тебе, должно быть, это неприятно слышать, но ты еще не видела Мариетту, поэтому…

– Да нет, уже видела, – сказал Витторио и, читая немой вопрос во взглядах матери и сестры, пояснил: – Каким-то образом ей удалось достать ключ от наших апартаментов в Бостоне.

– Она отвратительная, правда? – сказала Гейбриелла Лавинии. – Я ее зову черной вдовой, как паучиху.

– Гейбриелла! – попытался осадить сестру Витторио, но безуспешно, потому что она продолжила: – Мама тебе еще не все рассказала, но Мариетта с боем заняла комнату, которую приготовили для Лавинии, – ту, что рядом с твоей.

– Я пыталась ее остановить, Вито. Но ты же знаешь ее, – вступила в разговор Альбертина.

– Она сказала, что Лавиния может пожить в комнате, которая в конце коридора и которую мы используем в крайнем случае, когда все другие заняты. Там нет даже приличной кровати!

– Ты должен поговорить с Мариеттой, Витторио. Надо постараться убедить ее уступить комнату Лавинии. Она же твоя невеста!

– Ей не нужна отдельная комната, – спокойно сказал Витторио, обнимая Лавинию и прижимая к себе так, чтобы она не видела его родственников. – Она будет жить вместе со мной.

Даже не видя лиц присутствующих, Лавиния почувствовала по воцарившейся тишине потрясение, которое они испытали. Теперь она поняла, почему Витторио крепко сжал ее в объятиях, ему не хотелось, чтобы своим видом или неожиданным возгласом она выдала себя.

Лавиния была не готова к такому повороту событий. И когда попыталась что-то сказать, Витторио обнял ее еще крепче.

Жара и охвативший ее ужас перед неизбежным, должно быть, не позволили Лавинии действовать энергично. Она обмякла в объятиях Витторио. Близость его горячего тела и ласковое поглаживание его руки отбили у нее всякую волю к сопротивлению.

– Лавиния будет жить с тобой в одной комнате! – воскликнула Гейбриелла, выразив изумление, которое охватило всех и которое его мать, вероятно, не осмеливалась облечь в слова.

– Мы помолвлены и скоро поженимся, – сказал Витторио сестре. – Лавиния моя невеста, и пусть все знают об этом.

– Особенно Бруно Папароне, – поддакнула Гейбриелла. – Не знаю, как Мариетта терпит его. Он, как змея, Лавиния, холодный, скользкий, с противными маленькими глазами и липкими ладонями.

– Мариетта терпит его, потому что он «находчивый» финансист, – объяснил Витторио сестре.

– Хочешь сказать, что он всегда найдет, как спрятать концы в воду? – спросила Гейбриелла.

– Я тебе ничего не говорил, – предупредил ее брат и повел всех троих к джипу.

Пока они беседовали, шофер погрузил их вещи и сейчас стоял у открытой дверцы, помогая женщинам сесть в машину. Витторио поприветствовал его и спросил, как дела у сына в университете.

– Дед был не в восторге, узнав, что Витторио хочет оплатить учебу сына нашего шофера в университете, – сказала Гейбриелла Лавинии.

– Ты не очень справедлива к дедушке, строго заметила мать.

Витторио поступил так благородно? Лавиния упрямо не хотела признаваться себе, что ее поразила его щедрость. А затем мысли заработали в другом направлении. Неужели он всерьез сказал о том, что они будут жить в одной комнате? Конечно, ей все равно, где спать, но только не с ним вместе!

– У нас был нелегкий день, и я думаю, Винни захочет отдохнуть перед ужином, – предположил Витторио, когда джип подъехал к дому, перед которым бил фонтан, проливая на зеленую лужайку миллионы слез.

– Я прослежу, чтобы вас никто не беспокоил, – сказала его мать. – Но может быть, Лавиния захочет прежде перекусить?

Однако прежде чем она успела произнести хоть слово, Витторио уже ответил за нее:

– Я сам позабочусь об этом.

Затем взял Лавинию за руку ниже локтя и прошептал с нежностью, в которой ей, однако, послышалась скрытая угроза:

– Сюда, дорогая.

7

– Я не могу спать с тобой в одной комнате!

Лавиния кипела от возмущения, но сдерживала свои эмоции, пока Витторио вел ее по запутанному лабиринту коридоров. Но как только они оказались в просторной, элегантно обставленной спальне и закрыли за собой дверь, она яростно набросилась на него.

– Мы так не договаривались!

– Мы договорились, что ты сыграешь роль моей невесты, а это значит, что ты должна делать все, чтобы наша помолвка выглядела правдоподобно, – бросил он раздраженно.

