Текст книги "Выбор Клэр"

Автор книги: Хэдер Эллисон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

ГЛАВА ВТОРАЯ

     Клэр долго не могла в это поверить. Но зачем ему лгать?

     Она все-таки позвонила в адвокатскую контору, и ей сказали достаточно, чтобы убедить ее в том, что, унаследовала ли она только долю или все ранчо «Беллингем», все равно ехать придется.

     И вот она сидит рядом с Сетом в машине, мчащейся по двухполосной дороге где-то в центре холмистой части Техаса.

     Заканчивался сезон цветения. Синие васильки и желтая сурепка ярким одеялом покрывали поля и обочины дороги.

     Во всем остальном картина вокруг ничуть не изменилась с того ужасного лета пятнадцать лет назад. Холмы и густые заросли, белые камни и огромные дубы. Очень часто от дороги ответвлялись узкие и грязные проселочные колеи, а металлические арки над ними обозначали въезд на территорию очередного ранчо. Около ворот обязательно возвышался столбик с почтовым ящиком, а невзрачные дома ранчо окружали одинокие группки деревьев.

     Несмотря на апрель, стояла страшная жара. На Клэр был черный костюм и высокие, выше колен, замшевые сапоги. В этой одежде она уже измучилась до смерти и проклинала себя за то, что не надела что-либо более подходящее. Наверняка внешний вид очень важен и для Сета и для других, кто бы они ни были. Уже то, что она пропустила похороны, было скверно, и Клэр решила одеться в черное, чтобы выказать почтение к деду и по возможности сгладить какие-либо недоразумения. С другой стороны, не хотелось, чтобы ее обвинили в фальшивой скорби.

     Между прочим, в черном она выглядела изящнее. Клэр любила черный цвет. Модные же сапожки она выбрала для того, чтобы подчеркнуть свою индивидуальность.

     А теперь эта модная обувь причиняла невыносимые муки.

     В джипе был кондиционер, но он не мог защитить от палящих солнечных лучей, падавших через окно на черный костюм. Клэр придвинулась к двери, чтобы не пропустить ни малейшего ветерка из открытого окна.

     – Вам не жарко? – спросил Сет после долгого молчания.

     – Нормально, – солгала Клэр.

     Пиджак Сета вместе со шляпой валялся на заднем сиденье. На нем была белая рубашка в ковбойском стиле, а на шее вместо галстука – шнурок с серебряной пряжкой. И джинсы «Рэнглер». У него был вид человека, не испытывающего ни малейшего дискомфорта.

     Клэр же чувствовала себя совершенно «по-ньюйоркски», так, как стремилась выглядеть всегда, что, впрочем, ей почти никогда не удавалось.

     В детстве она часто переезжала с места на место, но жила в основном в северных и северо-восточных штатах. Она привыкла, что мужчины ходят в костюмах и нормальных галстуках, а погода соответствует сезону. И в апреле не бывает жары.

     Клэр искоса поглядывала на Сета, гадая, что он думает о ней. Может быть, считает ее бесчувственной хапугой. Или городской пустышкой и модницей, что более соответствует действительности.

     Если начистоту, то ранчо деда ей совсем не было нужно. Клэр хотелось продолжать жить в Нью-Йорке, а если удастся победить на конкурсе и получить стипендию, то в Париже. Хотелось стать художником-модельером, а эта мечта постепенно отодвигалась все дальше.

     Прикрыв глаза, Клэр прислонилась головой к оконному стеклу. Эта поездка в Техас, пусть даже по такому печальному поводу, будет передышкой между напряженной работой над эскизами для конкурса и летним сезоном, когда отдыха тоже не предвидится. У Одри есть постоянные клиенты, которые для отпуска желают приобрести что-нибудь оригинальное и готовы хорошо заплатить. Поэтому Клэр каждый раз придумывала несколько летних моделей, благодаря которым к ее «парижским» сбережениям прибавлялись дополнительные деньги.

     К сожалению, для оплаты поездки пришлось одолжить деньги из этих сбережений. Поэтому летом придется поработать напряженнее, чем всегда, со вздохом подумала Клэр.