– Я не буду спать с тобой. Нет, нет! Ни за что на свете!

При виде огромной кровати ее охватила паника, отбивая способность ясно мыслить. Ей пришлось уже столько всего испытать! Она так от всего этого устала! И ей было очень страшно.

Переполнявшие ее эмоции готовы были вырваться наружу. И тут она услышала слова Витторио, произнесенные спокойно, почти равнодушно:

– Я пойду приму душ и советую тебе сделать то же самое. Затем, освежившись и придя в себя, мы все спокойно обсудим.

Душ! С Витторио! Лавиния уставилась на него, не веря собственным ушам. Он что, действительно думает, будто она…

– Если хочешь, можешь принять душ первой, – предложил он.

Первой! Значит, он не имел в виду… Облегчение, которое она почувствовала, тут же сменилось взрывом негодования.

– Мне вообще не нужен душ! Чего я хочу, так это оказаться дома. У себя дома! С собственной ванной и спальней. И наконец освободиться от этой дурацкой сделки!

Она понимала, что ей следует остановиться, но не могла больше сдерживать себя.

– Как тебе в голову пришло сказать матери и сестре, что ты… что мы… – Лавиния замолчала, не в силах подобрать нужные слова.

– Что мы любовники? – помог он ей закончить фразу. – Но как же иначе? Я мужчина, Винни, и для всех мы помолвлены. Неужели ты полагаешь, что, если бы мы действительно были связаны помолвкой, я бы не…

– Не захотел попробовать товар, прежде чем его купить? – язвительно бросила ему Лавиния. – О, конечно, такие, как ты, никогда ничего не делают, прежде чем не убедятся…

Она напряглась, увидев нарастающий гнев в глазах Витторио.

– Такие обвинения типичны для женщин, подобных тебе. Все сводить к деньгам. Позволь мне сказать…

Но Лавиния не позволила.

– Ты уже сказал достаточно!

Однако Витторио не так-то просто было осадить.

– Я сказал, вернее, пытался сказать, пока ты не перебила меня, что если бы я по-настоящему любил тебя, то попытался бы выразить свое чувство не только поцелуем. Я бы не выпускал тебя из объятий, я бы занимался с тобой любовью дни и ночи напролет.

Лавиния растерялась, услышав эти слова, и почувствовала, что начинает трепетать, как будто он задел в ее душе чувственные струны, о существовании которых она и не подозревала. Струны, разбудившие в ней вдруг извечную женскую тоску по мужчине. И от всей безысходности своего положения у нее стали навертываться, на глаза слезы. И в то же время панический страх сковал ее члены, вытесняя из сознания здравый смысл. Она слышала, как сильно и отчаянно бьется ее сердце.

Ей хотелось сказать Витторио, что она передумала, что хочет вернуться домой, что не останется здесь больше ни минуты. И пусть он катится ко всем чертям со своими угрозами.

Но ее паника была порождена не страхом перед ним. Нет, теперь она уже боялась себя. Тех чувств, которые овладели ею и которые она упрямо гнала прочь. Ей ни за что нельзя позволить себе увлечься им. Он совсем не в ее вкусе. И потом, как он с ней обращается! Однако тоска по мужской ласке, которая проснулась в ней под влиянием его слов о том, как он будет любить обожаемую женщину, оставалась.

– Я не могу… – начала было она.

Но Витторио сделал предостерегающий жест, заставив ее замолчать. В дверь постучали. Лавиния застыла в ожидании, в то время как он пошел посмотреть, кто там. В комнате появился коротышка-слуга с их вещами. Витторио тепло приветствовал его.

Они заговорили по-итальянски, поглядывая на Лавинию и весело смеясь.

– О чем это вы? – спросила с любопытством Лавиния, как только коротышка исчез и они снова остались одни.

– Лука сказал, что мне пора жениться и, не теряя времени, родить хорошенького мальчика.

Лавиния почувствовала, как, несмотря на кондиционер, ей стало трудно дышать. Хотелось исчезнуть, сбежать из этой комнаты с огромной кроватью посередине.

– Пойду приму душ, – сказал ей Витторио и направился к одной из трех дверей, выходивших из спальни.

Как только он исчез, Лавиния посмотрела на дверь, ведущую в коридор, мечтая набраться смелости выбраться отсюда и потребовать немедленно отправить ее обратно в Бостон. Но если она сделает так, то потеряет работу – Витторио уж позаботится об этом!

В отчаянии Лавиния попыталась сосредоточиться на чем-нибудь другом. Она ненавидит то, как Витторио поступает с ней и что заставляет ее делать. Она и самого Витторио ненавидит… Разве?