     – Можете подложить под голову мой пиджак, если хотите, – внезапно услышала она голос Сета.

     Клэр открыла глаза и повернулась к нему лицом.

     – Почему в поездке всегда так устаешь? Хотя вроде бы ничего не делаешь.

     Сет засмеялся. А он симпатяга, подумала Клэр, окинув его оценивающим взглядом. И с хорошей фигурой. Вообще, ей все больше начинали нравиться ковбои. Наверное, оттого, что она перегрелась под техасским солнцем.

     Она расстегнула две нижних пуговицы на длинной юбке, в надежде, что от этого станет прохладнее.

     Сет склонился в ее сторону и поставил регулятор кондиционера на отметку выше.

     – Спасибо, – сказала Клэр.

     – Надо было мне напомнить.

     – Не хотела вас беспокоить, – ответила Клэр.

     – Вовсе никакого беспокойства, – сдержанно ответил Сет, бросив на нее внимательный взгляд. – И я очень рад, что вы приехали для того, чтобы все расставить по своим местам.

     Клэр заметила, что он задержал взгляд на расстегнутых пуговицах ее юбки.

     Внезапно развеселившись, Клэр закинула ногу на ногу. Третья пуговица натянулась, и Клэр расстегнула и ее. В разрезе юбки показалась полоска светлой кожи. Интересно, потеряет он самообладание или нет? – подумала она.

     – Боюсь показаться по-детски настырной, но когда мы приедем?

     – Минут через тридцать-сорок, – ответил Сет.

     Клэр посмотрела в окно и увидела только стадо пасущихся коров и зеленые поля.

     – Совсем не помню дорогу.

     – Когда вы здесь были в последний раз?

     Клэр задумалась.

     – Мне было тринадцать лет, значит, пятнадцать лет назад.

     Если он сейчас потрудится сложить эти цифры, то высчитает, сколько ей лет. Сет старше – или выглядит старше. Клэр стало интересно, насколько, но подходящего повода для такого вопроса она не придумала.

     – Здесь почти ничего не изменилось, хотя, возможно, само ранчо и выглядит немного по-другому.

     – То есть?

     Сет пожал плечами.

     – Бо уменьшил свое стадо после засухи. Многие из нас сделали так.

     Клэр усиленно попыталась вспомнить, что дед писал о засухе. В голове всплыли лишь одно или два упоминания двухлетней давности о том, что «выдался тяжелый год». Тогда ей все годы казались тяжелыми, включая и тот год.

     – Тем летом я старалась держаться от коров подальше, – сказала она. – Я... они были такими огромными, а я вряд ли принадлежу к большим любителям животных.

     Она не была уверена, но ей показалось, что Сет как-то передернулся при этих словах. Клэр решила увести разговор подальше от ранчо «Беллингем».

     – Вы всегда жили на своем ранчо?

     – Всегда, кроме школьных лет. – Он покрутился на сиденье, словно усаживаясь поудобнее. – Ранчо построил еще мой дед. Там жили бабушка и дед, а потом мой отец. Он уже умер, но мама по-прежнему живет здесь и по-прежнему работает не покладая рук.

     Сет просто излагал факты, а не жаловался и не роптал, невольно отметила Клэр. Этот человек родился для жизни на ранчо, и было ясно, что он сам себе хозяин. Но вот есть ли у него хозяйка?

     Клэр повернула голову и украдкой посмотрела на его руки, сжимающие руль. Она не увидела ни обручального, ни какого-либо другого кольца, но разве есть закон, обязывающий женатых мужчин носить кольца? Хотя было бы неплохо, если бы такой закон существовал.

     – Расскажите мне о вашем ранчо – оно далеко от «Беллингема»?

     – Мы соседи. Я живу от него к юго-западу.

     – И близкие соседи?

     Сет улыбнулся.

     – Такие же, как вот сейчас.

     Это прозвучало многообещающе. Если его владения граничат с «Беллингемом», то он, наверняка, захочет купить ранчо ее деда. Клэр испытующе глянула на Сета. Может, потому он и поехал за ней в Нью-Йорк, чтобы опередить других возможных покупателей?

     Но Клэр это не касается. Она собирается продать этот участок техасской земли, вот и все. Если Сет намерен его купить, тем лучше. А она желает поскорее вернуться в Нью-Йорк.

     – И много у вас земли? – То есть не хотите ли приобрести побольше?

     – Вполне приличный кусок. «Роза Монтгомери» примерно в два раза больше «Беллингема». Но вашему ранчо принадлежит очень плодородный участок.

     Ага. Качество против количества. Меньше, но плодороднее. Об этом надо будет сказать агенту по продаже недвижимости. Но если Сет готов купить у нее ранчо, то не стоит выставлять его на рынок.

     Ее мысли прервал телефонный звонок.

     – Вы не могли бы достать телефон из кармана моего пиджака? – попросил Сет.

     Клэр уставилась на него.

     – У вас есть сотовый телефон?

     Звонок раздался снова, и после этого ее вопрос выглядел глупым.

     – Конечно. Небольшая и очень удобная вещь. У вас тоже есть?

     – Нет. – Откуда у нее деньги на это?

     Клэр пришлось повернуться всем телом, чтобы достать его пиджак. Под воротником была пришита этикетка с фамилией известного современного модельера. Может быть, пиджак не очень подходил к этому сезону, но все равно качество есть качество. Передавая телефон Сету, Клэр подумала, что хотя Техас и не совсем уж оторванный от цивилизации штат, она запомнила его именно таким.

     Погрузившись в свои мысли, она чуть не подпрыгнула, когда Сет окликнул ее:

     – Клэр, с вами все в порядке?

     – Что?

     – Адвокаты встретятся с вами сегодня около половины пятого, если вы в состоянии их принять. Они могут выехать к вам сами.

     – Конечно, могут, им же платят за каждый час работы, не так ли? – Боже мой, если все владельцы здешних ранчо так ведут дела, то странно, что ее дедушка вообще оставил наследство.

     Сет удивленно посмотрел на нее, и Клэр спохватилась, что ее слова могут быть не так поняты. Смутившись, она сказала, что примет их.

     – В половине пятого будет нормально, Аарон.

     Сет закончил разговор и положил телефон рядом с собой. Наверное, он заранее договорился с адвокатами. Ну да: время – деньги. Он привел это выражение как довод для ее скорейшего приезда в Техас.

     – Думаю, вы убедитесь, что «Александр и Хоторн» – фирма очень порядочная, – сказал Сет. – Нужно заехать ко мне за кое-какими бумагами. Не возражаете?

     – Нет. – Клэр хотелось посмотреть на «Розу Монтгомери».

     Сет притормозил, затем развернулся и поехал в другую сторону.

     – Придется возвратиться на пару миль назад.

     Здесь все расстояния измеряются в милях. В Нью-Йорке Клэр привыкла к кварталам.

     Скромная деревянная табличка у дороги возвещала о том, что здесь начинается земля «Розы Монтгомери». Клэр с интересом начала искать глазами дом. Но вокруг были одни поля, и ничего больше. Они ехали и ехали, и только через Бог весть сколько миль ограда из колючей проволоки сменилась белым деревянным забором и машина юркнула в решетчатые открытые ворота с надписью «Роза Монтгомери».

     Самого дома все еще не было видно.

     Они объехали невысокий холм, и вот он перед ними.

     Клэр вздохнула. Целый ансамбль старинных строений расположился под сенью огромных тенистых деревьев.

     – Это и есть ваше ранчо?

     – Раз мы ехали в «Розу Монтгомери», значит, оно и есть, – с гордостью ответил Сет.

     Судя по тому, что Клэр помнила о «Беллингеме», ранчо Сета значительно больше.

     – А это – главный дом? – Клэр указала на большое здание в испанском стиле, на берегу пруда.

     – Да. Я бы представил вас своей матери, но, боюсь, ее нет дома и у нас мало времени, – объяснил он. – Пойду возьму документы у себя в конторе и быстро вернусь.

     Поскольку он проехал мимо дома, Клэр имела все основания предположить, что для деловых встреч и хранения бумаг на этом ранчо есть отдельное помещение.

     Сет направил машину к темно-коричневому, казарменного вида домику. Там же была асфальтированная площадка, не очень широкая, но само ее наличие о многом говорило.