Не в силах ответить честно на этот вопрос, она бросила взгляд на открывающийся из огромного окна вид на внутренний дворик с бассейном. То там то сям были разбросаны островки цветов на сочной зелени газонов. Лежаки с зонтиками от солнца как бы приглашали насладиться приятным отдыхом.

Будто заманчивая картинка из брошюр туристических компаний, которые ей приходилось видеть безо всякой надежды когда-нибудь насладиться предлагаемыми услугами. Но сейчас единственным местом, где она мечтала бы оказаться, был ее собственный дом.

Ей не хотелось верить, что Витторио действительно рассчитывает на то, что она согласиться жить с ним в одной комнате. Нет, конечно, она не может…

– Ванная свободна…

Лавиния вздрогнула. Она так погрузилась в свои мысли, что не заметила, как Витторио оказался снова рядом с ней, сейчас она чувствовала приятный запах его чисто вымытого тела.

– Пойду принесу тебе чего-нибудь перекусить. Ужин будет не скоро, и, поверь мне, тебе лучше немного отдохнуть. В Италии едят поздно, а спать ложатся еще позднее.

– Но я думала, что у нас будут раздельные комнаты.

Лавиния была больше не в состоянии контролировать свои эмоции.

– Я бы никогда не согласилась поехать с тобой, если бы знала, что… Нет, не трогай меня! – воскликнула она, почувствовав, что Витторио дотронулся до ее плеча.

Ей не вынести, если он прикоснется к ней, если он…

Резко повернувшись, она побежала к двери. Однако Витторио каким-то образом умудрился оказаться там раньше, преградив путь и схватив ее за руки.

– Что ты без конца вытворяешь? – сердито спросил он. – Чего ты боишься? Этого? Такая женщина, как ты?

Лавиния остолбенела, а затем затряслась от страха, когда он обхватил ее руками и впился поцелуем в губы. На Витторио был халат, но, когда она попыталась освободиться от объятий, то почувствовала только его обнаженное тело – горячее, влажное, упругое. Ее пальцы уперлись в покрытую темными волосками грудь.

Витторио целовал ее с такой страстью, что лишал воли к сопротивлению, подавляя всякую способность к здравомыслию.

– Перестань вести себя, как невинная девица, – прошептал он, не отрывая губ от ее рта.

Языком он пытался раздвинуть ее губы, а рукой, которой обнимал, подталкивал Лавинию к гордо вздымающейся мужской плоти. Другой рукой он ласкал ее плечи. Лавиния задрожала, когда он ладонью накрыл грудь и кончиками пальцев стал нежно массировать сосок, пробуждая в ней невероятное наслаждение. Огонь его страсти захватил Лавинию, и постепенно страх в ее душе уступил место женскому любопытству и возбуждению.

Не осознавая, что делает, она разомкнула губы, открывая путь для его языка и отдаваясь на волю охвативших ее чувств.

– Витторио? Ты здесь? Это Мариетта. Мне надо поговорить с тобой.

Лавиния застыла, услышав голос за дверью, но Витторио не проявил признаков беспокойства. Продолжая удерживать Лавинию в объятиях, он открыл дверь и произнес спокойно:

– Не сейчас, Мариетта. Ты же видишь, мы заняты.

– Так она с тобой? – с недовольным видом осведомилась Мариетта, бросив ядовитый взгляд на соперницу. – Почему она не у себя?

– Она у себя, – возразил Витторио. – Моя комната – ее. Моя постель – тоже ее. Мое тело…

– Твой дед никогда не позволит тебе жениться на ней!.. – выдохнула Мариетта, но Витторио уже закрывал дверь.

– Отпусти меня, – попросила Лавиния.

Ей было не по себе оттого, что она проявила слабость и почти готова была отдаться ему.

Витторио внимательно посмотрел на нее.

– Ну хорошо, Винни. На данный момент довольно. Я знаю, что просил тебя сыграть роль преданной невесты, но не девственницы же…

Он запнулся, нахмурившись, как будто какая-то внезапно поразившая его мысль пришла ему в голову, и по-новому взглянул на побледневшее лицо и затравленные глаза Лавинии.

Даже сейчас, когда он отпустил ее, она продолжала дрожать. И Витторио готов был поклясться, что, находясь в его объятиях и отвечая на поцелуи и ласки, она вела себя так, словно он был первым мужчиной в ее жизни.

На мгновение он почти поверил в это, но затем решительно отбросил прочь нелепую мысль. Нет, вряд ли она так неискушена, как хочет это представить. Но собственно говоря, разве это имеет значение? Да, говорил в нем итальянец, чистота и невинность – лучший подарок, который может преподнести мужчине женщина. Но американец в нем потешался над таким архаичным взглядом на жизнь.