     – Я скоро вернусь, – сказал Сет, припарковывая джип. – Если хотите, подождите здесь или идемте со мной, чтобы немного размяться.

     Клэр было любопытно посмотреть на этот домик изнутри. Дед, насколько она помнила, хранил все документы в письменном столе, что находился в его спальне.

     – Я, пожалуй, зайду.

     Улыбающаяся женщина лет тридцати подняла голову от компьютера, когда они вошли.

     – Сет, ты вернулся! – Она поднялась и подхватила пачку розовых факсов.

     – Нет, Вив, я пока еще не вернулся. Считай, что ты меня не видела. – Сет закрыл лицо ладонями и, сопровождаемый веселым смехом, быстро прошел дальше. – Это Клэр Беллингем, – исчезая в дверях своего кабинета, добавил он.

     – Здравствуйте, – сказала Вив и, посерьезнев, добавила: – Примите мои соболезнования.

     – Спасибо, – неловко пробормотала Клэр и, кивнув женщине, прошла за Сетом в его кабинет.

     Хотя Клэр никогда не бывала в конторе на ранчо, но все здесь было именно так, как она себе и представляла. Стены обшиты темным деревом, мебель деревянная, массивная, шоколадная кожаная обивка стульев и кресел, а на стенах – почетные призовые значки.

     Пока Сет открывал сейф с документами, Клэр изучала значки. Большинство из них были вручены «Розе Монгомери» как призы на выставках скота в Хьюстоне и на родео или за пожертвования местным колледжам. Некоторые значки были старше самой Клэр.

     – А вы, оказывается, филантроп.

     Сет пожал плечами и открыл одну папку.

     – Я делаю то, что должен делать.

     – Похоже, что делать вы должны немало, – она указала на стену.

     На его лице невольно промелькнуло выражение гордости.

     – Эту традицию ввел мой дед, продолжил отец, а теперь – и я. Это часть того, что называется Монтгомери.

     Клэр, никогда подолгу не жившая на одном месте, не могла себе даже представить, что значит иметь такие глубокие корни, как у Сета, или принадлежать к какому-то роду. Для нее фамилия Беллингем была всего лишь словом.

     Ей хотелось побыть в этом кабинете подольше, но Сет уже направлялся к двери.

     – Вы готовы?

     На улице Клэр, прежде чем сесть в джип, еще раз взглянула на домик.

     – Похоже, вы здесь делаете все свои важные дела.

     Он широко улыбнулся.

     – Это моя контора.

     Верно. Сет – не просто обычный ковбой. Он – глава корпорации.

     – Знаете, я даже не подозревала, что ранчо – это такой серьезный бизнес, – сказала Клэр, когда они отъезжали от конторы.

     – Так и должно быть. Мой отец это сумел понять, но большинство фермеров так и ведут дела по старинке.

     И не особо преуспевают, добавила Клэр про себя.

     Минут через тридцать они приехали в «Беллингем». Только что посмотрев ранчо Сета, Клэр не могла не увидеть разницы.

     Как и в большинстве небольших ранчо в округе, въезд на территорию «Беллингема» был украшен металлической аркой. По обе стороны фамилии владельца на арке были изображены колокольчики, такие, какие висят на шее у коров. Но на этом и заканчивалось сходство между ранчо «Беллингема» и «Розой Монтгомери».

     В полях не было ни единой коровы. Клэр подумала, что, может быть, они пасутся где-нибудь на дальних пастбищах или за ними пока присматривает другой ранчеро.

     Дедушка только расширил старый амбар, заметила Клэр. Новая часть не была даже покрашена.

     Сет вывел джип на асфальтированную дорогу – во времена Клэр она была просто грунтовой, – и перед ней открылся каменный дом. Клэр впервые поняла, что заставило ее отца уехать отсюда – оторванность от всего мира. Она совсем забыла, какой замкнутой бывает жизнь на ранчо. Это не «Роза Монтгомери», где масса домов и множество людей. Кроме сезонных работников и собственных домочадцев, здесь не с кем поговорить и нечем развлечься. Соседний дом даже не виден. К концу того лета Клэр безумно радовалась поездкам в ближайший городок, Ройервилл, пусть даже для визита к доктору из-за аллергии.

     Клэр любила общество. Наверное, ее отец – тоже. В первый раз Клэр подумала, что может понять отца, по крайней мере в этом плане. Но понять – это еще вовсе не значит простить, а Клэр и не думала прощать человека, бросившего не только жену, но и дочь.

     Сет остановил машину рядом с двумя другими, на круглой площадке перед домом.

     – Это, по-моему, Пит Стивенс и Люк Чанс.

     – Адвокаты?

     – Нет, – ответил Сет, выбираясь из машины. – Двое других ранчеро, мои партнеры.

     Неужели ей не дадут даже собраться с мыслями? Эти техасские ранчеро – нетерпеливый народ. Спустив ноги на белый щебень дороги, Клэр только вздохнула, глядя, как на ее черные замшевые сапожки садится белая пыль. Великолепно.

     У нее не было времени, чтобы подумать о своем уже далеко не элегантном внешнем виде, потому что из парадной двери дома вышли двое мужчин.

     – Здорово, Сет! Ну что, загнал ты эту кобылку в стойло?

     – Доставил в целости и сохранности, – он хлопнул ладонью по машине и усмехнулся.

     Клэр так и застыла.

     – Я вам не лошадь, – возмутилась она, но ее никто не услышал.

     – Кроме шуток? – Ранчеро постарше, сильно смахивающий на медведя, повернулся к тому, который общался с Сетом на таком своеобразном языке. – Люк, с тебя ужин!

     – Признаться, ты меня здорово удивил, Сет, – Люк покачал головой. – Нью-йоркские девчонки бывают ужасно упрямыми.

     – Думаю, тебе виднее, раз уж ты женат на одной, – парировал Сет.

     Старший продолжал восхищаться:

     – Он же сказал, что сделает это, и, черт меня побери, таки сделал!

     – Я вам не лошадь! – повторила Клэр, еще больше возмущенная тем, что Сет вдобавок побился насчет нее об заклад. – И не желаю, чтобы обо мне так говорили.

     Наконец Сет обратил внимание, что она еще не выбралась из машины.

     – Вы что-то сказали? – он нагнулся к стеклу.

     – Я сказала, что я не лошадь!

     Сет моргнул. Полуденное солнце светило ему в лицо, и ресницы отбрасывали тени на щеки.

     – Мэм... Клэр, никто не называл вас лошадью.

     – Он, – указала она пальцем, – сказал – «кобылка».

     – Ну да, мэм, боюсь, что да, но он вовсе не хотел проявить неуважение.

     Про себя Клэр подумала, что, может быть, и не хотел, но раз уж она поняла это по-своему, то отступать не стоит. Опершись на протянутую руку Сета, она по возможности благопристойно выбралась из машины. Каблуки сапог тут же погрузились в щебень, и Бог знает, какие на них остались царапины.

     Юбка, даже с расстегнутыми тремя пуговицами, все равно оставалась слишком узкой и не позволяла делать широкие шаги. Идя по площадке под взглядом троих мужчин, Клэр сожалела о том, что дедушка заасфальтировал только дорогу и не подумал про двор.

     К двери вели три ступеньки. Под сапогами Сета они жалобно заскрипели.

     Клэр остановилась. Быстрый осмотр показал ей, что и порог и резные украшения отчаянно нуждаются в починке. В каменном фундаменте появились трещины. Весь дом был каким-то серым, проглядывающие кое-где остатки белой краски говорили о том, что когда-то он сверкал белизной.

     Без слов ясно: дедушкино ранчо необходимо приводить в порядок. Деду и следовало этим заняться, а не достраивать амбар. Впрочем, если Сет купит эту землю, дом ему вряд ли будет нужен.

     Сет открыл переднюю дверь с таким скрипом, что у Клэр заныли зубы. Все же она приободрилась, приглашая мужчин войти. Может быть, если Сет и не захочет покупать ранчо, то кто-нибудь из этих двоих купит?

     Свежий весенний ветерок захлопнул за ней дверь, и Клэр словно вернулась на пятнадцать лет назад.