Почему-то никто не ожидает от мужчины, что он станет сохранять невинность до женитьбы. Как взрослый человек, Витторио понимал, что и женщина имеет право на свободу в сексуальной жизни. Но, как любовнику и будущему мужу, ему хотелось бы связать свою судьбу с женщиной, для которой он был бы первым мужчиной. Тогда он мог бы поделиться с ней своим сексуальным опытом, научить ее всем премудростям любви. И сейчас, столкнувшись с реакцией Лавинии, он в душе хотел видеть в ней не опытную женщину, а чистую, непорочную деву.

– Я не буду спать с тобой в этой комнате, – не унималась Лавиния. – Я…

Если она действительно играет роль, то вполне заслуживает «Оскара», решил Витторио. Однако невеста, которая шарахается при одной лишь мысли о возможной близости с ним, – это не то, что ему нужно в данный момент.

– Иди сюда, – сказал он, подойдя к одной из дверей, ведущих из спальни.

Когда Витторио открыл ее, Лавиния увидела еще комнату. Это был оборудованный по последнему слову техники кабинет.

– Вот здесь я собираюсь спать.

– Здесь? Но это кабинет. Тут даже нет кровати! – удивилась Лавиния.

– Я принесу один из лежаков, стоящих возле бассейна, и буду на нем спать.

– Правда? – отказываясь верить ему, спросила Лавиния.

Витторио кивнул, удивляясь своему терпению. Он знал, что она не может быть наивной и невинной девочкой, которую разыгрывает перед ним.

– Но кто-то наверняка заметит исчезновение лежака? – нерешительно предположила она.

– Это мой личный бассейн, и его видно только из окон этой комнаты. Семейный бассейн находится с другой стороны виллы.

Его личный бассейн! Лавиния хотела скрыть удивление, но это ей не слишком удалось, и он тут же отреагировал на это.

– Не подумай, что я хвастаюсь. В конце концов, миллионер не я, а мой дед. – Это было не совсем верно, но что-то во взгляде Лавинии заставило его слукавить. – Просто, находясь здесь, я люблю по утрам поплавать. Это помогает мне поддерживать форму и в то же время спокойно поразмышлять о делах. Но сестры жаловались, что я им мешаю спать, поэтому пришлось сделать отдельный бассейн.

Лавиния могла понять его, ибо сама, когда ее что-то беспокоило, по утрам бегала трусцой или просто прогуливалась.

Наблюдая за ней, Витторио все спрашивал себя, почему он так возится с ней и теряет время на то, чтобы успокоить ее. Это отчаянное сердцебиение, которое он слышал, прижимая ее к себе, – не что иное, как результат великолепной игры. И только. Как, кстати, и эти наполненные страхом огромные глаза.

Лавиния закусила губу и отвела взгляд. Было очевидно, что Витторио действительно собирается спать один в своем кабинете. Но не это занимало сейчас ее мысли, а то, как она совсем недавно реагировала на его поцелуй.

Она понимала, что в глубине души хотела, чтобы он поцеловал ее. Если бы не это, разве позволила бы ему зайти так далеко?

– Ну хорошо, – услышала она голос Витторио. – Теперь, когда мы решили эту проблему, я пойду – у меня полно дел. А ты перекуси и отдохни немного.

– Мне надо распаковать вещи, – сказала Лавиния, но он покачал головой.

– Одна из горничных займется этим. А увидев выражение ее лица, мягко добавил: – Они работают на нас, Винни, и зарабатывают на жизнь своим трудом, как и мы с тобой.

* * *

– О, прости. Я не разбудила тебя? – тихо спросила Гейбриелла. – Но скоро ужин, и я подумала, что тебе надо еще привести себя в порядок.

Очнувшись ото сна и приподнявшись на кровати, Лавиния увидела, что ее неожиданная гостья – сестра Витторио.

– Обычно мы одеваемся к ужину совсем просто, но Мариетта, очевидно, стремится произвести впечатление и настаивает на вечернем платье, – продолжала Гейбриелла.

– А где… – начала было Лавиния.

– Витторио? – догадалась Гейбриелла. – Позвонил дед, сначала разговаривал с мамой, потом позвал его. Возможно, он и сейчас висит на телефоне. Должна предупредить, что он не в лучшем расположении духа. О нет, не из-за тебя, – поспешно сказала Гейбриелла, увидев встревоженный взгляд Лавинии. – Из-за Мариетты. Она притащила с собой Бруно Папароне, и Витторио вне себя. Он на дух не переносит его, как и мы все. Но Мариетта утверждает, что дед лично пригласил Бруно.