     Та же мебель стояла на прежних местах. Та же безвкусная обивка желто-зелено-коричневой расцветки на стульях и диване, и занавески на окнах того же цвета. Однако грубая ткань нисколько не износилась.

     Чего нельзя сказать о ковре, отметила про себя Клэр, подходя к дивану, чтобы положить на него сумочку. Со стороны окон он совершенно вытерся, а бахромы местами не было вовсе.

     – Блэкки, – прошептала она, трогая носком оборванный край.

     – Вы помните эту старую псину? – спросил старший ранчеро.

     Клэр на мгновение забыла о спутниках, молча стоявших позади нее.

     – Да, когда я гостила здесь, он был жив.

     Она улыбнулась им, ожидая, когда их представят.

     Сет немедленно понял ее намек. Протягивая руку к старшему, он сказал:

     – Клэр, это Пит Стивенс.

     Пит кивнул:

     – Здравствуйте, мэм.

     – И Люк Чанс.

     Снова кивок и снова «здравствуйте, мэм».

     – Зовите меня Клэр, – сказала она, памятуя о том, что Сету это до сих пор удается с трудом.

     – Я очень сожалею, что вашего деда больше нет, – сказал Люк. – Бо был чудесным человеком.

     – Одним из лучших, – добавил Пит.

     Клэр пробормотала что-то в ответ, чувствуя себя ужасно неловко и отчаянно желая, чтобы эти выражения симпатии хоть немного касались и ее. Она подумала, объяснил ли им Сет причину ее отсутствия на похоронах.

     Сет встретился с ней взглядом и мягко улыбнулся:

     – Я принесу ваш багаж.

     – Помочь? – спросил Люк.

     Сет отрицательно покачал головой, и все трое переглянулись между собой.

     Что все это значит? – недоумевала Клэр. Да, она взяла с собой одну сумку! Кому какое до этого дело?

     – Я бы предложила вам что-нибудь выпить, – обратилась она к двоим оставшимся мужчинам, когда за Сетом закрылась входная дверь, – но не знаю, что здесь есть.

     – Корнеплодное пиво, – хором ответили они.

     – Ваш дедушка любил его больше всего, добавил Пит.

     Корнеплодное пиво... Она не пила его с того самого лета.

     – Тогда, значит, корнеплодное пиво. – Клэр вспомнила, как пройти на кухню. Когда она гостила на ранчо, в ее обязанности входило помогать по кухне миссис Дивз, кухарке.

     На кухне стоял длинный стол, за которым обычно обедали работники и за который Клэр и усадила Люка и Пита. Она разливала пиво в большие кружки, когда вошел Сет в сопровождении еще двоих мужчин.

     На них также были джинсы, рубашки и сапоги, и у обоих были совершенно одинаковые волосы, выбивавшиеся из-под ковбойских шляп.

     Интересно, сколько владельцев ранчо объединены партнерством, думала Клэр.

     Но Сет представил их как адвокатов.

     – Вашу сумку я отнес в спальню, – негромко сообщил он ей.

     – Хорошо. Мне надо достать оттуда записную книжку.

     Предложив пива адвокатам, Клэр извинилась и направилась в холл.

     В доме было три спальни и две ванные комнаты. Клэр автоматически повернула в ту комнату, где жила в прошлый свой приезд. Там на кровати стояла ее сумка. Улыбнувшись, Клэр подумала, случайно ли Сет поставил ее здесь или решил, что здесь-то она и жила.

     Расстегнув молнии на сумке, она достала записную книжку и косметичку. Раз уж на кухне ее ждет столько мужчин, надо привести себя в порядок.

     Она поставила сумку к комоду, да так и застыла. На комоде, в серебряной рамке, стояла ее фотография: тринадцатилетняя девочка верхом на лошади.

     Дедушка держал ее фотографию на виду? Тронутая этим, Клэр взяла фото в руки. На фотографии она улыбалась – это было в самом начале лета, когда аллергия еще не успела ей все испортить.

     Что ж, теперь она к этому подготовилась. В сумочке лежали лекарства от аллергии на животных и растения, хотя Клэр и не собиралась надолго здесь задерживаться.

     Она поставила фотографию на место, на кружевную салфеточку на комоде, потом быстро причесала щеткой волосы, подкрасила губы и пришла к выводу, что теперь вполне готова к встрече.

     Взяв в руки записную книжку, Клэр вышла в коридор и остановилась, раздумывая, не войти ли в дедушкину комнату?

     Сет поступил правильно, не отнеся ее сумку сюда. Даже если дедушки больше нет, все равно это его комната.

     Кровать была аккуратно заправлена, но на ночном столике лежали раскрытая книга и очки.

     Ее школьная фотография стояла там же в деревянной рамке. А рядом – еще две фотографии. Клэр с любопытством подошла поближе. Мальчик и девочка. Наверное, это ее кузены...

     Но сейчас некогда задерживаться. Ее ждут соседи-ранчеро и адвокаты. Для нее сейчас время – деньги.

     С приятной улыбкой Клэр присоединилась к остальным и заняла место во главе стола. Она предпочла бы более скромное место, но мужчины расположились вдоль стола и внимательно глядели на нее.

     Сет сидел справа от Клэр.

     – Еще двое партнеров не смогли приехать, – сказал он, – так что, если вы готовы, можно начинать.

     – Я готова, – ответила Клэр, открывая свой блокнот.

     Однако она тут же поняла, что вовсе не готова. По крайней мере к тому, чтобы услышать, что дедушка все завещал ей. В это было трудно поверить.

     – Я просто не понимаю, – сказала она, когда адвокат закончил читать завещание. – А как же мои кузены и другие родственники?

     Фермеры переглянулись и уставились в стол. Все, кроме Сета. Он посмотрел на Клэр и кивнул адвокатам.

     – Нельзя ли без недомолвок? – раздраженно выпалила Клэр. – Я вижу, что есть что-то, чего я не знаю. – Начнем с того, что все это вообще для меня полная неожиданность. Бо никогда ничего не говорил. Никогда. И каким-то образом вы все посвящены в это дело, иначе вас бы тут не было. Расскажите все откровенно и предоставьте мне самой все решать.

     Пока она говорила, все в комнате покашливали или теребили листы бумаги, отчего Клэр еще больше вышла из себя. Она со стуком положила ручку и скрестила на груди руки.

     – Говорите же что-нибудь.

     – Мисс Беллингем... – начал один из адвокатов.

     На сей раз Клэр уже не стала просить называть ее по имени. Сет перебил его:

     – Ваши кузены были против разведения страусов. Они считали Бо слишком старым для этого нового дела. Он с ними не соглашался. Тогда они подали в суд, чтобы признать Бо недееспособным.

     Все взгляды обратились на Клэр.

     – Я ничего не знала.

     Ни об этом, ни обо все прочем. Они, должно быть, не интересовались тем, что волновало Бо. Что до нее, то это уж точно.

     – Им это не удалось, – с сухой улыбкой сказал старший из адвокатов. – Мы предложили Бо заранее сделать распоряжения на случай его внезапной смерти, которая, к несчастью, пришла так рано.

     – Он ни разу не говорил, что оставит мне ранчо, – пробормотала Клэр.

     – Вряд ли Бо думал, что это завещание так скоро пригодится, – ответил Сет.

     – Что ж, теперь хочу вам сказать, что не намереваюсь заниматься сельским хозяйством. Я модельер, живу в Нью-Йорке и собираюсь учиться в Париже. Так что ранчо продается. Если кто-либо из вас хотел бы... – Клэр пожала плечами и повернулась к адвокатам. – Не могли бы вы отдать мне документы?

     Все молчали. И снова все глядели не на нее, а друг на друга. В чем дело?

     Сет снова кивнул адвокатам:

     – Давай, Аарон, дочитывай до конца.

     Старший из адвокатов, Аарон, зашуршал бумагами.

     – Мисс Беллингем, здесь есть одно условие для получения вами наследства. Это было желание Бо – для поддержки общества по разведению страусов.

     – Говорите. – Хотя это и затрагивало ее материально, она собиралась как можно скорее разрешить вопрос.

     – К сожалению, в страусах я не разбираюсь, – продолжал адвокат, – вы унаследуете ранчо только после того, как проведете здесь не меньше года.